Уже в дверях, глядя в спину спускающегося по ступенькам гостя, Александр крикнул :
– Валь, а имя-отчество хоть настоящие?
11. Не шпионка, а разведчица
День начинался так себе. Вернее, это наверное не день начинался, отпуск заканчивался, по-этому и настроение было не очень-то развесёлое, даже скорей откровенно хандрёжное.
Вчера поздним вечером Саша (как говорилось в старом добром мультике, «изрядно ощипанный но непобеждённый») сменил самолёт на такси в Международном аэропорту Солт-Лейк-Сити. После пятнадцати минут дороги, обнимашек-целовашек с домашними, непременной раздачи подарков от бабушек и дедушек, а также стакана водки, предусмотрительно привезённой через пол-света из Первопрестольной, время суток и состояние организма соответствовали необходимости пересыпать часовые пояса.
Проснувшись рано утром, Саша курил, смотрел на совсем уже весенний сад, и прислушивался к ощущениям. Начало приходить осознание того, что текущая смена обстановки – не очередной виток цепочки отпускных приключений, а их окончание. Завтра – рабочий понедельник. Начало очередной (что характерно – рабочей) недели. За которой последует ещё одна. И ещё одна. Всё – праздник кончился.
А ещё, сегодня предстояла встреча с Ларисой, встреча, которой Саша очень хотел и немного побаивался. С одной стороны – он по Лариске соскучился, а с другой – за три недели они, как обычно, успели друг от друга слегка поотвыкнуть, так что будет как всегда. А всегда получалось так что после Сашиного отпуска в Москве, или Ларискиного в её родной Ухте, Сыктывкаре, и той же Москве (Лариска была та ещё лягушка-путешественница), отношения начинало изрядно потряхивать. А потом такие потряхивания перерастали в короткую, но интенсивную войну. До сих пор этакие войны заканчивались замирениями через ослепительные всплески взаимной приязни, а вот чем закончится в этот раз? Впрочем, может они и держатся столько лет вместе именно благодаря этим болезненным падениям и захватывающими дух взлётам? Или, может быть потому, что никто никому ничего не должен, и их отношения держатся именно на отношениях?
В очередной раз поразмыслив над закономерностями, вернее, над отсутствием закономерностей любви, Саша решил, что уж лучше будем считать что «на отношениях», чем на «на взлётах и падениях», а то какая-то морально-психологическая садо-мазо получается. А ещё подумал, что если бы писатели строчили романы о том, как оно в жизни происходит на самом деле, не преуменьшая и не преувеличивая, то-есть буквально и документально – то никто бы не стал такие книжки читать. А писателей, драматургов и прозаиков всяких живо перепрятали бы в психушки с диагнозом «паранойя, вылившаяся в гипертрофированные фантазии», почему-то в жизни всё получается гораздо сложнее и нелинейнее, чем в книгах.
Покручинясь ещё какое-то время по поводу отъезда из Москвы, окончания отпуска, грядущих трудовых будней и вероятной войны с Лариской, Саша решил что трудное дело жаления себя-любимого надо передоверить если не профессионалам, то хотя бы любителям-добровольцам. Вот и собрался наведаться к другу Арсену. Выгреб из ещё неразобранной сумки несколько московских сувенирчиков, заботливо упакованных матушкой. Позвонил, предупредил о том что выезжает. Да и, собственно, выехал, дивясь тому что теперь опять приходится ездить за рулём, а не пассажиром.
По приезду впрочем выяснилось, что жалеть свежеприбывшего никто не собирается. Арсен открыл дверь, как-то торопливо обнялся с Сашей, и начал, возмущённо жестикулируя :
– Ага, прибыл, геноссе! Слушай, мон колонэль, что это ваши опять устроили, а?!
«Ну вот, сегодня, похоже, жалеть будем вовсе не меня…» – обречённо подумал Саша. Открыл бутылку пива из батареи, заранее выставленной на столе, подвинул к себе кружку, и приготовился слушать.
Саша знал Арсена достаточно хорошо, и был уверен, что ничего трагического не произошло. В ситуациях, что называется «угрожаемого периода» Арсен как раз вел себя спокойней чем обычно. А вот такое типично южное возмущение, да ещё и демонстративный армянский акцент (которого у всю жизнь говорившего по-русски и армянского вовсе не знающего Арсена отродясь не бывало) означали исключительно то, что Сашин приятель собирался побороться за вселенскую справедливость. В какой конкретно части вселенной эта самая справедливость подвергалась ущемлению – тоже было достаточно прозрачно. Именно в таком контексте «ваши устроили», или «ваши начудили», или «у ваших зашкалило» скорей всего относилось к какой-нибудь подсистеме российской бюрократии, в отличие от «нашей» – советской, которая таких устроений, начудений и зашкалений конечно никогда бы себе не позволила. Вах!
– Представляешь, сегодня утром собираюсь я обновить российский загранпаспорт, – тем временем продолжил Арсен. – иду на сайт генконсульства чтобы документы распечатать. И тут выясняется, что теперь в Сан-Франциско надо и бумаги подавать лично, и паспорт забирать лично. А чем плохо было как раньше – по почте? Что я им, любимая дочка Рокфельера? Или у меня самолёт собственный есть? Это сколько же надо на билеты потратить чтобы просто паспорт получить, а?
Про такие драконовские порядки обновления паспорта Саша ещё не слышал, и уж конечно вовсе им не обрадовался. Действительно, этак в Сан-Фран не налетаешься. Делать это конечно надо всего раз в пять лет, но всё равно – неприятно два раза туда и обратно мотаться, просто чтобы бумажки из рук в руки передать. И денег жалко, и времени.
– А я тебе больше скажу, комрад панцерзольдат… – многообещаюше проговорил Арсен, и сделал тщательно выверенную и как-бы совершенно естественную паузу, от которой Саша ещё больше уверился, что Арсеново возмущение не сиюминутное, а если и не отрепетированное, то уж точно хорошенько продуманное заранее.
– … а скажу я вот что: зто нововведение с паспортами – не бюрократическое головотяпство, а продолжение политики по выдавливанию наших отовсюду и возвращения их в Россию. Жизнь нам хотят осложнить до невозможности, вот что! Придумал кто-то эту самую программу по возвращения соотечественников, и теперь приводит её в действие не мытьём так катаньем, работоспособность её доказывает – очки набирает. А пора уже мыслить во-первых государственно, а во-вторых – хотя бы на два хода вперед.
Саша однозначно собирался поспорить, однако понимая что Арсен хочет доиграть свою как-бы экспромтную речь до конца, пока молча слушал, изредка кивая, и ждал момента для контратаки, как всегда выискивая дырочки в логике приятеля.
– Нет, ты пойми меня правильно, месье бригадный генерал, – южный человек сбавил обороты, переходя очевидно от части пафосно-эмоциональной к части логической. – программа-то эта, по переселению соотечественников, в принципе вещь правильная, и кое-где, очевидно, нужная. А кое-где – и откровенно необходимая, там где наших военными и политическими средствами защитить не получается, а защищать надо. Там, где нашим жить невозможно, и надо бежать. Естественно, переселение наших в Россию из таких мест обеспечить нужно и должно. Но вот из комфортабельно-колбасных стран (типа Америки или Германии) люди по этой программе не поедут. Ведь не поедут? Вот например ты, мистер лейб-вахмистр, не поедешь ведь?
Саша опять кивнул – не поедет конечно. Читал от в Инете про программу эту. Нормальная такая программа, если рассматривать её как средство помощи беженцам. Слава богу что нашлись-таки умные головы и программой такой узаботились. Но если под пятой точкой не припекает, и за дверью не собрались люди, готовые тебя резать, то дважды подумаешь прежде чем этой программой воспользоваться. А то и трижды. И после раздумий скорей всего всё равно не воспользуешься – проще своими силами переезжать.
– Вот и я не воспользуюсь. – Арсен тоже кивнул. – А вот теперь скажи-ка мне, как разведчик разведчику… – и тут, очевидно опамятовшись за свою душевную чёрствость перебил сам-себя. – Сашик, а как у тебя в отпуске-то… кхм… без происшествий?
Про разговор с частным лицом Валей-свет-Борисовичем Саша Арсену рассказывать конечно не стал. Во-первых, потому что отнёсся к этому разговору серьёзно, и не собирался об этом разговоре рассказывать абсолютно никому. А во-вторых, потому что отнёсся к этому разговору настолько серьёзно, что близким людям уж точно рассказывать не надо. Есть, знаете ли, такая категория знаний, что лучше бы таких знаний в головах близких людей не было – исходя именно из соображений безопасности близких людей и их голов.
– Не, Арсенище, никаких неприятностей и непоняток. А про прочие отпускные приключения потом расскажу, когда впечатления улягутся и отсортируются.
– Ну да, ну да… – Арсен похоже и правда опечалился своему конфузу.
– Как разведчик разведчику… – подсказал Саша.
– Ну так вот, как разведчик разведчику, хочу спросить, а нужно ли вообще всех русских перемещать в Россию? – Арсен вернулся на заранее намеченную колею разговора. – Или, если затрудняешься, сформулирую по-иному: например, возможна ли серьёзная конфронтация между США и Мексикой?
– Ах вот ты про что… – хмыкнул Саша. – Ты про «пятую колонну»? Про то, что в Америке сейчас столько мексиканцев, что агрессия против Мексики не получится, потому тут, внутри Америки уже примерно двадцать процентов латиноамериканцев живёт? Так вот, господин есаул, ключевое слово как раз «двадцать процентов». Нас-то куда как меньше. Нас всего примерно три миллиона «с копейками» – чуть больше одного процентика. Тут ближе аналогия не с мексиканцами, а с японцами перед второй мировой. Если какая буза начнётся – нас быстренько как японцев интернируют, а то и перемочат. Ну ладно, про «перемочат» – наверное перебор, но за колючую проволоку запихнут так же легко как япошек после Пёрл-Харбора.
Саша хотел уж было напомнить приятелю про недюжинную решительность и предприимчивость, проявленную прагматичными американскими властями сразу после начала войны с Японией.
Решительность выразилась в том, что японцев (не размениваясь на всякие там демократические, гуманистические, и прочие общечеловеческие ценности) по-быстрому запихнули в лагеря. Причём сделали это не взирая на пол, возраст, наличие американского гражданства и былых заслуг. Даже ветераны Первой Мировой, родившиеся уже в Америке, и воевавшие в американской армии против кайзеровской Германии быстренько обнаружили себя за колючкой – достаточно было японского происхождения.
А предприимчивость интернирования была в том, что японцев посадили, что называется «с конфискацией», отобравши всё чем они владели. Однако говорить про детали интернирования Саша передумал. Арсен и сам историю знал неплохо, уж лучше пусть доозвучит свою идею до логического финала.
– А вот и нет! – Арсен рубанул ладонью по воздуху, словно рассекая неуклюжий Сашин аргумент и сбрасывая остатки в логический мусор. – Японцев по лагерям тогда сидело всего примерно сто десять тысяч человек. Да и не в цифрах дело, сеньор кавалергард. Я же не про открытую войну говорю. Сам же понимаешь что прямая, полномасштабная бойня между нами и Штатами – это ядерный Армагеддон и всеобщий пипец. А вот непрямое, скрытое соперничество, пихание локтями и коленями, укусы и щипки – будет продолжаться всегда.
– Согласен, во всяком случае до тех пор пока не появится третьей силы, против которой придётся дружиться. – кивнул Саша. – Например Китай оперится и затворничать прекратит, Евросоюз перестанет быть аморфной фигнёй. Ну, или марсиане какие-нибудь прилетят.
– Верно. – продолжил Арсен, пропустив провокационных марсиан мимо ушей. – Итак, мы с тобой установили, что соперничество между странами будет всегда, меняться будет только его интенсивность. Дальше. Согласись: Америка сейчас сильнее остальных стран. Именно Штаты сейчас главный игрок международной политики.
Можно было бы поспорить из патриотических соображений, или просто из вредности. Сделать оговорки про ничем не обеспеченный доллар, про то, что все материальные ценности давно уже делаются в Китае, или ещё к чему-нибудь придраться, но Александр и тут в очередной раз выжидательно кивнул.
– Да. Главный. – Арсен поставил ещё одну логическую точку. – Америка сейчас, вне зависимости от того нравится кому-то это или нет – самая значимая страна мира, и для России – главный конкурент. И России надо бы действовать гибче и элегантнее, используя все средства, и исходить не из эмоций, а из прагматических соображений. Ситуация такая, какая она есть. А есть: в Америке сейчас – три миллиона наших. Можно, например, на всё посмотреть под другим углом. Вот сколько бы например Россия готова была бы заплатить за то, чтобы в стране, которая для России – главный соперник, один процент населения вдруг сделался абсолютно про-российский? А?
Саша и тут на вопросительное «А?» не поддался. Слушал дальше, предполагая что приближается заключительная речь, ради которой Арсен действо и затеял.
–Вот именно! – продолжил Арсен, словно Саша не промолчал, а безоговорочно согласился. – А ничего платить и не надо. Есть уже в Америке этот самый безоговорочно про-российский процент – наши, которые тут живут. Наши. Советские. Просто не надо их отталкивать. Если оттолкнуть, закрыть двери обратно – начнётся вялотекущий процесс обамериканивания. А если будет у наших хотя бы очень удалённая, даже вовсе уж призрачная перспектива вернуться когда-нибудь потом – так наши нашими и останутся. У нас же, Саша, культура, если так можно выразиться, прилипчивая. Посмотри, люди, которые ещё в советское время приехали, двадцать, тридцать лет назад – по-русски говорят. Дети их – говорят, даже супруги американские – тоже уже говорят. Какой к чёрту «Америка – плавильный котёл»? Это мы Америку сами переварим. А теперь подумай: разве не создаёт присутствие такого количества наших в этой стране стратегических выгод для России? Просто не надо смотреть на русских в Америке как на полу-предателей, которые, когда наша страна выкарабкивалась из страшных Девяностых, гамбургеры да чизбургеры жрали. Мол, тогда отсиделись, а теперь ещё и теперь возвращаться не хотят.
«Вот, однако, на какие глубокие мысли может подвинуть человека необходимость подавать бумаги на паспорт лично, а не по почте.» – веселился про себя Саша, слушая пламенную речь товарища. Ну просто чудо как хорош был Арсен в своём отрежиссированном гневе. Порозовел аж, рукой воздух рубит в такт словам. Дай сейчас Арсену в эту руку шашку, да размести перед ним вместо пивных бутылок каких-нибудь бюрократов пожирнее, из тех, кто программами зарубежных соотечественников занимаются… Ох как полетели бы головы, весело поливая пейзаж фонтанами чиновничьей крови. Саша даже на всякий случай незаметненько отодвинул бутылки от Арсенова края стола поближе к своему – от греха , чтоб азартно жестикулирующая танкистская длань безвинные алкогольные ёмкости на пол не смахнула и не разбила вдребезги.
Надо было бы уже задать для подначки какой-нибудь каверзный вопрос, чтобы Арсен не очень-то задавался, но ничего в голову не приходило. Была возможность предположить что необходимость личных поездок в Сан-Фран вызвана утилитарными соображениями, а не кознями бюрократов. Ну, может быть скоро паспорта будут биометрические, вот и надо присутствовать лично, чтобы биометрику с тебя сняли. Однако разговор уже давно от как-таковых паспортов ушёл – прозевал Саша правильный момент. Слишком уж мелочно смотрелось бы это биометрическое уточнение рядом с Арсеновой геостратегией.
В общем-то, и поспорить Александр собирался исключительно чтобы подхлестнуть красноречие товарища. Прав был Арсен, ох как прав. Саша и сам об этих вопросах призадумывался, но так до конца и не додумал. Слишком уж глобальные вопросы-то. На них если и найдёшь решение – то только расстроишься, потому что всё равно ничего сделать не сможешь. Ни сам ситуацию не изменишь, ни до сильных мира сего не достучишься. Совершенно согласен был Саша – зря матушка-Россия не обращает внимание на огромный потенциал наших, раскиданных в дальних заграницах. Конечно же наших, например, в Прибалтике жалко куда как сильнее чем наших, устроившихся в толерантных и благополучных Америках да Германиях. Но ведь со стратегической точки зрения три миллиона наших в США не менее важны чем сотни тысяч в Эстонии, и гораздо больше сделать могут, чтобы мировую политику в российских интересах довернуть. Да, собственно, и не должно быть дилеммы «или-или», или поддерживать тех, или этих. Как раз и тех и других, и третьих и всех остальных, тем более что стоить такая поддержка будет сущие копейки. Более того, может ещё и доход в российскую казну приносить. Например, можно создать при МИДе…
– Или, если желаешь, сэр штык-юнкер, поговорим о преимуществах нам с тобой родных и социально-близких. – прервал Арсен Сашины размышления. – Вот скажи-ка мне, почему Моссад так успешно работает во всём мире, а?
– Если бы были успешные, то мы бы о них не знали. – ввернул Александр. – Про секретные разведывательные операции люди узнают лет через сто, или вообще никогда.
– Вовсе нет! – парировал Арсен. – Вернее: не совсем. Операции по добыванию информации – да, секретные и тайные. И узнают о таких только в случае провала. Но ведь есть же и силовые акции, а они – всегда на поверхности. Захват или ликвидация врагов государства, ненавязчивое «заимствование» всяких нужных штучек, и всё такое прочее. Я тут недавно в Интернете порылся, исследование провёл. Знаешь сколько всего накопал? Моссад даже однажды организовал угон ракетных катеров из Франции, когда тамошние законодатели наложили эмбарго на экспорт оружия воюющим странам. А устранения палестинских генералов по всему миру – считай и вовсе не событие, так, каждодневная мелочь.
– Неужто так прямо взяли и угнали катера? И Франция стерпела? – подивился Саша, об этом случае не слышавший. А потом внутренне улыбнулся и ещё раз похвалил себя за догадливость. Всё верно: сегодняшняя Арсенова пламенная речь – это конечно же как-бы сиюминутный экспромт, спровоцированный неуклюжестью российской бюрократии. Однако поддержанный предварительными вдумчивыми исследованиями.
– Ну, катера-то были для Израиля построены, и даже оплачены, так что чисто технически они уже были израильские. Их только вывозить нельзя было из-за эмбарго. Да не в них дело. – отмахнулся от катеров Арсен. – Катера – это так, один эпизод из многих. Я это к тому, что Моссад легко и непринуждённо оперирует практически везде. И ведь, согласись, если израильская разведка может практически в любой стране силовые акции проводить, то и со сбором информации у неё уж точно никаких проблем нет. И всё почему?
– Почему?
– Потому что Моссаду работать легко. Они же везде на местную еврейскую диаспору опираются. Вот и получается, что у еврейской разведки везде сочувствующие находятся, а если нужно – то и помощники.
– Ну, евреям проще, у них идея сионизма есть. – ответил Саша. – А нашим как? Идеи коммунизма нет теперь. Многонационального СССР, который «единая общность – советский народ» – тоже нет. Панславенизм – идея вообще никакая: что же нам, поляки и чехи – братья, а татары, грузины и армяне – не братья?
– Не «панславенизм» а «панславизм». Идея объединения всех славян называется «панславизм». – поправил Арсен между делом. – А вот с сионизмом, дорогой, тоже всё непросто. Сионизм – это ведь идея возрождения еврейского государства на исторической родине. То-есть, все правильные сионисты должны собрать вещички, да и двигать на Ближний восток. Однако Израиль хотя иммиграцию поощряет, но не форсирует. Наоборот, поддерживает евреев там, где они живут в данный момент. Ну и, конечно же, в своих целях использует. Больше того тебе скажу, дорогой, есть даже такой лозунг: «Не еврей для Сиона, а Сион для еврея», то-есть где еврей живёт – там Сион и есть. Ну, примерно как твоё любимое «Куда русский пришёл, там американцу делать нечего». Есть над чем подумать, верно? И чему поучиться.
Дослушать мысль про творческое развитие идеи сионизма и приложении её к пост-советским реалиям не довелось – в кармане завибрировал телефон. Саша посмотрел на незнакомый номер, высвеченный мобилкой, поморщился, и решил не отвечать на вызов. Здесь, в Америке, он терпеть ненавидел поднимать трубку, если не знал кто звонит. Все «свои» давным-давно в телефонной книжке, и номера их определяются. А «чужие», незнакомые, с хорошими новостями звонят чрезвычайно редко, причём на мобилку – и подавно. Хорошо хоть в последнее время телемаркетерам американские федеральные власти хвоста накрутили – больше не беспокоят предложениями купить чудо-пылесос, или тайм-шер на Бермудах. Но всё равно, незнакомый номер – это или напоминание оплатить какой-нибудь счёт, или какая-нибудь подобная гадость. Короче: пусть оставят сообщение, а там видно будет – перезванивать им или нет. Впрочем, номер – местный, так что вряд-ли это кредиторы.
Помнил Александр и о словах кренделя из РУМО – «До скорой встречи». Теоретически, тот скорее позвонит туда, куда звонил раньше – на домашний телефон, и номер у этого Стива Сильвера – вайомингский, но чёрт его знает как получится практически. Вот если позвонит – то и пусть на автоответчик наговаривает, соответственно – у Саши будет время подумать и правильное решение принять. Ну, если не самое правильное решение – то хотя бы продуманное. Как говорил старина Клаузевиц, немец на русской службе и папа стратегии: «Внезапность – главный залог победы». Впрочем, это он наверное с Сунь-цзы собезьянничал. Так или иначе, как раз элемент внезапности-то Саша этому самому мизераблю пирату-Стиву дарить вовсе не собирался.
Не забыл конечно Саша и о Валентине, и о своём обещании помочь по мере сил. Надо заметить, обещание это теперь казалось не то чтобы жутко поспешным или безрассудным, но… было у Саши чувство, что хоть немножко – но погорячился. Одно дело – принять решение помогать своей стране, находясь как раз в этой самой свой стране и под её защитой. А вот делать это, находясь в Америке – дело совсем другое. Верней, помогать не стране конечно, а «частному лицу» – Саша усердно приучал себя к мысли что это именно «частное лицо«».
Телефон пискнул, давая понять что для Саши оставили новое сообщение голосовой почты. Набрав «»123«» Саша начал выслушивать длиннющие инструкции, проговариваемые металлическим голосом. Сколько же можно напоминать что для прослушивания сообщения нужно нажать клавишу «»1«»?! Вот уж во-истину: «Сделайте систему, которой сможет пользоваться дурак, и только дурак захочет ей пользоваться». Впрочем, тут дело конечно не в удобстве системы даже для дураков, тут – наоборот, умнейшие дядьки из телефонных компаний сделали систему, приносящую деньги. Послушал абонент дурацкие сообщения лишнюю секунду, а абонентов каждый день – миллионы, вот драгоценные минутки и набежали, минутки – они же денег стоят.
– Здравствуйте, Александр. – приятный голос прервал Сашины размышления о зверином оскале капитализма. – Это Мария, ваш номер мне дал друг моего дяди. Мой телефон…
Номер телефона Саша пропустил мимо ушей – он на мобилке определился, а да и если понадобится – всегда ещё раз сообщение прослушать можно.
Друг моего дяди? Ну да, ведь Валентин говорил «племянница моего друга». Никаких паролей конечно не было, пароли – это, знаете-ли, у всяких там шпионов, а не у «частных лиц», не делающих ничего противозаконного.
Саша нажал кнопку обратного вызова, и после пары гудков ответил тот же женский голос.
– Алё?
«Ну надо же, как московское "аканье" радует слух. Не иначе – под старость становлюсь сентиментальным.» – умильно подумал Саша, и ответил: – Здравствуйте, Маша, это Тимофеев.
– Здравствуйте, Александр. Мы можем встретиться?
– Да запросто. Когда Вам, Машенька, удобно?
– Вас не затруднит прямо сейчас? Вы сможете подъехать? А то я пока без машины… Это где-то в центре. Рядом с моим отелем есть парк с паровозиком.
Парк «с паровозиком» Саша знал. Малюсенький такой парк, а вернее – почти скверик находился почти в самом центре деловой части Солт-Лейк-Сити. В качестве достопримечательности там стоял старинный маневровый паровоз – прямо декорация фильма про Дикий Запад, однако – настоящий. Как эту историческую достопремечательность в парк затащили – для Саши оставалось загадкой, потому что рельсов рядом не было, и, судя по планировке города, не было никогда.
– Не затруднит. Я смогу быть там через… Через сорок пять минут.
–Замечательно. Спасибо. До встречи. – сказала Маша и отключилась.
Ну вот, собственно говоря – началось. Если честно, то что именно «началось» – до Саши дошло только сейчас. А ещё дошло то, что они не обговорили ни место встречи, ни как они узнают друг-друга. Ну, с местом более-менее понятно – парк маленький, и разминуться там сложно. Но сейчас, в воскресенье, в четыре часа дня народу там должно быть изрядно. Что же, ходить и кричать по-русски «А ну, кто тут Маша?». Или она его в лицо знает?
«Кстати, частные лица обычно не опознают других частных лиц по предварительно заготовленным фотокарточкам.» – подумал Саша, попрощавшись с Арсеном и заводя машину, и тут же запретил себе думать в этом направлении.
До парка Саша доехал раньше чем планировал – говоря «сорок пять минут» не сделал поправку на почти полное отсутствие машин на улицах в выходные дни. В парке (как и должно быть) гуляли обыватели с детишками. Впрочем, картина была для провинциальной Америки достаточно необычная – многие мужчины были в галстуках.
В американской глубинке галстук можно увидеть на двух типах людей – или на банкире, или на продавце автомобилей. Рабочая униформа у них такая. И обоим галстук нужен для респектабельности. Банкиру – как символ железобетонной непоколебимости финансовой организации, которую он представляет. У продавца машин ситуация сложнее. Нет за ним финансового института, и потенциального покупателя надо убедить что даверять можно и нужно продавцу лично. Что американская поговорка «Продавец машин способен на такие низости, что может даже проползти под ящерицей» – это выдумка клеветников и завистников. Так или иначе, галстучники обоих типов существуют только в будни, по выходным дням тут вообще почти все бизнесы закрыты, так что банкиры и продавцы машин превращаются в обычных безгалстучных людей. А в местности, населённой мормонами, в воскресенье проявляется третий тип человека с галстуком – граждане мужского пола, направляющиеся в церковь, или, как сейчас – из церкви возвращающиеся. Милейшие, в общем-то, люди, в богобоязненности своей не пьют ни алкоголя, ни кофе, ни чая, не курят, не воруют и не шумят. Хорошо иметь таких соседей. Главное, чтобы было с кем общаться кроме них, в противном случае соседство делается смертельно опасным – запросто от скуки можно умереть. Первые несколько лет в Америке у Саши советских знакомых практически не было, и время это до сих пор вспоминалось как страшный сон. Это потом появился вебсайт русского Солт-Лейк-Сити, а вместе с ним друзья-приятели, и жизнь наладилась.
– Здравствуйте, Александр.
Саша обернулся, и быстренько оглядел Марию не без практического мужского интереса. Девушка была весьма симпатичная, правда на Сашин вкус – мелковатая. Мелковатая не геометрическими размерами конечно, а возрастом – на вид её было чуть за двадцать. Ну, может быть – двадцать пять, но никак не старше. А геометрические размеры как раз были самые что ни на есть нормальные, вернее – средние. Средний рост, нет, пожалуй – чуть выше среднего. Не худышка, не толстушка – правильного такого телосложения. Лицо с этакой пикантной восточинкой, наверное замешалась пару поколений назад горячая кавказская кровь. Впрочем, в кого из нас всякая кровь не замешалась? – всего за десять поколений в создании каждого индивидуума участвуют одна тысяча двадцать четыре человека, и уж в нашей-то многонациональной России у каждого записного русака найдутся и польские, и грузинские, и татарские и еврейские предки, да и вообще какие хотите. Тут, в Америке, Маша пожалуй сошла бы за отпрыска полу-англосаксонского полу-южноамериканского брака. Или, скажем, за аргентинку или очень светлую бразильянку.
– Здравствуйте, Машенька. – Саша наклонился и поцеловал протянутую для рукопожатия руку. Вот не мог он привыкнуть к этому типично-мужскому приветствию, обычно практикуемому американками, и отвечал на женские рукопожатия рукопожатиями только в бизнес-ситуациях, когда перед тобой не женщина, а заказчик. Да, собственно, и не собирался привыкать – нечего баловать, пусть они сами окультуриваются.
– Пройдёмся? – Маша по-хозяйски взяла Александра под руку и они неспеша пошли по дорожке, пересекающей парк.
– Как добрались Машенька? – спросил Саша просто чтобы с чего-нибудь начать.
– Нормально, без приключений. В Атланте, правда, пол-дня просидела – рейс задержали. А сюда добралась вчера ночью, проспала почти двенадцать часов. Извините, Саша, в номер не приглашаю, там жуткий беспорядок.
– Может быть, хотите кофе? Какой-нибудь атомный, чтобы кофеина больше чем воды? Тут на соседней улице кафешка. – спросил Саша, не по наслышке знающий как оно – летать через десяток часовых поясов. Да и сам, собственно, прилетевший сюда почти одновременно с Машей, только Саша – через Нью-Йорк, а Маша, как теперь выяснилось – через Атланту.
– Да нет, спасибо, я – нормально. И вообще, мне кажется, проблема временной акклиматизации сильно преувеличена.
– Почему-то в эту сторону лететь всегда легче. – сказал Саша с видом знатока.
– Ага, мне говорили, даже объясняли что-то про полёты по вращению земли, и против вращения. Вот буду возвращаться обратно – проверю.
– Так Вы, Машенька, в Америке первый раз?
– Первый. Папа прислал за американским образованием.
– В Ю-оф-Ю? – спросил Саша, и, не увидев в глазах девушки понимания, добавил: – Ну, в Юнивёрсити оф Юта, в местный ютинский университет. В разговоре обычно сокращают до «Ю-оф-Ю».
– Ну да, в Университет Юты. А что, тут университетов несколько?
– Тут их – три, не считая всяких мелких частных шарашкиных контор.
Если честно, но про ютинские университеты, да и вообще про штатовское образование Саша не знал практически ничего – так, нахватался верхов в разговорах со знакомыми, причём восновном не со студентами, а со своим поколением – с профессорами. Как говорится: «Америка – это страна, где русские профессора учат китайских студентов.» Самому Саше учиться в Америке в общем не требовалось – советского образования хватало. А на то, чтобы поучиться не из необходимости, а так, «для фана» не было свободных денег. Цены на образование в Штатах ой как кусаются, если нет у тебя государственного гранта как у особо-одарённой личности. У Саши гранта конечно не было, да и попытаться такой грант получить уже поздно – перебор годочков-то. И одарённости особой не было. И времени лишнего. Забавно конечно было бы взять – да и выучиться на геолога, или наловчиться проектировать микропроцессоры, но… Теперь уже наверное в следующей жизни.