Боря ободрился; караулка была уже недалеко. Мальчик вышел на поляну и увидел хатку, крытую соломой, маленькую и покосившуюся на бок. Буря взъерошила на её крыше солому и выбила одно окно; ветер врывался туда и издавал протяжные, похожие на рев медного рожка звуки. Боря подошел к двери и взялся за ручку. Он знал, что в этой караулке никто не живет, но ему стало страшно отворять дверь.
Наконец он превозмог страх и потянул ручку к себе; дверь, однако, не отворялась; вероятно, она замокла от ливня, но мальчик подумал: «Может быть, там заперлись от бури маленькие бородатые карлики? И когда я отворю дверь, они схватят меня, утащат в подземелье, и я никогда больше не увижу мамы. Или, может быть, там сидят русалки – бледные девушки с синими глазами и зелеными волосами? Тогда они защекочут меня до смерти»…
Несколько минут Боря простоял в нерешимости, прислушиваясь к неистовому рычанью бури. Отсюда с крыльца караулки ему было видно темное жерло оврага, где жалобно стонали, ощетинившись колючими иглами, высокие сосны. Мальчику казалось, что там, под кручей, хлопают крыльями какие-то исполинские птицы и дико улюлюкает леший. Может быть, он хочет испугать тучи, опрокинувшиеся на его владения?
Боря собрал все свое мужество и рванул ручку двери. Дверь распахнулась; Боря напряг зрение, заглянул в караулку и замер на месте. Безотчетный ужас наполнил его сердце, и ему захотелось закрыть глаза и бежать без оглядки назад. Он боялся, что вот-вот увидит во мраке нечто ужасное, что превысить даже его ожидания. Но если он струсит и убежит, ему не приобрести любви матери. Ему необходимо достать её кольцо. Но где оно? Кажется, в углу, у образов. Мальчик полузакрыл глаза и сделал шаг вперед. Караулка задрожала, закачалась, закружилась, как юла.
Боре стало душно.
* * *
Лидия Владимировна сидела на диване, слушала рассказы доктора и улыбалась подпоручику; их ноги были рядом, и подпоручик боялся пошевельнуться. Было уже поздно, нужно было распорядиться к ужину, и молодая женщина оставила гостей. Но скоро она возвратилась бледная и взволнованная и сообщила присутствующим, что её Боря пропал. Она думала, что он уже давно спит, а между тем его кроватка пуста, и никто не знает, куда делся её мальчик. Лидия Владимировна перепугалась, плакала и стонала: – «Ах, эта прислуга, ох, эта прислуга, она вечно ничего не знает и ничего не видит!»
В доме поднялась суматоха Староста разбудил рабочих, на дворе замелькали фонари. Борю искали в каретном сарае, на чердаке, в старом флигеле, но мальчик не находился. Между тем буря продолжала все еще громить лес; тяжёлые ветки то и дело падали, как отрубленные члены, и Лидия Владимировна, прислушиваясь к сердитому вою бури, плакала и металась.
Но Боря пришел и принес колечко с рубином. Все были изумлены его внезапным появлением. Он промок до последней нитки, дрожал всем телом и глядел на присутствующих безучастными глазами; долго он не мог говорить от нервного изнеможения; потом он подал колечко матери и разрыдался. Лидия Владимировна едва не упала в обморок, её сестра принялась исступлённо целовать мальчика, а доктор выслушал его пульс и посоветовал немедленно уложить Борю в постель и напоить липовым цветом. В заключение он добавил: