– Миссис Игл, к вам пришёл мистер Манн, модельер, – сказала круглая голова секретаря, показавшаяся из-за кабинетной двери. – Он просит аудиенции с вами.

– Я не ждала сегодня посетителей, – сказала миссис Игл, абсолютно не настроенная на разговор после прерванного диалога с нелюбимым, но родным отражением.

– Да, мэм, но он очень просит, – продолжала выклянчивать беседу пухлая голова маленького секретаря.

– Какая срочная надобность разговора могла у кого-то возникнуть, да ещё и в разгар рабочего дня?! – сказала миссис Игл. – Но если уж это вопрос жизни и смерти для этого мистера Как-его-там, то пускай на коленях он умоляет о встречи со мной.

– Желание дамы – закон! – сказал громкий голос молодого мужчины в усах и сером пальто, протиснувшись сквозь узкую щель дверного проёма кабинета.

Секретарь незаметно прикрыл за мистером Как-его-там дверь и тихо удалился, чтобы избежать мысленных подзатыльников от миссис Игл, которые она так любила давать ему взглядом.

– Разрешите представиться, мадам, – сказал мистер Манн. – Томас Манн, лучший модельер западной части этой страны. Хотя кто знает? Не исключено, что восточной тоже.

Мистер Манн подошёл к миссис Игл и, спустившись на одно колено, ловко схватил костлявую сухую ручку и поцеловал её, отчего у далеко не молодой мадам проступил на щеках лёгкий девичий румянец.

– Счастлив, наконец, познакомиться с вами, Ирен, – сказал мистер Манн, глядя на миссис Игл небесно-голубыми глазами, сверкающими под угольно-чёрными бровями.

– Оставьте ваши фамильярности, молодой человек, – сказала миссис Игл, пытаясь вернуться на свою волну раздражительности. – Мне далеко не 20 лет, чтобы называть меня Ирен. Конечно, приятно, когда тебя считают ещё достаточно молодой женщиной, но всё же, прошу вас обращаться ко мне мэм или миссис Игл.

– Как вам будет угодно, мэм. В таком случае, прошу прощения за то, что невольно ввёл вас неудобство. Детские привычки периодически дают о себе знать. Моя мать всегда говорила мне, что у женщин существует только три возраста: юная леди, прекрасная мисс и очаровательная мадам. Но каждая дама, безусловно, имеет право называться так, как захочет.

Обаянию Томаса Манна сложно было не поддаться, но миссис Игл держалась как натянутая струна. Увы, была она не в возрасте потери головы.

– Присаживайтесь мистер Манн, – сказала миссис Игл, указав на кресло для приёма, заросшего пылью со спинки до ножек. – Вы хотели что-то со мной обсудить?

Мистер Манн сел в кресло, подняв с него всю пыль в воздух, отчего оказался в центре пыльного облака, которое быстро разогнал рукой, чтобы не чихнуть при даме.

– Всё верно, миссис Игл, дело в том, что столь спонтанный сегодняшний визит к вам обусловлен моим нескрываемым интересом к одной из ваших сотрудниц.

– Очень интересно, чем же мои серые мышки могли привлечь такого мужчину, как вы?

– Как правило, среди серых мышей обязательно найдётся хотя бы одна белая.

– Кто же эта загадочная белая мышь? Удивите меня, мистер Манн.

– Если мои источники верны, то это мисс Мун, мэм.

– Мэри Мун? – вопросительно и шокировано поглядела миссис Игл на мистера Манна. – Вы действительно удивили меня! Я ожидала чего угодно, но не этого. Что же вас заинтересовало в этой странной девушке?

– Меня заманил в это место её потрясающий эскиз. У неё талант модельера, миссис Игл. Можете поверить мне, я разбираюсь в таких вещах.

– Где вы могли увидеть её работу? Хотите сказать, что она ходит вечерами по улицам и показывает свои альбомчики каждому встречному?

– Любопытный способ показать своё творчество людям, но в моём случае всё было более прозаично. Я увидел эскиз у её хорошего друга, который, к тому же оказался моим знакомым по невероятному стечению обстоятельств.

– У хорошего друга, значит? – со скептицизмом сказала миссис Игл. – Удивительно, что у неё вообще есть друзья, тем более такие, у которых есть влиятельные знакомые.

– Благодарю за комплимент, миссис Игл. Приятно осознавать, что я произвожу впечатление влиятельного человека.

– Не слишком обольщайтесь, мистер Манн. Мы разговариваем уже полвека, а я до сих пор не могу понять конечную цель нашего разговора.

– Я согласен с вами, ближе к сути. Я хотел бы встретиться с мисс Мун и предложить ей работу в моём модельном агентстве.

– Работу? В модельном агентстве? Вы либо авантюрист, либо совершенно сумасшедший человек, мистер Манн.

– Иногда, чтобы создать что-то новое, полезно бывает немного сойти с ума. Но в мисс Мун я уверен, как в самом себе. Так что, я бы не стал называть это авантюрой. Буду откровенен, миссис Игл, я не так часто встречаю что-то настоящее, что-то искреннее, уникальное. Когда я увидел её работу, сразу понял – это то, что я искал очень долго.

– Не начинайте длинных романтических монологов, – прервала мистера Манна миссис Игл. – Я поняла вас.

Миссис Игл на секунду ушла в воспоминания прошлого, когда кто-то говорил ей стоя ночью под окном её дома, что она – это та, кого он искал очень долго. Но не успела печаль подобраться к её сердцу. Миссис Игл была непреклонна и умела сдерживать все свои несчастные эмоциональные приливы.

– Мистер Колб! – позвала своего пухлеша-секретаря миссис Игл. – Приведите сюда мисс Мун.

– Сею секунду, мэм, – сказал секретарь Колб и быстро устремился своими маленькими пухлыми ножками в самое пекло швейной работы.

Спустя мгновение, как и обещал мистер Колб, в кабинет вошла небольшого роста круглолицая рыжеволосая девушка со светлыми серо-зелёными глазами, окружёнными россыпью веснушек. Мистер Манн тут же встал с пыльного старого кресла и подошёл к Мэри.

– Я счастлив, наконец, познакомиться с вами, мисс Мун, – сказал мистер Манн и поцеловал руку Мэри, чем смутил не только саму руку, но ещё и бедную Мэри.

В миссис Игл начала бушевать пока невысокая волна ревности. Она вдруг осознала, что не только не является больше единственной дамой в комнате, но и, вдобавок, оказывается самой возрастной персоной среди присутствующих, что пробуждает, несомненно, определённые стервозные настроения.

– Разрешите представиться, меня зовут Томас Манн, небезызвестный в своих кругах модельер, уж не сочтите за хвастовство. Знаете, мисс Мун, будь я более прямолинейным человеком, то сказал бы всё, то необходимо одним предложением.

– Может вам правда стоило бы быть более прямолинейным человеком, мистер Манн, – прервала односторонний диалог миссис Игл. – К чему вы тратили моё бесценное время, если была возможность сказать всё одним предложением и не морочить всем головы! Между прочим, мистер Манн, для джентльмена ваше поведение оставляет желать лучшего и выходит за все грани приличия!

– Что же, я не устаю повторять: желание дамы – закон, – спокойно ответил мистер Манн. – Прошу прощения, если манера моего общения доставила кому-то из присутствующих неудобства.

– Не выделяйте время на извинения, мистер Манн, скажите, наконец, что хотели сказать и закончим с этим! – раздражённо сказала миссис Игл.

– Да верно, стоп ожидание! – восторженно воскликнул мистер Манн. – Мисс Мун. Я пришёл сюда, потому что искал талант. И я его нашёл. Согласитесь ли вы окунуться с головой в модельный бизнес? Будет непросто, предупреждаю сразу, но оно того стоит, поверьте мне. С моими связями и вашими великолепными моделями мы перевернём мир моды с ног на голову! И кто знает, быть может, люди начнут носить брюки вместо пиджаков, а пиджаки вместо брюк!

– Мистер Манн, вы очень красиво говорите, но вероятно, произошло какое-то недоразумение, – сказала Мэри. – Я обычная швея, я не занимаюсь подобными вещами. У меня даже нет специального образования для этого.

– Если бы мне нужен был дизайнер с дипломом, я бы сейчас скитался по университетам в поиске того, кто мне нужен. Но я пришёл к вам, потому что мне не нужен человек, который пытается создать что-то в угоду собственному самолюбию, мотивируя себя только лишь оправданием статуса дизайнера. Мне нужен человек, который любит своё дело. Да, я видел только один ваш эскиз, который был у вашего друга, мистера Шуса, но иногда одной работы достаточно, чтобы понять, какой человек скрывается за ней.

– Я даже не знаю, что вам ответить, мистер Манн, – нерешительно сказала Мэри. – Это всё так неожиданно для меня, я должна подумать…

– Чего тут думать! – опять разорвала разговор миссис Игл. – Всё совершенно ясно! Вы мистер Манн – шарлатан и обольститель! Даже если вы настоящий модельер, в чём я уже сомневаюсь, то вы, должно быть, либо глупы, либо невероятно наивны. Кому вы хотите дать работу профессионального дизайнера?! Простой швее без имени и статуса, которая очевидно, такая же наивная, как и вы! Уж лучше бы действительно поискали себе дизайнера в университете. Кто угодно в наше время может рисовать угольками на бумаге всякие каракули и выдавать их за искусство. Боже! Куда катиться мир!? Признайтесь, мистер Манн, вас привлёк не эскиз, а молодость и неопытность девушки. Подумайте сами, как это будет выглядеть. Влиятельный модельер продвигает по карьерной лестнице молодую, никому не известную девушку, которая к тому же не замужем. Представьте, какие слухи поползут портить вашу карьеру. Прислушайтесь к моим словам, мистер Манн, я всё-таки подольше живу на этом свете, и кое-что понимаю в жизни. Иногда, кажется, что один человек стоит всего, но на самом деле, все люди тщеславны, эгоистичны и трусливы. Они как чёрные шляпы – способны только поглощать свет. Вы можете верить и надеяться, что если долго светить на чёрную шляпу, то она насытиться светом и засветиться в ответ, он этого никогда не произойдёт, потому что она ненасытна. Не ломайте свою жизнь из-за спонтанной увлечённости. Она того не стоит.

Томас Манн задумался. Миссис Игл ликующим злобным взглядом пронзила его и Мэри.

– Вы можете возвращаться на своё рабочее место, Мэри, – сказала довольная миссис Игл.

Едва отросшие заново крылья Мэри вновь подрезали.

– Мисс Мун, постойте, – остановил Мэри мистер Манн. – Мне очень жаль, что вся эта ситуация доставила вам столько волнений, но я правда пришёл сюда, потому что увидел, что вы сможете стать профессионалом своего дела. Я понимаю, что не даю никаких гарантий, но я человек, которому можно доверять. Кроме того, я бы ни за что не позволил, чтобы поползли неприличные разговоры и подлые слухи, поэтому…

Томас Манн возможно, впервые за всю жизнь немного смутился и с волнением опустился на одно колено.

– Мисс Мун, выходите за меня замуж, – сказал мистер Манн и взял Мэри за руку. – Если мы будем связаны браком, все будут смотреть на вас, как на состоявшуюся во всех смыслах женщину и мастера. Я не хочу давить на вас этим предложением, но…

– Что вы себе позволяете, мистер Манн! – возмутилась миссис Игл, чей великолепный монолог начал терять силу и всякий смысл. – Мисс Мун, немедленно покиньте мой кабинет и возвращайтесь к работе!

В этот момент, Мэри поняла одну простую вещь, которая скрывалась от неё все эти годы, хотя всё время была на поверхности. Её крылья срезала не миссис Игл, не строгие воспитатели и не трудные обстоятельства, а она сама. Мы сами позволяем лишать себя крыльев. Как летать в теории знают все, но небо принимает только храбрых людей. Оно убивает в тебе труса, а если всё, что ты есть – это трус, значит, небо убьёт тебя всего.

– Нет, – твёрдо сказала Мэри. – Я принимаю ваше предложение, мистер Манн, я согласна.

Тело миссис Игл было парализовано от услышанного, и она застыла стоя возле своего пыльного кресла, как побеждённая снежная королева.

– Правда? – не поверил обычно не сомневающийся ни в чём мистер Манн. – Мэри, вы только что создали самого счастливого человека западной части этой страны!

– Вы не подождёте меня снаружи, мистер Манн, я бы хотела забрать пару вещей, – улыбаясь, сказала Мэри.

– Разумеется, можете забрать всё, что только пожелаете, мисс Мун! Моя машина готова увезти весь ваш мир!

– Спасибо вам, мистер Манн, я не заставлю вас ждать очень долго.

Мэри летела, оставляя прошлую жизнь внизу. Всё, что она чувствовала – был ветер. Всё, что она хотела – подниматься всё выше и выше, пока Луна не станет такой близкой и большой, что к ней можно будет прикоснуться.

– Я готов ждать вас всю жизнь, Мэри, – неслышно говорил мистер Манн вслед уходящей, но летящей мисс Мун.

…

Дороги было не разобрать. Виднелись только блики уличных фонарей и светлые пятна от огней за стёклами домов. Колёса машины скрипели по снегу, пережёвывая каждую снежинку. Издав слухотрепещущий визг, автомобиль остановился у вывески с большим красным сапогом.

– Я только попрощаюсь с давним другом и вернусь, – сказала Мэри, покидая снежную чудо-колесницу.

– В таком случае передайте ему от меня привет, это мой друг тоже, – сказал мистер Манн, придерживая дверь автомобиля для выходящей Мэри.

Эрик заснул в тишине мастерской с недоделанной парой очередных сапог, даже звук музыки ветра входной двери не смог прервать его сон. Почувствовав на своей руке чьё-то прикосновение, Эрик медленно открыл глаза, пытаясь согнать с себя дремоту.

«Неужели заказчик уже пришёл, а я ещё не успел…» – начал думать Эрик и поднял свой взгляд на разбудившую его фигуру.

– Добрый вечер, Эрик, простите, что разбудила вас, – полушёпотом сказала Мэри.

– Мэри! – изумлённо воскликнул Эрик и вскочил, стукнувшись головой о полочку с инструментами, которая неудобно висела прямо над столом.

– Здравствуйте, Мэри, – спешно сказал Эрик, окончательно пробуждённый ударом полки.

– Я ненадолго, – сказала Мэри, немного печально опустив глаза, словно не решаясь продолжить говорить то, что должно быть сказано. – Я пришла попрощаться с вами.

– Попрощаться? Вы уезжаете?

– Да, – произнесла Мэри, не решаясь взглянуть Эрику в глаза.

– Надолго? Куда? – обеспокоенно спросил Эрик.

– В Кэпиталтаун. Наверное, навсегда…

«Наверное, навсегда…» – эти два слова оглушили слух Эрика. Он не понимал, что ему говорит Мэри, слышен был лишь всепоглощающий глухой шум, который замораживал всё вокруг. Мэри что-то пыталась объяснить. Она виновато смотрела и часто отводила взгляд в сторону. Эрик ничего не слышал. В окне показалась знакомая фигура. Молодой усатый мужчина приветственно снял цилиндр и молча кивнул. Эрик узнал его и всё понял. Он вышел из вакуума своего шока и услышал:

– Я выхожу замуж, Эрик, – сказала Мэри и, впервые за весь разговор, пристально посмотрела на своего собеседника.

Мэри ждала. Эрик выдержал её взгляд.

– Я счастлив за вас, Мэри.

Мэри расстроенно опустила глаза.

– Тогда прощайте, Эрик, – немного холодно произнесла Мэри и начала продвигаться к выходу.

«Вот так всё и закончиться. Нет, не это я хотела услышать от него и от себя…» – подумала Мэри и резко остановилась у выхода.

– Эрик, – сказала Мэри, обернувшись.

– Я не могу так с вами попрощаться, я должна сказать… вы мой лучший друг, Эрик. Я благодарна вам за всё, что вы для меня сделали.

– Не стоит, я же совсем ничего не сделал, – с печальной радостью в глазах ответил Эрик. – Я чуть не забыл вернуть вам эскиз. Простите, он мне так понравился, что сам попросился мне в руки.

Эрик поднял слегка помятую жизнью леди Загадку и протянул её в руки к хозяйке.

– Оставьте его себе, – сказала Мэри не успев прикоснуться к эскизу. – Пусть он будет у вас.

– Спасибо. Хотя бы он останется рядом.

Они замерли, смотря друг на друга, чего-то ожидая. Слова, знака, жеста, чуда, случайности, которая могла бы всё исправить? Но никто не решался сделать шаг навстречу, и чуда не происходило.

Бип! Бип! Послышался гудок автомобиля. Ворчливый водитель деликатно намекал, что он выбивается из расписания. Мэри посмотрела на входную-выходную дверь.

– Кажется, вас очень ждут, – сказал Эрик.

– Да, мне и правда пора идти, – расстроенно подтвердила Мэри.

– Прощайте, Мэри. Я вас никогда не забуду.

– Прощайте, Эрик. Я вас тоже.

Мэри всё ещё ждала. Эрик, не желая быть причиной её сомнений, повернулся и пошёл в сторону стола, где его ждала пара недоделанных сапог. Мэри подошла к выходу и обхватила ручку двери своими перчатками, готовясь войти в совершенно новую для неё жизнь. Но в старой жизни ещё осталось одно дело. Оно зудело внутри Мэри и желало вырваться наружу: или сейчас, или уже никогда.

– Эрик, у меня ещё остались слова для вас, – Мэри обернулась и посмотрела на него, не отдаляясь от двери. – Я люблю вас. Всегда любила.

Слова были освобождены, и Мэри вышла наружу, не дожидаясь ответа. Она уже не ждала его. Она сделала всё, что хотела. Эрик остался в мастерской. Кажется, он уронил пару инструментов со стола. Он слышал, как захлопнулась дверь машины и как колёса, жадно поедая снег, увозили Мэри куда-то, где ему не было места.

…

«Я люблю тебя тоже – как я мог ей это сказать, – думал Эрик. – Я не имел право ей это говорить. Хотя бы он останется рядом – как глупо! Зачем я это сказал?! Неужели я дал ей повод, чтобы… Нет! Даже не смей разрушать её будущее, оборванец! Идиот! Какой же я идиот. Сандалии… Но кто же ей сделает сандалии для платья? Она уезжает. На поезде. Но во сколько?»

Эрик усиленно напрягал память, пытаясь вспомнить отрывки фраз и слов, которые говорила Мэри в вакуумном шуме его шока.

«Восемь… Нет. Без десяти восемь. Да. Это время отправления, – соображал дальше Эрик, смотря на часы. – Я успею до завтра».

Образ должен быть закончен. Иначе, зачем его начинать? Если Мэри не дождалась, может хотя бы леди Загадка дождётся? Ей некуда спешить. На то она и модель, чтобы быть вечным безликим эталоном красоты, к которому все будут стремиться, но которого никто никогда не достигнет.

Но она не была безликой – это было её проклятием, которое отличало леди Загадку от других моделей. Она принадлежала Мэри. Она была лишь её эталоном. Леди Загадка была такой, какой Мэри хотела видеть себя. Но почему же ей всегда чего-то не хватало? Неужели дело, и правда, было только в сандалиях? Леди Загадка сама не могла ответить на эти вопросы. Всё, что ей всегда оставалось делать – это терпеливо ждать. Она и сейчас ждала. Леди Загадка ждала и наблюдала за Эриком, раскраивающим пласт ароматной белой обувной кожи.

…

Рождественское утро. Утро, полное цветной упаковки, разрывающейся на части, запаха печенья с шоколадной крошкой, звуков поцелуев, восторгов, объятий и, конечно же, подарков.

Эрик проснулся рядом с подарком. Его разбудил запах новой кожи. Перед глазами стояла пара белых изящных кожаных сандалий. Им не хватало только маленьких крылышек, но они и без того были настолько воздушными, что облака бы им позавидовали. Но это был не его подарок, это был подарок для Мэри. Всё пошло не по правилам. Сандалии рвались к хозяйке и хотели быть подаренными. Эрик еле удержал их в руках и быстро завернул в коробку.