– Да, у девчонок всегда такие приключения: помаду, диетическое питание, юбку запасную! не забыть положить, а на время внимания не обращают, – понимающе кивнул он.
«Похоже, в его воображении девушка –существо, на пятьдесят процентов состоящее из косметики, меняющее гардероб пять раз в день и всю жизнь ограничивающее себя в еде безо всякого результата», – у Заболоцкой тоже успел сложиться примерный образ этого учителя, не самый льстящий. Так странно, строгих преподавателей блондинка терпеть не могла, а бесхребетных – не воспринимала всерьёз.
– Надеюсь, такого больше не повторится, – педагогу почти удалось добиться строгости в голосе.
– Конечно, – с едва заметным сарказмом ответила Соня. – Вы, надеюсь, ещё не начали? Можно нам сесть? – Мужчина снисходительно разрешил, и подруги выбрали два соседних места подальше от учителя.
– Вот она, оказывается, какая! – Лиза с торжественным видом подняла палец вверх. – Дипломатия! – девочки легли на жёсткие парты в приступе смеха. – Мне отныне даже на урок ходить не обязательно, всё знаю!
– Только не проговорись при нашем Пивном Животике.
– Точно, а я-то думаю, как же его назвать… Он совсем как бочонок с пивом!
– Да, а я ведь почти забыл рассказать вам одну забавную историю, – бубнил Евгений Витальевич самозабвенно.
Урок прошёл достаточно неплохо: первую его половину Елизавета только и делала, что шёпотом передразнивала нового преподавателя, а Софья с трудом удерживалась, чтобы не захохотать. После одной особенно удачной, но обидной шутки, рыжая девочка всё же прыснула и прибавила.
– Ты сегодня немного злая.
– Это моё обычное состояние, – самокритично, но без раскаяния ответила Лиза.
– Да, но сейчас немного больше, чем обычно. Лизавета?..
– Не важно, небольшая перепалка дома, – отмахнулась та.
– Как вы успели? – ахнула Сонечка. – Ты же специально уходишь раньше, чтобы избежать ссор!
– И именно на почве этого разгорелся конфликт.
Вторую же половину занятия средняя Заболоцкая мирно проспала. Лишь на секунду блондинка приподняла голову и спросила у подруги, рисующей карикатуру на учителя в тетради:
– Он всё так же расхваливает себя и свои достижения в жизни или соизволил перейти к политологии?
– Увы, – коротко пожала плечами Кунжутова и вывела на белом листе бумаги широкую подобострастную улыбку от уха до уха.
– Похож, -успела сказать девушка, прежде чем снова провалилась в сон.
Спустя сорок минут Соня растолкала соседку – кончился урок. Девушки смахнули все вещи с парты в рюкзак и поспешили в коридор, обсуждая изменившихся и не очень за лето сверстников.
– Надеюсь, вам понравилось занятие? – окликнул их уже на пороге Евгений Витальевич.
– Конечно, понравилось, – на секунду отвлеклась Лиза и повернулась к приятельнице. – Куда нам идти теперь, что следующее?
– Хотелось бы домой, – вздохнула девочка и пробежалась взглядом по огромной настенной доске с индивидуальным расписанием почти каждого, – но, кажется, на следующем занятии мы расстаёмся.
– Что? Да, правда… Я же говорила тебе выбирать то же, что и я!
– Какая хитрая! Мне, между прочим, совершенно не нравится черчение.
– Мне тоже. Но у меня нет выбора. Родители… – она развела руками.
– А кем работают твои родители? Я совершенно забыла.
– Отец – адвокат, мать – прокурор, – невозмутимо напомнила девушка.
– Ты серьёзно? – округлила глаза Кунжутова.
– Нет, разумеется! Наоборот, – увидев абсолютно растерянное выражение лица подруги, блондинка злорадно рассмеялась. – Шучу я, конечно. Мама и папа оба архитекторы, иначе зачем бы мне понадобилось черчение? Даром не нужно, – тем временем девочки проходили мимо небольшого школьного магазинчика. – Я хочу пить, подожди.
Средняя Заболоцкая приблизилась к буфету и что-то сказала улыбчивой женщине в чепчике около прилавка с различными сладостями, булочками и прочим. Та повернулась к стойке с товаром и указывала на полочки и отсеки – уточняла. Вскоре блондинка вернулась с двумя баночками яблочного сока, одну из которых отдала спутнице, и девочки тронулись с места.
– Значит, ты сейчас меня бросаешь? – протянула Лиза.
– Да, мне нужно спуститься на этаж ниже.
– Что будешь изучать? – осведомилась та.
– Скуку смертную – литературу Зауралья. И как я год назад подписалась на это? Наша учительница на мёртвого тоску напустит, а стоит задремать – она как взвизгнет! Особенность повествования у неё такая.
– Кстати о здоровом сне, какие впечатления оставил первый за всю жизнь урок политологии?
– Я буду рада, если всё продолжится в том же духе, – сладко потянула одну руку Соня, так как в другой держала уже наполовину опустошённую баночку. – Я просто встаю довольно рано, и мне дополнительные часы отдыха отнюдь не помешают.
– Хм, – подруги остановились у лестницы, Лизавета выбросила в урну почти не тронутый сок. – А мне он не понравился. Пивной Животик, я имею в виду. Он совсем недавно перевёлся в наш блок, в конце лета. И такой бестолковый. Ты иди, – она указала приятельнице на спуск, – а я следом, сестру найду. У неё должна быть биология.
– Встретимся на ССБ, – и, перепрыгивая через ступеньки, поспешила на урок.
Лизавета же разыскала Саньку, обитавшую в стайке ровесниц и, проворно вытащив её из этого улья, отвела в сторону. Спросила, как дела дома, как мама. Получив более или менее обнадёживающий ответ, отпустила девочку и, о, чудо! Заранее зашла в учебную залу. Этот кабинет был обустроен гораздо привычнее и удобнее для Заболоцкой: прямоугольный по форме, с устойчивыми крепкими столами (не досками!) для трёх-четырёх человек и короткие серые диванчики. В правом переднем углу – учительское место. Большинство сидений уже занято к приходу блондинки, на партах разложены карандаши, линейки и прочие принадлежности для черчения, ребята развернулись на девяносто градусов на диванах, вытянув ноги в проходы между столешницами и переговариваясь в полголоса. Алёша Белкин, что сидел ближе всех к учителю, с плотоядным видом разглядывал свои ногти, после чего поднёс пальцы ко рту. Девушка брезгливо передёрнула плечами и отвернулась. Вскоре она нашла место себе по душе: предпоследняя парта около окна, рядом с высоким жилистым парнем. Плясунов Миша – спокойный и тихий, прилежно выводящем прямые линии без помощи линейки, в последнее время молчаливый. Он далеко не всегда был таким. С начала их знакомства Мишка и его друг Игорь Грачёв запомнились блондинке как лютые озорники, выходки которых частенько повышали Лизе настроение. С прошлого же года Михаил (думаю, теперь его следует называть полным именем) в одночасье изменился – не пропускал уроки, выполнял все домашние задания, даже записался на черчение, хотя терпеть не мог точных наук. Но старых товарищей не бросают, и Елизавета без спроса метко кинула сумку на соседнее сиденье. Юноша и ухом не повёл. Лиза по привычке покинула залу, отправилась гулять по лестницам и коридорам, а со звонком нарочито медленно возвратилась. К удивлению девочки, она вошла не последняя – сразу после неё в помещение забежал пунцовый от нехватки дыхания мальчишка с дребезжащим рюкзаком. В опоздавшем Заболоцкая выявила того самого Игоря, о котором знала лишь то, что он ранее был неразлучен с Плясуновым. Юноша, пыхтя, прошествовал вглубь класса и остановился лишь у одиночной парты, на которой гордо возвышался скрючившийся мешок. Похоже, парень забронировал себе место. Ещё всплыло в памяти: бывший хулиган всегда старался садиться как можно дальше. Игорь сбросил тяжёлую ношу с плеч, с блаженным видом потянулся, похрустел шеей и доброжелательно махнул Плясунову. Тот лишь кивнул (крайне невежливо!) и склонился ещё ниже над чертежом. Только сейчас Лизавета заметила, что мальчишка рядом тщательно занавесил волосами лицо, чтобы скрыть его. В голове зачалось подозрение, но прежде чем оно сформировался…
– БА-БАХ!!!! – грохот, состоявший из нескольких последовательных ударов, заполнил комнату, стремясь выдавить барабанные перепонки – учащимся, окна с рамами – из стен.
Вздрагивающий от каждого звука, ближайший всего к эпицентру Грачёв крепко держал в своих руках ручку и ещё пару секунд после наступления тишины не шелохнулся, тупо уставившись на груду металла и дерева – бывший стол. Что произошло пять секунд назад: стоило ничего не подозревающему мальчику бросить портфель на парту, а затем чуть толкнуть его, предмет мебели мгновенно разобрался на простейшие элементы, больше не скреплённые между собой ничем, кроме надежды да крепкого словца. Елизавета, отчасти оглушённая и потому сбитая с толку, сидела, уставившись на Игоря, в то время как её менее впечатлительные одноклассники в большинстве своём лишь дёрнулись и продолжили монотонный разговор. Девушка даже не заметила, что Мишка не шелохнулся и не сменил позы, только опустив голову. «Где же учитель?» – возник чужеродный вопрос под белыми кудрями. Первым относительную тишину в глубине класса нарушил именно объект всеобщего краткосрочного внимания. Медленно отходя от шока, он издал странный короткий звук. Потом ещё один. Потом вереница из этих звуков слилась воедино, и до Лизаветы дошло – он смеялся! Через секунду парень, ошеломлённо хихикая, повернулся к Михаилу.
– Ты серьёзно?!
На большее выдержки Лизиного соседа не хватило – он сам задохнулся от хохота.
– Я тебе говорил, что месть моя будет страшна, – выдавил между приступами веселья мальчишка.
Наконец Лиза осмыслила ситуацию и, сама себя не помня, присоединилась к приятелям. Она судорожно прикрыла глаза ладонями и беззвучно засипела:
– Дьявол вас подери, ха-ха-ха!
Останься у школьницы способность анализировать, она бы непременно удивилась, отчего остальным ребятам не передалось буйная радость троицы. Однако сейчас она была занята совсем другим. Успокоившись достаточно, чтобы сочетать буквы в слова, она повернула голову к Мишке. Тот, упёршись лбом в столешницу, мелко подрагивал – единственное, что выдавало его.
– Как ты такое провернул? – прошелестела Заболоцкая средняя на ухо товарищу.
Тот поднял покрасневшее, но счастливое лицо, наклонился к сумке и с готовностью вытащил из неё небольшой холщовый мешочек, который интригующе звенел. Девочка второпях развязала тесьму, стягивающую его горлышко, а изучив содержимое, прыснула. Там обнаружились все чудом пропавшие гайки, шурупы и прочие держатели, ранее превращающие груду деталей в парту.
– У-х-х! – девушка энергично обмахивала себя руками, пытаясь согнать со щёк позорную алую краску. – По-моему, ты обошёлся с Игорем слишком жестоко.
Разумеется, нынешняя шалость меркла в сравнении с прошлыми проделками. Но то, что Плясунов остепенился не до конца, радовало.
– И что мне делать? – напомнил о себе Грачёв. Мишка откашлялся и с почти суровым видом протянул другу пресловутый мешочек.
– Собирать конструктор!
– Отлично сказано, – одобрила Лиза, а Игорь вновь зашёлся в смехе, как вдруг…
– Я вижу, скучать мне в новом году не придётся, – голос явно гораздо тише недавнего грохота, но на него отреагировали все до единого.
Конечно, ведь выработанная за годы интонация действует на учеников безотказно: новая преподавательница, имени которой Лизавета не запомнила, замерла в дверях, прислонившись к косяку, и, видимо, уже довольно долгое время наблюдала за подростками, или просто хорошо притворялась. На этот раз тишина воцарилась отнюдь не относительная.
– И, да, Боря, как ты и предсказывал, учительница по черчению – сущая бабушка дьявола. По крайней мере, так меня зовут ваши сверстники. Когда, думают, что я не слышу, – добавила она, подмигнув, а неосмотрительный мальчишка, похоже, обдумывал перспективу провалиться сквозь землю к рогатому. Иначе почему так увлечённо изучал пол?
– И мне, как Грачёву, тоже очень интересно, что же делать дальше, – продолжила женщина. Сделала вид, что призадумалась. – Наверное, чинить. Миш, я так понимаю, ты у нас такой талантливый инженер? Будешь помогать другу.
Наконец Валентине Тарасовне (точно! Так её зовут) надоело стыдить нерадивых учеников, она сменила гнев на милость, прошла к своему столу, поправила съехавшую на один миллиметр кипу тетрадей. Придирчиво оглядела подростков.
– Итак, как я вижу, вы уже выбрали места себе по вкусу. К сожалению, мы с вами ещё не знакомы, и я не знаю ваших привычек и особенностей, так что в процессе учёбы возможны пересадки, а сейчас, чтобы хотя бы немного упорядочить… Девочка на третьей парте, Алексеева, верно? меняется местами с мальчиком, эм, Анатолием, на ряду у окна («Надо же, а ведь всего раз пробежалась глазами по списку!» – оценила Елизавета).
Наблюдая за недовольным передвижением подростков, конечно, каждый ведь уже облюбовал диванчик по душе, девушка пришла к выводу, что учительница всего лишь самых низких передвигает вперёд, самых высоких – назад.
– Баба Яга, точь-в-точь из народных сказок, – сообщила она малость присмиревшему соседу и в ту же секунду заметила, как дрогнуло чуткое ухо чертёжницы.
Появился лёгкий стыд, но не за слова, а за то, что их услышали. Разумеется, санкции не заставили себя ждать:
– Лизавета пересаживается на первую парту к Белкину.
Девочка посмотрела на мальчишку, которого ничто не могло отвлечь от его трапезы, и, чувствуя, что не существует предела её наглости, громко вежливо попросила:
– Могу я остаться на прежнем месте? У меня дальнозоркость, – и показала дорогой чехол для очков из тёмной искусственно состаренной толстой кожи.
Женщина помолчала, подумала, и, судя по всему, отметила среди остальных (не в самом лучшем смысле), великодушно разрешила ученице сидеть позади и начала объяснять какую-то новую тему. «Вряд ли я чего-то не знаю или не узнаю позже», – думала Заболоцкая, расслабляясь и не вслушиваясь.
– Ты бы не выступала, если не хочешь собирать стол с нами. Не помню, чтобы проблемы со зрением тебя когда-либо останавливали, – отвлёкся на секунду от чертежей Михаил.
– Конечно же, никогда, но Алёша… – она красноречиво замолчала.
Парень взглянул на Белкина и не возражал. Он снова склонился над манускриптом, исписанным разными математическими значками, обозначил середину какой-то прямой линии точкой «А» и без циркуля наметил идеальный круг. Блондинка из любопытства заглянула под руку соседу.
– Разве это не наше завтрашнее задание на дом? – удивилась она.
– Именно, но мне не сложно, – не отрываясь от занятия, ответил мальчик, чтобы не вызвать лишний раз неудовольствия преподавательницы.
– А дашь потом перерисовать? – хитро сверкнула глазами девушка.
– Сама справишься – не глупая, к тому же хорошистка, – лаконично отказал тот. У девушки же почти получилось изобразить натуральную обиду на лице, но неожиданно по кабинету пронёсся окрик:
– Заболоцкая! То, что ты сидишь на последней парте, не значит, что я тебя не вижу, и ты имеешь право валять дурака на, между прочим, факультативном занятии!
Лиза послушно, с видом прилежной ученицы выпотрошила рюкзак, добыв тетрадь, линейку, карандаши и прочее и начала перерисовывать с меловой доски схему какого-то нового невероятно полезного механизма, так и не узнав, что изображала внутреннее устройство мехкамина.
– Она, похоже, злая, как ведьма, – фыркнула Лизавета, идя в сторону залы ССБ с Мишей, которого к концу урока ей всё же удалось разговорить.
– А мне понравилась, – не согласился мальчик, – строгая, да, но она хороший учитель, а многие из подростков только из-под палки готовы слушаться.
– Интересно, кого же ты имел в виду? – девушка в недоумении взялась пальцами за подбородок.
Юноша хмыкнул. Через некоторое время он остановился и спросил:
– У тебя какое следующее занятие? Тоже сохранение собственной безопасности?
– Конечно, а зачем бы я ещё шла туда же, куда и ты? Думал, я тебя проводить решила? Ты уж, будь добр, оставь это своим поклонницам.
Плясунов не был мастером словесных дуэлей и чаще пускал в ход легендарные кулаки, так что сейчас он только обозначил улыбку.
– Представляешь, я ведь тебя сначала даже не узнала, – поделилась со спутником блондинка.
– Странно, мы не виделись пару месяцев.
«Я не о том! – Лиза не захотела объяснять и внешне только кивнула: Раньше он был таким забиякой, ни дня без драки. Сначала мы с ним даже не поладили и постоянно выясняли отношения. А когда объединились, как у всех поджилки затряслись! Да, знатная банда получилась». А в начале прошлого года дружные ребята вдруг разошлись; то ли из-за роста школьных заданий, то ли из-за того, что Лизавета тогда особенно сблизилась с Димкиной компанией. «Что же произошло с тобой за год, Миш? Ты прямо притих…» Вспомнилось, как один умник, прочитав «Войну и мир», всем однокурсникам прозвища придумал. Мишка из-за детской полноты окрестился Пьером Безуховым, а Лиза, порвавшая на днях с тем шутником, – Наташей Ростовой. Что это, Достоевский? Неважно, но за классику мальчику досталось от них обоих, и ребята вмиг стали самими собой. В чём же дело? Может, он повзрослел раньше неё, и теперь прежние шутки его не веселят? Ведь, если подумать, как легко было раньше кого-то обработать – только и требуется, что пара сбитых кулаков. А чтобы провернуть сегодняшнее действо, нужно столько всего: уметь обращаться с инструментами, подгадать момент, когда все выйдут из класса, изображать невозмутимость. Чем умнее юмор, тем менее он смешной, а возни больше.
– Ты чего? – подтолкнул спутницу Миша. – Грустишь по былым временам?
– Конечно. Сейчас то мы уже не те, постарели, – ухмыльнулась Заболоцкая.
– Нет. Ты совсем не изменилась, – покачал головой он.
Ребята вошли в кабинет ССБ, Лиза ещё издалека заприметила рыжую макушку за третьей партой, махнула рукой Мише и рухнула на диванчик рядом с подругой.
– Даже не прозвенел колокольчик, а ты уже на месте.
– Не могла же я бросить своего спутника на середине дороги, – она села вполоборота и обвела глазами аудиторию. – Пустовато.
Словно в опровержение её слов в залу зашла небольшая стайка ребят. Потом ещё одна. И ещё. Вскоре помещение заполнилось.
– Ого, аншлаг! – недоверчиво хмыкнула Лизавета. – Никогда бы не подумала, что такую скучную дисциплину будет посещать столько народа.
– Наверное, родители заставили, – предположила Соня.
Блондинка пожала плечами и провела контрольный осмотр класса. Несколько раз взгляд её споткнулся на ком-то, и девушка решила задержаться на каждом: Арсений, Катя, Лиля, Алёша, какая-то брюнетка, Питер, Маша… Одну секундочку, Питер? Заболоцкая прищурилась – вдруг зрение подвело. Но нет, это именно он, её давний знакомый, Пётр Лутчанов, или же, как Лиза про себя его называла, Димкин друг. Девочка аж раскрыла рот – она была поражена. Дело даже не в том, что мальчишка учился в другой школе и так неожиданно сменил учебное заведение – мало ли какие у кого навязчивые идеи, а то, что Елизавета с трудом узнала приятеля. Она помнила его маленьким худеньким некрасивым ребёнком с умным, но слишком важным лицом, а теперь на соседнем диванчике сидел стройный подтянутый парень среднего роста с копной густых кучерявых тёмно-русых волос, раскосыми ярко-зелёными глазами и длинными ресницами. Невероятно симпатичный. Ему годы действительно пошли на пользу. Удивление девушки вызвала не только обаятельность старого знакомца – в их школе красивых подростков было много – а кардинальные изменения. Или… секунду… она же с ним сталкивалась не так давно. Хотя как, если они не общались пару лет, с тех пор как он отделился от ребят? С другой стороны, она бы его точно не узнала, если бы не встречала больше года. Вроде, если пошевелить мозгами, то что-то проблёскивает знакомое…
– Ты прямо позеленела. Призрака увидела? – Софья перегнулась через столик.
– Не то слово, – она несильно сжала щёки подруги пальцами и развернула в сторону нового однокурсника, – смотри.
– И что? Новенький, да, я знаю. Вроде Петя.
– Ты знакома с ним? – ещё больше удивилась блондинка.
– А как нет? Он приятель Ильи. Кстати, выглядит плохо: заспанный и грустный.
Центральный колокол оповестил о начале занятия, и в кабинет вошёл… Евгений Витальевич.
– Разве мы сейчас изучаем политологию? – непонимающе скрестила руки на груди Сонька.
– Если мы и сошли с ума, то не все сразу, – Лизавета заметила, как остальные ребята зашептались, косясь на недоучителя.
– Здравствуйте, дети, – радостно зажурчал мужчина, – сегодня нам очень повезло – мы вплотную познакомимся с государственным строем России, нашей таинственной соседки. Да-да, я расскажу вам всё, что знаю сам, а значит, просто всё … Минуточку, – он собрал губы бантиком, как обиженный ребёнок, – а куда же я попал? Какая это зала?
– Восьмая, – обрушился на него хор ломающихся подростковых голосов.
– Ба! – он хлопнул себя ладонью по лысине. – А я должен быть в Одиннадцатой! Извините за беспокойство, и удачи вам в изучении истории!
– У нас сейчас не… – крикнул ученик, но Евгений Витальевич уже выбежал в коридор.
Лизавета проводила его сочувственным взором, когда вдруг услышала смех слева. В очередном приступе хохота Соня чем-то подавилась и закашлялась, не переставая веселиться.
– Никак не могу понять, что же ты нашла смешного, – похлопала её по спине подруга. – Здесь плакать надо.
– Так что же ты не плачешь? – отдышалась та. Лиза вопросительно подняла брови. – Я думала, такие растяпы-учителя встречаются только в книгах в качестве юмористических персонажей! Ведь абсолютная копия! С него и писали, ха-ха!
– А ты права, – задумалась блондинка, тоже замечая нелепость политолога. – Как со страниц романа сошёл.
– Не льсти ему – рассказ на десяток страниц максимум! – обе девушки прыснули.
– Кстати, в разных историях такие герои чаще всего оказываются Осведомителями под прикрытием, так что, – она игриво погрозила Заболоцкой пальчиком, – будь с ним настороже.
– Я думаю, сидячий образ жизни и пристрастие к сладкому уже наложили вето на карьеру шпиона.
– Зачем же так жестоко!
В следующий момент в классе появился молодой преподаватель ССБ, совсем недавно окончивший университет.
– Желторотый, – припечатала беднягу дворянка.
– Да, в этом году много новеньких: и учителей, и учеников.
Мужчина тем временем, щелчком сбив невидимую пылинку с плеча и поправив глухой серый воротник, и без того безукоризненно охватывающий шею, направился к своему новому рабочему месту, тишайше положил на стол кипу документов и бумаг, так же подровняв их до миллиметра, и наконец поднял голову на подростков.
– Здравствуйте! – ответа не последовало. – Уверен, почти все занятия сегодня были вводными, но, так как мою дисциплину учебным временем сильно обделили, предлагаю сразу начать урок, а познакомиться уже по ходу его…
– Ух, ты, что-то новенькое, – прислушалась Соня, откладывая в сторону изрисованный блокнот.
К сожалению, её прогнозы не оправдались: Олег Степанович («Слишком много Олегов», – вынесла вердикт Лиза) оказался типичным бесхребетным отличником из института, предмет понимал от А до Я, но передавать знания не умел. Наверное, не суждено ему научиться большему, чем получать хорошие оценки. Ребята, такие чуткие в своём возрасте, сразу разгадали преподавателя и без стеснения общались, поворачивались к задним партам, перебрасывались записками (на листочках, вырванных из учебных тетрадей), но в меру, так, чтобы шум и прочие улики хулиганства не покидали кабинет. Лиза прислушивалась к мелодичному урчанию в животе; конечно же, одного бутерброда на завтрак растущему организму недостаточно. Вдруг слева от девочек послышался щелчок – это Питер слишком сильно ткнул остриём перьевой ручки в бумагу, и теперь сжимал в кулаке сломанный инструмент, чернила из которого брызнули и на парту, и на парня. Последний недолго смотрел на разлившуюся тёмную лужицу с безразличием, а после его густые брови резко сошлись на переносице, и он со злостью ударил ладонью по столу. Теперь заинтересовался даже преподаватель.
– Прошу меня извинить, но что у вас происходит? – он продвинулся в сторону Петра. Мальчишка никак не отреагировал, лишь спрятал в ладонях лицо, вцепился в волосы, пытаясь успокоиться, и, уже весь посиневший, выскочил из зала.
– Учтите, вам придётся убирать этот беспорядок! – крикнул ему в след Олег Леонидович, совершенно расстроенный и уже не уверенный, что профессия учителя была такой хорошей идеей.
– Какой нервный, – с удивлением отметила Сонечка. – Он с момента вашего знакомства такой?
– Нет, – протянула девушка.
Юноша действительно очень изменился – раньше хотя и был лилипутом, но умел себя высоко поставить. А теперь уж очень беспокойный.
– Наверное, у него проблемы в семье, – решила Кунжутова.
– Не думала, что вы так тесно общаетесь, чтобы делать такие выводы, – заметила блондинка.
– Всего лишь основываюсь на известных фактах… – («Шерлок Холмс нашего поколения», – поиздевалась Лизавета), – ты тоже после каждой ссоры очень вспыльчивая.
– Но от меня-то все уже знают, чего ожидать, а Лутчанова и его компанию нельзя было вывести из себя, – заметила она.
– Вы же с ним давно не виделись, – предположила Соня. – Каждый может измениться, а в подростковом возрасте время бежит быстрее, – Лизавета неопределённо пожала плечами. – А ещё он с тобой даже не поздоровался!
– Это его дело, я тоже много с кем не разговариваю.
– А ты уверена, что он тебя узнал? – задумалась Сонечка.
Молодой преподаватель вещал что-то на фоне, ребята буквально сели ему на шею. В кабинет вошёл умывшийся Петя и сел на диванчик, старясь не прикасаться к впитавшимся в дерево чернилам. Мокрые волосы шлемом покрывали голову. А уши такие же оттопыренные. Девушка нагнулась к старому приятелю и щёлкнула пальцами около его носа. Тот вздрогнул и повернулся к Елизавете.
– Здравствуй, – она улыбнулась, показав белейшие зубы, – чем тебе не угодила перьевая ручка?
Парень неуверенно усмехнулся.
– Просто родители поставили условие – пока старая не сломается, новой мне не видать, – казалось, юноше стыдно общаться с Заболоцкой. Блондинка предприняла ещё одну попытку.
– Тебе уже говорили, что ты симпатичный?
– Прости, что? – переспросил погрузившийся в свои невесёлые думы мальчишка, старательно избегая взгляда одноклассницы.
Та неодобрительно поджала губы («Странный»), её интерес мгновенно остыл. Похоже, сегодня не на что надеяться. Заметив, что подруга часто украдкой посматривает на неё, оставляя карандашный след в тетради, Лиза мигом среагировала – она выхватила блокнот из-под носа соседки. Там красовался, к счастью, пока только набросок очередного шаржа, уже на Лизу.
– Я тебя предупреждала, – выдирая листок с рисунком, сказала она насупившейся Соне. – У меня чудовищно плохо с самоиронией. И ты должна была спросить разрешения!
– Я же знала, что ты не согласишься, – буркнула та. – А я такую карикатуру продумала! Ты всегда относилась к себе слишком серьёзно.
– Какая есть. Я даже когда в зеркало смотрюсь – не улыбаюсь, – рыжая девочка хихикнула, а потом просяще протянула руку. Заболоцкая, наоборот, спрятала картинку за спиной. Завязалась шуточная драка.
– Девочки за последней партой! – визгливо крикнул Олежа (да, он тоже не был достоин зваться именем второго князя Древнерусского государства). – Может, хотя бы немного послушаете меня? Не из уважения к старшим, а на случай чрезвычайной ситуации!
– Мы как раз обсуждаем Вашу лекцию! – ответила Софья, не прекращая попыток вернуть своё произведение. Преподаватель вдруг покраснел, как варёный рак, и не на шутку оскорбился:
– У вас, барышни, ни стыда, ни совести! Человек, может быть, совсем недавно на работу устроился, волнуется, вам бы подбодрить, а вы… Бесчеловечны! Но как вы ко мне относитесь, так и я к вам – будьте уверены, я донесу вашему старосте… – он рассерженно выдохнул и отвернулся ото всех. Елизавета покрутила пальцем у виска.
– Теперь я поняла, кто действительно относится к себе слишком серьёзно, – сняла прошлые обвинения Сонечка.
– Интересно, когда он узнает, что у нас нет старосты? – в предвкушении потёрла ладони Лиза.
– А мне его жалко, – подал голос Питер.
– Ты со мной заговорил? – удивилась блондинка. Мальчишка смутился и замолчал. – Хм, какой стеснительный.
Бесконечно долгое занятие по ССБ закончилось, и девочки, отлично отдохнувшие, вышли в коридор.
– Что теперь? – лениво спросила Елизавета по привычке. Она сама прекрасно знала, куда им идти.
– Прошлое Руси, России и Ростерии, хотя бы что-то интересное.
– Чем я думала? Надо было выбирать только два факультатива: черчение и историю. Может быть, изящные искусства тоже бы пригодились.
Весь день прошёл как в дымке, ничего не запомнилось, только по дороге на последнее занятие подруги натолкнулись на собрание ветреных учениц-болтуний посреди рекреации. Подойдя ближе, девушки расслышали обрывки разговора, прерываемого постоянными восклицаниями.
– Вы представляете, Лихоборовы действительно были облагодетельствованы! Они всё это время скрывали свои дары, и только недавно Олег Ярославович продемонстрировал кое-что… – рассказчица, вокруг которой и собрались её приятельницы, сделала эффектную паузу.
– Не томи же! Что умеет Лихоборов старший? – шёпотом поторопила её пухленькая брюнетка.
– Летом он впервые устроил грандиозный бал, – нарочито медленно и издалека начала та. Лиза заинтересовалась, неужели к вечеру она настолько захмелела, что не заметила этого самого грандиозного бала? – А потом настало время сенсации! Олег Ярославович раскрыл секрет.
– Ах, Маша, скоро начинается урок, прошу, быстрее!
– Перехожу к сути, – согласилась говорящая, – к сожалению, Ольга и Илья Лихоборовы не рискнули показывать всем свои умения, зато отец семейства устроил представление! – ещё одна драматическая остановка. – Он самый настоящий огненный демон! – все собравшиеся очень по-женски впечатлились: кто-то приложил руку к сердцу, кто-то закрыл рот ладонью, возможно, маскируя зевок. – Повелитель огня! – подобрала синоним Маша, словно считала своих подруг умственно отсталыми. Впрочем, подобного Лизавета не исключала.
– Как быстро разносятся слухи, – неодобрительно покачала головой Соня. Всё-таки Олежа был её работодателем, и девочка беспокоилась за его репутацию. – Правда, странно – мероприятие было закрытым, если не секретным. Ольга специально составляла список самых близких и максимально осведомлённых людей… Неужели кто-то проговорился? Конечно, иначе как?..
– Фи, – скривила губы блондинка. – Как некультурно. Обсуждать и распространять слухи о чужой семье такой моветон, а копаться в чьих-то тайнах – совсем некрасиво, – Софья оценивающе посмотрела на Заболоцкую. Образец приличия, ага.
– Не осуждай их так, – нравоучительным тоном возразила проходящая мимо Алёна. – Это же Машкино единственное развлечение.
– М-м-м-м-м?
– Сама посуди, у неё больше ничего нет, чем можно похвастать: она не красавица, чтобы все на неё засматривались, не отличница, чтобы все хотели сесть с ней за одну парту, её родители не богатые. Зато она талантливый сказитель, и умеет преподносить даже самую мелкую новость красиво.