Чернолесье

Осматривая одну безжизненную комнату за другой, мы добрались до самой вершины башни и застыли перед тяжелой черной портьерой, заслоняющей вход в последнюю комнату. Башня немного сужалась к вершине и самая верхняя комната должна была быть совсем небольшой. «А если в ней никого нет?» – спросил где-то внутри моей головы голос, полный холодного отчаяния. «А если есть?» – спросил другой, и в нем послышался ужас.

Я стоял на пороге, возможно, главной тайны этого мира, и не решался войти. Меня всегда завораживало это чувство: вот сейчас еще есть тайна, но стоит тебе протянуть руку – и она исчезнет, а ты будешь знать. Неизвестно, что принесут тебе эти знания: может быть, ничего, кроме горя. Но сейчас, в этот последний хрупкий миг, еще есть возможность любого исхода: в том числе, возможность развернуться и уйти. Впрочем, я знал, что этого точно не сделаю.

Мои размышления прервал какой-то звук, раздавшийся там, за портьерой. Больше всего это было похоже на тихий треск рассохшегося паркета или старой мебели. Кира рядом со мной вздрогнула и зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть. Медлить было больше нечего. Я отодвинул тяжелую, пахнущую сыростью портьеру и заглянул в комнату.

Это была библиотека. Круглая комната по периметру была заставлена высокими шкафами, глядевших на меня множеством неподписанных корешков – бог весть, как хозяин в них ориентировался. А в центре комнаты, за тяжелым, потемневшим от времени столом сидел, сгорбившись, высокий человек в сером плаще с капюшоном, закрывающим лицо.

При нашем появлении он медленно, никуда не торопясь, отложил в сторону гусиное перо, отодвинул от себя пергамент и только после этого откинул с лица капюшон.

Ну, да, разумеется. Я должен был догадаться раньше.

Глава 24

Перед нами был Анатолий Грановский собственной персоной. В течение минуты – тягучей, невыносимо долгой – мы смотрели друг на друга. Наконец, он нарушил молчание.

– Вы пришли сюда за ответами, я полагаю? – спросил он, откинувшись на спинку кресла.

– Нет, – ответил я. – Мы пришли сюда затем, чтобы вернуться домой.

– Боюсь, в таком случае, вы пришли не туда, – он развел руками и принужденно улыбнулся. – Я ничего не смогу вам дать, кроме ответов.

– Нет, ты не понял, – прошипела вдруг сквозь зубы Лана. – Мы тебя заставим!

С этими словами она бросилась к столу и попыталась схватить сидящего за ним человека за капюшон – видимо, хотела дернуть капюшон на себя и ударить Грановского лицом о стол.

Однако ей это не удалось – рука прошла сквозь капюшон и волнистые волосы человека за столом, не встретив никакого препятствия, так что Лана, уже вложившая в свой удар немалую силу, едва удержалась на ногах. В следующую секунду она попыталась ударить Грановского ребром ладони, но результат был тот же: рука просто прошла фигуру насквозь. Грановский наблюдал за ее попытками, не скрывая ироничной ухмылки.

– Ну, теперь мы, все-таки, поговорим? – спросил он

– Кто ты? – спросил я.

– Я – брат Луциан, – ответил он, пожав плечами. – По крайней мере, так меня звали во времена, когда никто из вас еще не родился на свет. Впрочем, течение времени в вашем мире и в моем – не вполне параллельно. Кроме того, как вы могли уже заметить, разговариваю с вами тоже не совсем я. Пользуясь близкой вам терминологией, можно сказать, что это моя резервная копия.

– Но зачем? – проговорила Лана. – Зачем ты притащил нас сюда, зачем это все?

– Давайте по порядку, – призрак Грановского сложил руки на столе. – Итак, вы спросили, кто я такой? Извольте: я обычный человек. По крайней мере, был им когда-то.

Давным-давно я был голодным немытым мальчишкой, скитавшимся по дорогам между Брукмером и Карнарой после того, как его родителей сожрали квакены неподалеку от Крукстича. Нас таких было много: Чернолесье только-только появилось, многие еще не понимали, что оно такое и насколько оно опасно. Я прибился к одному из монастырей неподалеку от границы с Ансо: тамошний настоятель, очень добрый человек, весьма сведущий в магии, разглядел во мне потенциал и обучил всему, что знал. Нет на свете человека, которому я был бы больше благодарен, чем ему.

Грановский осекся, видимо, устыдившись излишнего пафоса.

– Так или иначе, – продолжил он, – я стал осваивать магию. У меня была мечта: я хотел разгадать тайну Чернолесья. Понять, откуда свалилась на нашу страну эта напасть, кто в этом виноват. И спустя много лет я узнал: виноваты вы.

Грановский перевел дух. Мы все пораженно молчали, не сводя с него глаз.

– Мы? – переспросила Лана.

– Не вы лично, разумеется, – ответил он. – Ваши предки, ваши близкие, ваши соплеменники.

– Хватит, – поморщился Макс. – Ты можешь перестать говорить загадками? Меня тошнит от этой манеры.

– Я узнал, что существуют другие миры, – проговорил Грановский негромко. – И что при определенных условиях они могут влиять друг на друга. Смерть, боль, страдания разумных существ – все это разъедает границы миров, словно ржавчина – железо. А потом выливается в некое внешнее пространство. В нигде. В пустой вакуум между мирами. И образует там пузыри, наполненные квазиреальностью. Чудовищной, жуткой, мертвой. Вы все прошли через один из таких пузырей – по дороге сюда. В них эти страдания и страхи обретают плоть, воплощаясь в гротескных существ. В нежить. Ту самую, что терзает мой мир.

Я узнал, что есть мир, где несколько десятилетий назад произошла чудовищная трагедия – и не одна. Две ужасные войны с миллионами жертв. Лагеря смерти, в каждом и которых одни люди убивали других тысячами. Чудовищные взрывы, стирающие с лица земли целые города. Сколь бы ни был жесток мой собственный мир, такое мне было тяжело себе представить и осмыслить.

Все это прорвало барьер – и хлынуло в разлом между мирами, превратилось в кошмарную нечисть и потекло дальше, в следующий мир, оказавшейся на его пути. В наш мир. Многие здесь думают, что Чернолесье – это наказание нам за наши грехи. Но правда в том, что страдаем мы не за свои грехи, а за чужие. За грехи людей, живших и умерших давно и бесконечно далеко от нас. Разве это справедливо?

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. Я машинально помотал головой.

– Тогда я решил отправиться в тот другой мир, – продолжил Грановский, удовлетворенно кивнув. – Я был уверен, что обнаружу там выжженную пустошь, мертвую землю, населенную исчадиями ада. Но к удивлению обнаружил страну, где люди живут куда богаче, интереснее и счастливее, чем мы, хоть и не всегда отдают себе в этом отчет. Здесь я обрел новое тело, новое имя, новую профессию – но, все-таки, остался тем, кем был. Я не забыл, зачем пришел: помочь своему миру. Точнее, заставить здешних аборигенов ему помочь.

Очень скоро я понял, кто именно из местных жителей мне пригодится. Те, кому смертельно не хватает борьбы и героических свершений. Свою тягу к битвам они сублимируют в виртуальных мирах. Все их победы и поражения иллюзорны, нарисованы нулями и единицами на воображаемом холсте. Но они тратят множество часов на то, чтобы выцарапать себе иллюзию победы, делающую их жизни чуть менее никчемными. Мне пришло в голову, что именно такие люди лучше всего подойдут для того, чтобы исправлять сделанное их предками.

И тогда я стал в вашем мире тем, кем стал: Анатолием Грановским, геймдевом и ловцом человеков. И создал вот это.

Грановский достал руку из-под складок плаща, и продемонстрировал нечто, лежавшее на ладони. Я невольно отшатнулся – это был маленький хрустальный шарик – точь-в-точь такой же, какой показала мне Настя в заброшенном доме.

– Что это? – спросила Кира.

– Это канал, – ответил Грановский. – Связь между мирами, при помощи которой я отправляю людей сюда. Она же накладывает на людей… назовем это игровой матрицей. Специальный интерфейс, который позволяет преобразовывать некротическую эманацию уничтоженной нежити в магические бонусы. Плюс облекает информацию о них в удобную для земных геймеров форму: характеристики, способности, очки опыта. Все, как вы любите.

– Ну, хорошо, – сказал я. – Но теперь мы пришли сюда, чтобы ты вернул нас домой.

Грановский вздохнул.

– Ребята, вы не поняли, – проговорил он. – Я создал канал, но он работает только в одну сторону – потому что в эту сторону льется поток нежити из вашего мира. Как бы вам это объяснить… Вот, представьте себе реку. Плыть по течению просто: оттолкнулся веслом от берега, и река сама понесет лодку. А вот против течения нужно постоянно грести, прилагать силы. Я добрался в ваш мир, но мне это стоило многих лет труда. Вы – не сможете. Вы здесь навсегда. Это теперь ваш мир, и другого не будет. Простите меня, если сможете.

Молчание, повисшее в комнате, было убийственным. Кира была бледной, как мел. Лицо Ланы, напротив, покраснело от гнева. Судя по прочертившей ее лоб морщинке, она раздумывала о том, есть ли магические способы добраться до Грановского через этот его образ и жестоко убить. Макс выглядел на удивление спокойным.

– Но для чего тогда ты привел нас сюда? – спросил я. – Ведь это же все не просто так, не для того, чтобы над нами поиздеваться. Ты оставил свой дневник, ты обозначил в нем путь к башне, ты дал мне камень, который открыл доступ к ней. У всего этого есть какая-то цель.

Грановский кивнул.

– Все верно, – ответил он. – Цель есть. Дело в том, что я совершил ряд ошибок, и хотел бы…

– Чтобы исправляли их за тебя?! – прошипела Лана, сжав кулаки.

– Чтобы вы осознали, что их исправление теперь в ваших интересах, – спокойно ответил Грановский. – Что теперь вы несете ответственность за этот мир. Я понимаю ваши чувства, но и вы поймите мои. Не зная, что выхода нет, вы могли бы попытаться найти его посредством разрушения. Я не учитывал такую возможность, когда начинал свой проект. Теперь… хм… приходится учитывать.

Я невольно сжал кулаки. Мне сейчас, в самом деле, хотелось разрушения – например, ударить в это самодовольное лицо до кровавых брызг.

– На тех же, кому я вручил синий камень, я возлагаю особые надежды, – произнес он, и от этих слов мое желание только усилилось. – В частности, на тебя, Роман. Уверен, если не сейчас, то со временем ты сможешь меня понять. Тебе и таким, как ты, очень сложно было бы реализовать свой потенциал в родном мире. Здесь у тебя будет такой шанс.

– Мне не нужен этот шанс! Я о нем не просил! – закричал я ему прямо в лицо. Весь страх, все нервное ожидание последних дней вылилось в этот крик. Я чувствовал себя сейчас, словно человек, желающий проснуться от кошмара и неспособный это сделать.

– Я понимаю тебя, – покачал головой Грановский. – Я знаю, как силен сейчас твой гнев, и не надеюсь, что ты сможешь признать мою правоту сейчас. Может быть позже.

Мои пальцы сжались до хруста. Мне хотелось если не кулаком, то хотя бы словом врезать ему. Я задумался на секунду о том, что бы следовало ему сказать, но мои размышления прервал раздавшийся за моей спиной истошный крик. Я обернулся и с удивлением увидел, что кричит, запрокинув голову назад, Винс.

На лице моего камердинера выступил пот, оно сморщилось от чудовищной муки. Руки его дрожали, ноги подгибались, глаза незряче смотрели вверх.

– Винс, что с тобой?! – спросил я, схватив его за воротник куртки и встрянув. Надо сказать, за время разговора я совсем забыл о своем слуге. Казалось бы, из нас пятерых новость о невозможности вернуться меньше всех должна была расстроить как раз его. Ему-то что? Наоборот, для него это означало, что приключения продолжаются, и не нужно возвращаться в деревню или искать нового хозяина.

Не успел я подумать об этом, как из правой руки Винса вырвалось нечто, похожее на черный канат и с чмокающим звуком присосалось к стене башни. Секунду спустя такой же канат вырвался из левой руки. Затем другие черные веревки разной толщины, отвратительно извиваясь, словно щупальца осминога, начали оплетать его тело с головы до ног.

Я отскочил от него, словно ошпаренный. Остальные ребята тоже бросились врассыпную, прижавшись к книжным стеллажам. Макс даже повалил несколько книг на пол, листы одной из них вывалились из ветхой обложки и рассыпались по полу белым веером.

– Бегите, – спокойно проговорил Грановский, не вставая со своего стула. – Кажется, я ошибся еще сильнее, чем думал. Башне конец, спасайтесь.

Мы выскочили из библиотеки и бросились вниз по лестнице. Не успели мы преодолеть один пролет, как башню потряс могучий удар, словно в нее врезалось пушечное ядро. За ним последовал другой

Холодные каменные ступени дрожали под нашими ногами. Кое-где по ним начинали змеиться первые тонкие трещины. На площадке предпоследнего этажа Кира остановилась, схватившись руками за голову и привалившись к сырой каменной стене.

– Что это, Кира?! – спросил я. – Что происходит? Что с Винсом?

Ее глаза были расширены от ужаса. Горло дрожало, словно она пыталась проглотить комок и не могла.

– Я… не понимаю до конца, – прошептала она. – Вот смотри.

С этими словами она протянула мне руку. Я сжал ее ладонь, холодную и дрожащую, и тут же почувствовал…

Боль… злость… отчаяние…

Тот, кто сейчас управлял Винсом, тот, кто жил внутри него, чувствовал сейчас крушение всех своих надежд. Он очень долго готовился, долго искал путь к Луциану – и все оказалось напрасно.

Он сделал несколько таких заготовок – темных сущностей, подсаженных в голову людям, чьи дороги могли пересечься с дорогой человека с синим камнем на браслете. Он ликовал, когда одна из заготовок сработала. Он ждал. Он надеялся.

И вот теперь его надежды обратились в пепел. Он так и останется запертым в убогом, недоразвитом мире. Он стал здесь едва ли не богом, но с радостью променял бы все это на возможность вернуться назад. Но пути назад нет.

Но если так – он хотя бы отыграется. Используя силу этого места, он превратит темную сущность, живущую внутри Винса, в существо невиданной силы. В черного ангела Бездны и Разрушения. В того, кто сметет все эти жалкие королевства, и установит на их руинах новый порядок.

Меня пробила дрожь: от ужаса, и в то же время – сочувствия. Кто бы ни был этот человек, сделавший из Винса бомбу замедленного действия, он чувствовал сейчас почти то же, что и я. Вот только это не делало его менее опасным. Скорее наоборот. С этой мыслью я кинулся дальше вниз по лестнице, увлекая за собой Киру.

Когда мы выскочили из дверей башни, по ее стене уже бежали широкие трещины, а с крыши сыпалась щебенка. Бесформенный камень размером с футбольный мяч с глухим стуком врезался в мягкую землю в двух шагах от меня, так что я невольно отпрыгнул в противоположную сторону.

Мы бросились по склону холма вниз, спасаясь от падающих обломков, и остановились только когда достигли подножия соседнего холма. К этому моменту верхняя половина башни уже рухнула вниз, а из нижней торчало нечто, похожее на гигантский черный парус, дрожащий на ветру. Вскоре показался второй такой же, и я понял, что это крылья. Вслед за ними появилась огромная паучья голова с россыпью немигающих черных глаз, каждый из которых был размером не меньше велосипедного колеса.

Существо, вылезающее из руин башни, словно из кокона, было огромным и жутким. Даже с расстояния в несколько сот метров чувствовалась чудовищная злоба, породившая его. Она растекалась вокруг черными волнами, парализуя волю к сопротивлению.

Чудовище смотрело на нас, медленно шевеля мохнатыми жвалами. Мне хотелось бежать от него со всех ног, но я понимал, что это совершенно бесполезно. В лесу еще можно было надеяться спрятаться, но на открытом пространстве оно раздавит нас, как букашек. Я поднял крикет, направив его на монстра, и тут же нервно усмехнулся, осознав, насколько жалко выгляжу с этой штуковиной против ангела Бездны. В следующую секунду на дуло крикета легла бледная ладонь Киры, опуская его в низ.

Я взглянул на нее. Она коротко и принужденно мне улыбнулась, а затем сделала решительный шаг вверх по склону в сторону ожидающей там твари.

– Кира, ты что?! – я схватил ее за руку, вцепившись так сильно, что наверняка оставил синяк. – Бежим!

Она повернулась, заглянула мне в глаза и покачала головой.

– Помнишь, я говорила, что набрала кучу бесполезных навыков? – спросила она с грустной улыбкой.

Я кивнул, не сводя с нее глаз.

– Так вот, оказывается, некоторые – не такие уж бесполезные, – проговорила Кира и мягко отстранила мою ладонь. Я отпустил ее, все еще не понимая, к чему она клонит.

– Найди меня, Рома, – тихо проговорила она. – Если это действительно возможно – найди меня. Если не здесь, то в нашем мире. Ты найдешь путь туда – я верю. Что бы там ни говорил Грановский – путь должен быть. И мы еще встретимся если не здесь, то там. Я тоже буду тебя искать. Обещаю.

С этими словами быстро, не давая мне опомниться, коснулась моих губ своими и направилась в сторону чудовища.

– Ты с ума сошла! – я кинулся за ней, но наткнулся на невидимую преграду. Кто ее создал? Сама ли Кира, или та тварь, что вылезала сейчас из-под остатков башни?

Я ударил в невидимый барьер кулаком. Ничего. Он был ровным и твердым, похожим наощупь на пластик, и совершенно не желал поддаваться. Я сорвал с пояса крикет и долбанул по прозрачной стене обухом. Древко едва не треснуло от удара, но не причинило преграде ни малейшего ущерба. Кира медленными шагами двинулась в сторону

– Лана, сделай что-то! – я схватил девушку за руку. – Какое-то заклинание, хоть что-нибудь!

Лана покачала головой.

– Такое я не пробью, – тихо ответила она.

– Что она собралась делать? – спросил я, снова оглянувшись.

– Она тебе не говорила, какие перки у нее выбрались автоматически? – спросила Лана.

– Говорила… что-то такое… ерунда всякая бесполезная. Ящера какого-то она готовить умеет.

– А я ради интереса расспросила ее там, в деревне, когда вы с Максом на речку ходили. Хотела понять, есть ли какая-то логика, или перки действительно совсем случайные.

– И что? – спросил я, заворожено глядя на то, как фигура в сером платье приближается к выбирающемуся из-под руин чудищу и поднимает руки вверх.

– Логики так и не поняла, – тихо ответила Лана. – Но у нее там есть перк «Прощальный поклон». Знаешь, что это?

Я похолодел. Я знал.

– Она что… Кира! Кира! – заорал я и выстрелил в невидимую преграду из крикета. Пуля срикошетила, с отвратительным свистом пролетев в считанных сантиметрах от моей головы. В этот момент мне было даже жаль, что она не попала.

Мгновение спустя ослепительная вспышка озарила холм, разогнав пороховой дым. Я закрыл глаза. Мне хотелось закрыть их навсегда. Кажется, я упал на колени. Кажется, я плакал. Не помню.

Но когда я с трудом разлепил веки, вместо башни на вершине холма была лишь дымящаяся груда развалин. Монстра там не было. Киры – тоже.

Эпилог

На тракт мы выехали, когда короткая летняя ночь уже начинала уступать место прохладным сумеркам. И почти сразу же уперлись в перекресток с покосившимся указателем на трухлявом столбе, черневшем среди затянувшего дорогу тумана.

На север лежала дорога в Кирхайм и дальше, к Туманному морю. На юг – в Крукстич и Брукмер. Где-то там, на юге, от тракта отделялась узкая дорожка, ведущая через лес в Кернадал. Третья дорога лежала на запад, к небольшим городкам и деревенькам по берегам озера Кир и дальше вглубь страны.

– Ну, кто куда теперь? – спросил я, остановив фыркнувшего Джипа возле самого указателя.

Макс пожал плечами.

– Я на север, как собирался, – ответил он. – Мы с Главным договорились. Я и так-то задержался, и вообще…

Он явно чувствовал себя неловко рядом со мной, и, кажется, был рад, что здесь наши дороги расходятся. За все время пути от самых руин башни я так и не услышал от Макса ни одной шутки, что было случаем совершенно беспрецедентным.

– А я – туда, к Главному, – кивнула куда-то в южном направлении Лана, старательно избегавшая глядеть мне в глаза. – Нужно же им рассказать обо всем этом. Ты-то, наверное, не поедешь.

Я покачал головой. Да, в Кернадал я не поеду. Нечего мне там делать. Не хочу я ловить на себе сочувственные взгляды и слушать перешептывания за спиной. Не хочу и подставлять Сергея: если по мою душу явятся в Кернадал королевские приставы, он будет вынужден либо выдать меня, либо оказаться вне закона.

Кроме того, в Кернадал не проедешь иначе, как через земли Брукмерского маркграфства. А мне, пожалуй, не следовало бы там появляться. Не мешало бы, кстати, подумать о смене имени. Я ведь теперь государственный преступник.

Одним словом, я неплохо знал, куда я не хочу ехать. А вот куда хочу? Наверное, никуда. Вот только не стоять же теперь столбом на перекрестке. Говорят, там, на берегах озера, стала то и дело появляться нежить из Чернолесья. Значит, там есть работа для егеря.

– Тогда пока? – сказал я то, что никто из ребят все не решался.

– Пока, Ром, – произнес Макс, хлопнув меня по плечу. – Ты, если что, приезжай туда ко мне. Я из Кирхайма сперва в Рокстер пойду, а оттуда – вдоль побережья куда-нибудь. Найдешь. Север, он, говорят, не очень большой.

– Хорошо, – кивнул я, сжав ненадолго его руку. – Может, и в самом деле туда занесет.

Лана перегнулась из седла и обняла Макса, а затем – меня

– Ну, пока, ребят, – проговорила она. – Мы же увидимся еще?

– Конечно, увидимся, ваше высочество, – Макс шутовски поклонился, и Лана легонько ткнула его кулаком в плечо.

Еще пару секунд мы смотрели друг на друга, а затем развернули скакунов и поехали в разные стороны.

Джип медленно затрусил в горку, поднимаясь на пологий холм. Взобравшись повыше, я невольно оглянулся. Оба моих товарища уже скрылись за деревьями, и даже стука копыт уже не было слышно. А там, на востоке верхушки черных сосен окрасились кроваво-красным.

На секунду мне показалось, что это разгорается пожар, в котором вскоре суждено сгореть всему этому краю, и так-то не слишком спокойному и счастливому.

Но нет, не было там никакого пожара. Просто вставало солнце.