Безусловный рефлекс
Иван лишился последних надежд остаться в 2022 году. Безумный шофер на красных жигулях снова отправил его в туристическое путешествие по минувшим эпохам, где он застрял ровно посередине, между лихими девяностыми и тревожными двадцатыми в сытых нулевых. Пропавший со стены мурал, кнопочный телефон в руках подростка, милиция вместо полиции, а также чрезмерный восторг от увиденного айфона давали достаточно оснований понять, что он снова куда-то попал, но только зажатые в руках билеты развеяли окончательные сомнения. Вся жизнь превратилась в качели, на которых он сидел, пошатываясь из стороны в сторону, без возможности остановиться. Туман сомнений развеялся, но яснее от того не стало. Что он здесь делает? Зачем и почему шофер завел мотор и врезался в стену? Жив ли он? Как быть? Ждут ли его где-либо? Оля, отец, дети, давние друзья или бывшая супруга…
От размышлений Иван поник. Нервы натянулись тугими струнами, сердце застучало в барабаны, а в ушах послышалась лиричная мелодия песни Егора Летова: «Отряд не заметил потери бойца». Понурый рассудок генерировал риторические вопросы. Так бы и продолжалось, пока окружающая тьма, полностью не поглотила его.
– Козлина! – Послышался из темноты взолнованный женский голос. – Где тебя носило? Я тебя битый час жду, а ты тут прохлаждаешься!
Услышав знакомый, практически родной голос, Иван не поверил своим ушам. Но он не сомневался, что этот голос принадлежит Ольге. Только обращалась она не к нему, а к мальчишке. Тот съежился, вцепился в качели, и с ехидной улыбкой героически выдерживал каждый выданный тумак.
– Хватит мам! – Кричал он, защищая лицо рукою. – Ну прости, я больше так не буду.
– Сколько раз я уже это слышала. Ты бы знал, что я пережила. Соседи говорят, что кто-то врезался в стену. Сказали, что приезжала скорая, а рядом был твой мопед. Ты меня до белого каления доведешь!
– Так это не я в аварию попал, а он!
Парень ткнул пальцем на соседние качели. Женщина обернулась. Иван снова увидел Ольгу. Но это уже была не та задорная худая блондинка с длинными ногами и штукатуркой на юном лице. Разлука с ней длилась для Ивана всего пару часов, но для нее она составила целых пятнадцать лет. За эти часы она существенно повзрослела, изменила гардероб и поменялась внешне, а он за прошедшие годы остался таким же, каким и был. И, если в 1992 году он был существенно старше ее, то сейчас они стали ровесниками, даже несмотря на то, что оставались детьми совершенно разных эпох.
– Оля? – С придыханием сказал он.
Та, которую он, казалось, потерял навсегда вновь стояла напротив, сияя озорным румянцем. Большие, полные печали и влаги глаза, дрожали, но ясный взор продолжал держать его на мушке. На темной улице будто стало светлее.
– Мы знакомы? – Уточнила она.
Иван снова погрузился во мрак. От такого ответа становилось больно. Его шатало, он не верил своим ушами не верил ей. Она просто не могла его не узнать. Неужели она его забыла? Пусть прошло пятнадцать лет, пусть они были знакомы всего несколько дней. Но они столько всего пережили… А в таких делах качество всегда важнее количества. Каждое мгновение, что они провели вместе казалось вечностью. Нет, она не могла его забыть. Она точно знала кто он, но почему-то не хотела его признавать. Или же, правда, забыла?
– Что за вопрос? – Воскликнул Иван. – Это же я, Ваня. Твой Ваня. Помнишь набережную, красные жигули? Я же обещал вернуться…
Ольга дрогнула, но промолчала. Чуть заметные морщинки заелозили вокруг глаз. Иван взолнованно рассматривал ее, радуясь, что за прошедшее время она не потеряла былой красоты, а налет прожитых лет, лишь прибавил очарования.
– Вы что-то путаете, я вас не знаю. – Твердо сказала она.
– Ну как?! – Иван приблизился к ней вплотную. Она одернулась, он прихватил ее за запястье, боясь вновь потерять.
Мальчишка встрял между ними.
– Дядь, ты че, попутал? Тебе пора. – Примирительно сказал он, оттесняя собой Ивана от матери. – Не обращай на него внимание, мам. Он просто жахнулся башкой при аварии, вот и несет туфту.
Ольга одернула руку, но не смогла избавиться от захвата. Оторопевший Иван держался за нее, как за соломинку. Они продолжали общаться взглядами. И, если его взгляд был теплым и отчаянным, то ее холодным и злым.
– Отпустите меня, мне больно! – Закричала она.
– Оля. – Ласково произнес Иван. – Ну это же я. Ты должна меня помнить. Как такое можно забыть? Дядя Коля, всмысле, Николай, а с ним я с тобой на мотоцикле. А помнишь мальчишку на озере?
– Нет, не помню. – Ольга отвела взгляд. По щекам заструились слезы. Иван обнял ее.
– Все хорошо. – Прошептал он, согревая дыханием ее ухо. Она вздрагивала на каждом вздохе, а Иван успокаивал ее. – Я рядом. Знаю, что это бредово звучит, но это действительно я. Я вернулся…»
– Убери свои лапы, ублюдок! – Крикнул появившийся из темноты мужчина. Он схватил Ивана за воротник и резко потянул на себя. Выведенный из душевного и физического равновесия путешественник во времени доверился рефлексам и просто ударил в ответ. Мужчина рухнул рядом с песочницей, но сразу же встал. На измазанной грязью рубашке появились дыры, из бушующих ноздрей сочилась кровь, трещинами покрылись стекла очков, за которыми скрывался убийственный взгляд. Иван узнал его и ему стало страшно.
– Ну все, гнида. Ты попал. – Сказал мужик сиплым голосом. Иван признал его и ему стало еще страшнее.
– Не надо, Вася! Не трогай его! Я тебя умоляю. Тебя же снова посадят. – Взмолилась Ольга, пытаясь выстроить между ними живой щит. Тот посмотрел на нее и немного остыл. Снял очки, осмотрел трещины и сказал:
– Эти очки штуку баксов стоют. Я уж молчу про все остальное. Я что, лох что ли? Я этого так не спущу. За все придется ответить.
– Я не хотел. – Вставил Иван свои пять копеек, понимая, что рядом с Ольгой стоит постаревший, но все еще живой и свободный спортсмен-бизнесмен, с которым он познакомился на рынке в 92-м. – Правда, не хотел, все спонтанно вышло.
Василий смотрел на Ивана. Взяв паузу, он словно выносил приговор. Уговоры Ольги, присутствие мальчишки и дрожь в голосе Ивана убавили его пыл.
– Имя! – сказал сиплый. Иван растерялся, не понимая, чего от него хотят.
– Назови свое имя, ублюдок! – сиплый повысил тон. Иван сказал, как на духу, как оперу на допросе в отделе милиции.
– Фамилию!
Иван дал ответ и на этот вопрос, а вдобавок назвал и отчество. Рефлексы снова вели его за руку прямиком в ад.
Василий продолжал дырявить Ивана взглядом. Повисшее молчание не сулило ничего хорошего, а тот будто выбирал способ казни.
– Да ладно вам, дядь Вась. – В спор мужчин вмешался мальчишка. Воодушевленный приключенческим вечером он продолжал миротворческую миссию, в глубине души благодаря Ивана за то, что тот выступил громоотводом. Если бы не вся эта заваруха, то сейчас морально и физически дубасили бы именно его. – Мужик в аварию попал, головой ударился. Его друга увезли в больницу. Не судите его.
Ольга оттесняла Василия, а мальчишка схватил Ивана за руку и повел со двора. Иван шел и не оборачивался, переживал, что ему в затылок уставлен не только свирепый взгляд, но и дуло того самого пистолета.
– Ходи и оглядывайся, сука! – Крикнул Василий ему вслед.
Лишь за углом, где не достанет ни взгляд, ни пуля, они остановились у стены, от которой еще недавно оттаскивали разбитую машину.
– Я не хотел. Я не хотел. – Тараторил Иван сквозь засохшие губы.
– Ты, конечно, знатный отморозок, дядь. – Парень похлопал Ивана по плечу. – Устроил шухер. Нет, я конечно рад, что ты отвел от меня мамкин гнев, превратил из бездельника в героя. С тобой точно не соскучишься. Еще и отчиму врезал. Завалил авторитета.
Он усмехнулся, но заметив, что Ивану совсем не смешно, продолжил:
– Я и сам давно мечтал ему треснуть, но кишка тонка. А ты крутой. Можно сказать, исполнил мою мечту. Видимо, и правда тебя хорошо головой приложило!
– Он же меня убьет. – Прошептал Иван.
– Да не, не убьет. Мамка его успокоит. С ней он паинька. Это он на улице такой крутой и сильный, а с ней урчит как котенок. Тем более, что косячить ему нельзя. Он как с зоны откинулся, так почти святошей стал. В школу меня со второго класса водит. Бизнесмен, меценат, помощник депутата. Так что заново садиться ему не с руки.
– А за что сидел-то?
– Да хрен его знает. Я ж не шарю. Толи за убийство, толи за попытку кого-то убить, а может и за разбой. Что было, то было. Со мной он эти темы не поднимает, да и мне насрать. У нас с ним паритет. Он любит мамку, я ее люблю. На том наши общие интересы и заканчиваются.
– Зря я так. – Сетовал Иван. – Погорячился. Я же, правда, не хотел. Чисто на рефлексе вышло, скорее со страха, чем от злобы.
– Да, палочку-то ты перегнул. Так что лучше пока держись отсюда подальше. Отчиму на глаза не попадайся. Он дядька горячий, но отходчивый. Тем более, что кроме меня и мамки этого никто не видел. Значит, проще будет забыть.
– Сильно я его?
– До свадьбы заживет!
– До чьей? – Сказал Иван, с трудом сдерживая нотки ревности.
– Да хрен знает. Может до моей, а может и до их с мамкой.
– Они не женаты?
– Не, они люди современные, у них, как его там, гражданский брак! Он и бывает то тут через раз, но о мамке заботится сколько я себя помню, да и гараж мне свой старый отдал. Так что мы не в накладе. В общем, держись от него подальше и пронесет.
Иван стоял на месте, как статуя. Голова закружилась каруселью и, чтобы не упасть, он оперся рукой о стену.
– Я вот только одного не понял. – Сказал парнишка, после небольшой паузы. – Откуда ты знаешь, как мамку зовут? Угадал? И что вообще ты за херню устроил?
– Сам не знаю. – Ответил Иван.
– Хе. Может у тебя после аварии открылись сверхспособности? Ну, как у человека паука или супермена и ты теперь умеешь угадывать женские имена?
– Единственная способность, которую я приобрел – это находить проблемы себе на задницу.
– Что ж. Тоже какой-никакой, а талант! Хороший вечер выдался, лучше не бывает! Ладно, дядь, мне пора. А то предки заволнуются, начнут шарить и снова на тебя наткнутся, а нам это на хер не надо. Так что пойду я домой, и ты тоже иди.
– Куда? – Уточнил Иван.
– Куда подальше.
Мой две тысячи седьмой
Иван брел по бескрайним московским улицам и проспектам. Сквозь кромешную тьму он стремился на встречу свету, мерцающему на пестрых вывесках различных зданий. Он снова бесцельно блуждал по столице. Шаркая по сырому асфальту, отмечал, как неизбежно она хорошела за последние пятнадцать лет вне зависимости от точки отсчета. А все потому, что мэр у нее – крепкий хозяйственник, вне зависимости от человека, занимающего эту должность.
Красная копейка вновь выкинула его одного посреди большого города в совершенно иную эпоху, которая оставалась чуждой, даже несмотря на массу теплых воспоминаний о молодости. Иван ощущал себя туристическим дикарем в больших каменных джунглях, где за каждым углом прятался зверь, готовый его сожрать. Вновь, как в девяносто втором, он подумывал о ночлеге. Теплый июньский вечер не грозил окочуриться к утру насмерть от холода. Одной опасностью было меньше, но это мало утешало его.
Иван ощущал себя щепкой, выброшенной в море после шторма, которую крутая волна посылала из стороны в сторону, не понятно куда и зачем. Вот и сейчас Иван огибал столичные улицы и просто шел куда подальше от преследующих его проблем.
По счастью, он точно помнил, что в две тысячи седьмом в ходу были те же купюры, что и в родной для него эпохе. Положение было близко к критическому, но не совсем плохим. Что-то из денег еще лежало у него в карманах, а что-то он почерпнул из бардачка разбитой копейки, прежде чем оставить ее в гараже. Но этого все равно было мало. От силы хватило бы на несколько кружек кофе или годовую подписку Кинопоиска.
Если в девяносто втором он оказался осознанно и по путевке, то в две тысячи седьмой его вонзили не понятно зачем. И объяснить было некому, ведь шофер в больнице. Даже не понятно в какой именно. Да и жив ли он? И как дальше быть? Без шофера он не починит его колымагу, а если даже и найдет способ ее починить, то как на ней вернуться обратно? Неужели он застрял здесь навсегда?
Иван попытался найти ответы проверенным способом через айфон, но тот глючил, не хотел входить в интернет и попросту тратил заряд в холостую. А энергию нужно беречь, рано или поздно она пригодится не только ему, но и его телефону.
Где бы ни оказался Иван, его всюду преследовали проблемы. Большие, малые, любые, они гнались за ним, словно злобные псы, пытающиеся прокусить штанину. Вот и Василий – рэкетир из девяностых, от которого он бежал в две тысячи двадцать второй, вновь нагнал его в две тысячи седьмом и снова грозил расправой. Внешне он существенно изменился и вряд ли признал Ивана, но от этого сила угроз не уменьшилась. «Ходи и оглядывайся» – разносились эхом по разуму его последние слова.
Иван снова столкнулся с Василием и это оказалось жестче встречи со стеной, которая, как минимум, не могла дать сдачи, не кидалась угрозами и не заставляла оглядываться по сторонам. Заверения мальчишки слабо успокаивали Ивана, он-то знал силу предъявленных угроз и относился к ним с полной серьезностью, не надеясь, что его пронесет. В прошлый раз пронесло. Может в одну реку дважды войти можно, но получится ли из нее выйти?
Дурные мысли лезли в голову. Пытаясь от них спастись, Иван вспомнил про Ольгу. Всего несколько часов прошло между тем, как он попрощался с юной озорной Олей и встретил взрослую и грустную Ольгу. Одна и та же девушка стояла перед ним в совершенно разных образах и оба одинаково сильно цепляли его, заставляя страдать от счастья. За несколько часов он дважды касался ее рук: сначала выскальзывал из цепких пальцев, прощаясь почти навсегда, а затем хватался за них, получая железный отпор. Здесь было над чем подумать. Чувства тянули его обратно во двор, в объятия Ольги и сулящие с этим проблемы, а разум вторил держаться подальше. Тогда он боролся за нее с дядей Колей, теперь эту борьбу придется вести с Василием. Иван чувствовал себя боксером средневесом, решившимся перейти в супертяжи, но получать по лицу он совсем не хотел.
За 15 лет Ольга прожила маленькую и совсем не известную ему жизнь. Тогда он прощался с беззаботной студенткой Олей, а сейчас встретил Ольгу, взрослую женщину с печальными глазами, за спиной которой стоял ее сын. Как тогда, на озере в девяносто втором году его маленького вытащил из воды дядя Коля, а теперь человек с тем же именем, только существенно младше спас от гибели и взрослого Ивана.
– Хороший малый, этот Коля. – Задумался, Иван. – Настоящий юный рокер, не признающий правил и преград. Если Василий его отчим, то кто его отец? Неужели, дядя Коля? А, может быть, это я?
Голова Ивана трещала от рождающихся в ней вопросов, ответы на которые не мог дать даже десятый айфон!
Время шло немного лечило, но продолжало работать против Ивана и ему, не оставалось ничего иного, как отпустить ситуацию и наслаждаться прогулкой по вечерней Москве.
Пестрые вывески висели гирляндами на крышах и стенах зданий, спасая город от мрака. Огромные баннеры, и билборды призывали к покупкам. Представшая перед Иваном Москва была другой: не плохой, не хорошей, а именно другой, отличающейся от тех, что он видел за последние дни в радиусе пятнадцати лет. Она бурлила, дышала и словно магнит, притягивала к себе всю Россию: ее земли, людей и богатства.
В седьмом году российская экономика была на седьмом небе от счастья, а реклама штурмовала сытого потребителя, не жалея идей и пространства. Агрессивная, беспощадная и до неприличия яркая, она господствовала повсюду. Куда бы не упал взгляд, везде улыбалась реклама, ласково нашептывая: «купи, купи».
Длинные растяжки болтались над дорогой, по краям, словно домино, выстроились билборды, здания укутались рекламным халатом, прикрывая ветхий срам. Громадные буквы популярных брендов оседлали крыши домов. Реклама кричала, преследуя всех и всюду и, даже глубоко под землей не было места для тишины. Пассажиру в метро не нужно идти по лестнице, лестница ведет его сама, а вот реклама бежит за ним по потолкам и стенам. Прячется в вагонах и выглядывает из них, она затаилась в воздухе и призывает к покупкам.
Ступени эскалатора погружали Ивана вниз. Плавно опускаясь под землю, он разглядывал историческую лепнину, дружно соседствующую с рекламой презервативов «Durex» и телефонов «Sony Ericsson». Пестрые баннеры сменяли друг друга, нависали над ним и будто вдавливали все глубже и глубже.
«Вместе мы сила» – говорил огромный плакат с Николаем Валуевым, который, поправляя чемпионский пояс, пялился на Ивана. «Вместе мы сила» – повторял он, упираясь локтем в водку «Oлiмп». «Наше дело – синяки» – говорилось напоследок в презентации того же товара. И с этим сложно было не согласиться.
Увернувшись от рекламного хука и синяков, Иван сохранял бдительность. Следом за чемпионом по боксу, на него положила глаз губастая блондинка отдаленно похожая на солистку группы «ВИА-АГРА». Она выглядывала с экрана сложенного пополам телефона, а желтый плакат выступал с непристойным, но очень заманчивым предложением: «RAZVРАТНО НИЗКИЕ ЦЕНЫ, ВСЕГО 4700 И ОНА В ТВОЕЙ РАСКЛАДУШКЕ».
Прочитанный лозунг давил на больное, своей раскладушки у Ивана не было и вопрос с ночлегом оставался открытым. Несмотря на поздний вечер, метро и не думало спать, наводило суету, удивляя разнообразием не только рекламы, но и пассажиров: добрых и злых, уставших и бодрых, деловых и не очень. Здесь органично соседствовали возвращавшиеся с работы клерки в костюмах различной строгости и, стремящиеся в ночные клубы подростки, с фиолетовыми волосами и торчащим железом в ноздрях. Кого здесь только не было: эмо, готы, панки, простые работяги и модные бородачи. Был даже бомж, уснувший на дальнем краю вагона, вонь от которого заставила остальных сплотиться на другой стороне, стараясь не попадать в «ароматную» зону. Свернувшийся калачиком бородач выглядел совсем не модно, источал смрад и вызывал отвращение у всех кроме Ивана. В бомже, он видел себя.
Бороздя тоннели подземки, Иван собирал оставленные газеты, но не для того, чтобы читать, сделать папье-маше или завернуть в них рыбу, а использовать их как постель: простынь и одеяло. Денег на гостиницу все равно не хватало. Приходилось готовиться к худшему.
Провести ночь в метро Ивану никто бы не дал. Да и голод начинал беспокоить. Нужно подниматься наверх. Не успел он выползти наружу, как снова попал под обильный удар рекламы. «Построй свою любовь» – призывал плакат с надписью «ДОМ-2». Стены дома закрывали баннеры c автомобилем «VOLVO», а на крышах плясали, собранные из огромных светящихся букв слова «PEPSI» и «NOKIA». Взгляд залипал на мерцающих вывесках. Казино «Шангри Ла» переливалось яркими цветами, зазывая весело провести время и потратить деньги. Соседний банк предлагал размен по удобному курсу, а кинотеатр «Пушкинский» подсвечивал вывески вышедших на экран кинокартин. На заманчивые предложения у Ивана не было денег. Он застыл на скамейке у подножия памятника сердцу русской поэзии. Смотрел на монумент и ему становилось легче. Именно здесь в нулевые он проводил романтические вечера со своей бывшей женой. Быть может, не случайно он выбрался из метро именно здесь и попал именно в эту эпоху, наконец-то убежав из тревожных двадцатых с нахлынувшей бесконечной войной, в обнадеживающие нулевые.
Сознательно и не очень, он бежал от преследующей его войны. Но даже здесь вездесущие вывески и плакаты все равно напоминали о ней. Где бы он не был, жаждущая войны и смерти эпоха бросала на него свою тень.
«ГРУЗ-200»: сияла вывеска на стене. «ГРОБ ВОЗВРЩАЕТСЯ»: гласила надпись на оборванной афише. «КРЕМАТОРИЙ В ЛУЖНИКАХ» – кричал повисший над дорогой баннер.
Как рыбак рыбака видит издалека, так и Иван, спрятавшись на пятнадцатилетнюю глубину замечал отголоски своего времени. Вот уж действительно, у кого что болит. Собравшись с мыслями и сделав вдох, Иван вновь посмотрел на пугающие вывески, внимательно вчитываясь в текст.
«ГРУЗ-200» – скандальный фильм Алексея Балабанова.
«ГР.ОБ. ВОЗВАЩАЕТСЯ» – Легендарная группа Егора Летова дает концерт в Зеленограде.
«КРЕМАТОРИЙ В ЛУЖНИКАХ» – 28 июля на центральной арене столицы состоится концерт знаменитой советской рок-группы.
Не все так плохо, если читать внимательно. Но даже в собранной стопке газет заставляли задаваться вопросом, а не в двадцать втором ли он году?
«НА КАРТЕ РОССИИИ ПОЯВИТСЯ НОВЫЙ СУБЪЕКТ ФЕДЕРАЦИИ» – образованный слиянием Камчатской области и Корякского автономного округа Камчатский край появится на карте России с 1 июля.
«НЕМЦЫ НАЛАДИЛИ МАССОВЫЙ ВЫПУСК ПРОТИВОЯДЕРНЫХ БУНКЕРОВ» – Немецкая компания ABCguard запустила в массовое производство бункеры, защищающие от оружия массового поражения. "Война с терроризмом делает мир все менее безопасным, ходят разговоры о новой Холодной войне и даже ядерном конфликте. Глобальное потепление вызывает опасность природных катастроф. Современная надежная защита в стиле "Сделано в Германии" – наш ответ на все это. Мы нашли рыночную нишу", – заявил инженер ABCguard Оливер Лангвич.
«В КИЕВЕ ПОЖАР ПРЕРВАЛ КОНЦЕРТ КОБЗОНА» – концерт российского эстрадного певца Иосифа Кобзона был прерван из-за пожара, начавшегося в здании Национального дворца искусств "Украина".
Иван выбросил газету в ведро. Взял другую. Далеко не все заголовки газет возвращали его назад, в будущее. Были и те, что подчеркивали его нахождение в совершенно ином времени, а то и параллельном мире.
«МИТВОЛЬ ПРИГРОЗИЛ ЗАСТРОЙЩИКАМ МОСКВЫ СИТИ СТОМИЛЛИОНЫМ ШТРАФОМ».
«РОССИЯ БЛИЗКА К ВСТУПЛЕНИЮ В ВТО» – Россия подписала соглашение с Гватемалой и Вьетнамом о вступлении во Всемирную торговую организацию (ВТО). Россия может вступить в ВТО к концу 2007 года.
«ЕВРОПА СТАЛА БЛИЖЕ РОССИЯНАМ» – вступило в силу соглашение об упрощении визового режима между Россией и ЕС.
«РОСТ ИНВЕСТИЦИЙ В ЭКОНОМИКУ РФ ДОСТИГ НОВОГО РЕКОРДА» – Рост инвестиций в российскую экономику в мае 2007 года достиг нового рекордного уровня.
«АКВАРИУМ ОТМЕТИЛ ЮБИЛЕЙ В ОЛИМПИЙСКОМ» – Легендарная рок-группа «Аквариум» отметила в «Олимпийском» свой 35-летний юбилей. «Мне пора на покой, я устал быть послом рок-н-ролла», слукавил Гребенщиков 16 лет назад – «Вчера в Киеве, сегодня в Москве, а пару недель назад дали концерт в престижном Альберт-холле в Лондоне. Рок-н-ролл мертв, а я еще жив». Со времен запрещенных квартирников БГ не уходит с выбранного пути.
– Вот уж точно! – подметил Иван.
Луна отливалась золотой монетой. Иван смотрел на нее, готовый завыть. Голод щекотал внутренности и отбирал последние силы. В последний раз до тюрьмы он ночевал в Ольгиной постели, но теперь она была занята. Свободной была лишь скамейка на пушкинской площади. Видимо на ней он и уснет. Но спать на голодный желудок ему не хотелось. Он поскреб по карманам и собрал кучку помятых купюр. От палатки с шаурмой доносились пробуждающие аппетит ароматы. Упитанный армянин, энергично обтесывал мясо, заворачивая его в лаваш.
– Почем шаурма? – поинтересовался Иван.
– 30 рублей, дорогой! – Ответил армянин.
– Сколько?
– 30 рублей. Поверь, она того стоит. Пальчики оближешь.
Иван завис. Вдыхая теплый пар жаренного мяса, обвел взглядом улицу и остановил его у банка, где на мерцающих вывесках с курсом валют за 1 доллар предлагалось 25 рублей 78 копеек.
– Нет, спасибо! – Сказал Иван. С такими ценами он может себе позволить и ресторан.