– Ох, побыстрее бы он уже приехал и вернулся обратно, – ворчала себе под нос тетушка Магги, поливая соусом жарившегося на вертеле ягненка, – сил уже никаких не осталось, точно слягу скоро.

Елена подбежала к ней.

– Магги, давай лучше я, – предложила она, беря черпак из рук тетушки.

– Спасибо, дитя мое, а я пойду разберусь с рыбой, а то испортят без моего присмотра, пережарят, – вздохнула устало тетушка и поспешила к печи, где во всю уже жарился окунь в приправах. Елена старательно поливала ягненка. У очага было невыносимо жарко, от дыма глаза ее слезились, а от ароматного мяса болезненного сводило пустой желудок.

– Елена! Елена! – это звала одна из кухарок. – Где корзина с яйцами?!

– Там! На столе, где обычно ставлю!

– Тут почти ничего не осталось! – прокричала кухарка и показала корзину, на дне которой лежало два небольших коричневых яйца.

– Значит закончились, – пожала плечами Елена, вытирая все мокрое и красное от огня лицо.

Кухарка недовольно уперла руки в пышные бока.

– А что тогда ты мне предлагаешь делать с отбивными, которые так любит император? Для их приготовления обязательно нужны яйца!

– Что я могу поделать, если наши куры не несут столько яиц, сколько нужно для приготовления еды императору? – иронично заметала Елена.

Но такой ответ явно не удовлетворил кухарку.

– Иди, принеси еще, – прошипела она, сверкая глазами.

– Хорошо, а ты тогда пока поливай ягненка, – сказала Елена, вставая и вручая черпак с соусом кухарке. Выбегая из кухни на задний двор, Елена увидела сидящую на ступенях сарая Фрею, она устало прислонила голову к доскам и дремала.

– Как ты? – заботливо поинтересовалась Елена, подходя к ней.

Та с трудом разлепила глаза.

– Ужасно, почти всю ночь вышивала подол платья герцогини Родгены.

Елена знала, что Фрея вернулась в комнату глубоко за полночь. Так вот в чем была причина. Она опустилась рядом с подругой и спросила:

– Но все же платья были задолго готовы и накрахмалены, зачем что-то еще делать с подолом?

– Герцогиня захотела пустить вдоль подола золотой рисунок в виде роз, вот я над ним весь день и почти всю ночь сидела, – ответила она, потирая красные от недосыпа глаза, – сколько еще нам так работать, Елена? Мне кажется, еще немного и я просто упаду без сил.

– Видимо, пока император не уедет, – заключила Елена, – подожди меня, сейчас отнесу яйца на кухню и вернусь к тебе, хорошо?

Фрея слегка кивнула и снова задремала.

Куры важно гуляли по двору, лишь пару несушек сидели в курятнике.

– Ну-ка, мои дорогие, – обратилась Елена к птицам, беря их по очереди на руки, – вам выпала величайшая честь, отдать свои яйца для императорского ужина. Так что никакого недовольства проявлять нельзя.

В корзину набралось штук пять яиц.

– Ну что ж, наверное, этого должно хватить? – предположила она.

Елена тщательно помыла каждое яйцо и отнесла на кухню, вернувшись на задний двор, она увидела, что Фрея все еще сидела возле сарая и спала. Тихонько, чтобы не разбудить подругу, она опустилась рядом и положила ее уставшую голову к себе на плечо. Осеннее солнышко ласково пригревало, где-то вдалеке раздавался стук молотков, дул легкий ветерок. Так мучительно хотелось спать. Елена наклонила голову к голове Фреи и закрыла глаза. Может быть, им удастся немного отдохнуть от работы и суеты?

Кто-то пробежал мимо них, послышался стук копыт о камни.

– Скорее! Скорее! Всем велено собраться возле ворот дворца! Император едет! – кричали вокруг люди.

Уставшие подруги с трудом поднялись на ноги.

– Неужели едет, наконец-то? – проговорила, зевая, Фрея.

И девушки вместе с остальными слугами направились к парадному въезду во дворец, где уже собралась огромная толпа по обе стороны от дороги. Елена всматривалась, что было силы вдаль, но не в сторону, откуда все ждали появления императора, а, наоборот, в сторону парадных дверей, где все семейство Наттеньер уже собралось в этот час, дабы приветствовать пребывающего повелителя. Герцогиня Родгена была одета в пышное с высоким воротом платье из парчи василькового цвета, подчеркивавшего синеву ее собственных глаз, пояс и подол платья были расшиты крупными золотыми розами, над которыми накануне трудилась Фрея, не зная отдыха. В качестве украшений герцогиня выбрала сапфировое колье, серьги и браслет, голову венчала бриллиантовая диадема с крупным овальным сапфиром посередине. Она выглядела царственно великолепно, словно императрица. Вива ради такого значимого события решила отдать предпочтение розовому нежному платью так же с высоким воротом и белым поясом, подчеркивающим ее тонкий стан, на спине был завязан пышный бант, концы которого касались земли. Гарнитур из розовых топазов и бриллиантовой диадемы заканчивал образ. Но не этих дам жадно искали глаза Елены. Она хотела увидеть лишь одного человека. Герцог Кольбейн стоял ровно, не шелохнувшись, по правую сторону от матери и смотрел выжидающе вдаль. Белая парадная форма с золотой вышивкой и драконами с разинутыми пастями на плечах необыкновенно шла его сильной и гордой фигуре. Еще никогда прежде он не казался Елене столь величественно прекрасным и столь необыкновенно далеким. Она смотрела на него, не отрывая глаз, в надежде, что он почувствует ее взгляд и обратит на нее внимание, но, казалось, Кольбейн ничего не замечал вокруг и был полностью погружен в свои мысли. Рядом с ним в высоком кресле на колесах расположился Лейв, так же, как и младший брат одетый в белое, и мрачно исподлобья смотрел вперед на дорогу.

– Император едет! – наконец пронеслось по толпе.

Впереди процессии верхом на белой лошади ехал герцог Доран, за ним шли слуги с трубами.

– Падите ниц перед его императорским величеством!

И все люди, как один, упали на колени и склонили головы к земле в почтении. Елена же украдкой наблюдала, как показалась огромная с большими окнами золоченая карета, сделанная в форме драконьей головы, в ней восседал император Рагнар Наттеньер. Это был сурового вида старик, с глубокими морщинами на лбу и седой бородой. Со всех сторон карета была окружена плотным кольцом вооруженных телохранителей на лошадях. Следом за каретой шли и ехали верхом многочисленные придворные и их слуги, что прибыли вместе с императором. Доран подъехал к подножию лестницы, ведущей к дверям дворца, сошел с лошади и приклонил одно колено, прижав кулак правой руки к груди, Кольбейн подошел к отцу и опустился рядом с ним. Герцогиня с дочерью лишь слегка присели, опустив головы, а Лейв так и остался сидеть в своем кресле. Процессия остановилась, слуга отворил дверцу кареты. Император величественно опустился по ступеням на красный бархатный ковер и медленно пошел вперед. Позади него тянулась длинная алая мантия с вышитым золотым драконом на ней, в морщинистой руке он крепко сжимал жезл с огромным кроваво-красным рубином.

«Это, наверное, и есть Сердце дракона?» – подумала Елена.

– Поднимитесь, мои дорогие! – обратился император к брату и племяннику.

Он говорил тяжело, с сильной отдышкой, делая паузы между словами.

– Приветствую его императорское величество в поместье Наттеньер! – сказал герцог Доран, вставая с колена.

– К чему этот формальный тон, дорогой брат? – спросил император с улыбкой. – Разве мы не родные друг другу? Твой дом всегда был для меня отдушиной.

Потом его глаза остановились на Кольбейне.

– Кольбейн, мой дорогой мальчик, – с теплотой произнес император, – я соскучился по тебе.

– Ваше величество, – ответил тот с поклоном, – для меня честь приветствовать вас здесь!

Император по-отечески похлопал племянника по плечу и направился к склоненным герцогиням Родгене и Виве.

– Родгена, ты совсем не изменилась, твоя красота не увядает, а лишь расцветает, и Вива очень подросла. Так давно я здесь не был.

Император вздохнул и обвел взглядом дворец, словно человек вернувшийся домой после долгого отъезда.

– Ничего особо не изменилось. Дворец все так же сияет великолепием. Как и в былые времена, когда был жив отец.

– Для нас это честь, принимать вас в поместье Наттеньер, ваше величество! – проговорили хором мать с дочерью с поклоном.

Наконец император повернулся к Лейву.

– Лейв, мой верный и умный мальчик, когда узнал, что с тобой произошло, мое старческое сердце сжалось от боли.

– Простите меня, ваше величество, простите! – проговорил Лейв, запинаясь, и у него на глазах выступили слезы. – Я даже не могу подняться, но все же, ради вас я… – и тут Лейв, ухватившись за ручки кресла стал было опускаться на колени. Герцогиня Родгена ахнула и поднесла руки к сердцу

– Мой бедный мальчик! – воскликнула она, сквозь слезы. – Очень хочет почтить вас, повелитель! Он так сильно пострадал на охоте, что даже с постели не мог подняться. Но сегодня сам сказал, что ради вашего величества преодолеет боль и немощь.

Гримаса страдания исказила лицо Лейва, пот проступил на лбу, дрожа всем телом, он опустился на колени перед императором.

«Это просто невероятно! – думала Елена, с отвращением наблюдая эту сцену. – Как можно так бессовестно лгать всем вокруг?!»

Император склонился к Лейву и проговорил:

– Довольно, мой мальчик, ты тронул сердце старика своим поступком, но не надо вредить своему здоровью.

Он подал руку племяннику, помогая тому сесть обратно в кресло.

– Ну что же, а теперь пойдемте в дом, так интересно, изменилось ли что-нибудь внутри с момента моего последнего визита сюда?

И вся процессия медленно двинулась по лестнице и вскоре скрылась внутри дворца.

– Так значит, герцог Лейв до сих пор скрывает ото всех, что он здоров? – рассуждала про себя пораженная Елена, все еще глядя на высокие двери, за которыми скрылись император с семьей и придворными. – Но зачем? Только ли ради того, чтобы удивить всех своим лживым мужеством?

Она с тревогой в сердце задавала себе эти вопросы, и чутье ей подсказывало, что Лейв что-то задумал, что-то такое, чтобы выиграть у Кольбейна в симпатиях императора и стать наследником престола.

– Что ты там себе бормочешь под нос? – спросила Фрея, стоявшая рядом.

Елена молчала.

– Тебе не показалось, что император плохо выглядит? – спросила Фрея задумчиво.

– Да, очень тяжело дышит.

– У меня так отец дышал перед смертью, – тихо добавила Фрея, склонив голову на бок.

***

Все залы дворца были начищены до блеска, в огромных фарфоровых вазах благоухали цветы. Обеденный стол ломился от золотых и серебряных блюд с изысканными яствами.

Император прошел к центральному месту и опустился в кресло, поправляя рукой мантию.

– Помнится, в твоем доме, Доран, всегда отлично готовили, – заметил император, разглядывая многочисленные блюда с едой на столе перед собой.

– Принимать такого высокого гостя честь для всего дома, –проговорила с поклоном Родгена, – и стол должен быть соответствующим.

Император покачал головой.

– Что верно, то верно, однако до меня дошли слухи, что вчера герцогиню Вигдис Эмиртейн увезли отсюда с отравлением непонятным ядом, – император остановил взгляд на Родгене.

По залу прокатился испуганный шепот.

– Насколько хорошо у тебя с безопасностью в поместье, брат? – обратился император к Дорану.

Герцог Доран смертельно побледнел, встал со своего места, чтобы что-то объяснить, ну тут Кольбейн резко поднялся и с поклоном проговорил:

– Повелитель, дабы вернуть ваше доверие моему дому и всей моей семье, сегодня и все последующие дни вашего пребывания здесь я лично буду пробовать всю еду и вино, что будут подносить вашему величеству.

Кто-то из гостей ахнул, герцог с герцогиней потрясенно посмотрели на сына.

– Кольбейн, – медленно проговорил император, внимательно разглядывая племянника, – мой храбрый мальчик, у тебя всегда было сердце льва, за это тебя и люблю я.

Кольбейн подошел к императору, взял золотой кубок и отпил вина из него, затем по очереди попробовал стоящие рядом с Рагнаром на серебряных блюдах ягненка, свиные отбивные и тушеные в пряностях овощи. Поклонившись, Кольбейн произнес:

– Эту еду и вино можно употреблять, ваше величество.

– Ну что ж, тогда начнем трапезу, – довольно произнес император и взял драгоценный кубок в руки.

– Это вино особенно любила покойная императрица Ловиз, – проговорила с тихой улыбкой Родгена.

Она не без удовольствия заметила, как император едва заметно вздрогнул. Любое упоминание о Ловиз было верным способом смягчить гнев и суровый нрав деверя. И герцогиня прекрасно об этом знала и безупречно умела этим пользоваться. Она встала, подняла высоко кубок и проговорила, возвышая голос:

– Да здравствует его величество император Рагнар! Долгих лет жизни!

И вся зала подхватила:

– Да здравствует его величество!

– Долгих лет жизни!

***

Этот день казался просто бесконечным. Не успел Кольбейн вернуться в свои покои, как в боковую дверь постучали. Только его дозорные знали об этой двери, и потому он поспешил открыть. На пороге стояло трое мужчин в черных до пят глухих плащах, на их головах были надеты широкополые фетровые шляпы.

– Простите за столь поздний визит, ваша светлость, – начал один из них, кланяясь, – но, мы подумали, вы должны это видеть.

– Что случилось? – спросил Кольбейн.

– Пару часов назад мы выследили и обезвредили волка-оборотня, – объяснил дозорный.

Кольбейн нахмурился.

– Показывайте!

Они спустились по секретной винтовой лестнице и вышли на улицу. Здесь стояла повозка, запряженная четверкой лошадей. На ней что-то лежало, покрытое куском ткани. Один из дозорных откинул покрывало, двое других подняли факелы настолько высоко, чтобы Кольбейн мог рассмотреть то, что лежало в повозке. Это существо было внешне очень похоже на огромного волка. Кольбейн наклонился и осторожно отогнул левое ухо зверя. Да, оно было на месте. Клеймо всех волков-оборотней в виде черной звезды – пиктограммы.

– Где его амулет? – спросил герцог, внимательно осматривая шею зверя.

– Его не было на нем. – сказал дозорный. – Мы все обыскали. Амулета так и не нашли.

Кольбейн тут же достал из широкого рукава рубашки какую-то вещь, завернутую в белый батистовый платок. Это оказался вырезанный из лунного камня медальон овальной формы. Он светился мистическим серебристым светом.

– Отойди! – приказал Кольбейн одному из дозорных. – Ничто не должно загораживать луну!

Дозорный тут же подчинился. Тогда герцог положил медальон на лоб волка. Как только лунный свет коснулся медальона, всего зверя охватило пламя, и в следующее мгновение перед изумленными мужчинами на повозке лежал человек.

– Праведные Предки! – в страхе воскликнул один из дозорных и отпрянул назад, едва не уронив факел на землю.

– Где вы нашли его? – спросил Кольбейн, напряженно думая о чем-то.

– В лесах совсем неподалеку от поместья, – отвечал один из мужчин. – Что ему здесь понадобилось?

– Возможно, они узнали, что император здесь и решили организовать покушение? – предположил другой.

– Но почему он был один? – спросил третий.

– Скорее всего лазутчик – заключил Кольбейн, накрывая тело тканью и вновь убирая лунный медальон себе в рукав, – но что или кого он искал здесь – ответ, который нам надо получить. Почему он убит? Ведь вы знаете приказ, что волков-оборотней не убиваем, а берем в плен живыми?

– Ваша светлость, их же практически невозможно взять в плен, они просто бешеные самоубийцы! – попытались оправдаться дозорные. – Так и этот, как только понял, что мы загоняем его в угол, чтобы схватить – бросился с обрыва и разбился о камни.

Кольбейн мрачно смотрел перед собой. Что привело этого зверя так близко к его родовому поместью? Да еще и теперь, когда сам император у них в гостях.

– Возьмите больше людей, – приказал он, – прочистить весь лес в радиусе двадцати миль от поместья. Еще не хватало, чтобы эти твари напали на императора.

Дозорные вытянулись.

– Слушаемся, ваша светлость!

– Что Догель? – спросил вдруг Кольбейн – Вернулся ли?

Мужчины переглянулись между собой и опустили глаза.

– Значит так и не вернулся… На этом все – вы свободны. Можете идти.

Мужчины откланялись, и герцог вернулся в свою комнату тем же тайным путем, что пришел.

Он снял с себя плащ и бархатный жакет, оставшись лишь в белой шелковой рубашке. В своих раздумьях он подошел к окну и стал смотреть на темный сад, пруд и на отражавшуюся на водной глади луну.

Догель был самым лучшим и верным дозорным Кольбейна. Сам ардиец по происхождению, проданный мальчишкой в рабство в Южный Каганат. Единственный, кому можно было доверить самое важное и опасное дело – выяснять о планах клана волков и Великого Совета. Благодаря информации, добытой Догелем, им удалось за последние несколько лет предотвратить несколько серьезных диверсий, что планировала Северная Ардия на границах. Но даже Догелю пока не удалось главного – войти в доверие волков-оборотней. Эти существа были одними из злейших врагов Империи. Около ста лет назад они появились в Северной Ардии и постепенно захватили там власть. И как только Кольбейн вступил на военную службу еще пятнадцатилетним юношей, ему сразу объяснили, что уничтожать волков-оборотней – святая обязанность любого подданого короны. И в самом деле эти полузвери полулюди вели себя как безбашенные, сошедшие с ума фанатики. Казалось, они существовали лишь с одной целью – уничтожить императора. Для достижения своей цели они шли на все, вплоть до самоубийства. Их практически невозможно было взять плен, так как они сами кидались под стрелы и мечи. У тех немногих, кого все же удавалось взять живьем, выведать что-либо было не под силу ни одному орудию пыток, что имелось в арсенале у тюремщиков. За все эти годы волки предпринимали множество попыток убить императора. Несколько раз они были почти у цели. В одно из последних покушений Рагнар был тяжело ранен, а волк, напавший на него, выхватив священный жезл из окровавленных рук императора, пустился прочь. Кольбейн с отрядом телохранителей долго преследовали его, пока путь им не перегородила огромная скала. Поняв, что его загнали в угол, волк оборотился в человека и, взяв камень, разбил себе голову. Таковы были черные волки. Клан, уже целое столетие правивший Северной Ардией. Всем волкам ставили клеймо за левым ухом в виде черной звезды. На столе в кабинете Кольбейна лежало несколько старинных свитков, пожелтевших от времени, и несколько раз спасенных из огня. Это были хроники Раннего Царства Вереиды, времени правления первых Фламендеров с их главной столицей Анатолией. Кольбейн взял в руки один из свитков и начал внимательно читать. В нем говорилось о том, как была устроена охрана огненных королей, где, сколько стояло дозорных на постах, как охранялись королева с наследниками. Большую часть охраны составляли волки-оборотни. У каждого из дома Фламендеров был личный волк-телохранитель. И эти волки, судя по истории, готовы были отдать свои жизни за своих господ, в их преданности нельзя было усомниться. Но когда доходило до описания внешнего вида волков-телохранителей, становилось понятно, что они не были предками тех волков, что правили сейчас в Ардии. То были белоснежные, словно горные вершины, волки, доблестные воины, знающие, что такое честь и сострадание. Их человеческая сущность нисколько не уступала звериной, наоборот, волк был полностью подчинен человеку. Волки же Северной Ардии были в своем большинстве дикие, человеческий вид принимали лишь их вожаки и командиры, другие хоть и носили магические амулеты, никогда ими не пользовались, лишь в крайних ситуациях, чтобы, например, было удобнее сбежать или убить себя. Зверь здесь доминировал всегда и во всем. Но куда же ушли белые волки? Кольбейн отложил чтение свитка и облокотился на спинку высокого кресла. Закрыв глаза, он пытался вспомнить прошлое. Это было то, что не давало ему покоя двенадцать лет. Именно тогда он впервые вошел под императорские знамена, как воин. И одно из первых его крупных сражений стало уничтожение стаи волков, обнаруженной разведкой двумя днями ранее. Тогда Кольбейну, пятнадцатилетнему юноше, все казалось в новинку, он рвался в бой, стремился понравиться командиру, и не задавался вопросами – это, как ему сразу объяснили, не нужно для настоящего солдата. Выполнить приказ – вот самое главное. Их карательный отряд без труда нашел место обитания волков – недалеко от северных границ, они разбили ночлег в горном ущелье. Было принято решение нападать внезапно ночью. Тут же неожиданно прибыл срочный гонец из столицы: императором строжайше приказано под страхом смерти не убивать вожака, а взять его в плен. Кольбейн помнит потрясенные лица своих командиров, причитавших этот приказ. Все были тогда в недоумении, почему очередной волчий вожак был так важен Империи? Но размышлять долго воинам не положено, и поэтому, подкравшись с разных концов ущелья, и зажав волчий лагерь в кольцо, начали атаку. Волки достаточно быстро собрались, несмотря на эффект неожиданности, и завязался ожесточенный бой. Было темно, и только зарево пылавших тел вокруг, освещало снег под ногами лошадей.

С тех пор в каких только битвах не участвовал Кольбейн, сколько вражьих голов пообрубал, сколько пустил стрел – и не счесть. Но то самое первое сражение он не забудет никогда. Даже сейчас, спустя двенадцать лет, Кольбейн отчетливо помнит все до мельчайших деталей, и именно то, что он помнит лучше всего, так это то, что шкура тех волков была белая, а клеймо за левым ухом изображало дракона. Это был первый и последний раз, когда он видел белых волков. Кольбейн открыл глаза и в сильном волнении поднялся с кресла.

– Да-да! – проговорил он вслух, меряя шагами кабинет. – Это было именно так!

Он подошел к стене, на ней было изображено генеалогическое древо Наттеньеров. Все, начиная от Асбарна Первого до нынешнего императора Рагнара и его брата Дорана – отца Кольбейна. Герцог задумался. Что же произошло с белыми волками? Большая их часть была перебита при вторжении войск Южного Каганата в Вереиду четыреста лет тому назад. После того, как Фламендеры погибли, успев вызвать огненных драконов на помощь, трон занял Асбарн Первый – предок Кольбейна. А что же выжившие? Куда они делись? Больше о белых волках не было написано ни единой строчки ни в одном историческом манускрипте. Они канули в лету вместе со своими королями. А Вереида стала расти и изменяться, пока не поглотила почти все соседние государства и не превратилась в грозную Империю Драконов. Многие народы пытались бороться с экспансией. Но никакие союзы, никакая армия не могла сравниться с разрушительной мощью пяти огненных драконов. От армии к армии, от города к городу, все превращалось в пепел. Многие тогда покорились, в том числе отважные беркичи и гордые томтоны, они предпочли сдаться и спасти свои земли от дальнейшего разорения, а свои народы – от истребления. В награду за покорность, Мортен Великий позволил им сохранить свой язык и письменность. Номархи Южного Каганата, поняв, что нет того, что можно было противопоставить такому разрушительному оружию, решили заключить мир. Но были и те, кто не хотел покоряться, в том числе и Северная Ардия. Их вожди жаждали отмщения и возврата потерянных земель любой ценой. Ходили даже слухи, что вождь Асхар Чернокровный заключил сделку с темными духами, обитавшими в Ледяных горах. Тогда-то в Ардии и появились впервые они – черные волки, во главе с пятью вожаками. Простые люди и вожди приняли их, как спасителей, отдав всю власть. С тех пор и началось это жестокое противостояние, которое рано или поздно должно было вылиться в масштабный конфликт. И вот во время правления императора Ингвальда – прадеда Кольбейна, семьдесят лет тому назад Северная Ардия, объединив под свои знамена множество других варварских племен, решила выступить против Империи. Наттеньеры к тому времени уже довольно давно не привлекали к бою драконов, императорская армия и без того считалась непобедимой и вполне справлялась самостоятельно с теми мелкими стычками, что возникали на границах. Отправляясь на cевер, Ингвальд был уверен, что и сейчас войска справятся без драконов. Но прибыв к Перевалу Скорби и увидев многотысячную армию, состоящую не только из ардийцев, но и из громадных черных волков, наемников из числа велетов, керков и других варваров, Ингвальд ужаснулся. Долго шла жестокая кровавая битва. Против строгой дисциплины и мастерства императорских войск, закованных в железные латы, выступала мощная почти неуправляемая черная масса, рубящая, разгрызающая, уничтожающая все на своем пути. Поняв, что противник берет верх, император поднял высоко над головой свой золотой жезл с кровавым рубином. И тут же солнце померкло, повергая поле битвы в темноту – это драконы своими громадными крыльями закрыли светило. Завидев чудовищ, среди войск противника началась паника, это то, чего и хотел Ингвальд. Драконы надвигались, разевали свои страшные пасти, а дальше… То, что произошло далее, не может объяснить никто. Полностью подчиненные власти жезла, огненные чудовища вместо того, чтобы уничтожать врагов, стали вдруг сжигать и убивать всех подряд: и своих, и чужих.

Пытаясь пролить свет на события той битвы, Кольбейн несколько раз пытался вывести на разговор императора Рагнара, но тот начинал страшно гневаться при этих вопросах, так что было разумнее не касаться более этой темы. Как понял Кольбейн, от отца тоже скрывалась правда. Почему драконы вдруг вышли из-под контроля? Такого не было все четыреста лет нахождения Наттеньеров на престоле. С тех самых событий драконов больше никто не видел. Кольбейн даже расспрашивал немногочисленных ветеранов той битвы. При воспоминании тех событий в глазах стариков снова вставал ужас, который они пережили, когда земля под ногами превратилась в горящее пламя, когда плавились мечи и железные доспехи. И уже не имело значения, кто враг, а кто товарищ по оружию. Кругом стоял хаос и паника, каждый спасался, как мог. Каким образом императору Ингвальду удалось остановить драконов неизвестно. Скорее всего жезл вновь подчинил их разум. Но где же драконы сейчас? Эта тайна тревожила Кольбейна. Он чувствовал, что за этим что-то скрывается. Ведь именно драконы были тем основанием, на котором зиждилась Империя, а теперь они исчезли.

Он поднес руку к глазам и потер их. С того самого вечера, когда на его жизнь покушались и бросили в лицо порошок, глаза под конец дня начинали сильно уставать.

Неожиданно послышался стук. В этот раз он исходил от основной двери.

«Кого еще несет в такой час?!» – с раздражением подумал Кольбейн. Но все же ответил:

– Войдите!

Это был старый слуга Клаус.

– Нижайше прошу простить меня, ваша светлость! – произнес слуга. – Но ко мне тут подошла одна девушка. Она требует, чтобы я позволил ей войти к вам. Говорит, что, если я не сделаю этого, вы будете в страшном гневе.

– Девушка? – удивился Кольбейн, устало опускаясь в кресло. – Я не жду никакой девушки, Клаус. Она, видимо, ошиблась и ей надо к моему брату.

– Эх, обманула все-таки, проклятая! – воскликнул слуга раздосадовано. – Высоких господ беспокоить посмела! Нижайше прошу простить меня, ваша светлость! Я ее сейчас прогоню. А завтра Гулла всыпает ей палок, дерзкая дворовая девка!

Услышав это, Кольбейн в сильном волнении поднялся на ноги.

– Что ты сказал, Клаус? Эта девушка из прислуги заднего двора?

Старик закивал седой головой.

– Так и есть, ваша светлость. Оттуда, лгунишка проклятая.

– А как ее зовут?

– Да пес ее знает, – махнул рукой Клаус, – их там тьма на заднем дворе, всех и не запомнишь.

– Хорошо, хотя бы опиши, как она выглядит, – спросил Кольбейн в нетерпении, подходя к слуге.

Клаус задумчиво почесал в затылке.

– Ну как? Как дворовая девка…

– Цвет волос, глаз. Высокая или нет?

Старик с удивлением посмотрел на своего молодого господина, по всей видимости описание внешности человека было не самой сильной стороной Клауса. Но поскольку герцог продолжал сверлить его глазами, он сделал над собой усилие.

– Ну, волосы светлые, глаза тоже. Роста скорее среднего. В целом можно сказать, что весьма недурна собой.

«Это она!» – пронеслось в голове у Кольбейна. Он бросился к креслу и быстро надел на себя жакет.

– Так что делать, ваша светлость? – спросил Клаус. – Прогонять ее или нет?

– Ни в коем случае! – приказал Кольбейн, нервно застегивая золотые пуговицы. – Пропусти ее! И да, не смей никому говорить о том, что она приходила. Понял меня?!

Клаус кивнул.

– Ясное дело. Мы не из разговорчивых.

Слуга ушел. А Кольбейн встал лицом к окну. Чтобы скрыть свое чрезвычайное волнение, он сложил руки у себя за спиной. Дверь открылась, пропуская в комнату незваную гостью. Услышав шорох юбки, Кольбейн повернулся и замер, пораженный – перед ним стояла Фрея.

– Приветствую его светлость! – сказала она со сладкой улыбкой на губах, склоняясь в легком поклоне. – Признаться, я думала, что так меня и не пропустит этот старый пес.

Но увидев лицо Кольбейна, Фрея осеклась и тут же звонко рассмеялась.

– Что это с вами, ваша светлость? Вы явно удивлены и раздосадованы видеть меня. Тогда почему разрешили мне войти?

Фрея подошла вплотную к нему.

– Или, быть может, вы жаждали увидеть кого-то другого на моем месте? – прошептала она. – Кого же? Уж не мою ли соседку Елену?

– Соседку? – спросил потрясенно герцог.

– Да, мою соседку. Вы разве не знаете, что слуги в вашем доме живут в комнатах по двое и по трое? Ну так моей соседкой является Елена. Поразительно, правда?

Фрея положила свои руки на грудь Кольбейна. Но он тут же их сбросил и отошел.

– Прошу покинуть мою комнату, сударыня, – обратился он к ней холодно, – я устал и более не желаю вести сегодня никакие беседы, особенно те, что мне неприятны.

– А разве я за беседами пришла сюда к тебе? – произнесла Фрея. Кольбейн посмотрел на нее. Она уже расслабила шнуровку корсажа платья, обнажая упругую грудь и белые молодые плечи.

– Нет, Кольбейн, – прошептала она, – я пришла напомнить тебе о своей красоте, о том, как я жду тебя, отчаянно жду.

Она подошла к нему, ее руки обвили его шею. Глаза жадно смотрели на его губы.

– Уйди, Фрея, – сказал Кольбейн, – ты отлично знаешь, что уже давно один только вид твоего лица вызывает во мне лишь неприязнь и отторжение. Так ты еще имела наглость искать меня здесь – в поместье моих родителей!

– Почему ты так жесток со мной?! – воскликнула девушка, и на ее глазах проступили слезы. – Я так люблю тебя! Я готова на все ради тебя!

Кольбейн разжал ее руки и высвободился из объятий.

– Любовь? – произнес он, усмехнувшись. – Не произносите этого слова, сударыня. Так как то, что вы испытываете ко мне меньше всего похоже на любовь. Скорее на серьезное помешательство. Опасное, как для меня, так и для всех окружающих. Застегнитесь и немедленно покиньте мою комнату, если в вас осталось еще хоть капля стыда и женской гордости.