– Она заперлась изнутри! – поразила страшная мысль отца. – Отворяй, негодная девчонка!
– Какие вы слова знаете нехорошие, – раздалось певучее сопрано за соседней дверью. – Саша придвинула комод со своей стороны, так что теперь возникает вопрос: кто из вас закрыт?
Заболоцкие старшие метнулись вправо, вдвоём сдвинули массивную щеколду и ворвались в комнату старшей дочери, к счастью, не догадавшейся так же выстроить изнутри баррикады. Лизавета лежала поверх одеяла, неестественно выпрямившись, закинув босые ступни на спинку кровати и даже не повернув головы в сторону визитёров. Нетронутый ужин (на самом деле пару минут назад принесённый) стыл на тумбе. Мама жалостливо опустилась на постель.
– Мы тебе газету принесли, – хрустящая бумага приземлилась рядом с едой.
Лизавета вздохнула тяжело и повернулась к женщине спиной. Лопатки и позвонки горбинками с упрёком выпирали через тонкую ткань платья.
– Мы, пожалуй, завтра утром зайдём, – произнёс Николай, взял жену за плечо и вывел из спальни. Какой смысл в односторонней беседе?
***
Первое марта. Худший день в году. Именно так подписала в календаре кривым почерком женщина, еле державшаяся на ногах после бессонной ночи. Её муж тоже выглядел не лучшим образом – одетый в серый официальный костюм, с измятым галстуком и тёмным пятнышком на туфлях, он пил вторую порцию кофе. Сегодня Заболоцкие собирались нагрянуть в гости ко всем знакомым Осведомителям, следователям и градоправителям, чтобы заручиться их поддержкой и снова нанести визит Королевскому Двору.
– Если бы император услышал нас и пообещал утихомирить разбушевавшихся детей, то мы бы сразу выпустили девочек, – возмущалась Олеся. – Верно же?
– Узнать бы, кто курирует нашу несовершеннолетнюю банду, – туманно отозвался мужчина.
– Ты меня не слушаешь? – нахмурилась она.
– Я предлагаю навестить девочек прямо сейчас, – подтвердил догадку жены Николай, поставил опустошённую чашку на стол и широко зашагал к лестнице.
Супруга едва ли поспевала за ним. Поднявшись на второй этаж, они без особой надежды встали у ближайшей двери, сняли задвижку и налегли.
– Как же она похожа на Лизу. Такая же упрямая! – выпустила пар женщина. – Я никогда не думала, что это будет меня так раздражать.
– Ей нужно время, чтобы остыть, – мягко возразил отец. – Возможно, Санька и понятия не имела о происходящем. Но из-за Лизы мы перестраховываемся.
Олеся подняла руки, сдаваясь, и перешла к другой двери.
– Предупреждаю, – с угрозой начала мама, пока Николай прислонял тяжёлый засов к стене, – если ты взяла с Саши пример…
Но стращания не пригодились – створка гостеприимно распахнулась настежь от одного касания. Не ожидавшие подобного родители с улыбками прошли внутрь.
– Доброе утро, принцесса. Надеюсь, сегодня ты настроена благожелательнее…
Отец застыл с открытым ртом, не договорив слова, жена его полностью отражала его позу и выражение лица. Выглядели они довольно комично, но самим им было не до смеха. Ведь они увидели, что комната их старшей дочери абсолютно, полностью и определённо пуста.
– Лиза! – кричала в ужасе мать, хлопающими движениями проверяя постель, заправленную с наглой аккуратностью.
– Лиза! – вторил ей отец, ощупывая каждый угол спальни и десятый раз заглядывая в миниатюрную тумбочку. Всё напрасно. Супруги кружили по помещению, сталкиваясь, ругаясь, болезненно всматриваясь в каждую точку.
– За шторой! – осенило женщину. – Мы ещё там не искали!
Они бросились к окну, почти сорвав занавески вместе с карнизом – скажи им сейчас кто о возмещении ущерба, тотчас бы получил между глаз от этих воспитанных, обученных этикету людей.
– Ты кого-нибудь видишь? – напряжённо спросил Николай, на всякий случай прощупывая стены
– Да. Тебя.
Олеся стукнула кулаком по стеклу, благо, крепкому, и метнулась в другую сторону. Зашипела, обнаружив, что подол платья почернел от сажи. В очередной раз она обратила внимание на взметнувшуюся угольную пыль, особенно густым слоем осевшую около камина с развороченной оградой. До последнего супруги игнорировали погром, но вдруг женщину осенило. Идея была совершенно безумная и оттого наиболее правдоподобная.
– Коленька, – осторожно дёрнула мужа за рукав. – А ты не думал, что наша изобретательная Лизавета могла… – и ткнула пальцем в потолок. Николай вник в слова жены мгновенно («Значит, тоже предполагал подобное»), но стал активно отрицать:
– Залезла в печь, забралась на крышу по дымоходу, спрыгнула с высоты четвёртого этажа, не повредила себе при падении ни единой конечности и сбежала, никем не замеченная? Вздор!
Мужчина сердито выдохнул, уперев руки в бока. Потом Заболоцкие переглянулись и одновременно выбежали из комнаты, опережая и отталкивая друг друга. Помещение опустело. Хотя нет, не совсем. Тем временем Лиза, уцепившись руками и ногами в каркас высокой кровати и прижавшись к её основанию всем телом, красная от натуги, наконец позволила себе разжать пальцы и рухнула на пол. Она протяжно охнула, выкатилась из-под мебели и подула на дрожавшие ладони.
– Нельзя было быстрее обыск заканчивать? – проворчала она, с трудом поднимаясь на ноги.
Немного отдохнув от продолжительной физической нагрузки, девушка с гордостью посмотрела на пепел, небольшими завихрениями перемещающийся по комнате. Фиктивные доказательства побега она когда-то подсмотрела в Сашиной книге и сейчас с удовольствием думала, что чтение – не такое бесполезное занятие. Ведь спектакль был не напрасен – прямо перед Елизаветой её заслуженная награда: поскрипывающая дверь, в спешке позабытая и незакрытая. Свобода. Блондинка радостно взвизгнула, быстро сменила домашнюю обувь на тёплые сапоги, схватила накидку и выбежала в коридор. Сощурилась от непривычно яркого света, сориентировалась и бросилась к ступеням, по дороге постучав в Сашкину створку и отперев её. Заболоцкая почти соскользнула с перил, пропустила мимо ушей озабоченные оклики Ирмы и её брата. Услышав топот за спиной, ускорилась, нырнула влево, плечом толкнула ворота и выскочила на улицу. Оглянулась – хозяева гостиницы с намерением схватить бывшую пленницу, гнались следом. Лизавета ойкнула, на бегу набросила шаль и уже через две секунды оказалась за территорией негостеприимного дома. Дворянка заметалась – куда идти? Признаться, девушка растерялась: она не планировала такое дерзкое дезертирство – её идея не выходила за пределы освобождения, но сейчас становилось понятно, что если Лиза не хочет снова сесть под замок, но уже с более жестокими условиями, то она должна спрятаться где-нибудь и переждать бурю вплоть до шестнадцатого марта, если память её не подводит. И ребят следует натолкнуть на путь истинный. Не место детям на войне! Елизавета выбилась из сил и согнулась пополам, уперев ладони в колени. Внезапно её поразило странное обстоятельство: главная улица впервые за всё время Лизиного пребывания здесь опустела, обезлюдела. «Розыгрыш? – мнительно обозрела всё вокруг Заболоцкая средняя и в тот же миг хлопнула по лбу ладонью: Шляпа! Сегодня же День Весны, все горожане собрались на площади перед дворцом». Блондинка уже пошла в обратном направлении, когда приметила объёмную расплывчатую фигуру, плывущую по тропинке и скрывающуюся в тени деревьев. Сама не зная, зачем, девушка покралась следом, почти сливаясь с еловыми стволами. Неизвестный направлялся на праздник. «Прекрати немедленно! – приказала себе дворянка, продолжая слежку за странным прохожим: Каждый второй здесь живущий идёт полюбоваться на торжество. Бедный мужчина запоздал немного, по личным причинам. Останови шпионаж!» Но, увы, ноги сами плелись за громоздким человеком в мантии. И вдруг небо вознаградило её подозрительность: гражданин резко остановился и юркнул за сосны, а Елизавета едва успела спрятаться и предотвратить собственное обнаружение. Она внимательно обводила глазами лес вокруг, когда от ближайшей пихты отслоился тонкий силуэт. Угловатый и длинноногий. Принадлежащий подростку.
– Павел Петрович, – почтительным шёпотом обратился мальчик к плащу, и это единственное, что удалось различить Заболоцкой. Последующий короткий, но, видимо, содержательный диалог вёлся очень тихо, не более двух минут, после чего юноша кивнул, пообещал «не подвести» и затерялся меж деревьев. Мужчина же вернулся на дорогу, капюшон спал с его лица…
– Евгений Витальевич?! – девочка стояла посередине тропы, шокированная, с округлившимся ртом.
Учитель политологии раздосадованно выдохнул, но изумлённым не выглядел. Преподаватель взирал на девочку, от его разведённых плеч исходила уверенность, широко расставленные ноги крепко держали их обладателя, глаза утратили отвратительную сахарность и блестели сталью. Он вообще перестал быть похожим на самого себя. Волосы, разумеется, не отросли, но даже круглый череп демонстрировал мужество. «Какие неожиданные метаморфозы делает с людьми обычный плащ», – давалась диву Лиза.
– Что ты здесь делаешь? – равнодушно спросил мужчина. – Разве ты не должна развлекаться на празднике Весны?
Девушка молчала, так как не знала, что сказать, а мямлить и путаться в онемевшем от шока языке гораздо хуже, чем не отвечать. Она бы с удовольствием поучаствовала в мартовском представлении, если бы чьи-то домыслы не заставили родителей принять крайние меры.
– Я не смогу разговаривать с тобой, если ты не будешь отвечать. И не следует буравить меня оскорблённым взглядом, я не ростеритовая скважина. Спрашивай же, – подбодрил он ученицу, – а я подумаю, хочу отвечать или нет. Но не тяни время – мне нужно спешить. И желательно побольше конкретики, как учитель политологии тебе говорю – на абстрактную тему можно рассуждать несколько часов, так и не удовлетворив любопытства собеседника.
– Кто Вы? Павел Петрович или Евгений Витальевич? – белёсые брови требовательно взлетели на лоб.
– Питер хорошо постарался… Скажу тебе по секрету, на самом деле я Иван Владимирович, – осклабился тот, окончательно запутав собеседницу. – Но до завтрашнего дня никому не слова, договорились? – он перевёл взгляд с задохнувшейся от непонимания девочки на наручные покоцанные часы. – А теперь дела, дела, дела… Заболтался я.
Он развернулся и стремительно, едва не срываясь на бег, зашагал прочь от сражённой наповал девушки, когда из леса вдогонку ему выбежала стайка ребят, в которой дворянка с ужасом разглядела Женьку, Тёмку, девочку с тёмным каре, новых учеников…
– Павел Петрович! – заверещали они в унисон. – Нам нужно поторопиться, люди уже заполнили площадь.
– Не верю! Артём, ты якшаешься с ними? – компания обернулась на обличающий голос. Позади стояла Лизавета, грозно сверкавшая очами и уже оправившаяся от потрясения. – А твой отец? Он считает, ты помогаешь в организации торжества! Ты не сойдёшь со своего места, пока всё не расскажешь мне!
Она чувствовала нестерпимый зуд в мозгу, как будто от множества комариных укусов, увеличивающийся с каждой секундой и бесконечно раздражавший. Будучи не в силах держать накопившееся в себе, подбежала к бывшему преподавателю и не менее бывшим друзьям и со злобой дёрнула Тёму за плечо. Он тоже погорячился: резко развернулся и… с неожиданной силой толкнул блондину. Та аж подлетела, преодолела в воздухе добрый метр, вытянула руки, словно желая ухватиться за воздух и предотвратить неминуемой приземление или же утянуть ребят за собой… А потом со свистом рухнула на спину, да так, что почти совершила кувырок назад. Удар был не столько болезненным, сколько вышиб весь дух, и девушка выгнулась, заглатывая воздух. Она с трудом оперлась на локти и успела увидеть, как мужчина бросил ей белый предмет – к ногам подкатилась потерянная в подземелье свечка. После он со свитой бесшумно свернул на узкую тропку, ведущую к большой площади – полы плаща взметнулись на прощание, а затем тень деревьев с готовностью поглотила заговорщиков. Некоторое время Заболоцкая не двигалась, а потом брови её взметнулись вверх, она ударила кулаком по твёрдой земле. Всё! Достаточно! Она хотела им помочь, честно хотела! Но если они такие самостоятельные, то она тоже вольна делать, что ей угодно, трепать языком, мешать им. И она точно больше никого не попробует предостеречь, если за ценные советы теперь платят побоями. Она вернётся домой, но не сразу, чтобы не сидеть оставшийся месяц в спальне, и забудет об этом бардаке до большого коллективного суда. Ни словечка не замолвит! Девочка, злая как дьявол, маршировала по улице, сердито стряхивая пыль с одежды. Первый километр преодолён, второй, и виднеется вдалеке забор гостиницы. Подумав, девочка всё же поменяла направление и с повинной направилась к калитке. С заключением она мириться не собирается, но надо показаться Саньке, предупредить, что заночует она у Софьи, наверняка в людской у Лихоборовых много свободного места. Заболоцкая толкнула ворота, разумеется, открытые, переступила ограду. Но провидение и не думало пожалеть бедную Лизу и подарить ей немного покоя. Потрясения не заканчивались – на скамеечке, нервно постукивая каблуками туфель по мощёной дорожке и сцепив пальцы до покраснения костяшек в плотный замочек, сидел Питер. Девушка упёрлась ногами в камень, скрестила руки на груди и кашлянула. По всем законам жанра парень вздрогнул, подскочил, завертел головой, а отыскав источник беспокойства, выпрямился по струнке, оправил рубашку и нервно вздёрнул подбородок. Лизавета не спешила начинать беседу, ибо считала, что первый заговоривший заведомо ставит себя ниже второго. Её почти колотило от злости: она не желала видеть кого-либо из ребят в ближайшие полгода. Возможно, такой неумолимый срок сокращался бы по мере остывания девушки, но, к несчастью юноши, он явился в самый разгар страстей.
– А я тебя ждал здесь со вчерашнего дня, – признался мальчишка. – Даже ночью приходил под окна, но ставни были закрыты. Даже пробовал камешки бросать, но ты не обращала внимания. Не верю, что ты отлучалась почти на сутки.
– А я целую ночь сидела под замком, – парировала она.
– Родители зверствуют? – жалостливо спросил Петя. И блондинка взорвалась.
– А какое для тебя имеет значение, кто меня запер – отец, мать, сестра или Ирма – и запирали ли вообще? Я, может, нагло тебе лгу? Откуда ты, гнилые источники, знаешь подробности из моей личной жизни?!
– Следил, – честно ответил несколько опешивший гость.
– Замечательно, – прошипела девушка.
Притупившийся зуд в голове возобновился с утроенной силой, выжигая остальные чувства, а всё новые и новые мысли–пчёлы отколупывались от общего роя и мельтешили, мельтешили.
– В таком случае убирайся отсюда, иначе я закричу. Прямо сейчас! Вон! – вроде она уже говорила ему похожие слова. Или не только ему…
Парень глубоко вздохнул, собираясь с мыслями и пытаясь расслабиться. Морщины между бровей медленно разглаживались.
– Чего ты ждёшь? – свирепствовала Елизавета. – Спешу огорчить, твои друзья уже давно ушли на праздник, поэтому скатертью дорожка и… – она обдумала наиболее обидную фразу. – Передай им моё пожелание счастья и здоровья, – последнее прозвучало, как проклятье. – И почему ты до сих пор не присоединился к торжественному параду?
– Они уже отправились на центральную площадь? – ужаснулся юноша, но сразу же спохватился. – Я приходил именно по этому поводу – их нужно немедленно остановить! Хотя бы кого-нибудь!
– Я и с места не сдвинусь, пока меня не введут в курс дела, – для убедительности блондинка закрыла собой калитку. Парень почти взвыл от досады.
– Нет времени на пререкания, всё случится уже сегодня! Лиза! – юноша оказался рядом и схватил недоумевающую Заболоцкую за плечи. – Миленькая, вспоминай, пожалуйста! Я ничем не смогу тебе здесь помочь, – он отступил и с горечью добавил, – я умею только вводить людей в заблуждение, а распутывать они должны уже сами. Год назад, вербовка… – он с надеждой взглянул на девушку.
– Я не поняла не единого слова, – буркнула Елизавета, тщетно порывшись в подёрнутом поволокой сознании. – Не мудрено, ведь у тебя в мыслях такой сумбур. Но ты не отчаивайся, – неожиданно прониклась она жалостью к поникшему мальчишке, – лучше расскажи, отчего спешка – шестнадцатое марта, конечно, не за горами, но несколько недель в твоём распоряжении есть.
– Даты уже пересмотрены, – убито сообщил он, – восстание вспыхнет на празднике весны.
Девушке понадобилось несколько секунд, чтобы сопоставить числа и события. Она покрепче прижалась к ограде, чтобы не осесть на землю.
– Сегодня? Хм… Тогда ты опоздал, – она помолчала. – Если честно, то ты как будто не спешишь спасать друзей от величайшей ошибки в их жизни.
– Я больше не состою в их клубе, – пасмурно оповестил её Питер. – Поэтому обо всех нововведениях узнаю в последний момент. И нам нужно поторопиться, если мы надеемся остановить хотя бы кого-то из ребят.
– Не убивайся так, – неуверенно ободрила его Лиза. – Твоим приятелям грозит месяц в местной тюрьме за хулиганство, но условия там не самые плохие, и заключение послужит им уроком.
– Ты не слушаешь! Их план гораздо масштабнее. И почему я пытаюсь объяснить тебе элементарные вещи, когда должен… – внезапно вспыливший юноша махнул рукой, подвинул девушку и вышел за ворота.
– А моя сестра? – выкрикнула девушка Пете вдогонку.
– Всё вспомнила. И помогает мне, – донеслось до блондинки.
Та прислонилась к забору, мучительно зажмурившись и массируя виски – неужели дети стали такими деловыми, что у них каждая минута на счету и им некогда даже внятно сформулировать проблему? Эти отрывочные пояснения, не желающие складываться в единую картину, уже порядком надоели. И муть в голове. «Питер хорошо постарался», – всплыл образ якобы учителя политологии. Мозг словно кольнуло раскалённой иглой, болезненный импульс пронёсся по извилинам, пощипывая и пронзая мелкими разрядами тока, срывая занавесь с воспоминаний. Летом семья Заболоцких поехала в Юрганский особняк… Нарастающий топот и загнанное дыхание заставили Лизавету очнуться и выглянуть на улицу.
– Саня, – изумлённо опознала она сестру в красной мчащей навстречу девочке.
– Ты ещё здесь? – не снижая скорости, взвизгнула та. – Бежим быстрее, я на Ветвистую Аллею, ты на Гостевой Сквер!
– Но зачем? – недоумевала блондинка.
Мгновением позже она обнаружила, что замелькали перед глазами ранее неподвижные дома, смешались деревья в одно зелёное расплывчатое облако, почва сменилась прямой дорожкой, крики Саши с поразительной скоростью отдалялись. Девушка летела в указанном направлении, перепрыгивая через кочки, выбоины, грозно выдыхая пар на каждом третьем шаге, сильно наклонившись вперёд и, кажется, потеряв накидку. Но это совсем неважно. Главное – усыпить страшные мысли, болезненно бьющиеся о череп. Чувствуя, как загорелись лёгкие, блондинка с мазохистским рвением ускорилась. Главное – не думать, хотя бы сейчас. Лишь бы остановить поток ярких беспорядочных картинок: клуб, ребята, страшная тайна ПаПе… Или Евгения Витальевича? Дворянка, оставляя борозды каблуками, остановилась около знакомого дома. Здесь, судя по Санькиным рассказам, поселилась Евгения с Люсей. Девушка, придерживая бок, который грозил отвалиться, так сильно в нём кололо, похромала к двери, но на середине пути хлопнула себя по лбу: Женька ушла на площадь вместе с куратором! И Людмила, конечно же, последовала за ней. Здание без сомнений пустое – тёмные окна спрятаны за тяжёлыми ставнями. Заболоцкая средняя проглотила новую порцию воздуха и побежала к ярмарке, уповая на то, что там обнаружит отколовшихся от общей массы горе-революционеров, по дороге выискивая гостиницы или особняки, в которых теплился свет. Елизавету не покидало предчувствие, что она не успела. Спустя неопределённое время окончательно обессилевшая, едва держащаяся на ногах Заболоцкая плелась по опустевшей улице. Её повело, она с тихим стоном опустилась на скамейку, растирая пылающие икры. «Бесполезно, – уныло думала Лиза: ребята наверняка пришли на представление заранее, чтобы застигнуть гостей врасплох. Бедные зрители. Зрители… Мама и папа!» – озарило девочку. Она вновь вскочила: до недавнего момента она считала происходящее невинным детским протестом, но теперь… А вдруг кураторов больше, чем один? А вдруг выступление перерастёт в теракт? А вдруг! Как гром среди ясного неба на необитаемой дороге появилась крадущаяся тень! Лиза вскинула голову – из переулка вынырнул мальчишка с покрытой головой, жмущийся к стенам домов и в крайней степени подозрительно. Блондинка даже не размышляла – она бросилась на подростка, взмыла в прыжке, издала то ли боевой клич, то ли звериный рёв и повалила бунтаря на землю.
***
Дима злился. Дима ужасался. Дима нервничал. Дима бросался от одного к другому. В общем, Дима катастрофически опаздывал и делал именно то, что свойственно делать всем спешащим людям, будь то повар, аристократ, повстанец или примерный отец. Он срывал плохое настроение на тех, кто точно не мог ответить: на подушках, шкафе, стульях, на конспиративных поношенных штанах и рубахе в заплатках, которые отказывались налезать на широкие кости мальчика.
– Поешь с нами, – ворчал он, рывками дёргая трещащую ткань вверх, – убери в комнате, попроси прощения у поварёнка, найди парадную одежду. А кусты в саду не подстричь? – воскликнул он, вероятно, жалея, что не сказал этого капризной вездесущей мачехе, с начала утра ломающей планы пасынка и при малейшем признаке неповиновения пускающей крокодилью слезу и зовущей отца.
Парень покосился на часы у стены и пнул уже поверженный стул. Моряков задерживался минимум на полчаса! Мальчишка живо представил себе картину: его ровесники, скрытые под балахонистыми запылёнными мантиями, стоят среди своих же родителей, готовые к обнаружению, шоку, последующему захвату инициативы… Дмитрий обиженно сглотнул; он не останется в стороне!
– Митенька! – знакомое требовательное мурлыкание резануло слух. – Ты выбрал пиджак?
Юноша судорожно обвёл взглядом спальню. Сбежать через коридор, сбив с ног Алину? Жалко. Выскочить в окно?
– Митя!
Мальчик толкнул распухшую деревянную раму. Та поддалась со второго удара, со странным чпокающим звуком распахнувшись наружу. В помещение ворвался весёлый шум, постоянный спутник ярмарок, одна из которых виднелась совсем недалеко. «Разве окна открывались не внутрь?» – мелькнула побочная мысль. Парень перепрыгнул через подоконник, приземлился на прямые ноги, воровато пригнулся, как дикий кот, и потрусил к большой площади. Он незамеченным преодолел несколько гостиниц, спрятался от пожилой, занятой разговором пары, вышел на аллею, ведущую прямо к базару и позволил себе воодушевиться собственной удачливостью. Вплоть до того момента, когда неизвестный с отчаянным воем вцепился ему в шею, вместе с ним рухнул на тропу и кубарем покатился по ней, крепко прижимаясь к парню, хватая его за одежду ползущими по ткани тонкими, словно змеи, руками. «Гвардейцы! Проведали о нашем плане!» – похолодел от страха парень, яростно отбиваясь от многочисленных Осведомителей. Стражники попались отнюдь не тривиальные: страдающие фетишем на девичьи платья и с длинными острыми ногтями. В очередной раз занесённый кулак замер.
– Лиза? – ахнул, наконец, Дима. Девочка только крепче обвила приятеля конечностями.
– Не пущу, – глухо припечатала она, намертво вцепившись в Морякова. Тот сморгнул, уставился на блондинку и криво усмехнулся.
– Слезай немедленно. Ты мешаешь, – он попробовал подняться, но покачнулся и упал обратно.
– Я же сказала, НЕТ. Вы загубите себя!
– А почему ты уверена, что у нас там нет союзников? – прошипел юноша и стряхнул ошарашенную девочку. – Отпусти же ты!
Блондинка молниеносно перекатилась с живота на спину и выбросила руку вперёд. Пальцы цапнули всколыхнувшийся воздух. Моряков, оправившись, побежал прочь, спотыкаясь и оглядываясь.
– Припадочная! – выкрикнул он напоследок, показав вовсе не аристократичный жест.
Девушка в отчаянии схватилась за голову. Это проигрыш, окончательный и бесповоротный. Видимо, то же самое решил и Дима, в очередной раз обернувшись, дабы поглумиться. Парень с торжеством стрельнул глазами в сторону бывшей приятельницы, не останавливая бег. Пока не врезался во что-то очень твёрдое и крепкое. Юноша отшатнулся, с трудом сохранил равновесие, сделав два шага назад, поднял голову и встретился с хмурыми голубыми глазами. Моряков, не разрывая зрительного контакта, попятился, выставив полусогнутые руки вперёд для защиты, но уже в следующую секунду был схвачен стремительно подлетевшим Мишкой.
– Отпусти! – завёл прежнюю песню Моряков. Михаил вздохнул, просунул жилистые руки подмышками парня и приподнял того над землёй. Рыжий мальчишка задёргал ногами.
– Куда? – коротко спросил Плясунов, обратившись к Лизе.
– В беседку, – пролепетала ещё секунду назад обмякшая блондинка, ошеломлённая внезапным появлением спасителя.
Однокурсник без слов кивнул и понёс брыкающегося Митю к крытому беленькому сооружению. Уже минуту спустя двое подростков судорожными движениями сдёргивали с себя всё, что могло послужить им в качестве верёвки, будь то галстуки, ремешки, лямки от рюкзака, даже меховые нашивки на капюшоне, добротно пристроченные и упорно не желающие покидать своё законное место. Лиза с Мишей, в какой-то заразной истерике срывали их вдвоём, при этом коленями, локтями и прочим удерживая вырывающегося мычащего мальчишку на скамье. Наконец ребята, почти полностью обвив руки несчастного вокруг широкой ветки дуба, услужливо заглядывающей в окно, туго связывали Димкины запястья всеми им известными узлами, пока тот, ворочая языком с целью избавиться от предусмотрительно вбитого ему в рот кляпа, дёргался и бился в судорогах, норовя лягнуть кого-нибудь из палачей. Наконец приятели отошли от узника на пару шагов, чтобы вдоволь налюбоваться творением. Злобный Митя взирал снизу-вверх на ровесников, явно желая им если не скорейшей смерти, то огромных неприятностей. На скуле его медленно проступал синяк, случайно поставленный кем-то из товарищей в процессе его пленения. Ребята без сил опустились на лавку.
– Нужно прикрытие на случай, если какому-либо гражданину не сидится дома или не нравится праздник, – сообразил Михаил. Елизавета без слов стянула с плеч изуродованную куртку и передала парню.
– Жарко, – коротко пояснила своё действие она, убирая с липкого лба прилипшие отдельные пряди. Мишка отрицательно качнул головой и вернул накидку подруге, сделав знак, чтобы девочка снова оделась.
– Настоящее чудо, что ты так вовремя подоспел, – благодарно произнесла девушка после короткой паузы, не привыкшая к мысли о благоприятном исходе дела.
– Ничего чудесного, – чуть шевельнул губами парень, – все потенциальные покупатели предпочли ярмарке праздник, а кратчайший путь к моему дому лежит через Гостевой Сквер, – и похлопал по рюкзаку с нераспроданным товаром.
– Пожалуй, ты стал свидетелем невозможного: я в замешательстве, – Лизавета улыбнулась, – не знаю, как тебя благодарить.
– Подброшу идею: расскажи, что за бардак здесь творится.
Оказалось, что Мишкина расторопность вовсе не признак его глубочайшей осведомлённости.
– Действовал по ситуации, – просто сказал он, когда юный бунтарь был обездвижен. – Но теперь готов послушать, что же вы не поделили.
Девушка недоверчиво моргнула.
– А если бы я, серийная убийца, высматривала себе жертву для кровавого обряда? Откуда ты знал, что Диму стОит ловить, а не меня?
– Бывших боевых соратников не сдают. Он бы при любом раскладе остался виноватым.
Моряков закатил глаза и отвернулся.
– Итак, злоумышленники, – Плясунов подпёр кулаком подбородок, – кто меня просветит? Дима, ты начнёшь? – не без злорадства осведомился он.
Моряков только пожевал плотную смятую ткань скомканного галстука. Лиза разбитыми губами ухмыльнулась удачной шутке. Чувствуя, что скоро у неё отсохнет язык от постоянных рефлексий, она приготовилась к долгому рассказу. На деле же повесть получилась очень короткой, бессвязной, постоянно прерывающейся сиплыми вздохами. Да и в Лизиной голове ещё не до конца улеглись на места все прежние-новые знания. Девушка откашлялась (ковш Лихоборовской настойки не помешал бы) и взглянула на собеседника. Тот был крепко озадачен. Выражение лица скептическое, если не сказать недоверчивое. И невероятно тревожное. Он сидел, обняв рюкзак и переваривая полученные сведения. Блондинка же только сейчас почувствовала, как затихает гул в стоптанных ногах. И по мере отступления дикой усталости, в мозгу возникали мысли более развитые, чем односложные приказы вроде «Бежать!» или «Схватить!». Самым первым возникло слово, навевающее множество ассоциаций и вопросов: «Саша?..»
– Прости за сумятицу, – торопливо добавила Заболоцкая, вскакивая, садясь и снова вскакивая, беспокойно озираясь вокруг. – Мои мозги закипают на медленном огне – столько информации за несколько секунд…
– На самом деле ситуация предельно ясна, – произнёс юноша.
– Правда? – ущемлённо съехидничала девочка, обегая беседку по периметру и высматривая кого-то.
– Да, – глаза парня неотрывно следили за подругой. – Некий Павел Петрович захотел устроить государственный переворот, но догадываясь, что от переизбытка харизмы не страдает и что собрать большую преданную армию ему не грозит, заручился поддержкой детей, а через них опосредованно добравшись до их влиятельных родителей.
– Вылитый Шерлок Холмс, – блондинка на секунду остановилась для похвалы.
Негодование во взоре рыжего мальчишки сменилось удивлением. Он тоже не понимал внезапного оживления девушки.
– У меня складывается впечатление, – Михаил тоже поднялся на ноги и приблизился к Заболоцкой, – что ты отвечаешь совершенно случайным образом и думаешь вовсе не о том, что говоришь. Возникли какие-то проблемы?
– Моя сестра, – нервно отозвалась девушка, выбегая наружу, но всё ещё держась рукой за одну из колонн. – Я только сейчас вспомнила, что она отправилась на Ветвистую аллею…
– Которая ведёт прямиком к Дворцу, – закончил мальчик, хмурясь.
– Именно. Я не представляю, где искать Саню. А найти её надо. В кратчайшие сроки.
– Лиза, сомневаюсь, что с поимки нашего преступника прошло более пяти минут, – возразил юноша. – Дай себе и Саше немного времени, особенно ей. Вдруг у неё тоже есть успехи, или именно в этот момент она остужает чей-нибудь революционный пыл?
– Да, ты озвучил то, чего я больше всего боюсь. Ей вряд ли повезло так же, как мне, – и ясными широко распахнутыми глазами посмотрела на своего спасителя. Тот сразу улыбнулся.
– Выжди хотя бы немного, – посоветовал он блондинке, прислонился к пилястре и добавил, чтобы немного отвлечь спутницу, – смотри-ка, как наш подпольщик разоделся. Это дань уважения старой власти или заранее готовишься к погребению?