IV
Я упрямо верил, что она вернется. День за днем я находил в себе силы, чтобы не сломаться. Она вернулась в мою жизнь в самый последний момент, точно зная, что скоро может быть поздно. Какое счастье! Я спасен незадолго до неминуемой гибели.
Будь все иначе – что тогда она бы мне рассказала? Она была в плену у обычного психопата, а, может быть, она бы поведала мне историю о том, как ее нашли на улице без сознания? У нее была полная потеря памяти, документов при ней не было, а в полиции не стали принимать во внимание очередной безнадежный случай с человеком с улицы и дело отложили в самый дальний угол. От таких вестей мне не стало бы легче. Легче мне не стало бы ни от какой-либо еще истории. Сейчас я слышу правду. Я должен поверить ее словам, тем более что наблюдаю их подтверждение.
Она прекрасна. Изменения налицо и это касается не только ее внешности. Сейчас моя любимая проводит рукой над еще не раскрывшимся цветком, и он тут же расцветает во всей своей красе.
Нужно успокоиться. В голове бедлам.
Я все слушаю ее, а внутри меня бушует ураган из счастья, непонимания, волнения и страха. Но ведь она жива и сейчас она рядом со мной, а все остальное – только мелочи, которые в скором времени перестанут иметь значение.
– Нам понадобится помощь, Аксей, – Яника оставила цветок и повернулась ко мне. – Теперь я верю, что на свете есть люди, которые действительно разбираются в подобных вещах. Не все они шарлатаны.
Нежные объятия Яники начали понемногу успокаивать меня. В моем разуме все постепенно укладывается по порядку. Ситуация не позволяет тянуть время. Мы в опасности. Гвид может оказаться на нашем пороге в любой момент. Над нами нависла угроза.
Я не хочу снова потерять Янику. Уж лучше сразу умереть, чем снова пережить все те муки, которые выпали на нашу долю. Да, лучше умереть и поэтому я пойду до самого конца, ради всего, что ждет нас в будущем. Нам нужно сделать все, чтобы оно наступило.
В мой разум остро врезалось осознание того факта, что сложности еще впереди.
– Нельзя терять время, ты права. Нужно разобраться с этим, чтобы мы смогли спокойно жить, строя планы на будущее.
– Аксей, ты можешь представить, какие трудности впереди? – будто прочтя мои мысли, спросила Яника.
– Пусть они будут самыми страшными! Я пойду на все, – уверено ответил я.
Ее нежные руки скользнули по моей шее. Я в ее объятиях. Она смотрит в мои глаза, а в моей груди пылает огонь. Она нежно целует мою шею. Мои руки обхватывают ее спину.
Яника, как мне не пойти на смерть, если ценой победы будешь ты? Никакая сила не сможет остановить меня. Лишь в этой схватке со смертью и я, и она обретем спасение. К сожалению, оно придет к нам лишь таким путем. Будет невероятно сложно, но это не предел. Могло быть куда хуже. Спасения могло не прийти и вовсе, несмотря на то, какую за него цену мы готовы были бы платить.
Меня парализовал страх, стоило мне открыть глаза. От этого омерзительного чувства я боюсь шелохнуться, а уж куда там повернуть голову. Что мне делать?
Передо мной ясно прочерченная черта. Мне придется через нее переступить, так или иначе. Я располагаю двумя вариантами того, что находится по ту сторону. Да, там либо счастье, либо безумие. Умерший во мне оптимизм готовит меня к худшему, но все еще живущая во мне надежда кричит, что шанс есть. Мне нужно всего-то повернуть голову.
Я вижу чудо. Счастье есть и сейчас оно принадлежит мне и Янике. Сегодняшним утром сладкий сон оказался реальным. Прекрасная Яника лежит рядом со мной, в нашей постели. Сквозь зашторенные окна в комнату просачивается солнце. В неясном свете я разглядываю каждую точку на ее теле. Яника – само совершенство. Ее кожа чиста и гладка, ее волосы пышны, шелковисты, а их блеск неподделен. Она дышит так тихо, что это действие выдает только двигающаяся от вдохов и выдохов грудь. Я вновь поднял свой взгляд на ее лицо. Я встретился с ее взглядом. Теперь на меня смотрят два огромных малахитовых глаза, в которых переливаются лучи солнца.
– Доброе утро, любимый.
– Добрый день, моя радость, – ответил я.
Яника удивленно взглянула на часы, висящие на стене, но удивляться здесь было нечему. После такой ночи мы могли бы спать хоть до самого вечера.
– Как ты себя чувствуешь?
– Лучше, чем когда-либо раньше.
На ее лице засияла обворожительная улыбка, которая теперь наполнена загадочностью.
– Позавт… – прервалась она. – Пообедаем?
Я растерян. Уже и забыл, когда в последний раз слышал от кого-нибудь подобное предложение.
– Конечно.
Яника нежно целует меня и встает с кровати. Она подошла к окну и распахнула его настежь. Нежный ветер подхватил невесомые шторы и окутал ими Янику. Он точно пытается ласкать ее. Я вижу ее силуэт. Яркое солнце слегка окутывает пространство между ней и стоящим на подоконнике цветком. Завораживающая картина. Весь мир в мгновение ока преобразился. Былые краски вернулись. Я вижу свет, я чувствую тепло! Мое сердце вновь забилось в груди так, как это было раньше. Я чувствую, что дышу. Я чувствую голод! Вместе с возвращением в мое тело жизни в него вернулись и потребности.
– Ну, тогда иди на кухню, а я пока переоденусь. У тебя же остались мои вещи? – она задала вопрос, ответ на который ей известен.
– Конечно! Все на своих местах.
Теперь все на своих местах. Теперь я не один. Я сижу за кухонным столом, а напротив меня Яника. Я пью приготовленный ею для меня кофе. Я слушаю ее голос, а она слушает меня. Мы живы. Мы есть друг у друга. Все было бы прекраснее, но теперь есть и еще кое-что.
– Как мы поступим? Мы сообщим родным о твоем возвращении, – спросил я ее.
– Нет, – практически не раздумывая ответила она.
Не успей я спросить себя, почему она хочет поступить именно так, как ответ сам собой вырисовался перед моими глазами. Конечно, она права. Зачем стремглав налаживать былое, когда оно висит на тоненькой ниточке? Да, люди узнают, что Яника вернулась. Пройдет время, и все обернется еще большим горем, нежели ранее. Это будет тяжелейший удар для людей самых близких и любящих. Жизнь находчиво поиздевается над ними самым жестоким образом.
Сейчас еще слишком рано задумываться, что мы скажем людям о том, где она была все это время. В сей час не стоит даже и думать об этом, ведь есть вещи важнее.
– Пока не стоит что-то кому-то говорить. Мы сделаем это сразу же, как только справимся со всеми сложностями. Не нужно дарить людям надежду, – грустным голосом произнесла Яника, вновь опередив мою мысль. – Да и что мы им скажем? Правду? Следующий этап – психиатр? Я считаю, что если все уладится, подробности рассказывать совсем ни к чему. Да и широкому кругу людей совсем не обязательно что-то знать. Пусть об этом узнают лишь наши самые близкие, в которых мы можем быть уверены.
Ей взгляд опустился. Он полон тоски. Я знаю по себе, как же сильно ей сейчас хочется снова жить прошлой, спокойной жизнью, в которой за нее никто не переживает и не продолжает гадать, что произошло тем вечером. Очень нелегко справляться с подобным рвением, но у нас есть невероятно значимый стимул.
– Тогда нам лучше уехать отсюда на какое-то время.
– Да, Аксей, и чем скорее – тем лучше.
Долго гадать не пришлось. У меня есть подходящее место. Оно будет идеальным. Вдали от людских глаз мы будем в большей безопасности.
– Я уверен, что с этим проблем не возникнет.
– Что за место? – Яника уловила ход моих мыслей.
– Дом моего отца. Мы были там однажды. Ты должна была его запомнить.
– Конечно, я его помню, – Яника оживилась. – Это место подойдет идеально.
– Тогда нам лучше поторопиться, – я отнес чашку к раковине.
– Аксей, нам нужно быть осторожными. Меня не должны узнать, – взволнованно сказала Яника.
– Разумеется. Именно поэтому я сейчас вымою чашку и поставлю ее на прежнее место.
Конечно, она права. Конспирация превыше всего. Теперь мы вместе, но этого никто не должен видеть. Мы должны быть рядом друг с другом, но при этом не вызывать у кого бы то ни было мысли, что мы вместе. Я стану тенью Яники, а она станет моей тенью. Сейчас нам нужно как можно скорее выбраться из города. В том месте, куда мы отправимся, практически никто не живет. Оно определенно подарит нам немного больше спокойствия в дополнение к тому, что мы уже имеем на данный момент.
– Что ты скажешь родным? – спросила Яника, протирая стол.
– Скажу, что мне нужно задержаться здесь, пока не решу внезапно возникшие вопросы на моей прошлой работе. Будет достаточно звонить домой раз в несколько дней, – ответил я.
Мы набили сумку самыми необходимыми вещами и перешли к следующему этапу. Нужно переодеть Янику. Среди всех имеющихся ее вещей мы отыскали кеды, джинсы и длинный осенний плащ цвета марсала. Глядя на него, Яника вспомнила некогда имеющееся у нее платье точно такого же цвета. Тут же ей вспомнились и его лоскуты.
– Да, подойдет, – сказала она.
– Вот, одень под плащ. – Я протянул ей свою более легкую толстовку, главным козырем которой является капюшон, – не будет лишним, пока мы в городе.
– Да, весьма кстати.
Уже стоя у двери, мы думаем, не забыли ли мы что-то еще. Не оставили ли мы в квартире следов присутствия Яники? Мысленно обойдя каждый закуток квартиры, я не нашел никаких следов, наталкивающих на то, что здесь помимо меня мог быть кто-то еще. Разобравшись с этим, я проверяю кошелек. Там тоже все в порядке. Мы целуемся, и я открываю дверь.
Поцелуй перед выходом. Поцелуй, который может стать последним. Поцелуй на прощание. Именно таким он мне показался. Возможно, что мы больше никогда сюда не возвратимся.
На улице освещенная фонарями ночь. Я прощаюсь взглядом со стоящим во дворе мотоциклом. Теперь он останется без присмотра. Надеюсь, что с ним все будет хорошо. На этом мои переживания за него растворились в ночном небе так же быстро, как и пришли в мою голову.
Сегодняшний день показался мне невероятно коротким. Целая история написана, а прошел всего один-единственный день. Именно этот день еще и некий старт, который обязательно приведет к финишу, хорошему или плохому. Мы надеемся, что все будет хорошо и, в конце концов, все только в наших руках.
Осенний дождь разбивается в лужах. Его капли повисли на яркой листве, последней в этом году, еще не сорвавшийся с веток. С каждым новым порывом ветра вся колонна из высаженных вдоль тротуара деревьев, что от нас через дорогу, в одно мгновение теряет множество своих листьев, которые разлетаются по всей округе, а некоторые из них падают у наших ног.
Мы ждем такси, которое, между прочим, не так уж и просто было заказать. Не всякий водитель решится ехать в такую даль, да еще и на ночь глядя, но нам повезло. Яника держится рядом. С легким скрипом тормозов машина остановилась.
– Наконец-то, – проронил я.
Открыл дверь, я пропустил Янику вперед. После чего и сам уселся в теплый, сухой и мягкий салон автомобиля.
Мы отправляемся далеко за город, но на сей раз совсем в другую сторону. Покинув Бирмингем, мы уедем намного дальше, чем к моим родным, а возможно даже и дальше того места, в котором Яника была все это время. Дорога займет часов пять. В пути, уже за городом, нам нужно будет сделать всего одну остановку, чтобы купить в ближайшем магазине все, без чего мы не сможем обойтись первое время, а после прибытия на место мне нужно будет связаться с Насса. Ему первому и, надеюсь, не единственному, выпадет честь узнать о происходящих сейчас событиях. Мне больше не к кому обратиться, а он в делах темных, магических и мистических разбирается.
Пробираясь по вечерним пробкам, мы смогли выехать из города лишь через час. Спустя еще полчаса дороги мы встретили на своем пути подходящий магазин. Я с Яникой отправился за покупками, а водитель такси в это время заправлял автомобиль. Быстро пройдясь по рядам, мы наполнили нашу корзину всем необходимым.
Меня смутил внешний вид Яники. Она настолько сонная, что ее даже шатает. Это очень странно, ведь теперь такого не должно быть. Самое волнительноЕ для меня – я не знаю, что с ней происходит и как ей помочь, а вдобавок ко всему этому, она мне ничего не говорит.
– Я отойду в туалет. Подождешь меня здесь? – она слегка оперлась о мой бок.
– Конечно, – ответил я.
Мы поцеловались, и она отправилась в другой конец магазина.
Я жду Янику уже порядочно долго, а ее все нет. Я начинаю нервничать. Если она не явится через минуту – пойду за ней. Собравшись с силами, я прождал еще примерно три минуты. Волнение стало только сильнее. Возможно, с ней что-то случилось. Я вхожу.
Дверь открылась с тихим скрипом. Этот звук ненадолго разрушил царящую внутри тишину. Я медленно переступаю через порожек.
В туалете холодно и сыро, как на улице. Такое ощущение, что здесь настежь распахнуты все окна. Осмотревшись, я увидел, что так оно и есть. В противоположное двери окно влетают мелкие крапинки дождя. Присмотревшись, я заметил, что окно не открыто, а разбито. Осколки стекла лежали на полу, который был в какой-то красной, все еще растекающейся жидкости, похожей на кровь.
– Яника! – мой крик поочередно ударился о каждую стену и вылетел в оконную раму.
Я приближаюсь к окну. Справа от меня туалетные кабины, а слева умывальники, над которыми висят зеркала. Я то и дело мелькаю в их отражении. Вдруг одна из ламп начала моргать, издавая при этом характерный звук. Спустя несколько секунд она вовсе погасла. Этот светильник висит над одной из кабинок. Я останавливаюсь точно напротив нее. Я чувствую, что за этой дверью кто-то есть.
– Яника! – повторяю я громче.
Ничего не услышав в ответ, превозмогая страх, я медленно потянул дверь на себя. Мое сердце забилось быстрее. Я заглядываю внутрь. Внутри никого нет.
Я слышу странный звук. За моей спиной будто кто-то стучит пальцами стене. Оглянувшись, я увидел мужчину, стоящего у двери. Высокий незнакомец не сводит с меня взгляда. Его зеленые глаза показались мне глазами дикого зверя, а его тонкие, бедные пальцы все так же стучат по стене.
Я чувствую нарастающее между нами напряжение. Нужно держать себя в руках. Я перебарываю волнение, в то время как на лице странного мужчины читается абсолютное спокойствие.
– Где она? – заговорил он неожиданно благородным для своего образа голосом.
Незнакомец предпочел опустить момент знакомства и сразу же перешел к делу. Этим он загнал меня в еще больший тупик.
– Что, простите? – переспросил я, не понимая, о чем идет речь.
Оттолкнувшись от стены, он медленно зашагал вдоль зеркал, попутно разглядывая их с искренним интересом, хотя и глядеть там было не на что. Я заметил на его черных волосах и местами рваной одежде пятна крови. А вдруг это кровь Яники?
– Ты звал Янику. Где она? – его голос холоден и невозмутим.
Он не отражается в зеркале. Незнакомец точно выжидал, когда я это замечу. Теперь он медленно, будто боясь разрушить напряженную атмосферу, зашагал в мою сторону. В этот самый миг мне стало по-настоящему страшно. Я начал отступать назад. Под ногами захрустели осколки окровавленного стекла. Дальше отступать некуда.
Я тщетно пытаюсь успокоить себя. Мое внешнее спокойствие вот-вот покинет меня. По моим окровавленным от порезов оставшимся в раме стеклом рукам бьют капли влетающего в оконную раму осеннего дождя. Теперь мои уже мокрые руки обдувает ветер. Холод отрезвляет меня. Я цепляюсь за него и немного прихожу в себя.
– Ты Гвид? – спрашиваю я прямо.
– Да, я Гвид. Где она?! – он все ближе.
– Пошел ты! – кажется, что сейчас произойдет что-то страшное.
Он хватает меня за лицо и тащит к зеркалу. Я пытаюсь вырваться, но он так силен, что даже нисколько не шатается от ударов, которые я ему наношу. Мои ноги оторвались от пола. Кажется, что я для него не тяжелее пушинки.
Теперь я вижу его отражение. В его руке появился нож. Он поднес его к моему лицу и, даже не поведя бровью, оставил на нем глубокий порез, из которого хлынула кровь. Гвид швырнул меня в сторону. Я бьюсь о стену и падаю на пол. Он сел на корточки рядом со мной. Глядя в мои глаза, он слизал с ножа остатки моей крови и улыбнулся, оскалив свои острые зубы.
– Видишь, Аксей? Именно этого ей не хватает.
Что за бред он несет?
– Что тебе от нее нужно? – яростно крича, спрашиваю я.
– То же самое, что и ей от тебя!
Он взмахнул рукой над моей головой. Я почувствовал удар, режущий плоть до самой кости, и подоспевшую за ним острую боль. В моих глазах потемнело. Я падаю на холодное от осени и мокрое от крови стекло, кровавый цвет которого теперь стал еще ярче.
Такси плавно плывет по дороге. Дождь льет стеной. Водителю приходится ехать медленнее обычного. Яника рядом. Она спит. Судя по всему, мы оба задремали.
– Как долго мы спали? – спрашиваю я водителя.
– Не так уж и много. Около часа, – ответил он.
Надо же. А по ощущениям – мне едва удалось сомкнуть глаза.
– Как долго еще до Амблсайда?
В машине тепло, но по коже пробегает прохлада от вида утреннего тумана, сквозь который настойчиво ломится едва начавшее восход солнце. Когда мы спускаемся в низины – не видно совсем ничего, вокруг лишь густая пелена, которую, кажется, даже можно потрогать руками. Когда машина поднимается – туман отступает. Теперь он где- то далеко плотно застилает поля и леса по обе стороны дороги.
– Не так давно мы оставили позади Престон.
Прекрасно. Большая часть пути пройдена. Можно было бы спать дольше.
Я снова смотрю на Янику. Интересно, что ей сейчас снится? Надеюсь, что не такая же чушь, как и мне. Она дышит так ровно, спокойно, невинно и сладко, что мне совсем не хочется ее будить. Пусть поспит еще немного. Кто знает, когда нам снова подвернется такой шанс.
– Остановите, пожалуйста, у первого же магазина, – сказал я вполголоса водителю. В ответ он лишь одобрительно кивнул.
Я взял Янику за руку. Как же бела ее кожа. По крайней мере, на ладонях. А моя? Да и моя тоже, хоть мне и не пришлось вынести всю ту тяжесть, которая свалилась на ее плечи. Впереди тяжелые времена. Я надеюсь, очень надеюсь, что скоро все наладится, хотя мы даже еще ничего не предприняли для решения нашей проблемы, ничего существенного. Мы только начали свой путь.
Я все глубже осознаю, что теперь она идеальна. Она сильнее, быстрее, умнее и красивее прежнего. Она изменилась. С ней случилось что-то невероятное. Мало кто может хотя бы просто предположить существование такого мира, в котором теперь живет Яника. Мир магии, волшебства, чудес природы, мир, который существует рядом с нами, и который мы никогда не увидим. Этот мир отвернулся от нас точно так же, как и мы отвернулись от него. Разумеется, так было не всегда. В большинстве людей не осталось любви к природе. Теперь мы воспринимаем ее как должное, и как должное все то, что мы с ней делаем. Неудивительно, что она отвернулась от нас, лишив при этом нас прежних привилегий.
Я смотрю на лицо Яники. Она смотрит на меня. Ее сон прерван.
– Я разбудил тебя? – говорю я, переводя взгляд на ее ладони.
– Нет, любимый, – на ее лице засияла улыбка.
– Как ты спала?
– Очень хорошо, хоть и очень мало, – Яника медленно зевнула. – Где мы?
– Престон позади, – я попытался разглядеть местные пейзажи через окно, но кроме плотной дождевой стены ничего не увидел. – Нам нужно выйти в магазин. Ты помнишь?
– Да, конечно.
– А вот и он, – неожиданно вмешался в наш диалог водитель.
Кроме нас и двух сонных продавцов, лениво перелистывающих страницы журналов, в магазине больше никого нет. Бросив на нас короткий взгляд, они вернулись к прежнему занятию. Чем еще развлечься, коротая долгие ночные смены.
Корзина наполнена всем необходимым. Нужно поскорее оплатить покупки и ехать дальше. Мы помним, что нам ни к чему лишний раз попадать в поле зрения людей.
– Мне нужно в туалет, – смотря в пол, произнесла Яника.
Я тут же вспомнил свой сон. Я застыл, как вкопанный. Не дождавшись ответа, Яника отправилась в уборную. Я медленно покатил тележку вслед за ней. Остановившись у двери, я взглянул на часы. Как и во сне, я не решаюсь сразу же войти внутрь.
– Жду еще пару минут, и вхожу, – бормочу я себе под нос.
Это время пролетает быстро. Уперев корзину в стену, я аккуратно открываю дверь. В туалете тихо.
– Яника, – в ответ тишина.
Я иду дальше. У меня возникает чувство, будто за моей спиной кто-то есть. Я боюсь обернуться, ожидая увидеть там Гвида. Я делаю еще несколько коротких и неуверенных шагов вперед. Вдруг я услышал скрип входной двери. Мое сердце вырывается из груди. Я не выдерживаю и оборачиваюсь.
Это Яника. Она стоит в дверях, глядя на меня смущенным взглядом.
– Ты куда пропал? Что ты тут делаешь? Это же женский туалет! – шагая ко мне, выпалила она на одном дыхании.
– Эээ, – начал я, как вдруг она схватила меня под руку и вывела наружу.
– Едем, Аксей. У нас нет времени.
Я ничего не понял. Может, у меня уже психическое расстройство? Срочно нужно как следует выспаться.
Мы оплатили покупки и поспешили на улицу. По пути к машине я закуриваю.
– Какая гадость, – крикнула Яника. – Это тебя погубит!
Она бесцеремонно забрала сигарету из моих губ и вышвырнула ее в урну.
Я оторопел от такого развития событий. Она всегда была против моего курения, но до такого дело еще не доходило.
– Спасибо, – больше в мою голову ничего не пришло, да и говорить тут нечего.
– Здоровее будешь! – ответила она и поцеловала меня в губы. – И поцелуи слаще будут, – сразу же добавила Яника.
– И это верно.
– Едем? – подмигнув, предложила она.
– Конечно! Навстречу своей судьбе.
Машина завелась, и мы продолжили свой путь.
Старая дорога уводит нас в сторону от трассы. По ее краям, точно колонны перистиля, возвышаются деревья. Каменистое покрытие дороги усыпано множеством трещин, сквозь которые начала густо прорастать трава. Видно, что здесь давно никого не было. И почему? Мне всегда нравилось это место, и мое отношение к нему нисколько не изменилось. Пройди еще пара-тройка лет – и от деяний вошедшей сюда природы я бы с трудом узнал прежнее место.
Перед нами старый, но массивный, хоть и не большой по площади, двухэтажный дом. Старинная кирпичная кладка подчеркивает и еще больше выделяет на пространстве фасада и без того немалые окна, в которых в сей час темно. Мне становится грустно от одного только вида дома. Он показался мне брошенным и несчастным, хотя я всегда помнил его как место, наполненное теплом, уютом и добром. Как же я мог оставить его? Кажется, что я уже и позабыл, что на свете есть еще одно место, где моя душа находит покой. И как это я ни разу не приехал сюда в те дни, когда рядом со мной не было Яники? Почему я не рассказал этим местам, как мне больно? Почему я не встретил здесь солнце, не провел с ним целый день в прогулках через лес и поля? Я не встречал здесь рассветов и не уходил в вечерний сумрак, прощаясь с солнцем. Неужели в действительности я так сильно боялся своего горя, что не рисковал оставаться с ним один на один в столь далеком от кого-то еще месте? От этих мыслей мне стало грустно. Единственным и верным для меня утешением послужил тот факт, что, как бы там ни было, я вновь здесь, и что сейчас самое важное – я здесь не один. Яника рядом. Вот он я, милый дом, здравствуй. Я вернулся.
Ключ провернулся удивительно легко, учитывая, что замком давно никто не пользовался. Слегка поскрипывая старыми петлями, громоздкая дверь отворилась. Я сразу же узнал некогда забытый запах. Теплый воздух наполнен ароматами дерева, из которого сделан пол. Жаль, что теперь дом подолгу пустует, постепенно разрушаясь от течения времени, но, на удивление, до сих пор оно относится к нему благосклонно. К счастью, это ощущение уходит столь же быстро, как и приходит. Мы будто пришли проведать очень хорошего, старого друга, для встречи с которым мы никак не могли найти времени, хотя и хотели этого крайне искренне, а он преданно и верно ждал дня встречи, который, наконец-то, наступил. Сначала он немного поворчит, позлится на нас, показывая тем, как мы ему нужны, но после обязательно согреет нас всем своим теплом. Он окутает нас уютом и позволит нашим мыслям погрузиться в сладкие воспоминания о минувших временах, отвлекаясь от всех насущных дел. Жаль, но дела столь весомы, что даже никакой пьянящий дурман не сможет помочь позабыть их.
– Будет очень кстати заняться уборкой, – обняв меня, сказала Яника, оглядывая внутреннее убранство дома.
– Для начала зажжем свет и растопим камин, – добавил я.
Здесь собралось достаточно много пыли. Яника права. Уборка не помешает, но этим мы займемся немного позже. Сейчас нам нужно хоть немного отдохнуть после долгой ночной дороги.
Яника приготовила чай. Мы решили посидеть за столом, который находится с другой стороны дома, в самом центре сада.
Сад окутан мокрой зеленью. Трава на его когда-то ровных и ухоженных газонах выросла почти по колени, а по разросшимся деревьям расплелся некогда совсем молодой виноград, затянувший собой и всю беседку, в которой мы сейчас сидим.
– Вот это да! – изумленно произнес я.
Вдали виднеются фермерские поля. Кажется, что им нет края. Они обрываются лишь где-то далеко, в самом конце медленно уходящих ввысь и широко раскинувшихся в стороны холмов. Летом их просторы густо засеяны пшеницей, а сейчас они стали черными от пахоты. Я вспомнил, как когда-то в детстве, по утрам ветер срывал с этих полей туман. За ним скрывалось зеленое, перекатывающееся от ветра волнами море пшеницы. Впечатляющее зрелище. Будучи ребенком, я подолгу не мог оторваться от этих красот.
Я вернулся к столу, чтобы помочь Янике приготовить завтрак. Как же я проголодался а вот Яника… она лишь медленно попивает чай, будто бы только для приличия, словно сейчас она у кого-то в гостях.
– Ты не голодна? – спросил я.
– Нет, я не голодна, грустно ответила она. – Я теперь вообще могу не есть.
– Как так?
– Как и все остальное.
– Когда ты в последний раз ела?
– Я не помню – наверное, в день моего исчезновения, – она горько засмеялась. – Как много раньше я знала о важных вещах, а теперь даже и не вспомню, что ела в тот вечер.
Ироничный оптимизм. Самое подходящее название сказанному. Я и не заметил, как и сам засмеялся от ее шутки.
– И тебе все это время ни разу не хотелось что-нибудь съесть? – спрашиваю я.
– Нет, – ответила она, сдерживая смех.
Позже ее лицо омрачилось. Может быть, сейчас она вспоминает о тех сложностях, с которым ей пришлось сталкиваться все то время, пока ее не было рядом со мной, а, может быть, сейчас она думает о том, что дверь в прошлый мир для нее теперь закрыта. Я не стал спрашивать ее об этом. Мне не хочется, чтобы она снова окуналась в пережитые воспоминания.
– Мне хотелось других вещей, Аксей и они уже сбылись. Правда, порой, когда меня одолевала ярость, мне хочется еще кое-чего, но до этого мы обязательно дойдем.
– Мы бы и не собирались идти к этому, если бы оно само не спешило к нам навстречу, ведь так? – спросил я, дабы убедиться в том, что я понимаю, о чем идет речь.
– Именно, – Яника перевела свой взгляд на меня.
– Нам всем было нелегко.
– А многим все еще так же плохо, – с какой грустью она произнесла эти слова. Конечно же, Яника говорит о своих родителях, которые все еще ничего не ведают о ее судьбе.
– Всему свое время, ведь так?
– Иначе нельзя.
– Иначе нельзя, – ее слова повторились на моем языке.
После несколько часов отдыха мы взялись за создание уюта в доме, что получилось на ура. Наколотые мной дрова потрескивают в камине, от чего в гостиной стало так же уютно, как было много лет назад, а сама гостиная, как и почти все стальные части дома, чиста и свежа. Яника нашла постельное белье и немного старой одежды.
Настоящей находкой стало старое фортепиано. Оно все еще в этом доме, и вся отцовская коллекция книг тоже на месте. Если у нас будет свободное время, то мы непременно проведем его с пользой.
– Выйдем на прогулку? – предложил я.
– Да, с радостью, – Янике понравилась моя идея.
Я заметил ее недомогание. Думаю, что прогулка пойдет ей на пользу. Разумеется, и мне она тоже не навредит.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Вроде да. Но мне как-то странно. Такого раньше не было, – ответила она.
– Сейчас мы немного пройдемся, подышим свежим воздухом, и тебе станет лучше, – я нежно обнимаю любимую Янику.
Переодевшись, мы вышли на колею безлюдного поля, свернули на следующую колею, а затем еще и еще. Вечереет. Воздух становится прохладнее. Это помогает мне прийти в себя. Я спокойно собираюсь с мыслями. Яника все молчит. Кажется, что ей стало только хуже. Странно. Я думал, что ей теперь все нипочем. И в этот миг в моей голове возникла мысль. Наверняка ее мучит то, что обычный человек никогда не испытывает. Значит, что и обычные способы борьбы с этим недугом ей не помогут.
– Голова совсем не варит. Сплошной туман, – устало сказала Яника.
– Тогда пойдем домой .
В ответ она только кивнула.
Мы не стали далеко уходить от дома. Я предвидел подобное развитие событий. Вид Яники очень уж болезненный. Через полчаса мы вновь оказались в согретой камином гостиной. Яника сразу же улеглась на диван.
– Тебе лучше?
– Нет, – ее взгляд прикован к потолку.
– Это дело рук Гвида?
– Возможно, но я не могу утверждать, – тяжело выдохнув, Яника повернулась на бок и закрыла глаза.
– Ты хочешь чего-нибудь?
– Нет.
– Тогда я заварю себе чаю и вернусь.
– Хорошо, Аксей, – на ее лице промелькнула легкая улыбка, но меня это совсем не успокоило.
Я понимаю, что ей все так же плохо. Меня это пугает. Если ей станет хуже – я могу только увезти ее в больницу, где ей, скорее всего, ничем не помогут. Наш план провалится, но какой в нем смысл, если с ней и без помощи Гвида может случиться что-то плохое.
Свист чайника отвлек меня от моих мыслей. Я даже ни разу не моргнул, пока он закипал. Заварив чай, я сразу же вернулся в гостиную. Яники нет. Диван пуст.
– Яника! – кричу я, будто в недавнем сне.
Бросил чашку на пол, я метнулся в коридор. Входная дверь открыта. Я выбегаю на улицу.
– Яника, – ору во все горло.
Ее нигде нет. Я хватаюсь за голову. Где она? Куда мне бежать? Ноги несут меня в залитый лунным светом сад. Ее силуэт скрылся за углом дома. Я бегу туда. Ее нет и там. Я пытаюсь хоть что-нибудь разглядеть, но на улице недостаточно светло. Я снова бегу в сад.
Паника внутри меня нарастает и нарастает.
Суматошно оглядывая все вокруг, я останавливаю взгляд на поле. Я вижу ее. Она бежит в сторону леса. Я мигом срываюсь с места. Не чувствуя никакой усталости, я остановился уже в лесу. Мое дыхание эхом разносится между деревьев.
– Яника, где ты? – от моего крика птицы сорвались с деревьев. Я вслушиваюсь. До меня донеслись звуки воды. Шумит река. С той же стороны раздался треск веток. Мои ноги снова несут меня на максимально возможной скорости. Я падаю, разбиваю колени, снова встаю и бегу дальше. Я у реки. Кажется, я вижу ее. Она входит в воду. Я подбегаю к берегу.