Я так обрадовалась возможности поскорее слезть с седла, что перекинула ногу на другую сторону и приготовилась прыгнуть. Но лошадка, к тому времени уже отвязанная от седла капитана Роберта, решила проделать со мной тот же фокус и пошла вперед. Я испуганно вцепилась в гриву. Ну не прыгать же мне с лошади на ходу? Я же не из цирка, в конце-то концов?! Раздался знакомый хохот, правда приглушенный страхом, с опасливой оглядкой по сторонам. От стыда краска вновь залила мое лицо.

– О, боги! – раздался тут раздражительный возглас.

И прежде, чем я успела опомниться, Керан подскочил к моей лошади, одной рукой крепко схватил ее под уздцы, а второй довольно грубо стащил меня с седла.

– Во имя Вереса, как можно не уметь того, что могут делать даже дети! – взревел он, прожигая взглядом, от которого мне захотелось провалиться под землю.

– Я… я просто никогда раньше…– начала виновато лепетать под нос.

– Что ты там бормочешь? – тут же вскипел Керан, продолжая удерживать и лошадь и меня.

Капюшон съехал с головы, и я ощутила горячее дыхание Керана на своей макушке, густой мех его ворота щекотал щеку, и я разглядела несколько нерастаявших снежинок, запутавшихся в черном ворсе.

– Говори, куда идти, – холодно напомнил он, отстраняясь, – госпожа Агнесс и Ясмена умирают.

Я собрала рассыпавшиеся волосы и взглянула на ель. Там мелькнули два горящих круглых глаза. Сердце радостно затрепетало и забилось чаще.

– Белочка! Ко мне! – крикнула я, подбегая к стволу и протягивая руку.

Сквозь густые иголки мелькнули белые крылья совы, и через секунду раздалось знакомое:

– Уффф!

Белочка опустилась на нижнюю толстую ветку и повернула на бок голову с интересом разглядывая огромную толпу людей и лошадей за моей спиной.

– Я вернулась! – улыбаюсь птице. – Отведи меня домой.

– Уффф!

И над моей головой низко-низко пролетела Смуглянка. Толпа испуганно ахнула, кони заржали, но я уже сжимала рукоять мерцающего фонаря. И как по-волшебству на ветках стали загораться огоньки, указывая путь к зачарованному замку.

– Нечистая сила! Нечистая сила! – запричитал кто-то.

Выглядывающие из саней тетушки громко зарыдали.

– Ох на погибель ведет она нас, господин! – закричал один из стражников.

– Заткнись, трус! – тут же оборвал его побледневший Тарин.

Я же уверено и бойко ступала по глубокому снегу, не сводя глаз с огоньков. Белочка осмелела и опустилась мне на плечо, и я с нежностью почесала ее крыло. Керан шел рядом и хмурился, внимательным острым взглядом осматривая каждый куст, каждое дерево, встававшее на пути, видимо он был готов к любой неожиданной опасности или расставленной мной ловушке.

Наконец перед нами выросла высокая непроходимая стена-ограда. Бургомистр и вся процессия замерли перед ней в немом изумлении.

– Куда ты нас завела, проклятая? – взревел Диодус, расширенными от ужаса глазами рассматривая стену.

Я молча приблизилась, и тут же стена начала расступаться, пока не образовалась длинная высокая аллея, в конце которой уже проступали очертания моего замка.

– Добро пожаловать, дамы и господа, – вежливо промурлыкала я оцепеневшей толпе позади себя.

Даже Керан смотрел на расступившиеся колючие ветви с нескрываемым изумлением.

Хмыкнув, я подобрала полы платья и шагнула в аллею.

Глава шестнадцатая

Длинные тени ползли по обоим сторонам от сжавшейся притихшей толпы, с каждым пройденным шагом снега под ногами становилось все меньше, и наступил тот момент, когда сани встали на камнях.

– Демоново логово, мы спускаемся в преисподнюю, поэтому становится все жарче, – зашептал один из стражников, склоняясь к Тарину.

Конец аллеи уже был близок, я могла расслышать журчание фонтанов в зачарованном саду и тихое шелестение листвы. Керан шел ровно на шаг позади, и чем сильнее сгущался мрак вокруг, тем ярче светились его зеленые глаза, лицо же приобрело ту беспощадную ледяную решимость, с которой он резал глотки нечисти в схватке перед мостом.

– Почему ты выбрал себе ворона? – вдруг сорвался невольно вопрос. Мне хотелось как-то развеять эту гнетущую тишину, что обступала со всех сторон. Керан молчал, явно не имея желания отвечать на всякие глупости. И мне не осталось ничего другого, как прикусить язык.

– Я не выбирал, – вдруг раздался его голос, – это сделали боги. Избрав меня своим вестником, они послали своего ворона в Ознор. Я получил новую жизнь и новую цель.

– Ознор? – удивилась я, вспоминая, где могла слышать об этом месте. – Это тот город, разрушенный нечистью? Бургомистр говорил, что там все умерли.

– Так и есть. А те, кто не умер, обратился в вурдалака или вампира, став служителями Дракайны. Мне повезло больше…

Я резко встала, руки, державшие фонарь, мелко задрожали. Страшная догадка вдруг пронзила сознание.

– Повезло? – шепчу потрясенно. – Керан, значит ты…

Он продолжал идти вперед, совершенно не обращая внимания на то смятение, что произвели во мне его слова.

– Но ведь вороны, они же…

Его фигура в черном длинном плаще почти сливалась на фоне темной ограды, усеянной длинными шипами. И лишь волосы отливали серебром.

– Вороны слетаются к трупам, – прозвучал холодный голос.

Значит я была права! Моя догадка насчет того, почему Керан так безошибочно определяет, есть ли поблизости нечисть или нет.

– Ты говорил однажды, что через мост невозможно перейти тем, кто уже по ту сторону, – смотрю, не отрывая взгляда от сверкающего яблока на эфесе меча. Ворон. Ворон! – тогда, как же ты сам переходишь его?

Керан повернулся.

– Ты сегодня слишком болтлива, Проклятая Птица.

Смотрю угрюмо, сильнее сжимая рукоять фонаря. Столько всего крутилось на языке. Он, этот белобрысый сноб, смотрит на меня словно на презренного таракана, словно на существо, избавление от которого, принесет этому мир лишь благо и все из-за того, что смерть для меня стала рождением в новую жизнь. А сам! Сам недалеко ушел от меня.

– Я… – хотела было бросить какую-нибудь колкость или едкую шутку. Но тут на спиной раздался раздирающий вопль:

– Фиантен!

И по тому, как за секунду расширились и засветились глаза Керана, поняла, что-то произошло.

Оборачиваюсь и вижу, как из земли, прямо перед скрипящими санями, вырвался в небо толстый ствол, покрытый колючками. Лошади испуганно заржали и встали на дыбы, сани дернулись и повалились на бок.

– Помогиите! – до смерти перепуганные тетушки выпрыгнули из саней, бургомистр в последний момент успел спрыгнуть на землю и вытащить дочь, и тут же возле его ног сразу три толстых корявых ствола выросли стеной.

Ужас объял людей и животных. Лошади бесились и ржали, люди кричали, кто-то бросился назад, но наткнулся на непроходимую стену.

– Это ловушка! Она хочет убить нас!

– Что ты проклятая сделала! – орал Верон, одной рукой прижимая Агнесс, второй выхватывая меч и тут же с размаху рубя острый шип.

– Боги, придите! Поразите это нечестивое создание! – заревел Диодус, из последних сил удерживаясь в седле.

Тем временем сразу пять стволов выросло вокруг саней, шипы пробили обшивку и сани поднялись над землей, повиснув в воздухе.

– О, боги, там же бедняжка Ясмена!

Я смотрела на ужас вокруг себя и не могла пошевелиться от потрясения. Почему? Почему ограда не пропустила их?

Керан черной неумолимой тенью мелькнул мимо меня, одним ударом он перерубил один из стволов, подпрыгнул, и, оттолкнувшись от толстого шипа, перерубил сверху-вниз новый ствол, вырвавшийся за спиной у Верона. Отважный капитан Роберт и его отряд так же бились с зачарованным остролистом.

– Останови это, ведьма! – ревел Керан. Он пытался пролезть к саням, чтобы вытащить Ясмену, но стволы сжимали так тесно, что пришлось сначала изрубить в щепки два из них. Совы меж тем с громким уханьем носились над головой. Я медленно опустила фонарь. Если ничего не сделать, ограда просто убьет их. Керан уже открыл дверцу саней, и осторожно, насколько это можно было в подобных условиях, вытащил бездыханную Ясмену. Ее бледное синеватое лицо и запавшие глубокие борозды под глазами говорили о том, что обращение близко. Нельзя медлить! Бросаюсь к ним, но тут же передо мной вырастает Тарин и трое стражников по бокам.

– Я знаю, что надо сделать, – сверкнул оскал Тарина, – чтобы разрушить колдовство, надо убить ведьму.

– Нет… стой… – отшатываюсь, холодея всем телом, но за спиной тут же оказывается стражник с обнаженным мечом.

– Тарин, и фонарь ее надо забрать, а то не выйдем отсюда, – заявил его дружок, зло ухмыляясь.

– Умри, ведьма! – я смотрю в безумные глаза Тарина, сквозь пелену слышу крики отчаяния и ужаса вокруг, вижу сверкнувшую гладь меча. Шум крыльев, жестокая ухмылка Тарина сменяется ужасом. Две совы, с выставленными вперед когтями впились в его лицо, вырывая крик боли.

– Убейте эту тварь! Убейте!

Другие стражники оцепенело наблюдали за тем, как густые капли крови закапали Тарину на железный нагрудник и седло, я же, едва переведя дух, бросилась вперед, туда, где шипы, словно жуткий частокол обступил со всех сторон Керана, державшего на руках Ясмену.

– Останови это! – снова взревел Керан, прожигая меня взглядом полным ненависти.

Он пригибается и одним ударом перерубает сразу пять стволов. Я смотрю вокруг, на обступающую ограду. Она должна защищать, а теперь убивает! Нет!

Керан делает шаг вперед, хочет помочь капитану Роберту, отважно защищавшему бургомистра, но прямо перед ним из-под земли снова лезет новый шип, Керан бросается на него и не видит, что позади вырастает ловушка из торчащих во все стороны шипов.

– НЕТ! – я бросаюсь наперерез взбесившемуся остролисту и встаю на пути, не давая пронзить спину Керана. – НЕТ!

Холодными руками обхватываю толстый шип и упираюсь ногами, но растение продолжает нападать. Изо всех сил пытаюсь сдержать напор, но силы покидают меня. Делаю шаг назад, еще… И чувствую, как утыкаюсь спиной в спину Керана. Сжимаю шип с такой силой, что кровь начинает стекать из израненных ладоней.

– НЕТ! – вопль вырывается из горла и огромной световой волной проносится по кольцу всей ограды. Шипы все разом вздрогнули и замерли… В бессилии падаю на колени. Меня трясет. Заглушенные рыдания доносятся из того угла, куда забились нянюшки и тетушки.

– Проклятая тварь! – с наскока подлетает ко мне Тарин и замахивается мечом. На его лице не осталось живого места, оно все было исполосовано острыми когтями моих сов.

– Во имя богов, Агнесс, что с ней?! – раздался отчаянный вопль бургомистра.

Девушку резко затрясло и выгнуло, на долю секунды она приоткрыла глаза, но в них уже не было радужки.

Керан осторожно положил Ясмену на землю и подошел к дочери бургомистра. Опустившись на одно колено, он коснулся ее лба и на несколько мгновений замер, закрыв глаза. Меня же трясло так, что не было сил подняться.

– Господин, – обратился наконец Керан к Верону, смотревшему на него дико и исступленно, – ваша дочь почти перешла грань. Еще немного и обращение завершиться.

– Нет! – заревел Верон, опасно надвигаясь на Керана. – Ты лжешь! Как это могло произойти?! Почему ты, вестник пяти великих богов, не предупредил нас о ловушке этой ведьмы?! Как вообще ты мог не почуять нечисть в моем замке?! Ты ведь чувствуешь их за несколько верст?! Как?! КАК?!!

В безумном отчаянии Верон размахнулся и рубанул застывший рядом острый шип.

– Я идиот! – захохотал он, и этот смех был более страшен, чем бессильная ярость. – Доверился ведьме, привел себя, свою дочь, своих людей на верную погибель!

Тарин уже больно схватил меня за волосы и отогнул голову назад, подставляя меч прямо к горлу. Его жуткие безумные глаза прожигали насквозь.

– Одно слово, мой господин, эта тварь умрет прямо здесь, у твоих ног!

– Убьете меня. И никогда не выйдете отсюда, – говорю так спокойно, насколько позволяет бешеный стук сердца. – Эта ограда слушается только меня, лишь я одна знаю отсюда дорогу назад.

– Разве ты и так не завела нас на смерть? – Верон навис надо мной. – Так пусть я хотя бы наслужусь видом, как ты корчишься в муках, Фиантен, а потом приму смерть с достоинством.

– Да, но перед этим, бургомистр, ты станешь свидетелем того, как твоя родная дочь, твоя прекрасная Агнесс, оборотится в вампира, и Керану придется убить ее. Тоже у тебя на глазах, – мои слова сочились ядом, а уголки губ изогнулись в странной улыбке. Они все хотят, чтобы я вела себя, как нечисть, как ведьма. Что ж, я буду так себя вести. Насмешливо и дерзко.

– Проклятая Птица, птица, принесшая тьму, – вырос за спиной у Верона волхв. – Не зря боги прокляли тебя. Ты приносишь смерть.

Лезвие меча еще сильнее впилось в горло, вздрагиваю, словно от ожога, и тут же чувствую, как за ворот платья потекла тонкая струйка крови.

– Обернись, бургомистр, и посмотри наверх. – мой голос дрожит от напряжения. – Видишь самую высокую башню и в ней свет? Там стоит мое веретено. Нам осталось дойти совсем немного. Я возьму нить из сердца прекрасной Агнесс и пущу колесо. И тогда весь вампирский яд выйдет из ее тела. Она станет здоровой, как стала Мирей.

– Как я могу верить тебе? – надвинулся Верон. – Как могу знать, что как только мы минуем ограду, нас не ждет новая ловушка. Что таит твой замок? Какие проклятия?

– А разве Мирей не рассказывала тебе? В этом замке за каждым углом притаился секрет. В нем всегда часы показывают ровно одно и то же время. Он полон чудес. Там живут радуга и тени.

В какой-то момент я поняла, что говорю совсем как те древние таинственные существа, встречающие путников на дорогах, и заговаривающие их до тех пор, пока те не засыпали.

Верон застыл, не зная, как поступить.

– Господин, – Керан взял на руки Агнесс, – я готов пойти в замок Проклятой Птицы. На меня не действует подобная магия. Вы можете подождать моего возвращение здесь.

– НЕТ! – взревел Верон, опасно сверкая глазами. – Я не оставлю свою дочь и не буду ждать, как трус или гусыня, пока эта ведьма творит что-то с Агнесс. Если мы идем дальше, значит идем все. Убери свой меч, – последнее он бросил Тарину, и тот, хоть и не сразу, все-таки отнял лезвие.

– Не волнуйся, тварь, – зашипел он мне в ухо, брызгая кровью и слюной и еще сильнее стискивая волосы на затылке, – я еще приду по твою душу, если она у тебя конечно имеется. И никто тебя больше не спасет, ни бургомистр, ни сэр вестник.

С трудом поднялась на ноги, и пошла вперед, по ходу поднимая с земли фонарь.

С еще большей опаской чем раньше, вздрагивая от каждого шороха и дуновения ветра, молясь и причитая, процессия худо-бедно двинулась вперед.

Внутри же меня все сильнее росло напряжение и непонимание. Я всем сердцем доверяла этому месту, зная, что оно меня защищает каким-то неведомым образом, но происшествие с оградой показало, что с другими оно не будет столь гостеприимным. И потому, уже поднимаясь по широким каменным ступеням к дверям, я ощутила дрожь в пальцах.

Но замок встретил нас той же таинственной печальной тишиной, что и всегда. Первым в открывшуюся за дверью темноту шагнул Керан, несший на руках Агнесс. Ее прелестная головка доверчиво и трогательно покоилась на его плече, золотые кудри рассыпались по черному меху и коже, а вторая ее рука лежала на плече Керана, так что со стороны выглядело, словно жених несет невесту. Понимаю, что уже откровенно таращусь на них, нагибаюсь и ставлю на пол фонарь.

Бургомистр ступил под сени замка, мрачно озираясь, его спину прикрывал капитан Роберт с Ясменой на руках, остальные храбрецы по всей видимости предпочли подождать снаружи.

– За мной, – поманила я немного растерявшихся гостей.

Еще бы, даже я, за время проведенной вне стен замка, успела отвыкнуть от его мрачного великолепия. Я сама, то и дело задирая голову кверху, чтобы уйти взором в глубину сводов, ощущаю, как перехватывает дыхание от дикого восторга. Это мой замок! Моя сила!

Комната в башне встретила нас тишиной и жарким камином. На столе в углу стоял накрытый стол, а у противоположной стены таинственно мерцало колесо прялки. Совы влетели за нами, и каждая тут же уселась на свое место. Смуглянка на веретено, и Белочка на изголовье кровати.

– Это оно и есть? – спрашивает Верон, с опаской косясь на прялку. – То, чем ты вылечила мою Мирей?

– Да, – киваю и показываю, чтобы девушек положили на кровать. – А теперь, я полагаю, мужчинам лучше покинуть комнату.

Недоверчивые взгляды тут же впились в меня от всех троих.

Обреченно вздыхаю. Все равно придется сказать.

– Чтобы вылечить госпожу Агнесс и Ясмену, мне нужны нити их сердец. Мне придется спустить их платья до пояса, чтобы добраться до них.

Капитан Роберт смущенно кашлянул и тут же растворился за дверью, а вот белобрысый вестник-сноб и бровью не повел.

– А я и не знала, что вестники богов в этом мире равняются врачам гинекологам, – качаю головой и упираю руки в бока.

Керан недоуменно заморгал.

– Врачам гине… кине… что?

– Ну знаешь, таким врачам, – напираю на подрастерявшего свою уверенность и лоск вестника, – это такие врачи, которые лечат некоторые женские болезни. Среди них часто встречаются мужчины.

Ого, что это, неужели наш ледяной вестник покраснел.

– Это в каком таком жутком мире мужчины лечат женские болезни? – хмурится Керан, тут же заводясь. Видимо он терпеть не может то, что не влезает в его железобетонные представления о мире.

– В самом чудесном и прекрасном мире! Там откуда я! – гордо заявляю, задирая подбородок и тесня вестника, чьи щеки и уши стали яркого свекольного оттенка, ближе к двери. – Так вот в этом мире только врачи да родители могут видеть людей обнаженными. Остальных же считают извращенцами, – и я сделала движение – покрутила пальцем у виска.

Керан нервно сглотнул и попятился.

– Ты безумна!

– Ну конечно, когда у тебя заканчиваются аргументы, ты умело переходишь на оскорбления, извращенец.

– Я извращенец? – закипел Керан, продолжая предательски краснеть.

– Да, ты извращенец, – и я бесцеремонно тыкнула пальцем в широкую грудь вестника.

И тому, видимо настолько были противны даже намеки на прикосновения ко мне, так что он размашисто шагнул на лестницу и встал плечом к плечу с потупившем взор капитаном Робертом.

– Не скучайте, мальчики, – помахала я им, закрывая дверь.

Бургомистр все это время терпеливо ждал, пока я спроважу Керана.

– Когда моя бесценная жена разрешилась от бремени, – произнес он с горечью, не поворачивая головы и продолжая смотреть на дочь, – я первым взял мою Агнесс на руки, первым выкупал ее. Надеюсь меня, ты не прогонишь, Фиантен?

Я ничего не ответила, подошла к госпоже и принялась расстёгивать многочисленные пуговицы и развязывать шнурки. Я и забыла, сколько платьев надевали на себя женщины из аристократических домов! Верон наблюдал за этой процедурой молча, обреченно свесив голову и лишь изредка бросая хмурый взгляд. Он видимо окончательно уверился, что завел свою дочь к самой настоящей нечистой силе, которая сейчас сотворит что-то ужасное.

Нежная кремовая кожа и красивые изгибы – Агнесс, несомненно, была прекрасна, и лишь на секунду я искренне и зло порадовалась, что не дала Керану увидеть все это. Светящаяся точка была прямо в том месте, где должно биться сердце. Огненная птица разгорается огнем, цепляю пальцем крохотную тоненькую словно волосок ниточку и тяну. Смуглянка принялась громко ухать. Второй рукой беру веретено, и обматываю нить вокруг него. Подхожу к колесу, кладу руку, ладонь тут же обожгли сияющие символы, ногой привожу его в движение. Нить натянулась, ослепительно засияла, кольцо задвигалось с бешеной силой, так что уже казалось, что я касаюсь огня. Фиантен на груди посылала по всему телу жар, который переходил в пальцы и дальше перебегал на колесо, комната пришла в движение, графин с морсом на зачарованном столе зазвенел. Агнесс выгнуло, ее тело закрутило в сияющий кокон, чувствую, как мои волосы развеваются от движения прялки. Лишь краем глаза вижу, как Верон медленно поднялся и с расширенными от ужаса глазами смотрел за этим странным мистическим обрядом. Стены меж тем продолжали дрожать, в какой-то момент одна из тарелок упала на пол и вдребезги разбилась. Слышу, как позади с грохотом распахнулась дверь. Капитан Роберт и Керан не выдержали и вбежали, уверенные, что их господина уже раздирает проклятая ведьма, но увидев происходящее, замерли на пороге. Жар меж тем становился сильней, сияние кокона слепило глаза. Раз. И все замерло. Нить вспыхнула и исчезла.

Наступило молчание. Потрясенные мужчины смотрели на лежащую на кровати госпожу Агнесс и не могли обрести дар речи. Первым пришел в себя бургомистр.

– Дитя мое! – он бросился к ней и прижал к груди ее голову. – Посмотри! Посмотри, как она! – этот яростный приказ был обращен к Керану, и тот тут же пересек комнату и опустился рядом с Агнесс, снова положив руку на лоб.

Снова на несколько мгновений он закрыл глаза и замер, и с ним замерли мы все, едва дыша, ожидая вердикт.

– Ее дух снова здесь, – медленно произнес вестник, и приложил два пальце к нежной шее, – и ее сердце снова бьется.

– Моя Агнесс! – заплакал бургомистр.

Я же в бессилии стекла на пол и прислонила голову к колесу. Еще одна жизнь спасена. Я перевела взгляд на лежащую рядом с Агнесс Ясмену.

– Скорее, я хочу увести Агнесс обратно в замок! – суетился Верон, не отнимая от сердца дочь, – Роберт, позови там всех этих трусливых куриц нянек! Их госпоже нужна помощь! Керан, коня! Едем! Немедленно едем.

И они все вышли прочь из комнаты.