Институт эмоций. Первый семестр

Глава 6

– Извините, профессор, – в дверном проеме появляется девушка из деканата. – Уже все готово.

В руках у нее целая кипа разноцветных папок, которую она придерживает подбородком, чтоб та не развалилась. Профессор перехватывает у нее документы, перекладывает на свой стол, благодарит, и девушка уходит. Все это время возмутитель спокойствия продолжает стоять, скрестив руки на груди и всем своим видом выражая готовность продолжить дискуссию.

– Простите, могу я узнать ваше имя? – подчеркнуто вежливо обращается к нему профессор.

– Марек.

– Марек, вы позволите мне продолжить ознакомительную беседу и отложить наш диалог?

Тот хмурится. Такая постановка вопроса предполагает лишь согласие. Если он будет настаивать на споре, выставит себя невоспитанным. А вот если уступит, то может счесть маневр профессора за отступление. Марек, похоже, быстро соображает, потому что небрежно пожимает плечами и усаживается на свое место, давая понять, что вопрос отложен.

– Благодарю!

Я успеваю заметить, что профессор прячет в усах улыбку. Ну, нет, для него это не попытка увильнуть, а всего лишь возможность ненавязчиво дать понять, по чьим правилам идет игра. Профессор легонько хлопает ладонью по папкам:

– Коллеги, внимание! Электронные пропуска, расписание занятий и ссылки на теорию вы получите на информеры, но сейчас мне хотелось бы вручить вам первые важные документы именно в бумажном виде. Дома вы все подробно изучите, заострять внимание на содержимом я не буду, там все изложено. Напомню лишь, что документы конфиденциальны, обращайтесь с ними соответственно.

– Раздать? – спрашивает девушка с первой парты.

– Нет, нет. Давайте сделаем так. Я зачитываю ваши имена по списку, вы выходите получать материалы, так заодно и познакомимся!

Профессор поправляет очки, вытаскивает из середины стопки файл и начинает перекличку:

– Ждан Веслав. Лаас Анне.

Веслав – ничем ни примечательный паренек из тех, у кого можно списывать конспекты и занимать деньги. Анне – девушка, вызвавшаяся помочь профессору. Ну, это классическая зубрилка, с готовностью следует правилам и проявляет инициативу, где надо и, особенно, где не надо!

Я, судя по всему, буду в конце списка, поэтому позволяю себе расслабиться и оглядеться. Несколько раз ловлю улыбки и подмигивания парней и заинтересованно-оценивающие взгляды девушек. Подмигивания игнорирую, улыбки возвращаю, а взгляды успешно гашу приветливым или холодным выражением лица (в зависимости от того, нравятся ли мне их хозяева или нет). Успеваю заметить, что Марек, мечтательно улыбаясь, увлекся перепиской в телефоне, словно ему и дела нет до будущих однокурсников. Ну, да, зачем ему сейчас кого-то запоминать? Все равно займет позицию «я и толпа».

– Лэйс Беата.

Беата – красавица, не идет, а плывет к кафедре, прекрасно отдавая себе отчет, что мужская часть аудитории меньше всего сейчас думает об учебе.

Как водится, среди людей в аудитории можно мгновенно выделить будущих звезд курса и серых мышек, заводил-юмористов и самоуверенных красавиц, и тех, кто до самого выпуска останется лишь представителями массовки, чьих имен никто не запомнит. В большом коллективе действуют свои негласные правила, и очень много зависит от первого впечатления. Кем я хочу быть? Какую нишу я хочу занять? Не в массовке точно, но и в звезды уже не стремлюсь. Впрочем, кто знает, как повлияет на расклад сил наука, которую нам предстоит изучать? Может, мы настолько проникнемся уважением и сочувствием друг к другу, что станем одной дружной компанией, где все равны? Звучит не очень-то убедительно даже для меня самой, но кто знает.

Еще я замечаю, что всем собравшимся – примерно от восемнадцати до тридцати лет. Нет совсем зеленых новичков, но нет и людей солидных. Интересно все же, по какому принципу профессор пригласил их сюда?

– Раксе Миа.

Моя соседка спешит за своей папкой. Сейчас, когда про опоздание уже забыто, она расслабилась и двигается все также изящно. Это будет умничка, понимаю я. Не зануда, а живая, активная девушка, с которой всем и всегда хочется дружить. И я ловлю себя на том, что мне уже хочется узнать ее поближе. Возвращаясь, она открыто улыбается мне, и я с готовностью улыбаюсь в ответ.

– Руус Аксель.

Руус Аксель, долговязый парень с шапкой огненно-рыжих волос, спотыкается на ровном месте, вызывая легкие смешки. Но его это не смущает. Получив от профессора папку с документами, он возвращается на место, раскланиваясь и посылая воздушные поцелуи, словно кинозвезда, шествующая по красной дорожке. Народ веселится и шушукается. Профессор снисходительно смотрит на Акселя поверх очков, но молчит. Так, похоже, место главного шута занято. Аксель, довольный произведенным эффектом, усаживается за парту и мониторит зал, все ли увидели, каков он?

– Тедер Марек.

Тот ловко убирает телефон в карман, стремительно несется к кафедре, принимает папку и возвращается на свое место. И все это – с непроницаемым выражением лица. Лицо, кстати, сказать – тонко выписанное, как у древних статуй, что в совокупности с образом бунтаря производит неизгладимое впечатление на женскую часть аудитории. Две девчонки, сидящие впереди меня, хихикают, толкают друг друга локтями и перешептываются, явно обсуждая Марека. Наивные, у них нет шансов. Такие, как Марек, никогда не завязывают отношения в ближнем кругу. Он, скорее, выберет объектом своего внимания какую-нибудь симпатичную, особо неприступную преподавательницу и будет настойчиво ее изводить каверзными вопросами и ехидными репликами.

– Хавир Юлле.

Я внутренне подбираюсь, готовая встать следом. Какая там Юлле, разберусь потом. Так и есть.

– Халле Аурика.

Осторожно выбираюсь из-за парты и легкой походкой (надеюсь, именно так выглядит со стороны) иду к кафедре. Профессор вручает мне документы и говорит, кивая на мою пеструю голову:

– Сделаем мир ярче?

Я улыбаюсь, надеясь, что мое смущение останется незамеченным. За спиной раздаются легкие смешки, но мне хватает чуткости, чтобы определить их тональность. Надеюсь, как и студентам хватит чуткости, чтобы расслышать, что в вопросе профессора доброжелательность значительно преобладает над ироничностью. На обратном пути я смело смотрю на собравшихся, чтобы они поняли – смутить меня не так-то просто. Уф, такое ощущение, что главный экзамен по распознаванию и управлению эмоциями мы сдаем сейчас, вот в эту самую минуту, пока профессор зачитывает список.

– Цапек Карл. Шенн Мила. Шроп Густав. Ну, что ж, друзья, вот мы и познакомились.

Хорошо, что я не последняя в списке. Это тоже наблюдение еще из школьных времен: первых в списке почему-то считают более ответственными, чем последних. Не зря же и на последней парте обычно сидят маргиналы и двоечники. Ну, и нарушители спокойствия, как Марек. Анне все неймется, и она тянет руку:

– А старосту выбирать будем?

– Хороший вопрос. Считайте, что задавая его, вы его и решили! Итак, Анне Лаас – староста вашего курса!

– Я же просто… – девушка вспыхивает, но возражать не решается.

Аудитория облегченно выдыхает. Староста – та еще должность. Профессор ждет, пока все долистают папки, а потом говорит:

– Прошу вас к завтрашним занятиям как следует изучить раздаточные материалы и заполнить тесты. Это ваше первое задание, отнеситесь к нему внимательно!

– А вступительных экзаменов не будет? Мы точно зачислены? – волнуется кто-то.

– Вступительный экзамен вы уже прошли. За стенами института, в своей повседневной жизни, когда привлекли мое внимание. Поверьте, случайных людей здесь нет, как не будет, надеюсь, и тех, кто не оправдает моих ожиданий. Возвращаясь к вашему вопросу, Марек, все вы здесь, потому что у вас интерес к эмоциональному фону значительно выше, чем у большинства окружающих вас людей. Думаю, каждому из вас несложно вспомнить, в какой момент вы привлекли мое внимание и получили приглашение сюда.

Я сразу вспоминаю смайлики, порхающие над головами посетителей кафе. Интересно, как же все-таки профессору удалось понять, что я делаю? Миа фыркает, видимо, ее знакомство с паном Иржи прошло весело. Марек хмурится, и, по-видимому, у него больше нет желания вступать в диалог. Мне почему-то кажется, что внимание профессора он привлек чем-то не очень хорошим. Может, ссорился с кем-то?

– У кого еще есть вопросы?

Магическая фраза, вызывающая цепенящую тишину в аудиторию. А, нет, вон кто-то руку тянет.

– А как нам теперь попасть обратно? Тоже двери наоборот открывать?

Все смеются, а профессор улыбается:

– Нет, подобный способ вы держите в уме, лишь когда собираетесь на занятия. Домой уходите, как обычно, открывая дверь, как положено. Кстати, маленький эксперимент. Кто хочет получить заряд положительных эмоций – погладьте Расмуса. Пани Магда останется довольна, а это, поверьте, влияет на общую атмосферу в институте!

Всем становится понятно, что Расмус – это кот. Ну, да, кошки – неиссякаемые генераторы позитива. Студенты, громыхая стульями, выбираются из-за парт, прощаются с профессором и покидают аудиторию. Я медлю – не люблю толкаться в дверях. Миа поворачивается ко мне:

– Не хочешь где-нибудь посидеть, кофе выпить? Отметить начало учебы?

– Отмечают напитками покрепче, – подначиваю я.

– Ну, это как пойдет, – с улыбкой отвечает она.

Мы движемся к выходу, продолжая перебрасываться шуточками.

– Девчонки, а мне можно с вами? – рыжеволосый Аксель пристраивается за нашими спинами.

Мы переглядываемся, Миа едва заметно поводит плечами, но отвечать предоставляет мне.

– Ну, пойдем.

Возле консьержки – небольшое столпотворение. Усевшийся на краю конторки Расмус охотно подставляет под руки студентов пушистые уши. Мы смеемся, но аудиенцию к его мурчайшему величеству решаем отложить до следующего раза. У двери Миа останавливается.

– Ты чего?

– Откуда ты входила? Ну, с какой улицы?

– С Зеленой, а что?

– А я – с Вокзальной. Интересно, а выйдем мы теперь куда?

– А я – из парка аттракционов вошел, в двери комнаты кривых зеркал, – добавляет Аксель.

Миа фыркает:

– Очень символично. Говорили же: офисы или магазины?

– Ну, я подумал, что там столько смеха скапливается, что это обеспечит мне везение в учебе.

– Ладно, – вмешиваюсь я, – мы долго еще стоять будем?

Миа умоляюще смотрит на Акселя. Тот решительно отодвигает ее в сторону, толкает дверь, и мы попадаем на центральную городскую площадь. Оглядываемся, как по команде. За нашими спинами – сувенирный магазин. Ждем еще пару минут, но никто из студентов не появляется. Да, будет что обсудить за чашкой кофе! Аксель тянет нас к столикам у фонтана, а я вдруг понимаю, что в окно аудитории так и не посмотрела.

Глава 7

Фонтан на площади – одна из главных городских достопримечательностей, которая пользуется популярностью не только у туристов, но и у местных жителей. Центр композиции – сложносоставная фигура из нескольких чаш на цепочках, в которые поочередно перетекает вода. Как будто собрали вместе несколько весов, перекрутили, и вот теперь это все звенит, кружится и качается вверх-вниз, только брызги летят во все стороны.

Есть примета, что если в момент, когда все до единой чаши придут в равновесие, загадать желание, то оно обязательно сбудется. Но, сколько я ни пыталась наблюдать за кружением-качанием, мне это ни разу не удалось. Подозреваю, что такого вообще быть не может: вода постоянно перетекает из чаши в чашу.

Весы – символ города, который красуется на гербе, документах, сувенирах и даже на подставках для пивных кружек. Пиво заказывает Аксель. Миа морщится неодобрительно, и он поспешно оправдывается:

– Ты не думай, я не любитель выпить. Просто сегодня день такой.

– Какой? – допытывается Миа.

– Волнительный. Если честно, это – четвертый институт, куда я поступаю. Пытаюсь поступить. Везде либо на вступительных проваливался, либо вылетал с треском после первой сессии. Самое обидное, у меня вся семья – династия ученых, только я не в дугу. Ой, в смысле – паршивая овца.

Миа смеется и легонько похлопывает его по руке:

– Ладно, поверим! Только в следующий раз будем пить кофе!

Аксель, явно воодушевленный обещанием «следующего раза», осторожно сдувает пену и делает первый глоток. Мы же с Мией смакуем кофе, разглядываем туристов и нежимся на солнышке: осень в этом году выдалась теплая. Время от времени кидаем взгляды на двери сувенирного магазина, но, по-прежнему, никто из наших однокурсников не появился. Интересно, кто же решится первым заговорить о главном?

– Знаете, что я думаю? – наконец, выдает Аксель. – Всех на выходе разбросало по городу небольшими группками. Ну, чтобы внимание не привлекать. Представляете, если кто-то сидит здесь на лавочке долгое время, на людей глазеет. И тут из магазина, где от силы человек пять-семь поместится, вывалится целая толпа, причем людей, которые туда явно не заходили.

– Не очень-то мило с их стороны, – морщит нос Миа. – А если бы нас на окраину выбросило? Добирайся потом! Хоть бы уж предупреждали или объяснили, как это все работает. Я думала, выйду обратно туда же, откуда входила. По крайней мере, честно.

– Может, если бы мы выходили по одному, так бы и было, – предполагаю я. – Но мы же шли вместе, еще и болтали о том, что кофе нужно попить. Вот нас двери к кафе и вывели, да еще в самое популярное место.

– Да? – оживляется Аксель. – То есть, если в следующий раз я загадаю, что хочу к морю, меня из института прямо на побережье выбросит?

– Много хочешь! – отрезает Миа. – Ты что, пространственную развертку совсем не учил?

– Ну, вообще-то нет, – нимало не смущается Аксель, и я его поддерживаю.

Миа качает головой:

– Ну, вы, ребята, темные! Это же азы. Общая дисциплина, которую на первом курсе проходят!

– Я ж говорю, я не учился еще, – оправдывается Аксель.

Я отмалчиваюсь. Рассказывать о том, что за моей спиной – лишь неоконченный выпускной класс при филиале столичного института да трехмесячные курсы делопроизводства в городе, где про изменения пространства и слыхом не слыхивали, мне как-то не хочется. Миа вздыхает, понимая, что ей придется нас просвещать.

– Межпространственный туннель строго завязан в пределах одного географического объекта. Возможно, в будущем этот вопрос решится, но пока мы можем перемещаться лишь в пределах города. По-видимому, двери института настроены на то, чтобы фильтровать количество человек, выбрасываемых в одну точку. Ну и, на то, куда их отправлять, тоже.

– А так можно? – уточняю я.

– Конечно! Думаю, информер можно настроить на конкретный адрес, чтобы в следующий раз попасть туда, куда нужно.

– А тебе уже приходилось перемещаться по городу таким способом? – интересуется Аксель. – Для меня это пока в новинку. Нет, ну я слышал, конечно, про программы, но чтоб вот так, запросто, зашел-вышел!

– Нет, на прошлой неделе мне, как и всем нам, похоже, профессор впервые продемонстрировал возможности перехода. Он, правда, упирал на то, что проходимость связана с эмоциональным фоном, но…

– Думаешь, врет? – азартно перебивает Аксель.

– Думаю, он просто все, что нас окружает, стремится рассматривать с точки зрения своей науки. Зачем объяснять нам технические особенности переходов, если можно обернуть это в красивую метафору эмоций?

– Тоже верно. Слушай, а вдруг все дело в … – Аксель делает эффектную паузу и, дождавшись, пока мы с Мией изобразим достаточно заинтересованные лица, заканчивает, – коте!

– В чем? – смеемся мы.

– В коте. Все ведь гладили кота, а мы нет. А вдруг этот кот – как икнопка, запрограммированная на нужную волну? Погладил – возвращаешься туда, откуда пришел. Нет – в наказание выбрасывает в случайном месте.

Миа обводит рукой площадь:

– Не очень-то это похоже на наказание. Но в следующий раз надо попробовать.

– Если честно, я так и не понял, к чему был сегодняшний сбор. Профессор же толком ничего не сказал. Подумаешь, материалы раздал и перекличку сделал. А в чем суть учебы-то? Непонятно!

– Ничего, не «подумаешь»! Знакомство – это очень важно! – строго говорит Миа. – Я вот когда в свой первый институт пришла, нам вообще никто ничего не объяснял: сами аудиторию искали, сами выясняли, где учебники брать. И на первой же лекции преподаватель пришел и как начал нас теорией грузить, я даже слегка испугалась, туда ли я поступила.

– А куда ты поступила? – уточняет Аксель.

– Я учусь на ландшафтного дизайнера. Второй курс уже. Видели зеленые беседки по городу? Это мой проект, ну, частично, – в голосе Мии звучат горделивые нотки.

– А зачем тогда тебе институт эмоций?

– А тебе зачем?

– Ну, я… эээ, – Аксель отчаянно краснеет, что в сочетании с рыжим цветом волос и веснушками выглядит комично

– Да, ладно, – смягчается Миа, – расслабься! И так понятно, что профессор нас всех на чем-то своем подловил.

– Верно, – вздыхает Аксель. – Интересно, а подписка о неразглашении с чем связана?

– Да с этим и связана, – уверенно отвечает Миа, – если ты станешь рассказывать всем, где учишься, они сразу насторожатся и будут с тобой общаться, держа в голове, что ты их сканируешь или эксперименты над ними ставишь.

– Но это же не так!

– Но они-то об этом не знают. Люди вообще с предубеждением относятся к психологии, хоть и журналы читают. Эта сфера еще такая… непонятная.

Аксель с Мией перебрасываются фразами, как мячиками. Я, в основном, молчу, наблюдая с умилением, как между этими двумя разгорается взаимный интерес. Третьей лишней, впрочем, себя не чувствую, наоборот, атмосфера за нашим столиком царит самая что ни есть дружелюбная. Общие впечатления и переживания уже прочно связывают нас. Я не совсем согласна с Мией и считаю, что от внутреннего настроя все же зависит, куда откроется дверь, но спорить не собираюсь. Наоборот, решаю вечером попросить у Ивара что-нибудь почитать по пресловутым азам пространственной развертки. Юсси и то больше меня знает, не зря же постоянно выпрашивает у Ивара модели для сборки.

Кстати, о Юсси! Извинившись, я достаю телефон и набираю номер:

– Мам, привет, я уже освободилась. Могу Юсси из гимназии забрать.

– Нет, солнышко, их сегодня на экскурсию повезли, он с папой домой вернется.

Я чувствую легкий укол совести. Поглощенная мыслями о своей учебе, я пропустила новость о поездке Юсси. Ну, ничего, вечером расспрошу подробно. Мама внимательнее к близким, чем я, потому что тут же спрашивает:

– Как все прошло?

– Интересно. Вот сидим сейчас, с однокурсниками впечатлениями делимся.

– Уже познакомилась с кем-то? Золотце, это чудесно, я так за тебя рада! Вечером подробнее расскажешь!

– Хорошо, – обещаю я и, отключаясь, не могу сдержать улыбку.

Какие же они у меня все чудесные! И родители, и Юсси, и Ивар! Стоит мне подумать об Иваре, как именно его я и вижу на другом конце площади. Странно, что он здесь делает в разгар рабочего дня? Это я сегодня с чистой совестью пользуюсь законным отгулом, а у Ивара из-за инцидента с Донатом сейчас дел выше крыши. Он за отчетом должен сидеть, а не по городу гулять. Да еще и не один, а в компании эффектной блондинки в стильном деловом костюме.

Внезапно я чувствую легкий укол в сердце. У меня нет оснований ни в чем подозревать Ивара. Они со спутницей не целуются и не держатся за руки. У девушки вообще в руках – какой-то прибор, что говорит о том, что это – скорее всего, деловая встреча. Они просто неспешно переходят от здания к зданию, и Ивар, взмахивая руками, что-то ей вещает, а она одобрительно кивает головой, так что в светлых волосах, уложенных в аккуратную прическу, вспыхивают игривые солнечные искорки.

Просто… поставь меня сейчас рядом, в моем студенческом прикиде, да еще и с пестрой головой, и станет очевидно, что эта блондинка куда больше годится в пару Ивару, чем я. Рядом с Иваром я всегда себя чувствую человеком второго сорта – и по умению держать себя, и по манере одеваться, и… не знаю. Неприятное открытие, которое только сейчас оформилось в моей голове, заставляет меня молить о том, что до нашего края площади они не дойдут, и Ивар меня не увидит!

Поглощенная тревожными мыслями, я не сразу понимаю, что Миа уже не раз меня окликает. Оказывается, они с Акселем договорились пойти покататься на туристическом трамвайчике по маршруту, проходящему через самые красивые места в городе. И зовут меня с собой. Приглашают совершенно искренне, но я понимаю, что вот там я точно окажусь лишней. Зачем портить людям романтическую прогулку?

– Нет, спасибо, – отказываюсь я. – У меня еще дела в городе.

– Ну, тогда до завтра?

– Да, пока.

Аксель расплачивается за всех, отметая наши возражения, и мы уходим из кафе. Столик тут же, не дожидаясь, пока официант унесет пустые кружки, занимают туристы. К счастью, нам идти в сторону, противоположную той, где все еще стоят Ивар с блондинкой. Я провожаю ребят до остановки и осторожно оглядываюсь. В тот самый момент, когда девушка протягивает Ивару прибор, который держит в руках, и они принимаются разглядывать что-то на экране так, что головы их почти соприкасаются.

Сама не знаю, что на меня нашло. За все время, что мы вместе, Ивар ни разу не дал мне усомниться в своей верности, хотя он – мужчина видный, и девушки все время обращают на него внимание. Впрочем, как и парни на меня, поэтому наши прогулки никогда не омрачались ревностью, разве что – легкими взаимными подтруниваниями. Но сейчас мне почему-то очень неприятно видеть их вместе. К глазам подступают злые слезы, а горло перехватывает. Нужно срочно отвлечься!

Я сказала ребятам, что у меня дела в городе, но сейчас не могу сосредоточиться и вспомнить, что же я, собственно, собиралась делать! Поэтому бреду наугад и, сама толком не понимая, зачем, толкаю дверь первой попавшейся лавочки, кажется, швейной. Толкаю вместо того, чтобы тянуть, но понимаю свою ошибку лишь тогда, когда вместо уютного зала, завешенного тканями, попадаю в пустой и тихий коридор института эмоций.