Фасад дома остался цел лишь местами. Остальное осыпалось. Выбитые подростками окна были прикрыты картоном – исключительно изнутри. Побитый асфальт, в нём грязная вода. Поросший мхом, посеревший шифер на крыше, опасно качающийся на ветру. Как неумелый вандализм, так и красивые граффити на стенах.
– Идём? – спросил Стивен.
Оставшись довольным от решительности парня Старик ничего не ответил. Хлопнул парня по спине. Второй рукой он сделал джентельменский жест, тем самым пригласил Стивена идти первым. Тот снял с рук перчатки, достал из тележки три пакета и пошёл внутрь. Артчер забрал столько же. Обнюхав пустую тележку, чаки пошёл налегке.
Когда – то здесь жил и Артчер. Идя сюда, он думал о тех людях, с которыми он здесь познакомился. Жив ли кто ещё?
То, что ударило в нос невозможно назвать словом аромат. Здесь воняло, но это никого не смутило. Вошедшие внутрь чувствовали вонь и н хуже. Зачастую она исходила от них же.
Никаких дверей нет. Вход по жалостно скрипящему деревянному крыльцу. За ним длинный коридор, пол которого давно лишён досок. Все ушли на то, чтобы не замёрзнуть. Вместо них усыпана разнообразным мусором земля. Там же лежала и понемногу обвалившаяся с потолка штукатурка. Кругом плесень, трещины. Видна копоть от огня.
Нужно же как – то греться.
Первый дверной проём – внутри пусто. Второй – тоже пусто. Только в седьмой по счёту комнате они увидели лежащего на полу человека.
Его глаза спокойно смотрели в глаза явившихся из неоткуда людей. Они ничего не выдавали. Чистые, блестящие – без страха, удивления, стеснения. Боли в них было хоть отбавляй. Она была грубой, старой, обросшей всеми невзгодами. Она была смирением, проглоченным комом, пустотой, равнодушием.
Кто бы ни показался в этой комнате – всё равно. Со мной уже столько всего сделали, что мне просто плевать. Если эти люди сейчас же развернутся и уйдут – я даже не задамся вопросом, кто они и что они здесь делают.
Если они подойдут ко мне – я даже не шелохнусь. Пусть попробуют сделать со мной что-нибудь хуже того, что я пережил.
И всё же мышцы на его морщинистом лице напряглись. К нему подбежал добродушный пёс. Обнюхивая его и тут, и там, чаки игриво порыкивал. Всё закончилось тем, что он облизал ему лицо.
Такого со мной ещё никто не делал…
Сам того не осознавая, он рассмеялся.
– Дай ему волю – будет весь день лизать и обнюхивать, – улыбаясь, сказал Артчер.
Сложно сказать, сколько лет этому бездомному. Годы трудно разглядеть сквозь густую растительность на лице, грязь на коже и «сваленную» на тело гору «одежды».
Артчер вспомнил себя.
– Как с ногами дела, дружище? – спросил Старик.
Лежащий поднялся, уселся на подобие подстилки из картона – уже ни один раз отсыревшего и высохшего, раскисшего и снова слипшегося.
– Вроде ещё ходят.
– Вот и славно! – чуть смеясь хрипотой, добрым голосом ответил Артчер.
– Меня зовут Стивен. Это мой друг Артчер.
– Хвостатый – чаки. Славный пёс, – добавил старик.
Чуть прокашлявшись, мужчина ответил.
– Меня зовут Руперт.
– Как насчёт перекусить, Руперт? – предложил Артчер.
Чаки вдруг задорно залаял.
– Это он услышал слово «перекусить», – сказал Стивен.
Руперт улыбнулся. У него были ещё довольно неплохие зубы. Может он не так уж и стар. Может он не так давно на улице. Раньше Артчер его здесь не встречал.
– Давно ты здесь, Руперт?
– С полгода – ответил он, жуя кусок курицы.
– Я то и думаю, почему не могу припомнить тебя.
Руперт на какой – то миг замер.
– Как это понимать? – спросил тот, продолжая жевать.
– Я когда – то жил здесь.
Стивен…
Парень что – то почувствовал.
– В доме, да? Когда он был живым?
Артчер развёл руки в стороны.
– Нет. На моей памяти он был ни чуть не лучше, чем сейчас. Только досок тогда было побольше. Не всё в те дни ушло в топку.
Где – то слышался тонкий рокот зашевелившегося, взволнованного зла. Оно почуяло, что установленному, привычному укладу вещей что-то грозит.
Исполин пришёл в движение.
Руперт чуть покачал головой, опустил взгляд вниз. Засунул очередной ломоть курицы в рот, он жевал его, практически не моргая.
– Много вас здесь?
– Ну, я особо не шляюсь где не нужно. Думаю, что как минимум человек двадцать. Некоторые умирают. Мы выносим их на улицу. Приезжает полиция, ещё какие – то люди. Их забираю, задают нам формальные вопросы. Пройдут по этажам воротя нос и уезжают. Сюда часто приходят новые люди. Мало кто задерживается. Бродяги в основном. Но, там – указал пальцем вниз – свои порядки. Ты же помнишь? Туда приходят чаще всего. Оттуда чаще всего и уносят. Только их оставляют подальше отсюда. Бывает приезжают и с виду вполне состоятельные люди.
Снова опустил взгляд вниз. Красноречиво замолчал.
Стивен уже несколько минут не слушал их разговор. Он вышел из комнаты и пошёл по галереи выбитых окон.
– Зачем ты привёл его сюда? – спросил Руперт.
– Не я его сюда привёл.
Стивен дошёл до покрывшейся ржавчиной металлической лестницы. Едва уловимый особым органом рокот понемногу усилился. Здесь усилилась и вонь.
– И где он теперь?
Артчер обернулся. Обнаружил лишь сидящего у своих ног чаки, он почувствовал выброс адреналина в кровь.
Только бы не так, как раньше!
Первая и самая правильная мысль.
Выйдя из комнаты, он увидел в дальнем конце коридора скользнувшую по поручню покрытому ржавчиной руку в тот момент, когда она скрывалась за углом.
Артчер последовал за Стивеном. По пустой галереи местами выросли маленькие побеги кустарников, на которые старик то и дело наступал. Под его ботинками хрустели осколки стекла.
Ступенька за тупенькой…
– Почему мне не страшно?
Потому что ты не один!
Солнечный свет утратил свою силу. Чистый воздух сошёл на нет.
Дверь
Железная, чуть прикрытая дверь. За ней абсолютная тьма – настолько густая, что можно потрогать рукой.
Стивен толкнул дверь рукой. Она тяжело поползла внутрь. Растворившись во тьме, она продолжала тихо скрипеть, пока, наконец-то, во что-то не упёрлась.
Стоя перед чернотой, Стивен чувствовал, как оттуда за ним что – то наблюдает.
Лицо Стивена находилось в нескольких сантиметрах от чёрного полотна. Ровно на таком же расстоянии от блекло – белого полотна на него глядело нечто.
Артчер шагал аккуратно. Он вслушивался. Ему нужно было понять, пошёл Стивен по лестнице вверх или вниз.
Чёрное зеркало…
Он не переставал всматриваться.
Он тоже.
Две сущности одного целого, не подозревающие о существовании друг друга, но чувствующие себя
Два мировоззрения, две крайности. Два невероятных открытия.
Граница длинной в атом. Разница между мирами бесконечна, прямо противоположна друг другу, имеющая абсолютно разные законы, цели и методы. Два настолько разных мира стоят так близко друг к другом.
Артчер повернул за угол. Едва увидел стоящего у дверного проёмом Стивена и глядящего с другой его стороны монстра, старика ослепила яркая вспышка.
Всегда ли он был рядом?
Стивен мог сделать неправильные вывод. К счастью он не успел совершить ошибку.
– Шагай смелее, ни о чём не думай.
Позже он не вспомнит, то ли это был хрустальный звон Гостя, толи он произнёс эти слова у себя в голове его голосом.
Два мира двинулись навстречу друг другу.
Ослепительная вспышка пламени разрушила всё на своём пути. Едва коснувшись Стивена, демон буквально выгорел за доли секунд.
Парень лишь зажмурил глаза. От стены пламени его слегка качнуло назад. Весь огонь обогнул его тело и ударил вверх. Артчера отбросило на несколько метров. Он упал на оставленные собой следы.
Огонь мощным напором ударил в окна. То, что от них осталось вырвало без остатка.
Пламя двинулось и в глубины подвала, разрушая всё на своём пути – всё зло, всю тьму. Оно заглянуло в каждую щель, оно выжгло всю омерзительную вонь разлагающихся тел всё ещё живых людей.
В этом месте есть люди!
Порой ад можно встретить и на земле, не так ли?
Пыль неспешно поползла вниз. Солнечный свет проник в подвал через открывшиеся для того проёмы, которых оказалось очень много. Щепки продолжали движение в земле. Куски кирпичной кладки падали с глухим грохотом.
Смотритель здешнего аттракциона откланялся ярким пламенем.
– Неплохо, – проронил Стивен.
Стряхнул с волос мелкие кусочки осыпавшейся от взрыва с потолка побелки, он, наконец – то, шагнул в подвал.
Скинул с себя осколки стёкол о щепки дерева, Артчер провёл скорый анализ на то, цел ли он. Быстро вспомнил о стоящем у места взрыва Стивене, он оставил этот процесс на потом и кинулся к подвалу. Чаки выбежал в галерею. Руперт вышел вслед за ним – с открытым ртом, ошарашенными глазами и недоеденным куриным крылышком в руке.
На этот раз Артчер увидел спокойно идущего по светлому подвалу парня. Он ведёт себя так, будто бы никакого взрыва и не было. Обернувшись назад, увидел последствия взрыва, старик сделал для себя вывод, что взрыв всё же был.
Сбил ладонью потёкшую по лицу кровь, Артчер спустился вслед за Стивеном. Чаки уже был рядом.
Как их здесь много…
В глазах Стивена застыли слёзы.
Он увидел пленников – полуголых, бледных, истощённых, перепуганных. Они прикрывали глаза от позабытого ими света. Они стонали, ворочались из стороны в сторону, плакали, дрожали. Они сидели на голом бетоне, рядом с небольшими лужицами того, что ещё могло из них вытекать.
Каким образом они ещё не умерли?
Умерли, но не все.
Не все они пришли сюда в один день. Будет справедливее сказать, что не всех их сюда привела жажда – некая незримая, но вполне ощутимая сила, которая способна на многое.
Коллекция сгоревшего демона. Он существовал за счёт их агонии.
Артчер настиг Стивена. Тот стоял напротив поднимающегося на ноги человека.
Худой, со всевозможными ссадинами на теле парень лет тридцати. Длинные, крученные волосы, полупрозрачная борода. Тонкое, продолговатое лицо и тёмно-карие глаза, что полны испуга, боли и безумия, волнительно смотрели на Стивена. Его тело трясло. Он едва мог стоять на ногах. Находясь в полусогнутом состоянии, он как-то умудрялся держать равновесие, опираясь руками о стену позади себя.
На нём было только нижнее бельё и цепочка с распятием, которое отдавало бликами проникшего в царство тьмы света.
Парень протянул одну руку к Стивену, попытался сделать шаг вперёд и тут же свались на бетон.
Стивен увидел в нём самого себя из тех давно минувших дней, а упавший парень мог увидеть в Стивене Гостя.
4
– Ну, что скажешь, Стивен? Непривычно, наверное, наконец – то быть собой?
Парень чуть нахмурился. Не отрываясь от вида из окна, он ответил:
– В моём случае неприлично быть собой.
Крейг замер с листом бумаги в руке. Смотрит на Стивена. Ищет ответ.
Что с ним не так?
Нашёл ответ. За ним сыскался новый вопрос.
Как можно быть настолько человечным в мире людей?
Положил лист бумаги в нужное место.
– Итак, подытожим, – начал он. – Присаживайся.
Стивен подошёл к столу, присел рядом с Крейгом.
– Вот, посмотри, – указал на монитор компьютера, – подробная статистика книги. Продажи, прочтения, роялти за подписки и прочие гонорары.
Крейг оторвал взгляд от монитора. Повернулся к Стивену. Тот смотрел в окно.
– Замечательно, превосходно, – сухо проронил редактор.
Он понимал, что Стивена не интересуют цифры, отчёты, суммы гонораров и прочие вопросы. Он продолжал глядеть в окно на крыши домов с без малого тридцатого этажа. Он был в кабинете, но его разум был намного дальше, в более интересных местах и он думал совершенно о других цифрах, которые не так давно ему озвучила Кейти.
Мидолтоны распорядились сделать выкладку книги Стивена в реабилитационных центрах приоритетной. Он была в свободном доступе в прочих больницах, домах престарелых. Стивена порадовало то, что именно эта категория людей встретила книгу активнее прочих.
Она уже вдохновила несколько человек. Именно благодаря истории Стивена они смогли найти в себе силы бороться с наркотиками, алкоголем, суицидальными мыслями.
Не по годам взрослые сироты читали книгу с волнением и интересом. В ней они каждый раз находили частицу себя. Нет дело ребёнку до книг о прекрасной викторианской эпохе, когда он полон громко кричащих беззвучием проблем.
Книга имела спрос и у многих людей, кто хоть как-то коснулся подобного горя. Если не в каждой семье, то хотя бы у каждого были друзья или знакомые, что сталкивались в реальности с подобными бедами.
Через восемь месяцев после первого тиража Стивена вдруг пригласили вступить в разные литературные сообщества и клубы. Этому активно способствовала Кейтелен.
Спустя ещё какое – то время книгу Стивена номинировали на литературную премию подобного жанра. Она заняла первое место.
Роялти, прочие финансовые поступление через какое – то время сложились в порядочную сумму, с которой нужно было начинать что – то делать.
На себя Стивен тратил гроши. Артчер поддерживал его. Сам старик никогда и мысли не имел, чтобы просить каких либо денег у парня.
По рекомендации от Крейга Стивен потратил небольшую часть денег на рекламу. Роялти выросли. Позже Крейг настоятельно посоветовал Стивену писать ещё, что тот встретил со сдержанным энтузиазмом и заявил редактору, что он уже несколько месяцев пишет очередную книгу.
Их будет ещё очень много, но история о Госте останется для Стивена самой значимой и весомой, ведь в тех строках увековечился его спасительный друг.
Имя Стивена в городе станет ассоциироваться с благодетелем. По ходу жизни он создаст сеть реабилитационных центров для наркозависимых. Он получит ощутимую господдержку. Немного позже он начнёт строительство социального жилья для части общества, которая так или иначе оказалась в тяжёлом положении. Он будет первым, кто создаст рабочие места для бездомных граждан, которые в любой момент смогут заработать себе как на кусок хлеба, так и на прочие нужды.
В городе появятся бесплатные пункты питания, пункты медпомощи, всевозможные курсы профмастерства для самых низких слоёв общества. Помимо всего прочего в учебных заведениях города появится стипендия, названная в его честь. Сотни семей, у которых не всегда хватает денег на еду никак не рассчитывали на то, что их дети смогут учиться в заведениях столь высокого уровня.
У Стивена появится множество последователей, которые будут помогать ему всем, чем только смогут. В большинстве это будут благодарные за спасение бывшие наркозависимые люди, бездомные, падшие женщины. Среди них будет немало и вполне благо состоятельных, культурных и интеллигентных людей, чьи моральные принципы всё ещё живут в обществе. В какой – то степени Стивену даже удастся создать движение помощи всем нуждающимся, которое внезапно для всех станет модным.
Спустя восемь лет после выхода первой книги откроется первый реабилитационный центр за пределами страны. Дальше они начнут открываться в различных странах, на различных континентах.
Отчёты и статистика будут иметь много цифр, в которых каждая единица – человеческая жизнь. Вот только тогда Стивен почувствует себя настоящим миллионером. Никакие деньги не станут для него выше и важнее человеческой жизни. Он делал это всё без рвения и идеи. Он делал это всё лишь потому, что знал, как это важно и нужно. Всегда держась достойно, он ездил из города в город. Перерезая блестящими ножницами чистейшую ленту, он ткрывал новые центры, детские дома, школы. Держась за перепачканные неизвестно чем дверные ручки, он открывал двери подвалов, чердаков. Он поднимал крышки канализационных люков, обследовал теплотрассы. Он ездил по помойкам и предлагал людям помощь. Порой доходило до того, что многие уже давно ждали появления Стивена или его людей. Они желали отправиться за ними немедленно.
Вы не вообразите себе, с какими ужасами сталкивался Стивен. От подбирал из всевозможных мест буквально полусгнивших, едва живых людей, которые, к сожалению, в большинстве своём умирали.
В итоге Стивену за долгие годы удалось создать целую империю, которую в народе прозвали «ИМПЕРИЕЙ АНГЕЛОЛ».
Артчер умер в весьма солидном возрасте. На тот день ему было восемьдесят два года. Кто знает, получилось бы у Стивена всё, если бы не он. Они были невероятным дуэтом, который ассоциировался у многих людей с образом добра.
Старик прожил весьма насыщенную и интересную жизнь. Помимо всего множества детей, которым он помог, ему удалось отыскать и своих родственников, которые восхищались и гордились им. К слову, они его так же долго искали все те годы, что он жил на улице.
Чаки был славным псом, о да. После него Артчер задался идеей создания фонда защиты бездомных животных. Теперь «у него» было много тысяч всевозможных животных по всему миру. Рядом с ним всегда был его верные спутник – чаки. После него был байлз. После байлза это был руди, который после смерти любимого человека прожил без малого два года.
Кейтелен и Генри были бесконечно горды Стивеном. Как много они для него сделали! Как много они вместе сделали для миллионов людей. Они создали пример для подражания, заручились поддержкой и стали сеять добро, которое прорастало везде и всюду. Великое счастье случилось в их жизни, когда они уже в порядочном возрасте снова родили девочку. Это был невероятный случай, который всегда был единичным.
Их уже нет. Их дочь уже совершеннолетняя. Она пошла по стопам родителей, которые под конец жизни вели деятельность вместе со Стивеном. Сейчас она была надёжной опорой для весьма немолодого Стивена.
Как же не рассказать о том, что волей судьбы Стивен в один прекрасный день снова встретился с Марией – той самой девушкой, которая помогла ему вызвать полицию в заброшенный детский лагерь. Она никогда не могла всецело осознать всё, что происходило в жизни Стивена. Он относился к этому спокойно. Даже с ней он практически никогда не разговаривал о Госте. Укладывая детей спать, он рассказывал им и попутно Марии истории о славном Госте, который всегда появляется там, где очень нужна помощь.
К концу жизни Стивен не переставал ясно помнить все те дни, когда он был с ним. Это были самые невероятные, важные и поистине фантастические времена в его жизни. Его читатели только краем мысли думали о том, что Гость мог быть реальным. Полёт фантазии бесконечен и прекрасен, особенно тогда, когда думаешь о чём – то хорошем.
Стивен всю оставшуюся жизнь будет жить в скромных, вполне комфортных условиях. Ему и его семье всегда будет хватать на все их скромные прихоти.
Он встретит старость в загородном доме. Там будет прекрасный сад, в котором помимо деревьев будет расти очень много прекрасных цветов. Среди всего этого природного великолепия будут широкия, очень удобная качели, с которых всегда, в любое время года видны уходящие за горизонт то зелёные, то золотистые поля пшеницы. Белоснежная бесконечность, что упирается в серую массу либо голубой купол зимой, и контрастная чернота на фоне горящих и тут и там редкими огоньками осенних деревьев.
С видом на это он встретит свою смерть с давно седыми волосам. Рядом с ним, в качели будет лежать книга, на первой странице которой будет написано:
Лучшему другу и наставнику. Спасибо, что верил в меня в те дни, когда я не мог поверить в себя сам
Тропы Ангелов
1
В обществе очень часто можно услышать разнообразные мифы, легенды, притчи и прочие вещи, перекочёвывающие из поколения в поколение. Мы часто стакиваемся с суевериями, сакральными традициями и устоями.
Как правило, живее всего подобные убеждения вдалеке от цивилизации. Почему? Быть может потому, что в тех далёких и менее суетных местах человеку проще не потерять себя и не забыть о важных вещах, о бессмертных ценностях. Имеет место быть и вариант, что за суетой мы не теряем себя. Возможно, что в ней мы растём в определённых направлениях. Походу подобного развития нам становится понятно, что с логикой спорить крайне сложно. Мы начинаем задумываться над тем, что многие суеверия и легенды никоем образом не могут иметь ту силу, которой наградили её люди.
Но…
Есть одно веское но. Согласитесь, что всё самое интересное обычно начинается после того, как вы услышите или прочтёте «но».
Мы так же честны перед собой. Благодаря этому мы признаём, что порой логика и здравый смысл не в силах объяснить те или иные вещи. В такие моменты остаётся только два варианта – либо сейчас происходит что – то действительно сверхъестественное, либо мы просто не доросли до понимания того, что происходящее имеет силу иного рода. Мы честны перед сбой и вспоминаем те времена, когда властные люди имели право сжигать тех людей, которые поняли что-то раньше других.
Пусть так. Подобное умозаключение удовлетворит людей.
Разумеется, что не всех.
Именно на почве неудовлетворения того самого меньшинства имеет право прорости третий вариант – обоснованный и законный. Всегда и везде, каждый день на планете происходит что – то имеющее сверхъестественную силу. Происходит нечто, что можно подкрепить логикой, если начать вспоминать суеверия, легенды и другие древние источники связи и чем – то ещё. Если сложить всё воедино, работая инструментом под названием логика, то мы сами себе докажем, что среди огромного количества перекочёвывающей из поколения в поколение шелухи всегда найдётся нечто действительно реальное, уместное, сверхъестественное.
Лично я считаю, что это очевидно. Этот мир не только для того, что способен видеть наш глаз.
Гость видел этот мир. Он видел, как одни люди способны наживаться на горе и чувствах других людей. Это происходит повсеместно. На самом деле это точно неотъемлемый атрибут человечества.
Он шёл и пел…
Слова из песни, которую пел славный парень.
Гость шёл и, как обычно, очень вдумчиво глядел на мир. За этим делом он пытался снова пробовал разгадать его тайны.
Уникальный мир, невероятный! Здесь жизнь бьёт ключом в самых неожиданных местах – глубина океанов, мерзлота льдов, темнота пещер, тончайшая слой, за которым начинается бесконечный, прекрасный и недоступный для человеческого дитя бескрайний космос.
Да, они полны амбиций. Быть может, придёт тот день, когда человек покинет эту планету и до невероятного на сегодняшний день уровня расширит свой кругозор.
Разумеется, если раньше этого человечество не исчезнет вовсе по вине самих же людей. Единицы решат всё за остальных.
Гость слышал музыку! Невероятной красоты! Пел весь мир. Все слышали друг друга, за исключением, разумеется, человека. Правда, не всех.
Почему некоторые из них способны слышать мир? Невероятно, но Гость видел некоторых людей, способных прикоснуться к тем ранее доступным ему вещам, от которых он когда – то отказался.
Бесконечный, прекрасный мир пел. Он был идеально настроенным инструментом, в котором был и человек. Некоторые люди услышали музыку вселенной, вдохновились ею и запели вместе с ней. Теперь все в сборе.
Так мало кому нужна музыка этой горстки. Горстки людей, которым даровано перевести музыку вселенной на доступный для человеческого понимая язык. Воистину прекрасное творение! Для всего найдутся свои уши.
Для всего найдутся свои души…
Человек подобен брошенному матерью ребёнку. Его мало любили и обидели. При этом краем разума – если таковой имеется – он чувствует свою принадлежность к чему – то более светлому и значимому. Сам того не осознавая, он тянется к чему – то «высокому».
И, как водится, в большинстве случаев нечто совсем невысокое с радостью мчится ему навстречу.
Человек не хочет ждать, он не хочет трудиться и берет то, что ближе, то, что взять проще. Он берет то, что вполне поместится в его внутренний мир. Над тем, как бы его расширить и поместить туда нечто большее он не задумывается.
Напомню, что имеется горстка в исключениях.
Навстречу мчится человек, который служит чему – то более высокому. Этот человек таких правил, где нормой прописано поставить себя выше другого и не отказывать ему при этом в помощи, разумеется. И, что естественно, помочь ему не за благодарность.
Сколько в мире «великих магов»… Они процветают лишь от человеческих надежд. Они необходимы людям, которые тянутся к забвению, к самодурству. Кому их в чём – любо обвинять? Им это необходимо. Жизнь усложнена до тяжёлой степени и всем порой нужна какая – то отдышка. Доступный способ пророс из крайней необходимости и нежелания стремиться к чему-то действительно высокому.
Для кого – то это храм, для кого – то лживые слова мошенников, а для кого – то дурман, что соткан из разных ингредиентов. Раб подобного дурмана Стивен и миллионы прочих.
Этот мир давно не виде спасителя, в котором он нуждается.
Спасителем мира может стать каждый из них, сделал для этого даже малое, но, к сожалению, понять это дано лишь нашей горстке. Для остальных этот путь слишком сложен, а более простыми тропами человек себя обеспечил сполна.
Гость смотрел на бесконечно красивое, уходящее далеко за горизонт море настолько прекрасных оттенков, что на секундочку он смог позабыть о своей боли. Невероятное воздействие. Ему нравился этот мир, он его действительно полюбил.
Гость направил взор на долину реки. Она начинала свой стремительный бег между отвесных скал, за которые накрепко уцепились высокие деревья. Оголённые камни, вырванные из недр земли. Они лежали на дне океанов, летали в космосе, а сейчас служили экстремальным, но вполне проходящим для роста зелени основанием. Кустарники и лиственные деревья к верху сменились хвоей, о которую разбивались облака. Сколько жизни в этой сочной зелени!
За очередным перевалом летящий за облаками Гость увидел озеро. Он слышал его песню. Он слышал его историю. Оно поведало ему о том, что когда – то в этом месте бала низина. Она служила хорошим местом для небольшого селения, в котором давным – давно одна женщина осталась с пятью детьми на плечах. Голод не заставил себя долго ждать. Гость слышал, как её дети плакали перед сном от голода, а несчастная женщина разрывалась внутри на части от того, что ей нечем было их накормить. С тяжёлым сердцем она разжигала огонь, набирала казан воды и бросала к ней камни. Дети ждали, пока приготовится еда. Они думали о ней и засыпали.
Никто из живущих в этом селении не откликнулся на горе женщины. Никто не обратил внимание на её беду.
Не хотел откликнуться, не хотел обратить внимание.
И в эти дни здешними красотами любовался Ангел. Прекрасные виды привлекли его внимание также сильно, как теперь они привлеки внимание Гостя.
За очередным перевалом тот Ангел увидел низину. В этот вечер он принял облик человека и прошёл по дворам с просьбой о приюте на ночь. Ангел хотел пообщаться с людьми. Он хотел узнать их мысли, увидеть свет в их душах, сделать для них что-нибудь хорошее поутру и снова отправиться в путь.
Никто не пустил скитающегося по горам человека в свой дом. Ангел разочаровался и вышел на окраину селения. Там он увидел стоящий в стороне от остальных дом. Как водится в подобных историях – именно в это последнем на его пути доме жила женщина, у которой закипала вода с камнями.
Ангел постучал в дверь. Женщина отворила её. Путник попросил приюта. Хозяйка жилища тут же сказала ему, что он сможет остаться у неё, но она не сможет должным образом принять его. В доме совсем нечего есть, да и спать ему придётся на полу, как и всем прочим. Ангел не отказался от подобного быть и с радостью вошёл в ветхое жилище.
Пятеро голодных детей. Двое младших дочерей и три старших сына, самому взрослому из которых было около шести лет с любопытством и трепетом смотрели на необычного человека, что перешагнул порог их дома. Глаза детей блестели от слёз и голода, младшие дети плакали, но тут они все вдруг успокоились. Ангел увидел казан. Подойдя к нему, он понял, что детям сегодня снова придётся засыпать голодными. Во всём селении сейчас никто не чувствовал голод. Он был лишь здесь и это вполне устраивало всех соседей.
Ангел снова взглянул на детей, улыбнулся им и вернулся к казану, наполненному водой и камнями. Проронил несколько слов красивым, хрустальным голосом. Отошёл от казана, крышка которого поднялась вверх и через неё потекла каша. Её прекрасный аромат наполнил дом. Сегодня дети уснули сытыми.
С первыми петухами Ангел подошёл к женщине и велел ей немедленно уходить из селения со всеми детьми. Она не могла решиться до того момента, пока он не предстал перед ней в своём истинном обличии.
Ангел знал, что семья отошла от низины на безопасное расстояние. Поднявшись вверх, он обрушил в ущелье пик горы. Со всех склонов стремительно побежала горная вода. Она шла буквально отовсюду, заполняя низину с невероятной скоростью.
Этой ночью больше никто не покинул селение.
Гость скрылся в облаке. Насладившись его прохладой и влагой, он полетел ещё выше. Вынырнул из него, он был выше всего, что есть на планете. Взмахивая крыльями всё сильнее и быстрее, он оказался именно там, где заканчивается прекрасная синева и начинается темнота вселенной.
Закрыл глаза, он оставил свои крылья в покое и пустился в свободное падение.
В этот момент его увидел едущий на велосипеде по деревенской колее юнец. Он сидел на багажнике, держась одной рукой за сиденье, на котором был его отец, а второй рукой он держался за его пожелтевшую от многих стирок, но чистую рубашку.
Огромное, по – настоящему белоснежное облако в детской фантазии без каких – либо затруднений обрело очертание плывущего куда – то очень давно, очень далеко кита. Тот был величественным, мощным. Ему точно не было дела до того, что творится где – то там, далеко внизу.
Велосипед подскочил на небольшой кочке.
Ребёнок отвлёкся. Направив взгляд в небо, он обнаружил, что кит куда – то исчез. Наверняка он попросту успел перенестись за горизонт. Улетая, он не оставил ребёнка с носом. Зрелища продолжались, но, на сей раз, это была не фантазия, а реальность.
Из огромного, белоснежного облака вдруг вырвалась огромная птица. Продолжая набирать высоту, стремительно борясь с гравитацией, птица вытянула за собой из облака тонкий шлейф белого цвета.
Вглядевшись, ребёнок сумел различить силуэт человека. Только вот крылья…
Ангел…
Его отец продолжал крутить педали, ветер продолжал легонько покачивать всё вокруг, ребёнок продолжал неотрывно следить за Ангелом, а тот вдруг сложил крылья, на несколько мгновений замер в невесомости и полетел камнем вниз.
Линия горизонта, над ней облака, одно из которых колоссального размера, а над ним летящий некто, точнее уже не летящий, а падающий в него некто, которого ребёнок обнаружил птицей, а позже разглядел в нём Ангела.
Падающий в облака Ангел, желающий вспомнить, каково ему было лететь на эту планету впервые. Он мчался вверх, желая покинуть это место. Он рвал свои мышцы, рвал свою волю, но, в конце концов остановился. Так хочется скорее вот так взмыть вверх, по – настоящему, не оглядываясь. Что я буду чувствовать тогда? Радость или грусть? Грусть по этому месту? Сейчас так точно нет, но и улетать не сейчас. Все желания могут изменить оставшиеся, требующие свершения деяния.