– Что ты ответила? – сквозь зубы процедил Страхов.
Наташа съежилась и чуть слышно произнесла:
– Я сказала, что он сошел с ума, и попросила больше не приходить.
Страхов замотал головой и, пытливо глядя на Наташу, заявил:
– Он был под кайфом. Он бы так просто не ушёл. Что ты ему сказала?
Наташа виновато взглянула на Женю, села за свой рабочий стол и, закрыв лицо руками, стала рассказывать:
– Помнишь, у меня был синяк на руке? Я разбила ему нос. И сказала, чтобы он больше никогда не появлялся.
Страхов собрал всю силу воли в кулак, чтобы видеть перед собой не свою невесту, а только свидетеля, которого нужно допросить.
– Но у него не было денег, отец ему отказал. Куда бы он пошел? Он хотел попросить у меня денег тогда. Я это точно знал, – договорил он и посмотрел на Наташу испытующим взглядом.
– Я дала ему 30 тысяч, – еле слышно проговорила она и снова спряталась за дверцей шкафа, куда убирала учебники с зеленой обложкой.
– Почему ты мне не сказала? – прокричал он и с силой ударил кулаком по парте.
– Ты должен его отпустить. Прекрати его искать, – трясущимся голосом стала умолять Наташа, резко схватив его за холодные от волнения руки.
Страхов вырвал руки, отпрыгнул от нее и стал нервно ходить по кабинету, бормоча что-то невнятное. У Наташи из глаз брызнули слезы, она закрыла лицо руками и упала на стул.
Страхов вдруг остановился, округлил глаза и воскликнул, догадавшись:
– Вот почему ты так взбесилась, когда первый раз услышала, что он пропал. Как я могу тебе доверять? – воскликнул он и впился взглядом в невесту.
Наташа оторопела. Ее гордость и честь были не просто задеты, а раздавлены. В одном порыве она вскочила с места, стрела с лица нахлынувшие слезы и презрительно посмотрела на надменную физиономию Страхова. В этот миг её охватил гнев такой силы, что она уже не понимала настоящего смысла своих слов и действий, ей только хотелось причинить ему такую же боль, какую он только что причинил ей.
У Страхова снова стало стучать в висках и давить голову. Он достал из кармана таблетки, скорее запил их водой и присел на стул, интенсивно растирая лоб и виски.
– Ты уже такой же, как он, – оскорбленно проговорила Наташа, презрительно глядя на бутылек с таблетками, – Ты сидишь на этих таблетках уже год.
– Я легко могу от них отказаться, – раздраженно возразил Страхов.
– Так откажись! – бросая вызов, воскликнула Наташа, и сердце ее заколотилось быстрее прежнего.
– Они сейчас нужны, – сдавленно произнес Страхов, убирая бутылек с таблетками в карман.
Наташа презрительно фыркнула и язвительно спросила:
– Чтобы ты вспомнил то, чего не было?
Страхов сверкнул глазами и, дрожа от злости, произнес:
– Я хотя бы узнал, что ты на самом деле думаешь.
С этими словами он вылетел из кабинета так быстро, что у Наташи не было ни единого шанса его догнать. Он с трудом понимал происходящее, голова неистово гудела и трещала. Единственное, что он твердо помнил, было решение полететь в Краснодар, чтобы вернуть Измайлова домой и навсегда закончить их дружеские отношения. Он дошел до машины, выпил еще одну таблетку и, когда голова просветлела, поехал домой за вещами.
Глава 8. Иностранец
Около дома стояла машина такси, из которой вальяжно выплыл мужчина в бежевом пальто из дорогой ткани и такого же цвета ботинках из натуральной кожи. Он снял с лица черные очки, расстегнул пуговицу, которая держала полы пальто вместе, и вздернул воротник голубой рубашки. Когда мужчина подошел ближе, Страхов узнал в нем своего армейского товарища Олега Волкова. Страхов вышел из машины и крепким рукопожатием поприветствовал друга, которого давно не видел.
– Как ты? – широко улыбаясь, пробасил Волков и с усилием сдавил руку Страхова в ответ.
– Я собираюсь жениться, – сказал Страхов первое, что пришло ему в голову.
– Жениться? Поздравляю! – восторженно заголосил Волков, одобрительно похлопывая друга по плечу, – Я заехал к тебе в контору, но опоздал. Мне Звягинцев дал твой адрес. Слушай, – протянул он и потерял мысль, когда его взгляд нашел окна квартиры Страхова, – Кто это у тебя в доме занимается йогой? На Наташу не похожа, – завороженно пробормотал Волков.
– Это Лена, – обреченно вздохнул Страхов и нахмурил брови, – Наташа попросила приютить ее на время.
– А так похожа на Машу, – мечтательно произнес Волков.
– Чем? – без интереса, механически спросил Страхов и начал думать о делах, которые нужно успеть сделать до отъезда в Краснодар.
– Фигурой, конечно, – ответил Волков, подмигнув другу и легонько толкнув его локтем в бок, – а почему она у вас?
– Трудный разрыв, – пояснил Страхов и сделал шаг в сторону от Волкова.
– Да? – переспросил Волков, вскинув брови, и с восторгом произнес, – Как печально. Не переживай, дружище, сегодня вы с Нэт останетесь вдвоем. Ты же не против, если я заскочу к тебе на чай?
Страхов развел руками от безысходности и вздохнул:
– Идем.
Олег встрепенулся, размял плечи и спину, взъерошил волосы и энергично запрыгнул на крыльцо многоэтажного дома.
Лена была одна в квартире с самого утра и занималась йогой, когда услышала шуршание за дверью и звон ключей. Она ждала Наташу и решила, что это подруга возвращается домой, и подпрыгнув от радости, побежала открывать двери. Когда в квартиру зашел Женя, она расстроенно вздохнула и уже собиралась идти обратно в комнату, но Страхов остановил ее.
– Лена, познакомься, это мой давний друг Олег, – сказал Страхов и, сделав шаг в сторону, пропустил Волкова на порог.
У Лены екнуло сердце, когда она увидела вошедшего в дом мужчину. Высокий брюнет с накаченными руками, длинными сильными ногами и рельефными мышцами пресса, отчетливо видневшимися сквозь обтягивающую рубашку. Густая темная хорошо выстриженная борода закрывала половину его смуглого лица, оставляя на виду только правильно очерченные пухлые губы.
Он широко улыбнулся, когда увидел её, и в его выразительных карих глазах блеснул бесовской огонек.
– Я Лена, – полушепотом произнесла она, внимательно рассматривая его острые скулы и прямой нос.
– Очень приятно, – бархатным голосом пропел Волков и прикоснулся к ее руке.
Лена вздрогнула и, покраснев, проговорила:
– Хотите чаю?
Страхов, ненавидящий положение сводника, стянул с себя пиджак и ботинки и недовольно хмыкнул, когда услышал вопрос. В собственном доме он почувствовал себя гостем. Теперь он и не понимал, зачем пустил Волкова домой, если знал, чем обернется его встреча с Леной, но отказать и вытолкать обоих за дверь было бы крайне неприлично, так что он смиренно согласился на чай, любезно предложенный ему, и пошел мыть руки.
Волков, на несколько мгновений оставшийся наедине с Леной, сбросил с себя пальто и пошел за ней на кухню. Лена радовалась тому, что имеет привычку красиво одеваться даже для занятий спортом, и, проходя мимо большого зеркала в комнате, бросила на себя быстрый взгляд и осталась довольна. Она распустила собранные в шишку волосы и, встав на цыпочки, потянулась за коробкой с чаем, которая стояла на верхней полке. Волков, подойдя совсем близко к Лене, одним ловким движением руки достал коробку и поставил на стол перед ней.
– Спасибо, – вполголоса произнесла Лена и почувствовала, как горят ее уши.
– От вас приятно пахнет, – шепотом сказал Волков, когда она стала разливать горячую воду в кружки.
Волков был на голову выше Лены, и она чувствовала его взгляд на своих волосах и руках. Она осторожно придвинула кружку с чаем к нему, и Волков, забирая кружку, намеренно едва коснулся ее руки. В этот момент на кухню пришел Страхов, Лена быстро одернула руку и подала другую кружку Жене. Страхов забрал чай, отвернулся, закатив глаза и раздувая ноздри от злости на самого себя, и сел за стол, надев на лицо дежурную улыбку.
– Я не просто так к тебе приехал, – начал Волков, устраиваясь поудобнее за кухонным столом.
– Кто бы сомневался, – куда-то в сторону буркнул Страхов.
– Думаю, что пора мне открывать своё дело, пора перестать работать на чужого дядю. Хочу открыть ИП, поможешь с документами? Я заплачу.
Страхов хотел бы разозлится за бесцеремонную просьбу о помощи и еще более унизительное предложение об оплате от человека, называющего себя его другом, но не мог, и вместо этого спокойно спросил:
– Какую деятельность ты хочешь развернуть?
– Еще не определился, – улыбаясь Лене, ответил он.
Страхов, увидев, что Олег мало заинтересован в разговоре, замолчал и продолжил потягивать горячий чай из кружки. Лена поняла, что неловкая пауза возникла из-за ее присутствия и, извинившись, ушла в другую комнату под предлогом работы. Волков проводил ее взглядом. Голова ее закружилась, в животе что-то затрепетало, дыхание перехватило, и все тело начала бить мелкая дрожь. "Я влюблена", – немедленно решила она и опустилась на диван, чтобы перевести дух. Чувство, как вино, ударило ей в голову, и от опьянения она потеряла ощущение земли под ногами.
– Как только определишься, – сообщил Страхов, – я тебе дам человека, который поможет. У меня, если ты помнишь, другая специализация.
– А Машке помог, – хитро прищурив глаз, сказал Волков.
– Ты говоришь с Машей? – удивился Страхов.
– Нет, но ее посты мелькают у меня в ленте. Мы с ней с того вечера шесть лет назад не общались и даже не виделись, – сказал он и, сделав каменное лицо, спросил, – Как у нее дела?
– Всё у неё хорошо. Не надейся, – ответил Страхов, смирив Олега взглядом.
Допив чай, Страхов провел для Волкова по его просьбе небольшую экскурсию по дому.
– Если бы не Наташа, так бы и жил в той конуре. А тут какие хоромы! – пробасил Волков, окидывая квартиру оценивающим взглядом, – Зачем тебе эти книги дома? – резко сменив тон с одобрительного на осуждающий, спросил он и взял в руки Библию, – Что-то случилось?
– Просто ищу веру, в которую могу посвятить ребенка, – быстро нашелся Страхов.
Волков не поверил и, изогнув густую левую бровь, сказал:
– Не рановато ли?
– Говорят, нет, – рассеянно ответил Страхов.
– Зачем? – завопил Волков, пораженный спокойствием друга.
– Дядя Леша задал мне тот же вопрос, – ухмыльнулся Страхов, – Но с другим подтекстом.
– Что это значит? – обомлев, проговорил Олег и пытливо поглядел на друга.
Страхов улыбнулся, догадавшись, куда ведет этот разговор, и со вздохом произнес:
– Я знаю, что ты атеист, зачем ты спрашиваешь?
– Хочу понять, вызывать психиатрию или нет. От жизни вблизи храма у тебя мозги пожухли, – негодовал Волков, тряся перед лицом Страхова Новым Заветом.
Страхов молча смотрел на друга и безразлично слушал его речи, но Волков настойчиво хотел быть услышанным.
– Неужели ты думаешь, – говорил он, расхаживая взад вперед по комнате, – что кто-то другой может решить твои проблемы? Какая-то волшебная сила придет и спасет тебя и твоих близких от смерти? Ты же ходишь к психологу, ты должен понимать, что все эти проблемы можно решить через терапию.
Страхов утомленно вздохнул и задал встречный вопрос:
– Откуда такая уверенность, что все решается терапией?
– У нас есть чувства, – продолжал Волков, не выпуская из рук раздражающую его книжицу, – от них не убежать, но их можно контролировать. Не стоит поддаваться страху и бросаться в секты. Хочешь дам номер своего психолога? Отличный специалист, столько степеней, что у меня пальцев на руках не хватит все пересчитать. Ты же сам понимаешь, что желание верить в существование Бога – это способ избавиться от ответственности за свою жизнь и свои действия. Ощущение внутреннего отклика только от того, что мы все хотим безусловной любви, которую не получили в детстве. Нельзя быть безрассудным, ты должен контролировать свою жизнь, просчитывать свои шаги. А если боишься чего-то – иди к психологу, пара сеансов терапии, и ты избавишься от страха.
Страхов вздрогнул от его слов, все в мире Волкова было так просто и правильно, что раздражало своей иллюзорностью. Чувствуя прилив гнева, он не стал вступать ни в какие споры с человеком, который не собирался его слушать, вместо этого снова выпил таблетку и сказал:
– Мне нужно ехать в сизо. Тебя куда подвезти?
Расстроенный Волков вернул Новый Завет на прежнее место и, еще раз бросив на полку со священными писаниями разных конфессий пренебрежительный взгляд, буркнул:
– Заеду к родителям повидаться.
– Хорошо. Я заберу документы и едем.
Страхов скрылся за дверью спальни, и Лена с Олегом снова остались наедине. В груди у Волкова что-то приятно зашелестело, отчего он в миг позабыл о неудачном разговоре с другом и вспомнил о своих намерениях в отношении новой знакомой.
– Было приятно познакомится, Елена, – бархатным голосом произнес он, и очаровательный улыбка оголила его белые ровные зубы.
– Взаимно, Олег, – кокетливо ответила Лена, откидывая назад прядь волос.
Олег подошел ближе к Лене и почти на ухо ей прошептал:
– Как ты смотришь на то, чтобы продолжить знакомство сегодня вечером за ужином в ресторане?
– Я подумаю, – вполголоса проговорила Лена, и на ее губах заиграла улыбка.
– Тогда вот мой номер, – сказал Волков, протягивая ей визитку, – Напиши, когда решишь. Я буду ждать.
В это время Страхов вошел в комнату и, гневно закатив глаза, намеренно прошел между ними к коридору, плечом оттолкнув Олега от Лены. Несмотря на та, что судьба Лены волновало его мало, он отчетливо понимал, что Наташа разозлится, когда узнает, что он познакомил Волкова с ее и без того несчастной подругой. О легкомысленной любви Олега к красивым женщинам Наташа знала не по наслышке, и то, что Олег разобьет Лене сердце было предопределено, еще когда он поднимался по лестнице в квартиру.
Волков, встревоженный внезапными чувствами, охватившими все его существо, и наслаждавшийся летящими ощущениями влечения к женщине, не обратил на действия друга никакого внимания, хотя и понял, зачем он их совершил. Он попрощался с Леной и, растянув губы в самодовольной улыбке и накинув на плечо пальто, спустился к машине, насвистывая нелепую мелодию.
Всё русское ему было чуждо, он считал себя человеком без корней, гражданином мира и верным служителем идеи о том, что каждый может сделать всё, что он хочет. Однако этот каждый его интересовал мало, и себя он всегда выделял из серой массы, он был уверен, что он один из немногих, человек выше среднего и ему нужно больше, чем остальным.
Волков жил так, что его ум производил расчет раньше, чем его сердце успевало сказать своё слово. Он ставил свои интересы выше интересов других людей, потому что считал, что у каждого человека есть собственная голова на плечах, и каждый ответственен только за свою жизнь и только в редких случаях еще за жизнь своей семьи. При этом он всегда был готов сделать доброе дело для человека, если это не отнимало у него много сил, и оказать помощь, если это можно было бы сделать попутно, занимаясь своими делами. Он точно знал, что нельзя ожидать благодарности от тех, кому помогаешь, поэтому и стараться ради посторонних и даже близких людей он не считал нужным. Бывали и исключения, ведь если случай вопиющий, подверженный огласке, то, разумеется, думающий человек обязан был высказаться по тому поводу, чтобы каким-либо образом принять участие в громком деле. Идея сверхчеловека была ему чужда, его вера имела сугубо личный контекст, и он мало любил и не поддерживал разговоры о смысле жизни, ведь это пустая трата времени, которая ни на что не повлияет, а мир устроен так субъективно, что каждый человек может устанавливать те правила, которые ему нужны.
Мать и отец Олега работали на заводе и жили от зарплаты до зарплаты, носили скромную одежду, не срывали звезд с неба. Олег же чувствовал в себе силы навсегда выйти из оскорбительной нищеты и жить так, как должен жить человек – в счастье и удовольствии. Успеха добиться может не каждый, да ему и все равно было на каждого. Он знал, что он точно сможет добиться успеха, а это было самое важное. С первой большой премии он сделал родителям ремонт в квартире, и на этом посчитал свой долг родителям отданным.
Волков самостоятельно выучил английский, шведский и немецкий языки, и после армии, получив визу и разорвав романтические отношения с Машей, переехал в Лондон. Сначала он много работал, но простой труд не принес ему столько денег, сколько он хотел, поэтому он пошел на маленькие хитрости – стал либезить перед начальником, читать умные стать и цитировать фрагменты из них в нужный момент. Благодаря своему умению пускать пыль в глаза и подвешенному языку скоро он стал ассистентом директора одной крупной IT-фирмы в Лондоне. Деньги начал зарабатывать приличные, и чем больше у него было денег, тем меньше он хотел возиться с мелкими задачами, которые выполнял в начале своей карьеры. Он хотел вырасти в управленца, но со временем обнаружил в себе отсутствие усердия и больше стал полагаться на интуицию. Поверхностный, ничего не доводящий до конца, привыкший быстро решать рабочие задачи, он не смог сфокусировать внимание на трудных для него вещах. Работа стала похожа на ставки – иногда угадывал, иногда нет. Акционерам компании стало это понятно, и он уволился раньше, чем они успели заявить о его некомпетентности.
Волков был серьезно обеспокоен изменениями в поведении его друга. Он несколько раз наблюдал, как явные атеисты после трудных событий в жизни превращались в законченных религиозных фанатиков. Он пообещал себе разобраться с этим после того, как навестит свою бывшую девушку, совместив приятное для него общение с полезной для его будущего дела консультацией. Он знал, что Маша была успешным управленцем и собирался попросить ее дать пару советов о том, как начать своё дело, расспросить о потенциальном рынке и том, где найти команду профессионалов. Конечно, он рассчитывал на формирование деловых связей с партнерами Марии. В его планах было запустить крупный технологический проект и стать резидентом Сколково.
– Ты пытаешься меня впечатлить? – спросила Мария, когда Волков рассказывал ей о своей карьерной истории.
– Получается?
– Нет, – резко сказала Маша.
– Тогда нет, – отшутился Волков и быстро сменил тему, – Я подумал, может быть, мы сходим на ужин и обсудим возможное сотрудничество.
– Я подумаю, – ответила Маша, натянув фальшивую улыбку.
Волков, второй раз слыша эти слова в свой адрес от женщины, широко улыбнулся и ушел, довольный впечатлением, которое он произвел на бывшую девушку.
Мария Заречная была человеком обязательным, строгим и во всех отношениях ответственным. После расставания с Волковым, которое она восприняла как предательство, она все свои силы и умения направила на карьеру, и у нее быстро получилось овладеть навыками руководителя и занять ведущую позицию в компании. Долгое время одной карьеры ей было достаточно, и думать о личной жизни времени не было, зато было много времени, чтобы заниматься собой. Однако размытое предложение заниматься собой довольно быстро исчерпало себя, и, как только работа ее команды перестала требовать ее ежеминутного внимания, она ощутила то, от чего хотела убежать, – одиночество. Как бы ни была сбалансирована и гармонична её жизнь, желание дарить кому-то свою любовь стало безжалостно одолевать ее, и даже смотреть на семейные пары с детьми ей стало невыносимо.
Предъявленный иск заставил ее вернуться в Смоленск, который она покинула восемь лет назад и в который не собиралась возвращаться. Родители с радостью приняли дочь в своем доме, кормили, заботились о ней, боясь сказать лишнее слово и спугнуть ее, и просили остаться хотя бы на месяц, но Маша всё же чувствовала необходимость вернуться в Москву. Все изменилось в тот момент, когда Страхов познакомил ее со своим другом. Она все думала, где она могла его видеть, потому что ей слишком знакомо его вытянутое лицо с узкими острыми скулами и подбородком, его близко посаженные серые глаза, шрам на левой брови, разделяющий ее на две неравные части, и торчащие большие уши. Нельзя было сказать, что она влюбилась в него, но и нельзя было отрицать, что ей не хотелось бы получить от него приглашение на свидание. Она старалась погрузиться в работу и заполнить финансовую модель для привлечения новых инвесторов, но дело шло медленно и мучительно. Она взяла телефон, чтобы написать своему финансовому директору, чтобы вместе заполнить таблицу, и увидела пропущенный звонок от неизвестного номера. «Это он», – подумала она и невольно широко улыбнулась. Она набрала номер и, когда мужской голос ответил, спокойно сказала:
– Здравствуйте! У меня от вас пропущенный вызов.
– Здравствуйте, Мария! – произнес приятный низкий голос с той стороны трубки, – Это Денис. Нас с вами Женя познакомил в ресторане.
– Я вас помню, – быстро проговорила Маша и осеклась.
– Хорошо, – довольно протянул Денис, – Вы свободны завтра вечером? У нас в ресторане специальный гость, играет джаз. Любите джаз?
– Люблю, – коротко ответила Маша, и снова улыбка заиграла на ее губах.
– Куда за вами приехать?
– Нет, – возразила Маша, – этого не нужно. Я доберусь сама.
– Тогда жду вас к восьми в том же ресторане.