Глава 28. Смена
На следующий день мы простились с Полинкой, отдав мед. Работникам ее плюшевого лягушонка, с которым она спала.
– Вот так она будто спит…
Почти сразу же мне вкололи успокоительное, и поэтому я была более менее спокойна. Мой любимый аниматор ни на шаг не отходил от меня и поддерживал за плечи, потому что от слабости я была готова упасть в любой момент. Меня трясло, голова раскалывалась, живот болел невероятно. Я не верила своим глазам, смотря на это безжизненное лицо. Этого не может быть… Этого не может…
Весь вечер мы просидели в молчании. Я курила одну за другой. Живот сводило. Пришло время ужина, и девочки совершили ошибку, попытавшись позвать меня:
– Саш, может, пойдем на ужин?
– Нет.
– Ты уже второй день ничего не ешь.
– Нет!
– Саш, ну чуть-чуть!
– Черт возьми, девочки, о чем вы вообще говорите??? Полинка умерла, понимаете, умерла, а вы думаете о чертовой еде??? Как вы вообще можете? Да пусть я сдохну от голода, я никуда не пойду, а вы… идите к черту! Я не хочу вас видеть!
Наконец-то они ушли… Господи, я до сих пор не верю в это… Это я, я виновата. Надо было быть настойчивее, надо было силой вышвыривать ее из этого клуба! Надо было первой убить этих уродов из Владивостока или откуда они там! Надо было не ехать в эту хренову Турцию! Не надо было!!!
И я побежала. В данный момент я хотела только одного. Я чувствовала, куда именно мне нужно, поэтому стремительно бежала в тот злосчастный клуб. На пути я обогнала девочек, которые пошли на ужин; пробежала мимо аниматоров, и самые близкие мне и Полине побежали за мной. Клуб работал как ни в чем не бывало. Народу было на удивление много. И на том месте, где еще ночью было моя подруга, сейчас танцевали какие-то проститутки. Но мне было не до них. Я искала взглядом лишь их. Лишь этих ублюдков, этих чертовых героинщиков. И нашла. Они сидели той же компанией, что и вчера, и как ни в чем не бывало, смеялись над сказанными анекдотами. Я кинулась на одного из них, самого мерзкого с дыркой в вене. Я начала бить его и кричать. Не помню, кто оттащил меня, но вслед я бросила ему следующие слова:
– Я всем расскажу, что ты героинщик! Умри также, тварь, и гореть тебе в аду!!!
А он только посмотрел на меня и небрежно уронил:
– Эй, аниматор, удовлетвори свою клиентку, а то она какая-то буйная!
После этих слов не выдержал Кео. Он сломал этому уроду челюсть, взял меня за руку и мы вышли на улицу.
– Ты знаешь, в каком они номере остановились?
– Нет. Но я могу узнать.
Вся моя сущность жаждала мести. Я готова была на все, но выбрала самое неприятное.
Кео сбегал и узнал, что да как. После мы провернули с ним следующую вещь: я собрала все Полинкины наркотики, предварительно стерев опечатки пальцев, и мы спрятали их в комнату к этим убийцам (предварительно Кео взял ключ на ресепшн). А после я подошла к стойке и сообщила, что полиции нужно проверить комнату такую-то на наличие запрещенных веществ. А после вообще всего, когда я, от души поблагодарив Кео, снова осталась в номере одна, я пообещала себе больше никогда в жизни не жить вот такой жизнью! Никакого случайного секса, никаких пьянок, и никаких, НИКАКИХ даже мыслей о наркотиках!
* * *
Собрав вещи, мы долго думали, что же делать с вещами Полины. Потом решили, что пусть они останутся здесь, им найдут применение. За исключением одной – ее медальона, который она обожала больше всего в жизни. Он был открывающийся, и в нем была фотография какой-то женщины. Когда-то в детстве Полинка вырезала ее из какого-то журнала и уверяла всех, что это ее мама и что она умерла, защищая детей от опасности. Как-то она даже сломала нос мальчику, который обвинил ее в клевете… Я выбросила фотографию и спрятала медальон поглубже в свою сумку.
Уже два дня я ничего не ела и не пила, от этого у меня была жуткая слабость, поэтому я заставила себя выпить стакан сока. Сев к бару возле бассейна, я долго смотрела в никуда. В моей памяти всплывали счастливые моменты нашей с Полинкой «совместной жизни». Ее улыбка в Париже, когда ей дали платье ее мечты. Закрыв глаза, я вспомнила, как несколько дней назад мы сидели с ней на пирсе, болтали ногами в воде, боялись, что нас съедят акулы и пели ее любимые песни. Особенно одну, которую она так хорошо пела при полном отсутствии голоса и слуха. Ночные Снайперы – Ангел. Непроизвольно я запела:
Ко мне ангел седой приходил по утру
Он был болен, метался в горячем бреду
Звал меня то ли в Ад, то ли в Рай
Все просил: "Выбирай".
Он обжег свои крылья в полете ко мне
Схоронил свою душу в священной золе
Равнодушие встречных глаз
Принимал за отказ
Он был добрым. Он плакал, встречаясь со злом
Он хотел меня взять и укутать теплом
Я ж пред ним не открыла застывшую дверь
Я сказала ему: "Не теперь".
Говорили потом, что он быстро старел
Черным стал, позабыв, что когда-то был бел,
Что из дома, где жил ангел мой
Вышел черт вчера дикий, хромой.
Он исчез в темноте, но твердила молва,
Что тащил по земле он два белых крыла
И пред тем, как в ночи пропал
Обернулся и захохотал.
Последнюю фразу Полинка всегда пела с закрытыми глазами, а потом мы смеялись. Открыв глаза, я на долю секунды улыбнулась, а потом слезы опять хлынули из моих глаз. Бармены не понимали, что происходит, но не трогали меня. Через некоторое время подошли девчонки и сказали, что надо собирать вещи.
Вечером мы пошли на ужин, а после нас ждал автобус. Мы сидели большой компанией за столом аниматоров, народу было так много, что многие сидели по двое на стуле, или просто придвигали свои, лишь бы побыть нашей частичкой, разделить то, что с нами произошло. Остальные туристы не понимали, что происходит, но нам было настолько все равно. Я сидела на коленях у Кео, слезы текли по моим глазам. Я ничего не ела, только выпила стакан горячего чаю, потому что чувствовала, что вот-вот упаду в обморок. В скором времени мы пошли к автобусу, предварительно крепко обняв ставших близкими ребят. Особенно долго мы обнимались с Кео, Без лишних слов все между нами было понятно, я была благодарна ему за поддержку. Сев в автобус, я сняла с груди Полинкин медальон – и опять разревелась.
Потом мы приехали в аэропорт, прошли регистрацию, сели в самолет, взлетели – все как обычно. Мысли снова атаковали мою голову. Я не понимала, почему умерла именно моя любимая подруга, которая итак была обделена жизнью?? Что остановило меня, ведь я должна была пробовать тот чудо-рецепт после нее! Почему она, а не я или не мы обе?? И как теперь жить?.. Весь полет я проревела… Я думала о маме и мечтала только о том, чтобы увидеть ее. Моя жизнь перевернулась с ног на голову, я поняла все свои ошибки и так хотела извиниться перед ней, так хотела ее обнять, что не могла дождаться! Я решила раз и навсегда стать прежней, я не хочу того, что было, я не хочу ни модельного, ни показов, ни тусовок и вечеринок! Я хочу домой!!!
Глава 29. Дом
В Москву мы прилетели в 4 утра. У нас было минут 15 на мелкие дела, а потом сразу же в автобус, который был для нас заказан. Все девочки ломанулись в магазины или туалет, я же пошла покурить. Руки тряслись, голова раскалывалась, живот сводило от отсутствия еды. В 9 часов мы приехали в город, заранее я заказала такси. Долго прощаться с девочками я не стала, поскольку они как были, так и остались мне чужими. Кто-то все-таки бросил в мой адрес что-то типа «удачи» или «не переживай», но мне было наплевать, кто это сказал и с какой интонацией. Я ехала домой, к маме. Только сначала я заехала в аптеку за каплями для глаз, а то на мои глаза было невозможно смотреть без ужаса. Покурив, в 10 часов я была на пороге своего дома. Сил сразу звонить не было, и минут 30 я стояла у двери как вкопанная, пытаясь сообразить что я должна сказать. Поняв, что я ничего не могу таким образом придумать, я позвонила. Мне было трудно, но как только мама открыла мне дверь, я бросилась на нее. Я целовала ее щеки и кричала: прости, прости, прости! Мама, тоже в слезах, но ничего не понимавшая, сказала, что простила меня, и мы долго не могли разомкнуть объятия. Я сотни раз повторяла, что я безмозглая, тупая, никчемная и так далее.
– Солнышко мое, что такое приключилось? Ты вся трясешься?
Мама уложила меня под одеяло и пошла наливать мне чаю.
– Мамочка, а где Варежка?
– Она в больнице, доченька… – тут мое сердце сжалось.
– Что произошло?
– Никто не знает… Помнишь, перед твоим отъездом я сказала тебе, что она хворает. Так вот, ей становилось все хуже и хуже, она отказалась есть и потом просто потеряла сознание. Говорят, что это произошло из-за тоски по своему хозяину…
– Какая же я тварь!!! Мама, я хочу к ней, поехали! Где моя машина? Блин, она же у Мила!
– Поехали на моей.
И мы тут же помчались в ветеринарную клинику, где тосковала моя Варежка, мой маленький кот. Нет, если с ней что-то случится, я не переживу!
Я забежала в нужный кабинет и увидела свое совсем худое чудо, а она увидела меня, и я кинулась к ней, а она поднялась ко мне навстречу. Доктор не поверил своим глазам и сказал, что она уже неделю не вставала. Я аккуратно ее обняла и заплакала. Она уткнулась носом ко мне в шею и замурчала. Мама тоже не смогла сдержать слез, и даже медсестра прослезилась. Доктор сделал мне выговор и сказал, чтобы я даже не думала поступить так еще раз. Я поклялась ему, что больше ни за что в жизни! И мы поехали домой. Там я первым делом налила Варежке молока, и она жадно выпила всю миску. Мама обрадовалась, а я опять расплакалась. Как я могла быть такой бессердечной? Кошмар…
Позже мы с мамой и Бубликом залезли под одеяло, и я рассказала абсолютно все, кроме секса. Даже про наркотики рассказала. Мама не стала упрекать меня, хотя по ее глазам было видно, что она в шоке и ей было, что сказать. Я еще раз попросила прощение, глядя в мокрые глаза. Мамочка сказала, что любит меня, несмотря ни на что, и всегда любила. Мне было так хорошо и спокойно, что я уснула в обнимку с Варежкой и мамой. Проснулись мы через пару часов от звонка в дверь – это был папа. Мама побежала открывать дверь, и я сквозь сон услышала разговор:
– Как дела?
– Все отлично!
– Что с глазами? Ты плакала?
– Да, немного, но это от счастья.
– Счастья? Саша не звонила?
И тут я не выдержала, аккуратно переложила Варежку на подушку, а сама подскочила к папе. С ним было то же самое. Я обнимала его и просила прощения. Папа был сдержаннее, чем мама, но это было ожидаемо. Я была рада только потому, что он не оттолкнул меня от себя, значит, шанс у меня есть…
Здравствуй, дом, милый дом! Я очень скучала! Здравствуйте, мои любимые родители! Простите вашу дочь, я исправлюсь!
Господи, как же хорошо!..
Следующим днем была суббота, значит папа не работал. Проснулась я рано и, признаться, ужасно себя чувствовала. Голова болела, руки тряслись, ноги сводило. Я хотела курить, очень-очень. Но я переборола это желание и пошла на кухню. Там суетился папа – он решил постряпать блинчиков. Это бывало очень редко, и я прекрасно понимала, что все это ради меня.
– Доброе утро, папуля! – я прижалась к нему сзади.
– Ты чего не спишь? 8 утра!
– Да что-то нездоровится…
– Наверное, вела неправильный образ жизни на отдыхе?
– Да, это ты правильно сказал… А мамочка еще спит?
– Да, она себя тоже плохо чувствует…
– Что такое? – мое сердце бешено забилось.
– Небольшой нервный срыв, когда ты начала паясничать.
– Да ладно??? Какой кошмар! Блин, пап, мне так стыдно!
– Из-за этого временами давление и сердечко пошаливает… Ты куда?
– К маме…
И я зашла в комнату к родителям. Мама читала какую-то книгу, насколько я поняла новый роман Марка Леви.
– Мамочка…
– Да, доченька?
– Как ты себя чувствуешь, – я уткнулась носом к маме в шею.
– Все нормально. Главное, что ты вернулась!
– Мам, прости, что мои сдвиги сказались на твоем здоровье…
– Все уже хорошо, не переживай!
Минут 30 мы проболтали с мамой, потом пришел злой и голодный папа и позвал нас срочно кушать. Есть мне не хотелось до сих пор. Но я понимала, что если не поем, папа не поймет меня. Во время завтрака я написала Милу, чтобы ждал моего приезда. Мой друг был очень рад. Позавтракав, я пошла к Милу, потому что моя ласточка ждала возле его подъезда.
По дороге я позвонила сестре. Она долго на меня кричала, а потом бросила трубку. Это был первый раз, когда она со мной так говорила. Но опять же я прекрасно понимала, что заслуживаю и не такого…
– Цыпа – цыпуля!!! Как я рад тебя видеть! Сколько лет, сколько зим, а исхудала то как!!
– Мил, мы не виделись около 20 дней!
– А выглядишь так, как будто не ела месяц!
– Почти…
– Столько всего успело произойти! Например то, что ты звонила из дома! Ты помирилась с родителями?
– Да, сейчас все расскажу…
После этого последовал долгий рассказ обо всем, что со мной приключилось.
– Бедная Полина. А она мне нравилась…
Слезы выступили у меня на глазах.
– Блин, цып, ты… держись… – Серега обнял меня.
Я молчала. Виски продолжали стучать. Сколько это будет продолжаться?? Мил помолчал, а потом произнес:
– Ну… это хорошо, что ты изменилась! Теперь ты правильная девушка!
– Ага, расхлебать бы последствия того, что я успела натворить, будучи неправильной.
– Да что ты говоришь! Что может быть такого?
– Как минимум беременность. Я не помню, с кем и как я спала в этой чертовой Турции…
– Ого! Сходить с тобой по врачам?
– Нет, не надо. У меня есть человек, который может сходить со мной… – да, я думала о своей ненаглядной Соловьевой.
Через некоторое время я попрощалась с Милом и поехала домой. По пути я позвонила Денису, и он был шокирован моим звонком. От него я узнала, что Настя сегодня дома и не хочет никуда идти. Я решила, что это отличная возможность и поэтому сразу поехала к ней, предупредив родителей.
Мне было очень тяжело, и я осознавала, что разговор будет не из легких. Несколько раз я даже передумывала и хотела ехать обратно, но упрямство было в моей крови, и поэтому я поехала. А еще несколько раз я останавливалась, потому что у меня начинала кружиться голова. Через какое-то время я взяла себя в руки и все-таки доехала…
Позвонив в дверь, я подумала, что биение моего сердца наверняка слышно на верхнем этаже. Настя открыла дверь, и ее лицо изменилось из спокойного в удивленно-злое. Минут 5 мы стояли молча, а потом вышел недовольный Пенка, дабы проверить, кто пришел. Увидев меня, он начал лаять и вилять хвостом, а потом и вовсе уронил меня, так как я была абсолютно обессилена. Обнявшись с мужчиной моей мечты, я подняла глаза на Настю.
– Привет…
– Что?
– Хочу поговорить.
– О чем?
– О том, что я похоронила подругу в Турции, не знаю, беременна ли я, моя кошка чуть не умерла от голода, а у мамы проблемы со здоровьем. Моя лучшая подруга обижена на меня, а мне нужна ее помощь, чтобы не умереть самой.
Я заметила, как расширились Настины глаза.
– Проходи.
Далее последовал долгий и самый подробный из всех, а самое главное, что последний, рассказ, о том, что со мной происходило с нашей с Настей ссоры. Глаза моей подруги временами расширялись до такой степени, что я думала, они сейчас выпадут. В любой другой ситуации это вызвало бы у меня смех, но явно не сейчас…
– Кошмар, Сашка!
– Прости меня за все! Ты была права, я перестала быть Тошкой… Но сейчас, пусть и пришлось очень сильно обжечься, но я переосмыслила все в моей жизни! Я потеряла подругу и… – тут я не сдержалась и опять заревела. Соколова без слов крепко – крепко обняла. Как же я скучала по теплу этого человечка!
– Пенка, иди ко мне, любовь моя! Будем с тобой бегать по утрам!.. Будем выгонять из Тошкиной дурь, да?
Мужчина моей мечты вилял хвостом. От этого на сердце было спокойнее.
Пока мы с Настей болтали, время подошло к вечеру и пришли Соколовы старшие.
– Какие люди!!
– Сашенька, привет, дорогая! Сто лет тебя не видели!! Как у тебя дела? Рассказывай, что нового? Что-то похудела совсем!
– Так, сейчас будет ужин, и все-все расскажешь!
– Мам, пап, Саша сегодня не сможет остаться, но сделает это на неделе, верно? – спасибо Насте, потому что я даже не знаю, что рассказала бы ее родителям…
– Тогда хотя бы Пенище выгуляйте!
– Папа!
– А что? Посмотри на этого кабана, какой это Пенка, это Пенище!!
Слова Настиного папы заставили меня на секунду улыбнуться впервые с того случая…
На улице я очень быстро устала носиться за мужчиной всей жизни, и поэтому поехала домой. Там был готов вкуснейший ужин, я наконец-то нормально поела с того дня, почти без чувства тошноты. Весь вечер мы провели с родителями. Папа все еще почти не разговаривал со мной, и меня это жутко бесило, но я понимала, что виновата в этом сама. После еды мы пошли смотреть кино, как в старые добрые времена. Устав за день, я легла между папой и мамой в обнимку с Варежкой и вскоре уснула, не досмотрев фильма даже до середины. Через пару часов я проснулась с тем же котом, но уже в своей кровати. Папа донес меня на руках, как же это приятно! Бедный папочка, я ведь такая тяжелая…
Через несколько дней я все-таки нашла через Мила свадебное агентство, в котором я очень хотела работать. Поскольку видок у меня был тоще-болезненный, то мне пришлось долго «гримироваться», чтобы понравиться начальнице и устроиться туда, пока как стажер. Одевшись достаточно строго, я поехала, предварительно обговорив все с Милом, потому что он крутится в этой сфере явно дольше, чем я.
– Добрый день, Александра!
– Мария Владимировна, здравствуйте! Спасибо, что нашли время!
– Да что вы, не стоит. Я наслышана о вас, вы – настоящая звезда!
– Ох уж эти модельные дела. К сожалению, к данной сфере моя звездность никак не относится.
– Рада, что вы это понимаете. Пойдемте ко мне в кабинет.
– Спасибо.
Зайдя в ее безупречно продуманный и невозможно чистый кабинет, я начала оглядываться. Дипломы, грамоты, благодарственные письма – все шкафы и стены ими увешаны. Светлые обои, нежные персиковые портьеры, мягкий ковер и живые цветы на столе – если бы я была невестой, я бы пошла именно сюда. Но слава Богу, я пришла сюда по другому поводу.
– Вы так внимательно рассматриваете мой кабинет. – Мария Владимировна прервала мои мысли.
– Извините, просто тут очень красиво!
– Спасибо! Итак, Александра, с вашими заслугами и успехами я ознакомилась в вашем портфолио. Теперь у меня к вам будет пара вопросов.
– Хорошо, я готова.
– Расскажите про свадьбы, которые вы организовывали от других агентств. Особенно о первом большом проекте. Если я не ошибаюсь, это свадьба вашей сестры. Как вам удалось все организовать, не зная всех тонкостей? Вы были одна или вам кто-то помогал?
– Ох, как вам сказать… Я почти ничего не знала до свадьбы, вы правы, но поскольку это мероприятие не чужого мне человека, а более того, самого близкого – сестры, то я дала себе обещание – разобьюсь в лепешку, но сделаю этот праздник незабываемым для нее. Потихоньку начала изучать соответствующую литературу, впоследствии вызубрив все. Но я была не одна, мне очень помогал мой друг, вы наверное слышали о нем – Сергей Зоркальцев.
– Слышала. Мил, верно?
– Да! – я улыбнулась, – я думала, только мы его так зовем.
– Нет, он известен именно под прозвищем. Я в возрасте, но это не значит, что я не знаю вашу тусовку.
– Мил кстати помогал мне во всех остальных организованных мною свадьбах.
– Много их было?
– Я не считала, если честно.
– А модельная карьера? Как она продвигается у вас сейчас?
– Никак. Я решила, что пора с этим завязывать. Слишком много грязи и распутства.
– Ясно. А что касается вашего молодого человека? Илья, если я не ошибаюсь, Халимов? Он довольно известен на рынке недвижимости.
– Наши отношения с Ильей в прошлом. Слишком мы по-разному устроены.
– Вы были обручены, верно?
– Верно, – я немного напряглась.
– А его религиозные взгляды никак не повлияли на ваши?
– Нет. Может быть, именно из-за этого мы и расстались.
– Ясно. Извините, я задела личное…
– Все нормально, не стоит извинений!
– Что ж, Александра, мне абсолютно не понятно, что вы за рыба, но я очень хочу узнать. Поэтому, – она протягивает мне руку, – вы приняты!
– Огромное вам спасибо! Это честь для меня работать под вашим руководством!
Мы договорились о формальностях, и я поехала домой, ждать родителей и готовить торт. Надо отметить что-то хорошее в моей жизни. Но сначала надо покурить…
Глава 30. Проблем
Моя новая жизнь начиналась нормально. Я начала почти каждый день гуляла с Настей и Пенкой, с другими девчонками, каждый вечер проводить с родителями, и конечно, не забывала про Мила. Я начала нормально спать ночью и меня стало меньше трясти. Я не пила алкоголь и меньше курила, даже собиралась начать бегать по утрам… Я думала, что все в порядке, и скоро я почувствую себя совсем здоровой, но не тут то было… Как-то ночью я проснулась от резкой боли внизу живота и не заметила, как закричала. Через пару мгновений в моей комнате уже были родители.
– Доченька, что произошло? Что с тобой??
– Больно!
Мне в живот как будто воткнули нож! Я не могла ничего говорить. Родители тут же повезли меня в больницу. Помню только, что была вся мокрая и было ужасно больно, нереально больно! Потом мне сделали обезболивающий укол, и видимо, заодно вкололи снотворного. Проснулась я уже утром. Сообразив, где я, и найдя кнопочку «вызов сестры», я ждала ее прихода.
– О, вы уже проснулись! Доброе утро!
– Ага, доброе… Что произошло и почему я тут?
– У вас ночью был приступ…
– Это я еще помню.
– Скоро вы пойдете к гинекологу и узнаете, в чем дело.
– Все так серьезно? – я испугалась.
– Ничего не могу сказать, вас еще не смотрели.
– А где мои родители?
– Ваша мама сильно паниковала, и вы отправили их домой.
– Ясно, спасибо… Вот блин!.. А где мой телефон?
– Вот, на полочке.
Я позвонила маме и передала ей слова мед. сестры. Мама попросила докладывать о каждом продвижении.
Отлично, Тошкина! Так тебе и надо, безмозглая дура!
Позже я пошла к гинекологу. Сразу после него сдала миллион тысяч анализов и мне сказали сидеть тут до завтра.
– Но у меня же почти ничего не болит! Можно мне домой, ну пожалуйста!!
– Нет, Александра, вы пока побудете здесь.
Через полчаса мама была уже у меня.
– Ну как ты?
– Да все хорошо, а они меня тут держат! Еще и не кормят, потому что видите ли, время завтрака вышло! Козлы, блин!
– Саша! Не ругайся! Я принесла тебе покушать!
– Спасибо, мамочка! – новость о еде меня обрадовала. Мы с мамой проболтали пару часов, потом пришла Соколова, и после моих убеждений, что все со мной в порядке, мама уехала домой, взяв с меня обещание завтра позвонить ей.
– Ну что, курица, дотрахалась? – это были первые слова Соколовой, когда моя мама отошла на достаточное расстояние, чтобы этого не слышать. Зато мед. сестру эти слова рассмешили.
– Иди ты!
– Я принесла тебе шоколадку.
– Спасибо.
И мы с Соколовой продолжили делиться новостями, как ни в чем не бывало. Большинство Соколовских рассказов были о том, какой Масюськин хороший и классный. Я была очень за нее рада, и уже думала о том, что совсем скоро мне придется организовывать еще одну свадьбу. Потом меня позвали на ужин, а Настя поехала домой. А после ужина ко мне приехал Мил.
– Эй, цыпа моя, ты что-то совсем с ума сошла! – похоже, мед. сестра сегодня составит топ-5 самых веселых высказываний в больнице.
Еще пара часов с Сергеем, и потом я осталась одна. Так как я совсем не хотела копаться в своей голове, то просто включила погромче музыку и уснула. Наконец-то наступило следующее утро и я пошла к врачу. И уже через час я рассказывала все маме и Насте:
– Сказала, что ничего серьезного, прописала таблеток всяких 5 видов, и сказала, что через полгода не вспомню ни про что.
– Слава тебе, Господи!
Когда мы остались с Настей наедине, я рассказала, что за болячки у меня нашли. Список был немаленьким, и после каждого диагноза Соколова била меня. Уж не знаю, что она хотела из меня выбить…
Тут началось мое лечение. Таблетка утром, днем и вечером. Другая перед сном. Третья еще когда-то. Есть после лекарства не хотелось вообще, но при этом если желудок был пустой, неимоверное тошнило. Была дикая слабость. Один день я очень долго лежала под капельницей – это был самый жесткий день. После него стало полегче, внизу живота немного побаливало, но врач сказал, что это нормально и скоро все прекратится…
– Доктор, ничего серьезного ведь нет?
– Не знаю, насколько везучим нужно быть, чтобы при всех ваших диагнозах не получить ничего серьезного. Вы родились в рубашке, девушка! Ваш гинеколог уже предоставил все необходимые лекарства, я же выпишу вам укрепляющие, потому что ваш иммунитет никуда не годится, и в таком состоянии падение в обморок будет считаться самым мягким, что может быть.
– А что может быть хуже?
– Бесконечная тошнота, рвота кровью, жар, тряска, ко всему прочему, вы сейчас слабы перед вирусными инфекциями, и любая простуда может нести непоправимый вред. Вы бы поберегли себя… И еще…
– Что такое?
– Когда вы соберетесь заводить детей, вам бы не мешало обратиться к нам, потому что гормональный фон у вас сбит неимоверно.
– Доктор, но это ведь не значит, что может быть что-то совсем плохое? – я испугалась.
– Нет, не думаю. Все должно быть хорошо, повторю, вы родились в рубашке, но не забывайте про нас. И будьте, я заклинаю, будьте осторожнее и умнее!
Мне везет… Мне реально везет… И сейчас, и тогда, с Полинкой… вспомнив о подруге, я заплакала. Пора перестать надеяться, что мне всю жизнь будет так везти, хватит испытывать судьбу. Тошка, ну почему именно в твоей жизни появилась вот такая вот фигня??
Через неделю меня наконец-то выписали. Все пошло своим чередом. Состояние дымки в голове начало улетучиваться, и остаток лета я, помимо организации, проработала официанткой в моей любимой кофейне. Там я как-то раз увидела Брутала, но был хорош, как всегда, с какой-то блондинкой, которая явно перезагорала в солярии. Когда он увидел меня, то на его лице можно было понять его удивление, но мне было все равно. Когда блондинка ушла припудрить носик, он подошел ко мне и начал разговор, а я посмотрела на него, развернулась и ушла. Еще бы я с ним тут не разговаривала.
– Шел бы он куда подальше, – вещала я тем же вечером Насте.
– Не скучаешь по нему?
– Я даже не думаю о нем.
– Ну когда увидела, ведь сто процентов подумала.
– Подумала. О том, что было круто, что его блондинке не хватает только той-терьера под мышку и о том, что он козел. И все.
– Ну ладно…
– Как с Денисом?
– Да все отлично… Машину купил, я не говорила?
– Нет! Что купил?
– Accord!
– Круто! Молодец он!
– Да! Я так им горжусь! И так его люблю, ты бы знала! Мне кажется, так нельзя любить! – и моя ненаглядная подруга мечтательно улыбнулась. И я, смотря на нее, неосознанно тоже улыбнулась.
– Ого! Ты улыбаешься!! – Настя так обрадовалась, как будто бы я выиграла домик на берегу средиземного моря.
– И правда! Сама не заметила даже! – это был хороший знак.
Потом случилось еще одно приятное событие. В тот день мы работали в дневную смену, а все парни-официанты ночью пили в каком-то баре. И вот картина – воскресенье, 8 утра, 4 сонные мухи, первые посетители – 3 женщины лет 60. Я сразу почувствовала, что с ними будет что-то не то.
– Грох, иди, это к тебе!
И Грох, точнее Илья Грохов, пошел ублажать женщин. Началось с того, что они долго пытали его, что к чему, и когда они все-таки сделали заказ, сонный Илья поплелся на кухню, причем пока он шел, он запнулся об ножку стоящего рядом стула и так смешно выругался, что мы все уже начали подхихикивать над ним. Так как клиентов в 8 утра не особо много, все наше внимание было устремлено на этот столик. Как мы и думали, с этими дамочками все не прошло просто так. Когда им подали кофе, начались вопросы типа «почему такой горький кофе? Где то, где это?» и так далее. Потом они начали возмущаться, почему омлет несут так долго. Илья, материвший все вокруг, пошел разбираться на кухню. Потом дамам все-таки принесли их долгожданный завтрак, а мы занялись другими посетителями. Краем уха мы все-таки подслушивали диалог. Женщин не устроило, что соли было так мало, и что-то еще. Потом они заказали еще по десерту и чай и начали обсуждать социальные сети. То, что они говорили, заслуживало публикации где-нибудь во всем мире, и мы уже с трудом сдерживались, чтобы не засмеяться. Грох, сонный и уже до предела разъяренный, пошел готовить десерты к подаче. Тут то случилось все самое веселое. Приготовив все на подносе и направившись в сторону клиентов, Грох решил зевнуть. Все дамочки в ожидании десертов устремили взор на него. Но пока Илья зевал, он закрыл глаза и не заметил, как слегка дезориентировался влево, а там был тот самый стул, об который он уже запнулся утром. Мы все за барной стойкой затаили дыхание. И вот еще буквально полшага, как Грох перестает зевать, но запинается об этот стул и летит на пол, а вся еда с подноса летит прямо в лица этим дамочкам!
Мы валялись по полу от смеха под истерический крик наших клиенток, причем смеялись все, даже все посетители. Одному Гроху было не до смеха. Он пытался извиниться, что-то говорил, но дамочки тут же схватили свои вещи и выскочили из кафе. Тут смех разразился с удвоенной силой. Мы были все в слезах, Грохов, уже пунцовый, материл всех и просил замолчать, но мы не могли, а только со слезами наблюдали, как он вытирает растекшиеся сливки и штрудели.
С тех пор я снова научилась смеяться.
А через несколько дней случилось еще одно потрясающее событие. Я позвонила сестре и попросила ее не сердиться. Она немножко успокоилась и обещала приехать, как только сможет. И вот, наконец-то моя старшая бывшая Тошкина приехала к нам. Мы устроили семейный ужин, как обычно, объелись, а потом сели играть в карты и пить чай. Оказывается, тут нас и ждала самая главная новость:
– Мам, пап, Са…
– Да, Женечка?
– У меня для вас новости…
Я начала догадываться, к чему клонит моя сестра, улыбка вылезла сама собой.
– В общем, вы скоро станете бабушкой и дедушкой! А ты будешь теть Сашей!
– Ааа!!! – мама заплакала, папа расплылся в улыбке, я кинулась целовать сестру!
– Жек!!! Медовый месяц не прошел даром, да? – я не могла поверить в это! Вот и племяшку почти дождалась!
– А какой срок?
– Уже 3й месяц!
После этих слов мама заплакала еще сильнее. Весь вечер прошел в радости и веселье. Ночью, когда мы проболтали вдвоем часов до 4х утра, моя беременная сестра проголодалась и мы пошли есть. Варежка не поняла, почему это мы подскочили среди ночи, потревожили сон, еще и ушли на кухню, поэтому недовольная, она пришла к нам и демонстративно легла ко мне на колени. В ночной рубашке живот моей сестры был виден, и я смотрела на него с такой нежностью! Не знаю, что может быть лучше этого момента?
Еще через месяц папа снова начал целовать меня и называть кисой. Мы поехали всей семьей на неделю в Питер к сестре, а потом снова работа, а тут и учеба не за горами. Новый учебный год, новая жизнь, новая Тошкина.