Глава 10. Снова арест
Один из парадоксов Ирия заключался в разительных контрастах. Планету окружала настоящая пелена космических станций и аппаратов, а я доселе видел только примитивные селения и убогие города, которые больше походили на земные времён средневековья. При этом здесь имелось телевидение, летательные аппараты, довольно современное оружие. Кто же всё это разрабатывал, выпускал. Должны были быть соответствующие производства. Но где?..
Порасспросив людей, узнал, что всё это сосредоточено в больших мегаполисах. Самый ближний из них – Декорум – находился в паре сотен километров отсюда. Немедленно отправился туда.
Часть пути прошёл пешком. Потом остановился в перелеске, подстрелил птицу лучом бластера, который находился в рукоятке моего ножа. Развёл бездымный костерок, как нас учили в школе. Ощипав тушку, насадил на толстый сук и приладил сбоку от пламени, но так, чтобы доходил жар. Временами поворачивал импровизированный вертел. Примерно через час жаркое было готово. Я неплохо поужинал, подремал в тени деревца.
При последних лучах вечерней зари двинулся в путь. Дождался, пока стемнело, включил режим невидимости на всякий случай и полетел чуть в стороне от дороги, которая, как я знал, вела в Декорум.
Пояс Перуна не позволял развивать большую скорость, только около семидесяти километров в час. Дул небольшой встречный ветерок, так что полет занял около трёх часов.
Город увидел ещё издали. На горизонте стали расти силуэты угрюмых зданий готической формы. В них светилось лишь небольшое количество окон. Уличное освещение было довольно скромным. В общем Декорум выглядел мрачным.
Признаюсь, что вёл себя беспечно. Ощущал себя этаким сверхчеловеком, полубогом. Правда, с Поясом Перуна я таковым и являлся. Но всё же что-то заставило меня провести некоторую разведку, и я заметил, что город сверху накрыт каким-то силовым полем, которое контролирует любое проникновение через него. Так что лететь дальше расхотелось. Мне не нужен шум, огласка. Решил действовать иначе.
Отлетел от города на пару километров и прилёг для отдыха на лужку в стороне от дороги. Применив известные мне приёмы самовнушения заснул на три часа…
Проснулся свежим, бодрым, полным сил.
Вышел к дороге и зашагал по ней. Минут через пятнадцать вдали показалась автомашина. Я принялся голосовать. Остановился самосвал. Я попросил довезти меня до города, показал монету, лицо водителя подобрело, он распахнул двери…
Через несколько минут водитель высадил меня у входных ворот, ведущих в город, сказав, что никого ввозить в город не имеет права. Мол, дальше добирайся, как знаешь.
Чуть раньше меня в ворота вошли три человека. По-видимому, муж с женой и маленьким сыном. Я последовал за ними.
Наши шаги отдавались гулким эхом под низкими сводами прохода. Он заканчивался турникетами, которые пропускали по одному человеку. Семья прошла, я – сунулся следом, но турникет вдруг застыл, блокировав меня в тесном пространстве. Сразу с двух сторон выскочили стражники и навели на меня свои лучемёты. Смотрели они очень неприязненно. Под прицелами оружия меня обыскали, забрали нож, деньги, на запястьях застегнули наручники и повели куда-то внутрь.
Краем глаза успел заметить, что только что прошедшие турникет люди остановились и удивлённо смотрели на моё «этапирование». Мальчик спросил:
– Папа, а за что его так? Что он сделал? Его накажут? Поставят в угол?..
Услышав его слова, я усмехнулся. Наказание какое-то, несомненно, последует, но в угол ставить не будут. «А могут ли они меня поставить к стенке?» – мелькнул в голове вопрос.
Я был столь ошеломлён арестом, что первым моим порывом было разорвать наручники – Пояс Перуна помог бы мне в этом! Нож даже отнимать бы не пришлось – он по моему первому зову тут же прилетел бы ко мне и я мог искромсать всех лучом своего бластера. Но остановил себя, твердя: «Ты же хотел побыть в шкуре обычного гражданина Ирия? Так что испробуй всё, что тебе отмерят на твою долю. Имей выдержку, герой, наломать дров ты всегда успеешь…»
Это несколько умерило моё негодование. Потому я относительно спокойно воспринял последующий допрос. По-видимому, офицер был даже обескуражен моим спокойствием. Он привык совсем к иному.
Худощавый мужчина лет сорока пяти с умным лицом, в его густых волосах я заметил первые ниточки седины, пока ещё немногочисленные. На нём ладно сидела униформа, больше похожая на военную, а на какую-то «техническую», как я её назвал. Он провёл датчиком вокруг меня, приложил его к моей правой ладони и лбу. Тут я начал прозревать. С помощью Пояса Перуна просканировал окрестные помещения, изучил охранную систему, содержимое компьютером и аж застонал, поняв, какую дал промашку…
Оказывается, большей части населения были введены микрочипы-имплантанты в правую ладонь и под кожу лба. Это позволяло контролировать каждого человека в любой части города. Так что эти микрочипы заменяли паспорт, позволяли совершать покупки, различные сделки и оплаты. А я таковых чипов не имел, что было обнаружено при входе в город.
– Фамилия, имя? – приступил к допросу офицер.
– Алексей Акимов, – немедленно ответил я. Эти имя с фамилией давно были заготовлены мной для контактов.
– В нашей базе данных нет такого имени.
– Вставьте, будет.
– Это шутка?
– Вовсе нет. Можете не вставлять.
– Вы дерзки.
– Просто отвечаю на ваши вопросы, не более того.
– Начнём сначала! Как ваше настоящее имя и фамилия?
– Я назвал их вам – Алексей Акимов.
– Вы выдумали фамилию! Такого человека нет! Его не существует!
– Он перед вами.
Офицер выругался и продолжил:
– Ладно. Продолжим. Ваша профессия?
– Охотник.
– Охотник? И на кого вы охотитесь?
Я замялся. Назвался охотником, особо не раздумывая, а как отвечать теперь? Легко попасть впросак. Выбрал то, что мне показалось наиболее подходящим.
– Охочусь на птиц.
– И чем же охотитесь? С ножом ходите на птиц? На двуногих «птиц»?
Ясный намёк, что я занимаюсь грабежом.
– Нет, ставлю силки. Но недавно решил оставить этот промысел. Он не шибко доходный. Хочу поискать более достойное занятие.
– Потому и пришли в Декорум?
– Совершенно верно.
– Одеты вы странно. А почему?
– Более сносную одежду мне трудно купить, денег маловато. Охота на птиц много дохода мне не приносила…
Прозвучал зуммер в рации офицера. Он глянул на индикатор, встал и сказал мне:
– Сидите, я скоро вернусь.
Я догадался, что его куда-то вызывают, и дал команду Поясу Перуна послать с ним «наблюдателя». Тот мигом изготовил искусственную мошку, и она в считанные мгновения догнала офицера у двери, устроилась в его волосах. Он даже ничего не заметил, настолько она была мала. Мошка позволяла мне видеть и слышать всё вокруг офицера.
Он ушёл недалеко, в соседнюю комнату. Там уже находился технарь в униформе. Офицер начал первым:
– Ну что? Откопали хоть что-то на этого нахала?
– Ничего! Совсем ничего. Провели поиски по отпечаткам пальцев, по антропометрическим данным, по сетчатке глаз. Ничего! Абсолютно ничего.
– Неужели совсем ничего? Такого быть не может!
– Нож у него странный. Такого у нас никогда не было. Нужны специальные анализы в лаборатории
Я понял, что допустил промашку. Немедленно её исправил, послав мысленную команду ножу через Пояс Перуна и тот начал перестройку на молекулярном уровне, становясь обычным железом. Встроенный световой меч и лазер сделались простой деревянной рукояткой. Снаружи этих превращений никто не заметил. Теперь самые тщательные исследования ничего особенного не обнаружат. Пожалуйста, занимайтесь им!..
– Отправляйте анализы в лабораторию. А с этим наглецом я сам расправлюсь. Опасный тип. Место ему только в лагере.
– Это в пределах вашей компетенции, вам и решать. А я завтра представлю вам результаты анализов.
– Хорошо.
Офицер вернулся ко мне. Сел, задумчиво забарабанил пальцами по столу. Поднял глаза на меня:
– Даю вам последний шанс сказать правду. Итак, имя и фамилия?
– Алексей Акимов.
– Охотник?
– Да, охотник на птиц.
– Малодоходный промысел и вы пришли в Декорум в поисках лучшей доли?
– У вас хорошая память.
– Не жалуюсь. Не знаю, как у вас с памятью, но меня вы запомните. Крепко запомните. Не люблю таких типов, как вы!
– За что?
– Вы слишком вежливы, но внутри издеваетесь надо мной, чувствуете своё превосходство?.. Как у вас обстоит дело с наркотиками, пользуетесь?
– Нет. И никогда не принимал.
– Почему-то я верю вам. Тут что-то другое, чего я не понимаю. А всё непонятное внушает мне опаску.
– Мне тоже нелегко понять вас.
– Понимание нужно мне. А своё непонимание можете оставить при себе.
– Так я и сделаю.
Он помедлил, хотел было что-то сказать, но сдержался. Нажал кнопку. Вошли конвоиры.
Он расписался в каких-то бумагах и передал вошедшим, коротко бросив:
– В лагерь!..
Меня отвели в какое-то помещение с многочисленной электронной аппаратурой, специальным аппаратом поставили метки на правую руку и на лоб. Я тут же дал команду Поясу Перуна проследить, куда будут занесены данные обо мне и впоследствии ликвидировать, через внесённый в компьютерную систему специальный вирус. Совместно со всеми аналогичными, со всем банком данных, чтобы не бросалось в глаза уничтожение данных лишь об одном человеке.
Конечно же, сие являлось явной перестраховкой, но всё же стоило учесть возможность моего вторичного попадание в поле зрения этих типов.
Затем меня повезли куда-то в машине. Высадили, быстро провели по коридору, втолкнули в тесное пространство, где с обеих сторон находилась металлическая сетка. На уровне пояса проходила никелированная труба (во всяком случае, она казалась таковой), к ней пристегнули кольцо с цепью, которая другим концом была прикреплена к моим наручникам.
Подёргал её и услышал:
– Зря стараешься, я пробовал, но неудачно. Очень уж крепкая.
Поднял глаза и увидел в тусклом свете впереди высокого мужчину атлетического сложения, также в наручниках. Подумал, что я не слабее его физически, несмотря на разницу в комплекции, нас хорошо тренировали в Школе, но мне и не было нужды рвать цепь. Это я сделал больше рефлекторно, как все на моём месте. Наручники имели электронные замки, и Поясу Перуна даже не было необходимости создавать ключ для них, достаточно было послать нужный сигнал… Словом, я мог освободиться в любую минуту. Но афишировать этого не следовало.
Я согласился с атлетом:
– Вы правы. Крепкие, мне не порвать. Сделано на совесть.
В это время привели ещё одного бедолагу. Едва конвоиры ушли, он принялся дёргать цепь, проверяя её прочность. Я усмехнулся, подумав, что и он в этом не оригинален – тоже первым делом попытался проверить прочность цепи.
Под ногами оказалась движущаяся дорожка, она медленно перемещала нас вперёд. Помещение закончилось этаким предбанником. За ним по длинному коридору нас провели в салон какого-то летательного аппарата. Здесь тоже по краям имелись трубы, к которым прицепили кольца с нашими цепями.
Мы присели на корточки, ибо сидеть было не на чём, руками держались за трубы. Так промаялись в полёте больше двух часов.
Мне было немного легче, ибо я не был подавлен в такой степени, как другие, ведь в любой момент я мог освободиться, прекратить этот кошмар. Большую часть времени я, с помощью Пояса Перуна выпустив наружу «глаза», обозревал планету с высоты, что явилось скорее развлечением, чем сбором серьёзной информации. Тем более, что потом пошёл сплошной лесной массив, похожий на земные джунгли.
Вёз нас большой экранолёт.
Приземлился он на плацу в центре гигантского лагеря. Наручники сами собой спали с рук, они больше не были нужны.
При выходе наружу нас встретили киборги, блистая бронированной поверхностью. Естественно, что оказать им сопротивление было совершенно невозможно. Правда, я – иное дело, мне они не соперники, но об этом знал только я один. По понятной причине оглашать сие не стал.
Заметил, что из соседнего отсека выходили женщины. Их было не меньше, чем мужчин.
Нас развели по разным баракам. Внутри вдоль стен рядами стояли двухъярусные кровати. Каждому указали его место. Мне досталось нижнее. Я порадовался, тут же посмеялся сам над собой: доволен такой малостью! Такова человеческая натура!..
Но долго отдыхать не пришлось. Последующее навсегда останется в моей памяти, как не имеющее аналогов по своей ужасающей трагичности…
Вдруг завыла сирена и послышалась рявкающая команда всем встать, выйти из барака и построиться для работы. Я не счёл нужным проявить рвение, но тут постель, на которую я прилёг, ударила меня необычным силовым лиловым разрядом, от которого мои волосы встали дыбом. В ту же секунду оказался на ногах, ошалело глядя на кровать. То же самое произошло и с другими, кто в это время также находился на постели.
Прозвучала ещё одна команда, а через несколько секунд уже от пола стали исходить лиловые молнии, сила которых быстро нарастала. Все бросились к выходу со всевозможной быстротой, в дверях образовалась страшная давка. Я с немалым трудом сумел пробиться сквозь месиво человеческих тел…
Снаружи ещё не закончилась ночь, и до рассвета было далеко.
Снаружи нас поджидали киборги, которые тут же выстраивали людей в колонны. Самых непослушных или непонятливых они «угощали» разрядами молний, которые слетали с их металлических рук и хлестали виновных.
Нас привели к низкому строению, выстроили кольцом вокруг него. Я видел большую часть периметра и понял, что здание в плане имеет форму правильного пятиугольника. Маленький пентагон. Каждая из увиденных мною сторон имела шесть дверей.
Киборги между тем подвели нас к тому месту «пентагона», где начиналась линия транспортёра, которая тянулась к мрачному сооружению странной формы, напоминавшего мне массу безобразно сросшихся тёмных кристаллов. Цвет его было сложно угадать в неверном свете немногочисленных уличных фонарей.
Прозвучала категорическая команда:
– Открыть двери. Выносить тех, кто там находится и укладывать на транспортёр. Саботажники, глупцы и нерадивые будут строго наказаны.
Все хорошо понимали, что с ними церемониться не будут. Так что в повторной команде надобности не имелось. Люди кинулись выполнять услышанное. Пошёл и я. Вперёд всех не лез, но и следил, чтобы в последних не оказаться. Разумнее помнить о правиле «золотой серединки». В данном случае оно подходило.
За дверьми оказалось помещение, чуть ли не битком набитое трупами людей. Когда первое ошеломление прошло, то мы принялись их выносить наружу.
Я сразу дал команду Поясу Перуна провести исследование трупов, установить причину смерти. Поднял довольно увесистого блондина с бородавкой на правой щеке. Понёс, чуть замедляя шаг, чтобы успеть провести анализы. Уложил на ленту транспортёра, не сразу оторвал свою ладонь, через которую проходили всё данные. Сделал вид, будто поправляю труп. Только затем отошёл.
Пояс Перуна доложил, что мужчина ещё жив, но находится в коматозном состоянии. Причину его установить не удалось. Наблюдалось крайнее истощение нервной системы и низкое кровяное давление.
Во все стороны полетели созданные Поясом Перуна мошки в качестве наблюдателей. В том числе к тому зданию-друзу, в который по транспортёру поступали трупы.
Я заметил, что среди них примерно одинаковое количество мужчин и женщин. Это мне показалось чем-то важным. Я сделал зарубку в своей памяти.
Перенёс ещё четырёх. Каждый находился в коме.
«Почему, почему?» – вопрошал я, но ответа не получал. Пояс Перуна неизменно мне отвечал: «Не хватает данных для анализа».
Вызвало удивление, что на эту работу вызвали нас, а не поручили киборгам. Они же такое могут делать легко и просто. Но работаем мы. В чём же причина этого?..
В это время поступили данные от тех мошек, которые исследовали «пентагон». Оказывается, это было вовсе не здание, а огромное техническое сооружение, напичканное электроникой, но какой-то странной. Предназначение его Пояс Перуна определить не смог.
Ясно было, что над живыми людьми тут проводились что-то вроде опытов, и в результате они оказывались в коме, словно лишившихся чуть ли не всех своих сил.
А куда отправлялись они теперь?..
Я дал команду получить максимум информации.
Уже когда вместе со всеми ближе к вечеру я вернулся в барак, то Пояс Перуна сообщил, что коматозники в том здании, в которое доставлял их транспортёр, отправляются в резервуар, где в специальной жидкости растворяются и становятся единой биомассой. Она переправляется по трубам в другое здание…
Я был потрясён. Это же ещё живые люди! Их можно было бы вылечить!..
Впрочем, даже то, что их довели до комы, является страшным преступлением, а уж физическое уничтожение!..
Слов у меня не было. Я был готов всё рвать и метать, чуть с ума не сошёл от бешеной ярости, которая переполняла меня. В голове звучало: «Я вам покажу! Этого я вам не прощу! За этот лагерь смерти вы мне ответите!..»
Неимоверным усилием воли всё же удержался от опрометчивых шагов, зубами скрежетал от негодования. Хотелось кричать во всё горло. Но заставил себя молчать и ничего не делать. Мстить лучше с холодной головой.
Я запросил данных по системам слежения за бараком, лагерем, его периметром.
Из барака шла лишь общая картинка. Значит, мои переговоры с другими не будут услышаны.
Я давно приглядывался к широкоплечему шатену. У него было мужественное и честное лицо. Можно было рискнуть.
Его койка была чуть наискосок напротив. Тоже внизу.
Подошёл. Спросил:
– Можно присесть. Есть разговор.
Он подвинулся:
– Садись.
Я сразу взял быка за рога:
– Видел, что с ними сделали?.. Это же ждёт и нас.
– Думаю, ты прав. И что дальше?
– Я не позволю творить со мной такое.
– Ни тебя, ни меня об этом не спрашивают. Или я ошибаюсь?
– Ты прав. Я собираюсь бежать из лагеря.
Шатен сглотнул слюну в горле. Посмотрел на меня пристальнее. Бросил взгляды по сторонам. Я видел, что нас слушало не меньше десятка человек. Повторил:
– Ты не ослышался. Я собираюсь бежать этой же ночью. Один или с теми, кто захочет ко мне присоединиться.
Со стороны прозвучала чья-то реплика:
– Собраться-то можно, но далеко ли ты убежишь?
Кто-то бросил зло:
– Провокатор.
Я ещё заранее настроился на недоверие и непонимание, потому реагировать не стал. Ответил спокойно:
– Ребята, это не глупость и не провокация. Понимайте, как хотите. Но те, кого мы носили, были ещё живыми. Их такими сделали. А потом… – я спохватился, чтобы могу сказать лишнего. – А потом им не оказывали лечения, их по транспортёру куда-то отправляли вовсе не для этого. Уверен, они там умирали. Потому решил больше здесь не оставаться.
– Опять гнёт своё, он «решил». Тут решают другие, – послышались слова мужчины, лежавшего сверху.
– И мы тоже немало можем. И я не один, мне помогут.
– Ври больше! – донеслось из противоположного ряда.
Это меня порадовало. Оказывается, меня слушает людей больше, чем я думал. Легче агитировать.
Я сделал вид, что достаю изо рта, а на самом деле у меня уже находился в руке изготовленный Поясом Перуна микроприборчик в виде маленькой пилюли. Показал тем, кто меня видел:
– Это передатчик. Мы общаемся с моими друзьями, назовём их так. Большего сказать не могу по известной причине. Я послан сюда именно для этого: узнать, что бывает с теми, кто попадает в лагерь. Я думал несколько задержаться, но после увиденного, решил прибегнуть к согласованному с моими друзьями плану экстренной эвакуации.
Никто не мог разглядеть, что у меня в руках, но что-то я показывал и говорил убедительно. Коротко объяснил, наврав, про принцип действия передатчика. Конечно же, никто ничего не понял, но мне стали верить если не все, то большинство. Тут был важный психологический момент: легче всего веришь тому, во что хочется верить. А уж каждый из присутствующих хотел поверить, что можно сбежать из лагеря смерти.
Следовало ковать железо, пока оно было горячо. Я продолжил:
– Ваше недоверие понятно. Я могу уйти один, но мне захотелось спасти и вас… Ну, если не всех, то хоть кого-то. Долго говорить не буду. Просто уже нет времени. Через час примерно я отправляюсь. А вы решайте свою судьбу сами. Каждый кузнец своего счастья. А кто-то кузнечик, – не удержался я от шутки, хотя обстановку вовсе к этому не располагала.
Шатен поддержал меня:
– Я с тобой. Я слышал об этих лагерях, тут долго не живут. Так что риск не такой уж и большой. Двум смертей не бывает…
Сверху мужчина поддержал:
– Эх, будь что будет! Я иду с вами.
– И я…
– И я…
– Пойти мы можем, но дальше стен не уйдём, – пробасил голос издали.
Я моментально ответил:
– Мы выйдем наружу, стены нас не удержат. Даю вам слово.
– Как?
– Увидите. Я не дурак, не буду излагать все свои планы. А вдруг кто-то меня выдаст. Кто пойдёт со мной, тот выйдет за периметр лагеря смерти. Даю вам слово.
Я намеренно, и веско, подобрал именно такие слова – «лагерь смерти». Пусть лучше осознают, где они находятся, – именно в лагере смерти! Ни у кого сомнений в том не имелось. Предостерёг:
– Имейте в виду, где-то здесь установлена видеокамера слежения и микрофоны. Так что ведите себя естественно и громко не говорите. Не давайте им повода заподозрить, что мы замышляем побег.
– Да-да, будьте осторожны, – поддержали меня сразу несколько голосов с разных сторон.
– Говорите вполголоса и только с соседями, а само главное передать по ряду всем остальным через своих соседей.
Барак заполнился неразборчивыми голосами.
Как я понял, большинство приняло решение идти со мной.
Кто-то вспомнил про женщин. Я поддержал:
– Нужно и им дать шанс. Давайте выберем несколько человек, которые пойдут к ним и убедят присоединиться к нам. Но только тогда, когда я скажу. Мои друзья должны перенастроить охранную сигнализацию так, чтобы нас никто не заметил. Для этого нужно ещё немного времени. А вы пока определитесь с добровольцами, и ждите моей команды.
После того, как я сказал о том, что хочу пообщаться со своими «друзьями», почти демонстративно – чтобы видело как можно больше людей – положил мнимый передатчик за правую щеку, подправил его положение. Пусть думают, что я действительно готовлюсь вести с кем-то переговоры…
Вернулся к своей койке и лёг. Ощущения остались не самые приятные. Убеждать было нелегко. Не нравилось, что приходилось врать, так как я не мог открыть полную правду. Вспомнил политиков и агитаторов, подивился, как же они занимаются этим изо дня в день на протяжении чуть ли не всей своей жизни? Твердят и повторяют чуть ли не одно и тоже разным людям, стараются убедить их в том или ином. Вспомнились строчки из детского стишка: «Ох, нелёгкая это работа – из болота тащить бегемота…»