Настоящий полковник
Мотор ревел, педаль газа прилипла к полу. На пухлом лице молодого шофера выступил пот. Вцепившись в руль, он ловко огибал препятствия и заходил в крутые повороты. Да так, что даже загруженность столичных дорог не мешала держать нужный темп.
– Ну-ка поднажми! Че так медленно?! – Подгонял его старший шофер, с тревогой поглядывая в зеркало. В отражении всплыл белый мерседес. Словно лев, преследующий антилопу, он уверенно сокращал разрыв, приближаясь к обречённой жертве.
Скорость росла, маневры становились сложнее, но как бы не виляла “копейка”, мерседес оставался у нее на хвосте.
– Мы что, снова врежемся? – Настороженно спросил Иван.
– Схуяли? – Возмутился старший шофер.
– Так уже дважды врезались.
– Нет, не врежемся. На пути в прошлое нужно пробивать стены, а для возвращения в настоящее такая встряска совсем ни к чему. Надо просто разогнаться как следует и все будет пучком! Не ссы, юнга, прорвемся!
– И куда ты нас, Сусанин, везешь?
– От винта! – Крикнул младший шофер и врубил пятую передачу.
Ивана трясло вместе с машиной. Одной рукой он вцепился в сиденье, а другой прижал Ольгу к себе. Мерседес светил фарами им в окно и сигналил как на свадьбе, а Иван чувствовал себя женихом, нагло укравшим чужую невесту.
Проскочив сквозь объятия плотных улиц, они вырвались на шоссе. Сзади слышался нарастающий звук сирены. Третьим вагоном их веселого паровозика стал милицейский УАЗ. Теперь по дороге мчалось жигули, следом за ним летел мерседес, а милиция, со включенной мигалкой, замыкала процессию. Захватывающая погоня выглядела для остальных, как обычный кортеж спешащего на работу министра. При звуке сирены другие машины уступали им путь.
– Я не Сусанин, юнга! – Крикнул шофер после длительной паузы. – Я Моисей!
Ветер бил по лицу. Впереди открывалась прямая дорога. Под колесами шелестел идеально ровный асфальт. Машина тряслась и стремительно набирала скорость, да так, что даже импортный мерседес и, видавший виды, УАЗик начинали от них отставать. Гул мигалок стихал, блекли блики мигающих фар мерседеса, а “копейка” мчалась так быстро, что, казалось, вот-вот и взлетит. Колеса оторвались от асфальта, затем снова рухнули на него, руль повело и машину унесло в кювет.
***
Иван очнулся от жуткого гула. Ребра сдавило, было трудно дышать. Смахнув с ноздрей кровавые сопли, он осмотрелся по сторонам. Левое плечо прижалось к двери, на правое навалилась Оля. Она лежала на нем, а он на двери. Ее закрытые глаза пугали его, но теплое дыхание, доносящееся из ее уст, оставляло надежду, что с ней все в порядке. Младший шофер протянул ноги в отверстие лобового стекла, его колено уперлось в руль, зажимая гудок. Машина словно выла от боли. Больно было и им. Старший шофер навалился на младшего. С его лба текла кровь, а треснувшие от встречного ветра губы шевелились, издавая сумбурный шум.
Машина разбита и лежит на боку. Один шофер наполовину вылетел из нее, второй истекает кровью, Оля лежит без сознания, а сам Иван ощущает колкое чувство дежавю. Кажется, что они снова отправились в прошлое. Но как же так? Ведь они мчались в будущее. Тогда почему они снова разбились? Может дело не в проходе сквозь время? Может быть они просто слетели в кювет и остались в две тысячи седьмом?
Вопросов много, но лежа в перевернутой машине, ответа на них не получишь. Нужно вылазить и вытаскивать остальных. Иван потряс Ольгу, она раскрыла глаза и вместе с ним выползла из машины. Затем вытащили обоих шоферов. К счастью, все были живы. Даже младший шофер довольно быстро пришел в себя. Они находились на том же шоссе, а вдалеке нарастал звук сирен.
В щебень обочины зарылись колеса УАЗа. Туда же приземлились тяжелые сапоги. Двери хлопнули. Стражи порядка подошли к раненым. Иван смотрел на них через щель раздувающейся на глазу гематомы. Голова продолжала трещать и очень плохо соображала. Колени тряслись, он стоял как боксер, которому отсчитали нокдаун.
– Ну что, лихачи? Накатались? – С насмешкой спросил водитель УАЗа.
– Вот и финиш. – Добавил его напарник. – А теперь поедем с нами.
Встреча с ментами вызвала разные чувства: страх, за то, что их снова отправят в СИЗО и благодарность за спасение от Василия.
– Я протестую! – Крикнул старший шофер. Он затряс толстым пальцем. – Мы то здесь причем? Вы лучше мерседес ловите, это он нас подрезал!
– Алло, мужик! Какой мерседес?
– Белый. – Робко ответил Иван.
– Ладно, полезайте в “бобик”. В отделении разберемся.
Шофер высморкал сгусток запекшейся крови и, походкой пленного партизана, гордо взобрался в УАЗ. Младший шофер последовал за старшим. Иван вытянулся и посмотрел на шоссе, но белого мерседеса там не было. Затем кинул взгляд на УАЗ. Слово “Милиция” на двери лишило его последней надежды.
– Когда-нибудь ты нас угробишь! – Крикнул Иван шоферу. Вместе с Олей он присоединился к остальным. “Бобик” зарычал и поехал в участок.
***
Нахождение в клетке СИЗО становилось привычным делом. Но то, что было вчера, разительно отличалось от увиденного сегодня. Если вчера их шутливо называли “Нашими”, то здесь они были для всех чужими. Уже не было той суеты и веселости задержаний. Менты не смотрели с тоской на часы, в ожидании окончания смены. Здесь одни угрюмые люди тихо сторожили других. Шум и гам сменились мрачным молчанием, люди в погонах предпочитали ничего не говорить и закрывали рты тем, кто находится в клетке.
В тишине время тянулось томительно долго. Старший шофер храпел, младший тупо уставился в пол, а Ольга металась испуганным взглядом. Надпись “Милиция”, висевшая на стене, однозначно говорила о том, что в будущее они не вернулись. Задержавшие их менты не проронили ни слова, после того как защелкнули клетку. Вопрос о том за что они здесь и насколько, оставался открытым и никто не спешил отвечать.
– Что мы тут делаем? – Шептала Ивану Ольга. – Где мой Коля? Я за него боюсь.
Иван тоже боялся. Он был бы рад оказаться в полиции, наполнить легкие воздухом современности, отделаться штрафом и поскорее попасть домой. Но вместо полиции, его задержала милиция, а лица ее сотрудников были совсем не милы.
– Все будет хорошо. – Тихо ответил он. – Уверен, что и с Колей все в порядке.
Тишина прекратилась, как только хлопнула дверь. Охранявшие их напарники, вытянулись струной. Приложили к фуражкам руку и хором прокричали: ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЕМ, ТОВАРИЩ МАЙОР!
– Вольно! – Ответил мужчина стальным голосом. Широкий, как слон, с густой бородой и в папахе, он посмотрел на гостей свысока.
– Это кто? – Спросил он.
– Задержанные, товарищ майор!
– Шпионы?
– Так точно!
– Да какие мы шпионы? – Возмутился Иван. – У нас обычное ДТП.
Майор посмотрел на него. Окатил презрительным взглядом. Сквозь глаза заглянул прямо в душу и будто вынул ее.
– Разберемся. – Сухо ответил он. – Отведите его ко мне.
– Товарищ, майор! Произошла чудовищная ошибка. – Сказал Иван.
В кабинете большого начальника было темно и душно. За зашоренными окнами доносился уличный шум. Единственный, спасающий от мрака свет, исходил от лампы на столе и бил Ивану в глаза. Майор сидел. Папаха лежала на тумбочке. С головы вились кудри. Упершись большим животом в край стола, он внимательно изучал документы. Похожая на кувалду рука, тихо гладила бороду, холодный взгляд лязгал по строчкам бумаги.
– Единственная ошибка здесь, это ты! – Строго сказал он, бросив на стол бумаги. – Я тебя насквозь вижу, признавайся, шпион, какая у тебя цель?
– Я не шпион, нет у меня никакой цели.
– У меня нет времени на долгие разговоры. Значит так. Либо ты мне сейчас все рассказываешь, либо я прикажу отстегать тебя плетьми.
– Что? – Иван растерянно посмотрел на майора, но сразу же отвел взгляд, не выдерживая его давления.
Происходящее было похоже на бред и бредом являлось. Наверняка это обычные игры в плохого и хорошего полицейского, где пока что на сцене лишь только плохой. А может это вообще какой-то розыгрыш? Что за нелепая папаха? И почему майор больше похож на Александра III, чем на мента.
– Ладно. Я понял. Я больше не скажу ни слова без адвоката.
– Без кого? Еще одно слово и ты получишь двести ударов плетьми.
– Да что за бред?
– КАПИТАН! – Разразился, как гром, мощный голос майора. Дверь кабинета раскрылась из нее засияло лицо мента.
– ДА, ТОВАРИЩ МАЙОР! – отрапортовал вошедший.
– Назначьте ему двести ударов плетьми!
– ТАК ТОЧНО, ТОВАРИЩ МАЙОР!
– Это что такое? – Возмущался Иван. – Вы что себе позволяете? А как же закон? Я современный человек. У меня есть права! Это беспредел! У нас что, тридцать седьмой год?
– Ну да. – Спокойно ответил майор и устремил взгляд на стену.
Иван посмотрел следом. На стене висел календарь с изображением президента на фоне имперского флага. На желтой полосе находился привычный герб, только вместо серпа и молота, были полумесяц и крест. А на белой полосе разместились цифры – 2037.
– Ну это же бред. – Иван от волнения стал хлюпать носом.
Майор смягчился. Он вынул из кармана платок и протянул его Ивану.
– Конечно бред. – Сказал он. – Я сам не выношу эту дикость. Ну какие удары плетью, когда на дворе XXI век? Давай обойдемся без этого? Попробуй мне все объяснить и никто тебя не выпорет.
– Да что мне вам объяснять? Мы просто упали в кювет.
– Было бы все так просто, мы бы вас здесь не держали. На кого работаешь, шпион? На Америку?
– Я не шпион! Какая Америка?
– Массад? Ми-6? – Майор вздохнул, богатырская грудь вздулась, выпуская ураган из ноздрей. Он пронизывал взглядом Ивана, словно тестируя его на детекторе лжи. И не верил ни единому слову.
– Ладно. – Сказал он. – Раз сам не хочешь, то буду я.
Он бросил на стол айфон. Иван взял его в руки.
– Что это? – Спросил майор.
– Айфон. – Иван удивленно пожал плечами.
– Твой?
– Да, мой, а что?
– А то, что с какого перепуга у гражданина нашей великой страны иностранный айфон?
– А что такого-то?
– Да ничего! Нормальный человек такую штуку носить не будет, если, конечно, он не шпион.
– Да не шпион я!
– Шпион, шпион. Нет смысла упираться, когда приставлен к стенке. Будет только больнее. Уж поверь моему опыту. Только деятельное раскаяние может тебя спасти.
Чем растеряннее становился Иван, тем веселее было майору. Торжествующая улыбка пряталась за густой бородой. Кошка играла с мышкой в свою игру с неизменно кровавым финалом.
– Будешь? – Спросил майор.
– Что это? – Уточнил Иван.
– Как что, табак.
– Спасибо, я не курю.
– Так никто и не курит, я пожевать предложил. Вот ты и попался, шпион.
– Да не шпион я!
– Ладно, ладно. Вот объясни мне, американец, что за хрень? Я же просмотрел все документы, сверил картотеки и что? Вот кто ты? Надо признать, что для родившегося в 1982 году ты очень неплохо сохранился. Но это ладно, всякое может быть. Может у тебя особое питание и выдающиеся гены. Допустим. Но что ты делал эти пятнадцать лет? В 2022 году ты пропал без вести. Вот заявление твоей бывшей жены. А дальше тишина, ни слухом, ни духом. Но при этом, в базе данных есть твои отпечатки пальцев после задержания в подозрении о убийстве некоего Николая в 1992 году. Тебе тогда было, вроде бы, десять лет, но в протоколах написано, что задержали сорокалетнего мужика. Не понятно!
Иван молчал. Свалившаяся лавина фактов, всерьез обескуражила его. Майор чувствовал это и продолжал напирать.
– Не будь эгоистом! – Сказал майор, внимательно перебирая бумаги. – Что мы все о тебе, да о тебе. Лучше поговорим о прекрасном. Например, об Ольге. Как-то подозрительно хорошо сохранилась она для своих семидесяти лет. У нас и в тридцать не все так выглядят. Неужели ее секрет в достижениях американской пластической хирургии? А эти Володеньки? А они вообще кто? Вроде бы и выглядят по разному, и один сильно старше другого, а по документам один и тот же человек. Более того, я еще знаю третьего, а он сильно старше обоих. Парадокс?
Иван лишь пожал плечами. Майор встал и оперся руками на стол. Он возвысился над ним, как палач над своей жертвой в момент исполнения приговора.
– Я знаю в чем дело. – Сказал майор. – Сдается, что в ЦРУ небрежно поработали над вашими легендами. Взломали базу через интернет и запустили вирус, да так, что теперь хрен разберешься с этой химерой. Мы не просто поймали шпиона, мы выявили целую вражескую ячейку.
– Товарищ, майор! – Попытался оправдаться Иван.
– Молчать. Это сейчас я майор, а как с вами закончим, может и подполковником стану. На! Пиши чистосердечное.
– Да не в чем мне признаваться. Я не шпион. Никакого отношения к Америке не имею. Мы просто жертвы ДТП.
Майор затих. В пугающей тишине он сидел напротив Ивана и крутил в толстых пальцах айфон. С отвращением на лице, рассматривал все его сколы.
– Что это? – Майор ткнул пальцем в корпус телефона.
– Логотип. – Ответил Иван.
– Чей?
– Эппл.
– Нет, это не логотип, это символ грехопадения. Библейский сюжет, отражающий всю вражью суть. Вкусив запретный заморский плод, ты предал нас. Ты отвернулся от родины и должен быть изгнан из рая. Твое место в аду и тебе предстоит чистилище из двухсот ударов плетьми.
– Эппл. – Фыркнул майор. – Разве так называют хорошие вещи?
– Эппл в переводе означает яблоко. – Зачем-то уточнил Иван.
– В переводе с чего? – Глаза майора сверкнули адским пламенем.
– С английского.
– Ага! Я же говорю, что ты американский шпион! Пиши чистосердечное и, так и быть, отделаешься сотней ударов. Разве можно назвать хорошее дело “Яблоком”? Было у нас как-то одно, да и то сгнило в партийных дискуссиях. В яблоках черви ползают. Это просто плод. Его жрут без каких-то усилий. Яблоко – это не про достижения, а про потреблядство. Вот “Яблонька” совсем другое дело. Это дерево, несущее плоды. У него есть твердый ствол, есть корни, крепко вросшие в родную землю. Это символ плодородия и процветания. Вот, что значит, настоящий продукт.
Майор бросил на стол бандуру, размером с кирпич. Антенна торчала из нее, как нож, которым можно выколоть глаз носорогу. Фасад аппарата представлял из себя литой экран, огромные выпуклые кнопки и слово “Яблонька”, выгравированное из железа над фразой “Сделано в СССР”.
– Вот это наш телефон. С ним не только можно поддерживать связь с другом, но и врага оглушить. Пиши чистосердечное!
– Это какой-то бред. – Утверждал Иван, ни капли не сомневаясь в этом. – Мы, что в джунглях? Я требую соблюдения закона!
– Я здесь Закон!
Майор усмехнулся.
– Знаешь, американец. – Сказал он. – Твоя упертость в чем-то даже восхищает меня. Но поверь, на этом столе я колол куда более крепкие орехи. Вот скажи мне, американец. В чем сила? В славе? Может быть в твоем гребаном айфоне или в деньгах? Вот многие считают, что сила в деньгах. А я считаю, что сила в правде! В “Русской правде”.
Его могучая ладонь коснулась толстой красной книги, на торце которой было написано “РУССКАЯ ПРАВДА – свод обычаев и законов”.
– А согласно “Русской правде” тебе за твои преступления после двухсот ударов плетьми грозит ссылка.
– В Сибирь? – Вздрогнул Иван.
– Нет. – Успокоил его майор. – В Секорь. Ну, то есть в Северную корею. Именно там триединая святая Русь осуществляет перевоспитание враждебного элемента.
– Какая Русь?
– Триединая, святая. Три кита, на которых держится наша страна – Россия, Китай и Северная Корея.
– Причем здесь Русь?
– Как причем? Согласно традиционным ценностям, как в старые добрые времена мы восстановили некогда великое государство – Русь и Орда. Вот покалымишь в лагерях на благо Руси, а потом пойдешь с Ордой на ордалии.
– Куда?
– Куда, куда. На православный джихад, в зону Священных Всевышних Ордалий. Именно там у тебя будет шанс искупить вину.
Ивана вернули в клетку. Ольга прижалась к нему, но он не спешил отвечать на вопросы. Он и сам бы хотел знать ответ. Хотел бы вырваться и поскорее сбежать отсюда. Майор явно не испытывал к ним симпатии и любое промедление отправит их не домой, а прямиком в Северную Корею.
За окном послышался рев мотора. Дверь участка раскрылась, менты снова отдали честь.
– ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЕМ, ТОВАРИЩ ПОЛКОВНИК! – Хором прокричали они.
Отдал честь и майор. Он стоял по стойке смирно, расправил широкие плечи и выпятил круглый живот.
Вошедший в участок мужчина тоже носил папаху, но вместо бороды на его лице растянулись густые усы. Он не уступал майору ни в росте, ни в ширине плечей, но был куда легче его за счет отсутствующего живота. Благодаря этому он выглядел существенно моложе своих лет, и казался даже моложе майора. Однако морщины на лице полковника, говорили, что ему уже далеко за сорок.
– РАЗРЕШИТЕ ДОЛОЖИТЬ?! – Гордо отрапортовал майор.
– Докладывайте. -
– Сегодня была раскрыта и задержана ячейка американских шпионов, готовивших диверсию на территории Московской губернии. Все доказательства собраны, дело сформировано и скоро будет отправлено в следственный комитет. Его расследование беру под свой личный контроль.
Полковник взглянул на клетку. Усталым взглядом прошел по гостям. Три мужчины и женщина, сидели прижавшись друг к другу. Мужики угрюмо смотрели в ответ. Оля всхлипывала и вытирала слезы, размазывая тушь по лицу.
– Я ни в чем не виновата. – Простонала она.
– Не скули, дура! – Крикнул майор. – Виновата или нет, решит священный суд. Но ссылка тебе уже обеспечена следом за твоим гавриком, как жене декабриста.
Не имея сил на слова, Ольга показала ему средний палец.
– Какие доказательства? – Сухо спросил полковник.
Майор передал ему айфон.
– Вот, пожалуйста. Запрещенные заморские технологии. Такие только у шпионов на руках.
– И у тебя.
Майор усмехнулся. Сначала посмотрел на айфон. Затем на полковника. Дуэль взглядов продлилась сравнительно долго, ведь никто не хотел уступать. И все же майор отвернулся первым.
– Забирай! – Сказал он и отдал айфон полковнику. Повернулся к прутьям решетки и ударил по ним дубинкой.
– Педик! – Испуганно крикнула Ольга.
– КТО?! – Вспыхнул майор.
– ДЕСЯТЬ УДАРОВ РОЗГАМИ! – Приказал он подручному. – ПРИВЕСТИ В ИСПОЛНЕНИЕ ПРЯМО СЕЙЧАС.
– ОТСТАВИТЬ! – Раздался кованый голос полковника. Он растерянно посмотрел на женщину и, глядя ей прямо в глаза сказал: “Мама?”.
Новая реальность
– Что? – Уточнил майор. Его пламенный взгляд метался между полковником и клеткой.
– Что, что? – Переспросил полковник.
– Что вы сейчас сказали? Я не расслышал.
– Что я сказал? Я сказал – мать моя, женщина! Как же здорово, что задержана целая ячейка шпионов! Думаю, что надо провести перекрестный допрос. Ведите их ко мне!
– Всех? – Спросил подчиненный.
– Нет, не всех. Для начала “декабриста” и его жену.
В отличии от майора, кабинет полковника заливался солнечным светом. Просторная комната пестрила красками и источала тепло. За стеклом аквариума, булькали рыбки. В углу висел массивный иконостас с позолоченным обрамлением. Иван и Ольга сидели на мягком диване у столика, где стоял самовар. У их ног лежала медвежья шкура.
Полковник уселся за дубовым столом в похожее на трон кресло. За его могучей спиной возвышались портреты. Над правым плечом нависал президент, а над левым неизвестный мужчина.
– Может, чайку? – Спросил у гостей полковник. Иван переглянулся с Ольгой и кивнул. В кабинет зашла молодая брюнетка с блестящими взглядом, зубами и звездами на плечах.
– Здравствуйте, Николай Васильевич. Вы что-то хотели? – Спросила она.
– Принеси мне досье на всех задержанных. А гостям бы чайку с баранками, да покрепче!
Девушка ушла. Иван и Ольга продолжали сидеть на диване, а полковник смотрел на них через стол, как на диковинных зверушек. Иван поглядывал на него в ответ, пытаясь сложить в уме подозрительный паззл. На столе тарахтел компьютер. Его квадратный монитор был настолько могуч и широк, что служил целой полкой для нескольких стопок бумаг. На задней части, сделанной из дерева крышки была выжжена надпись “СВЯТОГОР”. Прямо из стола торчали трубки телефонов, каждая из которых, вероятно, соединяла полковника с высоким начальством или специальными службами. Помимо большого свода законов, на столе в позолоченной рамке стояла фотография улыбающегося полковника в окружении детей и женщин.
Мама… Николай… Иван размышлял над услышанным. Неужели это Коля? Тот юный прыщавый пацан, мамой которого является Ольга, а отцом сам Иван. Но почему Васильевич? Узнал ли он их? Поверил ли, что такое возможно? Да и как сложилась его судьба за последние 30 лет?
Ольга растерянно вжалась в диван. Ее взгляд прыгал по стенам, как кошка. Она слышала от Ивана про возможности машины времени и даже, отчасти, верила в них, но, скокнув на 30 лет вперед, все равно оказалась в шоке. Поверить в то, что здоровенный сорокачетырехлетний мужик ее сын, было чертовски трудно.
Они продолжали молчать. Здесь, как на дуэли, никто не решался выстрелить первым, пусть даже пулями были слова.
Брюнетка снова вошла в кабинет. Цокая высоким каблуком, она прошлась почетным кругом. Передала начальнику досье и раскочегарила самовар. Сервиз гремел, самовар дымил и наполнял кипятком кружки. Горячий чай в прикуску с баранками размочил не только сухое горло, но и нависшую тишину.
Брюнетка ушла. Иван жевал бублик, запивал его сладким чаем и смотрел на полковника, погрузившегося в досье. Тот утонул в деле, его взгляд блуждал по страницам, разглядывал паспорта, изучал протоколы.
– Все понятно! – Громко сказал полковник, закрыв папку. Он хлопнул ей по столу, будто это козырный туз и строго посмотрел на гостей.
– Если честно. – Продолжил он. – То я всегда верил, что когда-нибудь снова увижу вас. Не знаю, как это объяснить, но у меня нет никаких сомнений. Здравствуй мама, я твой сын!
Усы полковника потянулись к ушам, раскрывая улыбку, сопоставимую ширине его плеч. Оля закашляла, бублик совсем не лез в горло. Она не понимала, что к чему. Сам факт нахождения в милицейском участке уже был большим стрессом, а все происходящее здесь и вовсе сводило ее с ума. Она испуганно смотрела на полковника и думала, что это такая игра, с помощью которой ушлый следователь пытается их подловить. Его широкая улыбка не вызывала ее доверия. Она не могла поверить, что ее любимый сын: тощий подросток с неотесанными патлами и прыщами за каких-то пару часов превратился в такого верзилу, с стальным голосом и широким погоном. Да он и выглядит старше ее.
Она повернулась к Ивану, но тот, напротив, был крайне рад. Его снова спас Николай. Сначала дядя Коля вытащил его из озера, затем мальчик Коля достал его из разбитых жигулей, и сейчас этот же мальчик вновь вытащит его из передряги. Только теперь патлатый пацан стал здоровенным дядей. Конечно же Иван был ему рад, тем более, что этот дядя – его сын.
– Привет, пацан! – Сказал Иван. От медвежьих объятий полковника захрустела спина.
Ольга оставалась на месте. Она смотрела на двух обнимающихся мужиков и видела отдаленное сходство. Тот же нос, те же мочки ушей, даже голос у них похожий. Видела она в полковнике и следы своего ребенка: лисий взгляд, родинку на правой щеке, шрам над бровью, полученный в первом классе, когда он врезался в стеклянную дверь. Но все равно не могла поверить, что перед ней стоит ее сын.
– Мам, это я! – Тихо повторил полковник.
– Оль, это он! – Громко подтвердил Иван.
– Мама!
– Оля!
Их слова стучали молотком по стеклянному куполу ее недоверия.
– Вот посмотри. – Он достал из ящика компакт-диск группы “Король и шут”. – Это же ты мне купила. Я очень хотел найти этот альбом и ты нашла его на Черкизоне. Теперь храню его, как реликвию. Смотрю, и вспоминаю о тебе.
Оля оставалась на месте. Ее щеки горели, взгляд дрожал. Купол недоверия покрывался трещинами.
– А вот это видела? – Он закатал рукав и оголил предплечье. – Помнишь, как ты ругала меня за эту татуировку? Выпорола как боярыня крепостного. Жаль, что на заднице шрамов нет, я бы и их показал.
Вслед за взглядом, задрожали и губы. Слезы выкатились из глаз и поползли по щекам, превращая в месиво остатки ее макияжа. Купол недоверия рассыпался на осколки. Она потянулась к нему и заточила в объятия.
– А ты возмужал, сынок. – Она потрепала его по щеке. – Только усы тебе не идут.
За каких-то тридцать лет Коля успел пройти путь от прыщавого панка до большого начальника с тремя звездами на каждом плече. Оля, наконец-то, оттаяла и признала сына. Несмотря на то, что перед ней стоял здоровенный мужик, который на вид был даже старше ее, она все равно видела в нем своего мальчугана, который постоянно убегает во двор, чтобы оседлать мопед. Как послушный сын, он сел на диван рядом с ними и присоединился к чаепитию.
– Я был уверен, что встречу вас. – Сказал он, окунув бублик в кружку. – Не думал, что это выйдет именно так, но сохранял веру даже спустя тридцать лет. И, как видно, не зря.
– Не зря. Конечно не зря, Коль. – Иван похлопал его по плечу.
– Правда вера была не всегда. Я был поблизости в тот день, когда вы запрыгнули в жигули с двумя странными мужиками. Видимо, это они сидят сейчас у нас в клетке. Я видел, как вы выехали из двора, а Василий помчался за вами. Помню, как ревел его мерседес. Очень сильно переживал, но думал, что вы вернетесь. Но вернулся только Василий. Его распирало от злобы, и я боялся к нему подойти. А когда набрался сил и спросил, где мама. Он сначала наорал на меня и сказал, что мама уехала и бросила нас. Я не верил ему. Я ждал, что она придет, но она не возвращалась. Я даже подумал, что он ее убил. Мы часто ругались, иногда он даже меня лупил, а, в конце концов, сдал в детдом.
– Вот сволочь. – Воскликнула Ольга. Коля коснулся ладонью ее руки.
– Да, это было тяжелое время. – Сказал он. – Я остался совсем один, даже не зная, жива моя мать или нет. Убил ее кто или она просто сбежала. Пришлось провести целый год, как в тюрьме, но потом Василий опомнился и забрал меня. Дав свои отчество и фамилию. Так я и стал Николаем Васильевичем. Иногда, в нетрезвых застольных беседах речь заходила о тебе и он клялся, что понятия не имеет, где ты и точно никого не убивал. Со временем я поверил в легенду о том, как ты сбежала от нас со своим “мудаком”. Прости Иван, но именно так он тебя называл.
– Я бы тоже так себя называл. – Отшутился Иван. – И как он сейчас поживает?
– Как поживает? Да хорошо. Грех жаловаться. Он и тогда был большой шишкой с личной охраной и серьезным удостоверением, которое служило ключом в самые недоступные места. Время шло, он продолжал развиваться и вырос, как исполин, несмотря на все перемены. Кстати, вот он.
Коля указал на один из портретов, что висел над его рабочим столом. Иван пригляделся и в серьезном статном лице старика нашел черты того самого спортсмена-бизнесмена, что кошмарил его на рынке в далеком девяноста втором.
– Узнал же, да? – Спросил Коля у Ивана. – Он теперь столичный генерал-губернатор, настоящий князь!
– Князь?
– Да. Я не шучу, у нас теперь и князья имеются. Так что и я теперь, в каком-то смысле, княжеских кровей. А его покровительство позволило мне стать полковником. В общем, Василий Петрович теперь очень большой человек. Можно сказать, что первый после… кхм.
Он демонстративно закашлял и перевел взгляд на соседний портрет.
– Первый после президента? – Уточнил Иван.
– Верхоправа, если быть точнее. Сейчас это у нас так называется.
– Странное название для главного по стране. Звучит, как-то непонятно, и вызывает странные ассоциации в диапазоне между костоправом и вертухаем.
– Сразу видно, что ты из прошлого. – Засмеялся Николай. – Верхоправ – это сокращенно от Верховный Правитель. Сейчас у нас не принято использовать заимствованные из вражьих стран слова для обозначения государственных деятелей. Не президент, а Верховный правитель, не министр, а Тиун, не муниципалитет, а община, не регион, а волость и так далее. Даже должность Генерал-губернатора будет именоваться не иначе, как Великий наместник. Но это после следующих поправок в думе.
– Я даже и не думал, что он доживет до этих дней.– С удивлением сказал Иван, разглядывая портрет Верхоправа.
– Никто не думал, а он все еще жив. На то он и верхоправ! Жил, жив и…
– Будет жить! – Добавил Иван. – Как Владимир Ленин в мавзолее.
– А Ленина в мавзолее больше нет. Надоело, хватит!
– Как нет? И кто там?
– Кто-кто? Владимир.
– Что-то я не понял. – Иван почесал затылок. – Это как? Одна нога здесь, а другая там? Владимир есть, а Ленина нет?
– Все куда проще! Владимир Ленин оттуда уехал, а другой Владимир его заменил. Что оказалось очень удобно. Даже на мавзолее новых букв добавлять не пришлось, просто поменяли первые три.
– Все равно ничего не понятно. То есть Верхоправ сейчас в мавзолее?
– Да, в мавзолее.
– Сидит и руководит страной?
– Кто ж его посадит? Он же – Верхоправ. – Николай взглянул в стеклянные глаза Ивана. – В общем, не забивай голову. Потом как-нибудь расскажу.
– Не перестаю удивляться переменам. – Сказал Иван. – Меня твой коллега вообще обещал отправить в ссылку.
– В СеКорь?
– Да, туда. Как такое возможно?
– С тех пор, как вы укатили на своем драндулете, прошло много времени и страна успела существенно измениться. Так в двух словах и не объяснить. Все началось с памяти о великой войне и желания повторить подвиг в предков. За пятнадцать-двадцать лет эта тема приелась, стало ясно, что один в один повторить не получится. И постепенно провалились на слой ниже. Вместо дедовской шинели, стали примерять сюртук прапрадеда. Вспомнили о крымской войне и русско-турецких конфликтах, копнули глубже по самое Бородино. Но и этого оказалось мало. Ведь тоже не все смогли повторить. И в итоге, как-то само по себе перешли к третьему, еще более глубинному варианту и взамен сюртука нацепили кольчугу. Вернулись к корням, сохраняя прежние ценности. Теперь мы Русь и Орда – священный союз, который стоит плечом к плечу в православном джихаде и борется с варягами, сатанистами, еретиками в зоне Священных всевышних ордалий.
– А какая связь между Русью и СССР? Я видел такую надпись на телефоне “Яблонька” у твоего коллеги.
– Связь тут самая прямая. СССР – это Союз священной святой Руси. Триединое государство России, Китая и Кореи или попросту Русь и орда. Тут все гармонично. Орда преимущественно поставляет войско, Россия платит дань, пополняя казну, а Корея перевоспитывает недружественные элементы. Наша страна много лет искала свою идеологию и наконец-то нашла ее, объединив все имеющиеся традиции великого прошлого в единый канон.
Иван перевел взор к иконостасу, где помимо великих святых и священномучеников висела картина, на которой, оседлавший мотоцикл воин, с автоматом Калашникова в руках, стрелял в упор в большого дракона.
– А это Святой Георгий. – Пояснил Николай. – В своей современной интерпретации покровительствует нам в борьбе с рептилоидами в рамках православного джихада.
– Все, хватит! – Ольга тяжело вздохнула. – У меня от вашей политики уже кружится голова. Ты мне лучше о себе расскажи, Коль. Вот с кем ты здесь?