– Вы о зачинщике бунта, который предотвратил Лихоборов? – уточнила Лизавета.
– Да. Хороший был парень, – девушка не поняла, о ком именно говорил папа.
– Господин Балунов, выступите в защиту своего подопечного, если Вам есть, что сказать, – адвокат в подвешенном кресле перерыл кипу разных тетрадей и ловко, не рассыпав листы, достал из середины стопки картонную папку с прикреплёнными к ней документами.
– Да, я располагаю несколькими данными, способными смягчить наказание для Алексея. Во-первых, он ещё не окончил учебное заведение, значит, не достиг совершеннолетия.
– Мы выносили приговор уже с учётом этой информации, – оборвал юриста судья.
– Мой подзащитный, хотя и определён во Второй государственный лицей, воспитывается в малообеспеченной, даже нищей семье, поэтому мог решиться на преступление из-за обычного голода или другой подобной нужды, – хруст бумаги под перьевыми ручками, – Также мальчика, возможно, подтолкнули на злодеяние его родители, по тем же причинам.
– Неправда! – вскрикнул парень неожиданно. Голос такой странный, совсем не похожий на злодейский: ломающийся, с проскальзывающими петухами, плачущий. Мужчина посмотрела на подростка – молчи, мол, – и снова повернулся к судье.
– Последнее, Воронов совершил мелкую кражу, и на фоне не существовало других нарушений, таких как существенная порча имущества, нанесение вреда здоровью и так далее.
– Мы поняли Вас, – «Он о себе говорит во множественном числе?» – Если Вы закончили, то я передаю слово Елизавете Николаевне Заболоцкой.
Девушка растерянно моргнула. Ещё раз. Обернулась к родителям. Такого удара ниже пояса она точно не ожидала.
– Надеюсь, Вы поведаете нам о своём увлекательном путешествии по подземным ходам Юргана, – с едва заметной усмешкой подбодрил блондинку мужчина.
«Ясно, зачем я здесь понадобилась, – закручинилась Лиза: никто, кроме меня и подсудимого в шахтах не бывал, расследование и обыск обязательны, а терять лучших специалистов из-за внезапного обвала не хочется. Поэтому и интересуются, крепки ли стены, далеко ли воды, надёжны ли потолки». Ей не привыкать выступать на публике, но горло предательски пересохло. Кто-то крепко сжал её запястье. Девочка обернулась, ожидая увидеть Сашку. Но там была мать. И она гладила Лизу по руке. Девушка глубоко вздохнула. Поведала про урок истории. Про поездку. Про находку. Про экспедицию. Про кроличью нору. Она решила быть честной, но… Голос её дрогнул, язык вильнул.
– Я испугалась, что застряну, и вернулась обратно, – выдала она и сжала губы, упрямо глядя перед собой. Обрели смысл слова Тимура – стража промолчит, что видела Лизу снаружи, и Лиза сама выберет, что говорить. Ох, мама, мама…
– Вы уверены? – строго воззрился на неё судья, – Уверены, что достаточно сильно испугались, чтобы не пойти дальше?
– Я-я, – заикнулась девушка.
– На что вы намекаете? – возмутился отец. – Наша дочь всё рассказала, не нужно на неё давить!
– Допустим, – заскрипел он.
Блондинка, облившаяся седьмым потом, поискала свободные места, потому что ноги затряслись. Почему она соврала? Саня, каким-то чудом отвоевавшая стул, активно помахала рукой сестре, периодически хлопая по ногам. Блондинка колебалась недолго; она быстро прошла к Саше и уселась той на колени. Младшая девочка мгновенно обхватила руками тонкую талию Елизаветы.
– Они не найдут свечу? – шепнула она той в волосы. Лиза окаменела, чувствуя, как лицо теряет окрас.
– Итак, мы заслушали мнения каждой из сторон…
– Прокурор выступал раньше, – объяснил Николай дочерям.
– И, если не случиться непредвиденных обстоятельств, готовы вынести приговор: два месяца исправительных работ… Если только подсудимый не признается, кто дал ему наводку.
Взоры каждого устремились вверх. Клетка закачалась.
– Вы скажете? – строго сверкнул очами судья. – Вашей матери нужен такой помощник, как Вы.
– Это… Это та девочка, – всхлипнул парень. – Новенькая.
– Так, – подбодрил его мужчина.
– Она узнала, что у нас нет денег… О долгах… И объяснила, где искать.
– Она что-нибудь просила взамен?
– Нет. Она просто хотела помочь…
– Опишите её. И поскорее!
– Моя ровесница, короткие тёмные волосы. Поймите же, нас бы выселили. Нам нечем платить аренду, – мальчишка заплакал. Елизавета покачнулась от переизбытка потрясений – не о той ли новенькой с каре, показавшейся очень знакомой, говорил Алёша?
– Срок наказания ограничен двумя неделями, за сотрудничество, – удовлетворился судья. – Заседание окончено!
***
– Ты представляешь, под нашим особняком настоящая магистраль проложена, а мы и понятия не имели! – восклицала Саша, обрадованная долгожданной встречей с подругой. Евгения Опрасник сидела на поваленном ураганом дереве и внимательно слушала девочку, изредка поощряя её драматическими вздохами и всплёскиванием рук. – А ведь совсем рядом подземные воды, как только кому-то ума хватило расчищать туннели! Ведь затопит!
– Правда, – смуглянка по-настоящему удивилась, а после крепко задумалась, – буду знать…
– Да, но я поражаюсь такой наглости, – продолжала Санька. – Найти в ход в подземелье и вместо того, чтобы сообщить, оборудовать под личные нужды. Более того, Лиза же и ворота видела и факелы, и люди там! Совершенно неуважительно отношение к земле!
– Какое интересное мнение, – протянула Женька и оглянулась, услышав посторонний шум.
Белочка. Всего лишь рыжий пушистый зверёк, ловко опустошающий очередную кедровую шишку. Вдруг грызун насторожился, дёрнул кисточками на ушах, слился с серой корой дерева, поползнем добрался до ближайшего пустующего дупла и юркнул внутрь, позабыв об орешках. Через секунду объявилась причина такой небережливости – маленький, но быстрый сокол щёлкнул клювом, почти успев схватить мелькнувший хвост. Птица взмахнула крыльями от досады, оттолкнулась когтистыми лапами от ветки, что недовольно зашуршала листьями, и улетела на поиски менее осмотрительной добычи. Ах, как же Евгения любит лес. Особенно темнохвойную тайгу. Особенно Королевскую, что с трёх сторон окружена горячими реками: Неизвестной и её притоками, из-за чего жизнь здесь бурлит почти круглый год, прерываясь лишь во время февральских морозов. Например, сейчас, середина января, а созревают жёлуди, то и дело резвятся лесные звери. Жаль, что такое хорошее место приходится портить плохими, но полезными разговорами.
– А самое главное, нашли то. Чего не нашли другие, и сразу считают себя умнее других – даже входы должным образом не замаскировали! Неудивительно, что Лиза провалилась туда.
– Она так сказала? – не сдержалась Женька и хмыкнула. – Зная её, я бы в первую очередь исключила, что наша Алиса случайно упала в кроличью нору.
– Какая разница, специально или нет, я же говорю о другом…
– Да, сетуешь на то, что преступных дел мастера перевелись на свете.
«Она стала раздражительнее Лизы. И как будто совсем не рада мне». Сашка поджала губы, чтобы не проронить грубость – они и так долго не виделись, и девочка боялась, что если скажет слово поперёк, то Женя встанет и уйдёт. Хотя именно она и написала Саше с просьбой о встрече. А до вчерашнего дня ни единой весточки. Почему она оборвала контакты, где была? Младшая Заболоцкая чувствовала, что на этой теме тоже табу. Женька, конечно, ответит, что у неё проблемы, и не пожелает больше беседовать. Некоторое время подруги слушали голодные жалобы невезучего сокола. Розовое небо притягивало взгляд. Солнце совсем не слепило, а напоминало огонёк свечи, накрытой стеклянной банкой.
– Ты не подумай того, о чём ты обычно думаешь с таким выражением лица, – нарушила молчание Опрасник.
– О чём же? – подпёрла кулаком подбородок Саня.
– Например, что я устала от тебя. Это неправда.
– Повтори, – потребовала девочка.
– Это неправда. Я позарилась на кусок, который не могу проглотить, и выплюнуть тоже. У меня появились неотложные дела, много работы. Я очень вымотана в последнее время. А как только освободилась, предложила тебе встретиться.
– А ребята?
– У них забот не меньше, – вздохнула Евгения.
– Да, Питер выглядит совсем измученным. Что? – не поняла Александра острого взгляда приятельницы. – Он перевёлся в нашу школу и учится вместе с Лизой.
– Знаю. Петька хотел лучшего качества образования, – девушка удобнее устроилась, закинув ноги на ствол, и натянуто улыбнулась. – Чем же кончился суд? Мне очень интересно.
– Олег Владимирович приказал немедленно подготовить отряд для тщательного обыска.
– Не может быть!
– Да, но его вынудили немного подождать, – облегчение так явно читалось на лице Женьки, что Саня громко рассмеялась.
***
– Ты словно на иголках, – заметила Соня, наблюдая за подругой, что не могла усидеть на диване, ёрзала, меняла положение ног, но не успокаивалась. – Как будто уж на сковородке. Места себе не находишь. Шило в…
– Я уже поняла, спасибо! – прервала девочку Лиза, натягивая на себя край пледа.
Снова без предупреждения ударили морозы, а разжечь камины да разместить дополнительные факелы требовало времени, поэтому приходилось спасаться подручными средствами. Кабинет же ССБ был самым холодным помещением в школе, ибо располагался у стены и имел наибольшее количество окон, к тому же распахнутых, потому что учителю стало жарко. Разумеется, он бы ещё две шубы надел, мог бы хоть на улице урок вести!
– Тогда расскажи, отчего ты сегодня взвинченная. Проверь, вдруг Олежа тебе булавку подложил? Судя по его злорадному лицу, такое вполне вероятно, – хихикнула Софья, дёргая на себя одеяло с другой стороны.
– Нет… – Лизавета сильнее потянула плед.
– Осторожно, порвёшь! – ойкнула Кунжутова, пододвигаясь к подруге и заворачиваясь в тёплый мех. – Так и не поладили с сестрой?
– Наоборот, – мотнула головой та.
Вечером того же дня после суда и почти помилования Алексея Воронова у девочек состоялся серьёзный разговор, в итоге которого они помирились, к облегчению обеих. – Мы уже полмесяца дружны, как приказывала, – и отвесила шутливый поклон соседке, – а как ты не заметила, внимательная моя?
– Я лишь уточнила. Но что-то же должно было случиться?
– Со мной с завидной постоянностью что-то происходит, – согласилась блондинка. – Утром мы с Саней договорились идти в школу вместе, так и поступили, у входных ворот стояли вдвоём, а потом она словно испарилась! Я между занятиями искала её на этажах, лестничных пролётах, а найти не смогла. Куда она запропастилась?
– Думаю, ты себя накручиваешь. Александра, насколько я её знаю, преодолеет любые опасности и трудности, только бы на урок не опоздать. Хочешь, помогу тебе: поспрашиваем у её однокурсниц, учителей, в конце концов, они же ведут журнал посещаемости.
– Саша всеобщий любимец, преподаватели в любом случае не рискнут испортить её идеальный аттестат «прогулом без уважительной причины».
Олежа в очередной раз чуть не прожёг приятельниц взглядом, но ничего не сказал. «Спокойствие, спокойствие», – твердил он себе: «Их не существует, ты учишь заинтересованных в твоей дисциплине людей и никого более. Они лишь соринки», – посмотрел на наручные часы из самой дешёвой коллекции и ускорился.
– В случае непредвиденного митинга…
– Он не мог бы говорить чуть тише? – возмутилась Заболоцкая средняя. – Мешает нам обсуждать план Сашкиного спасения!
– Поспорим, ты не посмеешь повторить, но громко? – засмеялась Сонечка.
– Как некультурно друзей на гадости подстрекать, – поцокала Лиза, поднялась с дивана, приняла серьёзный вид.
– Что ты! Прекрати! – давясь хохотом, хватала подругу за подол юбки Соня.
– Олег Степанович, – позвала Елизавета.
– Да-да? – с затаённой усмешкой откликнулся педагог, предвкушая чудесную перепалку.
Ребята навострили уши, пододвинулись вперёд в ожидании очередного скандала. Атмосфера накалилась, в груди приятно потеплело.
– Вы хотели что-то у меня спросить? – вкрадчиво переспросил учитель.
– Да… – пол под ногами буквально закипал. «Остановись, безобразница, остановись!» – твердила Соня.
Ни за что! Блондинка тряхнула кудрями и… Резко распахнутая дверь наглым образом оборвала нарастающую ссору. Лиза расстроенно осела, медленно остывая, и, кажется, Олежа разочаровался не меньше!
– Входите, – недовольно пригласил он, и в кабинет влетела взволнованная Валентина Петровна, преподавательница биологии.
– Извините, что прерываю, – скороговоркой затрещала она, – я отниму не больше минуты.
– Она же куратор твоей сестры? – спросила Сонечка, и Лиза напряжённо кивнула, мгновенно позабыв о запланированной словесной дуэли.
Учительница вплотную прижалась к Олеже и начала втолковывать тому что-то. Ропот в классе заглушал её тихое бормотание.
– Нет, что Вы. Мне старшенькой, – во все услышанье объявил преподаватель, сально улыбнувшись Лизавете, – вполне достаточно, так что, нет.
– Тогда могу я… – снова неразборчиво.
– Конечно, с превеликим удовольствием! – обрадовался мужчина. – Заболоцкая – на выход!
– За что? – вскрикнула несправедливо обиженная. Она же не успела ничего сказать!
– Это важно, – поддержала коллегу Валентина Петровна. – Лиза, за мной!
Поколебавшись, девушка напряжённо поднялась из-за стола. Уже на пороге она обернулась – Соня с трагичным видом держала над головой листочек с крупной надписью RIP. А ещё подруга, называется. Набравшись храбрости, блондинка шагнула в коридор, где её поджидала учительница, лихорадочно думая, чем прогневала школьный совет.
– Я спрошу тебя прямо сейчас, – взволнованно схватила её за руки женщина, немало удивив. – Когда ты видела сестру в последний раз? Она не с тобой?
– С чего бы? – не поняла Елизавета. – У неё сейчас литература, нет?
– Вы вышли из дома вместе? – допытывалась та.
– Да, – постепенно доходило, что отчитывать её не будут, и это радовало. – А как иначе? – помимо облегчения закралось подозрение. – А почему Вы спрашиваете?
– Здесь такое дело… – Валентина Петровна замялась. – Саша пропала.
Больше девушка ничего не слышала. Точнее, просто не воспринимала. Над ней шутят? Нет, взрослые серьёзные тёти не умеют. Учительница не себе? Последнее более вероятно, так и обливается потом от беспокойства. Но не из-за неё же нервничать. Из-за Саши? Секунду, Саша пропала? Бред! Это же Саша, образцовая, послушная, осторожная девочка, которая никогда не попадает в неприятности! Такое невозможно! Они же стояли вдвоём на крыльце лицея! Женщина тем временем волочила Лизу вниз по лестнице, лопоча что-то кабинет, «обсудим» и решение…
Блондинка ёрзала в твёрдом кресле со сковывающими подлокотниками напротив грубо срубленного стола завуча и изнывала от скуки. Валентина Петровна всего минуту скрылась в местной каморке, а Лизе уже не по себе. И антураж комнаты воспитательной работы с наседающими стенами навевал нехорошие воспоминания, и ситуация не способствовала повышению настроения. Из недр шкафа вынырнула преподавательница с древним сервизом и печеньем, разлила кипяток по миниатюрным расписным чашечкам и разложила сие богатство перед ученицей; бери, мол, не стесняйся. Та с осуждением посмотрела на женщину.
– Моя сестра исчезла, а Вы предлагаете чаи гонять?
– Не то чтобы она по-настоящему исчезла, просто мы не можем её найти, – не поддалась на провокацию учительница. – Выпей немного, поговорим.
– Я не хочу! – вспылила девушка. – Мы должны что-то сделать!
– Что же? – веско спросила Валентина Тарасовна. – Хоть раз в жизни послушай старших. Если не хочешь – не ешь, хоть печенье отличное.
Скрипя сердцем, Лиза согласилась.
– Значит, к школе вы подошли вместе? Потом ты Сашу не видела?
– Нет, – буркнула Лизавета, – мы расстались в передней.
– Она не вела себя необычно? Не чувствовала себя плохо? Не освещала свои намерения?
– Нет.
– Лиза, помоги и ты мне! – воскликнула женщина. – Ты же понимаешь, что сейчас мы обязаны вызвать жандармов и оповестить твоих родителей?
Девушка побледнела.
– Думаю, не ты, не Саша этого не хотите. Да и я тоже, что скрывать. У нас есть время до следующего занятия, попробуй найти её. Вдруг она прячется где-нибудь? Помню, в младших классах она так делала, когда расстраивалась. Страже здесь никто не обрадуется. Так не отказывайся сотрудничать!
Переварив гневную тираду, Лиза кивнула.
– Я постараюсь. Только закончится урок…
– Олега Степановича я предупредила. Можешь начинать прямо сейчас.
Спустя полчаса сумасшедшей гонки девушка, пошатываясь, повисла на периллах. Ровесники с недоумением оборачиваются, и пусть.
– …! – ёмко охарактеризовала ситуацию Софья, справляясь с одышкой.
– Говорю же, как сапожник, – прохрипела багровая Лиза.
Соня, не принимая возражений, присоединилась к подруге сразу по окончанию ССБ.
– У тебя ещё остались силы наставления читать? Сама сказала, каждая минута на счету.
– А какой смысл? Мы уже обыскали всё, дважды! – она застонала, вцепившись в волосы. – Родители мне голову оторвут. Куда она запропастилась?!
– Эй! – громогласное эхо настигло девушек.
Они развернулись: к ним приближался Плясунов, тоже не бросивший товарищей в беде. Но важно другое – за шиворот он тащил пристыженную Сашу. Лиза обомлела: он, как под торжественную музыку, выплывал им навстречу; в его спину и расправленные плечи бил свет из окна позади, освещая ореолом вокруг лица светлые вихры… Только алого развевающегося плаща не хватает, честное слово! Разумеется, благодарная девушка бросилась герою на шею. Соня деликатно отошла на второй план.
– Леди, – смешно смутился юноша, – держите себя в руках!
«Леди» отступила.
– Ты наш спаситель, – она перехватила сестру, крепко сжав той локоть. – Где ты её выловил?
– У входа, в толпе старшеклассников, – без зазрений совести сдал парень. – Видимо, прогуляла урок, а потом вернулась, – и заторопился. – Ладно, я привёл, воспитывайте…
Сашка съёжилась под перекрёстными взглядами.
– Бить будешь? – робко спросила девочка, когда все трое переместились в кабинет истории.
– Тоже мне, жертва домашнего насилия, – фыркнула Лиза. – Оставь эту привилегию родителям. Когда они узнают…
– А может, не надо? – испугалась младшая Заболоцкая. – Я же вернулась, и со мной всё хорошо.
– Действительно, почему я возмущаюсь? – призадумалась Елизавета. – Всё же кончилось благополучно, значит, и переживать не надо, да? – и, увидев радостное кивание головой напротив, взорвалась. – Нет! Это так не работает! Я сейчас же пойду к Валентине Петровне…
– Не горячись, – Соня старательно гасила конфликт. – Давай сначала выслушаем её. Вдруг у неё есть оправдания?
– Кстати, я так и не спросила, – по-своему поняла подругу блондинка, – где ты пропадала? Не поверю, что ты просто так пропустила биологию.
– Я встречалась с Женей, – шепнула девочка, опустив голову.
– Что? – подавилась Лиза. – Мы же договорились, что забудем о них! Только не говори, что унижалась ради свидания с ней!
– Прекрати кричать на меня! – нервно повысила голос Сашка. – Она меня пригласила, она первая!
Девушки промолчали.
– Она? Спустя несколько месяцев? – смягчилась старшая сестра. – Но зачем?
– Пообщаться ей захотелось перед отъездом, – девочка нахохлилась, выпятив нижнюю губу. – Уже завтра она с родителями будет в Заутреннем.
– Скоро кончится перерыв, – напомнила Сонечка.
– Хорошо, – вздохнула та. – Надо успокоить твоего куратора.
– Подожди, – встрепенулась Александра, – не говори, пожалуйста, – она жалобно скуксилась. – Я тебя всегда покрывала.
– И как же? «Валентина Петровна, Саша здесь была, мы просто не заметили?»
– Например, у меня болит живот. Я дошла до школы, а потом побежала домой. И вот сейчас вернулась, чтобы вас не беспокоить.
– Гениально, – хмыкнула Лиза. – Убедительно врать ты, конечно, предоставишь мне? Видимо, мои гены авантюриста всё же проявляют себя.
Саня совсем сникла.
– Расслабься, что-нибудь придумаю, – сжалилась девушка. – А ты, Соня, глаз с неё не спускай!
И Лиза поспешила к завучу.
***
Холодно. Так невыразимо, не по-кирилльски холодно, что мысли смерзаются в один ком, распирающий чугунную голову изнутри, а нос и пальцы вот-вот обледенеют и отвалятся. «Как же я буду без носа?» – расстраивается она. Гигантские ноги с исполинской силой давят на тонкий слой почвы, и девочка боится дёрнуться, чтобы с треском не провалиться… Куда? Внутрь Земли, а потом пробить её с другой стороны и вылететь в чёрную пустоту? Или планета не удержится на орбите и рухнет вместе с ней? Ведь она такая большая, одна её ступня погребла под собой Юрган, а сама Лиза маяком застыла посреди Азии. Но волнует её вовсе не перспектива холодной смерти; она боится. Боится так сильно, бездумно и по-детски, что все остальные проблемы оборачиваются пылью, которую слуги ежедневно сметают с комодов. Она не смеет шевельнуться, даже спрятать озябшие руки в карманы, чтобы не издать ни звука. Иначе её заметят. Заметят её враги, недоброжелатели, ночные кошмары, которые что-то настойчиво от неё требуют. Поэтому лучше молчать…
– Вот ты где! – раздаётся за спиной и снизу противный голос.
Девочку парализовывает. Её нашли. Она хочет повернуться, но шею как заклинило. Тело вмиг слабеет, а потом и вовсе перестаёт подчиняться. Она кричит, но в рот ей забивается киселеобразный воздух. Дыхание, от которого цепенеют мысли, приближается. В последний момент, когда множество маленьких ручек почти схватили её, контроль возвращается. Она срывается с места и несётся громадными скачками, грунт со стоном проседает под ней, а злодеи, хотя уступали в размере её мизинцу, не думают отставать. Лиза трижды облетела земной шар, выбилась из сил, а преследователи наступают на пятки. «За что, за что я такая большая? – хнычет девочка: Будь я поменьше, смогла бы спрятаться от них! Но такой мне некуда бежать. Что же делать?»
– Верни, что взяла! – кричат сзади, обступая.
Нет, она не станет! Ни за что! Она даже не помнит, что же им нужно, но уверена, что у неё это есть. Пусть она не видит и не ощущает, но есть. И его ни в коем случае нельзя отдавать. Решимость захлестывает её. И вместе с тем озаряет: то, что она великан, не недостаток! Может, она и не в состоянии скрыться, зато легко передавит маленьких нестрашных противников, как блох! Будь их хоть сотня, им с ней не справиться, она… Лиза заносит ногу. Но, едва уверенность достигла пика, как кто-то словно проткнул её иголочкой, и девочка стремительно сдувается, съёживается. Пропадает из виду космос, небосвод, колокольня, верхушки деревьев… И вот она, маленькая, беспомощная, погрязшая в болоте, что не пускает и тянет вниз, со слезами, слепящими глаза. Как будто ей снова семь лет. Лиза даже не пытается выбраться – знает, что бесполезно. От тьмы отделяется силуэт и нависает над девочкой. Кто он, высокий или низкий, толстый или худой, старый или молодой, – неясно, да и неважно. Он враг, кошмар, от ужаса перед которым трясутся поджилки.
– Нехорошо брать чужое, – поучает он, тянется кривыми пальцами ко лбу жертвы и открывает в нём дверцы. Копошится в мозгах и извлекает исписанный свиток.
С мукой об руку приходит опустошение. То, что она стремилась защитить, отняли. Злодеи, получившие желаемое, испаряются – больше им ничего не нужно.
– Лиза, – зашипел испуганно Мишка, толкая спящую подругу в бок. – Сейчас совсем не время! Просыпайся!
Юноша покосился на приближающуюся учительницу черчения и принялся энергичнее будить соседку. Безуспешно.
– Всё, конец тебе, – выдохнул парень, когда Валентина Тарасовна поравнялась с партой, и ущипнул девушку за плечо.
Та дёрнулась, приняла сидячее положение и разлепила веки. Увы, поздно – женщина уже стояла напротив ученицы и участливо глядела на неё. Ребята повернулись в их сторону, чтобы понаблюдать за сценой.
– Хорошо отдохнула? – спросила преподавательница.
Лизавета не ответила, пребывая во власти кошмара и не осознавая, где находится.
– Не повторите? – просипела она.
– Отчего же. Заболоцкая, покиньте класс.
– Вы сейчас серьёзно? – уточнила девушка, понемногу приходя в себя.
– Нисколько. В коридоре есть диваны, самое то для сна, – Валентина Тарасовна вернулась за учительский стол. – Я жду.
Переварив услышанное, Лиза поджала губы, одной рукой подхватила рюкзак, другой, намеренно смяв, – чертежи, пинком открыла дверь и вышла из помещения.
Затолкав скомканные листы в сумку, она направилась к столовой, где условилась после занятия встретиться с Соней. Оставшееся до перерыва время она потратила на то, чтобы успокоиться и подумать, подальше от любопытных глаз. Она никогда не была пугливой, и ужасы ей снились редко, в тех же редких случаях они забывались сразу после пробуждения. Но новый кошмар взял за живое и не желал отпускать. А вдруг Валентина Тарасовна навела на неё порчу? И теперь она не сможет уснуть на уроке? Жуть! Рекреация постепенно наполнялась учениками. Соня всё не приходила, зато вскоре рядом очутился Мишка. Он прошёл мимо буфета, набрал воды из бака и пристроился к стене рядом с одноклассницей. Он явно не спешил начинать диалог.
– Даже не поинтересуешься, как я? – поддела его девушка.
– Я же не дурак лезть на рожон – ты бесишься, когда тебя расспрашивают, – хмыкнул парень.
– Что ж, не волнуйся, со мной всё отлично, – по-своему услышала Лиза.
Миша заулыбался, повернувшись к ней. В какой-то момент Лизавета подумала, что сейчас он скажет что-то важное. «Год почти не общались, самое время поговорить», – заметила она.
– Вы не поверите, что произошло! – выдохнула Софья, вынырнув из-за угла и на огромной скорости вклинившись между ребятами. – Там такое!..
– Что же? – откликнулся Плясунов.
– Сонь, мы же договорились, – простонала блондинка, – сразу после урока. Знаешь, зачем придумали время? Чтобы договариваться.
– Не занудствуй, – отмахнулась Кунжутова. – У меня новости, прямо от Маши!
– Говори уж, тебя так и распирает, – смилостивилась Лиза.
– Помните, – она обвела взглядом приятелей, – ту историю с картиной Шишкина? В середине ноября нашего Охотника на задании в России поймали и отправили в психиатрию.
– Это больше похоже не на новости, а на старости, – сказала Заболоцкая.
– Продолжай, – не согласился Миша.
– А потом два его друга, тоже из трёх «О»9, нарушили приказ и бросились ему на помощь.
– И? – поторопили Софью ребята.
– Так вот! – восторжествовала она. – Их нашли! Все они вернулись обратно и до последнего скрывались в УПП. Но буквально на прошлой неделе покинули своё убежище и сдались властям. Никто так и не знает, почему, кстати.
– И что теперь? – затаили дыхание слушатели.
– Ничего хорошего. Суд, приговор и изгнание в Сибру, – пожала плечами Сонька. – По крайней мере, если верить Маше.
***
Шестое февраля. Мокрые снежинки липли друг к другу в полёте, воздушными хлопьями покрывали не успевшие подготовиться к холодам растения, подошвами многочисленных зевак спрессовывались в плотный ровный пласт. Деревья, слишком поздно обнаружившие смену сезона, в кратчайшие сроки сбросили подгнившую листву и мигом обернулись сухими серыми безжизненными стволами, мол, с нас взятки гладки. Мощёная прямая дорожка, расчищаемая несколько раз в сутки, всё равно слилась с белой землёй вокруг, и удивительно, как люди ловко находят её среди однообразного ковра под ногами. Может, по следам предшественников? Белки, поменявшие красочную шубку на камуфляжную серую, почуяв большое скопление зрителей, стремительно преодолели несколько веток, в надежде на угощение и ласку. Но вскоре зверьки разочаровались: двуногие существа, обычно восхищающиеся красотой и умильностью рыжих грызунов, сегодня даже внимания не обратили на них, торопясь куда-то с взволнованными лицами. Вдруг виновата новая невзрачная шёрстка? Лесные жители подождали немного, погрустили и отправились на поиски пропитания самостоятельно. Лишь одна, самая маленькая и незаметная белочка продолжила наблюдать за длинной вереницей, вытягиваясь вперёд и балансируя хвостом. Раньше она не видела подобного оживления – не больше десятка человек в день подходили к парку, с мечтательным видом останавливались и кормили вкусными неместными орешками. Теперь же сотни людей без перерыва целеустремлённо идут в одну сторону, почти не разговаривают, только натягивают капюшоны посильнее, запахивают мантии и пальто и ускоряются. Значит, произошло что-то действительно важное, если нет времени и на то, чтобы замереть и полюбоваться на любопытного зверька, максимально приблизившегося к тропинке. Неожиданно наблюдательницу заинтересовал один человек из общей массы. Он вроде нисколько не отличался от других двуногих, так же спешил, кутался в плащ и молчал, но кое-что в нём было подозрительным даже для грызуна: во-первых, девочка (да-да, человек был женского пола и гораздо младше своих собратьев) чересчур смугла и южна для их северных краёв – медовые пряди выбивались из-под одежды, а тёмная кожа источала тепло; во-вторых, девушка нервничала, что выражалось в частых оглядываниях и судорожных попытках спрятать блокнот с карандашом под мантией. «Замышляет пакость», – наверное, мелькнуло в маленькой головке, и белка, после недолгих колебаний, поскакала за странной дамочкой. Спустя некоторое время толпа прошла через ворота и наконец-то замедлилась, и гостья, скрытая от посторонних глаз пушистым хвостом, увидела то, что заставляло так нервничать и торопиться двуногих. «Весьма вторично, – расстроенно подумала та. – Я бы ради такого не пожертвовала и кедровым орехом». Перед ней распростёрлась огромная круглая площадка – деревянный настил, – на которой красовалось непонятное извращённое устройство. Грызунья мало ведала в людских делах, но догадывалась, что механизм служит им явно не для утех. А Евгения – та самая загадочная девочка, знала, как используют конструкцию. Точнее, использовали. К счастью, применение дыбы по назначению давно кануло в Лету, но страх орудие пыток навевало славно и стояло здесь именно для создания антуража. А также в качестве вешалки – на одной из балок висел прямоугольный однородно-чёрный плакат, тоже часть церемонии. Девушку пробрала дрожь, но она быстро сосредоточилась – она пришла работать. Судя по Сашкиным словам, скоро Осведомители излазают Юрганские туннели вдоль и поперёк и лишат ребят зала заседаний, а при дурном раскладе всерьёз обеспокоятся. За площадкой расположилось недавно построенное широкое сооружение: из крепких тёмных брёвен, с покатой крышей и резными ставнями, прочным балконом на втором, последнем этаже. Люди вокруг оживились, девочка встрепенулась – открывались массивные двери, оставляя рытвины на снегу. «Пора заняться делом». На улицу, на всеобщее обозрение, вывели трёх человек, худых, коротко стриженных, с бездумным унынием в глазах. На заключённых красовались изношенные рубаха и штаны, затёртые башмаки, грубая веревка на запястьях. Приговорённых вывели на постамент.
– Как обезображены, не узнать… – послышались ошеломлённые голоса.
– Не мудрено, месяц провести в Пункте Помощи и две недели в тюрьме.