– Как я понимаю, Лихоборовы нас встречать не собираются, – мрачно сказала мать, и, не дождавшись ответа от дворецких, резко остановилась, обернулась к ним и повторила собственные слова теперь уже с вопросительной интонацией.
– Ольга Викторовна и Илья Олегович ждут вас в Красной зале, – помолчав, ответил мужчина, что стоял слева, – поэтому прошу следовать за нами.
Николай осуждающе покачал головой, очевидно, таким образом показывая своё недовольство негостеприимными хозяевами. Однако Лихоборовы всё-таки снизошли до гостей, поэтому нарисовались перед ними спустя несколько поворотов и коридоров, отозвав прислугу.
– Здравствуйте. Надеюсь, наши люди оказали вам хороший приём, и прошу простить нас за опоздание; возникли неувязки на кухне, уже устранённые, – скороговоркой выпалила Ольга, ничуть не раскрасневшись и не запыхавшись.
Сразу видно, что шла медленно и никуда не спешила. Родители со всё ещё недовольными лицами раскланялись перед хозяйкой, Саша, как всегда вызвала умильный восторг всех взрослых, а Лизавета с предупреждающим видом стояла в стороне, так что Ольга Викторовна не осмеливалась задержать на старшей девочке взгляд дольше, чем на секунду. Зато её сын, Илья, рассматривал ровесницу без стеснения, и, кажется, даже хотел что-то сказать, но мать не давала вставить ему и слова. Знакомство и объяснение причин отсутствия Олега Ярославовича заняло чуть более десяти минут. Лизе, не принимавшей участия в разговоре, не оставалось ничего другого, кроме как переглядываться с мальчишкой напротив. «Было бы гораздо логичнее с их (взрослых) стороны общаться на пути в Красную залу, а не стоять на месте столбами и тратить время зря», – думала девочка, оценивая своего товарища на ближайшие несколько часов. Симпатичный. Главное, чтобы рта не раскрывал и не портил сложившееся впечатление. Помолчит – за умного сойдёт, а такие смазливые мальчики, как Илья, часто и двух слов связать не в состоянии.
– Ты прямо поедаешь его глазами! – рассмеялась рядом Сашка. Средняя Заболоцкая покраснела и рассержено толкнула сестру; мальчишка же, напротив, заулыбался. Замечательно, по Санькиной вине у девочки в общении с младшим Лихоборовым нет никаких преимуществ!
– Ты почти опозорила меня! – возмутилась Лиза, ступая с Александрой назад. – Теперь придётся как-то исправлять ситуацию, чтобы он не смел даже и подумать!
– Не обижайся, он кидал на тебя пламенные взгляды с начала нашего знакомства, нужно же дать ему надежду! – весело зашептала Саня, посматривая на Илью.
– Ты сейчас совсем загубишь мою репутацию! – больше не могла злиться девочка и повернулась с бесстыжей ухмылкой к мальчишке.
Первое и самое важное впечатление испорчено, но Лиза не унывала – в детстве у неё всегда получалось находить решение любой проблемы, причём ей же выгодное. Взрослые, не прекращая разговора, неожиданно тронулись с места, оставив детей позади, и последние спешно отправились следом. Младший Лихоборов ловко вклинился между сёстрами.
– Доброе утро, я Илья.
– Я знаю, – незаинтересованно кивнула Лизавета.
– Очень приятно, а я Саша, – ответила вторая девочка.
– Саша, Лиза, рад знакомству, – обиженно поглядывая на блондинку, сказал мальчик. Саня из-за его плеча тоже недоумённо смотрела на девочку. Та раздражённо повела плечом. «Ох, как же натирают!»
– Как долго ещё идти до Красной залы? – спросила средняя Заболоцкая у будущего хозяина поместья.
– Довольно долго, обсерватория примыкает к левому крылу, – растерялся он.
– Тогда прошу меня извинить.
Лиза привыкла прятать стеснение за наглостью, поэтому независимо сняла одну, потом другую туфлю и, держа обувь в руке, дальше пошла босиком. Это совсем лишило Илью дара речи. Интересно, как Лихоборовы представляли себе Елизавету Заболоцкую до встречи? Явно не так. А Александра, привыкшая к таким выходкам, лишь взволнованно подбежала к сестре.
– Ах, а я и не думала, что эти башмаки не по размеру. Почему же ты раньше не сказала? Мы бы вернулись, нашли другие, а тебе теперь мучиться.
– Всё не так плохо, – заверила её Лиза. В скором времени Ольга Викторовна остановилась около двух больших дубовых створок, которые поспешили открыть дворецкие.
– Прошу, – мурлыкнула хозяйка особняка, жестом приглашая всех войти.
Скрипя зубами, блондинка снова надела туфли и похромала внутрь комнаты, надеясь поскорее сесть. Но не тут-то было: Помещение, кстати вовсе не красное и абсолютно круглое, представляло собой обсерваторию с телескопом, картами, куполом, разрисованным под звёздное небо, и специальным в нём окошком для обозрения. Никаких горизонтальных поверхностей, пригодных для посадки. Новый скрип зубами: они издеваются! Хозяйка тем временем взяла колокольчик, подвешенный у дверей, и позвонила.
– Не беспокойтесь, уже через несколько минут нам принесут еду и напитки, – хвастливо улыбнулась она.
– Хорошая идея, надо бы и нам с тобой попробовать такое же, – услышала, как Олеся зашептала отцу на ухо, Лиза.
– Прошу прощения за столь неожиданный и нетрадиционный приём, но я подумала, что обычным застольем уже никого не удивишь, поесть мы всегда успеем, а днём увидеть звёзды и планеты… – она подозвала гостей к телескопу.
Родители с плохо скрываемым любопытством подошли к Ольге, а Лиза сделала лишь один маленький шажок, для вида, и уставилась на маленькие настенные часы, будто нарочно спрятанные от чужих глаз. Один оборот минутной стрелки, два, три, четыре. Девочка сбилась на семнадцатом. Всё, мочи нет! Она быстро направилась в сторону выхода, никем не замеченная вышла в коридор и побежала по нему, скинув туфли в сторону ванной комнаты, случайно замеченной на пути сюда. Внезапно из-за угла показался неопределённых размеров и формы силуэт, также двигающийся на большой скорости. Уже находясь в метре от него, Елизавета поняла, что это ребёнок, такой же, как она. Девочка официантка, катящая впереди себя столик на колёсиках с различными закусками. Буквально высекая на мраморном полу искры пятками, Заболоцкая попыталась увернуться, затормозить, избежать столкновения, но слишком поздно. Болезненный толчок в живот, переворот, звон посуды, холодный камень под ладонями и грязные ругательства служанки. Блондинка оттолкнулась руками от поверхности, поднялась на ноги и, несмотря на мельтешение в глазах и жуткие вопли девчонки, ринулась дальше. Вот она, цель – узкая белая незапертая дверь! Туда, скорее! Внутри девочка с блаженным видом сидела на краю ванной на протяжении получаса, опустив ноги в тёплую воду (к счастью, бак заранее был наполнен и разогрет). Сначала Лизавета, еле прикасаясь к ногам, мокрым полотенцем стирала с них кровь – ситуация оказалась хуже, чем предполагала средняя Заболоцкая. Ступни стёрлись жёсткими туфлями да синяков и кровоподтёков, особенно на щиколотках и больших пальцах. Сейчас Лиза знала, что виновата сама, ибо даже не попробовала пройтись в башмаках, а лишь надела их в примерочной, но всё же злилась, как всегда, на всех. Раздражение также подогревал факт, что просидеть до конца приёма в ванной комнате не получится, и скоро опять придётся всовывать свои бедные ноги в туфли и идти к родителям и хозяевам. Девочка постоянно отодвигала этот момент – ещё минуту, ещё сорок секунд. «Хватит!» – рассердилась она сама на себя: «Досчитаю до двадцати и точно пойду». Заветное время закончилось, и Елизавета со стоном перенесла ступни на мягкий ковёр, потом поставила их внутрь лодочек. «Чувствую себя русалкой из произведения Андерсена, – про себя хмыкнула Лизавета, переступая с ноги на ногу: Живу, как в сказке». Кое-как Заболоцкая преодолела расстояние до Красной залы, но внезапно около самых ворот обернулась назад: на том злосчастном повороте никого и ничего уже не было. Пусто и обыденно. А чего она ожидала, что там, как экспонат современного искусства, останется лежать опрокинутый столик с разбросанной едой? Кстати, наверное, хороший получился натюрморт, такой хаотичный. Лихоборовы же ценители художеств, интересно, им бы понравилась подобная композиция? Елизавета последний раз осмотрела место происшествия и тихонько приоткрыла двери, скользнув внутрь. В комнате оказалось достаточно темно, темнее, чем до Лизиного побега. Взрослые стояли около телескопа и по очереди наклонялись к глазку, охая и ахая. Илья с Сашей сзади на цыпочках заглядывали за спины родителей, словно так можно увидеть звёзды. Девочка незаметно присоединилась к ребятам. Похоже, никто и внимания не обратил на её отсутствие. Но не успела она оскорбиться, как мать, пока Ольга в очередной раз припала к линзе, схватила старшую дочь за руку и отвела в сторонку.
– Где ты была? – зашипела Олеся.
– В… туалете, – абсолютно случайно соврала Лиза, от неожиданности.
– Больше получаса?!
«Они всё-таки заметили», – удивилась блондинка и, не сопротивляясь, осторожно приподняла пятку так, чтобы только она выскользнула из туфли, и показала на свою ногу. Мама отследила заданное направление взглядом, и глаза её полезли на лоб.
– Замечательно, – простонала она. – Ты хотя бы раз можешь без происшествий пережить приём?
– Олесенька, у вас всё хорошо? – спросила отвлёкшаяся от созерцания хозяйка.
– Да, всё замечательно, – замялась мать. – Но боюсь, мы очень долго здесь не задержимся – через некоторое время, никуда не торопясь, поедем домой, заранее подготовим девочек к школе, им же выспаться нужно, а не засиживаться до ночи.
Николай недоумённо смотрел то на жену, то на дочь, и ничего не понимал. Ольга Викторовна важно кивнула, как умеют кивать только мамы, и предложила:
– Хорошо, но я попрошу задержаться вас ещё немного. Софья! Сонечка! А, ты здесь? Принеси нам сюда, пожалуйста, десерт.
Только заметив шевеление в тени, той самой, что скрывала часы, Лизавета поняла, что в Красной зале они не одни: у стены притаился субтильная девочка, которая тотчас взяла пустой столик на колёсиках, также ранее прятавшийся где-то, и покатила его к дверям. Это же… Глаза Лизы расширились, она поперхнулась воздухом. Это же та официантка из коридора! И судя по недоброму взгляду, брошенному мельком, она блондинку тоже узнала.
– А хотя, знаете, что? Ждать – слишком долго, вы торопитесь…
– Мы не торопимся, – нервозно перебила мама.
– Вы торопитесь, – как ни в чём не бывало продолжила Ольга, – поэтому, думаю, будет лучше, нам сразу направиться в столовую, к тому же, всё с пылу с жару, не успеет остыть.
Служанка в неуверенности застыла на выходе.
– Сонечка, предупреди всех на кухне, чтобы готовились к нашему налёту!
Девочка скрылась, таща за собой столик с дребезгом, несвойственным такой изящной новой мебели.
– Ты с нами пойдёшь или здесь подождёшь? – шёпотом спросила Олеся у дочери.
– Наверное, здесь, – здраво оценила свои силы она. К шепчущимся подошла взволнованная хозяйка поместья.
– Мне не послышалось, дорогая? – встревожилась та. – Ты хочешь отказаться от обеда? Плохо себя чувствуешь, милая?
Даже ласковый взгляд карих глаз не заставил Елизавету забыть, что она не имеет права плохо себя чувствовать в гостях, поэтому улыбнулась с максимальной умильностью, на которую был способна.
– Нет, что Вы! Всё замечательно, но я, увы, слишком долго отсутствовала и не успела даже глянуть в Ваш чудесный телескоп, а мама расхвалила его в таких восторгах…
Ольга польщённо зарумянилась.
– Так что я хочу побыть здесь и посмотреть на звёзды. Я не имела такой возможности и в ясные ночи, не то, что в полдень! К тому же, я абсолютно сыта!
– Хорошо, Лизанька, – легко приняла исправленную версию событий женщина. – Но если тебе вдруг надоест или ты захочешь перекусить, любая прислуга с удовольствием укажет тебе путь!
– Мы не очень долго, – пообещала мать и, взяв мужа за руку и что-то тихо сказав ему, последовала за хозяйкой поместья и её сыном. Саша, что-то смутно понявшая, напоследок приблизилась к сестре.
– Я принесу тебе столько пирожных, сколько смогу унести, – пообещала она.
– Иди-иди, не отставай, – махнула рукой Лизавета.
– Тётя Оля, а почему эту залу назвали Красной? – услышала блондинка Санькин голос уже за дверью.
– М-м-м-м, потому-у-у что-о-о… Она красивая! – извернулась женщина. – Ты же знаешь, раньше эти слова были синонимами: красна девица и всё тому подобное.
– А разве остальные комнаты у вас не красивые? – с детской непосредственностью спросила Саня.
– Александра! – скорее со стыдом, чем сердито одёрнул её отец.
– Всё хорошо, Николай Романович. Ребёнок просто любопытный.
Дальнейший разговор средняя Заболоцкая, уже высунувшись в коридор, не расслышала, поэтому со вздохом снова обвела глазами помещение позади, надеясь, что здесь волшебным образом появится какой-нибудь диванчик или пуфик. Разумеется, этого не произошло, так что девочка в поисках сидений вышла в холл. «Кажется, где-то за углом, по дороге в ванную комнату, я заприметила очень удобные ступеньки с мягким ковриком», – вспомнила Лиза и поковыляла туда, где, она думала, они находились. Память не подвела и уже спустя минуту блондинка с комфортом расположилась на невысокой лестнице, откинувшись на неё и вытянув многострадальные ноги. Но отдохнуть ей почти не дали: спустя тридцать восемь щелчков секундной стрелки огромных напольных часов, что казались очень громкими в полной тишине, сзади и над головой послышались неуклюжие спешащие шаги. Елизавета понятия не имела, как сразу разгадала человека, создающего шум, может, просто хотела встречи с ним, но когда открыла глаза, то обнаружила склонившуюся над ней девчонку официантку с медными космами. Довольно долгий немой зрительный контакт. Именно так животные обычно провоцируют друг друга на драку.
– Ты специально меня искала? – спросила Лиза, переворачиваясь и поднимаясь.
– Больно надо, – фыркнула та. – Но мы с тобой сегодня подозрительно часто встречаемся, – и обвела дворянку хищным взглядом.
– Правда? Не замечала такого. Хотя, что значит «часто» для нас? Явно разные вещи, – спокойно уронила блондинка. И на этом моменте уже и без того заведённая рыжая вскипела.
– Какая же ты гадкая, гадкая зазнайка! – взвизгнула она. Лизавета, больше привыкшая к светским словесным перепалкам, чем к прямым оскорблениям, опешила.
– Почему это? Ты сама виновата! Видела же, что я спешу, неужели так трудно пропустить?
– Да, трудно! Если хочешь знать, тяжеленная телега с продуктами сильно затрудняет управление, так что это ты могла бы отойти!
– Я?! Говорю же, что спешила! – оправдываться перед ровесницей Лиза не собиралась.
– Конечно, такая важная, уступить дорогу не может, барчонок! А целую гору еды съесть, или ещё лучше, просто выбросить, всегда пожалуйста! А мне из-за тебя взбучку устроили, теперь премию не дадут!
– Из-за меня? Из-за себя! – разгорячённая Заболоцкая смутно представляла в том возрасте, что такое премия, но почему-то думала, что ничего важного. Конечно, что действительно важное может касаться маленькой вредины? – На других легко перекладывать, а признать, что сама провинилась – никогда!
Наверняка многим из вас уже известно, что когда два взбалмошных человека испытывают друг к другу сильнейшую антипатию, то им даже повода не надо, чтобы начать драку – несколько обидных бессмысленных слов, которые в обычной обстановке вызовут лишь презрительную улыбку обоих и заставят разойтись, становятся сильнейшим и быстрейшим катализатором. Так что не нужно удивляться, что диалог получился столь коротким и что времени со прошло совсем не много, а девочки набросились друг на друга, словно давние враги; они устроили настоящую бойню, тихую, без криков, намертво сцепившись в разноцветном пыхтящем клубке. Лишь чудом дети не скатились вниз по ступенькам, но тогда их это не заботило. Лиза была, пожалуй, одной из самых отчаянных забияк в школе, и сначала уверилась в собственной победе, но после серии довольно умелых, то есть бесчестных, но достигших своей цели ударов догадалась, что всё же присутствует разница между детьми аристократов и такими рабочими среднего достатка. «Их, что, с младенчества драться учат?» – поразилась про себя блондинка и, наплевав на правила приличия в боях, с ещё большим ожесточением схватила соперника за растрёпанные волосы и дёрнула (к счастью для Заболоцкой, они оказались длинными). Девочки бы ещё долго катались по ковру, но вдруг совсем близко послышался невнятный нарастающий разговор. Лиза и Соня мгновенно остановились, и отскочили друг от друга, после чего дворянка, подхватив слетевшие туфли, побежала к Красной зале, а официантка скрылась за маленькой дверью с табличкой «для горничных». Елизавета опередила-таки взрослых и встала к ним спиной, лицом к телескопу, переводя дыхание. Осмотрела себя. «Платье порвала, инфекция такая! – это ругательство девочка переняла от родителей, не терпевших грубостей: Впрочем, оно мне никогда не нравилось». Повеселевший и оживившийся после пирожных диалог приблизился, и его участники вошли внутрь помещения. Олеся и Николай общались с Ольгой, Саша с Ильёй.
– Возможно, я смогу задержать вас хотя бы на несколько лишних минут? – хихикала хозяйка поместья.
– Разве что на несколько, – скромничал отец.
– Подождите меня секундочку, не обсуждайте ничего интересного без меня! – необычно весело крикнула мама и направилась к старшей дочери. Когда женщина подошла вплотную, девочка почувствовала почти неуловимый пьянящий чужеродный запах. Что бы это значило…
– Так жаль, что ты не пошла в столовую залу с нами, а сидела здесь одна и скучала, – начала мать, – Оленька устроила нам чудесный уютный приём!
– Это хорошо, – нетерпеливо согласилась та. – Надеюсь, вам всё понравилось, и скоро мы вместе поедем домой.
– Да-да, – вспомнила Олеся, возвращаясь к своему привычному недовольному состоянию. – Скоро… Стой! То есть, повернись. Что у тебя с лицом?
Не успела Елизавета осмыслить вопрос, как её схватили за подбородок.
– О, Силы Земли! Ты меня домучаешь! Когда и как ты успела сотворить с собой такое? Я ведь оставила тебя меньше, чем на полчаса!
Вдруг девочке показалось, что она увидела мелькнувший силуэт за дверью, и выпрямила плечи.
– На ступеньках поскользнулась, – невероятно гордо соврала Лиза.
– Где ты умудрилась найти ступеньки? – недоверчиво спросила мать. Конечно, любой удивится тому, что отнюдь не радостное известие о падении с лестницы пропитано таким пафосом.
– Это же особняк, мама, – закатила глаза блондинка – у неё было алиби. – Здесь, за углом. Можешь проверить, если подозреваешь что, – судя по всему, хитрость вышла правдоподобной.
В следующий миг между Олесей и Лизаветой бесцеремонно втиснулась Саня, спокойно посмотрела на старшую сестру, словно бы уже привыкла к произвольному появлению синяков на лице последней и приняла как данность, пошарила в складках своего платья и протянула Лизе обещанные сладости, в основном, сдобные булочки. После, не сказав ни слова, вернулась к Илье.
– Допустим, – протянула женщина, проследив взглядом за младшей дочерью. – Но как же неаккуратно и неосторожно надо идти, чтобы не заметить лестницу! Ты из принципа и любви к приключениям под ноги не смотришь?
– Ты, что забыла? – возмутилась средняя Заболоцкая. – Я же просто не могу сейчас ходить осторожно! – и показала на стёртые ступни.
– А у тебя абсолютно ко всему находится оправдание, да? – прищурилась Олеся. – Ничего уже не поделаешь, я потороплю отца, и сразу же по приезду обратно ты хорошенько обмажешь своё лицо той новой мазью, её многие хвалят…
– Олесенька, мы с детьми и Николаем решили, что было бы неплохо нам всем посмотреть картинную галерею. Ты не против?
– Нет, конечно, Олечка, но только если это займёт немного времени, ты же помнишь, мы спешим. Точнее, спешили, до того, как ты нас познакомила со своей чудесной кухней!
Лихоборова кокетливо заулыбалась, а Елизавета задумалась, когда толстая хвастливая инфекция успела подняться по социальной лестнице аж до Олечки. Мать тем временем схватила обеих дочерей за руки и повела за собой.
– Мама, я не хочу! У меня ноги болят, лишний шаг ступить больно, – упиралась старшая.
– Больше я тебя одну без присмотра не оставлю, если не умеешь ещё вести себя, как взрослая.
– Но, мама, я обещаю тебе, что ничего не случиться! Я буду сидеть на одном месте и ждать вас, не нравятся мне картины, – заныла та, и Олеся замешкалась.
– Вы успеваете за нами? Вас подождать? – предложила впереди идущая хозяйка поместья.
– Нет-нет, мы уже бежим, не беспокойтесь, – и, шепнув напоследок Лизе «Ни звука чтобы!..», последовала с Санькой за остальными.
Старшая девочка еле-еле сдержала задорный и глупый позыв крикнуть «Второй раз допускаешь ту же ошибку!». Она подождала, пока стихнут голоса, и снова вышла в коридор, с изяществом, отклонив колени в сторону и вытянувшись стрункой, села на уже знакомые ступени. Дежавю – красиво звучит. Лизавета точно не помнила значение, но хотела, чтобы данное слово сейчас было к месту. Если в правильном свете представить всё случившееся у себя в голове, то словно происходит что-то загадочное и важное: белокурая Лизавета, переплетая тонкие алебастровые пальцы, с напряжением вглядывалась серебристыми глазами в пустоту, ожидая кое-кого… А если ещё и «дежавю» добавить, совсем хорошо получится. Размышления бесцеремонно прервала девчонка официантка.
– Почему ты не рассказала про меня?
– Ты же сама говорила, премии лишат, всё тому подобное, – небрежно пожала плечами блондинка.
– Нет! Я знаю, почему ты так делаешь! – Лиза удивлённо обернулась на вспыхнувшую горничную. – Чтобы выставить меня виноватой, или чтобы я оказалась в долгу. А я не люблю быть в долгу! Расскажи обо мне Ольге Викторовне, прямо сейчас!
– Не хочу, – отодвинулась от рыжей Елизавета. Настоящее помешательство!
– Расскажи!
– Да не хочу я! – тоже повысила голос Заболоцкая и отодвинулась ещё больше.
Кажется, Сонька, так её зовут успокоилась, замолчала и с хмурым видом опустилась рядом. Какое-то время девочки сидели в тишине, не двигаясь. Лизавета внезапно тихо зашипела и сбросила обувь. Служанка побледнела, когда соседка стала растирать фиолетовые от кровоподтёков пальцы. Неожиданный толчок в плечо заставил блондинку вздрогнуть и повернуться: рыжая девчонка протягивала ей хлопковую подкладку, которую часто использовали в качестве пластыря.
– Больше не буду у тебя в долгу, – хмуро объяснила та.
– Это мы ещё посмотрим, – беззлобно ухмыльнулась Заболоцкая и взяла мягкую ткань, обматывая ступни.
– Ты здОрово дерёшься, – заметила после небольшой паузы юная официантка.
– Ты тоже.
– Я имею в виду, для дворянки. Я-то думала, вы все такие воспитанные, нежные.
– Разочарована? – Соня отрицательно мотнула головой, заулыбавшись, и Лизавета продолжила. – А на самом деле, я лучший боец в школе!
– Говорю же, зазнайка!
– Тебе мало показалось? – сурово сдвинула брови Лиза.
– Нет, тебе мало. А я Соня, Кунжутова, – очевидно, предложение знакомства с её стороны было равносильно предложению мира.
– Как кунжут, – поддразнила её блондинка. – Меня зовут Елизавета.
– А фамилия?
– Заболоцкая, – самодовольно выговорила Лиза.
– Сочувствую, – искренне пожалела её рыжая девчонка.
– Что?! Я не жалуюсь, мне моё имя нравится целиком!
– А, да? Извини, – и опять, ни грамма шутки. Блондинка долго серьёзно смотрела на соседку, а потом громко рассмеялась.
***
– Ого, и вы сразу подружились? – не выдержала и вскрикнула Саша.
– Ты перебиваешь, – строго осадила сестру Елизавета.
– Не ворчи, мне нужно скорее услышать!
– Ох, не то, чтобы сразу, но мы стали часто видеться. Ты же помнишь, я тогда часто вынуждала родителей взять меня с собой.
– А потом пропадала на полдня, – кивнула Сашка. – Вы где-то прятались?
– Да, в левом крыле особняка, на заброшенной кухне. Не спрашивай, откуда у моей подруги ключи, там мутная история с каким-то поварёнком Иваном и мылом… А потом она сдала экзамен и перевелась к нам в лицей. Счастливый конец.
– То есть вы регулярно общаетесь? Невероятно.
– Что невероятно для тебя? Ты не думала, что у меня есть друзья? – прыснула Елизавета. Санька тоже посмеялась, но осторожно и стыдливо – после разрыва с ребятами именно так она и думала.
– Обыкновенные люди сразу рассказывают о своих приятелях.
– А я необыкновенная, – выпятила грудь вперёд девушка.
Относительную тишину прервал шорох, сонные голоса, скрип лестницы (на самом деле она и не думала скрипеть) и позже – едва слышимый треск поленьев в мехкамине на первом этаже.
– Мама с папой проснулись, – констатировала факт Саша.
– Александра! Лизавета! Подъём, – звучный бас отца за секунду поднялся по ступенькам до третьего этажа.
***
Утро было настолько раннее, что солнце ещё не успело проснуться, и пейзаж вокруг хозяйского дома имел вид однообразного серого марева с редкими завихрениями, словно на глаза упал плотный тюль. Едва зрение находило лазейку и какой-то предмет принимал знакомые очертания, как вновь расплывался и уже казался совершенно иным. Особняк же, изначально цвета предрассветного сумрака, бодрствовал, ведь из его окон лился ласковый свет живого огня.
– Вот гнусность! – после главный повар добавил пару смачных эпитетов. – Я и так бегал как белка в колесе из-за приёма! Думал, хоть выходной дадут!
– Не злитесь, – примиряюще погладила толстяка по руке первая официантка. – Здесь никто не выспался.
– Но почему я? Какое я имею отношение к поездке, если меня не пригласили? Я старший по кухне, и на дворцовых банкетах всегда должен быть я! Работаю на эту семью больше жизни, и какая неблагодарность!
– Никто не отрицает Ваших заслуг, Антон Павлович, – пытался успокоить начальника юный уборщик. – Но вас же всегда брали к Императору. Один год можно пропустить…
– Тогда пусть рано встают только те, кто не пропускает! – злобный взгляд в сторону воробьиного куста – так он называл стайку девчонок половых, которые суетливо переодевались и расчёсывались перед зеркалами в маленькой душной каморке.
Четыре счастливицы сегодня отправятся вместе с Лихоборовыми во дворец в качестве прислуги, где постараются выставить себя и Олега Ярославовича в лучшем свете. Во второй половине лета правительство устраивало мероприятие, где собирались все фавориты и сливки общества. По сути оно абсолютно бесполезное, званый ужин с королевским размахом. Единственная забава – фестиваль сервиса; от каждой семьи участвовало несколько официантов, а в конце выбирали лучшее обслуживание. Никаких призов, просто развлечение.
– Нужно дать дорогу молодым – пусть помельтешат и освоятся, не вечно же им здесь работать, – процитировала нанимателя официантка и мгновенно скисла под свирепым взором. – Так Олег Ярославович сказал. А ещё, нам важна оригинальность…
– Считаешь, моё мастерство хуже сомнительных нововведений? – взбеленился мужчина. – Кто ещё из вас, Золушек, так думает? А?
Три девочки сбились в кучку у одного зеркала, не осмеливаясь вслух перечить, но нашёптывая что-то нелестное о поваре подруге, вплетающей в длинную рыжую косу бантики. Соня, не отрываясь от занятия, поддакивала.
– О чём щебечете? – Антон Павлович приблизился к половым и навис над ними. – Не обо мне ли? И вообще, – обратился он к Кунжутовой, – хватит уже марафет наводить, не на свадьбу едешь.
Сонечка послушно отложила гребень.
– Верно, – пророкотало за порогом каморки. Старшая официантка пискнула, повар подпрыгнул от неожиданности, – визит к Императору намного важнее бракосочетания. Поэтому нам следует быть при полном параде.
– Олег Ярославович, – заговорила Алиска, самая младшая из приглашённых, – мы опаздываем?
– Нет, просто решил самолично посмотреть, как вы справляетесь.
Мужчина обошёл девочек, проверяя их наряды на отсутствие изъянов. Соня поспешно встала, заправляя непослушные волосы за уши и вытягивая ленты.
– Оставь, – попросил вдруг Лихоборов старший, – они к месту. Но, – его тон стал чуть строже, – чтобы без изысков! Относится ко всем.
– Конечно, – закивали девушки.
– Выезжаем через полчаса, – напомнил тот, прежде чем покинул комнату.
***
– Ого… – у Сони «в зобу дыханье спёрло» и она осеклась, не в силах перестать вертеться и озираться. Глаза болели от обилия отражённых лучей и бликов, но бесконечные зеркала и витражи все равно манили. Момент, когда их экипаж пересёк границу, стал особенным – будто заржавелые неисправные часы внутри начали отсчёт, и минутная стрелка спустя годы застоя звякнула по цифре «1» – по сердцу. Девочка вздрогнула и проснулась, сразу обратившись к окну: солнце уже встало, и город расцвел всевозможными красками. Но когда Кирилльск перерос в королевский двор, показалось, что сняли тёмные очки. Хозяйская кибитка, не то что их, выглядела отвратительным серым пятном, когда проезжала по главной площади. Брусчатка, такая глянцевая, словно её ежечасно вылизывали, сверкала зелёным, голубым, фиолетовым. Огромная прозрачная оранжерея, опоясывающая участок перед дворцом, демонстрировала ухоженные деревья, естественные арки, дорожки, клумбы. Высокая башня, к которой направлялись приглашённые, венчала сие великолепие…
– Челюсть с пола подними, – посоветовала Алиска. – И слюни вытри.
Соня обиженно насупилась и отлипла от окна. Повозка остановилась. Кучер оперативно открыл дверь и помог пассажиркам выбраться. Чета Лихоборовых вместе с сыном уже ждали их.
– Итак, пожелаете что-нибудь нам на удачу? – повернулся к спутницам Олег Ярославович. – Но только хорошее!
– Не ударить в грязь лицом? – робко попробовала Софья.
– Допустим, – подумав, принял предложение мужчина. – А теперь вперёд! Не будем задерживать остальных.
Он с маленькой свитой гордо прошествовал к воротам.
Любоваться внутренним убранством у подруг просто не было времени. Едва они вошли внутрь, как вихреподобный юноша нацепил на них фартуки, всучил подносы и затолкал на местную кухню. С этой секунды девочки метались между прямоугольным столом и крикливым поваром. Единственное, что Соня рассмотрела – кипельно-белую скатерть и красное лицо мужчины в колпаке. В долгожданную минуту отдыха Кунжутова со стоном оперлась о шкафчик с посудой. Совсем не такой чистый, как кружевные салфетки в приёмном зале. Вон пятно жира на рукаве официанта от другой семьи, вон пролившееся масло, вон подтёки на мехкамине.
– Грязь – она везде грязь, – фыркнула разочарованная Сонечка.
– Что ты бормочешь? Иди отнеси торт, – рявкнул главный повар.
Девушка аккуратно взяла поднос и пошла в трапезную. Часть гостей уже заняли места, большинство угощений тоже. «Значит, скоро станет легче». Она водрузила десерт в центр, убедилась, что скатерть скрылась под тарелками, а гонка на кухне утихомирилась, и вернулась к Лихоборову старшему, встав поодаль. Тот и не заметил её, погружённый в думы. Вскоре Соня догадалась о предмете его размышлений: официальная часть ещё не началась, и место Ильи пустовало. Поискав глазами, девочка обнаружила его направляющимся к мускулистой смуглянке, дочери придворных купцов. Они дружно махнули рукой, и из-за дальнего конца стола неуверенно поднялся кучерявый грустный мальчишка – внук старых фаворитов. Их приглашали на такие мероприятия из вежливости. Он безрадостно присоединился к ребятам, после чего они отошли к выходу и тихо заговорили. Осуждающе вздохнув и опустив голову, Кунжутова обнаружила, что взгляд Олежи прикован к той же троице. Очень тяжёлый взгляд. Наступив себе на горло, он переключил внимание на официанток – очевидно, боялся новой ссоры с сыном.