Он снова прервался, уже значительно раздраженный.
– Хорошо, – кивнул он, и сел рядом со мной, которая натягивала на плечи платье. – Мне кажется, что ты переживаешь совершенно зря. Твой Бог ещё тот… Бобёр!
– Бобёр? – я удивилась, что же в Боге такого бобриного?
– Да! В смысле, нет! Смотри! – и немного светящийся Лука, видимо от раздражения, подскочил со своего места, и приник к окну. Я последовала за ним, и увидела занимательное зрелище.
За окном, совсем недалеко от моего домика, на ближайшем пенёчке сидел тот самый бобёр, который свёл нас с Лукой некоторое время тому назад. Бобёр что-то прицокивал и попискивал, отчаянно жестикулируя передними лапами.
– Может, он куда-то зовёт? – высказала я предположение. Этот странный зверь не внушал мне никакого доверия.
– Я пойду за ним, – ответил мне Лука. – Пойдём вместе?
Я обернулась в сомнении. В спальне отдыхал измученный Бог, который неизвестно каким образом пострадал и где-то был всё это время. На столе лежали те самые книги, которые я взяла из той секретной комнаты в доме моего отца.
– Я не хочу уходить, – твёрдо сказала я.
– А вдруг он зовёт нас, чтобы кому-нибудь помочь? – снова спросил Лука.
– Я не пойду, – отрезала я.
– Я пойду сам, – послышался голос со стороны спальни.
Мы с Лукой обернулись, и увидели Драйтена, который вполне уверенно стоял на ногах, выразительно поглядывая на нас всеми своими глазами. – Этот бобёр – помощник Богини. Богиню тоже похитили, и я не смог её найти там, где содержали меня.
– А где тебя содержали? – вырвалось у меня.
Бог пожал плечами, направляясь к входной двери. Он всё ещё был босиком, но это его ничуть не смущало.
– Я был в здании с множеством переходов – белые стены, белый свет, льющийся из ниоткуда, и никого – ни одной души. Я долго бродил по переходам, пытался их сломать, но тщетно. Опустошил весь резерв, но так ничего и не смог сделать. Было ощущение, будто само место поглощает мои силы.
Что-то это описание мне напоминало. Но что?
– Но об этом потом поговорим, Гли. Я пойду за бобром, а вы продолжайте, – и он, уходя, обернулся и подмигнул мне.
Я смутилась, и, наверное, покраснела. Но Лука вдруг обнял меня.
– Я же говорил тебе, что у него прекрасный слух, – он хохотнул мне в ухо довольно и как-то удовлетворённо. – Смотри, теперь мы совсем одни, здесь, в твоём уютном домике, где нас никто не побеспокоит…
Первые лучи светила озарили небо, которое почти сразу расцвело утренними красками.
– Мне кажется, сейчас самое время немного вздремнуть, – ответила я, отодвигаясь от Луки. Я внезапно почувствовала себя усталой и немного разбитой, словно я только вчера попала в подземелье, в котором нет ничего, кроме коридоров и капающей вдалеке воды.
А что, если существует такое же место, как то, в котором спрятали меня, только с противоположными силами? Если кто-то смог сковать мои силы, не давая ими воспользоваться, возможно есть место, в котором настолько много света, что любое тёмное существо, даже Бог, может умереть там от потери тьмы?
Я поднялась и подошла к окну.
– А что, – продолжила я вслух, раскручивая мысль, – если нас с Богом выкрали неспроста, чтобы мы не смогли повлиять на что-нибудь? Кстати, – повернулась я к Луке. – А что там с Верховной?
Лука покачал головой.
– Я не видел ведьм с того момента, как они ушли к ней домой. Давай отправимся к ним вместе, если хочешь.
Я кивнула.
– Только нужно немного отдохнуть.
– А можно мне остаться? – с надеждой спросил Лука. – Я готов просто спать рядом. – я снова кивнула.
Просто спать рядом. Просто быть вместе, ни на что не рассчитывая и ничего не ожидая.
– Всё совсем не просто, Лука, – решила я окончательно разобраться в том, кто мы есть. – Богиня убрала наши браслеты, и мы теперь не муж и жена по нашим обычаям, верно?
Я обернулась и увидела, что Лука опустил глаза, и как-то весь поник.
– Что же, я права? – мне ответом была тишина. – Ты ничего не скажешь?
Лука набрал в грудь воздуха, готовясь к разговору, который, видимо, давно назревал, ещё с того момента, как я узнала про Милаву. Как же я не поняла всего этого тогда, в храме Богини?
– Выходит, всё – мы друг другу чужие, и я больше не принадлежу тебе, и ты снова свободен. Теперь ты свободен для всех женщин мира, Лука. Тебе, как молодому императору полагается одарённая молодая жена, которая будет способна подарить тебе таких же одарённых наследников. И, думается мне, на роль таковой супруги я никак не подхожу…
Лука хотел меня перебить, снова глубоко вдохнув, но я продолжила.
– Единственное, чего я понять не могу во всём этом. Во всей этой истории с моим похищением, с исчезновением Бога и Богини, при чём тут я? Я уже некоторое время не твоя жена, не твоя императрица, и никак не принадлежу тебе и никакого отношения к этой истории не имею… Почему меня всё продолжает затягивать во все эти события? – Я села прямо на пол напротив Луки, рассуждая. – Смотри, мы были супругами долгие годы вдали друг от друга, никого это особенно не волновало, потому что народ Валеды и не знал об этом. Знали только приближенные, те, кто был на нашей свадьбе в храме, и то, только те, кто стоял близко к нам, остальные зрители, особенно те, кто был на улице, скорее всего никогда и не видели тебя и Тита вместе, и не знают, чем вы отличаетесь друг от друга внешне…
Я вновь поднялась, потому что сил моих не было смотреть на лицо Луки, у которого от моих слов оно, это самое лицо, становилось всё печальнее и печальнее.
– Потом ты нашёл себе Милаву, о которой в народе говорили, что она и есть твоя жена, потому что внешне она – как две капли воды со мной. Что же такого случилось с того момента, как Тит нашёл меня в Тыштах, что подтолкнуло кого-то на похищения? И вот ещё одна мысль: при чём тут Верховная?
Заря разгоралась над лесом, расцвечивая листья деревьев всеми цветами зелёного. Лес всегда оставался и остаётся прекрасным, не зависимо от каких бы то ни было обстоятельств.
– Зачем нужно было устраивать переполох в храме Тёмного Бога? Зачем нужно было похищать меня? Зачем разрушать поместье моего отца? Почему на Валеду нападают ниньи? Как это вообще всё связано и при чём здесь я?
Лука молчал. Кажется, он знал часть ответов на мои вопросы, но молчал, и я понимала, что он мне эти ответы не даст.
– Предлагаю это утро сделать началом новых отношений Гликерии и Луки, – при этих словах Лука улыбнулся с надеждой. Но я не улыбалась.
– Я ведьма, и служу Тёмному Богу, а ты – император Валеды, и я обычная твоя подданная.
Лука поднялся, направляясь ко мне, но я увернулась, и одним быстрым движением оказалась возле двери. Он снова открыл было рот, чтобы что-то мне сказать, но я опередила его.
– Прошу тебя, ничего не говори. – и я открыла дверь, намекая, что нужно сделать.
– Знаешь, Гли, – всё же сказал Лука. – Ты сейчас не права! – он захлопнул дверь и повернулся ко мне лицом. – Ты смотришь на всю ситуацию однобоко, и тебе видится, что ты совершенно не при чём. Но послушай меня, что я тебе скажу. Ты всегда будешь причем!
– Почему это? – сорвалась на крик я.
– Потому что я тебя люблю, Гли! И да, у нас больше нет брачных браслетов, но это ничего не меняет! И уж тем более не меняет моего к тебе отношения!
Он нависал надо мной – огромный, рыжий, и немного бородатый, потому что уже несколько дней у него не было времени на себя. Глаза у него были усталыми, хоть и блестели от эмоций. И я подумала, что вот именно сейчас, именно в этот момент я не имею права отказываться от моего Луки, который всегда был для меня самым нужным мужчиной в мире.
И я обняла его, чего уж там. Крепко, насколько хватило сил. И Лука обнял меня в ответ и прижал к себе.
– Ты всё время забываешь, Гли. Я с тобой. А это значит? – и он улыбнулся, и я вспомнила день нашей свадьбы.
– … что все невзгоды позади, да? – тихонько ответила я ему.
– Вот именно, – просто ответил он. – Так что, я останусь? – он отстранился и хитро улыбнулся.
– Оставайся, – кивнула я.
Когда мы пришли к ведьмам, уже был полдень. Они жили на втором этаже в доме на торговой улице, рядом с площадью. На первом этаже их дома была лавка, в которой они торговали зельями да травами. На вывеске их лавки было написано «Зелья и травы», что, в общем-то, не противоречило законам империи.
Ведьмы сидели за прилавком и что-то горячо обсуждали, когда мы вошли. В лавке было пусто, несмотря на обеденное время.
– Гли! – воскликнула одна, завидев нас. – Мы такое узнали! – она выскочила из-за прилавка, схватила меня за руку, на ходу кивнув Луке, который улыбнулся в ответ, и затащила меня за прилавок. – Смотри!
Она указала мне на какой-то обрывок бумаги, который лежал перед ними на столике. Они смотрели на него во все глаза.
Я тоже посмотрела, но всё так же видела пустой обрывок бумаги.
– Что это? – уточнила я, разглядывая то так, то эдак.
– Ты что! Гли! Это же обрывок какого-то свитка! Наверняка очень важного! Мы нашли его в доме Верховной! Он был приколот тремя булавками к стене, возле входной двери!
Я взяла клочок бумаги в руки и повертела. Он был грязным, словно вырванным из середины, но пустым.
– Где булавки, ведьмы? – пророкотал Лука, напоминая о себе.
Ведьмы встрепенулись, Злата и Ведана столкнулись между собой, а Яна вытащила булавки из кармана своей длинной юбки.
– Вот, – протянула она их Луке, краснея и опуская глаза.
– Покажи, – попросила я его.
Он протянул раскрытую ладонь, и мы едва не стукнулись лбами друг с другом. Булавки как булавки.
– Смотри, – прошептал Лука. – Ты видишь? Они на концах тёмнее, чем основная часть.
Я пригляделась. Кончики булавок были темнее, но не ржавые, а будто в чём-то испачканы. Я аккуратно взяла одну двумя пальцами, и поскребла ногтем основание. С булавки отскочила коричневая частичка вещества, а пальцы внезапно защипало. Я ойкнула, а Лука выхватил булавку у меня из пальцев.
– Жжётся, – прокомментировала я. – Может, это яд?
Ведана приблизилась и предложила:
– Давайте проверим, – она взяла булавки и отошла за стойку. – Идите сюда.
Она бросила булавки в стеклянную колбу и достала проявляющее зелье.
Чем мне нравилось проявляющее зелье, так это тем, что оно раскрывало любое вещество, которое было в еде или напитках, которым было пропитана любая ткань, и даже такие вот предметы, типа иголок, которые содержали или были покрыты чем-то неизвестным или трудноопределимым на глаз.
Ведана капнула на иголки зельем, и как это обычно и бывало, сначала ничего не происходило, а потом темное, почти коричневое вещество начало краснеть, и постепенно несколько капель прозрачного зелья стали алыми.
– Это кровь? – заинтересованно спросила Яна. – А вдруг это кровь Верховной?
– Зачем прикалывать булавками в крови Верховной клочок бумаги к стене? – высказалась Злата, а я подумала, что странностей стало на одну больше.
– Может капнуть зельем на бумагу? – высказался Лука. Ведьмы закивали, и Ведана положила кусочек бумаги в другую колбу и капнула зельем.
На бумаге начали проступать буквы.
– Ман рани ки талаш мен хон, – прочитала Злата, наклонившись почти к самому столу. – Я ищу королеву.
– Смотри, тут ещё! – вскрикнула Яна, тоже наклонившись к столу.
– Мьюхе рани до аур ман тумхейн чудайл вапус доонга, – Злата дочитала клочок и повернулась ко мне. – Отдай мне королеву, и я верну ведьму.
Мы встретились с Лукой глазами.
– Интересно, какую королеву он ищет? – высказалась Ведана, достав из колбы пинцетом влажную бумажку, и мы все увидели, как буквы постепенно исчезают. Ведьмы задумчиво посмотрели на Луку, который в свою очередь смотрел на меня.
– Откуда обычные травницы знают древний язык? – он оглядел ведьм, которые заулыбались.
– Как же, – ответила одна из них. – Древний язык – это язык всех заклинаний, древних текстов и книг. Все ведьмы знают древний язык, – и она посмотрела на меня. – Кто-то знает лучше, кто-то хуже.
– У меня другой вопрос, – высказалась я. – Почему кто-то пишет записки на древнем языке невидимыми чернилами?
– Хороший вопрос, – кивнул Лука, забрав у Веданы пинцет с уже пустым обрывком бумажки. – И что за королеву он ищет?
– Может это совсем не он, – прокомментировала Яна. – Вполне может быть и она.
– Женщина, которая пишет записки невидимыми чернилами на древнем языке? – спросила я, задумавшись. – А зачем ей Верховная?
Все задумались, смотря на пинцет и бумажку. Одна из ведьм не выдержала:
– Ох! Это так сложно! – это была Злата. – Я обычная травница, а вы заставляете решать меня какие-то трудные загадки! – договорив, она плюхнулась на стул за прилавком и начала листать большую тетрадь с записями.
– Я понял, – подвел итог Лука. – Всё просто! У нас есть пропавшая Верховная ведьма, разграбленное поместье, моя жена в лабиринте, записка на древнем языке, убитая портниха, разрушенный храм… Я ничего не упустил? – и он обвёл глазами всех присутствующих.
У ведьм, включая Злату, загорелись глаза.
– А что, – спросила Ведана, отобрав у Луки пинцет. – У вас есть жена?
– И кто вы вообще такой? – поинтересовалась Злата, которая высунулась из-за прилавка от любопытства. – И при чём здесь поместье и лабиринт?
Я прокашлялась.
– Нужны ли подробности, Лука? – осторожно спросила я. – Может…?
Он отрицательно покачал головой.
– Моя жена вот, – и он приобнял меня за плечи, притянув к себе. – Поместье её отца, а я – Лука, этого пока достаточно.
Я кивнула, соглашаясь. Кто бы спорил, только не я.
Ведьмы покивали, тоже соглашаясь.
– Мы забираем бумажку, – продолжил Лука. – Наблюдайте, вдруг заметите что-нибудь необычное или наоборот, слишком обычное, что выделяется. Вы можете сообщить мне или Гли.
– А как? – снова спросила Ведана.
Лука одним лёгким движением сотворил в воздухе маленькую бумажную птицу, очень похожую на тех весенних птиц, которых складывали из бумаги все дети в праздник, посвященный Пробуждению Богини. Эту птицу он вручил Ведане, и извлёк ещё две из воздуха и отдал остальным двум ведьмам.
– Вам достаточно нашептать новости своей птичке и выбросить её в окно. Она сама найдёт дорогу ко мне.
Ведьмы с серьёзными лицами разглядывали бумажных птиц, лежащих у них на ладошках.
– Хорошего дня, – пожелала я им, пока Лука выводил меня из лавки «Зелья и травы». Ведьмы улыбнулись напоследок, а Ведана, внимательно проводила нас глазами, пока мы не пропали за поворотом.
– Не всё то, что мы видим, – с лёгким сожалением в голосе прокомментировал Лука.
– Ты о чём? – поинтересовалась я.
– Она не так просты, как хотят нам показать. Очень мудрые ведьмочки, – он хохотнул. – Ну да ладно. Мы пойдём к твоему отцу?
Я согласно закивала.
– Имей в виду, Гли, он на самом деле считает, что это ты его пытала. Будь аккуратна в разговоре с ним, – он остановился посреди улицы, обхватил мою голову ладонями и, глядя мне прямо в глаза, сказал:
– Ты дочь Флавиана, а не та женщина, которая над ним издевалась, чтобы узнать то, что она узнала. И Флавиан должен это понять.
– Что она узнала? – уточнила я.
– Откуда у него книги по дуальной магии. Понимаешь?
Я помотала головой, отрицая услышанное. Что я могла понимать? О существовании этих книг я сама узнала буквально несколько часов назад. Я всегда считала, что дуальная магия – это сказки, а это оказалось правдой.
– Будь осторожной в словах, не говори ему про Зарю.
– Никогда не говорить? – переспросила я.
– Когда-нибудь ты ему скажешь, но не сейчас, – и мы пошли дальше по улице, слушая легкий гул Стагили. Казалось, что это не гул города, а просто шумят деревья и птицы иногда покрикивают, но город жил своей жизнью. Вот проехала повозка, полная глиняных горшков, издалека слышно, как поет уличный музыкант.
– Мы не пойдём порталом?
– Пойдём, но не здесь. Я боюсь, за нами могут следить, а я всё ещё хочу скрывать то, что я император. Здесь пока мало кто знает, кто я такой, хоть я и нашумел, пока искал тебя с солдатами, – Лука оглянулся, улыбаясь очень счастливо. – Хорошо, что я тебя нашёл, Гли.
Мы вышли из города, сократив путь, переходя с улицы на улицу. Почти на окраине леса Лука взмахнул рукой и открыл портал, в который мы и вошли, отправляясь в столицу.
***
– Подожди меня здесь, – остановился Лука, когда мы попали в его покои во дворце. – Я приду за тобой, а пока можешь отдохнуть, переодеться. Я просил подготовить тебе что-нибудь подходящее из одежды, рассчитывая, что ты всё же решишь остаться со мной.
И он вопросительно посмотрел на меня.
Как будто бы мне снова предложили быть женой.
Проблема была лишь в том, что Лука мне больше не предлагал стать его женой. Может, я что-то не так понимаю?
– Остаться с тобой в качестве кого? – спросила я у Луки, который в ожидании стоял передо мной, наклонив свою рыжую голову.
– В качестве моей Гли, – сдержанно ответил Лука. – В качестве кого ещё?
– Ты специально уходишь от ответа?
– Я специально, да, – кивнул он. – Приводи себя в порядок, поговорим потом.
Он посерьёзнел, взгляд приобрёл строгость, свойственную высокопоставленным людям. Быстро улыбнувшись, он кивнул на прощание и скрылся за дверью, оставив меня одну в огромных императорских покоях.
Хотя, может, это обычные покои?
Я обошла комнаты по периметру, рассматривая стены, сама не зная, что я здесь хотела найти. Совершенно точно здесь не было Верховной, которая могла бы ответить на несколько моих вопросов. И не было здесь Тёмного Бога, который всегда знал, что происходит в моей жизни.
Я чувствовала себя лошадью, которой закрыли глаза, и ведут её в какое-то странное место. Или страшное, тут уж как повезёт.
На огромной, уж точно императорской, постели лежало несколько платьев. Одно было скроено по типично столичной моде: узкая длинная до пола юбка с разрезами по бокам, которые в определённых позах открывали ноги на всю длину, длинными расклешёнными рукавами и высоким воротником. Другое было свободным, с широкой длинной юбкой, и больше походило на обычное городское платье, которое было в шкафу любой девушки из провинции. А третье больше напоминало эльфийское платье на запах с широким поясом с кистями на концах.
Какой интересный выбор! Мне предлагали выглядеть под стать императору, простушкой из Стагили или свободной женщиной, которая в праве распоряжаться своей судьбой. Тот, кто подбирал платья, тонко намекал мне, что от платья многое зависит. Интересно, а этот кто-то знал о моём прошлом?
Я долго стояла и смотрела на платья, мысленно рассуждая о плюсах и минусах платьев, не соглашаясь с доводами, и так и не выбрала ни одно из них. Подойдя к большому зеркалу на стене, я осмотрела себя с ног до головы.
На меня смотрела загорелая беловолосая девушка с выразительными очень светлыми, почти прозрачными глазами. Я поправила выбившуюся прядь из хвоста, и отражение повторило моё движение. Я давно уже не выглядела как та девушка из прошлого – юная, белокожая, спортивная. Обо мне теперешней можно было сказать, как женщина, знающая, кто она такая.
Но знала ли я в действительности, кто я?
Уже потом, спустя некоторое время я вспоминала этот момент – я стою перед зеркалом во дворце императора и словно вижу себя со стороны.
Я решила не переодеваться. Почистив платье, осмотрев его со всех сторон, я переплела волосы с широкую косу и умылась в комнате, очень отдалённо напоминающую мою ванну в домике в лесу, настолько здесь всё кричало богатством. Изучая интерьер и обстановку, я поймала себя на том, что широко улыбаюсь.
Я не успела разобраться – мне неуютно здесь оттого, что я отвыкла от богатства и роскоши, или здесь действительно было всё «слишком», потому что в дверь покоев постучали, и, не дожидаясь ответа, вошли.
– Вас ожидают Его Императорское Величество. Прошу, – и мужчина, одетый весь в чёрную одежду, показал мне руками на выход.
Стало быть, идите, Гликерия. Вас ожидают.
Я пошла по направлению, куда указывали руки мужчины в чёрном, и вышла в коридор, почти также богато украшенный, как и покои. В коридоре стоял ещё один такой же мужчина, как и тот, что проводил меня из покоев, и он тоже показывал мне направление.
В общем, от мужчины до мужчины, я добралась до высоких позолоченных дверей, перед которыми тоже стояли двое мужчин в чёрном.
Я заулыбалась им, как родным. Это были мужчина под номером тридцать два и тридцать три, встреченные мной по пути до золочёных дверей. Они не улыбнулись в ответ, но это и было понятно – я-то одна, а их вон сколько много, чего им улыбаться-то.
Двери распахнулись внезапно и резко, и в открывшемся проёме появился Лука, одетый во что-то совершенно невообразимое – одежда была вся в золоте, украшениях, а сам он имел вид настолько официальный, что я присела в поклоне, как уже привыкла при виде зажиточных горожан или ещё кого влиятельного.
Лука снисходительно мне кивнул, а потом одним резким движением приблизился ко мне и громко зашептал мне прямо в ухо:
– Ты почему не переоделась? – он отвёл меня в сторону от уже закрывшихся дверей, но я успела увидеть некоторое количество людей в зале, в которую вели эти самые двери.
И тут до меня дошло.
Я перевела взгляд с дверей, которые по инерции ещё раз легонько шевельнулись и затихли, на Луку, разодетого в пух и прах, и спросила:
– Зачем я здесь? Где мой отец?
Лука смутился, прокашлялся и ответил:
– Я хочу тебя представить ко двору, показать придворным. Тебе выбрали платья, – и он оглядел меня очень внимательно с ног до головы. – Тебе ни одно не понравилось?
Я неопределённо покачала головой и одновременно пожала плечами.
– Флавиан в другом крыле, я хотел…
– Отведи меня к отцу, пожалуйста, – я оборвала Луку и выдернула руку из его. – Я здесь только ради отца, Лука.
Он оглянулся, словно его позвали.
– Но…
Я отрицательно покачала головой.
– К отцу.
Лука одним лёгким движением подозвал к себе одного из мужчин в чёрном, и что-то тихо ему сказал. Тот кивнул в ответ, и перевёл взгляд на меня.
– Пройдёмте.
И я пошла за ним.
Лука не пошёл со мной. Он остался стоять там, у золочёных дверей, словно скованный правилами и обязательствами.
Собственно, чего я удивляюсь, подумала я. Это же императорский дворец – само средоточие правил и обязательств, и тебе, Гли – настоящей тёмной ведьме – здесь совершенно не место, надень ты себя хоть все красивые и модные платья этого мира.
Мы довольно быстро добрались до крыла, где находился мой отец.
Эта часть дворца отличалась от той, с золочёными дверями – здесь было всё очень светлое и чистое, а когда я зашла за двери, отделявшие это место от остальной части дворца, то поняла, что это скорее больничное крыло.
Было очень тихо, что я слышала каждый свой вдох и шаг.
– Нам сюда, – указал на одну из дверей мужчина в чёрном. Он пропустил меня вперёд, следя за мной внимательным взглядом, и остался стоять в коридоре в то время, как я открыла дверь и вошла в комнату.
Отец стоял у окна спиной ко мне. Похудевший, немного сгорбленный, с небольшой проседью волос, которые он всегда носил до плеч. Я никогда не замечала, что отец старел – он всегда казался мне сильным, весёлым и могущественным. Сильным, потому что мог всегда подбросить меня в воздух, даже когда я уже выросла во взрослую девушку. Весёлым, потому что его шутки получились смешнее всего, а могущественным, потому что решал любую проблему, которая возникала на его пути.
Сейчас же, напротив, я видела, что отец постарел. Услышав звук мои шагов, он обернулся, и мимолётный испуг промелькнул на его лице при виде меня. Он быстро справился со страхом, и даже улыбнулся мне, хотя улыбка казалась приклеенной к лицу, потому что глаза остались внимательными и настороженными.
– Привет, папа, – тихо проговорила я. – Это я, Гли. Узнаешь меня?
– Привет, – хрипло ответил он. – Конечно, Гли, о чём ты. Только в прошлый раз ты была немного другая.
Я недоумённо наклонила голову на бок.
– В прошлый раз?
Он отвернулся, но я успела увидеть, как дрожит его подбородок.
– Папа, это была не я, если ты о нападении, – я подошла к отцу сзади и обняла его за плечи. Он вздрогнул, но не отстранился. – Я всё это время жила в Тыштах, а последнюю неделю меня вообще держали в каких-то катакомбах. А последние дни я была в Стагили…
– Я знаю, – прервал он меня. – Лука рассказал мне. Но, мне сложно принять это. Нужно время, и я…
Я повернула отца к себе и обняла спереди, крепко прижимаясь к нему, как раньше.
– Папа, это я, Гли. Я никогда не стала бы причинять тебе боль или обижать тебя! Я знаю, кто это сделал, и я найду её и отомщу за тебя! – внезапно для себя я заплакала, и не удержавшись, спрятала лицо у отца на груди. – Папа! Столько всего случилось! Ты даже себе не представляешь! – выкрикивала сквозь слёзы я.
Видимо, поддавшись отеческим порывам, он всё же обнял меня, и что-то почувствовав, начал гладить меня по спине, приговаривая тихонько:
– Моя маленькая Гли, моя дочка…
Какое-то время мы стояли вдвоем, обнявшись, пока я не вспомнила о чём помимо всего хотела расспросить отца.
– Папа, – отодвинулась я немного, чтобы взглянуть в его лицо. Он выглядел умиротворённым, словно решил какую-то сложную проблему. – Папа! Что она делала с тобой?
Он прижал меня к себе снова, и какое-то время ещё молчал.
– Она хотела узнать у меня, где твоя мать. Её было очень важно знать это по какой-то причине, – он перестал меня гладить, и как-то отодвинулся, но рук не отнял. – Она забирала мои силы себе, знаешь, так делают эльфы, которые предали род?
Я кивнула.
Об эльфах я знала много и разного. В детстве отец часто рассказывал мне об этом южном народе, которые жили обособлено в своей зелёной стране. Большую часть историй об эльфах я прочитала в дневниках, которые хранились в общей библиотеке отца. Этот народ славился своей красотой, уникальностью черт, типа непременно струящихся длинных волос, которые могли многое рассказать об их владельце, их заострённых ушах, их грации, силе воли и много чём ещё.
Эльфы, которые предали род, отличались от своего народа тем, что помимо того, что они совершили больше десяти ритуальных убийств своих соплеменников, постигали особый вид колдовства, которое не изучали нигде в Валеде – некромантию. Особенностью некромантии помимо умений общаться с мертвыми или поднимать нежить, была также такая, что они могли забирать чужие силы себе, делав их своими.
– Она не была эльфийкой, но была очень сильно похожа на тебя, даже улыбкой, – он медленно провёл пальцами по моим щекам. – Мне было очень страшно больше оттого, что я и представить не мог, чтобы моя Гли стала таким чудовищем.
– Это была не я, папа. Я просто тёмная ведьма, и я нашла маму. Но её тоже кто-то похитил, и мы с Лукой пока не знаем, где её искать.
Отец напрягся, и уточнил:
– Что значит – похитил? Может, она сама ушла куда-нибудь?
Я пожала плечами, и рассказала про храм и найденную записку на древнем языке. Отец посмурнел.
– А что это за книги по дуальной магии, папа? – задала я последний из интересующих меня вопросов.
Отец вдруг разулыбался.
– О, ты нашла их! Ну, неудивительно, ведь наш дом весь разворотили, и эта комната стала видна. Ты нашла для себя что-нибудь интересное? – он погладил меня по голове, как в детстве, и я решилась рассказать ему про Зарю.
– Папа! А ещё в катакомбах ко мне подселился Заря. Знаешь, такой необычный…
– Заря?! – папа прервал меня, и схватил меня за голову ладонями. – Заря?! Как у Луки или другой?
Я смутилась.
– Мне кажется, они отличаются, но они нравятся друг другу по моим ощущениям. Мой Заря – тёмный, но очень спокойный, не такой агрессивный, как Заря Луки.
– Ты видела Зарю Луки?! – ещё больше удивился отец. – Расскажи мне всё подробнее, – и он сел на стул возле окна, и показал мне на другой, который стоял напротив. Я уселась удобнее и рассказала всё, что произошло в подземелье, подробно описав наше слияние с Зарёй.
– Ты понимаешь, насколько это замечательно, что у тебя теперь есть свой Заря?! – отец очень обрадовался новости о Заре, улыбаясь, словно ребёнок новой игрушке. – Ты теперь находишься под постоянной защитой, и тебе теперь не нужен никакой другой защитник. Ты теперь сама можешь защитить кого-угодно! А как Заря Луки реагирует на тебя?
Я пожала плечами.
– Папа, почему у тебя так много книг по дуальной магии? Откуда они в таком количестве?
Отец, не задумываясь, ответил:
– Это книги твоей матери. Она рассказала тебе всё?
– Всё – это что? – уточнила я. – Кроме как о тёмной магии, мы ни о чём не говорили.
– Хм, – отец усмехнулся. – Это очень похоже на неё. Твоя мать – эльфийка, Гли. Её, совсем крошкой, на границе Валеды и Сидхе, страны эльфов, нашла моя тётка Мелания, и вырастила как свою дочь. Так уж вышло, что у тёти не было детей, и Сильвия стала ей дочерью, очень сильно отличавшуюся от нас, северян.
Отец встал у окна, и стал рассказывать то, что знал об эльфах такого, чего не знала я. А я, как выяснилось, не знала очень многого.
Например, помимо того, что моя мать – эльфийка, она обладает дуальной магией, и то, что все знают её, как тёмную ведьму, не более, чем успех мамы в сокрытии некоторых своих особенностей. Всё детство она училась скрывать особенности внешности, которые отличали её от северян, и цвет её волос – единственное, что осталось, как напоминание о том, кто она на самом деле.
Дуальная магия – это природная магия эльфов. Изначально они рождаются с тёмной и светлой магией поровну, но с взрослением, совершением поступков, какая-то из магий начинает преобладать, пока её не станет в избытке, чтобы окончательно не закончить формирование облика эльфа. От того, какая магия преобладает, зависит внешность и характер эльфа. Блондины с длинными струящимися волосами – носители светлой магии, брюнеты, наоборот, обладают темными густыми волосами, и от степени овладения магией зависит насыщенность цвета волос. Но есть ещё и те эльфы, которые умеют уравнять магию внутри себя, и поэтому они становятся рыжими, практически красноголовыми, но их намного меньше, чем тёмных или светлых. Вот их обычно и называют дуалами – теми, кто владеет уникальной магией. Вот о них в большинстве своём и написаны эти книги.
– Тётя заказывала много книг для Сильвии, ото всюду, включая и саму Сидхе. Сильвия была самой прекрасной девушкой из всех, кого я знал. Когда она стала моей женой, я был самым счастливым мужчиной на свете, – он улыбнулся, но улыбка тут же исчезла, и он очень серьёзно продолжил. – И то, что произошло с тобой в детстве, определило нашу дальнейшую жизнь. Она уехала, отказалась от тебя, от нашей семьи, чтобы сохранить тебе силы, хотя бы тёмные, но, что удивительно, – отец повернулся, и снова погладил меня по голове. – Твои волосы так и остались белыми, несмотря на цвет твои сил. Её договор с Тёмным Богом, его покровительство, твоё беспечное и счастливое взросление – это всё усилия Сильвии.
– Почему же тогда у мамы не изменилась внешность? – задала вопрос, который возник у меня после всех отцовских рассказов.