Первый Крестовый. Книга первая. Странствующий рыцарь

Ответ Урбана был таков.

– Не всё во власти всесильных владык.

Первосвященник о чём то задумался ненадолго погрузившись в свои мысли, затем он продолжал;

– Здравствующий император Восточной Империи не глуп и богобоязнен. Уж сколько раз я собирался направить стопы свои в Константинополь, чтобы не через письма, а лично обсудить спорные вопросы и уладить разногласия. Однако же распри возле престола св. Петра удерживали меня от сего мероприятия, дабы по возвращению из-за моря, не испытать мне горечь унижения от врага моего Виберта – ставленника прегордого императора Генриха. Я же по-прежнему уповаю на ещё большее сближение и понимание с Востоком.

– Что же! Виберт с Генрихом всё ещё строят тебе козни святейший отец?

– Сейчас они слишком слабы чтобы навредить мне. Однако Генрих погрязший в гордыне по прежнему творит нечестие, он обрушил злобу на близких себе людей. До меня дошли вести, что он жестоко изощряется над своею юною женою Адельгейтою, урождённой в далёкой земле русов.

– Зачем же он её мучит? – удивился Стефан.

– Увы, подстрекаемый демонами. Если человек в угоду своему чреву бросил вызов Апостольскому Престолу, то сможет ли он в чистоте блюсти свою совесть и душу. Ходят разговоры, что он принуждает юную императрицу к постыдному блудодеянию, насилуя её волю и разум. Эта несчастная страдалица сейчас заперта в замке. Она напугана и как жертва насилия желает убежать от тирана.

– Мой меч послужит для освобождения и защиты невинной девушки! – воскликнул Стефан схватившись за рукоятку меча и встав перед Римским папой на одно колено. Благослови меня отец!

– Сколько воинов сопровождает тебя сын мой?

– Только мой верный оруженосец Летольд.

Первосвященник покачал головой.

– Твоя храбрость вызывает восхищение, атаковать превосходящие силы врага, достойно рыцаря. Однако, я помышляю если ты готов встать на защиту обездоленной, тебе будет лучше повидаться с мудрой маркграфиней Матильдой, верной заступницей христианского благочестия. Она так же как и ты, удивлённая бесстыдством и коварством Генриха, готовиться оказать помощь несчастной девушке-императрице. Сие будет безопасней и обеспечит более вероятный успех возможного предприятия.

– Где я могу отыскать маркграфиню?

– Поезжай на север от Рима, не минует и двух седмиц, как ты достигнешь Каноссы. Этот замок и есть главная обитель премудрой союзницы св. апостола Петра.

Рыцарь вдруг забеспокоился.

– Святейший отче, как я узнаю удалившись на такое расстояние от Рима о здоровье герцога Роже? И не будут ли вести, всё-таки каким ни будь путём до меня донесённые, весьма запоздалые, либо и вовсе недостоверные?

Урбан ободряюще улыбнулся.

– Успокойся, новости о здравии герцога, ты будешь получать лично от меня, через посыльных. Между св. Престолом и Каноссой, постоянное хорошее сообщение. В случае чего, гонец загнав коня до смерти, домчится до замка маркграфини Матильды.

– Отче я готов! – воскликнул Стефан. После чего Римский первосвященник благословил рыцаря Крестом.

Теперь уже без всякого сопровождения Стефан проходил по внутренним помещениям назад, к месту где его повстречали норманны охраняющее спокойствие Римского папы.

У входа во дворец стоял переживающий Летольд.

– Сеньор! Римский папа, каков он?

– Воистину он достойнейший из мужей и весьма мудр. Он дал нам поручение и мы должны его выполнить.

– Какое же сеньор? – Летольд ведя коней поспешал за рыцарем вдруг ускорившим шаг.

– Я расскажу тебе об этом в дороге.

Норманны хранители спокойствия приветливо смотрели на Стефана.

– Доволен ли письмом Рожера папа Римский? – спросил один из них.

– Первосвященник прочитал его с величайшим благоволением. Мне жаль, что я не могу остаться вместе с вами и охранять от невзгод столь великого мужа. Мой путь лежит на Север.

– Доброго пути тебе рыцарь.

Стефан подробно расспросил норманнов как добраться до Каноссы и спутники оседлали коней.

Когда они уже немного отдалились от Латеранского дворца, их нагнал запыхавшийся юный паж.

– Возьмите, возьмите, это от Римского папы маркграфине Матильде! – кричал он.

Стефан взял у пажа скрученный свёрток вероятно являвшемся небольшим письмом. Видать папа второпях написал что-то, подумал Стефан передав искомое Летольду. Оруженосец тут же надёжно запрятал письмо. Спутники продолжали свой путь далее и оруженосец хотел уж было спросить кто такая Матильда но вдруг осёкся.

Прямо навстречу странникам неслась галопом какая то запылённая рыцарская рать. Знамя развивавшиеся среди грозных копий указывало что предводитель этой дружины довольно знатного рода. Эта ватага лихо приблизилась к Стефану и Летольду. Из отряда, гордо подбоченясь левой рукой, выделился какой то рыцарь. Его кольчуга, шлем и щит были редкой и довольно исскустной работы. Не смотря на усталость, он гордо и вызывающе смотрелся на своём боевом коне.

– Эй воины! – крикнул он – я Гуго Великий, граф Вермандуа прискакавший сюда со своими людьми из самого сердца Франции. Мне нужно повидать Урбана II. Если вы знаете где он, то не будете ли так любезны поведать мне об этом?

– Он в Латеранском дворце, я только что встречался с ним – ответил Стефан.

– Превосходно – Вермандуа качнулся в седле. Не удручён ли сейчас первосвященник какими ни будь обстоятельствами? Мне желательно с ним встретиться, когда бы он пребывал в добром расположении духа.

– Граф Вермандуа! Ты можешь быть спокоен, что Урбан II не отягощён сейчас тяжкими бедами. Первосвященник чувствует себя хорошо и я думаю, он с радостью будет готов принять тебя.

– Меня да….., но вот моего брата короля Франции Филиппа…. – Гуго наморщил нос. Ты мне нравишься рыцарь, вижу что ты честный человек. Скажи мне, будь любезен кто ты, откуда и куда твой путь?

– Имя моё Стефан Сицилийский, я безземельный рыцарь графа Рожера Сицилийского. Путь же мой лежит в Нормандию.

– В Нормандию…. – Гуго на мгновение задумался что-то соображая. Ах да! Вы же Сицилийские и Нормандские рыцари одной крови. Твоя дорога пролегает через владения короля Франции. Не забудь засвидетельствовать ему своё почтение. Ведь он помазанник Божий, и не смотря на разногласия со св. Престолом, он монарх и заслуживает высокие почести.

– Что же за разногласия могут быть с апостольской христианской церковью – насторожился Стефан.

– Папа грозится из-за Бертрады де Монфор, к которой король Франции пылает неземной страстью.

– Неужели первосвященник Рима может противиться любви грешных земных людей? – недоверчиво спросил Стефан.

– Так то оно так – заёрзал в седле Гуго Вермандуа. Любви то он не противится. Да вот у Филиппа есть ещё и первая законная жена Берта Фландрская. Рим отказывается давать Филиппу с ней развод, так как не видит никакого повода для этого. Я сказать по правде сочувствую несчастной Берте. Бедняжка удалилась в Монтрей-Сюр-Мер, где отвергнутая своим мужем прозябает в одиночестве. Однако Филиппу нет сейчас никакого дела ни до Берты, ни до Рима, ни до того, что думают о нём придворные. Он утонул в объятиях этой дамы и сдаётся мне, утонул навсегда. Он и Бертрада не смотря ни на что, не хотят расставаться.

Гуго Вермандуа приподняв голову гордо посмотрел в сторону Латеранского дворца.

– Я здесь для того, что бы хоть как-то поправить ситуацию. Король примирился с графом Фульком Анжуйским, от которого ушла Бертрада. Возможно ещё допустимо что ни будь сделать ради того, чтобы спасти Филиппа от церковного отлучения. Хотя тому, сейчас вроде бы всё равно. Мне пора, ты можешь присоединиться к моему отряду, рассчитываю вскоре отправиться назад.

– Сеньор Вермандуа, я спешу и поэтому отправляюсь в путь прямо сейчас – учтиво ответил Стефан.

– Хорошей тебе дороги рыцарь, помолись за короля и не забудь воздать ему должные почести, когда будешь во Франции. Может быть, когда я буду возвращаться назад, мне удастся догнать тебя в пути. Будь осторожен когда покинешь Рим. Какие то люди долго и внимательно следили за моим отрядом, когда я находился уже недалеко от города. Сдаётся, они хотели напасть, но так и не решились. А жаль, моим рыцарям так хотелось проверить остроту своих копий.

Гуго Вермандуа пришпорил коня и рванул вперёд, а вслед за ним понеслась его лихая рать.

– Эх скачут и не жалко же им коней – заметил Летольд.

По небу клубились мрачные тучи навевающие ненастье.

– Вероятно вскоре может быть возможен дождь – сказал Стефан оруженосцу, когда они были далее в пути. Однако, я думаю всё же немного задержаться у реки. Мне хочется побыть у воды.

– Как угодно мой сеньор – услышал он в ответ.

И вот, они приблизились к Тибру. На реке в хилых лодках возятся рыболовы с сетками, усердно стараясь поймать побольше рыбы. Полуголая ребятня резвясь бросает в воду песок и мелкие камешки, что явно не нравится сидящим в лодках рыбакам. Совсем рядом возвышается над Римом мощный замок св. Ангела, на котором когда-то в стародавние времена явился Ангел-вестник, оповестивший многострадальный люд об окончании чумы, бушевавшей тогда в Вечном городе. Господь не покидает своих людей в страшных испытаниях – подумал Стефан.

По Тибру стелилась мелкая и частая волна поднявшаяся от налетевшего с Запада ветра.

Спутники запаслись в городе кое каким продовольствием и вскоре оказались за пределами Рима. Мерно и не торопясь рыцарь передвигался на загруженном вещами Левизе. Летольд вёл за повод Беллигера, ведь боевому коню нужно давать отдых.

– Так кто же такая маркграфиня Матильда и какое у нас до неё дело? – Летольд наконец задал вопрос который уже давно его терзал.

– Матильда, это мудрая женщина управляющая обширными владениями на Севере Италийской земли. Я обещал Римскому папе, что встану на защиту одной несчастной девушки, тот посоветовал мне обратиться за подмогою к маркграфине. Будешь ли ты со мною Летольд?

– Не обижайте меня такими словами мой сеньор. Если в неравном бою вам суждено погибнуть, то и я умру рядом с вами.

– Нет Летольд ….. – Стефан хотел сказать что-то ещё, но промолчал.

– Сеньор рыцарь, коням надо дать отдых, Левиз как и Беллигер тоже выглядит уставшим.

– То и добро мой верный оруженосец, попробуем найти поляну где будет ручей с чистой водой.

Вдруг спутники услышали за своей спиною топот коней нагоняющих их всадников. Ощетинившаяся копьями и мечами ватага представляла собою явную угрозу и ничего хорошего от предстоящей встречи не следовало ожидать.

– Летольд бери лук, стреляй в первых! – вскричал Стефан спрыгивая с Левиза.

Оруженосец подбежав к Левизу ловко снял с него лук, взял в правую руку стрелу и натягивая тетиву стал прицеливаться. Стефан Сицилийский в это время оседлал Беллигера и вытащив из ножен меч приготовился встретить врага. Щит в левой руке надёжно прикрыл его грудь. Неизвестный грозный враг неминуемо приближался и с натянутым луком в руках Летольд замер на месте. Его стрела уже избрала себе цель, это был летящий с копьём наперевес, с перекошенным от злобы лицом рыцарь, по всей видимости ведущий в атаку всю эту свору.

– Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Стрела выпущенная из лука глухо засвистела. Всадник в которого метил Летольд, схватившись за правое плечо, издал звук напоминающий что-то среднее между воем и плачем и выронил копьё. Его конь сбавил ход внеся сумятицу в нападавшие ряды. Однако некто, находившийся в тылу и одетый в монашескую рясу, тут же наорал на нападающих и те вновь пошли на сближение. Раненый рыцарь скуля спрятался за остальными.

Стефан увернувшись от всадника пытавшегося копьём выбить его из седла, рванул на врагов угощая ударами меча встречных и поперечных. Завязалась неравная схватка. Ошалевшие от стойкого сопротивления норманнского рыцаря, используя вовсю своё численное превосходство, разбойники дрались ещё жёстче. Однако кое-кто из них был уже ранен.

Летольд с обнажённым мечом в руке внимательно следил за происходившим сражением, выбирая удобный момент чтобы броситься на врага и оказать помощь рыцарю. Стефан нанося врагам яростные удары мечом не поддавался. Сила и мощь его напора не ослабевала.

– Во имя императора Римской империи прекратить бой! – всадник в монашеской рясе находившийся всё это время позади дерущихся, поднял вверх правую руку. Я сказал прекратить!

Нападавшие огрызаясь мечами отхлынули от Стефана, который в азарте схватки погнался было за одним из них, но оценив обстановку затем повернул Беллигера назад, чтобы отдышаться и помолиться Господу. Только сейчас он разглядел, что одетый в монашескую рясу человек, был одноглазый. Его лицо было в каких то вмятинах, то ли от неизвестной болезни, то ли ещё от чего. Нападавшие сгрудившись в кучу, с ненавистью смотрели на одинокого рыцаря.

Одноглазый выдвинулся на своём коне вперёд.

– Я сожалею о нападении на тебя моих рыцарей – обратился он к Стефану. Мне этого не хотелось, но удержать их было не легко. Мои люди видели как ты посещал Урбана в Латеранском дворце. Во имя императора Рима, скажи, какое у тебя было дело к нему, а может быть и у него есть какое ни будь поручение для тебя? Будь же благоразумен.

– Почтенный сеньор! Я не знаком с императором о котором вы мне говорите. Мой меч служит графу Рожеру Сицилийскому, и я не разу не видел и не слышал, что бы такой император был в гостях у графа Сицилии. Также я не слышал и не припомню случая, чтобы сам граф изъявил бы желание навестить сего почтенного и великого мужа.

Один всадник не выдержав, пришпорив коня бросился на Стефана. Тяжко залязгали мечи и Летольд в страстном желании поразить врага, взял в руки лук и вновь натянул тетиву. Казалось что теперь драка будет идти до конца, каков бы он ни был. Но одноглазый подняв руку заорал на нападавшего.

– Назад, назад!

В этот момент мощным ударом Стефан разбил надвое щит своего противника. Тот благоразумно быстренько убрался к своим соратникам.

– Прикажи своему оруженосцу положить лук – одноглазый презрительно смотрел на Летольда.

– Он не будет из него стрелять если вы поедите своей дорогой, а мы своей. Если же желаете воевать, то я буду биться с вами до последнего своего вздоха. На всё воля Божия и если вам удастся умертвить меня, вы может быть что ни будь и узнаете.

Одноглазый переменил тон на более ласковый.

– Хорошо незнакомец, ты можешь отправляться туда, куда ты ехал. Я узнаю цель твоего визита к Урбану другим путём. Оставьте этого неразумного о верные слуги императора – обратился он к своим людям. Скачем назад, мы не будем истощать свои силы на того, кто может быть этого не достоин. На прощание незнакомец, я могу сказать тебе только одно. Скоро вы все, заблудшие вассалы незаконно избранного Урбана, познаете силу и мощь великого императора Германской империи Генриха IV! За мной! За мной! – кричал одноглазый.

Рать повернула в сторону Рима и Летольд опустил вниз лук.

Только когда всадники окончательно исчезли из вида, Стефан позволил себе вогнать меч в ножны и слезть с Беллигера. Правая нога была в крови.

– Сеньор вы ранены!

– Не обращай внимания отмоюсь в воде, куда было бы хуже если раненым оказался Беллигер. Нам нужно место для отдыха и стоянки.

Наступивший вечер из-за пасмурных туч предвещал быстрое наступление темноты. Передвигаясь далее в сторону Тосканы, спутники заприметили желанную поляну густо заросшую сочной травой и окружённую молодыми дубами, недалеко виднелся чистый ручей. Стефан промыл в холодной воде рану и приложил к ней большой дубовый лист. Затем отойдя от ручья на некоторое расстояние, ни говоря ни слова упал в траву. Оруженосец привязал коней и поухаживав за ними, пристроился рядом с рыцарем. Какое то время они лежали молча.

– Вообще то сеньор, я целился супостату в шею, но стрела однако попала ему в плечо – проговорил Летольд глядя в темнеющее небо.

– Так было угодно Богу – тихим голосом ответил рыцарь. Ему очень сильно хотелось спать. Летольд, если я усну, то не забудь напоить лошадей.

– Хорошо мой сеньор.

Свежая и лёгкая прохлада постепенно окутывала землю. Через мгновение Стефан спал крепким сном.

Наступало утро нового дня. Тучи которые клубились вчера, так и не пролив на землю ни капли воды, исчезли. Было уже достаточно светло, когда Стефан открыл глаза. Он глубоко вздохнул и в его лёгкие ворвался утренний воздух пропитанный ароматом полевых цветов и трав. На небе весело щебеча резвились какие то птахи. Чувствовалась лёгкость и безмятежность. Оруженосец не спал, он с глубокомысленным выражением лица сидел на траве и перебирал в лежащем рядом с ним колчане стрелы.

– Сеньор, пока вы спали, я тут заприметил хорошо упитанного оленя пробежавшего вон в ту сторону – он указал рукою на близлежащий лесок. Думаю, что сейчас можно было бы с утра немного поохотиться.

– Нет Летольд, сейчас мы покушаем и немедленно отправляемся в путь. Необходимо поторопиться, чтобы поскорее прибыть к маркграфине, кроме того, нужно быть осведомлёнными о событиях происходящих в мире. Ведь олень вряд ли сможет что ни будь нам поведать – улыбнулся Стефан. Спутники подкрепились нехитрой провизией и покинули свою стоянку.

И вот, передвигаясь по холмам и долинам устилающим Италийские пределы, они через несколько дней достигли горного перевала, преодолев который они наконец вскоре увидели Каноссу. Основное местопребывание благочестивой Матильды …… Маркграфини Матильды …. Впрочем об этой Даме нужно поведать нечто большее.

А родилась сия барышня в 1046 году от Рождества Христова, в семье довольно таки не бедного сеньора Бонифация. Маркиза Тосканы и графа Модены, Мантуи, Брешии, Феррары и пр.. Само по себе понятно, что эти перечисления представляют собою совсем нехилые владения простирающиеся по обе стороны касательно Аппенин. Этот сеньор поддерживал довольно тёплые отношения с Германским императором Конрадом II, что довольно благотворно влияло на процветание его феодальной власти. После первого несчастного брака на некой Ришильде, Бонифаций решил испытать свою судьбу касательно прекрасного пола ещё раз, и женился на Беатрисии, дочери Фридриха Лотарингского, родственницы Конрада II. Вскоре у этой славной супружеской пары стали появляться на свет Божий дети. Самым последним ребёнком родившимся в этой семье оказалась девочка, которую нарекли дивным именем Матильда. Почтенный сеньор Бонифаций нянчась с милой малышкой, даже и предположить тогда не мог, какое громкое и отважное будущие ожидает это невинное прелестное дитё. Между этим, Конрад II отошёл в мир иной и в Германии воцарился Генрих III. Именно тогда, впервые в династии Каносских правителей, Бонифаций повернулся (как бы так выразиться) по отношению к Германским императорам задом, и стал откровенно проявлять симпатии непосредственно к Римским папам, а эти папы не всегда с «величайшим благоговением» смотрели в сторону Германии. И вот, от стрелы выпущенной в спину неизвестным человеком, погибает на охоте сеньор Бонифаций. Беатрисия Лотарингская оставшись вдовой, а соответственно и правительницей всех этих обширных владений, ещё активнее идёт на сближение со Святым Престолом. Между Каноссой и Латеранским дворцом (где тогда восседал Лев IX) протягивается прочная политическая цепочка. Через некоторое время по непонятным причинам умирают старшие брат и сестра Матильды, которой тогда исполнилось всего семь лет. Беатрисия Лотарингская решает ещё раз выйти за муж и её избранником становится Готфрид Бородатый, являвшийся её дальним родственником. Новоиспечённые супруги дали друг другу горячую клятву в том, что по достижению более, менее зрелого возраста Матильда – наследница столь богатых владений, станет женою своего сводного брата, сына Готфрида Бородатого от его первого брака. И так, как бы то ни было, но этот брак в последствии был заключён. А Готфрид Бородатый, заболев почуял скорую смерть и как матёрый хищник убрался на свою территорию в Лотарингию. Там он в 1069 году преставился на Суд Всевышнего. Готфрид Горбатый (а именно так звали мужа Матильды) унаследовав от отца владения в Лотарингии, немедленно взялся за управление теперь уже подвластных ему земель. Матильда была при муже, а Беатрисия будучи опять вдовой, правила в Северной Италии. Отношения между супругами как-то не сложились и вскоре Матильда оставила своего мужа и умчалась к матери. Известно, что плодом ихнего совместного короткого проживания была девочка, названная в честь бабки Беатрисией, к сожалению она умерла в нежном возрасте. Готфрид Горбатый попытался примириться с Матильдой и прибыл в Италию с пышными дарами для своей Дамы, призвав к себе в помощь самого Римского папу Гильдебранда. Однако Матильда была несгибаема и возвращаться в Лотарингию наотрез отказалась. В 1076 году, 26 февраля Готфрид Горбатый был убит, а 18-го апреля в том же году скончалась мать Матильды. Итак, в возрасте 30-ти лет благородная Дама являющаяся героиней этого короткого рассказа, стала маркграфиней Тосканской. В это время в Риме бушевал Григорий Гильдебранд и Матильда ревностно встала на его сторону, доставив тем самым массу хлопот Германскому императору Генриху IV. Параллельно с приходом к власти Матильды, Григорий умудрился нанести своему врагу-императору ловкий и сильный удар, отлучив того от церкви. Обстоятельства складывались тогда для Рима довольно удачно и Генрих IV, что бы хоть как-то удержать ускользающую от него власть, был вынужден переться в Италию, дабы «раскаяться перед папой в своих грехах». Встреча «кающегося грешника» и Григория VII произошла в Матильдиных владениях, в Каноссе. Германский император довольно искусно разыграл из себя «заблудшее чадо» и Матильда обливаясь слезами стала подталкивать папу на то, что бы тот «принял и выслушал несчастного». Зрелище было очень эффектным, когда при посредничестве Матильды, Римский папа отпустил грехи Генриху IV и принял его назад в лоно Церкви. Император с миром отбыл. На удивление всем своим врагам, он вскоре опять обрёл весомую силу и при этом не только в Германии, но и в Италии. С замиранием сердца, внимательно следивший за событиями в Германии, Григорий VII однажды не выдержал и отлучил Генриха IV ещё разочек от церкви. Результат был довольно далёк в отличие от первого отлучения. У императора появилось много сторонников и он приободрившись в 1081 году пошёл воевать в Италию с коварным папой. В этой кампании Генриху удалось хорошенько потрепать Матильду, и та, в мрачном настроении ушла в глухую оборону. Несмотря на серьёзный урон нанесённый маркграфине, благородная Дама по-прежнему была для Генриха грозным противником. Она была основным связывающим звеном Апостольского Престола с Северной Европой. Ей остались верными некоторые довольно мощные замки, среди которых была и непреступная, ставшая уже легендарной Каносса. Генрих взял Рим и Григорий огрызаясь заперся в замке св. Ангела. Вскоре не в меру энергичного императора вышибли из Рима неостывшие ещё от боёв с Византией норманны и он убрался в Германию, благословив своих Италийских союзников на продолжение войны с Матильдой. Благородная Дама 2-го июля 1084 года, близ Модены разбила вражеские войска, несколько стабилизировав своё положение. В 1088 году коллегией кардиналов, Римским папой был избран Оттон, епископ Остии являвшийся верным продолжателем политики Григория VII. Он немедленно подтвердил церковное отлучение Генриха и в 1089 году состряпал брак сорока трёх летней маркграфини Матильды с юным Вельфом Баварским. Оба молодожёна являлись заклятыми врагами Генриха. Объединение данных сил ни как ни могло благоприятно сказаться на политической деятельности Генриха IV. В 1090 году он начал войну против Матильды, лелея в душе мечту наконец то выдрать эту «занозу» из Севера Италийской земли. Одиннадцать месяцев немцы осаждали Мантую, оборону которой держал герцог Вельф. Город пал, а Вельфу удалось улизнуть. Генрих напал на его брата Гуго, охранявшего низовья реки По и нанёс последнему тяжкое поражение у Триконтои. Далее осада Монтевио, во время которой Генриха осенила замечательная мысль решительным штурмом Каноссы покончить с упрямой Матильдой. Он подвёл войска к Каноссе и в октябре 1092 года потерпел там сокрушительное поражение. Можно себе представить внутреннее состояние императора! Испытав горечь поражения под Каноссой, ему пришлось испытать ещё одну неприятность, следующую буквально сразу же за первой. От него убежал сын Конрад, который примкнул к врагам Генриха, Матильде и Урбану II.

О коварная Матильда, как жестоко ты сопротивляешься императору Германской империи!

Стефан Сицилийский, как и любой бы другой воин на его месте, по достоинству оценил какие серьёзные потери будут у армии по желающей атаковать увиденный им замок. Возвышающийся на высокой горе и окружённый с трёх сторон хвойным лесом, он представляет собою довольно лакомою, но не так легко доступную каменную громаду. Подступы к замку тесные и труднопроходимые при энергичном штурме, а отвесные скалы служат дополнительным тяжёлым препятствием.

– Весьма, весьма продуманное месторасположение – сказал он Летольду ехавшему рядом верхом на Левизе.

– Однако же сеньор, нет такой крепости, которую невозможно было бы взять, как бы страшно она не смотрелась.

– Увы мой верный оруженосец, ты говоришь верно, твёрдость стен не всегда сообразна с твёрдостью людей укрывающихся за ними, к тому же, всё подвержено влиянию времени и Божиему Промыслу.

В это время, приближающихся к замку всадников уже заметили и из видневшихся ворот их вышли встречать с десяток вооружённых воинов. Рыцарь и оруженосец не спеша к ним приблизились.

– Кто вы такие? Зачем вы здесь? – спросил один из вояк у прибывших странников.

– Мы прибыли сюда по благословению Римского папы Урбана II, он хочет чтобы я, Стефан – рыцарь Рожера Сицилийского, повидался с маркграфиней Матильдой, которая должна здесь находиться. Вояки переглянулись.

– Сейчас о тебе будет доложено маркграфине – сказал один из них и скрылся внутри толстых Каносских стен.

Вскоре воин отправившийся доложить о прибытии странников вернулся. С ним шёл какой то небольшого роста священнослужитель.

– Моя сеньора желает вас принять, но ей нужно подтверждение, что вы не люди Генриха, а действительно желаете её увидеть по благословению Апостольского престола – проговорил священник.

– Вашей госпоже мало что я Сицилийский норман, а как же моё слово чести!? – воскликнул Стефан.

– Моей сеньоре надо что ни будь по существенней, то есть не только ваши слова. Так сказать, что ни будь более осязаемое. Это было бы прямым подтверждением сказанного вами.

Священник мягким взглядом ощупывал рыцаря.

Стефан вспомнил о незапечатанном пергаменте врученном ему вдогонку.

– Летольд достань свёрток переданный нам пажом догнавшим нас когда мы удалялись от Латеранского дворца.

– Да сеньор – и оруженосец вытащив из заветной сумы свёрток, приблизился на Левизе к рыцарю и протянул тому искомое.

– Я думаю почтенные сеньоры, что это письмо предназначенное для маркграфини всё разъяснит, оно передано мне от Урбана II. Стефан протянул письмо священнику – возьмите, это вам.

Тот приняв пергамент одобрительно закачал головой – да, да, слава Тебе Господи – священник перекрестился. Я сейчас вернусь – сказал он удаляясь. Норман глядя уходящему вслед человеку, погладил Беллигера правою рукою по тёплому боку.

В это время, маркграфиня заинтересованная визитом неизвестных гостей, лично сама направилась в сопровождении какого то юноши к въездным воротам замка. Ей навстречу, со свёртком в руке шёл вышеупомянутый священник.

– Ну так что Донизон? Кто это такие? На самом ли деле они являются именно теми, кем нам представились? – спросила она

– Сейчас мы это узнаем моя сеньора. У них с собою есть вот это письмо, они говорят, что оно от Урбана. Меня настораживает что пергамент не запечатан.

– Ах Донизон, дайте мне это письмо! Я узнаю роспись Урбана одну из тысячи.

Маркграфиня развернула свиток и изучила послание.

– Ну конечно же это Римский первосвященник, я узнаю его почерк.

– Будьте осторожны моя сеньора, сейчас такие времена, что подделать можно всё что угодно.

Маркграфиня ещё раз внимательно изучила письмо.

– Оставьте это мой дражайший прелат, меня не провести в этом деле. Несомненно это писала рука Урбана II. Послушай что гласит текст: «Сей норман из Сицилии – рыцарь христианской Апостольской церкви. Прими его почтеннейшая, выслушай и возьми под покров свой. Урбан II.»

Донизон поклонился – о сеньора, что прикажете мне сейчас делать?

– Немедленно ведите этого рыцаря и его оруженосца ко мне.

– Обоих сразу?

– Да, я так хочу. Вельф! – обратилась маркграфиня к сопровождавшему её курчавому юноше – идём и подготовимся принять гостей как то и подобает при доброжелательной встрече.

– И что только за дело занесло сюда Сицилийского нормана …. хотя сейчас это будет понятно – проворчал в ответ Вельф.

Маркграфиня принимала странствующего рыцаря и его оруженосца в просторном зале, сидя на высоком троне. Несмотря на то, что на ней было платье довольно простого пошива, смотрелась она весьма даже величаво. Курчавый, коренастый Вельф стоял от неё с лева, а Донизон быстренько пристроился справа, где стояли ещё какие то два монаха.

Странники почтенно поклонились.

– Первосвященник Рима папа Урбан II – начала Матильда, муж воистину мудрый и справедливый. Его благословение весьма много значит, он освятил твоё прибытие в Каноссу Святым Крестом рыцарь. Назови себя и своего спутника.

Стефан представился низко поклонившись ещё раз.

Матильда одобрительно кивнула головой – поведай же мне прямо и без утайки цель твоего прибытия.

– О знатная сеньора, Римский папа поведал мне о девушке Адельгейте, терпящей на себе постыдные издевательства со стороны Германского императора, я был тогда сильно возмущён. Он поведал мне также о её желании убежать от тирана. Помочь ей, думается мне дело справедливое. Ещё Урбан сказал мне, что вы маркграфиня также как и я хотите добиться свободы для Адельгейты. Я, Стефан Сицилийский и мой оруженосец Летольд, готовы обнажить свои мечи дабы острия их лезвий послужили для той девушки.

Матильда переглянулась с Вельфом.

– Ах да! Адельгейта что родом из далёкой земли Русских королей. Мы с моим мужем только что разговаривали о ней. Да будет тебе известно рыцарь, что это наследный принц Германского престола Конрад, принёс в Каноссу весть о печальной участи ……. кажется в её далёкой Родине, она звалась по-гречески Евпраксия.

– Конрад? – переспросил Стефан, я ничего не слышал об этом принце.

– Конрад – пояснила Матильда, является старшим сыном Германского императора. Богомерзкий плут Генрих приревновал Адельгейту к своему собственному сыну и в ужасных криках обвинял их обоих в блуде, Матильда покосилась на Вельфа …. – жестоко при этом издеваясь над обоими – продолжала она. Нежный принц не выдержав оскорблений бежал, моим рыцарям удалось высвободить его из разбойничьих лап Генриха. Сей юноша кроток и благочестив, со временем из него получится достойный правитель. Он избран быть королём Италии.