Лиза быстренько нарезала хлеб, и все уселись за стол. На угловом диванчике места хватало для троих, поэтому Тимофей примостился на табуретке напротив, при этом слегка задев моё колено своим. Я внутренне вздрогнула, но постаралась не подать виду, будто что-то не так. Тимофей тоже промолчал, но подвинулся чуть правее.
– Приятного всем аппетита, – пожелала Лиза.
Мы ответили ей тем же, и в следующее мгновение в комнате уже раздавался хруст солёных огурцов и звяканье вилок о тарелки.
Наслаждаясь едой, я вновь стала ломать голову над тем, где же могла видеть Тимофея раньше. Однозначно, он не из моего бывшего лицея, где учились исключительно отпрыски состоятельных родителей, и не из музыкальной школы. Хоть убейте, но Тимофея я категорически не могу представить ни сидящим за роялем, ни терзающим скрипку, ни меланхолично щипающим струны арфы, ни даже марширующим на параде с саксофоном или трубой. Он не учился в одном вузе со мной и Лизой, иначе мы бы встречались периодически в коридорах, столовой или библиотеке, да и Лиза наверняка бы давно нас познакомила.
Скорее всего, мы однажды пересеклись где-то по работе. Но где?.. Летом я отказалась лететь с мамой в Ниццу и, сдав летнюю сессию досрочно, две смены отработала в детском оздоровительном лагере «Сосновый бор». Парней-вожатых там было в разы меньше, чем девушек, и Тимофея среди них я не видела.
Первую неделю августа я занималась тем, что раздавала на улице рекламные буклеты случайным прохожим. Может быть, Тимофей оказался одним из них? Но тогда почему его голос кажется знакомым, ведь я принципиально не завожу знакомств на улице?.. Да и Тимофей не был похож на тех, кто пристаёт к девушкам с флаерами в руках.
Однажды отец узнал о моей новой работе, и после получасовой лекции на тему «Пагубное влияние самостоятельно выбранной человеком профессии на репутацию его родителей» меня пригласили на непыльную должность в магазин одного из папиных друзей. А если точнее, то магазинчик канцелярских товаров «Карандаш» принадлежал жене одного из папиных знакомых. Всё, что входило в мои обязанности, – это еженедельное получение зарплаты и иногда – возня с ксероксом, который, как я его ни уговаривала, не желал меня слушаться. Не скажу, что я была довольна таким раскладом, но пока так. Мне всегда была важна финансовая независимость от родителей. Пусть и частичная пока. А существенным плюсом было то, что моя начальница, Маргарита Павловна, безо всяких условий предоставила мне гибкий график работы и разрешала писать конспекты прямо на рабочем месте.
Получается, Тимофей был одним из покупателей магазина «Карандаш»? Правда, я «тружусь» там с середины августа, всего лишь четыре недели, и парня с такой внешностью и приятным голосом наверняка бы запомнила.
Итак, я терялась в догадках. Я никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах мы пересекались, так, будто этот кусок моей жизни кто-то старательно вырезал из памяти. Я украдкой поглядывала на Тима, но с его стороны не заметила ни двусмысленных взглядов, ни намёков, ничего такого, что могло бы натолкнуть на определённые мысли, и, в конце концов, я постаралась убедить себя в том, что мне это просто показалось. Бывает, встречаешь совершенно незнакомого человека и практически сразу проникаешься к нему доверием, понимаешь – вот он, твой человек, твоя родственная душа, которая поймёт с полуслова, никогда не обидит и не предаст. Так случилось у меня с Лизой. Может быть, и с Тимофеем возникло нечто похожее?.. Но чем больше я об этом думала, тем чётче понимала: здесь что-то другое. И я решила спросить Тимофея напрямую, когда представится подходящий случай.
На протяжении всей трапезы я преимущественно молчала, иногда вставляя реплики, относящиеся к сегодняшнему празднику. Тимофей то ли предпочитал отмалчиваться, как и я, то ли просто был очень голоден, зато его сестра показала себя прекрасной хозяйкой, умеющей поддержать даже самый унылый разговор и направить его в нужное русло. Глеб во всём старался поддержать любимую девушку. Если и обращался ко мне, то не часто, а если шутил, то не плоско, и всякий раз, когда я глядела на эту пару, у меня радовалось сердце.
– Ну что, все готовы провести классный вечер? – Лиза обвела всех нас взглядом, предварительно убедившись, что тарелки у всех присутствующих опустели и никто больше не голоден. – Идёмте!
Глава 6
– Ты что-нибудь будешь? – спросил Тимофей, когда мы проходили мимо кафе, где столики всё ещё по-летнему были расставлены прямо на улице.
– А ты? – в свою очередь спросила я и поискала взглядом Лизу и Глеба. Они ушли немного вперёд, и от нас их уже отделяла весёлая компания подростков. В праздники вообще так легко потеряться.
– Я буду то же, что и ты, – добродушно улыбнулся Тим. – Мороженое? Сок? Колу? Тоник? Или, может быть, кофе?
– Колу, – выдохнула я.
Вообще, я бы не отказалась от чего-нибудь покрепче, чтобы снять напряжение. Меня смущало внимание Тимофея, я терялась, точно впервые в жизни оказалась в компании парня, тем более такого, на которого заглядываются незнакомые девушки. Нужно признать, он был очень привлекателен, а удивительные синие глаза вкупе с высоким ростом и широкими плечами только добавляли ему очков. Без преувеличения, его можно было принять за звезду, сошедшую с глянцевого журнала. Странно, что при таком внимании со стороны противоположного пола у него два года не было девушки.
Я позволила Тимофею себя угостить, и он купил две запотевшие от холода баночки колы. Краем глаза я заметила, что один из столиков так кстати освободился. Не укрылось это и от моего спутника.
– Посидим? – предложил он.
– С удовольствием, – кивнула я.
Едва мы уселись за столик, в сумочке зазвонил телефон.
– Это Лиза, – сообщила я Тимофею, поглядев на экран смартфона.
– Беспокоится, – улыбнулся тот.
Я ответила на вызов, рассказала, где мы. И сама попросила подругу присоединиться. Оставаться с Тимофеем тет-а-тет не входило в мои планы от слова «совсем», а вот от небольшой, но весёлой компании я бы не отказалась.
Я сделала глоток. Напиток обжёг горло холодом. Спросить напрямик? Или сделать это чуть позже?.. И, собираясь с мыслями, я сделала ещё несколько глотков. Ледяная кола словно охладила мой пыл, и я спросила себя, почему же Тимофей не делает первый шаг к тому, чтобы расставить все точки над i? Или его не посетило чувство дежавю? Он не помнит меня? Тогда с моей стороны подобные вопросы будут звучать более чем странно, а я не хочу выглядеть в глазах Тимофея странной. Достаточно и того, что все мои знакомые, включая родителей, называли меня девушкой, потерявшейся в девятнадцатом веке.
Не всё так запущено, конечно, но всё же что-то в этом есть. Одеваюсь я достаточно скромно, косметикой не злоупотребляю, обожаю романы Джейн Остен, играю на фортепиано, люблю театр, неплохо разбираюсь в западноевропейской живописи от эпохи Ренессанса до двадцатого столетия, никогда не употребляю нецензурных слов, а ещё не курю и на первом свидании не целуюсь. Ну и заниматься любовью до свадьбы я так и не решилась, хотя и встречалась с Денисом целых четыре месяца. Иногда мне казалось, что, будь я посовременнее да посговорчивее, Денис не стал бы мне изменять. Но потом понимаю, что дело не только во мне. Если человек любит искренне, всем сердцем, то никогда не ранит так больно.
– Я уже жалею, что заказал колу, – голос Тимофея знакомо вырвал меня из плена воспоминаний о бывшем парне. – Но была только холодная.
– Прости?.. – Я лихорадочно пыталась вернуть чувство, когда, казалось, чуть-чуть – и я вспомню, но оно, похоже, безвозвратно ускользнуло.
– Кола слишком холодная, – терпеливо пояснил Тим, – а ты выпила её практически залпом. Заболеешь ещё.
– О! – протянула я, растерявшись. Не ожидала такой заботы от едва знакомого парня.
– Я принесу что-нибудь погорячее.
Я было запротестовала, попыталась заплатить за себя сама, но, видимо, недостаточно убедительно, потому что Тимофей решительно поднялся из-за стола.
– Я угощаю. Чай? Кофе?
– Благодарю. Я люблю кофе. Без молока.
– Отлично. – Он улыбнулся так, будто получил подтверждение собственным мыслям. Так, будто знал обо мне больше, чем я могла бы предположить. Неужели Лиза постаралась?..
Через минуту передо мной уже стояла чашечка горячего ароматного кофе, а Тимофей сидел напротив.
– Странно, летом днём с огнём не найдёшь ничего прохладительного, а когда в холодное время года хочется согреться, предлагают только колу из холодильника, – улыбнулся он.
– Да?.. Наверное, – проговорила я.
На самом деле мысли мои витали очень далеко. Горячий кофе согревал меня изнутри, накатившее напряжение понемногу спадало, настроение улучшалось, а тут ещё и Лиза с Глебом присоединились к нам, и стало совсем спокойно и радостно на душе. Всё-таки в такой вечер приятно расслабиться и получить максимум удовольствия, но никак не тратить его на болезненные воспоминания.
Лиза и Глеб заказали по бокалу светлого пива. Тимофей неодобрительно покосился на бокал сестры, но ничего не сказал. А я тотчас вспомнила рассказ подруги о том случае, из-за которого Глеб с Тимофеем попали в травмпункт. Будь у меня старший брат, а не сестра, возможно, моя жизнь была бы совсем другой, а неверный Денис давно бы получил по заслугам.
Небо стремительно темнело, город зажигался огнями. С площади раздавалась громкая музыка – выступала местная рок-группа, о существовании которой я не подозревала до сегодняшнего дня, вокруг смеялись, шутили, по улице туда-сюда сновала молодёжь, мы тоже перекидывались шутками. Даже я расслабилась настолько, что поделилась одной смешной историей из детства. Друзья подхватили, и каждый из нас поневоле заставил других надрывать животы от смеха, потешаясь над смешными случаями из школьной жизни.
– Помню, – говорила Лиза, – в учебнике математики для первого класса попалась задачка о привидениях. Мол, сколько привидений останется, если, скажем, сперва их было пять, а двух поймали охотники за привидениями. Я написала: нисколько, потому что привидений не существует. И в итоге учительница оставила меня без смайлика, тогда как у моей соседки по парте их уже набралось штук десять и ей приклеили огромный такой жёлтый смайл на обложку.
У меня тоже в первом классе на всех тетрадках красовались подобные смайлы, но я ничего не сказала, только понимающе кивнула.
– А я помню, – подхватил Глеб, – как за одним пацаном из моего класса пришли из отдела по делам несовершеннолетних. Так он сиганул в окно, и пришлось его ловить по клумбам, как зайца. Завхоз сперва за голову хватался, а после заставил прогульщиков разбивать новые клумбы.
– Не очень смешная история, – проворчала Лиза и вернулась к напитку.
Конечно, история, которую рассказал Глеб, не могла не вызвать сочувствия и к мальчишке, ступившему на скользкий путь преступлений, и к завхозу, но всё же заставила улыбнуться, рисуя в воображении яркие сценки погони.
– Ну же, твоя очередь. – Глеб в упор глядел на Тима.
Тот слегка задумался и ответил:
– Что касается школьных лет, мне почему-то ничего смешного не вспоминается. Ну, может, случай в первом классе. Дело было после линейки, первого сентября, когда всем первоклашкам подарили по букварю и отвели за ручку в класс, а обо мне забыли. Своих я сам нашёл, но факт.
– Ничего себе! – возмутилась я. – Хорошая же в вашей школе организация!..
– Просто Тим всегда был самым высоким, – сказала Лиза, с гордостью глядя на брата, – и сильным. Неудивительно, что его приняли за ученика постарше.
– Я тоже была самой высокой в классе, – призналась я, – но только до девятого класса. Потом меня обогнали мальчишки.
Поймав мой взгляд, Лиза улыбнулась. Я ответила ей тем же.
Но вот последние аккорды раздававшейся со сцены музыки смолкли, и ведущий принялся о чём-то рассказывать, в общем шуме праздничного города слов было не разобрать. Но, судя по тому, как загалдели собравшиеся на площади люди, начиналось самое интересное.
– Пора, – сказал Глеб.
– Пора, – подхватила Лиза и одним глотком осушила оставшееся в бокале пиво.
Тимофей слегка нахмурился. Несмотря на то, что Лиза давно была совершеннолетней, брат уж чересчур её опекал.
Интересно, если бы Лиза оказалась на моём месте, Тимофей сильно бы покалечил Дениса?
Но я тут же одёрнула себя. О таком лучше не думать вовсе.
Раздались первые аккорды песни «Кобра», и мы, подхваченные потоком подвыпившей молодёжи, поспешили в сторону площади, благо, до неё было рукой подать. Однако в этой суматохе нас с Лизой и Глебом снова разлучили, а Тимофей взял меня за руку со словами:
– Не хочу тебя потерять.
Мне не хотелось слышать в его словах ничего такого, что могло бы зародить в душе надежду на отношения. Его забота в данных обстоятельствах выглядела вполне естественной. А ладонь у него была тёплой, шершавой, мозолистой, но вместе с тем какой-то уютной, что ли. Видно, парень привык тяжело зарабатывать свой хлеб. Лиза то ли не говорила, кем работал её брат, то ли говорила, а я прослушала…
Взявшись за руки, мы продолжили «плавание» в людском потоке и вскоре оказались у памятника Пушкину.
– Когда мы теряемся, всегда встречаемся здесь, – говоря это, Тимофей наклонился ко мне, стараясь перекричать музыку. Достаточно близко, чтобы я снова почувствовала себя неловко. Просто мне совсем не нравится, когда моё личное пространство нарушают, поэтому, едва мы остановились в более-менее удобном месте, я отпустила его ладонь. Но здесь, в этой давке, моё личное пространство нарушали ежесекундно. И я вскоре привыкла, что Тимофей, защищая меня от людского потока, стоял совсем рядом, касаясь своим рукавом моего.
– Подождём, – ответила я и в ожидании Лизы и Глеба сосредоточилась на музыке.
Волшебный голос солистки уносил меня далеко от реальности, заставлял кожу покрываться мурашками…
– Потихоньку теряю перья –
Крылья драные, страшно смотреть.
Расскажу не о суевериях,
А о том, что мешает взлететь.
Верю людям и верю в чудо,
Без опаски клянусь мечтам.
Я бескрылая скоро буду,
Оптимизм мой трещит по швам.
Верю в совесть, в предназначенье,
Верю в дружбу, в любовь… Опять
Потихоньку теряю перья,
Пора верить бы прекращать.
Казалось, певица обращается именно ко мне, что она, зная о моих душевных страданиях, сочинила песню специально для меня, словно хотела достучаться до самых сокровенных уголков души, поведать важную истину… Я почувствовала, как слёзы подступают к горлу, и отвернулась.
Подростки взбирались прямо на постамент, подпевали, свистели, переговаривались. Одна девушка держалась за ноги Александра Сергеевича, чтобы не упасть с двухметровой высоты. Я как культурологиня, которая буквально вчера защитила реферат по памятниковедению на тему «Причины старения, повреждения и утраты памятников истории и культуры», такое поведение приравнивала едва ли не к вандализму. Но предпочла не вмешиваться. Во-первых, потому что, как ни прискорбно было это сознавать, я сама бы не отказалась постоять на её месте, а во-вторых, мэр обещал отреставрировать памятник к очередной годовщине со дня рождения великого поэта.
Я отвернулась. Отсюда мне не было видно, что происходит на сцене, а на большом экране в это время показывали людей в первых рядах – они подпевали солистке и махали вслед проезжающей камере.
– С каждым новым ударом под дых
Сердце свежей бронёй обрастёт,
Страшно, если удар от своих,
Остальные – не важно, пройдёт.
С каждым новым ударом под дых
Моя кровь превращается в сталь,
Не даю больше шансов вторых,
Нервных клеток чужих мне не жаль.
С каждым новым ударом под дых
Разделяю себя пополам:
Понимаю закрытых и злых;
Забываю, как верить словам2.
Я оглянулась на Тимофея. Он стоял прямо, играя желваками, но взгляд его был обращён внутрь, вглубь себя, как у меня, наверное, ещё минуту назад.
Внезапно меня кто-то толкнул, и я, потеряв равновесие, невольно схватилась за Тимофея. Он поддержал меня.
– Здесь не очень удобно, – парень снова наклонился ко мне, и я ощутила его лёгкое дыхание на своей щеке, – дождёмся Лизу с Глебом и найдём место получше.
– Может, позвонить ей? – спросила я скорее саму себя, чем своего нового друга, и даже вытащила из сумочки мобильник. На экране было два пропущенных от Лизы. И я поняла, что в таком гвалте подруга меня просто не услышит.
Глава 7
Но тут прямо передо мной словно из ниоткуда появились Лиза и Глеб. Я не удержалась и обняла подругу.
– Не теряйтесь больше! – попросила я.
– Постараемся! Не скучали? – подмигнула Лиза. – Давайте проберёмся поближе? Там не так тесно, как кажется.
Тимофей снова взял меня за руку, и под раздающиеся со сцены слова: «Электрическим током любовь бьёт по нервам», – вклинились в один из людских потоков, коих здесь было, наверное, столько, сколько рек в родной стране.
Два или три раза в толпе мелькнули знакомые лица, кажется, студенты нашего факультета, кто-то даже поздоровался со мной, а я ответила. Не знаю, как другие, но в толпе я всегда чувствую себя ещё более одинокой, чем наедине с собственными мыслями. За одним исключением: сейчас меня отвлекала ладонь Тимофея, горячая и как будто уже родная, думалось даже, что, стоит только нас кому-нибудь разлучить, я бы и с закрытыми глазами узнала парня, лишь взяв его за руку.
Наконец, спустя полторы песни, мы подступили к сцене настолько близко, что можно было без труда разглядеть не только черты лица солистки, но даже принт на футболке у барабанщика. Здесь действительно было относительно просторно и пока никто не задевал локтями, не наступал на ноги, не дышал сигаретным дымом в лицо и не кричал на ухо: «Дай пройти!» А главное, всего в нескольких метрах находились мои кумиры! Я видела и слышала их вживую – одно из моих заветных желаний сбылось! Это ли не счастье? И, постаравшись абстрагироваться от всего мира, я отдалась музыке.
– Если захочешь, то я исчезну,
По подоконнику ветром шурша,
Вновь позовёшь – я тогда воскресну,
Бросив дела и к тебе спеша, – одними губами подпевала я, слегка покачиваясь в такт мелодии.
В какой-то момент, обернувшись в надежде поймать очередную улыбку Лизы и убедиться, что ей так же хорошо, как мне, я обнаружила её в объятиях Глеба. Эти двое целовались так самозабвенно, точно позабыли, где находятся. Целовались прямо здесь, посреди толпы, в присутствии Тима и группы «Горгона». (Интересно, Тим повернулся к ним спиной нарочно, чтобы не смущать? Или самому не смущаться?..) И лишь уразумев, что бессовестно пялюсь на влюблённую парочку, поспешила отвернуться. Надеюсь, Тимофей не заметил моего замешательства. И я снова пожалела о том, что согласилась составить Лизе и Глебу компанию. Нет, в очередной раз отказаться от концерта я бы не смогла ни за что на свете, попросила бы папу сопровождать меня, но ходить на такие мероприятия с папой – не совсем то, чего хочется девушке в девятнадцать лет.
Я попыталась вновь сосредоточиться на музыке, но солистка так вдохновенно пела о любви, вокруг целовались и другие парочки, а я так некстати вспомнила о Денисе… и Карине. И меня против воли вмиг унесло в трясину воспоминаний и самокопания, обида захлестнула волной, в груди защемило, да так сильно, что стало трудно дышать.
– Всё нормально? – наклонился ко мне Тимофей. Его ладонь обожгла мою, я вздрогнула и сделала шаг назад, нечаянно наступив кому-то на ногу.
– Извините, пожалуйста, – тут же отреагировала я.
– Следи за своей девушкой, – посоветовал Тимофею едва стоявший на ногах паренёк. Взгляд у него был такой осоловевший, что, казалось, он вот-вот уснёт на ходу.
– Иди куда шёл, – отвечал Тимофей, приобняв меня за талию, словно желая защитить от всего мира.
Незнакомец вступать в перепалку не стал, очевидно, убоявшись немаленьких кулаков моего нового друга, и потопал по своим делам дальше. У меня отлегло от сердца. Я всегда побаивалась подобных типов. От них вечно одни неприятности, особенно когда стоят на ногах чуть твёрже.
– Спасибо, – поблагодарила я.
– Да не за что, – немного удивлённо ответил Тимофей и, убрав руку с моей талии, добавил, как мне показалось, исключительно затем, чтобы разрядить неловкую ситуацию: – Это, кстати, моя самая любимая песня.
– Мне тоже нравится, – кивнула я.
Со сцены звучала песня «Дождь». Смысл этой песни, как, впрочем, и многих других, заключался в торжестве и победе любви над всяческими преградами, предубеждениями и искушениями. Мне бы хотелось верить в это, но до сих пор жизнь убеждала меня в обратном.
А между тем Тимофей стоял совсем близко и глядел на меня. Затрудняюсь даже предположить, о чём он в это время думал. Ожидал какой-то реплики? У меня размазался блеск на губах? Волосы растрепались? А может, он хотел меня поцеловать?..
И тут из-за плеча Тима показался человек, который пять последних месяцев причинял мне боль даже во сне. Денис Удальцов собственной персоной. У меня тут же пересохло во рту, сердце бухнуло и замерло в груди, а ноги стали какими-то пластилиновыми. И я отчаянно пожелала, чтобы Денис меня не узнал.
Но он меня узнал – его брови красноречиво поползли на лоб, глаза округлились, а губы приоткрылись с намерением что-то сказать. Но тут же закрылись, когда он перевёл взгляд на моего спутника. Я и сама невольно сравнила обоих, и явно не в пользу моего первого и пока единственного парня – несмотря на то, что Денис слыл красавчиком, он явно уступал Тиму во многом. Тут ещё, как назло, впереди образовалась пробка, и Денис остановился буквально в двух шагах от нас, переводя взгляд с меня на Тимофея и обратно. Ухмыльнулся гаденько. Не нужно обладать телепатическими способностями, чтобы прочесть то, что и так было написано у него на лице: «А Светка зря времени не теряла. Недолго горевала, бесстыдница». Конечно, не так интеллигентно, но я не выражаюсь нецензурно даже в мыслях.
Небеса вдруг с грохотом рухнули мне под ноги. Я разозлилась настолько, что была готова надавать нахалу пощёчин. И только Тимофей вдруг как-то выступил немного вперёд, словно защищая меня от всего мира. Я и сама поймала ладонь стоявшего рядом парня, большую и мозолистую, и переплела наши пальцы, как бы благодаря его за поддержку. Подняла вверх подбородок. Мне надоело страдать, рыдать и всячески портить себе жизнь из-за человека, который того не достоин. Как я вообще могла полюбить его?!
– Может, ты нас наконец познакомишь, а, Свет? – спросил с издёвкой Денис.
Хм, познакомить? Почему бы и нет?
На меня что-то нашло, какое-то помутнение, ибо я сказала то, что сказала, причём громко и чётко, без дрожи в голосе:
– Денис, парень моей бывшей подруги. Тимофей, мой парень.
Денис криво улыбнулся, глаза его недобро сверкнули. Его реакция казалась странной, ведь мы давно выяснили отношения, а точнее, их полное отсутствие. Он стал что-то говорить – я услышала даже собственное имя из его уст, – но нас оттеснила компания шумных подростков, и он уже словно перестал существовать для меня. Я развернулась к Тимофею и сказала:
– Пожалуйста, извини, мне не стоило так говорить, не спросив разрешения заранее, но это мой бывший, и мы с ним не очень хорошо расстались.
– Я понял, – ответил он и поднял на меня глаза, блестящие, яркие, и в обоих отражалось по огромной полной луне. – Но, честно, я бы не отказался стать твоим парнем на самом деле.
В этот момент новый людской поток едва не вклинился между нами и, чтобы этого не произошло, мы оба сделали шаг навстречу друг другу и остановились в каком-то сантиметре один от другого.
– Я тоже бы не отказалась… наверное… но мне нужно подумать.
Не знаю, расслышал ли Тимофей мои последние слова – из-за соло бас-гитары я сама себя не слышала. Но его глаза, глядящие на меня с каким-то непередаваемым чувством, были так близко, а губы – ещё ближе, что я не удержалась и сама потянулась им навстречу. Тим поцеловал меня нежно, едва касаясь, точно боялся вспугнуть. А меня будто током ударило – я уже не могла от него оторваться, ноги отказали и руки сами схватились за полы его джинсовой куртки, притягивая к себе и тем самым не давая возможности целоваться по-детски. Губы разомкнулись, приглашая углубить поцелуй, чем парень тут же воспользовался. Я ощутила его руки на своей талии. Коротенький пиджачок пополз вверх, обнажая полоску кожи на пояснице, и, едва горячая ладонь коснулась её, меня будто в очередной раз пронзило электрическим разрядом, я всхлипнула сквозь поцелуй и потянулась ещё выше, обвивая руками шею и позволяя обнять себя ещё крепче. Внутри что-то взрывалось, разливая огонь по венам, тело горело, плавилось, превращаясь в одно сплошное удовольствие. Время и пространство перестало существовать…
А где-то между мирами, отдаваясь отблесками ритмов в самых глубинах сердца, звучала моя любимая песня:
В глазах твоих вижу галактики! Космос!
Вот только приходится жать мне на тормоз,
Вселенская шутка – совсем не пустяк:
Мне кажется, что-то пошло не так.
Мы запросто мысли друг друга читаем,
Одним существом здесь себя ощущаем,
Реальность сбоит, потому что в ней брак:
Я чувствую, что-то пошло не так.
Мы словно осколки. Собрать невозможно!
Люблю и молчу. Всё бессмысленно. Сложно.
Пора бы уже признавать этот факт:
Печально, но что-то пошло не так.
Когда доживём этот чокнутый век,
Найду тебя, знай, средь вселенских планет,
Текущая версия мира – есть крах,
Заподлинно что-то пошло не так3.
Глава 8
Сквозь туман неги едва слышно пробивался тоненький голосок: «Ты сошла с ума, Света. Опомнись! У тебя окончательно поехала крыша! Ты не знаешь этого парня, вы только сегодня познакомились! О каких поцелуях может идти речь?! Что он о тебе подумал?!» Знаю-знаю, всё верно ты говоришь, но давай договоримся: упрекать себя я буду потом, а сейчас так приятно забыться, раствориться в ласках, не думать ни о чём, вновь почувствовать себя любимой и желанной!..
И удары наших сердец вновь сливались в унисон, близость тел дарила неземное наслаждение, а движения губ, то нежные, едва уловимые, то страстные и жадные, разжигали внутри пожар за пожаром. Я давно перестала следить за сменой композиций. Для меня как будто звучала она одна, иногда замедляя или, наоборот, ускоряя ритм – песнь о любви, которая сметает все преграды на своём пути и существует вне времени и расстояния.
Когда вокруг загалдели, изменился и поцелуй, замедлился, будто предвкушая скорое расставание, пока совсем не сошёл на нет. Возвращение в реальность было сродни внезапно обрушившемуся на голову ливню. Как бы мне того, может, и не хотелось, он был призван потушить пожар внутри. Я приходила в себя, отпуская последние волны удовольствия, осознавая и представляя все последствия катастрофы, которую спровоцировала сама. Я отстранилась от Тимофея, разрывая объятия. Не знаю, куда мне теперь смотреть – везде свидетели моего падения. Лицо пылало, точно его облили серной кислотой. Ужас. Боже, какой стыд!.. Как я могла целоваться с едва знакомым парнем на виду у половины города?.. Пусть не половины, но мне достаточно и лучшей подруги, чтобы сгореть от стыда. Чем я только думала?! Явно не головой!.. И куда в тот момент подевалось моё хвалёное благоразумие? А ведь я даже не выпила ни глотка алкоголя!
Прогремели первые залпы салюта, в небо взлетели красные и зелёные ракеты и рассыпались сотнями ярких искорок. Тимофей поймал мою руку, переплёл наши пальцы.
– Красиво, правда?
Я не ответила и, не глядя на россыпь фейерверка на небе, скосила глаза направо, затем налево. Так и есть. Лиза с Глебом стояли совсем близко и почему-то не захотели теряться в толпе, как раньше! Я бы дорого дала, чтобы мы так и не встретились тогда у памятника, но увы… Лиза перехватила мой взгляд и расплылась в довольной улыбке. В глазах её расцветал фейерверк, но я поспешила отвернуться. Сердце моё оголтело стучалось о рёбра, в губы будто воткнули тысячу раскалённых иголок. Я продолжала медленно сгорать в костре стыда, но все вокруг, казалось, были поглощены созерцанием праздничного фейерверка, а не осуждением моей персоны. И даже солистка «Горгоны» не глядела на меня со сцены укоризненно, а вдохновенно пела:
– Мир очень сложен в мелочах
И прост в вещах глобальных,
Не сдерживай себя в мечтах,
В волшебных и в банальных.
Запретов много в жизни есть,
Ну а мечты, как птицы!
Нам вероятностей не счесть,
Дай чуду шанс случиться.
Ты мыслью строишь новый мир –
Творишь, когда мечтаешь,
Не будет он убог и сир,
Покуда так желаешь4.
Некоторые снимали фейерверк на камеры, другие стояли, подняв к небу восхищённые лица, и лишь я с удивлением копалась в своём внутреннем мире и не находила себе оправдания.
Пусть я ошибалась в Денисе, не зная, какова его истинная натура. Но, как оказалось, даже саму себя я знаю весьма поверхностно!
Тёмное небо вспыхивало снопами разноцветных искр. Зелёные вплетались в розовые, красные приходили на место жёлтым. Иногда взлетающие вверх ракеты, вспыхнув, превращались в диковинные цветы или сердечки. Я немного успокоилась и уже не теряла сознание от стыда. Но теперь страшно не хотелось, чтобы салют закончился, ведь после неминуемо придётся смотреть друзьям в глаза, разговаривать с ними, что-то решать, куда-то идти, жить дальше…
Но всё когда-нибудь заканчивается – и любовь, и фейерверк.
Ещё не потухли в ночном небе последние, самые крупные гроздья праздничного салюта, как я объявила:
– Мне пора домой.
– Я тебя провожу, – просто сказал Тимофей, но мой музыкальный слух уловил в его тоне грусть.
Лиза раскрыла для меня объятия. Я не смогла отказать ей в удовольствии меня обнять.
– Вы вместе очень классно смотритесь! – шепнула подруга мне на ухо. – Я так и знала!
Она знала?! Мне будто в костёр ещё поленьев подбросили, чтобы горела от стыда подольше. Ух и Лизка, не сваха она! Ну-ну.
– Доброй ночи, – пожелала ей я.
С Глебом мы попрощались на словах, и Тимофей, взяв меня за руку, без труда вклинился в ближайший людской поток. Люди вокруг спешили по домам. Я оглянулась на сцену. Музыканты ещё оставались там.
– Тебя подвезти? – спросил мой спутник.
– Спасибо за предложение, но я откажусь, – отвечала я. – Я договорилась с папой. Он будет ждать около торгового центра.
До перекрёстка мы пробирались молча, лавируя между спешившими в разные стороны людьми. Когда мы оказались на открытом месте, стало ощутимо прохладнее, подул ветерок. Там, среди людей, было намного теплее.
Тимофей, почувствовав, что я дрожу, отпустил мою руку, но с тем, чтобы обнять меня за талию.
– Вечера в сентябре становятся всё холоднее, – заметил он.
– Да, – коротко ответила я, отчаянно желая, чтобы этот вечер поскорее закончился. И в то же время мне хотелось идти вот так хоть целую вечность – не парадокс ли?..
В чернильном небе светила полная луна, затмевая своим сиянием звёзды вокруг. Тим нарушил молчание первым. Он стал интересоваться моей учёбой, увлечениями, немного рассказал о своих… Для меня это было так ново, так необычно!.. Ведь я привыкла, что Денис знал обо мне всю подноготную. Да мы и не разговаривали с ним о прошлом, только обсуждали новинки музыки, книг и кино, строили радужные планы на будущее…