Мысли об улучшении быта помещичьих крестьян Тверской губернии, изложенные Тверским губернским предводителем дворянства Уньковским и Корчевским уездным предводителем дворянства Головачевым

Увольнение с одной усадебной землей не представляет гарантии для свободы крестьянина

Возможно ли увольнение крестьян с одной усадебной землей? Рассматривая предположение правительства в этом отношении, мы видим, что усадебная земля предоставляется крестьянам в избежание вредной подвижности и бродяжничества. Достигается ли эта цель? Отвечать на это возможно по рассмотрении всех отношений крестьянина к помещику. Мы видим, что крестьянину предоставляется вся усадебная земля в собственность и вместе с тем право на пользование участками земли, принадлежащими помещику, и вознаграждение, которое он должен платить деньгами или работою за владение этими участками, определяется комитетом. Если такой обязательный наем земли будет временным, то по окончании переходного состояния он заменится добровольным соглашением и, в таком случае, на нем не следует останавливаться, хотя бы неудобства его и были очевидны. Неудобства могут быть оправданы административными целями, если они непродолжительны. Если же этот обязательный наем помещичьей земли будет вечный, то где же свобода крестьянина? В таком случае земледелец или община крестьян должны, несмотря ни на какие обстоятельства, в которые может поставить их судьба, по чужому усмотрению, нести обязательства, которые принять на себя, быть может, не желают. При этом надо вспомнить, что обязательства, в которые таким образом будет поставлен человек, будут обязательствами не временными и преходящими, но обязательствами на всю жизнь, и от которых зависят все средства существования человека. Если наука осуждает все возможные ограничения свободы при размене услуг, даже маловажных, то как же допустить это ограничение в вопросе: быть или не быть? И какая возможность, какие средства определить справедливую цену услуг без взаимного соглашения заинтересованных сторон? Какой добросовестный человек возьмет на себя эту обязанность? Ошибки, злоупотребления будут встречаться на каждом шагу и упадут всею своею тяжестию на бедных тружеников, не имеющих никакой возможности представить на вид ценителей все те мелкие подробности, от которых могут зависеть цены на наем земли в известной местности. Из этого видно, что вместо освобождения крестьянин при таком положении вещей будет подчинен еще большему произволу, нежели в крепостном состоянии, когда собственная выгода помещика требовала, чтобы крестьянин не приходил в разорение. Всякий комитет при определении количества вознаграждения необходимо должен руководствоваться известными правилами; но разве возможно предположить, чтобы все условия земледельческого быта могли быть подведены под одинаковые правила? Словом, здесь произвол одного заменится произволом многих, с тою только разницею, что этому одному были знакомы все подробности, все мелочи этих условий, от которых зависит благосостояние земледельца, а этим многим почти ничего не известно. Из этого ясно, что добровольное соглашение здесь необходимо и что с окончанием переходного срока оно должно быть допущено. Посмотрим же, насколько обеспечивается свобода крестьянина при этом порядке вещей? Оседлому человеку, имеющему свой дом и хозяйство, не все равно нанять землю где бы то ни было. Для него необходима именно та земля, которая окружает его оседлость. Здесь он имеет одобрение^[7], вывозка которого составляет значительный труд; сюда только он может выйти и выгнать скот во всякое время. В разнообразном сельском хозяйстве сколько есть невыгод и неудобств, когда земля чужого владения не только окружает, но даже подходит близко к оседлости. Представим себе несколько человек людей, которым принадлежит в собственность средняя комната большого дома и которые не имеют средств из нее переселиться, между тем как все остальные комнаты находятся в распоряжении другого владельца. Вот положение крестьян, уволенных с одной усадебной землей. По необходимости они должны будут соглашаться на всякие условия, которые вздумается назначить помещику. Если бы еще наш крестьянин не имел никакой собственности, если б он был бездомным работником, то тогда он не принял бы тягостных условий помещика и не^[8] перешел бы к другому, предлагающему ему более выгодные. Но теперь он имеет клочок земли, принадлежащий ему в собственность, на котором устроен его дом и заведено все его хозяйство. Не говоря уже о привязанности нашего крестьянина к месту своей родины и общине, к которой он принадлежит от рождения, не говоря о связях родства и знакомства, которые оставить для него будет тяжело, он не может переселиться на другую землю без совершенного разорения. Вся его постройка на месте имеет одну цену, а при перевозке едва ли сохранит и треть этой цены. Наконец, самая перевозка разве не отнимет у него времени, которое для него дороже собственности и сполна посвящено заботе о насущном пропитании себя и семьи своей. И что он будет делать с купленным им клочком усадебной земли, который он должен оставить? Может ли он найти для него покупателя за настоящую цену, когда известно, что он поставлен в необходимость продать его? Все эти соображения заставят его постоянно соглашаться на все тягостные условия до тех пор, пока у него останется какая-либо собственность. Спрашивается, где же тут свобода крестьянина и улучшение его быта?