– А как иначе? Появление вашей империи, как мирового игрока, перевернуло и изменило весь политический климат в Европе. Ваше появление спутало все европейские карты, все правила игры.
– Да уж, с нами можно либо торговать, либо воевать, что вы и пытаетесь делать. Ладно, пойду я, пожалуй, и запомни…, к утру должен быть курс на Ново – Архангельск! И не дай тебе Бог, что-то напутать в своих расчетах. Я помню, что ты принимал участие в убийстве, товарища нашего американца. Поэтому ежели конфуз какой за тобой прознаю…, одним словом, ты меня понял.
– Конечно, Генерал, – кивнув, пробормотал пленник. – Меня дома ждет больная мать и мне нужно только одно – побыстрее вернуться в Англию.
– Значит будем считать, что мы договорились.
* * *
Спустившись на скользкую палубу, поручик подошел к борту и, вцепившись руками в холодный металл, подставил лицо холодному, обжигающему ветру Арктики. Все, о чем пытались умолчать капитан со шкипером, Орлов знал не понаслышке, не трудно было додумать за противника, что ему с боевыми товарищами приходилось не раз делать. Кроме того, точно такими же методами, работала Русская секретная служба, в орбиту интересов которой уже давно входили не только тактические задачи, но и стратегические. С детальным просчетом ближайших и отдаленных событий. С многочисленной армией конфидентов и "прикормленных "людей по всему миру, точно так же, работавших под чужой личиной, на приумножение и преуспевания империи. Используя где тайно, а где и явно, свои связи и знакомства для сбора военно-политических сведений. Чтобы на берегах Невы, имели полную картину происходящих в мире событий. Сбор ценной информации отдельными разведчиками, уже не отвечал требованиям стремительно меняющегося мира, и она уже собиралась на всех уровнях, начиная от дипломатов и купцов, заканчивая простыми моряками и работными людьми, которым дозволялось радеть на благо государства Российского. Кто – то работал в наем, кому-то прощались какие-то грехи его подлые, и человека не "забивали в железо", а предлагали помогать усердно в делах секретных.
* * *
– Ваше благородие! – донесся до Орлова, крик урядника. – У нас беда стряслась! Горе лютое!
– Что случилось? – выпалил поручик, озираясь по сторонам. – Опять в приступ пошли?
– Атака при такой волне не возможна! – крикнул Степанов, держась руками за живот. – У нас китайца кто – то зарезал!
– Как это зарезали? – выпалил Орлов. Бросаясь по трапу вниз. – Кто же это сделать посмел?
– Не могу знать, ваше благородие, – частил казак. Едва поспевая за офицером. – Я от их харчей, с "позорного стула "никак сойти не мог, а его так смекаю, в этот самый момент и зарезали.
Китаец лежал в том же самом кубрике, в одном из гамаков, с открытым ртом и стеклянными глазами, смотрящими в одну точку на потолке. Огромный кинжал воткнутый в область сердца, не оставил бедняге ни малейшего шанса.
– Кто же его это так? Прими, господи, его китайскую душу, – прошептал Орлов. Смахивая испарину со лба.
– Да, тут как раз все понятно, – пробормотал Джон, сонным голосом.
– И, что же тебе понятно? – уточнил поручик, снимая фуражку.
– Капитан его зарезал!
– Почему ты так решил, что это он злодейство учинил?
– Я, Генерал, полицейский хоть и бывший, но дело свое знаю. Да и предупреждал я, что от этого проходимца, всякое коварство можно ожидать.
– А ели энто не он? – с сомнением, проговорил урядник. Отчаянно крестясь при этом.
– В самом – то деле, Америка,… нужны факты, – поддакнул поручик. Внимательно разглядывая убитого, при свете керосиновой лампы.
– Хотите факты? Пожалуйста, вот вам факты! Казак из гальюна не вылезал, шкипер карту рисовал, я с инженером в соседнем кубрике спал, кочегары в котельной заперты, товарищи мои в карауле стоят наверху. Кто здесь оставался?
– А ведь и правду Америка говорит! Только у капитана и была возможность злодейство учинить, – прошептал урядник.
– Может на борту еще кто – то прячется? – предположил Орлов, поморщившись.
– Брось, Генерал, мы же здесь все несколько раз обыскивали! Ну, ничего, я сейчас с этим мереным жирным, по душам побеседую! Я из него правду вместе с жилами вытяну!
– Нет уж, Америка, – покачав головой, отозвался Орлов, – ты его поломаешь ненароком. А шхуной кто управлять будет? Или ты к штурвалу встанешь? Лучше я уж сам с ним побеседую, эх жаль, не успел я с китайцем потолковать. А где сейчас капитан?
– Все там же на камбузе, – отозвался американец.
Зайдя на камбуз, поручик застал Бернса сидящим за столом и с отрешенным видом, смотревшим, на пустую бутылку. Судя по его взъерошенному виду, он был явно чем – то озадачен.
– Я все понял, – тихо прохрипел он. Повернув качающуюся голову в сторону вошедшего. – Меня продал мой раб! Только мой кок мог слышать, наш разговор у губернатора Индии! И он меня продал! Он все слышал, когда мы после обеда, сидели на палубе "Марии "перед отплытием сюда. Именно он тогда нас обслуживал на палубе. А ведь я его, когда – то спас от верной смерти! А он меня продал…
– И как же его спас капитан Бернс? – спросил Орлов, садясь напротив.
– Много лет назад, на широте Мальстрима! Тогда дул свирепый зюйд – вест…, мы легли в дрейф, из-за поломки в машине… Тогда – то наш сигнальщик и доложил, что им замечены сигналы бедствия, которые подавали с какой – то шхуны. Она попала в скверное течение, у нее была сбита фок – мачта и паруса, а сама она давала крен на правый борт. Я тогда приказал догнать ее на запасной машине…, но спасти нам удалось только этого китайца… А он гад, меня продал…
– Значит, капитан признает, что зарезал своего кока?
– Эта была моя вещь! И я его зарезал, вот этой самой рукой как поросенка! – выпалил капитан, с пеной на губах. – Он был моим личным рабом, и я мог сделать с ним все что угодно.
– Может, поговорим? – спросил Орлов, расстегивая полушубок.
– О чем? – сразу насторожившись, уточнил Бернс. – О китайце?
– О вашем секретном задании. Я хочу знать, зачем вы здесь оказались.
– Ты, воевода, опять про свое? Ну, давай поговорим, только ты не забывай о своих обещаниях.
– Я же дал слово капитану Бернсу и сдержу его, если капитан не будет чинить нам препятствий. Ни судовая команда, ни ваши лорды отправившие вас сюда ни чего не узнают.
– Черт с тобой, воевода! В конце концов, своя, рубашка ближе к телу, а вся эта мышиная возня чистоплюев, которые хотят въехать в рай на горбу моих парней, мне не нужна. Что тебя интересует?
– Меня интересует, что это за караван идет сюда на всех парах? Что у них на борту и военные ли это корабли?
– Они должны доставить, какой – то груз, а я должен провести их к берегу, минуя все мели. Что за корабли мне не ведомо, что за груз у них на борту я не знаю. Меня не посвящали в эти тайны, я просто капитан.
– Это оружие для индейцев или десант?
– Очень может быть, точно я не знаю. Мое дело осуществить проводку судов, по фарватерам и точка, – с остервинением, прохрипел капитан.
– Как же капитан хотел осуществить проводку кораблей, если у него нет карт с подробным описанием прибрежной полосы?
– В том – то весь фокус и заключался, – самодовольно улыбнувшись, проговорил Бернс. Показав редкие, желтые зубы. – На головном корабле, у капитана есть новые карты всей прибойной полосы Аляски. Я с его лоцманом и должен был согласовать маршрут судов.
– У них новые карты, а у вас промеренные вами фарватеры, – пробормотал Орлов, задумчего. Ну, что же умно. А откуда же у капитана, оказались эти самые новые карты? Их еще нет даже в нашем заглавном форте.
– Не знаю точно…, вроде они переданы каким – то служащим, из вашего адмиралтейства в Петербурге.
– И кто таков этот служащий?
– Ну, этого я как раз не знаю! Да и зачем мне это знать? Знаю только, что карты срисованы профессионально, на них каждый остров, каждый риф, каждая бухта, привязаны по широте и долготе.
– Хороший значит, у нас служащий работает в адмиралтействе, – буркнул поручик, со вздохом.
– Деньги! Деньги на этом свете, все решают! Я не удивлюсь, если и на том свете все решают они.
– И где же у вас точка встречи?
– Ее можно найти на моей карте, которую забрал шкипер для работы на мостик – это на внешнем рейде, не далеко отсюда. Они по прибытию отдадут якоря и будут ждать нас, а больше я ничего не знаю.
– Ну и ради чего все это? – спросил Орлов. – Должны же быть веские доводы, для этого рейда, ведь это может перерасти в новую войну.
– Эх, воевода, – со вздохом, проговорил Бернс. – Мы все любим старушку Англию. Мы верой и правдой служим ее Величеству, не зависимо от того кто мы в этой жизни. Мы все радеем за то, чтобы наши фабриканты, свободно торговали не только с Индией, но и со всем миром. Причем торговали не, только беспошлинно, но и беспрепятственно!
– А Россия для вас на этом пути, заглавным врагом получается? Угрозой так сказать на Востоке?
– А оно так и есть! – выпалил Бернс, задохнувшись от возбуждения. – Как – никак стомиллионный медведь! Мы помним, как сам Наполеон свернул себе шею, на вашей Московии, а мы умеем делать выводы.
– Тебе не смешно, Бернс? – усмехнувшись, уточнил поручик. – Ты всерьез считаешь, современную Россию конкурентом Англии? Мы никак не можем управиться с кавказскими делами, одни турки чего стоят, не без вашей помощи конечно, а тут еще вы. Тебе не смешно?
– Лишь наступление – это основа победы, – прохрипел сонно Бернс. – Нападаешь первым – значит, имеешь шанс на первый удар.
– Это же опять война! Снова будут гибнуть и ваши и наши солдаты.
– Это уже будет не моя война, воевода, – промычал капитан. – Если она и начнется…, то я со своими парнями буду уже далеко.
* * *
Сказав это, Бернс внезапно повалился на стол и, уткнувшись лицом, в металлическую миску захрапел. Какое – то время Орлов, молча, сидел в прокуренном камбузе, думая об услышанном. Теперь он знал главное, – английский караван был уже действительно на подходе и шел он именно к берегам Русской Америки, явно с каким – то не добрым умыслом. И именно шхуне капитана Бернса, на начальном этапе, отводилась заглавная роль – роль проводника. И это был тот самый капитан, которому поручик Орлов дал слово, что не будет чинить никаких препятствий после доставки их не большого отряда в форт Ново – Архангельск. Он вдруг остро осознал, что должен сделать все возможное, но не допустить этой встречи. Сидя на камбузе иноземного корабля, напротив храпящего капитана, он с какой – то особой болью, прочувствовал всю свою беспомощность перед сложившимися обстоятельствами. Которые были выше его, выше русских колонистов, таких как Ванька – безухий, которые из последних сил пытались отстаивать интересы империи, не жалея себя, терпя многотрудные лишения и испытания. Его поручика Орлова, угнетало то, что все эти не человеческие усилия, происходили на фоне общего упадка колонии. Где падал пушной промысел, который составлял основу, благополучия поселенцев. И где первенство постепенно отходило к Канаде и Англии. Откуда меха хлынули в Европу в огромных количествах, причем гораздо дешевле, чем предлагали российские купцы. Китобойный промысел постепенно перешел в руки американских китобоев, суда которых были более современными, обладали хорошей скоростью и маневренностью, а самое главное эти суда могли очень быстро возвращаться в свои порты. Что давало возможность американцам, поставлять дешевый, а самое главное качественный, океанский продукт в порты своих южных штатов. В то время как флот самой России у берегов Русской Америки был малочисленным, маломерным и явно устаревшим – парусным.
Правителю Русской Америки, приходилось фрахтовать чужие корабли, не только для доставки в отдаленные форты провизии и прочих припасов, но и для доставки служебных депеш. Уже в который раз Орлова стали терзать догадки, об истинных, причинах бездействия и упорном молчании Петербурга. В котором находилась штаб – квартира купеческой компании, которая занималась управлением делами колонии. Колонии, где колонисты буквально ходили по минеральным богатствам. Орлов с болью подумал, что все это кому – то выгодно. Выгодно, чтобы в этих землях все пришло в упадок.
Сидя в чреве иноземной шхуны, он с какой-то острой тоской, вспомнил зимний Петербург. По улицам которого мчатся санные экипажи, мелькающие окна магазинов и многочисленных кофеен, бойкие крики коробейников и смех питерских барышень. Все эти картинки из прошлой жизни, никак не вязались с тем, что ему довелось повидать за последние два года. Перед глазами стояли трупы убитых индейцев, безымянные могилы казаков и простых поселенцев, лица всех тех, кто верой и правдой жил и боролся на кромке империи, отстаивая из последних сил ее интересы.
Орлов медленно поднялся и, уединившись в соседнем кубрике, провалился в какой-то липкий сон. Лишь утром его разбудил урядник, который с грохотом скатился по трапу и бойко доложил:
– Ваше благородие, утро уже наступает! Корабль, чей – то по левому борту просматривается, в нескольких верстах от нас!
– Быстро всех поднимай! – крикнул Орлов. Бросаясь по коридору к трапу.
В сумерках утра, среди рваной пелены тумана, в нескольких милях от шхуны, угадывались контуры большого военного корабля. Который, судя по всему, бросил якорь еще ночью, спасаясь от не погоды.
– Ночью туман лег, да снег сыпал, – пробормотал, стоящий рядом Бернс. Дыхнув на поручика острым перегаром. – Вот мы его и не заметили.
– Интересно кому принадлежит сей корабль, – отозвался офицер озабоченно. Пытаясь разглядеть соседей в бинокль.
– Одно понятно, что это военный корабль, я бы на всякий случай, скомандовал свистать всех наверх.
– Почему? – не понял Орлов.
– На тот случай, если они, не разобравшись, решат дать залп, из своего артиллерийского парка по правому борту. У нас хоть будет слабая надежда на спасение.
– С чего это, они станут палить в нас, да еще не разобравшись?
– Похоже на то, что это американцы, а раз так – то мы с ними могли встречаться и они могли запомнить нашу шхуну. Эти янки очень злопамятны.
– Но ты аккуратнее! – рыкнул Джон, подходя к борту. – За такие слова можно и в лицо получить!
– Погоди, Америка, – остановил его Орлов, опуская бинокль. – Кажись, они нас тоже заметили. А ну-ка, Бернс, глянь, чего у них там сигнальщик семафорит?
– Ну, как я и думал, – буркнул тот, присмотревшись в бинокль. – Это американский военный корабль. Они наши опознавательные спрашивают.
– Ну, так дайте ответ им! – почти крикнул поручик.
– Хорошо, только дозволь, воевода показать им, что мы зафрактованны вами, тогда они не отправят на борт досмотровую команду.
– Пусть будет так! – буркнул офицер. Натягивая козырек фуражки на глаза. – Только давай семафорь уже, пока они палить действительно не начали.
Подождав пока ворчащий Бернс поднимется на мостик, американец внимательно посмотрел на Орлова и тихо проговорил:
– Давай, Генерал, я к ним на лодке схожу. Узнаю, куда они путь держат, спрошу о карте глубин, заодно и последние новости узнаю. Может, окажется, что по пути нам.
– Мысль хорошая, – озадаченно, пробормотал Орлов. Глядя в бинокль на берег. – Дружки Бернса, похоже, тоже корабль заметили, на берегу – то не души, одни головешки.
– Опять госпожа Удача за тебя воюет, – усмехнувшись, проговорил американец. – Ну, так, что спускаем лодку?
– А волна вас не захлестнет?
– Ну, что ты! Шторм мимо прошел, судя по всему, да и по волне видно, что она на убыль пошла.
– Видать и впрямь, святые угодники за нас воюют, – проговорил поручик. Внимательно глядя за борт. – Давай, Америка! Поспешай, пока они якоря не выбрали, судя по дыму, кочегары пары поднимают. Кого возьмешь с собой?
– Бена с собой на весла возьму.
– Управитесь вдвоем?
– А чего гарнизон оголять, управимся, конечно.
Орлов еще долго стоял у борта, всматриваясь в то появляющуюся, то пропадающую среди волн и клочьев тумана лодку с американцами.
– Неуж – то, все наши мытарства заканчиваются? – проговорил Степанов. Отчаянно крестясь при этом. – Неужто, скоро в Ново – Архангельске окажемся? Ведь они тоже могут туда идти!
– Вот здорово бы было, если бы и они к нашей столице на самом деле шли! – воскликнул, подошедший инженер. – Как думаешь, Константин Петрович, куда они путь держат?
– Скоро все узнаем, – отозвался тот. – Может святые угодники и впрямь…, попутчиков нам ночью послали. Хотя то, что мы еще живы – уже чудо! Уже завтра мы будем в столице, а значит уже завтра, отправим подмогу, товарищам нашим боевым, доложим Максутову обо всем увиденном.
– А я уверен, что правитель со своими советниками и без нас осведомлен обо всем происходящем здесь, – горько усмехнувшись, проговорил Неплюев.
– Эх, Иван Иванович, – со вздохом отозвался поручик. Поднимая ворот полушубка. – Ну, что ты мне душу рвешь? Я пока знаю, ровно столько сколько и ты! Смекать, лишь приходится, что случилась, какая – то неприятность, из-за которой идем мы в свою столицу, по своей земле с боями, без подмоги всяческой.
– Не нужны мы по большому счету, никому здесь со своими бедами, – покачав головой, прошептал инженер. – У самодержавия нашего, видать другие думки имеются и они, к сожалению, по-важнее всех наших несчастий. Иначе бы не покидали наши люди обжитые форты, не помирали от цинги да чахотки, а народы первостепенные вели бы себя примерно и не помогали бы англичанам.
– Не говори ерунды, инженер, – поморщившись, отозвался Орлов. – С берегов Невы не рассмотреть всех наших бед и несчастий…, хотя уверен, что знают там о нашем положении и непременно исправят его. А вот за речи твои вредоносные, тебя по возвращению могут в сыскном ведомстве замордовать и в железо "забить". Ты же знаешь, что для меня царь, Всея Руси – это столбовой хребет нашей державы, чтобы там кто не говорил. Его никакие бомбисты не запугают и все эти жалкие потуги революционного народничества, которым ты симпатизируешь, останутся в истории державы нашей лишь потугами.
– А я убежден, Константин Петрович, что идеи "общинного "социализма найдут свою благодатную почву на земле Русской! – горячее, возразил Неплюев. С прищуром глядя в туманную даль. – И я не один разделяю эти взгляды. Их разделяют и чиновники, и купцы, и выходцы из мещан, и студенты с младшими офицерами и низшим духовенством.
– Ты как я погляжу, всерьез веришь этому беглому ссыльному Бакунину? Все его идеи – это же утопия!
Неплюев, подышав на замерзшие пальцы рук, внимательно посмотрел на офицера и тихо проговорил со злостью:
– А, что может быть плохого в том, ели у нас возникнет республика? Или, что может быть плохого в широком местном самоуправлении? Почему нельзя передать всю землю нашим крестьянам в управление общины?
– А сейчас им значит очень плохо жить? – разозлившись, выпалил Орлов.
– Да! Они как были угнетенными так ими и остаются!
– Отчего же они тогда не бунтуют? Где крестьянские выступления, коих так ожидали твои единомышленники? Молчишь? Вся ваша "Земля и воля "разбежалась, как свора гопников, напуганная городовым!
– Да, пришлось пережить горькое разочарование, – сквозь зубы, процедил Неплюев. Вглядываясь в контуры военного корабля. – Но выводы сделаны, уверяю тебя, Константин Петрович! Крестьяне – это реальная политическая сила, их надобно сделать организованными и сознательными. Разумеется, на это придется потратить время, но оно уже близко, уже чувствуется его горячее дыхание.
– И ты всерьез веришь в то, что крестьянство сможет управлять такой громадной державой как Россия? Тебе не смешно, ей богу? А твой Бакунин скорее анархист, коли он отрицает государство как таковое.
– Для всех просвещенных людей и мыслителей…, заглавной бедой является частная собственность, а для Бакунина высшим злом является государство.
– Ну и чего мы с тобой, опять в эти споры ударяемся? – отмахнувшись, бросил поручик.
– Я просто хочу, что бы поручик Орлов, понимал разницу между Бакуниным и кем – то, – не унимался инженер. – И это очень важно!
– Почему это очень важно?
– Потому что он, предлагает создать свободное общество! Общество, где бы осуществлялся заглавный принцип, принцип самоуправления народа.
– Понятно, – кивнув, проговорил Орлов. – Вот вернется Америка, ты у него полюбопытствуй про их демократию! Уж он – то тебе расскажет, как их свободное общество, погрязло во лжи и коррупции.
– Американцы – это американцы! А у нас дело за малым встанет – организуя рабочие союзы, к примеру, общины или волости, наконец – разве это не путь, по которому стоит идти.
– И ты думаешь, что все это будет работать? Это же утопия! Все это никогда бы не устояло в прошедшей войне. Все твои союзы разбежались бы! Нет, для России царь, Всея Руси может быть только тем столпом, который объединял, и будет объединять наше общество. А все эти разговоры вредны для нашей империи, потому как через них рождаются уроды, которые осмеливаются поднять руку на Божьего помазанника. Вот они плоды вашего крамольного брожения, плоды эти ядовиты для империи, потому как ведут к ее развалу, тут я, пожалуй, соглашусь с Сулемой. Дай только волю якобинцам, и они зальют улицы кровью, причем не только кровью царя или его приближенных. И давай уже, Иван Иванович, закончим этот никчемный разговор.
Неплюев хотел возразить, но осекся о взгляд Бернса, стоявшего неподалеку.
– Капитан, что – то хотел спросить? – буркнул инженер.
– Да нет, – отозвался тот, – просто смотрю на вас и думаю.
– О чем если не секрет? – уточнил Орлов. Всматриваясь в американский корабль.
– Нет никакого секрета! Я думаю о том, что вы русские все-таки сумасшедшие! Впрочем, такие же как и ваши друзья янки, с которыми вы, наверное, поэтому и сдружились.
– Это почему же? – разозлившись, выкрикнул инженер. Глядя на опухшее, красное лицо капитана.
– И вы и янки стреляете в своих президентов, молитесь каким – то бредовым идеям. Думаю, что через это вы и погибните, хотя это ваши дела, и они меня не касаются. Я хотел узнать, когда мы будем выбирать якоря? Погода вроде дозволяет.
– Вернуться наши друзья, тогда и приступим по молясь, – отозвался Орлов. – Час нашего отплытия приближается неумолимо.
– Надеюсь, мы не за американцами пойдем?
– А разве это, что – то меняет? – буркнул поручик.
– Просто учти, воевода…, что у них паровые машины сильнее наших, а на открытой воде волна будет крепкой, да и ветер сильный, хотя и рваный. Из-за нехватки людей мы не сможем поставить паруса.
– Ты хочешь сказать, что для ваших паровых машин, такая волна станет препятствием? Или капитан Бернс решил по дороге отстать, чтобы у судовой команды появился шанс отбить шхуну? Помни, капитан про уговор, я ведь шельмовать не позволю!
– Причем тут это? Просто у нас беда с одним из винтов! Мы его зацепили о риф, еще в Желтом море. Идти придется на малых узлах, чтобы не портить двигателя и не добивать винт, который при перемещении шхуны на волне, будет то погружаться в воду, то повисать над ней работая в холостую.
– Никак в толк не возьму, к чему ты клонишь? – пробормотал Орлов. Подозрительно глядя на говорившего.
– Просто хочу, что бы вы понимали, что мы не угонимся за кораблем янки! При килевой качки, лопасти винта будут подниматься выше ватерлинии, а холостое вращение на больших оборотах может привести к поломке.
– Хорошо мы учтем это, – проговорил Орлов. – Что показывает барометр?
– Стрелка показывает, что буря прошла мимо нас. Смотрю фартовый ты, воевода, тебе бы в покер играть или в рулетку на интерес.
– Я подумаю над этим предложением, а пока пусть кочегары поспешают с поднятием паров.
– Сейчас я дам команду, мы все сделаем, только учтите все, что я сказал.
Прошло еще около часа, в томительном ожидании, прежде чем утренний бриз разогнал остатки липкого тумана и Орлов разглядел лодку американцев, которые вскоре поднялись на борт "Марии".
* * *
– Ну как все прошло? – нетерпеливо спросил поручик, помогая подняться на борт. – Они дали карту глубин? И вообще, куда они направляются?
– Погоди, Генерал, дай отдышаться, – тяжело дыша, проговорил Джон. – Упарились мы с Беном по такой волне. Карту капитан дал, старенькая правда, но все мели и банки нанесены, Так что курс уточнить можно смело.
– Отлично! Степанов, возьми карту и быстро в ходовую рубку! Скажи шкиперу, пущай поспешает с правкой курса, время якоря выбирать. Ну, рассказывай, не томи уже.
– Давай для начала в тепло спустимся, а то ветер до костей продувает.
– Идем, идем, – улыбнувшись, проговорил Орлов. Хлопая американца по плечу. – Сейчас кофею сварим, хлебнешь горячего и вмиг согреешься.
Только спустившись в один из кубриков и сев напротив американца, поручик заметил, что визит к соотечественникам, произвел на него удручающее впечатление.
– Чего хмуришься? – тихо уточнил он. – Случилось чего?
– Даже не знаю как и ответить, – со вздохом буркнул тот. Глядя на выглядуещего из-за двери Неплюева. – Свари нам, инженер с Беном кофе, а мы пока с, генералом посекретничаем.
– Да, не томи ты уже, – буркнул Орлов. Плотно прикрывая двери. – Что стряслось?
– У наших моряков, загрузка боекомплекта и провианта, по штату военного времени на борту. Пробормотал Джон, отчаянно дымя окурком сигары. – А еще у них на борту целая рота солдат.
– Они, что же знают про английский караван? – играя желваками, уточнил поручик.
– Капитан мне в деталях, про полученный приказ не рассказывал, – отозвался американец. – Да и не это главное.
– Что же тогда главное?
– У них приказ получен, взять под охрану все протоки в низовьях Юкона и реки Медной.
– Что? – тихо прошептал Орлов. Ошеломленный таким известием. – Ты ничего не путаешь?
– Да нет, Генерал, я все в точности тебе передал.
– Ничего не понимаю…, сеть этих проток…, – это же ключ к нашей верфи! Где латают не только суда купеческие, но и военные и она надежно укрыта от штормов и ветров. Протоки в тех местах имеют хорошие проходы и глубины… Ты, хочешь сказать, что наш правитель Максутов, из-за нехватки сил, обратился к вашим военным морякам за помощью?
– Ты не понял, Генерал, – медленно, проговорил Джон. Выпуская табачный дым в потолок. – Ваш правитель, вообще снял оттуда всех ваших казаков с солдатами и поселенцами в придачу!
– Да, быть такого не может, – проговорил Орлов. Сквозь стиснутые зубы, – Максутов всегда уделял должное внимание охране верфи.
– В том – то все и дело, что продали вашу верфь, с большим земельным наделом, аж не на одну сотню акров. Наш капитан даже не знает, где границы межи легли точно!
– Как это продали? – давясь от смеха, прошептал поручик. – Ты, Америка, вообще думаешь, чего сказываешь? Это же не лавка старьевщика, где тряпье распродают за ненадобностью. Это же верфь!
– Да, не злись ты, Генерал, – проговорил Джон, поморщившись. – Капитан сказал, что приказ этот опущенный аж с самого госдепа. А это значит, что есть купчая с двух сторон подписанная, в том числе и с вашей стороны, с печатью под царским вензелем.
– И кто же подписант, с нашей стороны?
– Да, не знает капитан этого! Все, что ему перед отправкой спешной пояснили, что велись якобы какие – то секретные переговоры, с вашим посланником от самого царя, в Вашингтоне.
– Что – то я вообще ничего в толк не возьму, – пробормотал поручик, покачав головой.
– Ты не одинок, Генерал! Наши моряки с военными, тоже ничего понять не могут, а сюда они нырнули, чтобы шторм переждать. Скоро уже якоря поднимут и на Юкон двинут.
– Я так смекаю, что раз приказ из самого госдепа спущен…, то покупатель получается американский?
– Какой – то "саквояжник", работающий как говорят на семью Моргана, – отозвался Джон, пожав плечами.
– Как это "саквояжник"?
– Ну, мы так называем тех, кто умудрился разбогатеть на войне между нашим Севером и Югом.
– Нет, я решительно ничего не понимаю, – проговорил Орлов, качая головой. – Может это какая – то чудовищная ошибка?
– Какая ошибка? На приказе со слов капитана, стоит резолюция нашего госсекретаря, чтобы оказать всемерную поддержку покупателю сего участка. Для этого капитану в помощь к его судовой команде, придали роту солдат из шестого пехотного полка, с пушкарями в придачу. И они готовы встать на всех господствующих высотах караулом.
– Чтобы врагов на входе укрощать? – подавленно, проговорил поручик. Щурясь от табачного дыма. – Ну, что же, умно. Интересно, что собирается делать этот самый "саквояжник "в этом районе.
– Трудно пока сказать, – отозвался американец, снимая пальто. – Капитан говорил, что у него свои пароходы есть.
– Ничего не понимаю… Зачем надобно было продавать стратегически важный район, с действующей верфью? Неужто, в Петербурге убоялись высадки англичан и сыграли на упреждение?
– Не знаю, Генерал, задашь этот вопрос своему Максутову при встрече.
– Задам, непременно задам… Нет этого просто не может быть!
– А я думаю, что это так и есть, – со вздохом, отозвался Джон. – Ну, сам посуди, стал бы обращаться наш толстосум, за протекцией к самому госсекретарю? Стал бы он просить, что бы на Юконе, наши солдаты заняли все важные высоты, если бы там стояли ваши солдаты с казаками?
– Это наваждение, какое – то, – пробормотал Орлов, с горькой усмешкой. – От новостей твоих голова идет кругом… Ну это ведь не амбар, который один продал, а другой купил! Подробности тебе капитан не сказывал?
– В столицу к нам прибыл ваш посланник инкогнито, от самого вашего императора вроде, привез это предложение. Ну, наш старый дуралей госсекретарь и ухватился за это предложение. А уж как там наш "саквояжник "затесался – капитан не знает. Знает только, что тот за эту покупку крупную сумму выложил наличными.
– Хотел бы я знать, сколько стоит кусок Русской Америки, – с горечью, проговорил Орлов вставая.
* * *
В подавленном состоянии он вышел на палубу и, подойдя к борту, подставил лицо под обжигающий ветер с Арктики. В голове буквально звенела новость о продаже стратегического района, болью отдавая в душе и сердце офицера. Сомнения, которые зародил в его душе раненый у стен форта англичанин, нашли свое подтверждение. Теперь Орлову становилось понятно, почему ушли работные люди купца Самойлова, бросив заготовленный на зиму кругляк, пиленый лес и даже паровую машину. Теперь становилось понятно, почему нарушая соглашение, к океану вышли из леса племена окраинных народов. Почему Лис хотел, сжечь их в печах кирпичного завода – там больше не было русских поселенцев. Стала ясна нервозность англичан и поспешность американцев, спешивших занять низовья Юкона, которое являлось ключом к Русской Америки, становилась понятной суета посланцев Рима, которые спешили застолбить золотоносные участки.
– Как же так? – прошептал поручик. Сквозь стиснутые зубы. – Ради чего тогда мы, принимаем все эти мучения многотрудные? Ради чего тогда льем кровь наших людей, которые дерутся за эту землю до крайности?