Глава 25
А что происходит?
Этот вопрос не давал мне покоя. Я чувствовала, что Егор сегодня ведет себя совсем по-другому. Его взгляды и слова словно пропитаны каким-то двойным смыслом. Спрашивает одно, а думает о другом. И как разобраться в этом?
– Нравится. – кивнула головой, говоря чистую правду. Браслет был действительно очень красивым. Узнаваемым, но при этом очень лаконичным и стильным.
– Я подумал, тебе будет приятно носить его. – Егор пристально смотрел на меня.
– Егор, я… Спасибо, это невероятно красивый подарок, но дорогой.
– Дорогой. – подтвердил мужчина. – Мне бы хотелось, чтобы ты носила красивые и дорогие вещи.
– Я благодарна тебе за него, однако, все же не могу принять. – было приятно даже футляр держать в руках, не говоря уже о том, чтобы носить на себе такое великолепное украшение. Я аккуратно провела пальчиком по кромке браслета.
– Не можешь? – искреннее удивление сквозило в его тоне.
– Да.
– Потому что дорогой?
– Да. Ты что, пытаешься меня купить?
Я нахмурилась, потому что совершенно не поняла, чего добивается Егор. Мне захотелось выбраться из его объятий, отойти в сторону и держа дистанцию, поговорить.
– А ты это допускаешь? – легкая, практически незаметная улыбка появилась на лице Егора.
– Егор, я ничего у тебя не просила. Мне не нужны такие подарки. Если ты действительно хочешь сделать мне какой-то сюрприз, давай просто вместе погуляем. – какой-то странный разговор у нас выходил. Непонятный, сложный, полный недопонимания и недомолвок.
– Все хорошо, Варенька. Меня просто поразило, что ты не хочешь принимать подарок от меня. Ты не любишь дорогие презенты, или нужно, чтобы их дарил определенный человек?
Мужчина говорил с легким прищуром, кажется анализируя каждое мое слово, мои эмоции. Я чувствовала, как напряжено его тело.
– Егор, твой подарок прекрасен. – я все же поднялась, отставила коробку на столик и пересела на диван, отодвинув в сторону какой-то белый конверт. – Но, пойми меня правильно, ведь такие подарки дарят…либо законным супругам, либо…содержанкам, когда хотят оплатить услуги определенного характера.
Уф, даже выдохнула, когда закончила говорить. Было не просто побороть себя и объяснить, почему мне кажется такой подарок неуместным. Я ничего у него не просила, ни на что не намекала и искренне надеялась, что ему хорошо со мной. А оказывается, Егор хотел меня таким образом отблагодарить за интимные услуги? Так делается у богатых мира сего?
– Ты права, прости, если оскорбил тебя. – Егор нахмурился, и я никак не могла разгадать, о чем он думает. Он оперся локтями о колени, обхватил виски пальцами, а глаза зажмурил, словно от сильной головной боли.
Спустя пару минут тишины, которую никто не хотел нарушать, я услышала его голос. Далекий, отчужденный. Мужчина наконец посмотрел на меня, но холод в его глазах неприятно полоснул по сердцу.
– Варя, откуда ты узнала, что мне требуется няня?
Ого! Опять двадцать пять?
– Подруга сказала. Она тоже в школе работает, а ей сообщила мама одного ученика. А что случилось?
– Подруга значит. – задумчиво произнес Егор. Он потер подбородок, внимательно обсматривая меня, и под этим его замораживающим, но голодным и циничным взглядом сделалось неловко. – Варя, сзади тебя лежит белый конверт, открой его пожалуйста.
Час от часу не легче! Что за день сюрпризов!
Я потянулась к отброшенному мной большому конверту и быстро раскрыла его, достав какие-то бумаги и фотографии. Когда взглянула на изображение, чуть не выронила это все из рук.
Фотографии были моими. Точнее, не так – я была изображена на них рядом с Игорем. Кто-то снимал нас со стороны в движении, в обычной жизни.
Черт!
– Узнала себя?
Егор был зол, потому что он явно видел мою реакцию. Вмиг стало душно и тревожно. Сердце бешено колотилось, а воздуха стало не хватать. Господи, вот позорище-то!
– Конечно узнала. Откуда это у тебя? – я хмурилась, понимая, что предстоит тяжелый разговор, не самый приятный для меня. Но мне не понравилось, что кто-то собирал досье на меня. Или инициатором был Егор? Тогда это вдвойне обидно. Но эти фото сделаны давненько, еще до операции и тогда мы точно не были с ним знакомы.
Я смотрела в глаза своему начальнику, пытаясь увидеть там правду. Понять, почему и зачем мы сейчас обсуждаем это. Что произошло?
– То есть, ты не отрицаешь, что знаешь этого мужчину? – а Егор между тем, был похож на каменную глыбу.
Надо успокоиться и все ему объяснить.
– Знаю. Только не понимаю кто и зачем сделал эти фотографии.
– Это так важно?
– Конечно.
– Что тебя связывало с Измайловым? Или связывает до сих пор? – голос, которым можно разрубать пространство, крепко сжатые кулаки и желваки, что «играли» на его лице, выдавали высочайшую степень напряжения мужчины. А я не понимала, почему Егор так злится. Хотя, конечно, предполагала.
Это связь порочила меня. Но ведь я не виновата…
– Егор, я же живу здесь, ты каждый вечер можешь наблюдать меня в этой квартире. Я ни с кем не встречаюсь. Кроме тебя. – я конечно же пыталась говорить спокойно и размеренно, но у меня это плохо получалось, потому что волнение потряхивало, давя и накатывая волнами.
Всего одна ошибка и уже второй раз мне приходится бледнеть и оправдываться. Разве так меня воспитывали родители? Разве такими принципами я жила?
– Егор, это было давно, и не думаю, что сейчас…
– За какие услуги он перевел тебе три миллиона рублей? – горящая бездна отражалась в глазах мужчины. Похоже, он начал терять самообладание. – Или будешь отрицать, что получила от него деньги?
Надо говорить правду. Рассказать ему все как было.
– Не буду отрицать. Игорь действительно перевел такую сумму на мой счет.
Мне было стыдно говорить об этом, по-сути оправдываться, но я поняла, что Егору важно знать правду. Не знаю, откуда у него эти фотографии, почему он так взбесился, но с этим обязательно нужно разобраться и поведать ему правду, объяснить, что я…
– Я думал ты другая, Варя. – сипло, практически беззвучно произнес Егор и откинулся в кресле. Его руки сжимали подлокотники, подбородок чуть вздернут вверх, а глаза… Глаза были чужими. Я не узнавала сейчас того чуткого, страстного и нежного одновременно мужчину, который несколько дней боготворил меня, который относился с заботой и вниманием, который подарил мне самые чудесные эмоции, какие только были в моей жизни. Никогда еще я не испытывала ничего подобного. Я поверила в счастье рядом с ним. Я поверила в свою «нормальность», я смогла перебороть все свои «нет» и «нельзя», которые в последнее время так усердно «взращивала» в своей душе.
Я просто была женщиной, которая влюбилась и чувствовала взаимность в ответ!
Но, похоже, я слишком неопытна в отношения с мужчинами. Слишком наивна. Свои эмоции и чувства переложила на Егора.
– Другая? – было трудно произнести даже пару звуков.
– В конце концов, не ты первая, и видимо, не последняя. – ухмыльнулся мужчина, а я заметила, как в его взгляде скользнуло презрение. – Сколько ты хочешь? Браслета достаточно, или надо больше? Не знаю, сколько вы встречались с Измайловым, что он заплатил тебе такую сумму, но со мной ты была не так долго, поэтому можешь забирать побрякушку и уходить. В твоих услугах я больше не нуждаюсь. Игнат тоже.
А?
Что?
Это…шутка?
Открыла рот и не могла поверить в то, что услышала. Разве так бывает?
– Завтра утром будь добра покинуть квартиру, как только Ольга Ивановна придет. В течение десяти минут Марина вышлет тебе документ с отказом от претензий, завтра же его распечатай и подпиши. – Егор быстро поднялся и не смотря в мою сторону, четким шагом направился на выход.
И только через пару секунд до меня наконец дошло.
– Егор, стой! – я подскочила и кинулась к нему. – Ты не так понял, я…
И в этот момент дверь прямо перед моим носом захлопнулась, отрезав меня от мужчины. Он даже не остановился, не сбавил скорость. Не захотел услышать.
А я стояла и чувствовала, как с меня стекают помои. Грязные, вонючие и вызывающие отвращение. Вот тухлые помидоры на плечах, а это кусок испорченного хвоста селедки, а это…
Боли не было. Только безысходность.
Осознание того, что я обманула себя. Сама виновата. Сама придумала себе историю в розовых тонах, а теперь пожалуйста, возвращение в серую унылость.
Было противно. Противно от того, что не смогла постоять сама за себя, что не успела рассказать, что позволила себе влюбиться.
Я дала себе надежду на то, что не могло никак случиться. Я расслабилась, перестала держать себя в руках, и наоборот, слишком размечталась, что мне дозволено быть счастливой.
Какая же я дура! Глупая, доверчивая, все еще живущая воспоминаниями о той, другой жизни, где я мечтала и верила в лучшее. Но судьба, в который раз опустила меня в чан с отходами… Показала, где мне и моим чувствам самое место.
Ну почему? За что?
Игнат, мой дорогой мальчик. Ребенок, чья улыбка подарила мне свет. Теперь его не будет в моей жизни. Больше никто не будет капризничать на моих руках, пытаясь вырваться и убежать, чтобы я ринулась искать. Никто не будет обнимать меня своими крошечными, но уже такими крепкими ручками. Никто не назовет меня «мама». И пусть это неправильно, но господи, как же это было приятно. Немыслимо теперь жить и знать, что я не смогу вдохнуть этот удивительный аромат маленького ребенка!
Слез не было.
Я не особо понимая что делаю, прошла к дивану, с отсутствующим взглядом мимолетом пробежалась по фотографиям, бумаге, конверту. Не было сил и желания убирать.
В конце концов, это уже не важно.
Ярким пятном на столе выделялись коробка и футляр с браслетом, к которым мне было противно даже прикасаться. Я все еще не до конца поверила, что Егор меня послал. Где-то внутри, маленьким зародышем теплилась надежда, что он сейчас откроет дверь с улыбкой и скажет, смеясь надо мной, что это был розыгрыш. Прикол. Шутка.
Но время шло, а этого не происходило. Я стояла как вкопанная, смотря на красный футляр и понимая, что все не так.
Сколько длился мой ступор, не знала. Но в какой-то момент просто отмерла, развернулась и вышла из комнаты, оставив все как было.
Глава 26
– И что? Что ты теперь будешь делать? – Лиза серьезно смотрела на меня и под этим пытливым взглядом я чувствовала себя неуютно. Хотя, чего греха таить, я теперь все время испытывала дискомфорт.
– Буду искать новую работу и жить дальше.
Натянуто улыбнулась, пытаясь обмануть подругу своим более и менее бодрым настроем. На самом же деле, внутри все пылало от боли. Страшные ожоги теперь «украшали» мое сердце, заставляя его сжиматься всякий раз, когда я вспоминала Егора. И Игната.
А происходило это постоянно.
– Вернуться к нам не хочешь? – но Лизку конечно, не так-то просто обмануть. Она у меня подруга боевая, настырная, и самое главное, видит все твое нутро.
– Нет, не хочу. – энергично замотала головой. – Ни в коем случае. Не смогу смотреть в глаза директрисы, да и вообще не хочу иметь ничего общего с богатыми людьми. Они мне только боль приносят.
– Ну как же ты не успела ему все рассказать, Варя! – всплеснула руками Лиза, и чуть не пролила кофе, который стоял на столе. Мы сидели в кафешке недалеко от моего дома. Мест свободных практически не было, потому что вечер уже во всю заявил о своих правах, и множество влюбленных парочек позанимало все столики. Но мы с Лизкой, свое местечко отвоевали достойно.
– Лиза, да не захотел он меня слушать! – сердце тут же свернулось в тугой узел. – Даже шанса не дал. Хотя может быть и к лучшему, потому что это бы выглядело оправданием с моей стороны, а я не хочу оправдываться.
– Варь, ну ты же как окрыленная ходила. Я видела любовь и счастье в твоих глазах. – подруга удрученно покачала головой. – Может надо было прям вломиться в комнату, прижать его к стене с ножом у горла, чтобы уж точно не сбежал и рассказать про Игоря, про свою болезнь!
От вида такой картинки перед глазами, невольно прыснула. Все-таки, Лиза очень бойкая. Уверенна, что она бы точно так поступила!
– Лиз, я наверное, сильно гордая. Ну не могу я вот так, ведь если человек к тебе что-то искреннее испытывает, то он не будет рубить с плеча, хотя бы даст шанс. Но Егор не захотел продолжать разговор, ему было проще сбежать от правды, чем услышать как все было.
– Варя, но ведь он подумал о том, что ты девушка… Не порядочная. Представь его реакцию! Ты подтверждаешь, что брала деньги у мужчины, причем такую сумму огромную. Ну а он сразу не то вообразил себе. Варя, ты же сама сказала, что мать Игната та еще штучка, так вот Егор может привык, что все женщины покупаются и продаются! А про тебя думал по-другому. Да к тому же фотографии! Как так получилось, что вы там вместе? Ты же говорила, что…
– Это случилось один единственный раз. – тяжело вздохнула и опустила взгляд на кружку с ароматным напитком, к которому я так и не притронулась. – И мне удивительно «повезло», что кто-то нас сразу же запечатлел.
– Ой, да тут даже к бабке не ходи, сразу понятно кто! Женушка скорее всего. Кому еще это надо? – махнула рукой Лиза. – Знаешь, у этих богачей как? Бабы за своими мужьями следят дай Бог, а то как останутся без толстого кошелька, и все, сладкая жизнь закончилась. Поэтому и бдят, и следят, и вообще, ведут себя как настоящие церберы. А ты сама говорила, что Игорь тебе даже в любви признавался, поэтому не удивительно, если его жена почувствовала не ладное.
Похоже, подруга была права.
Мы еще немного посидели в кафе, и отправились по домам.
В квартире меня ждал папа. Сиделку мне пришлось отпустить, потому что теперь у меня не было хорошего источника дохода, да и папа уже практически пришел в себя. Казалось, он даже с удовольствием выдохнул, когда я ему сообщила, что сама буду ухаживать за ним.
– Доча, да не нужно за мной ухаживать. Что здесь, в квартире, может так напрягать физически? Ни дрова рубить не надо, ни за домом толком приглядывать. – он развел руками, показывая на наши скромные апартаменты. Обычная двухкомнатная хрущевка теперь казалась мне маленькой клетушкой, по сравнению с шикарными хоромами Егора.
Ох, надо бы остановиться и не вспоминать больше о нем.
Но каждую ночь, перед сном я видела Егора. Закрывала глаза и его улыбка, его горячий взгляд врезались в мою память, и не желали отпускать, напоминая, возвращая и окуная в водоворот тех эмоций, которые дарил мне этот мужчина.
А по утрам я просыпалась на автомате с надеждой услышать голос Игната, и его заветное: «мама». Я винила себя за бесхребетность, за слабость и отсутствие силы воли избавиться от этих воспоминаний, но приказать себе гораздо проще, чем выполнить в реалии. Ведь чем бы я не занималась, на что бы не отвлекалась, раз за разом на меня накатывала волна боли. И никуда от нее не скрыться.
На следующее утро, после того, как Егор уволил меня, я покинула его квартиру, но сначала, как ни в чем не бывало, прошла в комнату к Игнату, и какое-то время просто любовалась спящим мальчиком. А когда он проснулся, мы как обычно, умылись и отправились завтракать. Егора уже не было дома, а Ольга Ивановна занималась готовкой.
– Посмотри на меня, Варенька. – тут же заявила женщина, внимательно глянув на меня. – Ревела что ли?
Отрицательно покачала головой.
– Аллергия.
– У босса тоже?
Ольга Ивановна хмыкнула и изогнула бровь, а я удивленно уставилась на нее.
– Ой, да все понятно по вашим лицам! Поживи с мое, и не такое будешь видеть. – покачала головой женщина. – Варя, ты же знаешь, милые бранятся – только тешатся! Ну у всех бывают ссоры.
– А вы…
– Конечно знаю! – улыбка появилась на лице Ольги Ивановны. Она говорила, а сама ловко переворачивала оладушки, поглядывая в мою сторону. – Варя, вы прекрасная пара, а недомолвки бывают у всех. Они, знаешь ли, очень полезны для отношений. Примирения потом красивые получаются!
Она мне подмигнула и я даже смогла чуточку улыбнуться.
– Нет у нас отношений, Ольга Ивановна. – я лишь пожала плечами, усаживая Игната на стульчик.
– Как это нет? Вы бы себя со стороны видели! Смотрели друг на друга влюбленными взглядами. Начальник вот даже домой приходить раньше начал, улыбался все время. Кстати, в гостиной аккуратно на столике сложила твою коробочку. Заглянуть не решилась, но ты мне потом покажешь, что Егор Дмитриевич тебе подарил? Очень интересно! – с улыбкой и добротой в голосе, произнесла Ольга Ивановна.
А я тут же подскочила. Фотографии!
Как не хорошо, что женщина их увидела!
– Ольга Ивановна, а фотографии, конверт?
– Что за фотографии?
– Ну, на диване лежали фотографии, бумаги, белый конверт?
– Не было ничего. – подивилась женщина. – Только коробочка и футляр для украшений.
Ого. Получается Егор все забрал?
Ну и ладно, в конце концов, мне это совсем не нужно.
Покормив Игната, я сообщила Ольге Ивановне нерадостную новость о том, что ухожу с работы. Женщина тут же схватилась за сердце, охнула и плюхнулась на стул.
– Ах, он мерзавец какой! Вот… Слов у меня нет, как его назвать. Заморочил голову тебе, а теперь вон…
– Ольга Ивановна, все в порядке, пожалуйста, не переживайте! – я попыталась успокоить расстроенную женщину. – Это было мое решение. Я сама решила уволиться.
– Так я тебе и поверила! – хмыкнула Ольга Ивановна, внимательно глядя мне в глаза. – Обидел он тебя? А я уже про свадьбу даже подумала!
– Да какая свадьба, вы что! – подивилась и даже улыбнулась от нелепости этого предположения. – Я больше из-за Игната переживаю. Ему теперь к новой няне привыкать.
– Вот! – подняла указательный палец вверх домработница. – Опять эта мымра Маринка будет здесь собеседования проводить, да и для малыша стресс. Ох, ну как же так!
Выслушав все причитания Ольги Ивановны, побрела вместе с Игнатом в свою комнату, чтобы собрать вещи. Грусть завладела мной полностью, и я делала все через силу, с огромной ленью и желанием остаться. Через час приехала Марина Леонидовна, строго посмотрела на меня, блеснув своими холодными, деловыми глазами, и тяжело вздохнула.
– Что же ты, Варвара, не удержалась? Я думала, ты справишься!
А я что? Пожала плечами.
– Хотя, может это в Егоре Дмитриевиче дело. Он какой-то странный в последнее время. Будто в облаках летает. Меня в упор не замечает! – словно сама с собой, разговаривала помощница Егора. – Ладно, не в этом суть. Я привезла документы, которые ты должна подписать, чтобы уже сразу сдать юристам, и хотя я тебе вчера на почту все отправила, но пока ты распечатаешь, пока подпишешь, а дело не ждет. Поэтому, на!
Она подсунула мне бумаги, по которым я пробежала глазами, особо не вникая, потому что сознание напрочь не хотело принимать никакую информацию. Подписала и вернула обратно.
Прощаться с Игнатом не могла.
Слезы текли ручьем, а Ольга Ивановна все причитала, и ругала Егора. Она ни на грамм не поверила, что это было мое собственное решение. Умная, опытная женщина все прекрасно понимала, и от этого было еще унизительнее и обиднее.
Игнат же, словно чувствовал, что что-то происходит, начал капризничать, не хотел отпускать меня, все время ластился и обнимал.
Как бы мне хотелось быть его настоящей мамой! Дарить ему свою любовь, свою заботу и внимание. Делить с ним все его переживания, видеть как он взрослеет, помогать и учить его, наставлять и воспитывать. Это были такие желания, которые шли от души, откуда-то из глубин моего сердца, потому что я знала, что нужна ему. Именно Игнат вернул меня к жизни! Именно он дал мне второй шанс!
Ольга Ивановна окольными путями все же смогла увести малыша на кухню, а я напоследок взглянув и помахав ему рукой, быстро юркнула за дверь и когда она закрылась, прислонилась к ней спиной и съехала на пол, сотрясаясь от диких рыданий.
Как же мне было больно!
Как же я ненавидела себя! За слабость! За привязанность! За то, что не могу убрать или скрыть свои чувства. Но понимаю, что это невозможно сделать.
Как добралась до дома, практически не помнила, и папа хоть и с удивлением, но очень по-доброму встретил меня, без лишних расспросов и разговоров, дав мне побыть в тишине и просто отключиться от окружающего мира.
Уже неделя, как я существовала без Егора и Игната. Тяжелая, но дающая пищу для размышлений и время, чтобы восстановиться и двигаться дальше. Мне нужно было искать работу, и я не знала, куда мне податься. Идти в обычную школу? Но много детей сейчас не для меня. Заняться репетиторством? Но это не совсем стабильный заработок.
Я была на перепутье, периодически просматривая объявления о работе, но все чаще зависая в своих мыслях.
Утром, после нашей встречи с Лизой, отправилась на прогулу в парк, рядом с домом. Мороз все еще держался, но в целом, зима постепенно сдавала свои позиции.
Загребая снег ногами, вдыхала свежий воздух и вспоминала волшебное море, которое увидела благодаря Егору. Вот вроде бы мы знакомы не так давно, а столько воспоминаний.
Картинки тропического рая, что пестрели перед моими глазами, исчезли в ту же секунду, как я расслышала звонок своего телефона. Взглянув на экран, замерла, затаив дыхание.
– Алло! – прохрипела низким от волнения голосом.