– Понятно, – кивнув, проговорил Орлов, скрипнув зубами.
– Скажи, урус, кого нашему гонцу нужно найти в Большом городе?
– Пусть ваш человек, передаст через дозорных, чтобы его проводили к самому правителю Максутову. Пусть скажет Максутову, что у вас в гостях находится поручик Орлов, со своими людьми. Что мы находимся в отчаянном положении, что идем с боями и далее двигаться не можем, из-за численного превосходства чугучей. Которые вмести с англичанами, пытаются всячески препятствовать нашему продвижению.
Старик внимательно посмотрел в красное, обветренное лицо офицера, с красными от недосыпа белками глаз и, пожевав мундштук трубки проговорил:
– Знаю вашего Максутова, торговое дело справедливо ставит. Скажи своим людям, пусть поднимаются уже, а человека в ваш форт я отправлю прямо сейчас.
Вздохнув с облегчением, Орлов крикнул товарищам, чтобы те поднимались и повернувшись к Сиу спросил:
– Где находится блокгауз?
– Дорогу покажет вот он, – проговорил старик, подзывая молодого воина. – Мы с вами встретимся чуть позже. Когда солнце уйдет на покой, а ему на смену придет луна.
Объяснив своим людям, почему они не могут идти дальше, Орлов повел свой не большой отряд по вековому еловому лесу, следом за проводником. Снежное покрывало было буквально исписано множеством звериных троп во всех направлениях. Они шагали, поэтому хрустящему под ногами, великолепию рисунков, напряженно думая обо всем происходящим с ними. Самого же Орлова терзали мысли о том, что они, в который уже раз должны были подчиниться, непреодолимым обстоятельствам и временно прекратить свое продвижение к столице, до которой осталось идти совсем не много.
Постепенно лесная панорама стала меняться, среди огромных елей и кедра, стали попадаться островки березы и тополя, кроны которых пропускали больше света, из-за чего сумрак понемногу рассеялся. Не прошло и получаса, как они вышли к добротному бревенчатому частоколу, бревна которого были затесаны в верхней части и напоминали огромные карандаши, поставленные кем – то в ряд. Подойдя к бревенчатым воротам, проводник позвал кого – то и вскоре ворота со скрипом отворились. Зайдя во двор, гости остановились, с интересом осматривая несколько хозяйственных построек и сам двухэтажный блокгауз, ладно срубленный из толстых бревен, из трубы которого шел серый дым. Вся территория внутреннего двора, оказалась довольно просторной и представляла из себя круглую форму, шагов двести в диаметре, что позволяло простреливать ее из бойниц блокгауза практически полностью. Держа оборону продолжительное время.
Поздоровавшись с соплеменником, проводник представил его гостям, проговорив буднично:
– Это Мотори, он ведет здесь хозяйство. Именно тут вы дождетесь своих братьев из Большого города, а при необходимости укроетесь за этими стенами от пения пуль и стрел.
– Мотори управляется здесь один? – уточнил Орлов. Глядя на аулета лет тридцати, крепкого телосложения, с суровым лицом и длинными волосами, перехваченными платком на лбу.
– У нас мир со всеми, – проговорил тот. Закрывая ворота за проводником. – Мы держим этот просторный вигвам, на тот случай если нам потребуется спрятать, наших женщин и детей со стариками. Идемте к очагу в тепло.
– Скажи, а сколько нам придется ждать? Пока человек посланный Сиу дойдет до Большого города и вернется сюда с солдатами? – спросил поручик. Направляясь за индейцем к блокгаузу.
– На это уйдет один день и одна ночь, это если с нашим воином ничего не случиться в пути, – отозвался Мотори.
Уже у самых дверей, когда все поднялись на просторное крыльцо и стали заходить внутрь, Джон придержал офицера за локоть и, запустив всех в блокгауз, спешно прикрыл ее за вошедшими. Озираясь по сторонам, он тихо проговорил:
– И, ты всерьез веришь этим туземцам? А если это ловушка и нас специально заманили сюда? Мы ведь даже не знаем, союзники они теперь вам или уже нет! А, что если они в сговоре с нашими врагами и выдадут нас сонными?
– Успокойся, Америка, – проговорил Орлов, покачав головой, – они могли весьма неспешно, перестрелять нас на камнях. Зачем было тогда городить весь этот огород? Мы живы, предупреждены об опасности, в Ново – Архангельск ушел гонец, чтобы привести нам помощь. Самое разумное, дождаться солдат здесь! Да и потом на все воля Господа. Человек ведь живет как правило, и не понимает, почему на его долю выпадают те или иные испытания, или почему в самый последний момент, от него отводятся беды и несчастья. Пути Господа нашего – не наши пути, а его мысли не наши мысли. Идем в тепло.
– Есть, конечно, резон в твоих словах. Только уж больно ждать в гостях у туземцев не хочется.
– Ну, ждать и догонять не лучшая забава – это я согласен! Только я так смекаю, что уж лучше за оградой форта подмоги дождаться, чем среди камней бои вести не равные.
– Твоя, правда, Генерал, – кивнув, отозвался Джон. – Только давай осмотримся здесь и приготовимся к возможной атаке на форт. Знаю я коварство этих аборигенов!
Лишь после того как ими был проверен весь частокол по периметру, изучены все секторы обстрела из каждой бойницы. Изготовлены, установлены и замаскированы три пороховые бомбы вокруг блокгауза, только после этого гости согласились отведать ухи. Которую сварил в большом казане, молчаливый Моторити.
– Ну что, Америка, теперь у нас все правильно? – спросил Орлов. – Теперь – то мы можем ухи отведать? Давайте все в блокгауз к столу!
– Не боишься, Генерал, что траванет нас всех, этот сын леса? – прогудел американец. Глядя с ненавистью на виднеющийся за частоколом лес.
– Сколько же можно на сухомятке сидеть, да еще и живота своего не жалеть? Да и потом рыба – это же не пельмень! Ее никто жевать для фарша не будет.
Внутри, добротно сделанный сруб блокгауза, мало чем отличался от скромной обстановке любого другого форта. Вдоль потемневших бревенчатых стен, стояли деревянные кровати, которые больше напоминавшие широкие лавки. Большой деревянный стол, с хорошо подогнанными досками, вокруг которого стояли небольшие лавки. Большая русская печь, дававшая тепло для обогрева и возможность готовить пищу, на несколько десятков человек одновременно.
Полив друг другу на руки из кувшина, уставшие гости уселись на лавки за длинный стол, сделанный из пожелтевших от времени досок.
Степанов, мешавший огромным черпаком уху, с нескрываемым интересом посмотрел на американцев и, усмехнувшись, спросил:
– Я так меркую, еще совсем не давно, вы и не думали, что придется на землях Аляски, плечом к плечу супротив туземцев и англичан биться с русскими?
– Враги у нас одни и те же, – буркнул Джон. Подозрительно всматриваясь в миску с парящей ухой.
– Это ты правильно говоришь, Америка, – отозвался Орлов, потирая виски. – Да и, что нам делить промеж себя? Русские с американцами только на дружбу обречены.
– Ага, попробуй с тобой, Генерал, не дружить, – пробормотал Бен. С опаской пробуя уху, налитую в миску. – Ты ведь сразу порохом с камнями посечешь, или у противников твоих, чугун пузырчатый получится при выстреле из пушки.
– Вот, вот, – подхватил Джон, – признайся уже, ведь это ты Бернса подорвал? Прознал про караван и подорвал собаку!
– Согласись, Америка, что он сам виноват в произошедшем, – устало, отозвался поручик. Хлебая ложкой наваристую уху. – Он обещал, что супротив нас ничего делать не будет, а теперь пущай их караван стоит на якорях, в ожидании "Марии", хоть до пасхи. Ну, а у нас время образовалось, чтобы правителю нашему доложить и меры принять, упреждающие врагов еще на подходе. Врагов ведь лучше на подступах укрощать, не давая злодейству иноземному вглубь земель наших проникать.
– Ваше благородие, по два куска лосося отвешивать всем? – спросил Степанов, озадаченно мешая черпаком уху в казане.
– Ложи по два, если всем хватает! Мы все заслужили усиленное питание, за все наши доблести и перенесенные невзгоды.
– Хватит, конечно! Наш повар лосося на роту почитай наварил. Э-э-эх, вот у нас в станицах на Дону, тузулук готовят – вместе с ложкой проглотишь.
– Уха, что ли такая? – спросил инженер. – Так она везде одинаковая!
– Э-э-э-э, – темный ты человек, – пробурчал урядник. Добавляя каждому в миску по дополнительному куску рыбы. – У нас это как раз не просто уха! У нас в бульон закладывается по очереди две порции рыбы, которая готовится в открытом котле, а для нее специально готовится "тузулук". Приправа это значит специальная, которая состоит из горького перца, соли с чесноком и бульона. Им – то и поливают рыбу!
– Ты, Константин Петрович, посмотри на выпечку свежую, – проговорил инженер. Глядя на миску с темными лепешками. – Где муку берете, Мотори?
– Земля наших предков, много чем одаривает, – односложно пробормотал тот, сидя у печи.
– А мы без муки бедствуем, – вымолвил казак. – Может, поделишься секретом, как вы ее делаете?
Индеец медленно выпустил струйку дыма из носа и, медленно проговорил:
– Это потому что вы, урусы, не хотите жить по законам земли нашей. Вы спрятались за заборами своих фортов и знать не желаете, чем живет земля наша, что она дарит людям кроме дичи, под этим бесконечным движением солнца и луны.
– Но ведь в этих широтах не растут злаковые, – удивленно проговорил Орлов. – Или это лепешки из корней, которые вы перетираете в муку?
– Верно, здесь достаточно корней камоса, – отозвался Мотори. – Вы, урусы, как медведи, которые вкусили мясо лосося и более не желаете потреблять, что – то другое.
– Никогда бы не подумал, что эти лепешки, сделаны из каких – то корней, – пробормотал Бен, хрустя лепешкой. – И сколько же времени у вас уходит на приготовление муки?
– Собрать корни – это еще не все, – попыхивая трубкой, вымолвил индеец, – их нужно сделать пригодными для выпечки.
– Ну-ка! Научи нас, как надо добывать муку из кустов, – давясь от беззвучного смеха, выдавил Джон. – Только не говори, что их нужно жевать!
– Зачем же жевать корни? Мы просто набираем на отмелях мелкие камни, потом бросаем их в горящие угли, чтобы они хорошо прокалились. Пока камни принимают жар, намечаем участок на несколько локтей во все стороны от центра. Делаем выемку на пол локтя глубиной, ложем на дно сухие ветки и зажигаем их.
– А, зачем все это вы проделываете? – уточнил инженер. С аппетитом жуя паривший кусок лосося.
– Чтобы земля сильно прогрелась, – невозмутимо отозвался индеец. – Когда сучья прогорят, мы убираем оттуда пепел, а в яму ложем очищенные корни комаса, которые сверху засыпаем раскаленными камнями.
– Погоди, – пробормотал Джон, – я, что – то не понял. А мука то откуда получается?
– И я не понял, – буркнул инженер, облизывая жирные пальцы.
Индеец внимательно посмотрел на гостей и, улыбнувшись, пояснил:
– Как только выкуриться трубка, под слоем камней уже будут лежать готовые корни, которые и можно перетирать на камнях в муку. Ну, а будут лепешки с вареным мясом – тогда и костры племен никогда не погаснут.
– Это сколько же корней насобирать надобно, чтобы зиму перезимовать? – прошептал урядник, качая головой. – У нас хлебушек по – другому добывается!
– Край наш суров – это, правда, – проговорил аулет, – но комаса наша Большая Медведица посылает нам в достатке. Нужно только собирать и не лениться.
– Наши люди иногда употребляют этот корень в пищу, – проговорил Орлов, доедая свою порцию ухи, – но это скорее от безысходности. Мы, Мотори, привыкшие к другим разносолам…, хотя может быть ты и прав, насчет того, что мы как медведи вкусившие мясо лосося.
Поблагодарив аулета за обед, Орлов вышел с Джоном во двор, оставив товарищей отдыхать на лавках, в жарко натопленном блокгаузе.
– Тебе ничего не показалось странным? – спросил американец закуривая.
– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросил поручик. Поправляя накинутый на плечи полушубок.
– Такое впечатление, что ваши поселенцы, покидали это милейшее заведение в большой спешке, как впрочем и лесопилку. Ну, сам посуди…, порох оставили, стекло в рамах, даже посуду с ложками и вилками. Это на бегство похоже скорее! Тебе так не кажется?
– Кто его знает, – пожав плечами, отозвался поручик. Разглядывая грациозно возвышающие над лесом скалы. – Прибудут скоро солдаты, тогда все и узнаем. Возможно Максутов, уже знает про англичан, что те караваном сюда идут, поэтому и людей в кулак собирает в столице, чтобы злодейству иноземному противостоять сподручнее было. Да, и индеец говорит, что наши обещали вернуться.
– Не нравится мне все это, Генерал, ох не нравится, – буркнул сквозь зубы американец. – Ваши люди покидают один форт за другим, сюда на всех парах, идут англичане караваном, наши моряки высаживают караул в низовьях Юкона, на нас охотятся какие – то туземцы. Мы же засели в этом форте и даже не знаем, отправил этот Сиу гонца в вашу столицу или нет! Может наши скальпы, уже проданы по дешевке этим самым Сиу?
Внезапно в разговор вмешался, тихо подошедший Мотори, который глядя на тяжелые темные тучи, твердо проговорил:
– Глаза Великого Сиу видели много зим и ему незачем обманывать урусов. У нас с ними давний мир, так решили наши вожди много зим назад. Наши жены с детьми часто приходили сюда и помогали урусам, сортировать и выделывать меха, а шаман урусов лечил наших людей. Зачем Сиу продавать скальпы урусов?
– Здесь была зверобойная база? – спросил американец, покачав головой.
– Верно, говоришь, американец, – отозвался аулет, попыхивая трубкой, – это был зверобойный форт. Жаль, что урусы ушли, мы с ними жили дружно.
– Вот нам и не понятно, почему они вдруг ушли, – со вздохом проговорил Орлов.
– Они нам ничего не объясняли, но мы видели в их глазах печаль. Может их, призывали духи предков, а может ваши вожди решили уйти к новым землям.
Разговор оборвал звук открывающегося окна на втором этаже блокгауза, из которого показался взволнованный Бен. Приложив палец к губам, он тихо прошептал:
– Сюда кто – то идет.
Переглянувшись, Орлов с Джоном бросились в блокгауз и, прыгая через ступеньку, поднялись на второй этаж, у одного из окон которого стоял Бен.
– Вон на том склоне между деревьев я заметил несколько аборигенов, – проговорил тот озадаченно. – Не знаю, наблюдали они за фортом или нет, но двигаются они явно в нашу сторону.
Поручик поднял бинокль и долго всматривался в лесистые склоны, пытаясь разглядеть мелькающие тени незваных гостей. Наконец он опустил бинокль, и тихо проговорил:
– Разрази меня гром…, этого просто не может быть. Это же Хитрый Лис со своими людьми! Этого же просто не может быть! Не утонул, значит, гад! Ох и живучий же он!
– Это тот, который шхуну Бернса со своими людьми отбил? – уточнил Джон, играя желваками.
– Он родимый нас в полон, взял на шхуне! Я точно помню, что от моего удара он за борт улетел! Вот ведь живучий паршивец. Всем занять круговую оборону! Ты, как чувствовал, Америка, что вначале надобно обороной блокгауза озадачиться, а уж потом трапезничать. Все по местам!
Прошло несколько часов томительного ожидания, прежде чем из-за забора до защитников блокгауза донесся крик Лиса:
– Мотори! Это говорит Хитрый Лис! Нам нужно поговорить с тобой, впусти меня! Я приду один и без оружия.
– Все внимательно следим за своими секторами, – не громко скомандовал Орлов. – Стрелять без команды, лишь при пересечении частокола. А ты, Мотори, попробуй поговорить с этим Лисом, только во двор не впускай, ни под каким предлогом. У вас с ними мир, глядишь до чего – то и договоритесь.
Аулет кивнув в знак согласия и медленно приоткрыв окно, громко крикнул:
– Говори, что хотел и уходи! Великий Сиу запрещает мне говорить с теми, кто стоит за стеной.
– Ты не впустишь своего брата? – удивленно уточнил Лис.
– Твоими братьями давно стали англичане! Поэтому твой нож и не режет мясо у наших костров! Говори, что хотел и уходи!
– Ты не прав, Мотори! Пусть ваша Большая Медведица будет свидетелем, что ты не прав. Англичане просто хорошо платят, в том числе золотом, оружием, порохом, солью! А, что им нужно взамен, я тебя спрашиваю? Взамен эти глупцы, просят пустые слова и обещания! Почему же не дать им того, что они просят и что вообще ничего не стоит?
– Я вижу, ты стал таким же, как и англичане, – с грустью отозвался Мотори. – Ты очень далеко ушел от могил своих предков, и я не думаю, что глядя на тебя с небес, их глаза светятся радостью.
За частоколом повисло тяжелое молчание, а занявшие в блокгаузе оборону, стали с напряжением ждать развязку. Вскоре среди ветвей одной из елей, они заметили проворно поднимающегося индейца – это был Лис. Забравшись чуть выше частокола, он внимательно осмотрел двор и, заметив Мотори стоявшего у окна, вновь закричал:
– Эти самые англичане, хотят купить у нас несколько участков земли, которую урусы считают своею, и которая еще задолго до их появления здесь, принадлежала нашим предкам! Они готовы хорошо заплатить за эти участки и почему бы нам не продать их?
– Мне жаль тебя, Лис, – крикнул Мотори, – потому что твои глаза, затуманены алчностью. Возьми в прибойной черте океана горсть песка и попробуй пересчитать песчинки нашей земли, а я пересчитаю деньги англичан. И пускай Большая Медведица рассудит, у кого это получится быстрее.
– Ну, что же – это достойный ответ воина! Только мы не знаем, чтобы сказал на этот счет Великий Сиу, – криво усмехнувшись, отозвался Лис.
– Он ответит точно также, уходи!
– Хорошо, я спрошу у него. А ты не хочешь, познакомить меня с твоими гостями?
– С какими гостями? – уточнил аулет. Озадаченно посмотрев на Орлова.
– Я знаю, что у твоего очага нашли приют урусы и янки, мы давно идем по их следу. Это наша добыча!
– Зачем они вам?
– Они стреляли в наших братьев и многие из них закрыли свои глаза в вечном сне. Отдай их нам, и мы уйдем. Зачем нам ссориться из-за них?
– Это гости Великого Сиу, найди его и спроси об этом!
– Вот ведь гад ползучий, – со злостью прошептал Джон, зло сплюнув. – А то, что его братья вместе с ним, первыми, напали на нас, молчит.
– Ваш Сиу уже очень стар! – крикнул Лис со злостью. – Он уже плохо понимает речи своих братьев. Разве мы не можем решить сами, кто должен сидеть у наших костров, а кто нет? Ваш Сиу далек от нас, как ястреб от луны! Пускай выйдут янки с урусами за ограду, и мы уйдем. Большая Медведица видит, что мы не хотим, что бы из-за чужаков запели пули и стрелы.
– Я сказал тебе уходи! А если попробуете пойти на приступ, то гибель твоих братьев, ляжет на твои плечи. Я все сказал!
– Пусть будет по – твоему, – со злостью отозвался гость, – пусть тучи стрел и пуль закроют от вас солнце, а сами вы найдете позор, а не славу.
* * *
Уже давно скрылся Лис, а люди в блокгаузе все сидели у бойниц в тревожном ожидании, наблюдая за подступами к частоколу.
– Быстрей бы уже на приступ двинули, – нарушив молчание, проговорил Бен.
– Они пошли за своими братьями, которые ждут вас у переката, – отозвался аулет. – Уже к ночи они будут здесь, ждать осталось не долго.
– Как же он придерзок, паршивец, – прошептал с остервенением Степанов. – Чует, что сила пока на их стороне, и помощь иноземная. Не знают поганцы ужаса от атаки "казачий лавы", вот и ходит хвост распушив.
– Что же теперь с нами будет? – подавлено проговорил инженер.
– Скверно, что они так быстро на нас вышли, – пробормотал Орлов. – Это очень скверно…, но не смертельно. Нам нужно продержаться один день и одну ночь, до прихода наших солдат с казачками. Ежели Лис может привести своих воинов лишь к ночи…, то продержаться нужно одну ночь. Я правильно меркую, Мотори? Может нам вообще как опуститься вечер, покинуть форт?
– Лис хитер, – отозвался аулет, раскуривая трубку, – он наверняка оставил наблюдателей. Которые пойдут за вами, оставляя едва приметные метки. И тогда вам придется принять бой среди деревьев.
– Все ясно, – буркнул поручик, массируя виски. – Это ты верно, казак, подметил, что не пуганы они, к сожалению, атаками вашими отчаянными.
– Про атаки ваши лихие, даже у нас в нижних штатах знают, – пробормотал Джон задумчего.
– Вот те раз! – воскликнул урядник. – А у вас, откуда же знают?
– Один генерал ваш, учил наших солдат, во время войны, как это "лавой "атаковать.
– Это ты, Америка, не про полковника Турчанинова сказываешь? – уточнил Орлов, наблюдая за своим сектором.
– Про него самого. Он во время войны командовал полком, в армии Линкольна. Тогда – то он и получил чин бригадного генерала, от самого Линкольна!
– Вот ведь судьба как сложилась! Сам из семьи казачьего офицера, Академию Генерального штаба закончил, а воевал у вас, и жить говорят остался. Отчего же в Родину не вернулся, не знаешь?
– Я с ним личные беседы не вел, а от других слышал, что он, таким образом, против вашего крепостного права, да самодурства при штабе выступал.
– Хороший он человек, задушевный я бы сказа, – кивнув головой, отозвался Орлов, – жив значит. Ну и слава Богу! И где же он живет теперь?
– Да, живет в штате Иллинойс, даже поселение там организовал в месте уединенном.
– Эх, Россия – матушка, – со вздохом проговорил поручик, – сколько достойных сыновей твоих, рассеяно и раскидано по всему миру. Может так сложиться, что и для нас бой предстоящий последним будет…, под этими стенами, и никто не узнает про это. Но верю, что рвем жилы мы тут из последних сил, живота своего не жалеючи не напрасно.
– Нам только и остается, уповать на волю Господа, – кивнув, пробормотал казак. Отчаянно крестясь при этом. – На то, что дозволит нам вернуться в Родину. Дозволит пересилить все наши беды.
– Спасибо еще надо сказать, союзникам нашим, – отозвался поручик, – за то, что с нами все тяготы разделяют. Где вольно, а где и не вольно, где и вовсе смерти в глаза смотрят с нами вместе.
– Мы и в страшном сне себе представить не могли, что придется в такую передрягу попасть, что наш Харли такую смерть примет, – пробормотал Бен. – Упокой, Господи его душу.
Орлов посмотрел на американца, чиркнув спичкой, прикурил окурок сигары и твердо произнес:
– Вот доберемся до Ново – Архангельска, буду хлопотать перед самим Максутовым, о денежном вашем вознаграждении, за помощь вашу неоценимую.
– Да, будет тебе, Генерал, из нас героев делать, – буркнул Джон, махнув рукой. – Так уж сложилось, что народы наши, должны помогать друг другу в лихолетье. Наш народ никогда не забудет то время, когда решалась судьба неделимости наших Штатов, и когда только Россия поддержала нашу не делимость, Только Россия, вступилась за нашу целостность, твердо и решительно.
– Верно, Джон говорит, – поддержал товарища Бен, – у нас до сих пор газетчики пишут, про нашу близость. Да и по духу мы, очень одинаковые!
– Будем надеяться, что народы наши, всегда будут жить в мире и согласии, – кивнув, вымолвил Орлов. – Ну, а теперь давайте еще раз повторим все, что мы делаем в случае нападения, на тот случай ели дерзнут нас на прочность проверить.
* * *
Обсудив все возможные варианты развития событий, и еще раз проговорив о том кто, что делает в той или иной ситуации, защитники блокгауза стали ждать. Это все, что им оставалось в сложившейся ситуации.
Когда уже совсем стемнело, а среди хмурых туч стало угадываться звездное небо, внезапно лес за частоколом взорвался ружейным залпом. В ту же секунду из лесной чащи, используя тонкие жерди, на забор, буквально взлетело до полусотни индейцев. Под гортанные, отрывистые крики они как горох стали сыпаться во двор форта, с воплями и улюлюканьем бросаясь к блокгаузу.
– Пли! Пли! – закричал с ненавистью Орлов, стреляя из винтовки. – По бомбам бьем!
Залп из винтовок по блокгаузу, не причинил защитникам никакого вреда, и они открыли ответный огонь. Но темное время суток сделало свое дело, осложнив ведение прицельного огня, а значительный перевес в живой силе, позволил наподдавшим довольно быстро приблизиться к бойницам форта. И уже через пару минут, перекошенные лица атакующих, стали мелькать за бойницами, в клубах сгоревшего пороха.
– Кто видит бомбу? Огонь по бомбе! – закричал Орлов, разряжая в наподдавших два револьвера одновременно.
Его вопрос мгновенно утонул в грохоте выстрелов и в истошных криках нападавших. Тогда расстреляв патроны, он бросил револьверы и, схватив винтовку, бросился на второй этаж. Где клубы густого порохового дыма относились боковым ветром, что позволяло прицелиться и произвести верный выстрел по схрону с пороховой бомбой. Заняв позицию, он быстро перезарядил винтовку, тщательно прицелился и выстрелил. Но к его удивлению и ужасу ничего не произошло. Он еще несколько раз перезаряжал с остервенением винтовку и нажимал на курок, не обращая никакого внимания на противно свистевшие вокруг стрелы и пули, но заложенный заряд не подрывался.
Внезапно среди грохота боя и мощных, тупых ударов чем – то массивным в двери, он уловил какое – то движение сзади. Обернувшись, он вдруг увидел одного из нападавших, неизвестно каким образом, оказавшимся на втором этаже, с занесенным над головой для броска дротиком. Едва успев увернуться от смертоносного железа, которое с характерным хрустом воткнулось рядом, поручик тут же сцепился с напавшим на него в прыжке индейцем. Хрипя и давясь от кашля, Орлову с трудом удалось разжать вцепившиеся в горло руки, выхватить из-за голенища сапога нож и два раза нанести смертельные удары в бок оседлавшему его индейцу. Тело, которого мгновенно обмякло и, забившись в смертельной агонии, сползло на пол.
Морщась и тяжело дыша из-за клубов сгоревшего пороха, который поднимался с первого этажа, поручик с трудом встал и, шатаясь, вернулся к бойнице. Сверху было хорошо видно, что уже все нападавшие успели пересечь двор форта, и теперь часть из них пыталась выбить бревном двери, в то время как другая вела плотный огонь по бойницам, не давая людям Орлова вести ответный огонь. Защитников блокгауза спасало лишь то, что входные бревенчатые двери, имели надежные кованые запоры, а бойницы располагались гораздо выше человеческого роста.
– Сейчас, сейчас, – хрипел офицер, заряжая винтовку.
Проведя медленно ладонь по лицу, он тщательно прицелился и плавно нажал на курок. На какое – то мгновение, огромная яркая вспышка осветила все вокруг, обдав нестерпимым жаром. А уже в следующее мгновение, взрывная волна швырнула его с чудовищной силой к противоположной стене.
Придя в себя, поручик, долго жмурившись, тряс головой, пытаясь понять, почему так стало тихо. С трудом поднявшись по стене, опираясь на ствол винтовки как на костыль, он доковылял до ближайшей бойницы. Огромное серое облако сгоревшего пороха, медленно перемещалось в сторону скал, словно чудовище из народных сказок, сделавшее свое черное дело и теперь спешившее унести с собой чужие жизни. В целом расчет оказался верным и в очередной раз подтвердил свою эффективность. Взорванная пороховая бомба, начиненная волчьей картечью, переломила ситуацию в корне – атака индейцев захлебнулась. Большая часть наподдавших осталась лежать у блокгауза, получив ранения и контузию различной степени тяжести. И уже не представляя реальной опасности для защитников. Десятка два уцелевших чугучей, довольно проворно бросилось обратно к частоколу, перемахнув через который растворились между деревьев.
– Аминь, прости, Господи, – прошептал Орлов перекрестившись.
На первом этаже все еще висел пороховой дым, а сами защитники с трудом приходили в себя, оглушенные и потрясенные силой взрыва. Медленно, прихрамывая на левую ногу, Орлов обошел все бойницы, внимательно осматривая территорию форта. И только убедившись в том, что опасность действительно миновала, обессилено опустился на пол, рядом с урядником.
– Злая была атака, – прохрипел тот, отплевываясь от сажи.
– Ну, мы – то с тобой и страшнее видали, – отозвался офицер, пытаясь прикурить, дрожащими руками окурок сигары. – Скажи…, почему бомбу не зажег, как уговаривались?
– Виноват, ваше благородие, – с жаром зашептал казак, – приказ ваш слышал, палил многократно. В толк никак не возьму, то ли глаз фальшивил, то ли палец на курок не так ложился.
– Ладно, не вини себя…, я тоже стрелял многократно, еле зажег ее окаянную. Мой это грех, не учел я, что мы здесь в низине, из-за этого дым пороховой быстро – то не выветриваться. Да и наподдавшие мелькали как на ярмарке, еле рассмотрел, куда палить надобно. Ты ранен как я посмотрю?
– Да, это ерунда, рикошетом руку зацепило, – отозвался тот, – Бену вон в голову прилетело и в живот досталось.
– Есть еще пораненные? – уточнил Орлов вставая.
Как оказалось, все защитники, кроме Бена, имели легкие и касательные ранения. Проверив ранение Бена, поручик покачал головой и, помогая Джону, делать перевязку проговорил:
– Ранение скверное, воды нельзя давать…, будем уповать на милость божью и на скорейшее прибытие наших солдат. Держись, американец, силы экономь, верю, что все у тебя будет хорошо…, немножко уже ждать осталось.
Идем, Степанов, во двор, пока нехристи от контузии не очухались, Лиса поищем. Может, подох поганец, а нет так поможем, глядишь с его гибелью и не сунуться более паршивцы.
С трудом открыв входные двери, из-за убитых тел, лежащих вповалку на крыльце, поручик с казаком шагая по телам изуродованных и убитых спустились во двор. Их взору вновь предстала ужасающая картина – разорванных, разбросанных по двору тел, останки которых зловеще парили в лунном свете. Ужас всего происходящего, дополняли надрывные завывающие и глухие стоны раненых. Которые растворялись, в рвотном запахе горелого мяса и вывернутых внутренностей, буквально висевших в воздухе. Обойдя весь двор с урядником и добив около двух десятков раненых, Орлов вернулся в блокгауз, так и не найдя Лиса. Стены их крепости, срубленные из больших деревьев, помогли защитникам отбить атаку. Но потеря Бена и многочисленные легкие ранения, которые были получены при отражении атаки, значительно осложнили их положение.
– Отыскали этого урода? – спросил Джон. С остервенением разрывая нательную рубаху на бинты.
– Как в воду канул, – отозвался поручик устало, садясь рядом с раненым. – Либо ушел шельмец, либо в атаку вовсе не ходил.
– Эх, Бен, Бен, – бормотал американец, качая головой. – Это я не углядел, прости меня…, поздно увидал как тебя через бойницу соседнюю выцеливают с наружи.
Орлов внимательно посмотрел на бледное, покрытое крупными каплями пота, лицо американца и тихо проговорил:
– Держись, дружище, немного терпеть осталось. Скоро уже наши солдаты прибудут, а в столице нашей целая больница будет в твоем распоряжении! Там и не таких как ты пораненных, с того света вытаскивали.
– Ну, что, Константин Петрович, умыли мы этих уродов? – едва сдерживая слезы, спросил инженер. Прижимая к кровоточащему уху, кусок окровавленной тряпки.
– Правда твоя, инженер, как есть умыли. Надолго ли они угомонились, вот вопрос? Ты, как я посмотрю ранен?