Аркан

Пять долларов

Полуденное солнце плавило воздух. Сухая трава еще не сменилась на свежую зелень и хрустела под тяжелыми копытами двух тяжеловозов. Мисс Роккайо и ее спутник приближались к одинокой кобыле.

– Нило, что там рядом с ней ?

Молодой всадник глухо стукнул пятками в бока тяжеловоза поднимаясь с места в галоп, чтобы первым осмотреться. С тех пор как Мисс Роккайо нашла его в лесу, зашила раны обмораживая руки на ледяном ветру, помогла пережить лихорадку не смыкая глаз несколько ночей, отгоняя смерть травами и амулетами, он всем своим существом был ей предан и не позволит даже крысе приблизиться и напугать её.

Кобыла напряженно выжидала. Уйти она не могла, жеребенок потерял много крови и проваливался в последний безмятежный сон. Рана уже не болела.

– Мисс, здесь жеребенок! – крикнул Нило. – И он кажется не жилец, – сказал он чуть тише, зная, что это ее расстроит.

Она подняла тяжеловоза в рысь и спрыгнула едва остановившись рядом с Нило. Кобыла прижала уши, давая понять, ни смотря ни на что, та будет защищать малыша. Нило отвел в сторону тяжеловозов и спутал им ноги поводьями. В это время Мисс Роккайо медленно подходила к кобыле протянув руку, в попытке завоевать ее доверие. Несмотря на конюшенное содержание, до того как она лишилась глаза и попала к Уилсону, десяток лет жизни в табуне укоренил в ней убеждение, что люди не приятнее пастушей собаки. Кобыла нервно била хвостом по бокам и рыла землю, в ней боролись два желания. Вцепиться зубами или позволить теплой руке коснуться лба. В ее памяти всплывали воспоминания, что иногда, после человеческого прикосновения, происходило что-то хорошее.

Пальцы едва коснулись храпа, как кобыла задрала голову косясь одним глазом. Мисс Роккайо не дрогнула, ее рука по-прежнему медленно тянулась уже к шее кобылы. Перебирая ногами на месте, та взвизгивая подавляла импульс накинуться и растоптать женщину. Спустя минуту кобыла все еще сжатая в пружину от напряжения позволила прикоснуться к себе. Тихий голос успокаивал её. Мисс Роккайо ласково говорила с ней, заглядывая в широко раскрытый глаз, мелькающий белком то слева, то справа. Кожа век была розовой и украшена черными крапинками присущими аппалузам. О них и говорила Мисс Роккайо.

– Тише, красавица. Дай полюбоваться. Я никогда не видела таких красивых пятнышек. У твоего малыша наверное тоже есть такие. Дай взглянуть и на него тоже. Мы не причиним вам вреда. Даю тебе слово, как женщина женщине, – она улыбнулась и более уверенно коснулась шеи кобылы, та была мокрой от пота.

– Осторожно, Мисс. Лучше прогнать её,– Нило, переживал не меньше. Подобно кобыле, он был готов броситься в любой момент на перерез угрозе.

– Она почти успокоилась, дай нам еще немного времени, не трогай пока малыша.

Нило отступил на два шага и отвел взгляд от кобылы понижая градус напряжения, но продолжая улавливать все ее опасные вздрагивания краем глаза. Жеребенок еле заметно дышал. «Чего так сопротивляться, и так много чести, сюсюкаться с ней» – ворчал он под нос, нервно покусывая обветренные губы.

После нескольких закидок головы кобыла начала успокаиваться. Нило опустился коленом на землю и осмотрел рану жеребенка. Его выражение лица выдавало скверность ситуации. Мисс Роккайо такой расклад не устраивал, в её сердце была непоколебимая уверенность, что все можно уладить.

– Смотри, там телега какого-то бакалейщика и кажется у него проблемы.

– И?

– И надо подъехать узнать, чем мы можем помочь.

– Тебе не терпится найти приключений на свою рыжую задницу?

– А тебе так хочется верить, что весь мир ждет момента, когда ты расслабишься, чтобы напасть на твою драгоценную персону? Поверь, за твою голову нет награды даже в пять долларов, никто не захочет тратить на тебя патроны.

– Горло можно перерезать без особых затрат.

Леон устало посмотрел на друга и тронул свою гнедую кобылу. "Боже милостивый, иногда мне кажется, что в его черепную коробку кто-то кинул пару камней, нагадил сверху и хорошенько встряхнул…" – бормотал он направляясь к фургону с распряженными лошадьми.

Дункан довольно ухмыльнулся и поехал следом.

Уотерфорд

С виду фургон был целым, но лошади распряжены и было их меньше, чем предполагала упряжь. Полотно образующее крышу было расписано растительными узорами со временем выгоревшими на солнце. Искусно обработанное дерево не поддавалось погодным условиям так же легко. Корпус фургона из темного дерева обрамляла резьба и множество створок, предназначенных для хранения и продажи лекарственных растений и снадобий. Рядом паслись два спутанных вороно-пегих тяжеловоза, необычайно гривастых для местных пород.

Подъехав ближе друзья заметили приближающиеся фигуры ещё двух таких же тяжеловозов с всадниками, скрываемых ранее фургоном. Спешившись они быстро осмотрели фургон вблизи. Дункан искал доказательства опасности. Леон же восхищался тонкой работой мастера и нарядностью лошадей.

Спустя несколько минут можно было разглядеть фигуры всадников. Первым ехал молодой мужчина, следом женщина, в длинной юбке покрывшей весь круп ее тяжеловоза. И ещё чуть позже стала заметна и белая кобыла, идущая следом за ними. Друзья переглянулись от осознания, что это та самая одноглазая кобыла. А молодой мужчина, уже с четко различимыми мексиканскими чертами, вез перед собой, свисающее по обе стороны длинными ногами, тело жеребенка.

С момента, как двое всадников вышли из-за фургона и спешились Нило не покидала тревога. Он не столько боялся нападения, сколько его тревожила ревность. Он не хотел этого признавать, но любой мужчина, приближающийся к Мисс Роккайо, вызывал у него ненависть и отвращение. В его случае все было ясно, цыганка не воспринимает его в серьёз. И тем больнее ему было осознавать, что у каждого встречного может быть шанс, которого он так хотел.

Когда они наконец достигли фургона, Нило не торопился спешиваться и взглядом указал на то же Мисс Роккайо.

– День добрый, амигос, – начал первым Нило.

– Добрый, дружище! – воскликнул Леон, озаряя незнакомцев улыбкой. – Не подумайте лишнего, мы лишь возвращались с рыбалки на ранчо "Уотерфорд" и заметили бакалейщика с неприятностями, как нам показалось, – обернувшись к Дункану, в поиске подтверждения его слов, он увидел, как тот стеклянным взглядом уставился на цыганку. Дункан не славился интересом к женщинам, чем озадачил друга.

– Ох, как любезно с вашей стороны. Действительно, произошла неприятность, но не у нас, у этого прекрасного малыша, раны которого мне нужно срочно промыть и зашить, – тронув пятками тяжеловоза, Мисс Роккайо выехала вперёд и продолжила разговор, как ей казалось, разряжая обстановку. Но в это время Нило уже мысленно проклинал обоих путников, за то драгоценное внимание, что она уделяет чужакам.

Дункан продолжал находиться в раздумьях не сводя с женщины глаз. Обладая врождённой эмпатией, Леон собственной кожей ощутил треск электричества исходящий от молодого мексиканца. Незаметно для других он ковырнул шпорой в бок свою кобылу, так, чтобы она приняла в лево и толкнула плечом мерена Дункана. Результата долго ждать не пришлось. Пегий мерен прижал уши и пнул в воздух задней ногой, угрожая кобыле расправой. Придя в себя от качки в седле, Дункан резко перевел взгляд на мексиканца, теперь напряжение почуял и он. Леон продолжал: – Тут недалеко ранчо моего отца. Можем проводить вас и показать жеребенка нашему врачу.

Обернувшись через плечо к Нило, Мисс Роккайо взглядом задала вопрос, как лучше поступить, на что Нило почувствовав долгожданную важность, ответил всем: – Он не дотянет. Мы сделаем все процедуры, что планировали, и если вы готовы ждать, то с радостью примем вашу помощь и поедем на ранчо вместе. Если вы спешите, можете нарисовать карту, мы приедем позже, – Нило не хотел принимать их помощь вовсе. Но выше его гордости было желание позаботиться о Мисс Роккайо. После трех дней пути, ей пойдет на пользу мягкая постель и горячая ванна. Как и ожидалось, его ответ обрадовал спутницу.

– Мы подождем, дружище, – ответил Леон, утвердительно взглянув на друга. Это не обсуждалось, Леон обожал гостей, как и его отец. Да и терпение по отношению к перепадам настроения Дункана на сегодня закончилось.

Расседлав лошадей они легли отдыхать в тени фургона. Одноглазая кобыла терпеливо стояла рядом. Нило приносил кипячённую воду и тряпки, пока Мисс Роккайо изогнутой иглой сшивала мышцы и жилы, еле слышно проговаривая заговоры.

– Что это было? – спросил Леон, откинувшись спиной на брошенное на землю седло, присоединяясь к другу.

– О чем это ты? – бухтел Дункан едва не проваливаясь в сон.

– Я о том, как ты таращился на эту циганку.

– Таращился? – он недоумевал и блуждая в мыслях пытался вспомнить ее лицо.

– Да-да, как полоумный, – понизив голос он продолжал. – Я думал этот мексиканец перережет тебе глотку за такую дерзость.

– А вот это я помню, но я не таращился. Говорил же, всегда найдется желающий перерезать мне глотку, – довольно хмыкнув он сильнее надвинул шляпу на глаза и притих.

Леону оставалось лишь смириться и поступить так же, его версия про камни в голове друга тоже подтвердилась.

По другую сторону фургона стоял запах крови и спирта.

– Что думаете насчёт этих бродяг? – спросил Нило, как бы невзначай, прижимая пальцами пульсирующую артерию, когда-то струей изливавшую кровь.

– Как провидица, или как женщина? – Мисс Роккайо знала о притязаниях парня, и обычно избегала этой щекотливой темы, но сейчас она была слишком сосредоточена на ране и отвечала прямо, чем сильно смутила его. Почувствовав себя раздражительным, Нило умолк. – Я думаю, что эта встреча не случайна, – добавила она.

Нило все ещё молчал, он уже пожалел о заданном вопросе, и чувствовал, как его лицо наливается свинцом от осознания своей глупости. Машинально накладывая швы Мисс Роккайо ушла в себя и продолжала размышлять над этим вопросом. В действительности она что-то почувствовала. Как в ту буранную ночь, когда кони понесли в лес. Что-то, что происходит вне зависимости от ее мнения. Что-то, что снова связано с "ней".

Закончив они уложили жеребенка в фургоне и вышли к отдыхавшим друзьям. После знакомства и небольшой беседы все понемногу расслабилась и общими усилиями запрягли тяжеловозов. Распалив детский восторг и воспоминания Леона об ирландских косматых лошадях, Мисс Роккайо подробно рассказала о четверке и фургоне, что ему так понравились. Это была четверка цыганских кобов. Все как на подбор пегие с длинными гривами и не менее длинными и пушистыми щетками на ногах. Так же как и фургон их подарили родственники Мисс Роккайо в день свадьбы, в память о жизни в таборе, и как возможность, в любой момент, словно через приоткрытую дверь вернуться к кочевой жизни, если что-то не заладится в городе.

Спустя час пути они настигли ранчо "Уотерфорд", названное так, в честь родного города семьи Леона. На первый взгляд, об Ирландии здесь напоминали разве что сами рыжеволосые члены семьи вышедшие во двор. Во всем остальном это было самое обычное ранчо в лучшие его времена.

Семья О'Кейнов шумно вышла встречать гостей. Глядя на них, безошибочно можно было заявить, что они ирландцы. Высокий рост, огненно рыжие волосы, широкие скулы и громкий раскатистый смех, выдавали их издалека. Кеган старший – глава семьи и владелец ранчо, был рад гостям, он широко улыбался предвкушая богато накрытый стол и интересные истории. Как и Леон, все члены семьи были в восторге от пегих тяжеловозов в упряжи. Трое парней бурно обсуждавших что-то на ирландском, были братьями Леона. Кеган младший и Райан, двойняшки на несколько лет старше Леона, прикидывали как можно будет выторговать этих нарядных лошадок. Самый младший сын в семье – Тиган, двадцати лет от роду, имел дерзкий нрав и уже представлял, как приглашает на свидание цыганку сидевшую на козлах. Хозяйка дома – Аверин, перебирала пальцами длинную огненную косу от волнения, и планировала грандиозный ужин, надеясь потом купить что-нибудь необычное у задобренных элем загадочных гостей.

Из рабочих домиков и хозяйственных построек тоже стягивались люди. На этом ранчо приезд гостей, или завершение значимых сезонных дел, означает всеобщее гуляние. В прошлом году черная корова, из такого же абсолютно черного стада, принесла белого теленка. Кеган старший, счел это благим знаком богов и подарил каждому работнику ранчо по собственной корове. Которые, в свою очередь, принесли новым хозяевам по теленку этой весной. Это событие тоже бурно праздновалось. За все время по собственному желанию с этого ранчо ушел только Дункан, но вернулся спустя два года, так и не найдя своего счастья за его пределами.

Чуть отложив подробное знакомство, гости в первую очередь позаботились о жеребенке. Леон привел врача и попросил Тигана принести из столярки мешки свежих опилок в самый тихий угол конюшни, где разместили жеребенка. Кобыла стояла рядом, через перегородку, сдержанно подпуская к малышу местного врача, по совместительству лечащего и животных ранчо.

– Рана чистая, швы отличные, сделаем компрессы от отеков. Будем доить кобылу и поить его с бутылки, что бы жеребенок лежал как можно дольше. Растущий организм быстро справится, через неделю будет бегать, вот увидите, – сказал врач поглаживая по шее спящего малыша. Это был мужчина в возрасте, с военной выправкой и добрыми глазами. Нило и Мисс Рокайо поблагодарив врача, вместе с Леоном вернулись во двор, где старшие сыновья Кегана распрягали четверку.

– Готов отдать сотню коров за этих красавцев! – крикнул Райан едва увидев гостей.

– Две сотни! – перекрикнул его Леон, уводя на развязки одного из коней, коваль уже получил распоряжение обновить подковы каждому, и ждал натачивая копытные ножи.

Стоя у фургона, глава семейства распутывал длинную гриву одного из коней, аккуратно разделяя белые и черные пряди, пока словно завороженный не засмотрелся на россыпь голубых крупиц в лиловом глазу тяжеловоза.

– Они словно из мифов, – тихо сказал Кеган старший, после чего обратился к Мисс Роккайо. – Сын уже рассказал мне, что это цыганские лошади. Мне действительно нужно привезти несколько таких для будущих внуков. Я понимаю, что вы не отдадите их не за какие деньги или стада.

Мисс Роккайо облегчено вздохнула. Ее кони всегда привлекают внимание. Их пытались выкупить и для разведения, и в цирк, и в экипаж одной состоятельной дамы, которая предлагала целый слиток золота за каждого.

– Они для меня дороже всего, – сердечно ответила цыганка. – Но если вдруг я осяду и займусь их разведением, вы первые получите жеребят, в благодарность за вашу доброту и гостеприимство.

Кеган старший расплылся в счастливой улыбке.

– Эти слова нужно срочно повторить за столом и закрепить глотком крепкого эля!

Радостный гул поднялся по всему двору хозяйства, все спешили завершить дела и скорее собраться в общем зале.

В это время Аверин располагала гостей по комнатам, учтиво поинтересовавшись, нужны ли им раздельные комнаты. Мисс Роккайо разместили на втором этаже ближе к лестнице, в комнате с ванной. Помощницы хозяйки уже наполняли ее горячей водой, аккуратно поднимаясь с ведрами по лестнице. Нило разместили чуть дальше по коридору. Оставив вещи Мисс Роккайо у ее двери, он вернулся к фургону за своим небольшим мешком вещей, которыми он успел обзавестись за несколько недель путешествий. Задержавшись во дворе, он проверил все ли ладно было с ковкой. На расчистке был уже второй конь из четверки, остальных поставили в стоила и раздали сена. Убедившись, что все в порядке, он поднялся в комнату, запер дверь и усевшись на кровать стянул сапоги. Задрав штанину он засмотрелся на шрамы, со временем они потеряли бурый оттенок. С тех пор как он пришел в себя в фургоне, ни один шов от руки Мисс Роккайо не болел. Даже щекотно не тянуло кожу при заживлении, она просто срослась. Проведя рукой по щиколотке, он невольно подумал о том, что ее руки прикасались к нему, и смутился от своих же мыслей. Откинувшись на кровать, он вынул книгу из мешка и принялся читать, ожидая вечера.

Мисс Роккайо в это время оставшись одна, добавила травы и масла в горячую воду. Распустила длинные волосы и погрузилась в воду с головой, растянувшись в ванной. Вода была горячей и жгла лицо, но она так скучала по чистой воде, что терпела боль сильно зажмурив глаза. Когда силы задерживать дыхания были на исходе, она приподнялась взявшись руками за борта, и уперевшись лопатками в стенку ванны легла чуть повыше. Все еще не открывая глаз она впитывала тепло и запах эфирных масел с травами, впервые за долгое время чувствуя настоящий комфорт. Когда наполняли ванну, она успела осмотреть комнату и разложить некоторые вещи. Отдавая должное вкусу миссис Аверин, цыганка открыв глаза, снова обводила взглядом комнату, задерживаясь, то на изящной кованой спинке кровати, то на шелковом абажуре лампы, глубокого синего цвета, то на подобранных по такту и размеру картинах со сценами охоты, пейзажами и фотографиями гор. В дальнем углу комнаты стояло зеркало, заглядывать в которое цыганка старательно избегала. Последнее время она редко испытывает полное одиночество и старалась не отвлекаться от отдыха.

1. Маг

В другой части дома, на первом этаже, в большой кухне, Дункана застали врасплох хлопоты кухарок, приступивших к приготовлению блюд для вечернего празднования. Суматошно бегая и громко распределяя обязанности они вынудили Дункана уйти разделывать рыбу на задний двор. Кинув осетрину на верстак, он бурчал под нос, как раздражен этим гомоном. Взяв наконец очередную рыбину и разрезав ей брюхо он сосредоточился и больше не отвлекался. К тому времени, как он выпотрошил весь улов, с кухни потянуло просто невероятными запахами. Дункан занес рыбу на кухню и через окно выходившее на конюшни увидел мужчин седевших на перекладинах бочки. Им явно было очень весело. Не то что бы Дункан был против веселья, но его челюсть снова сжалась от гнева и он решительно направился к бочке.

Очередной погонщик рухнул на землю подняв в воздух пыль и смех. Рыжий молодой жеребец покрылся пеной на груди и в паху. Его ноги дрожали от напряжения, но он был намерен высадить и следующего добровольца. Когда нога следующего парня оказалась в стремени и потянула седло вниз, рыжий приготовился к рывку. Он не знал, когда это закончится, но знал когда закончатся его силы, и решил играть по грязному, забыв про правила заездки. Он ждал когда вторая нога окажется в воздухе, чтобы рвануть в бок и раздавить седока об жерди бочки. Тело жеребца дрогнуло от напряжения, нога всадника оторвалась от земли, раздался крик.

– Какого черта тут происходит!? – Дункан был в бешенстве.

Веселье резко прекратилось, всадник спрыгнул на землю, рыжий вырвался и нервно бегал по кругу. Все молча переглядывались и закрывали глаза полями шляп опустив головы.

– Я еще раз спрашиваю!? Какого четра???

Самый младший из погонщиков, видимо, сильнее всех испытывал чувство вины и заговорил первым.

– Он же совсем дикий, даже тебя об забор швырнул, мы решили его проучить, друг. Еще немного и он бы сдался…

На этом его оборвал холодный взгляд Дункана. Поймав рыжего под уздцы, он расстегнул подпруги и швырнул седло на землю. Конь вертелся и перебирал ногами, но почувствовал облегчение в руках Дункана. Поравнявшись с погонщиками, которые уже разочарованно спускались с перекладин, он молча посмотрел в лицо каждому, презирая их глупость. Тот, что заговорил первым, почти беззвучно попросил прощения и открыл ворота бочки. Уже стемнело, когда Дункан отшагал разгоряченного жеребца и намазал растертым в кашу мылом припухлости на месте ерзавшей подпруги. По опустевшему двору стало ясно, что все приступили к празднованию приезда гостей.

Кеган старший с Аверин сидели во главе длинного стола, по левую сторону от них рядом сидели сыновья. По соседству с Леоном было пустое место для Дункана. По правую сторону сидели отдохнувшие гости. Еще около 20 мест занимали работники ранчо, шумно обсуждая свои дела. Под лестницей была организованна небольшая сцена с местными музыкантами, вокруг которых танцевали дети и молодежь, не заинтересованная застольями. Зайдя в дом Дункан словно дикобраз ощетинился, запах мяса и эля ударил в нос, громкая музыка и болтовня оглушили его. Немного растерянно он приблизился к столу в центре большого зала. Леон сразу отличил его напряженное выражение лица в радостной толкотне и размахивая руками позвал за стол. Замешкавшись на секунду, Дункан все же пошёл к другу. Кеган старший уже выпытывал подробности приключений у цыганки всем своим видом показывая насколько он восхищен. Его глаза горели, щеки были еще румянее от выпитого эля, а смех содрогал деревянные стены дома. Аверин и сыновья тоже внимательно слушали. Почувствовав напряжение Дункана, когда он отодвигал стул и присаживался за стол, все немного притихли. Кеган старший, резко переменился в лице, сменив озорство на отцовскую озабоченность, он мягко спросил, что случилось и почему тот задержался. Дункан, не долго думая, ответил.

– Разбирался с идиотами.

Кеган немного озадачился таким ответом, старшие братья перешептывались между собой, а остальные вопросительно смотрели на Дункана. Леон, решив не усугублять ситуацию расспросами, резко поднял стакан и предложил выпить за Дункана. Все радостно его поддержали, а Кеган встал, чтобы сказать тост. Дункан смутился от такого внимания и уставился в свой стакан, словно там крутили фильмы.

– Согласен, сынок! Нам нужно выпить за Дункана, за самого ответственного и талантливого объездчика лошадей, что я повидал на своем веку. За любимого сына, доброго и честного брата, за человека чести. За тебя Дункан! Скол!

В зале поднялся радостный гул и стук деревянных стаканов. Эль проливался на блюда, но от этого они становились лишь вкуснее. Заиграла новая мелодия и еще больше людей из-за стола отправлялись в пляс. Тиган на ходу допивая эль и выкрикивая имя Дункана отправился в хоровод. Все еще чувствуя себя неуютно, Дункан залпом опустошил свой стакан, встретился взглядом с цыганкой, которая все время сидела напротив и изучала его, и не зная куда себя деть, налил еще. Напряжение росло, в поиске поддержки он ткнул локтем в бок Леона.

– Что там случилось? – тихо спросил Леон. – Ты был похож зверя, когда вошел, даже я струхнул.

– Твои идиотские погонщики устроили родео с моим рыжим дичком. Теперь он неделю будет отдыхать от заездки и скорее всего сломает мне пару костей в отместку.

– Я поговорю с ними, но ты же знаешь, что они и на тебя работают. Если надо, увольняй их, найдем других.

Дункан промолчал. Леон ободрительно потрепал его по плечу и стукнул своим стаканом о его, предлагая забыться хоть на этот вечер. Дункан был не против. Опрокинув еще один стакан эля, он смелее выдержал взгляд цыганки, и прислушался к тому, что она говорила.

– Ох, это на самом деле глупая история. Когда я пересекла границы Америки, первые люди, встретившие меня, не говорили ни по испански, ни по мексикански. Они буквально на пальцах спрашивали, как меня зовут, я и сказала – Роккайо. На цыганском это означает роса – мое имя. А оказывается здесь принято звать по фамилии с приставками мисс и миссис. Так как я не замужем, они очень утвердительно заявили, что я теперь Мисс Роккайо. Так я и представлялась другим.

Пока сидевшие за столом внимательно слушали цыганку, Нило чувствовал, что его уши наливаются свинцом и увеличиваются в размере, от осознания, что он все это время обращался к ней по имени. Волна смущения и ликования заставила его ерзать на стуле и наигранно прочищать горло. Пытаясь привести себя в чувства он выпил еще несколько глотков Эля, даже не заметив того факта, что она умолчала о погибшем муже. Цыганка продолжала разговор. В этот раз вопрос задала Аверин.

– Ваш фургон, он полон лекарств и снадобий, вы врач или гастролирующий продавец?

– Я скорее целитель, в моем роду по женской линии передается дар врачевания и предсказаний будущего. Иногда я чувствую, что мне нужно быть в определенном месте, чтобы помочь страдающему. Так было с Нило, так было с жеребенком, что мы привезли. Сердце ведет меня и я иду на зов.

В глазах Кегана сверкнула искра понимания. Он верил в знаки, он полагался на интуицию.

– А вы можете предсказать будущее нашему ранчо? Свадьбы сыновей, снег посреди лета?

Аверин встревожилась и потянула за рукав мужа. Судьба не игрушка и она боялась услышать то, что знать не следовало. Цыганка заметила это, и словно ожидая разрешения Аверин, молча смотрела ей в глаза. Даже волнение не сдержало ее любопытство. Одобрительно кивнув, она все же продолжала держать мужа за рукав.

– Чтобы сделать точное предсказание мне нужны карты и тихая обстановка. Но еще на въезде, под вывеской, я видела благое знамение. Жеребенок и кобыла, что мы вам оставили, принесут вам огромную удачу, если вернете их хозяину.

– Отец, у кобылы тавро Уилсона, я могу заняться этим, – сказал Леон.

Кеган разразился раскатистым хохотом и снова поднялся для тоста.

– Вы слышали? Гости принесли нам удачу! Давайте выпьем за это!

Зал снова загудел и музыка стала еще громче. Разговаривать стало сложнее, поэтому все слушали Кегана, единственного, кто мог не напрягаясь перекрывать своим голосом шум. Так гости узнали про переезд семьи из Ирландии, про постройку ранчо собственными руками. Про предыдущих гостей—семью немцев едва говорящих на английском, которые спустя несколько недель поисков пристанища вернулись, чтобы осесть навсегда в Уотерфорде. И про белого теленка, и про внуков, которых они очень ждут. Зная все эти истории наизусть, Дункан улизнул на балкончик, выйти на который, можно было на втором этаже, в конце коридора. Там стояло его кресло и газовая лампа для чтения. Нило внимательно слушал всех за столом, даже разговоры среди рабочих, пока его мысли не начали путаться от крепости эля. Не смотря на мягкий вкус, в голову давало как от текилы. Мисс Роккайо, тоже утомившись, ближе к полуночи вежливо попрощалась, и в сопровождении Нило благополучно добралась до комнаты. Когда ее дверь закрылась, самообладание Нило было исчерпано настолько, что до своей комнаты он добирался перебирая рукам по стеночке, неуклюже уронив одну из рамок с фотографией на пол. Добравшись до комнаты, он какое-то время сомневался, действительно ли это его комната, но рискнул и провернул ручку двери. Останавливая ходившую кругами комнату он искал глазами свои вещи на кровати. Нило не ошибся, на кровати лежал его мешок с вещами. Столкнув его на пол он завалился на кровать даже не разуваясь.

Внизу еще стояли разговоры и тихо играла музыка, самые крепкие из собравшихся, не планировали расходиться до рассвета. Мисс Роккайо тоже не спалось, она ходила по комнате из угла в угол – что-то ее тревожило. В очередной раз проходя мимо зеркала она уловила черную тень в отражении. Обернувшись, уже в самой комнате, она увидела чёрный расплывчатый силуэт, настолько черный, что по краям он медленно втягивал свет в свою пустоту. Цыганка почувствовала, как за мгновенье протрезвела. Это была не первая их встреча, но страх сковывал каждый раз с ужасающей силой. Попятившись назад, она споткнулась о ножку ванной и едва не упав, врезалась спиной в дверь. Собрав все самообладание, она резко открыла дверь и вышла в коридор. Она не хотела спускаться вниз. Оглядевшись по сторонам, остановилась взглядом на комнате Нило. Подойдя ближе замерла на месте, ее мучали сомнения. Действительно ли это будет уместно по отношению к нему. Нило, конечно, будет ей рад, но может понять это неправильно. Вспомнив, что ждет ее в комнате, холод снова пробежал по всей спине, и рука невольно потянулась к дверной ручке. Что-то упало на пол. Не в комнате Нило. Цыганка посмотрела влево, под дверью мелькала слабая полоса света и тянуло холодным уличным воздухом. Сделав несколько шагов по коридору, она услышала ворчание. Дверь начала открываться и глаза ослепила лампа, которую нес Дункан. Он уснул в кресле и уронил книгу, закрыв нужную страницу, поэтому пошел укладываться в комнату. Увидев Цыганку он смутился, осмотрелся по сторонам, и прикинув, что помешал ей попасть в комнату к молодому мексиканцу, смутился еще сильнее. Так он и смотрел на нее молча, не зная, что сказать. Мисс Роккайо поняла по движению его глаз, что он подумал, и резко крикнула то, что первым пришло в голову.

– Крыса! Помогите, сэр, в моей комнате бегала крыса, я так испугалась…

«Она и правда выглядит очень напуганной» – подумал Дункан. Осознав, что кроме него поблизости никого нет, все же согласился помочь.

Оказавшись в комнате, цыганка с облегчением не нашла там тени. Дункан же, не нашел там крысы. После короткого неловкого разговора он стремительно вышел из комнаты. Цыганка растерянно села на кровать и хотела уже расплакаться от своего глупого положения, как в комнату постучали. Она радостно бросилась к двери, в надежде, что Нило услышал возню в коридоре и пришел ее проверить. Дверь открылась, а на пороге стоял Дункан с двумя толстыми котами под мышками.

– Вот, это вам охрана, – сказал он протянув их цыганке.

Коты лениво изворачивались. Мисс Роккайо растерялась еще сильнее, и не успела даже поблагодарить Дункана, как дверь закрылась и он снова ушел.

Стоя с двумя котами в руках она глубоко вздохнула и смирилась с тем, что произошло.

Спала она крепко, коты свернулись в ногах и грели ее. Тень больше не появлялась. Отпугнули ее коты, Дункан, или травы, что сожгла цыганка перед сном, так и осталось загадкой.