Совершенное безумие!

Марина все еще возилась с кофемашиной, которая именно сейчас, когда нашему агентству нужно было показать слаженную и четкую работу, перестала функционировать. Я подошла к сложному прибору, проделала все известные мне живительные манипуляции, но аппарат продолжал выдавать ошибку. Черт!

– Иван Васильевич, – я подошла к нему неприлично близко, – кажется, кофе отменяется. Чай у нас только в пакетиках. Мне даже неудобно вам его предлагать. Но вот за игристое вино мне не будет стыдно… Оно отличное, – я сделала паузу. – Соглашайтесь…

– Ой, Мария! Ой, искусительница! Несите уже это ваше шампанское, – неожиданно быстро согласился Сироткин.

Два бокала и пятнадцать минут спустя я убедила захмелевшего будущего юбиляра в необходимости сразу двух роскошных тортов от Борщевского вместо одного. Я в красках описала ему, насколько это будет необычно, круто и обязательно произведет вау-эффект на гостей.

Иван Васильевич без споров принял мои доводы и уже совсем неприлично на меня уставился. Затем, чуть наклонившись через стол, тихим шепотом поинтересовался на ушко, не хочу ли я поужинать с ним этим вечером.

Я оглянулась. Женя была поглощена перепиской с кем-то в телефоне. Марина сидела над каталогом с воздушными шарами, выписывая нужные артикулы для заказа. Его слишком откровенный подкат никто из них не видел.

Сироткин многообещающе подмигнул и, продолжая гипнотизировать меня своим взглядом, допил последний глоток шампанского из бокала. Я, откинувшись на спинку стула, немного ошеломленная его предложением, не могла поверить, что это происходит на самом деле. Мгновенный выброс адреналина в кровь: и вот на моем лице румянец, а в груди учащенно бьется сердце. При всей своей романтической легкомысленности, с таким активным флиртом со стороны клиента на рабочем месте я столкнулась впервые.

Взглядом я дала ему понять, что согласна. Но кроме нас двоих в офисе находились еще Женя с Мариной, которым совершенно точно знать об этом было нельзя.

– Вот что я предлагаю, Иван Васильевич. Мы прямо сейчас с вами съездим к нашему кондитеру, и вы на месте выберете десерты, которые вам понравятся. Некоторые из тортов нужно начинать готовить заранее, иначе к завтрашнему банкету кондитерская не успеет выполнить ваш заказ.

– Можно просто Иван, – продолжая флиртовать, разрешил Сироткин. – Давайте скатаемся к этому вашему гуру десертов. Но раз вы, Маша, меня столь вероломно напоили, то вам и за руль садиться. Боюсь, я слегка не в форме после вашего шампанского. Я теперь сам за себя не ручаюсь, – последние слова слегка захмелевший Иван Васильевич произносил уже громко хохоча и явно предвкушая дегустацию не только диковинных тортов.

Не знаю, что именно меня так выдало, но он абсолютно точно прочитал невербальные сигналы моего тела, которое (неожиданно даже для меня самой) решило окунуться в волнующие романтические приключения. Марина с Женей пребывали в шоке от такого мастер-класса по укрощению строптивых клиентов, но бьюсь об заклад, что ни одна из них даже не подумала о том, какие именно десерты мы, не сговариваясь, собирались попробовать с Сироткиным.

Поездка в лифте, где из-за тесноты пространства и многочисленных посетителей торгового центра яблоку негде было упасть, лишь добавила приятное напряжение между мной и Сироткиным. Он стоял близко сзади, почти прижимаясь. Я чувствовала исходящий от него притягательный аромат, который вместе с его дыханием в районе моей шеи сигнализировал о неприкрытом животном желании.

На сексуальной диете я сидела уже почти целый месяц. Возможно, причина моего легкомысленного поведения сейчас крылась именно в этом. Впрочем, чаще всего я все подобные приключения в своей жизни списывала именно на химию, а тут она определенно случилась.

– Маша, поедем, наверное, на твоей машине, – перешел на «ты» Иван Васильевич. – Которая из них?

Он вопросительно обвел рукой зону парковки, и темная малолитражка по моей команде подала голос.

Оказавшись наедине в салоне автомобиля, мы, словно влюбленные подростки, начали жадно узнавать друг друга. Я что-то невнятно прошептала, когда его теплое дыхание коснулось моего уха, и позволила своим глазам закрыться, когда от нежных поцелуев в шею Иван перешел к чувственным – в губы. Шум подземной парковки, мысли о работе, дурацкой просьбе бывшего мужа и даже о прекрасном журналисте – все стало вдруг неважным.

Уговорив себя не брать в расчет семейное положение Сироткина и личное знакомство с его не очень-то приятной женой, я сфокусировалась на головокружительных ощущениях от волнующих прикосновений и ласк.

Громкая узнаваемая мелодия зазвучала из кармана его джинсов, и это немного вернуло нас в реальность.

– Ответишь? – ненадолго оторвавшись от губ Ивана, но продолжая ладонью поглаживать его через джинсы, спросила я.

– Потом, – он посмотрел на экран и сбросил звонок.

– А может сразу ко мне? Или ты все же хочешь поехать в кондитерскую выбирать торты на завтра?

– К тебе, конечно, – почти шепотом сказал Сироткин, запуская пальцы в мои волосы и притягивая к себе еще ближе. – Поехали.

Я мысленно порадовалась тому, что нахожусь в состоянии идеальной готовности к романтическим приключениям: сегодня утром я собиралась на работу, как на свидание с продолжением, поэтому чувствовала себя сейчас максимально комфортно. И белье на мне было подходящее, и все тело было чистое-шелковистое, и настроение с огоньком. Ничто уже не могло отвлечь меня от получения радости. Я вспомнила свое утреннее предчувствие. А ведь день действительно задался!

Иван оказался очень активным и продвинутым любовником: без комплексов, запретов и прочих предубеждений. Когда я, выдвинув ящик прикроватной тумбочки, достала пачку презервативов, он увидел кучу различных девайсов из секс-шопа, но не удивился, а лишь заговорщически улыбнулся, определенно одобряя мой выбор.

Следующие полтора часа я не переставала удивляться выносливости Сироткина: когда мне казалось, что я больше не могу издать ни звука, ни движения и вообще ни на какие постельные подвиги уже не способна, он умудрялся оживлять меня. В его сильных руках я чувствовала себя настолько защищенной и желанной, что у меня перехватывало дыхание. Сироткин был бесподобен.

Единственная посторонняя мысль, которая пробежала у меня в голове, была про его супругу, образ которой никак не вязался с таким горячим мужчиной.

Она, кстати, звонила ему раз пятнадцать за все то время, что Иван Васильевич ублажал мое тело, жадное до ласк после затяжного сексуального перерыва. Женя тоже не переставала пытать мой мобильник.

Около шести вечера, когда я, совершенно вымотанная, лежала на спине и вместо привычного натяжного потолка с рядом желтых лампочек видела звезды, галактики и вселенные, Сироткин, вальяжно закуривший сигарету, ответил на звонок.

– Валя, что тебе надо? – резко спросил он у ни в чем не повинного куска пластика.

Я очнулась от расслабленного, удовлетворенного состояния, в котором пребывала, и ухмыльнулась. Словно вернулась в прошлое, прямиком в объятия к Эдику: тот тоже стонал и на пике блаженства хрипло шептал мое имя, а потом брал трубку и капитально менялся при разговоре с женой. Его голос становился сухим и раздраженным, похотливая улыбка слетала с физиономии, разглаженный антистрессовым сексом лоб заполнялся хмурыми складками.

Будто в одном мужчине уживались сразу два: прекрасный страстный любовник и отвратительный неласковый муж. Может быть, поэтому я больше никогда и ни за какие коврижки не хочу идти замуж? Просто мне невыносима мысль о том, что я окажусь один на один с неприятной частью мужика, когда последний может принести в жизнь столько классного, если не окольцовывать его безымянный палец.

– Я работаю, – сквозь зубы процедил Сироткин. – Да, проблему с тортом решил… Дома буду поздно. Ужинайте без меня… И хватит мне названивать каждые двадцать минут. Я занят!

Он швырнул трубкой в пустое кресло, загасил сигарету в стакане с водой, развернулся ко мне. На его губах тут же заиграла озорная улыбка.

– Машка, что ты со мной делаешь? Я снова тебя хочу…

Я скользнула взглядом по обнаженному телу Сироткина и отметила, что его мужское достоинство и правда еще способно на постельные подвиги.

– Вань, погоди минутку, – вдруг вспомнила я про торт к юбилею. – Надо сделать важный звонок.

Пока я звонила Борщевскому в кондитерскую и выслушивала его ругань по поводу дополнительного десерта к завтрашнему дню, Иван дразнил меня откровенными прикосновениями и ласками. От этого мой голос звучал хрипло и сбивчиво, а телефонный разговор получился слишком сумбурным и эмоциональным.

Мой собеседник был удивлен и заинтригован. Но согласился выполнить просьбу, оплаченную, конечно же, вдвойне.

Вечером я приготовила своему герою, избавившему меня от сексуального голода, нехитрый ужин: домашнюю пиццу из завалявшихся в холодильнике продуктов и готового замороженного теста. Как ни странно, блюдо получилось очень даже неплохим. Ну или мы оба просто дико хотели есть после постельного марафона, занявшего всю вторую часть этого прекрасного дня. Ваня, конечно же, звал в ресторан, но я была слишком уставшей, чтобы переться куда-то на ночь глядя. К тому же домашний десерт был намного интереснее ресторанного. Так я ему и сказала. На что в ответ получила долгий и многообещающий поцелуй.

Глава 4

На следующее утро я проснулась за полчаса до будильника. Во всем теле было ощущение, схожее с сильным похмельем: болела голова и нестерпимо мучила жажда. Возможно, обилие маринованных огурчиков, разных копченых колбасок и нескольких видов сыра, составлявшие львиную долю начинки моей вчерашней пиццы, дали о себе знать. В стакане на прикроватной тумбочке дружной кучкой плавали окурки сигарет, которые Иван гасил в воде за неимением пепельницы под рукой. Там же лежали рваные упаковки от презервативов, салфетки и прочие следы нашего вчерашнего безудержного веселья. Выглядело все крайне неэстетично.

Я потянулась, и каждый мускул в теле отозвался приятной легкой болью, как после качественной тренировки в зале. Лучшее, что я могла сейчас для себя сделать – выпить стакан минеральной воды и сразу же пойти в душ. Ах да, и патчи для глаз из холодильника. Потом можно и позавтракать. Рутиной вроде утренней растяжки сегодня я решила пренебречь. В конце концов, вчера я неплохо размяла свое тело акробатическими упражнениями на каждую группу мышц, включая лицевые, что, если верить бьюти-блоггерам, крайне полезно для поддержания овала лица в хорошей форме.

В десять утра я уже была в офисе. Казалось бы, всего несколько часов хорошего секса с очень приятным мужчиной, а от преследовавших меня в последние недели усталости и загнанности не осталось и следа. Этим утром практиковаться в актерском мастерстве, чтобы выглядеть на все сто, нужды не было: щеки горели задорным румянцем, довольная улыбка не сходила с моего лица, и весь мой вид, словно флакон ланкомовских духов, кричал: «La vie est belle!⁶»

Праздничный смокинг из бархата глубокого винного цвета с черными атласными лацканами великолепно сочетался с полупрозрачной черной блузкой, которая то и дело многообещающе подсовывала случайному зрителю приятные очертания женской груди, в то же время оставляя простор для фантазии. Обтягивающие брюки в тон смокингу, ботильоны на высоком каблуке и черный кожаный клатч с шипастыми пирамидками удачно завершали мой образ. Ну и, конечно же, волосы: профессиональный стайлер, с которым пришлось повозиться, таки создал нечто сексуально-праздничное на моей голове.

Сегодня мне предстояло везти торты для Сироткина в ресторан, поэтому весь мой торжественный образ был не случаен. Однажды я уже не учла специфику своей работы и, выполняя рабочее задание, оказалась в эпицентре роскошной вечеринки, которую мы организовывали для довольно крупной логистической компании. В тот день наш курьер слег с гриппом. На носу был самый конец декабря. Горячая пора новогодних корпоративов: лишних рук было просто не найти. Я повезла коробки с капкейками в ресторан, и уже прилично захмелевшие ребята–клиенты, естественно, позвали меня к столу. Никогда не забуду этот вечер. Девушки, работавшие в Logox, вероятно, зарабатывали как Абрамович на посту губернатора. Они были разодеты в пух и прах и выглядели так, словно сегодня им делали макияж и прически звездные стилисты Vogue. Я же после целого дня беготни и вороха детских праздников была похожа на загнанную лошадь, да еще и одетую как попало. Выражение «готов провалиться сквозь землю» очень точно описывало в тот момент мое состояние.

Поэтому сегодня я решила не рисковать и на всякий случай подготовиться. А уж дальше пусть будет, как будет. Очень уж хотелось, чтобы второе впечатление, которое мне выпал шанс произвести на Сироткина, было еще лучше первого. Далеко идущих планов в отношении Ивана я даже не собиралась строить, особенно помня свою историю с Эдиком, но внутреннюю девочку-завоевательницу и похитительницу мужских сердец выключить не получилось.

– Всем привет! – поздоровалась я с коллегами, пристраивая любимое пальто на вешалку.

Первой в себя пришла Марина, не сумевшая скрыть свое удивление и даже легкую панику.

– Маш, у тебя же не сегодня день рождения?

– Нет, конечно! Просто настроение хорошее.

– Шикарный костюм, – высоко оценила мой наряд Семенова.

Я небрежно бросила клатч на стол и с самым невинным видом включила рабочий ноутбук, параллельно просматривая в телефоне накопившиеся со вчера уведомления. От одного из них у меня неожиданно сильно забилось сердце, стук которого я ощутила даже в области горла. Женя буквально прожигала меня своим взглядом, в конечном итоге решив «поздороваться».

– Скажи, пожалуйста, у тебя что, телефон сломался? Я вчера со счету сбилась, сколько раз пыталась до тебя дозвониться, – голос Парфеновой еще чуть-чуть и готов был сорваться на крик.

– Я тоже очень рада тебя видеть, Женечка! Телефон работал исправно, просто я его забыла в машине.

– Так я тебе и поверила, – продолжила наступление моя коллега. – А может, ты просто использовала повод с тортами, чтобы свалить пораньше с работы?

– Подожди, – приторно ласково улыбнулась я. – Если бы не мое вмешательство вчера, то вы бы с Мариной до сих пор сидели в офисе и препирались с несчастным Сироткиным о том, какой торт он любит. Разве не так? – зачем-то начала я заведомо конфликтный разговор.

– О, ты у нас, конечно, королева бюро! – плюнула в меня ядом обиженная Женя. – Если бы не ты, то стены бы давно порушились, агентство бы закрылось… Да что там агентство… Весь мир бы лежал в руинах без твоего присутствия. О, Великая Мария, позвольте поинтересоваться, как вам там, на пьедестале? Не одиноко ли? Не трудно ли быть спасительницей Вселенной?

Я снисходительно хихикнула, чем понизила градус пафосности душераздирающей тирады подруги.

– Мне-то совсем не трудно. Но раз ты считаешь, что прекрасно могла разрулить вчерашний конфликт, не рассорившись при этом с Толиком и не потеряв потенциальных клиентов в виде всех друзей Сироткина, коих на праздновании дня рождения аж пятьдесят три штуки, то покажи мастер-класс. Следующего недовольного клиента берешь ты и делаешь так, чтобы он вышел из офиса светящимся от счастья. Как думаешь, через сколько минут такого диалога ты попросишь меня о помощи?

Женя покраснела. Марина почему-то тоже.

В офисе воцарилось гнетущее молчание, и я наконец-то спокойно занялась своим телефоном. Я перечитала сообщение от Сироткина о том, что он ждет нашей встречи и надеется, что она случится в самое ближайшее время. Тело тут же отозвалось легкой, но до дрожи приятной мышечной болью. Я улыбнулась и ответила, что сгораю от нетерпения. Причем даже не слукавила. При мыслях о вчерашнем великолепном безобразии, что мы устроили в моей спальне, в груди учащенно забилось сердце.

Сообщение от Бородина я открыла последним: «Думаю о тебе…»

Три слова с многоточием. И никаких объяснений. Почему он подумал обо мне? И почему вообще пригласил вчера на обед? Я ему настолько понравилась? Да ладно! Его окружает куча девочек-красавиц из редакции, причем каждая из них готова ноги ему целовать. Почему я?

Дверь офиса распахнулась, и в нее влетел Капустин Николай Андреевич собственной персоной. Судя по его разъяренному внешнему виду, в нашем офисе намечался очередной скандал.

– Я по поводу вашей сметы, – кинулся было он ко мне.

Я поймала Женин панический взгляд.

– Ох, тут как раз Евгения Викторовна, которая этим занимается, – ласково пропела я, припомнив обидные фразы подруги про то, что без меня офис развалится. – Проходите, присаживайтесь, Николай Андреевич.

Я встала и провела клиента к столу Жени. Та выглядела довольно печально, но ее решимость доказать мне, что она тоже умеет решать конфликты, была сильна как никогда. Подруга сжала кулаки. Это было и комично, и грустно одновременно.

Капустин, естественно, бросил мне заинтересованный взгляд. Точнее, не мне, а моей прозрачной блузке. Я подумала, что, возможно, выбрала не ту профессию. Впрочем, через секунду в офис вплыла его супруга, и внимание жадного господина сразу переключилось на нее.

Удивительная они все-таки пара! Похожие друг на друга, словно брат и сестра. Оба невысокие, грузные, с вылинявшими голубыми глазами, такие вот бесконечно невыразительные и неприметные. Но как только они начинали смотреть друг на друга, разговаривали друг с другом и вообще всячески взаимодействовали, они мгновенно преображались, и весь их семейный дуэт сразу же напоминал роскошный букет идеально сочетающихся друг с другом цветов.

Капустины обладали и еще одной особенностью: милыми и влюбленными они были только друг для друга, все остальные огребали от них по полной. Во всем, что касалось финансов и деловой хватки, они были сродни акулам. А глава семьи еще и отличался неукротимой жадностью и скупердяйством. Клиенты мечты, не иначе. Вот и сейчас владельцы колбасной фабрики и сети фирменных магазинчиков «Мясная Тарелка» взяли в плен рабочий стол коллеги и, кажется, ее саму тоже.

Пока девочки разбирались с Капустиными, я надела пальто, прихватила клатч и выскользнула из офиса.

Указательный палец правой руки буквально орал, чтобы его привели в порядок как можно скорее. Я позвонила своей маникюрше Оле, чей салон располагался совсем неподалеку от «Фэмили Плаза», и разве что на колени вместе с телефоном не упала, умоляя ее меня сейчас принять. Удача была ко мне благосклонна, и уже через двадцать минут я сидела в уютном кресле.

– Ольчик, мне можно только один палец сделать. Остальные потерпят еще неделю. Времени вообще в обрез. Столько дел еще, – я многозначительно закатила глаза.

– Судя по костюмчику, главное событие дня – это не детский утренник, – Оля подмигнула и засмеялась. – Что на сегодня? Свадьба, юбилей, корпоратив?

– Важный юбилей…

Я почувствовала, как легкий румянец пробрался к моим щекам, и замолчала, мысленно окунувшись в жаркие события вчерашнего дня.

– Позвони ты на десять минут позже, и я не смогла бы тебя принять. Постоянная клиентка по предварительной записи как раз сейчас должна подойти. О! А вот и она. Подожди, пожалуйста, минутку. Я с ней сейчас поздороваюсь, чай-кофе предложу.

Я сидела спиной ко входу и не видела лица вошедшей, но как только она заговорила, по моему телу пробежала неприятная холодная волна. Неугомонная Валентина Валентиновна, оказывается, ходила на маникюр к тому же мастеру, что и я. Как тесен мир! А уж как он тесен, когда ты постоянно работаешь с людьми, и круг знакомств ширится с каждым днем, никакими словами не передать. Для нашего города и моей сферы деятельности знаменитую теорию шести рукопожатий можно смело сокращать до двух-трех.

Я не была уверена, стоит ли мне обозначать свое присутствие и здороваться с дамой, которая никак не могла запомнить мое имя, и с чьим мужем я вчера так очаровательно провела день. Пока Ольга устраивала жену Ивана Васильевича на диване и предлагала ей горячие напитки, я невольно слушала их разговор.

– Ванька-то мой позже подъедет. Напомни, пожалуйста, на какое время ты его записала? А я уж прослежу, чтобы он не опоздал. Ему, как обычно: только руки в порядок привести. Все-таки банкет почти на шестьдесят персон, фотограф, видеосъемка. В общем, прилично надо выглядеть.

– Запись у него на три часа дня. Сделаю в лучшем виде! За руки мужа можете не волноваться, – понимающе отозвалась Ольга, отправляя капсулу в кофемашину. – Будет так красиво, что насмотреться не сможете.

Женщины засмеялись, а я уткнулась в телефон, перечитывая то многозначительное сообщение от Леши, то многообещающее от Ивана. Пропустив начало разговора, я уловила лишь концовку:

– … это точно! Седина в бороду! Она самая! Вчера уж не знаю, что на него нашло. Но было ощущение, что нам снова по двадцать лет. Родители уехали на дачу, и мы наконец-то остались дома одни. Ох, и счастливые же времена были, – она словно погрузилась в прошлое, и в ее голосе прозвучала характерная ностальгическая нотка.

Я замерла, лишь побелели кончики пальцев, на автомате слишком сильно сжавшие телефон. Да нет, показалось. Просто не может быть.

– Он у меня сама нежность. Пришел вчера поздно, задержался на работе, но притащил подарок, чтобы не ругалась…

Я вспомнила, как невежливо мой вчерашний гость разговаривал со своей женой по телефону, и почему-то сильно разозлилась. Да так, что будь это физически возможно, из ушей бы пошел пар.

– Обалденный браслет! – искренне восхитилась Оля.

– Рубины – мои любимые камни. Ванечка прекрасно это знает, – хвасталась Валентина Валентиновна, пока мой внутренний голос крыл эту курицу всеми возможными ругательными словами.

Меня возмущало, что она так просто позволила своему мужу вытереть об себя ноги и простила ему все грубости за какой-то рубиновый браслет.

– От ужина так вообще отказался и сразу потащил меня в спальню, – делала многозначительные паузы в подробном рассказе Валентина, щедро сдабривая свое повествование пикантной мимикой.

Судя по смущенным смешкам Ольги, лицом супруга моего вчерашнего «приключения» владела отменно. Я подскочила. Больше не могла это слушать. К черту ноготь! Мое душевное состояние гораздо важнее, чем накрашенный отросток на пальце. Пришлось натянуть на лицо какую-никакую улыбку, чтобы повернуться к Сироткиной.

– Ой, здравствуйте, Валентина Валентиновна! Рада вас видеть! – давно мне не приходилось настолько сильно кривить душой. – Оленька, к сожалению, убегаю. Ноготь подождет, у меня дедлайн.

– Здравствуйте, – внимательно присмотрелась ко мне Сироткина. – Вы Женя, кажется?

Я скрипнула зубами, да так громко, что испугалась: а вдруг Оля с Валей услышат?

– Маша, – смахнув с лица наигранную улыбку, ответила я и гордо направилась к двери.

Оля растерянно смотрела мне вслед. Жена моего любовника вновь вернулась к подробному рассказу об их вчерашней волшебной ночи. Я ускорила шаг.

Мне вроде бы не хотелось злиться. В данной ситуации хотелось даже восхититься невероятными возможностями мужского здоровья Сироткина. Всю вторую половину дня и вечер он меня дико и страстно окучивал, причем похлеще, чем некоторые немцы в откровенных фильмах для совершеннолетних. А потом у него еще и хватило сил на ночь любви с женой, хотя последняя уж точно не претендовала на роль главной звезды кино для взрослых. Ей бы лучше подошла картина «Любовь и голуби» и роль какой-нибудь деревенской соседки из пятого дома справа.

Но я все равно злилась.

И как бы ни пыталась убедить саму себя, что это было просто мимолетное приключение и никто никому ничего не обещал, злость моя никуда не улетучивалась, а лишь набирала силу.

Я подошла к уличному павильончику с кофе на вынос и заказала американо с молоком. Пока бариста колдовал над напитком, я, уткнувшись в телефон, перечитывала в десятый раз сообщение от Ивана Васильевича. Случайно подслушанный разговор не выходил у меня из головы. Я расплатилась за стаканчик с горячим напитком и, не поднимая глаз, буквально на автомате пошла в сторону работы. Моя невнимательность чуть не привела к падению, но чья-то рука вовремя меня подхватила. Спасителем оказался, конечно же, Бородин.

– Ой, Леша, прости, не увидела тебя, – смущенно пробормотала я.

– Маша! Да ладно, если бы только меня. Это еще можно пережить. Но как же ты ходишь, совсем под ноги не смотря? Еще пара шагов, и пришлось бы тебя доставать из этого колодца, – он показал рукой на открытый прямо посреди пешеходного тротуара люк. – И хорошо, если не по частям…

Возле опасного места стоял маленький предупреждающий знак, но оно еще не было огорожено. Вдалеке показались приближающиеся фигуры дорожных рабочих.

– Я… Просто задумалась и совсем не заметила опасность. И вообще, кто не падал, тот не летал, – попыталась я отшутиться.

– У тебя все в порядке? – Леша внимательно всмотрелся в мое лицо.

«Макияж все-таки поплыл. Черт! Но надо же, как бывает! – дошло вдруг до меня… – Несколько дней назад я буквально до ушей покраснела от одного лишь его взгляда, но после вчерашнего романтического вечера с Сироткиным я, кажется, снова обрела свои навыки обольщения и спокойного реагирования на мужское внимание. И сейчас бесконечно прекрасная наружность Бородина меня уже не приводит в столь священный трепет, как в наши первые встречи».

– Все в порядке, – я вымученно улыбнулась. – Просто неудачно почесала глаз и, наверное, получила раздражение.

– Тебе очень повезло. Я знаю волшебное средство от грустного настроения, – сообщил Алексей, четко давая понять, что в историю с раздраженным глазом не верит. – Составишь мне компанию?

Мысленно прикинув, что Капустины еще могут быть в офисе, я решила провести время с журналистом. Получив кивок в знак согласия, Бородин расцвел.

– Я тогда возьму нам еще кофе, – он глянул на стакан в моей руке, – и коробку вкусных пирожных. Пойдем, посмотришь на мой скромный рабочий уголок.

На контрасте с нашим просторным и уютным офисом кабинет Бородина показался мне слишком тесным и заставленным. Вот уж действительно уголок. И действительно скромный! Несколько узких стеллажей вдоль стены для хранения журналов и книг, широкий рабочий стол с моноблоком и черное офисное кресло на колесиках – вот и все рабочее пространство. Никаких стильных канцелярских принадлежностей, милых сердцу фотографий в рамках или модных постеров на стенах. Повсюду неровными пачками лежали какие-то документы, распечатки с внесенными правками, старые выпуски журналов и фотографии.

Я, как могла, постаралась скрыть свое разочарование от этой почти спартанской обстановки. Кто бы мог подумать, что у такого сногсшибательного парня и такой безликий кабинет. Пришлось напомнить себе в который раз, что ничего идеального в этом мире не существует.

Я села на единственный стул и, заранее извинившись, занялась починкой потекшего макияжа, благо в сумочке была косметичка. В голове пронеслось еще одно удивительное открытие: «Так странно. Но я совсем не чувствую неловкости, поправляя макияж при этом Мистере Совершенство. Неужели мне сейчас настолько все равно, что он видит меня в таком состоянии?»

Пока я приводила себя в порядок, Леша немного прибрался на столе, освободив место для одноразовых стаканов с кофе и коробки с эклерами.

– Слушай, можно тебя спросить?

– Конечно, – журналист кивнул и посмотрел мне в глаза.

– Почему ты пригласил меня вчера на обед?

– Во-первых, хотел узнать тебя поближе. Не каждый день встречаешь такую удивительную девушку, которая умеет по памяти стихи читать. Ну и во-вторых, мне показалось, у нас с тобой есть что-то общее.

Алексей замолчал и очень внимательно посмотрел на меня, чуть приподняв одну бровь. В системе невербальной коммуникации это означало: «Я ответил на твой вопрос?»

– А твое вчерашнее сообщение? Оно было с каким-то подтекстом? Или же это была просто констатация факта?

После ситуации с Сироткиным мне вдруг резко захотелось правды.

Леша взял из коробки эклер с ежевикой и перед тем, как его надкусить, сказал:

– Кофе с пирожными в хорошей компании – это, кстати, и есть то самое волшебное средство для поднятия настроения, о котором я говорил. А насчет сообщения. Я думал о тебе весь вечер и решил этим поделиться. Это же честно, – облокотившись о стену спиной, он продолжил: – когда другие люди знают, что прямо сейчас о них кто-то вспоминает или… В общем, хоть вчерашний обед не очень-то задался, я все же надеюсь, что мы это еще исправим. А ты, кстати, – добродушно напомнил он, – так ничего и не ответила.

Разговор плавно скатывался в откровенный флирт со стороны журналиста, но я была слишком обескуражена подслушанной у маникюрши беседой, чтобы сейчас подыграть Леше или проникнуться беззаботным романтическим настроением. Скоро мне нужно было возвращаться в свой офис, а проблема с ногтем так и не была улажена. Я быстро прикинула, что Лада, отвечающая в журнале за всю красоту: косметику, парфюмерию и модные бьюти-тенденции, могла бы меня выручить. Наверняка у нее есть какое-нибудь современное и быстрое чудо-средство для экспресс-реанимации моего маникюра.

– Не знаешь, Лада сегодня работает? – попыталась я уйти от разговора по душам.

– Так и не ответишь? – разочарованно протянул мой собеседник.

– А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – раздраженно уточнила я, тут же сообразив, что сама не так уж далеко ушла от этого.

– Хорошо, – он прожевал еще один кусочек пирожного и глотнул кофе. – Я не знаю, работает ли Лада. Я ее сегодня не видел. А ты? Думала ли ты обо мне?

– Ох, Леша, Леша… Не удивлюсь, если о тебе тут вся редакция думает. Тебе разве этого мало?

Мне не очень-то хотелось признаваться этому Аполлону, что я тоже чуть не попалась в его сети.

– Понятно. Нормального ответа от тебя я не дождусь, – тяжело вздохнул Бородин.

Я стиснула зубы. Неприятное послевкусие от поступка Сироткина ударило в голову. Я настолько разозлилась на Ивана Васильевича, что невольно спроецировала весь невыпущенный гнев на журналиста.

– Хорошо, раз уж ты так настаиваешь. Я совершенно не думала о тебе. Ни секунды времени.

Леша удивленно моргнул и на мгновение оторопел. Наверное, я первая, кто сказал ему нечто подобное.

– Ни секунды, – медленно повторил он за мной, будто пробуя безжалостные слова на вкус.

Он приблизился к столу, наклонился и посмотрел мне прямо в глаза. Обескураженное выражение лица придавало ему сходство с беззащитным ангелом.

Я вздохнула. Отодвинула от себя свежий эклер. Его волшебное средство для поднятия настроения на мне дало осечку.

– Я вообще ни о чем не думала вчера, – зачем-то начала я оправдываться. – Вечер выдался очень… бурным… Я организовывала сегодняшнее торжество и была сильно занята…