Глава 9. Воспоминания
Крыша была разрушена много веков назад, но стены всё ещё стояли. Это место Чичжу когда-то называл своим домом, и теперь, когда дракон пребывал в отчаяние, дом был ему нужнее всего.
«Так тихо. Словно мёртвые перешёптываются между собой. А я опять чужой среди них». И только звук шагов по пыли руин нарушает безмолвие веков. Как пусто. Но некуда ему больше идти. Пожалейте его, благородные духи.
– Почему ты не играешь с остальными?
– Я не знаю, я не хочу…
– Чем ты хочешь заниматься в жизни? Тебе пора сделать выбор.
– Я не знаю. Жить…
– Если не убьёшь его, не станешь учеником дракона!
– Значит я не ученик дракона!
– Ты всегда был таким, но обратного пути может не быть.
– Да, я знаю, может быть это то, что мне нужно?
– Ты же вернёшься?
– Конечно.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Ты испортил всё, что мог!
– Нет, это не моя вина…
– Лучше бы ты вообще не рождался!
– Чичжу, летим!
– Моя вина, это моя вина.
Голова болела от мыслей и воспоминаний. Голоса звучали повсюду, они приходили и уходили, переплетались и разделялись, сливались в одно целое.
– Ты за огнём следишь?
– А? Что? Да, я слежу…
– Привыкай, Дракончик, скоро ты с ним породнишься, – сказал Мору.
– Да, скоро…
– Ты не рад?
– Я не знаю… Ты хотел бы быть на моём месте?
– Я хотел бы быть на своём месте, – улыбаясь, сказал Мору.
– Каждый хочет быть на своём месте, но не все могут это «место» найти.
– Но это же мы двигаемся по земле, а не земля двигается под нами. Если не искать, то никогда не найдёшь. Всё, что нам нужно не может всегда быть на расстоянии вытянутой руки. Жизнь без поиска была бы жутко скучной.
– Да, ты, наверное, прав. Из тебя получится хороший учитель, хоть и немного несерьёзный.
– Да получится, и я каждый урок обязательно буду пускать бумажных ласточек в рот спящим ученикам и прятаться под столом перед каждым занятием, чтобы послушать, о чём говорит народ, и хотя бы раз в лунный цикл буду выводить «домоседов» в пешие походы по лесу. И я буду гордиться этим! Люди, которые не умеют улыбаться, либо лицемерят, либо не желают взаимодействовать с миром. И если моим ученикам станет трудно, они вспомнят меня и посмеются в лицо своим проблемам!
– Ты не перестаёшь меня удивлять, Мору. Иногда, мне хочется быть хотя бы немного похожим на тебя.
– Тебе не нужно, просто не бойся жить как человек.
– Хорошо, постараюсь. Знаешь, может быть это наш последний поход…
– Может, но я не хочу сейчас об этом думать.
– Да, я тоже. Я просто всегда летаю в облаках мыслей, воображая всё, что возможно и невозможно.
– Ты всегда был таким, но обратного пути может не быть. Я тоже думал об этом. Завтра тебе придётся встретить свои страхи лицом к лицу. Я бы хотел быть там с тобой, но мне не следует. Ты понимаешь, что можешь не вернуться? Не все возвращаются… – Мору не хотел это говорить, но чувствовал, что сейчас не время быть не откровенным.
– Да, я знаю, может быть, это то, что мне нужно?
Так и просидели они до тех пор, пока не скрылись звёзды с небес. Два друга: Мору, рассказывающий самые невероятные на свете истории, и Адамай, следящий за костром.
О духи, берегите друзей. Они были, будут и есть, несмотря на расстояния, время, обстоятельства и прошлые обиды. И пусть прибывает с ними свет друг друга до тех пор, пока они не воссоединятся снова, как все мы однажды.
– У статуи Дракона уже факелы загорелись… Что будет, если выберут тебя?
– Всё будет хорошо. А что, если выберут тебя?
– Я не хочу этого, значит, меня не выберут.
– Что бы завтра ни произошло, я всё равно всегда буду рядом, всегда буду твоим братом.
– Не переживай за меня, себя береги. Я буду хранить наш дом, пока ты не вернёшься. Ты же вернёшься?
– Конечно.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Знаешь, я выиграла у тебя в споре одно путешествие за сокровищами через пиратские моря.
– Да, я помню. Пожалуй, спорить с тобой на счёт точного расположения «бухты Жёлтых китов» не лучшая моя идея.
– Тебе не обязательно разбираться в том, что интересно мне. Просто не забывай свои обещания.
– Не забуду…
«Не забуду, я не забуду, – бормотал красный дракон себе под нос. – Я забыл. Прости меня, Люси, я всё забыл. Всё забыл. Никого из них уже нет. Я сам себя обманываю. Куда мне теперь идти? Назад уже не вернуться».
Чичжу лежал у старых детских качелей, где когда-то был ребёнком, и всё было просто.
«Хочу умереть здесь, – думал несчастный дракон. – Посмотреть бы в последний раз на лица людей». На лица людей, на уставшие, бодрые, печальные, счастливые, задумчивые, глупые лица людей. Лица, которые двигаются, пересекаются, сближаются, удаляются, говорят, молчат и меняются. Как давно Чичжу не видел лица людей. Не раз пролетая над городом, он не обращал внимания на жизнь маленьких движущихся «точек» внизу. «Точки» тоже его не замечали. Мог ли Чичжу вообразить, что он сам был когда-то такой же «точкой» на земле? Отличия всегда стоят на первом плане в своём облачении, делая сходства незамеченным содержимым всего «уникального». Все мы, подобны самовлюблённым знакам препинания, не желающим понять, что в основе каждого знака лежит «точка». У всего сущего есть эта самая «точка», которая пытается доказать нам, глупым людям, единство мироздания.
Мне кажется, мой дорогой Чичжу начинает постепенно ловить те мысли, которые я ему посылаю.
Так дракон и оказался рядом с краем возведённого Скудоумовым города Обычинска5. Чичжу целый день вглядывался в лица.
«Всё же люди такие странные, – думал дракон. – Какие-то неустроенные, ничего не желающие, неестественные, никакие. Неужели я тоже был таким когда-то? Может, я и сейчас такой?»
Разглядывая ничем не примечательные окрестности города, помимо лиц людей, Чичжу увидел на одной из улиц памятник какому-то человеку в маске. На памятнике было написано: «Вечная память и благодарность основателю города и великому человеку Эриккраду».
«Эриккрад… – Чичжу начал копаться в своих воспоминаниях и в голову ударили слова мастера Лао: «Остановись, Эриккрад!». Чичжу вновь вспомнил ту жуткую ночь, когда он перестал быть человеком. – Эриккрад? Скудоумов… Он построил новый город? Наверное, он получил, что хотел».
Чичжу остался вблизи города. Он продолжал наблюдать. Это отвлекало его от тяжёлых мыслей о прошлом. Дракон смотрел на людей очень долгое время, всё больше удивляясь тому, как они изменились. На фоне «Людей Настоящего» даже Скудоумов не казался «пресным», пустым человеком.
«Может этого он и добивался? – подумал однажды Чичжу. – Отделить людей от мира, чтобы они стали такими же, как он сам? Изгоями… Если бы только вместо меня выбрали Скудоумова, не случилось бы многих плохих вещей. Если бы я вообще не был рождён… Я виноват во всём».
Бедный, бедный Чичжу, но даже я не могу вмешиваться во время (не следует этого делать даже при наличии возможности). Он не может уйти, но не представляет, что должен делать. Чичжу попал в ловушку Обычинска, под упавшее дерево. Но где-то есть надежда. Она идёт к нему…
Глава 10. Школа
Кругом серость и грязь. А дожди всё не прекращаются. Осень перевалила за вторую половину и сдаваться не собиралась. В такие дни я люблю путешествовать. Это может каждый, у кого есть достаточно живое воображение. Это удивительная сила, за которую нужно быть благодарным и которую желательно оберегать.
Мне даже не обязательно закрывать глаза, чтобы представить себя на вершине огромного утёса, с которого открывается вид на бесконечное и беспокойное море. Ветер обдувает моё лицо и дёргает меня за волосы своими невидимыми лапами. Это то, что мне было нужно. Я задыхаюсь у себя в комнате, даже голова тяжелеет под давлением этой духоты, поэтому ветер спасает.
Если оглянуться, то справа можно увидеть пики зелёных травяных гор, у подножья которых россыпью расположились маленькие домики (интересно, кто там живёт?). В проборе между горами протекает тихая речка. Рядом произрастают луговые поля, где пасутся овечки. Издалека (с моей токи зрения) они похожи на толстые сливочные точки. Там светло и тепло, но мне с вершины видно всё. Море неспокойно шумит, выбрасываясь на берег. Наверное, оно хочет спасти себя самого от грядущего шторма. Тучи надвигаются. Даже здесь не спастись мне от непогоды.
– Здравствуй, – сказал Вдох и присел рядом со мной на вершине сомнений.
Всегда он знает, где меня найти (даже когда я не знаю). Мне кажется, он научился понимать, когда я чувствую себя не очень хорошо. Вдох всё понимает, он утренний эльф с непослушными снежными волосами в тёмно-фиолетовом плаще с такими же тёмно-фиолетовыми, загнутыми назад рогами. В глазах у него – необъятный космос с равновесием хаоса из всего, что только может быть на свете. Если долго смотреть, то можно увидеть в глубине зрачка знакомые созвездия, но лично я, как правило, вижу летящую через вселенную одинокую комету. Мне не хочется, чтобы он видел меня в таком состоянии, но как можно прогнать его прочь? По-честному, именно сейчас я нуждаюсь в нём больше всего.
– Тебя давно не было, – сказал Вдох. – Ты в порядке?
Ужасно не хочется тревожить его, но врать ему я не могу (он сразу это поймёт).
– Если честно, я не очень хорошо себя чувствую, – говорю ему как есть.
– Это усталость, – сказал Вдох и укрыл меня своим плащом. – Всё плохое уходит, и шторм скоро пройдёт.
В который раз он поднимает меня с колен и заставляет идти до конца, что бы ни случилось. Я поражена величине силы, которая в нём спрятана, и которой он делиться с остальными, не требуя ничего взамен, а только лишь надеясь на пробуждение наших собственных сил. Он никогда не показывает всё своё могущество, чтобы не напугать нас этим, но тонко чувствующие люди почти сразу понимают это и видят его полностью, такого, какой он есть. Если бы кто-нибудь попросил меня описать Вдоха в трёх словах, я бы сказала: «Он всех любит». Это объясняет даже больше, чем нужно.
– Ты в сомнениях?
– Всегда. Но нам пора двигаться вперёд. История зовёт меня давно и изнывает в замёрзшем времени, в котором я её заперла по беззаботности своей.
– Ты уверена на счёт этого? – вдох настороженно посмотрел на чёрно-белую маску у меня в руке.
– Нет, но это моя роль, и я принимаю её, как ты когда-то принял свою.
Я надеваю маску. Вдох отводит взгляд, обхватывая ладонью один из своих браслетов – это его оковы, которые он принял очень давно по собственной воле, и я более чем уверена, что не о них он сейчас беспокоиться.
– Спасибо, что пришёл. Я чувствую себя намного лучше.
– Я всегда рядом, если нужно.
В ту же секунду Вдох исчез. Я отпустила его. В конце концов, у него тоже есть дела.
***
Давайте вернёмся туда, откуда мы начали. Вот он, холодный и серый, полный людей, но равнодушный к ним, город.
Света возвращалась домой после разговора с Драконом и думала о волчице с волчатами, об оленях, о силе природы и странных законах жизни. Ей стоит поторопиться, она может опоздать. Ночь близка. Она делает всех уязвимыми, но Света успела попасть домой до наступления кромешной тьмы.
Дома всё было по-прежнему тихо, несмотря ни на что. Чтобы никого не тревожить, Света тихо, босыми ногами прокралась в свою комнату и упала на кровать, уже не вставая с неё до рассвета.
***
Утро было довольно мокрым. Дождь, который начался в середине ночи, продолжал настойчиво умывать землю холодной чистой водой. Родители ушли на работу. Света проснулась, но сознание её всё ещё пребывало в сонном состоянии. С людьми такое случается: встанешь утром, подтянешься и подумаешь: «Интересно, зачем я вообще проснулся? Чтобы куда-то пойти? А зачем мне нужно куда-то уходить каждый день? Чтобы работать? А какой смысл в моей работе? Чтобы она приносила кому-то пользу? Но кому? Людям? А зачем нужны люди? Непонятно…»
Реальность такова, что нам необходимо находить смысл хоть в чём-нибудь, даже если его там нет, и никогда не было. Бедные, бедные люди, кто же ещё пожалеет вас кроме меня? Вот вам мой маленький смысл: вставать по утрам нужно, чтобы позавтракать. «Какой же смысл в завтраке?» – спросите вы. Смысл завтрака в том, что он вкусный. Если не углубляться, этого смысла должно хватить вам до обеда.
Обязательно позавтракай! Не ходи в школу с пустым животом. Омлет, овощи и чай на столе. Вечером мы поговорим. Только ни о чём не переживай.
Мама и Папа
Такая записка, обречённая быть замеченной, лежала на кухонном столе. Следуя указаниям записки, Света позавтракала, собралась по кусочкам и пошла в школу с животом, наполненным омлетом, овощами, чаем и мыслями о предстоящем разговоре, которые внушали непостижимое спокойствие.
Девочка шагала по лужам вместе с остальными, радостно осознавая, что у неё есть тайна, которой нет ни у кого на свете.
ЗВОНОК! Урок прикладной математики. Все встали. Вошёл учитель. Стулья отодвинуты. «Здравствуйте, класс». Все сели. Школьная синхронность завораживает. Урок зашёл. Урок прошёл. Урок вышел. ЗВОНОК!
Шаг туда, шаг сюда. Обед. Хруст там, жевание сям, кто-то глотнул, а кто-то зевнул, кто-то запачкался, кто-то чихнул.
ЗВОНОК! Урок языка. Все стоят у парт. Входит учитель. «Здравствуйте, класс». Все сели. Парты задвинуты, спины натянуты, уши обращены в сторону доски, глаза открыты, веки застыли на месте. «Сегодня проходим предложения. Сложносочинённые и сложноподчинённые». Все внимательно слушают. Кроме Светы. Она засыпает. Кажется, ей сниться сон. Но про что? Конечно про предложения.
«В сложносочинённом предложении есть союз или, который обозначает вариативность…»
Тон голоса учителя понижался, слова становились всё более расплывчатыми. Всё вокруг потемнело.
Откуда-то сверху упал луч света. Он лежал на неизвестной фигуре. Присмотревшись, Света поняла, что это учитель языка, но он был не похож сам на себя. Учитель стоял в красном пиджаке, голову покрывала высокая чёрная шляпа, а руки его опирались на трость с блестящим оранжевым наконечником. По сторонам послышалась музыка. Это были ученики в не менее причудливых нарядах, выдувающие из сверкающих труб спонтанные, но приятные слуху звуки – мелодии.
Как Света могла знать что-то о музыке? Конечно от родителей. В семье мамы Светы была реликвия. Последняя акустическая гитара – она хранилась тайно и бережно. Свете не трудно было понять, что такое музыка, она была у неё в крови, в генах, носителем которых когда-то был праотец-музыкант. Гены делают всё, чтобы выжить, поэтому мы похожи на наших родителей, а наши дети будут похожи на нас.
В голове Светы рождалась мелодия. Учитель услышал её и начал приклеивать к ней слова.
Жизнь дана тебе и мне
Один лишь раз.
На что потратишь ты её?
Решай.
Есть столько вариантов,
Но один лишь путь
Тебе дано пройти -
Ты это знай.
Ты как звезда,
Горишь в ночи.
Но вверх не поднимай глаза.
Звёзд тысячи на небе ночном!
Беги быстрее.
Делай больше,
И гори огнём!
Жизнь течёт как бесконечная река,
Ныряй и по течению плыви!
Не думай много,
Будь прозрачна и легка!
Сейчас так просто человеком быть!
Работа. Дети. Дом. Семья.
Так все живут!
И ты и я!
И неизвестности
Места нет!
Беги быстрее!
И делай всё,
Пока горит твой свет!
Внезапно свет погас. Всё исчезло. Света почувствовала на своих плечах прикосновения чьих-то рук. Послышался звук зажигающейся спички. Тусклый огонёк упал на лицо учителя в когда-то ярком костюме. Он опустил на Свету печальный, смиренный взгляд и прошептал последний куплет своей песни:
Ты как звезда.
Горишь в ночи.
Но звёзды падают, мой друг.
Настанет время,
Ты упадёшь.
Тебя заменят,
Когда ты исчезнешь.
И замкнётся круг.
Учитель резко развернул стул, на котором сидела Света, и бесстрастно вытряхнул её. Света падала. Тусклый свет от спички становился всё дальше, а темнота становилась всё плотнее и гуще. Скорость падения колола и щекотала желудок, словно там внутри находился ёж, который становился всё больше и делал падение страшнее с каждой секундой. Дно приближалось.
Щелчок.
Света проснулась посреди урока языка и невольно привлекла к себе внимание испуганным вдохом. Учитель отвлёкся от лекции. Никто не обернулся на Свету.
– С7-12, вам необходимо что-то сказать мне? – безразлично спросил учитель.
– Нет, прошу прощения, – ответила Света, стараясь быстро прийти в себя.
Учитель отвёл взгляд, медленно повернулся к доске и продолжил писать и говорить одновременно. Как он это делает? Всё-таки учителя во все времена – это существа абсолютно другого мира. У них всегда есть ответ на всё, но они никогда намеренно не делятся всеми своими знаниями. Между учеником и учителем всегда есть пропасть недосказанности. И так будет до тех пор, пока ученик не станет учителем. Но без этой пропасти этого не произойдёт. И на это есть причина, которую каждый должен найти сам.
Света не принимала своих учителей. Она не смотрела на них снизу вверх, она не смотрела на них, как на равных. Для неё они были просто другими. Света скорее воспринимала их как роботов, выполняющих свою программу и не отклоняющихся от заложенного в них кода. Ходячие догмы, смотрящие строго перпендикулярно перед собой – вот какими она их видела. Было время, когда Света жадно задавала им вопросы почти на каждом уроке, он учителя не говорили то, что ей хотелось услышать, и Света решила молчать, по крайней мере, в присутствии школьных учителей. Но учиться молчать так же сложно, как и учиться говорить.
Перерыв. Переходный коридор – место, где дозволено разговаривать.
– С7-12! – окликнул Свету коридорный голос.
Света обернулась. Коридорным голосом оказалась К7-18.
– Что с тобой случилось на уроке языка? – спросила К7-18.
– Я немного задремала, и мне приснился неприятный сон.
– Неприятный сон? Про что?
– Не бери в голову, наверное, я просто переживаю перед тестом.
К7-18 озабоченно посмотрела перед собой.
– Как ты думаешь, куда тебя определят? – спросила К7-18, всё ещё пребывая в загруженной растерянности.
– Понятия не имею. А ты?
– Не знаю. Мне кажется, я никуда не подойду. Я всё делаю плохо.
Света не знала, что сказать, но сказать хоть что-то было необходимо.
– Наверняка есть дело, которое ты сможешь сделать хорошо, а может быть даже лучше других, – сказала Света, понимая, что не сможет убедить в чём-либо К7-18.
– Нет, такого дела нет. Есть люди, у которых всё получается, такие, как ты, а есть люди, у которых ничего не получается, как ни старайся, такие, как я.
– Это не так.
– Нет, это так, – сказала К7-18 со спокойной печалью в глазах.
Всю оставшуюся дорогу они шли молча. Коридор подходил к концу, начиналась развилка. Света и К7-18 должны были проходить тест в разных кабинетах. Пока, такое стечение обстоятельств было результатом случайного распределения. Тест начнётся ровно через 5 минут.
– Хорошо тебе написать, – сказала К7-18.
– Тебе тоже, – сказала Света в ответ.
Они начали расходиться.
– К7-18! – поспешно окликнула Света девочку, похожую на неё. – Увидимся…
– Возможно, – сказала К7-18.
Двери кабинетов закрылись.
***
Все сидели раздельно. За минуту до начала теста в кабинет вошёл надзиратель. Всё происходило, как и должно было происходить.
«Приветствую всех студентов седьмого уровня, – прозвучал низкий неприветливый голос надзирателя. – Как вам всем известно, сегодня вы будете выполнять тест, который определит вашу дальнейшую жизнь…»
На этих словах надзиратель остановился и оглядел всю аудиторию ледяным взглядом стервятника.
«…И деятельность в частности, – так же холодно продолжил Стервятник. – По результатам теста вы будете распределены по соответствующим группам и в дальнейшем, каждый из вас будет изучать исключительно узконаправленные дисциплины. На выполнение теста вам будет дан один час тридцать минут и не секундой дольше. Как только время истечёт, результаты теста автоматически будут отправлены на главный сервер, где и произойдёт обработка и распределение. Результаты теста вы узнаете не раньше десяти часов сорока минут завтрашнего дня. Итак, на этом официальная часть закончена».
Впервые за всю речь. Стервятник сдвинулся с места. У Светы чуть было не возникло подозрение, что ноги надзирателя приросли к полу каким-то образом. Стервятник начал обходить ряды парт, высматривая себе добычу.
«Лично от себя скажу, что мне результаты теста предельно ясны. Я внимательно наблюдал за вашим курсом с первого уровня и знаю в точности, на что каждый из вас способен. Мне бы не составило труда распределить вас самому, избегая посреднических мероприятий, но устав нашей школы таков, что мы обязаны провести эту формальность».
Стервятник остановился около парты Светы и сделал свой низкий голос тише.
«Сейчас вы можете думать, что всё ещё владеете ситуацией, но на самом деле… – Света почувствовала на себе обжигающий холодом взгляд надзирателя. – Всё уже решено. И давно».
Стервятник продолжил своё движение и занял место за надзирательским столом, обращённым к ученикам. Тест начался. Мониторы, встроенные прямо в парты загорелись, и специальные ручки начали отмечать варианты ответов, писать и решать специальные задания. Стервятник неподвижно сидел за своим столом, только его зрачки не переставали бегать в узких щелях век, пристально наблюдая за добычей, то есть за аудиторией.
ТЕСТ
1)
Назовите состав плазмы крови человека и укажите её главные функции.
…
2)
Из какого материала лучше строить дом и почему?
…
3)
Составьте дневной рацион взрослого человека, учитывая соотношение необходимых сложных органических соединений, и кратко поясните свой выбор продуктов.
…
4)
Повторите приведённый ряд фигур 10 раз:
…
5)
Назовите важнейшие реформы, предпринятые Эриккрадом за всё время его управления.
…
6)
Как построить примитивный радиопередатчик, затратив минимум средств?
…
Далее следовал ряд подобных вопросов. А вы чего ожидали? Тест не будет спрашивать: «Что вы хотите?» и «Что вам нравиться?». Тест проверяет уровень знаний по всем дисциплинам и выявляет область, в которой ученик показывает наибольшую осведомлённость. Если тестируемый демонстрирует низкие результаты «по всем фронтам», его определяют в группу «П» – ПОМОШНИКИ. Эта группа выполняет несложную, но нужную работу: уборка всего на свете, покраска всевозможных поверхностей, перетаскивание разных вещей и тому подобное. «П» согласно ЗАКОНУ является равноценным по значимости со всеми остальными группами объединением. Никто не смотрит свысока на группу «П», поскольку никто не смотрит свысока ни на кого в Обычинске, но, тем не менее, мало кто желает попасть в «П».
Но это ещё не все варианты крайних случаев. Если результаты теста окажутся неприемлемо высокими, то ученика в этом случае забирают в группу «О» – ОСОБЫЕ. Но не нужно думать, что попасть в группу «О» лучше, чем в группу «П». В конце концов, кто сказал, что быть гением намного лучше, чем быть глупцом? Дураки – счастливее гениев. Тогда в чём был смысл?
***
Неровности есть везде, нужно лишь подобрать подходящий масштаб, чтобы их разглядеть. Хорошо, что у меня всё всегда под рукой, и, по секрету, я скажу вам, что соседние дома на 24 улице отличаются высотой на 0,00998 мм. Удалось мне вас шокировать? Думаю, да!
В общем и целом, всё не так ровно и гладко. Но если бы не было неровностей, как тогда смогли бы мы ходить по земле? Благо, Вселенная не такая бестолковая, как бедные люди.
***
Света шла домой, отталкиваясь ногами от неровностей идеально гладкой дороги.
– С7-12! – стукнулся о затылок Светы голос позади. – Подожди!
Это был Е7-1. Он жил на улице 25. Света жила на улице 24. Они часто шли по улице 22 вместе.
– Привет, – сказала Света.
– Привет, – сказал Е7-1. – Как тест?
– Нормально.
– Ты успела ответить на все вопросы?
– Да.
– Я тоже.
Света вдруг задумалась об очевидном вопросе, который умудрился скрыться от неё.
– Что, если будет 100%?
– Такого обычно никогда ни у кого не бывает.
– А что, если у кого-нибудь будет? В какую группу определят тех, кто ответил корректно абсолютно на все вопросы?
– Не знаю, я никогда о таком не слышал.
– Да, я тоже, – Света смотрела куда-то внутрь, но со стороны казалось, что она смотрела перед собой в пустоту. – И всё же, что бы тогда случилось?
– Ты какая-то расфокусированная сегодня, – обеспокоенно заметил Е7-1. – Ты нормально себя чувствуешь?
– Да, всё хорошо, – ответила Света, вновь заметив, что мысли начали уводить её куда-то не туда. – Наверное, я просто переволновалась из-за теста.
– Волнение – это не про тебя, особенно – переволнение.
Свете стоило придумать более убедительную легенду. Е7-1 начал что-то подозревать. Тайна приближалась к грани раскрытия.
– Я проспала и не успела съесть свой завтрак, – сказала Света, стараясь звучать как можно убедительнее. – Может, дело в этом.
– Вот теперь не удивительно, что ты такая рассеянная! Я всегда тебе говорил – питайся нормально. Такими темпами тебя с улицы сдует ветер, и ты застрянешь на ветке дерева! Тогда ты вспомнишь слова старого доброго меня.
Света непринуждённо усмехнулась. Она и правда совсем недавно сидела на ветке дерева. 22 улица заканчивалась.
– До встречи, – Света подняла руку.
Это был знак приветствия и знак прощания.
– До завтра, – сказал Е7-1 и тоже поднял руку.
Его силуэт постепенно растворялся в закатном воздухе. Оставалась одна улица до дома.
***
Шаги без скрипа.
«Сейчас я приду домой и лягу спать. Потом придут родители. Мы поговорим. Ничто не измениться. Завтра я встану и вновь пойду. Меня куда-то распределят. Я буду учиться. Потом я буду работать. Потом мне создадут семью, о которой я не попрошу и к которой я не буду готова. Я поговорю с ним об этом. Мы будем не в силах что-то изменить. Ничто не измениться. Потом наши дети пойдут в школу. Потом их тоже распределят. Мы поговорим, но ничто не измениться. Всё будет повторяться вновь и вновь. Ничто никогда не измениться…»
«Ничто никогда не измениться, – думала Света, приближаясь с каждым шагом к 24 улице. – Что мне следует делать? Просто жить в этом маленьком городе обычной жизнью и никогда не хотеть чего-то ещё? Думаю, это будет не сложно, но тяжело. Мне будет тяжело. Мне уже тяжело. И что я могу изменить? Вероятно, ничего. Всё уже решено, и давно. А как же Дракон? Зачем я встретила его, если всё решено? Зачем он говорил со мной? Зачем я спасла его, если я ничего не могу изменить? Или могу? Что, если это проверка? Тест? Тогда смысл есть».