V
Корнелиус был стоек в намерении идти с нами. Все может обернуться как удачно, так и трагически. Но его слова заставляет нас смириться с его решением. С ним шансы на успех взлетают.
Насса волнуется, как никто из нас. Он переживает за всех сразу, и это при том, что сейчас он более уязвим, чем остальные. Я не могу смотреть в его глаза без чувства печали. Практически всю дорогу к месту обитания Гвида Насса смотрел в боковое окно автомобиля, будто ему не хотелось поймать не себе мой взгляд.
На заднем сиденье дремлют Корнелиус и Яника. Корнелиус время от времени просыпается с таким выражением лица, будто не понимает, где находится. Быстро осознав местонахождение, он снова закрывает глаза.
По крыше автомобиля приглушенно барабанят дождевые капли. Они же растекаются по стеклам тонкими ручейками, вид которых напоминает голубые вены, выделяющиеся на немного бледной коже рук Насса.
На землю спускаются сумерки. Видимость дороги становится хуже. Мне приходится ехать медленнее, но делаю я это по привычке: мое теперешнее зрение способно разглядеть любую, даже самую незначительную мелочь на дороге далеко впереди.
Слева небо начало окрашиваться в темно-бордовые тона. Солнечные лучи напоследок смогли пробиться сквозь плотную пелену облаков. Теплый свет наполнил машину и впервые за весь многочасовой путь Насса повернул голову в мою сторону, чтобы полюбоваться закатом. Я поймал на себе его взгляд. Теперь он был абсолютно спокоен. На его лице появилась легкая улыбка. Я не смог не ответить ему.
– Все получится, Аксей, вот увидишь! – сказал Насса, разрушив долгое молчание.
Меня поражает его мужество, смелость и самоконтроль. Эти качества были в нем с самого юного возраста. В детской компании он был единственным смельчаком, идущим на любой, даже самый безумный и порой неоправданный риск. При этом ему всегда все сходило с рук. Я очень надеюсь, что и в этот раз все сложится именно так.
– Я знаю, Насса! Я знаю! – добродушно ответил я другу.
Я бросил взгляд в зеркало заднего вида. Корнелиус не спит. Всю жизнь я знаю его как человека оптимистичного и жизнерадостного, но сейчас его лицо красноречиво говорит, что в нем есть и другие черты характера, которых доселе он не показывал. Его взгляд прикован к закату, а мысли к книге, в которой он упрямо ищет ответы на волнующие его и всех нас вопросы.
Через какое-то время проснулась и Яника. Она, как и все мы, смотрела на закат, и только у нее это получалось так, будто она ребенок, не думающий о жизненных тяготах, и благодаря этому ей удавалось всю себя направить на созерцание чудес природы.
Последний солнечный луч скрылся за горизонтом. Над дорогой начала сгущаться тьма, сквозь которую мы мчались навстречу своей судьбе.
Недолго думая, мы решили применить лучшее средство для защиты от Гвида. Мы нагрянем к нему раньше, чем он к нам. Мы явимся в его логово. Ко всему прочему мы вооружились непредсказуемостью. Вряд ли Гвид будет ожидать такого поворота событий. Быть может, это даст нам небольшую фору, а может быть, и более того.
– Съезжай на колею справа и двигайся по ней до самого конца, – Яника прекрасно помнит эти места. Возможно, она не сможет их забыть, даже если ей этого очень сильно захочется. – Сможешь ехать без света? – уже более тихим голосом спросила она.
– Да, – ответил я, сбрасывая скорость.
Картина перед глазами совсем не такая, как при свете. Для меня это новое, удивительное чувство. Оно не похоже ни на что другое, ведомое мне раньше. Темнота будто отступает от всех объектов и живых существ. Благодаря этому они достаточно четко выделяются на фоне черноты. Лишь глаза живых существ не только выделяются, но и ярко светятся в этой кромешной тьме. По лесу разбрелись сотни таких разноцветных огоньков.
Бампер автомобиля уперся в поваленное дерево. Здесь мы и остановились. Яника и Корнелиус вышли первыми. Я вышел за ними, а Насса остался в автомобиле. Я осматривал все вокруг во избежание неприятных неожиданностей, пока Корнелиус и Яника доставали из багажника заранее укомплектованные рюкзаки.
– Все готово, – прошептал Корнелиус.
Я постучал в окно автомобиля. Насса вышел из него и направился к остальным.
– Я иду первая, – начала Яника. – Корнелиус и Насса за мной, а ты последним.
– Хорошо.
– Будьте осторожны. Я постараюсь идти по более гладкой тропе, но можно упасть и на ровном месте. И постарайтесь издавать как можно меньше шума, – предупредила Яника. – Все готовы?
Мы дали положительный ответ. Наш путь продолжился. Каждый из нас чувствует своим нутром приближение к дому Гвида. Чем ближе мы к нему – тем сильнее волнение внутри нас. Его убежище будто излучает какую-то энергию и чем ближе мы к ее источнику – тем она сильнее.
Мы поднимемся в гору. Где-то далеко впереди нас, практически на самом пике, нежной синевой сияет луна. Она будто призрачная цель, к которой мы карабкаемся, преодолевая ночную темень, заливаемую время от времени ее светом. Долгим шлейфом, разрушая кромешную тьму, окутавшую здесь все вокруг, над склоном тянутся серебристо-синие полосы тумана, делимые кронами деревьев, которые мешают свету разлиться в безудержном потоке над каждой травинкой под нашими ногами.
Никаких остановок и привалов. Мы с Яникой видим, как тяжело дается подъем Корнелиусу и Насса, но иначе нельзя. Сейчас нужно двигаться только вперед. Нас ждет долгий отдых на вершине. Там мы устроим привал до тех пор, покуда не настанут предрассветные сумерки. Этого времени нам хватит с головой, чтобы повторить наш план и подготовиться к выходу.
– Помните главное! Мы все отвечаем друг за друга! – напомнила Яника. – Будьте готовы к любому повороту событий.
– Всегда готовы! – с прежним оптимизмом отозвался Корнелиус, попутно набивая обойму винтовки патронами.
Он уверил нас в том, что, несмотря на всю сверхъестественность нашего общего врага, огнестрельное оружие не помешает. Я и думать боюсь, откуда у него все это: он прихватил две винтовки и два револьвера, причем, как мне показалось, раритетных. В нагрузку к этому в его арсенале оказалось два ножа и несколько гранат. Все эти припасы он разделил с Насса.
– Держи, сын, – он передал Насса заряженный револьвер. – Если его остановили когти и зубы диких зверей, то от этого ему тоже не поздоровится.
Корнелиус волнуется, причем точно не за себя. В опасности его родной, единственный сын, а ко всему прочему здесь еще и мы. О наших семьях мы пытаемся не думать вовсе, дабы не топить себя в страхе, который сейчас совсем ни к чему.
– Аксей, ты готов? – спросила меня Яника.
– Да, любимая.
Я нежно поцеловал ее сладкие губы. Они холодны, словно лед, но их послевкусие обжигающе горячо.
– Мы с Корнелиусом выходим первыми, – начала она.
– Я все помню, – я перебил ее на полуслове. – Все будет хорошо!
– Аксей, – выдавила она.
Мне остается только обнять ее. И ей, и мне нужно взять себя в руки и окончательно побороть волнение. Здесь и сейчас от нас зависят жизни двух людей. Все как никогда серьезно. Мы слишком близко подобрались к логову зверя.
– Я и подумать не могла, что вновь окажусь здесь, и, тем более, что здесь будешь ты.
– А я не перестал думать о том, что когда-нибудь смогу увидеть тебя снова, любимая, – я все целую и целую ее лицо. – Неважно, где и как.
– Мы готовы, – послышался голос Насса.
Мы подошли к Насса и Корнелиусу. У всех нас общая цель, к которой привела судьба.
– Спокойнее, молодежь, – посмеиваясь, сказал Корнелиус. – Не пропадем!
Я восхищаюсь ими. Они точно воины, готовые идти на смерть. Их ничего не страшит. Они полны смелости и мужества. Их лица навсегда останутся в моей памяти такими, какими я вижу их сейчас. Какое же семя в них сокрыто! Они могли бы стать великими людьми – впрочем, к этому сейчас все и идет.
– Солнце встает. Нам пора, – закидывая рюкзак на плечо, пробормотал Насса.
Мы все устремили взгляды к теперь уже восходящему над долиной солнцу. Мы на вершине холма, с которого открывается ошеломляющий вид: ветер начал срывать с места пронизанный теперь уже более сильными солнечными лучами туман и поволок его во все стороны. Делал он это медленно, точно наслаждаясь процессом. Наверняка он не ведает о том, что сейчас небольшая группа людей заворожена создаваемым им зрелищем. Он точно грациозный танцор, легко перемещающийся по огромной сцене. Каждое его движение срывает оглушительные аплодисменты, а он ведет себя так, будто во вселенной лишь он один.
Туман поредел, и за ним показалось строение. Это мог быть только дом Гвида. Вокруг него стояла неотступающая под силой солнца тьма. Она же наполняла весь дом, и только ее было видно в окнах. Я бы никогда не подумал, что там может кто-нибудь жить. Но там живет Гвид – наверняка так же темен и мертв изнутри, как и его жилище.
Мы разделяемся. Нам нужно идти лесом, пока не найдем максимально близкую точку, из которой можно подобраться к дому. Яника и Корнелиус движутся слева от фасада, а мы с Насса прокладываем путь по его правую сторону.
– Как ты думаешь, – спросил Насса, – он уже в курсе, что мы здесь?
– Я и думать об этом боюсь. Не нагоняй жути.
Насса прав. Мы идем вслепую. Нам ничего с этим не поделать.
Я волнуюсь за Янику. Вдруг впереди западня. Быстро собравшись с силами, я постарался избавиться от этих сбивающих с толку мыслей. Нужно отбросить в сторону все волнение и сконцентрировать внимание на предстоящей схватке.
Мы остановились перед последними соснами. Дом в нескольких сотнях метров от нас. Я всматриваюсь в противоположный край леса. Яника с Корнелиусом уже на месте. Она подала мне сигнал.
Мы выходим на луг. Здесь мы как на ладони. Нам остается надеяться лишь на счастливый случай. Насса держит перед собой винтовку. Я шагаю впереди. Дом все ближе. Я стараюсь сохранять хладнокровие. До боковой стены остаются считанные метры. Я слышу учащенное дыхание Насса. Я обернулся назад. Он в порядке. Его взгляд суров и тверд.
Мы подошли к дому. Теперь нам нужно выйти к главному входу. Я выглянул из-за угла и встретился со взглядом Яники, которая так же, как и я, выглядывала из-за другого угла фасада. Обменявшись кивками, мы двинулись дальше.
Вокруг тихо. Не слышно ни единого шороха. Кажется, что здесь совсем нет ветра. Не слышно пения птиц. Вокруг дома нет практически никаких запахов – ни цветов, ни кустарников диких, уже прилично увядших для этого времени года роз.
Короткая остановка перед входной дверью, которая оказалась распахнутой настежь.
– Странно, – прошептал Корнелиус. – Нас будто пытаются заманить в западню.
Яника бросила на него мимолетный взгляд, после чего сразу же направилась внутрь. Я последовал за ней. Остановившись у двери, пропустил внутрь остальных. Мы осмотрели все комнаты на первом этаже. В них никого нет. Увидев в одной из комнат разрушенную стену, я сразу же представил картину из рассказа Яники. Именно здесь произошла последняя схватка с Гвидом, в которой она смогла одержать над ним верх.
Мы вернулись в гостиную. Не говоря ни слова, Яника отправилась наверх. Я последовал за ней, сохраняя небольшую дистанцию. Ступенька за ступенькой, шаг за шагом мы приближались к последним комнатам. Насса и Корнелиус наблюдали за нами снизу, то и дело рывками оглядываясь по сторонам.
Наверху три комнаты. Мы осмотрели две из них. Осталась последняя дверь, за которой скрывается прежняя обитель Яники. Именно в этой комнате она проводила самые ужасные часы в заточении у Гвида. На несколько секунд ее рука замерла. Глаза заблестели. По щекам потекли слезы. Я положил свою руку на ее плечо, надеясь, что ей это поможет. Она перевела взгляд на меня. Последний миг слабости – и она повернула дверную ручку. Механизм издал приглушенный скрип. Массивная дверь сдвинулась с места. Мы входим внутрь.
В этой комнате, как и во всех остальных, пусто. Здесь намного холоднее, серее и сырее. Это единственная в доме комната с решеткой на единственном окне. Каменный пол и стены, небольшая, уже местами проржавевшая кровать, напротив которой стоит дубовый стол, с которого давно начала отслаиваться краска. На потолке кованая люстра. Срывающиеся с нее капли влаги разбивались о каменный пол, создавая оглушительный для столь тихого места звук.
Яника подошла к окну. Ее пальцы вцепились в обрамляющий его металл. Она сжала его так сильно, что на ее руках выделились белые сухожилия. Решетка даже не деформировалась, хотя при мне этими же руками Яника крошила гранитные камни.
– Что не так с этой решеткой?
Яника будто не слышит меня. Ее взгляд прикован к горизонту, над которым уже воссияло взошедшее солнце. Я не стал повторять. Думаю, что ей нужно побыть одной. Наверняка ее сознание сейчас далеко. Я почти уверен, что она перенеслась в свой прекрасный дом, где ее ждут всегда жизнерадостные и счастливые родители, гордящиеся своей прекрасной дочерью. Она там, где есть покой, где нет гонки со временем и страха потерять последнее, что ей удалось отбить у смерти. Она сейчас там, где слышен чистый, невинный смех, летящий над домами в яркий, безоблачный летний день. Она среди красочных и ароматных цветов, которые растут в ее саду. Возможно даже, что сейчас она под одиноким дубом, который окружен золотой пшеницей, наслаждается чтением своей любимой книги. Ее густые локоны подхватывает пахнущий хлебом ветер, а в бегущем неподалеку ручейке солнце нежно играет множественными бликами, отражение которых падает на самые верхние листья дерева. Отложив книгу, она смотрит вокруг себя. Я уверен, что она счастлива. Вскочив на ноги, она босиком идет по колее, а я иду к ней навстречу.
Мрачная сырая комната. Яника стоит у окна, решетка на котором мешает свободе проникнуть внутрь. Снаружи поздняя осень. Снова пошел дождь. Практически вся листва уже легла на землю. Всякая жизнь давно спит в своих логовах. Природа засыпает, оставив нас без присмотра. Но нам сейчас не до сна. Нам придется еще долго лицезреть эти свинцовые тучи, плотно заволокшие небосвод. Дождь идет стеной. Под ним пожухшая трава превращается в грязь. Глядя на все это, я думаю о том, что наш покой еще где-то очень далеко.
В комнату вошел Корнелиус. Быстро пробежавшись по ней взглядом, он ринулся к окну. Его что-то встревожило.
– В беседке, которая стоит в саду, какой-то мангал. В нем догорают дрова, – он все пытается что-то разглядеть за окном. – Гвид где-то рядом. Идем вниз!
– Где Насса? – спросил я.
– Он в гостиной. Идемте!
Мы мигом преодолели лестницу. В то время, как я и Яника перескочили последнюю ступеньку, Корнелиус переступил дверной порог. В гостиной пусто. На полу валяется рюкзак Насса. Что-то случилось. Мы пулей вылетаем на улицу. Здесь тоже никого нет. Мы мчимся к беседке. И тут из-под наших ног будто ушла земля: Гвид схватил Насса. Он обхватил его шею рукой, прикрывая себя его телом. Мы замерли. Вместе с нами замерло все вокруг. Мы в полной растерянности.
– Отпусти его! – точно приказывая, крикнула Яника.
Гвид не стал отвечать. Он поднес ладонь к лицу Насса и очень странными движениями, точно пытаясь ласкать его, начал водить кончиками пальцев по его коже. Насса вздрогнул от первого же прикосновения.
Я разрываюсь на части. Как поступить? Жизнь Насса висит на волоске, который может оборваться в любое мгновение, стоит лишь Гвиду приложить к этому мизерное усилие.
Гвид опустил руку и снова бросил на нас свой холодный взгляд. Мне показалось, что он пытался что-то произнести, но вдруг откуда-то послышался опередивший его выстрел. Гвид рухнул на землю. Яника мигом оказалась рядом с Насса. Еще несколько мгновений – Насса стоит рядом с нами.
Из дома вышел Корнелиус. Не говоря ни слова, он продолжал стрелять, приближаюсь к лежащему на земле Гвиду. Тут Гвид стал на ноги. Каждый новый выстрел оставлял на его теле сквозную рану.
– Мерзкий больной ублюдок! Умри! – разрывая глотку, закричал Корнелиус, не переставая пускать в ход пули.
Послышалась еще одна очередь. Насса пришел в себя и начал стрелять по той же мишени. Гвид повернулся к нам спиной и побежал на неведомой мне ранее скорости. Его тело скрылось за небольшим оврагом. Я и Яника приготовились к рывку. Нужно выждать, пока он вновь появится в поле нашего зрения. Время идет, но Гвид все не показывался.
– Где он? – сквозь учащенное дыхание спросил меня Насса.
– Понятия не имею.
Переглянувшись, мы зашагали по кровавым следам. По лицу Корнелиуса ручьем бежит пот. Он приготовил гранату. До оврага несколько десятков метров. Мы останавливаемся. Корнелиус бросает гранату. Мы падаем на землю. Вот-вот должен послышаться взрыв. Еще несколько мгновений… Но граната не взорвалась. Мы поднимаем головы, пытаясь разглядеть что-нибудь. Вдруг из оврага что-то вылетело.
– Бежим! – заорал Корнелиус.
Это наша же неразорвавшаяся граната. Она упала точно в то место, где мы были секундами ранее. Послышался взрыв. До нас долетели лишь небольшие кусочки земли.
Мы поднимаемся на ноги. Гвид стоит менее чем в сотне метров от нас. Струи дождя текут по его лицу вместе с кровью. На нем нет живого места. У него отсутствует правый глаз, на месте которого – сквозная дыра. У обычного человека от попадания пули головы бы не осталось, а в его случае потерян лишь глаз. Черные вперемешку с кроваво-красным волосы закрывали вторую половину его лица. На его левой руке нет двух пальцев. Из их прежнего места струится кровь.
Он поднял руку и оставшимися пальцами полез в отверстие, оставшееся от глаза. Меня едва не вырвало от подобного зрелища, но это оказалось еще не самым мерзким. Убедившись, что теперь вместо глаза в его черепе дыра, он поднес ту же руку ко рту. Скривившись, он облизал окровавленную рану, причем делал он это, закрыв уцелевший глаз, точно наслаждаясь.
– Какого черта он делает? – спросил Корнелиус.
– Черта? – воскликнул Гвид. Он оживился точно по щелчку чьих-то, но уже явно не его пальцев. – Кто сказал черта? – резко и отрывисто произнес он.
– Стой где стоишь! – крикнул ему Насса.
Гвид замер. Он медленно поднял вверх руки, и чем выше он их поднимал, тем сильнее в его глазах читалось удивление. На его лице появилась оголяющая оскал острых и ровных зубов улыбка. Недолго думая, Гвид начал смеяться.
– Эй, ты это мне, да? – спросил он с сарказмом.
Ему никто не ответил. Он понемногу начал опускать руки. Я приготовился к броску. Яника останется с Насса и Корнелиусом, чтобы защитить их от внезапного нападения. В моей крови зашкаливающий уровень адреналина.
Вероятно, именно он сорвал меня с места. Я пролетаю в прыжке над головой Гвида. Хоть он и пытался увернуться, мне удалось схватить его за волосы. Я швырнул его, словно тряпичную куклу. В моей руке остался клок его окровавленных волос. Я бью его не глядя. Мои руки будто самостоятельно наносят ему удары. От большинства ему удалось увернуться, но попадания нанесли достаточный урон. От удара ногой в грудь он отлетел на несколько десятков метров, но на сей раз сумел приземлиться тверже и увереннее.
И он, и я тяжело дышим. По моему лицу бегут струи усилившегося дождя. С кончиков пальцев капает моя же кровь. Гвид по-прежнему похож на кусок окровавленного мяса. Его дикий зеленый взгляд единственного глаза, ярко выделяющийся на фоне крови, полон злости, которая вот-вот вырвется наружу. В безмолвии атмосфера накаляется с невероятной скоростью. На сей раз я жду первого шага от него.
– Неплохо, – прорычал он. – Тебя успели чему-то научить.
– Это только начало.
– Аксей, со всем человеческим не потерял ли ты чувство скромности?
Внутри меня обрушилась лавина. Откуда он знает мое имя? Это невозможно! Неужели он следил за Яникой? Неужели он следил за всеми нами? Нет! Он не мог!
Я совсем потерял бдительность. Возможно, именно этого Гвид и хотел добиться. Он бросается на меня с молниеносной скоростью. Я падаю на спину.
– Нет! – крикнула Яника.
Рука Гвида сжала мое горло. Я пытаюсь что-то сказать, но из моих уст вырывается лишь хрип. Как же больно… Я пытаюсь наносить удары, но мои руки не достают до его лица.
Я замечаю движение справа. Кажется, к нам мчится Яника. Все происходит настолько медленно, что я четко вижу, как отдельные дождевые капли медленно разбиваются о грязь, в которой сейчас лежу я. Гвид сжал мое горло еще сильнее. Мои глаза налились чернотой.
– Стой где стоишь, иначе ему конец! – эти слова вылетели из пасти Гвида вместе с кровью.
Яника остановилась. Гвид ослабил хватку. Дрожа и пытаясь удержаться от соблазна свернуть мне шею, он наклонился ко мне.
– Порой то, что ты видишь в утреннем тумане, может оказаться не просто иллюзией разума, – он оскалил зубы. – Возможно, сама смерть наведалась к тебе, чтобы узнать, готов ли ты встретиться с ней лицом к лицу!
Получается, тем утром мои инстинкты меня не подвели. Они кричали мне, что в густом тумане таится что-то смертельно опасное, но я решил успокоить себя внушением, что это всего лишь мой страх, который выразился в существе, летящем прочь с ветвей окутанного туманом дерева.
– Чувствуешь ее? Она сейчас совсем близко! – он рассмеялся.
Яника стоит неподвижно. Возможно, на ее месте я тоже не рискнул бы спровоцировать Гвида на необратимые действия. Одному дьяволу известно, что у него на уме.
– Но не сегодня, Аксей, не сегодня. Эта история унесет куда больше душ.
Его хватка окончательно ослабла. Взамен я почувствовал жгучую боль в левой руке. Только после этого Гвид окончательно отпустил меня. Я повернул голову влево и увидел его бегущим прочь. Вместо того чтобы умчаться за ним, Яника бросилась ко мне.
– Черт, черт, черт, – начала она. – Корнелиус, скорее сюда!
Я не понимал, что происходит. Но тут я увидел свою висящую на куске мяса левую руку.
– Не вставай! – Яника положила ладонь мне на лоб.
Корнелиус на ходу распаковал рюкзак. Несмотря на всю жуть картины, взгляд его был тверд и сосредоточен.
– Какую? – он протянул Янике несколько банок с отварами.
Яника молча выдернула из его рук одну.
– Пей, – она поднесла ее к моим губам.
Я сделал несколько маленьких глотков. Видимо решив, что этого мало, Яника буквально влила оставшийся отвар мне в рот.
– Сейчас подействует, – ее окровавленные руки начали трястись.
Яника открыла вторую баночку. На этот раз она вылила отвар на то, что можно было назвать моей рукой.
– Насса, держи ее примерно в том же положении, в каком она была до этого.
Мое тело начало покалывать. Голова закружилась. Вскоре все мышцы онемели. В глазах резко потемнело. Вся происходящая вокруг меня суета куда-то отступает. Кажется, я теряю сознание.
Сегодня впервые после пересечения мною границы между прежним и нынешним мирами я видел сон. В нем было жутко холодно. Я стоял в гостиной в обители Гвида. Все окна и двери распахнуты настежь. Каким-то неведомым образом бешеный ветер не мог сорвать занавески, с силой трепая их туда и сюда. Я стоял напротив выхода на улицу. О мое лицо бились тысячи острых снежинок.
Я о чем-то думал. Всем моим разумом овладели странные мысли. Я глядел вдаль, не обращая внимания ни на холод, ни на снежную пелену. Меня совсем не волновало, что я здесь один и почему так вышло.
Послышался тонкий свист. Из окон посыпались стекла. Резкий порыв ветра вновь напомнил мне о том, что здесь есть еще и он.
Проснувшись, я так и не понял, что же это было. Хорошо хотя бы, что сон оказался не столь ярким и реалистичным, как те, что я видел прежде.
В слабоосвещенной комнате, которая была для меня незнакомой, насыщенно пахнет тлеющими травами. Рядом со мной сидит Яника.
– Где мы? – так и не узнав это место, поинтересовался я.
– Мы в доме Гвида, – Яника нежно гладила мой лоб.
– Что с моей рукой?
В моей памяти воскресла сцена, в которой я глядел на свою искалеченную руку. Я пошевелил ею. К счастью, я не почувствовал боли и даже не обнаружил шрамов.
– Можешь не волноваться. С рукой уже все хорошо, – точно пытаясь успокоить мня, прошептала Яника.
В открытую дверь влетел Корнелиус. Следом за ним появился Насса.
– Аксей, как ты себя чувствуешь? – первым делом спросил Корнелиус.
– Все хорошо.
И с остальными все хорошо. Обошлось без жертв, которых могло быть много. Моя память начала восстанавливаться. Я вспомнил каждый миг схватки с Гвидом. Вместе с этим я вспомнил, как он назвал мое имя. Я вспомнил и его слова, намекающие на то, что он следил за нами. И только после этого мое сознание вернулось в реальность.
– Он все знает! – я вскочил с кровати. Яника попыталась удержать меня, но я был слишком порывист и вместо того, чтобы обхватить меня руками, она брякнулась в постель.
– Что? Ты о чем это? – спросил Корнелиус.
Лица всех присутствующих резко изменились. Видимо, самое страшное, что только могло произойти, произошло. Гвид все знал. Он действительно следил за нами.
– Он знает мое имя! – прокричал я. – Тем утром я видел в тумане что-то странное. Это был Гвид!
– Каким утром? – спросил Насса.
– Да какая разница! Я видел его там. Он сидел на дереве, точно птица. Я не смог разглядеть его в тумане, но я чувствовал, что это он!
– Ты уверен? Это могла быть крупная ворона, – разводя руками, сказал Насса.
– Это был он! – твержу я. – Даже несмотря на то, что он полетел в дерева, словно птица, я уверен, что это был именно он!
Насса и Корнелиус переглянулись. На их лицах появилось недоумение, которое тут же сменилось испугом.
– Это вполне возможно, если…
– Если он убил некрещеного младенца? – Насса договорил за отца то, что для них двоих стало очевидным.
– Он убил ребенка? – вскрикнула Яника.
Насса бросил на отца взгляд. Корнелиус переадресовал его мне.
– Если Аксей действительно видел его летящим, то да. Гвида и ему подобным это вполне под силу, но есть лишь один способ добиться такого результата. Насса уже сказал, какой.
Гвид оказался куда более опасным и непредсказуемым, нежели нам казалось. Он убил ребенка, наверняка даже не поведя и бровью. Несчастные родители оплакивают свое дитя, но Гвид не чувствует ни малейшего сожаления о содеянном. Он попросту хладнокровный монстр. Но мы его остановим. Теперь для Корнелиуса это дело чести.
Отец и сын присели за стол. Я сел рядом, а Яника так и осталась на кровати.
– Что нам теперь делать? – сдерживая слезы, спросила она.
Повисло молчание. Все думали, как быть дальше. Мы попали в еще большую западню, чем раньше. Нужно действовать немедленно! Возможно, Гвид уже мчится в наши дома.
– Он любит играть в игры, – первым заговорил Корнелиус. – Нас ему мало, к тому же мы для него самое сладкое, вероятнее всего он сначала предоставит нам шанс увидеть смерть других, и только после заберет и наши души.
Молчание продолжилось, пока через какое-то время Корнелиус не заговорил вновь.
– Сын, дай-ка мне книгу! – он перелистывал страницы так быстро, что они едва не полетели из книги одна за другой. – Кажется, я знаю, что делать! Есть у меня одна мысль, – пробормотал он.
Мы оживились. Корнелиус подарил нам лучик надежды, который всем сейчас очень нужен.
– Вот, кажется, оно!
Яника пробежалась взглядом по странице. Ее лицо утратило всю засиявшую на нем несколькими мигами ранее надежду.
– Но как? Как мы это сделаем? – разбивая на куски веру в успех, проронила она.
В заклинании был рецепт снадобья, которое должно попасть внутрь сущности, подобной Гвиду. Его сила заключается в том, что после этого он на какое-то время потеряет абсолютно все свои сверхспособности. Но был и минус – все его последователи, ставшие его подобием от его руки, также на какое-то время потеряют свою силу. И даже не это было самым сложным. Мы не можем заставить его выпить зелье. Если бы только удалось осуществить это – тогда дело за малым.
– Руководствуемся логикой. В первую очередь он явится в наш дом, – сдерживая эмоции, сказал Насса.
Скорее всего, Насса прав.
– Нам нужно немедленно идти ловить Гвида! – сказал я.
– Без зелья это не имеет никакого смысла, – перебила Яника.
Она выбежала из комнаты. Через несколько секунд вернулась с небольшой металлической тарелкой.
– Все остальное найдем в лесу. В любом случае нам предстоит идти через лес, – она схватила меня за руку. – Все, хватит сидеть!
Мы покидаем этот проклятый дом. Я бросил на него прощальный взгляд. Сейчас накал страстей немного меньше, нежели в тот миг, когда мы впервые переступали его порог.
Дом в моих глазах начал выглядеть иначе. Он стал больше походить на несчастное животное, некогда могучее и всесильное. В один ужасный миг в нем завелся паразит, который довел его до нынешнего состояния. Сам дом не был воплощением зла. Я разглядел в его оконных проемах мольбу о помощи. Будь бы он способен сжечь себя, лишь бы больше не страдать от энергии зла, которая наполнила его, он непременно сделал бы это.
Несчастный некогда могучий зверь уже горел вовсю, не успели мы добраться и до вершины холма. Насса решил, что так будет правильно, но не от того, что чувствовал такую же жалость к нему, как и я. Он решил, что так будет лучше с профессиональной точки зрения. Огонь очистит от злых сил, а у Гвида не будет места, в котором он вновь сможет кого-то заточить. Хотя большого труда подобрать новое логово ему не составит, но мы можем сделать так, чтобы до этого не дошло. Нужно очистить мир от этого мерзавца, но мир при этом пострадать не должен. Он останется прежним, а Гвиду место лишь в наших самых страшных воспоминаниях.
Не отдаляясь более, чем на пятьдесят метров, Яника нашла все необходимое. У нас действительно нет времени, поэтому готовить снадобье пришлось в дороге. Парень на заправке был напуган въехавшей к ним дымящейся машиной. Яника была крайне дерзкой. Выхватил из его рук пистолет колонки, она сама сделала всю его работу, не дав сказать ни слова. Сунув деньги и сухо поблагодарив, она отправилась в машину. Прежде Яника никогда не повела бы себя так грубо, но сейчас ситуация требует быстрых действий и твердых решений. Будем надеяться, что юноша не примет ничего из сделанного Яникой на личный счет.
Спустилась ночь. Мотор ревет как лев. Нельзя медлить, нельзя останавливаться. Гвид может быть где-то рядом. Очередная гонка со смертью. Мы молим нашу путеводную звезду о помощи! Если кому-то в этой истории суждено пострадать, то это должны быть только мы. Но грязный мерзавец, не ведающий жалости, не должен насладиться нашими страданиями, предвкушая миг нашего последнего вздоха. Пусть мы и умрем, но только не так! Пусть это случится, но не раньше, чем мы избавим мир от Гвида.
Мы в четырех часах пути от догорающего дома. Мы решили разделиться сразу же по въезду в небольшой поселок, в котором живет семья Насса и моя мама с братьями.
Яника убедила нас, что Гвид не мог выследить ее у дома родителей. Она старательно отвела от них беду. Она ни с кем не говорила, она не подходила к дому ближе, чем на полкилометра. В тот день ее разрывало на куски от одного только взгляда на родителей и дом, пусть даже издалека. Ей было достаточно услышать их голос. Не в силах бороться с соблазном войти и воскресить мертвых изнутри, убитых горем людей, она умчалась оттуда прочь. Это решение было самым верным.