– С кем это ты, Константин Петрович, разговариваешь? – проговорил Неплюев. Появившийся из-за палубных надстроек. – Сам с собой что ли?
– Что – то случилось? – насторожившись, уточнил поручик.
– Да нет, – отозвался тот, пожав плечами.
– Выветрился, смотрю хмель – то? Не соскользнешь за борт?
– Обижаешь, Константин Петрович! Я уже как огурец на грядке!
– Это радует, что в здравом уме теперь будешь. А, что там капитан Бернс поделывает?
– А, что капитан? Уснул прямо за столом на камбузе! За ним урядник присмотрит. Я все хочу про образцы спросить, не отняли благородный металл разбойники, когда нас в полон взяли?
– Ну, что ты такое говоришь, – проговорил Орлов, со вздохом. – Уж слишком большой ценой мы добыли эти пробы, чтобы вот так просто, можно было их у нас отнять. Нет, Иван Иванович, их теперь можно только снять с убитого раба божьего.
– Типун тебе на язык, Константин Петрович! – воскликнул инженер. – Мы еще всех их переживем! Ну, а раз унции на месте, отчего тогда загрустил?
– Про Петербург я вспомнил…, вспомнил о том, что давно я там не был! Не хаживал по его заснеженным улицам, не посещал Александрийский театр… Я бы сейчас с превеликим удовольствием, сходил в рубленую баньку, одел бы цивильное платье, да махнул бы на представление того же Каратыгина.
– Хороший трагик, – кивнув, проговорил Неплюев. Ежась от порывов холодного ветра. – Исторические образы у него просто не отразимы, что и говорить. Только мне ближе по духу, творчество московского актера Молчанова, который всегда блистал в трагедиях Шекспира и Шиллера. Впрочем, от задушевных произведений Глинки, я бы тоже не отказался. Так уже хочется, отвлечься от суровой действительности, которая нас окружает!
– А давай, как выберемся в Родину, Иван Иванович, да все свои дела в Петербурге переделаем и сходим на "Руслана с Людмилой"!
– Или на "Ивана Сусанина"! – улыбнувшись, отозвался инженер. – Только ведь, когда это еще будет! Отсюда, еще выбраться надобно.
– Выберемся, – твердо, проговорил Орлов. – Пока конечно все супротив нас складывается, но это пока. Я уже признаюсь тебе все мозги "сломал", а сдвинуть чашу весов, в нашу сторону никак не могу. Уже сам с собой разговаривать начал.
– Не рви себе душу, Константин Петрович. Ты и так делаешь все сверх меры и я об этом по прибытию непременно доложу.
– Проку пока с наших стараний маловато, – со вздохом, отозвался поручик. Растирая замерзшее ухо. – Стыдно вспомнить, как меня боевого офицера, взяли в полон как мальчишку…, да еще, и зажарить хотели в печи заводской. Срамота, да и только!
– Погоди, я вспомнил! – выпалил инженер, с ужасом. – Как я раньше об этом не догодался! Этот индеец как там его? Хотел нам суд устроить на территории кирпичного завода!
– Лисом его звали поганца! Жаль я его на последок не успел в мужское место пнуть.
– Вот, вот Лис! Это, что же получается? Получается, что и на кирпичном заводе, наших людей нет уже? – с ужасом, выпалил Неплюев. – Что же здесь происходит? Что твориться вокруг нас, а мы в толк никак не возьмем?
– Покуда не знаю, – отозвался Орлов, играя желваками. – Одно смекаю точно, что дела у нас тут идут многотрудно, из-за того, что сила не на нашей стороне. Через это мы тут и все хлопоты имеем. Хорошо еще, что у нас с американцами интересы совпадают, хорошо, что объединились.
– Да без них нам бы совсем тяжко пришлось, что и говорить. Они ведь и как люди хорошие и союзники смелые, не чета нашим "друзьям "европейским. Вон как во время последней компании на Россию накинулись всей сворой!
– Это ты точно подметил, лишь американцы на весь мир заявили, что дружат они с нами, что торговали и торговать далее будут. Что оружие и снаряжение поставлять будут как и обещали. Соседи они добрые и нам с ними дружить надобно!
– Я слыхивал, что они и добровольцев нам отправлять хотели.
– Вот и я говорю, дай нам Бог мудрости, жить с этим народом, всегда в мире и согласии. Да и враги у нас общие.
– Я верю, что именно так и будет, – со вздохом, проговорил Неплюе. – Когда у них гражданская война шла, лишь наша империя выступила за целостность и неделимость их страны и я уверен, что они это помнить будут.
В этот момент в дверном проеме показалась голова урядника, который подслеповато щурясь, доложил:
– Ваше благородие, китаец очухался маненько! Он не поверите, коком капитана Бернса оказался! Как смекнул, что мы шхуну захватили, так и спрятаться решил в бочке из – под селедки. От него теперечи за версту рыбой тянет!
– И чего же он там поведал интересного? – уточнил Орлов. С трудом подходя к двери из-за качки.
– Он как водки выпил, так и решил, что его везут на корабле по морю хоронить! Упал на колени перед Америкой, и стал просить не торопиться его хоронить, потому – как жив он еще и совсем не спешит в свою Небесную империю. У них, оказывается, по китайским обычаям, захоронение надобно произвести на родной земле.
– Слыхивал я про эти обычаи, – кивнув, проговорил поручик. – У них даже суда есть специальные, для перевозки умерших китайцев.
– Вот ведь сыны солнца, – горько усмехнувшись, прошептал Степанов, – азиаты, а ишь как за своих земляков радеют. А мы своих поселенцев никуда не отправляем, всех в землицу энту суровую ложем.
– Ну, будет тебе, казак! Русская Америка – землица – то нашенская, – покачав головой, проговорил Орлов.
Разговор прервал, вышедшей на палубу Джон. По выражению лица, которого было видно, что он чем – то взволнован.
– Разговор есть, Генерал, – проговорил американец. Нервно, дымя сигарой.
– Что – то случилось?
– Тут такое дело…, даже не знаю с чего начать.
– Да говори уже, Америка.
– Мы же этого китайца водкой напоили, чтобы согрелся он побыстрее…
– Ему, что же плохо стало? – буркнул Орлов. С трудом держа равновесие из-за усиливающейся качки.
– Да нет! Заговорил сын солнца, как только казак ушел, и мы одни остались.
– Он поведал, о кулинарных пристрастиях капитана Бернса? – усмехнувшись, спросил поручик.
– Зря смеешься, Генерал, – с досадой, буркнул Джон. Сосредоточенно рассматривая, в тусклом свете луны мачты шхуны. – Ничего не замечаешь?
– А, что там можно разглядеть? Мачты с трубами, да говори ты уже, не томи.
– Китаец действительно коком оказался. Готовил он всегда капитану, а через это, оказывается, много слышал, как от самого капитана…, так и от его гостей иноземных.
– И что же такого он слышал особенного? – уточнил Орлов, сдержанно. Чувствуя, как застучало сердце, от какого – то не хорошего предчувствия.
– Это не простой кораблик, Генерал, – это связная шхуна. Ктому же очень быстроходная. Неспроста они здесь трутся возле берега, неспроста они тут якоря бросают. А у этой жирной свиньи – Бернса, даже приказ какой – то есть секретный, а получил он его, на званом обеде в их Индийской колонии, причем совсем недавно.
– Что это за приказ? – подавшись вперед, выпалил поручик.
– Китаец детали не знает, сказал только с гордостью, что им доверили провести какую – то встречу очень важную. Вроде бы караван какой-то, их будет поджидать на внешнем рейде скоро.
– Корабли в караване военные?
– Да, кто же их знает, – отозвался Джон. – Китаец говорит, что капитану приказ ставился, сопроводить их до берега, чтобы они могли гарантированно обойти все мели.
– А сам – то ты, что думаешь по поводу этого каравана? – озадаченно, уточнил поручик.
– Неужели опять войну задумали? – с ужасом, вымолвил урядник. Крестясь при этом.
– Кто же их знает, что у них на уме? Может десант хотят высадить, а может и еще чего, – пожав плечами, пробормотал Джон.
– А у нас в фортах, у людей в основном все вооружение стрелковое, – стиснув зубы, выдавил Орлов. – Полнокровная батарея лишь Ново – Архангельск прикрывает! А, что он там говорил о конструкции этой шхуны? Я признаться на флоте не служил и весьма смутно представляю, о чем может идти речь.
– Я тоже не служил, а потому и попросил рассказать попроще, – отозвался Джон. Держась за один из канатов. – На этой шхуне стоит две паровые машины и здесь же добротное парусное хозяйство. А это значит, что при добротном ветре, шесть сот квадратных ярдов парусины, могут значительно увеличить скорость этой шхуны.
– Поэтому она и обладает повышенной скоростью? – уточнил поручик.
– Верно, мыслишь, Генерал, а при необходимости, эта посудина может тихо, как парусник, приблизится к любой цели. Да и вообще, здешняя парусная оснастка позволяет двигаться и на одних парусах, с приличной скоростью заметь.
– Однако умно придумано, – покачав головой, прошептал офицер. – Это же идеальное оружие на воде, этакая всепогодная шхуна.
– И это еще не все! Оказывается, что кораблик этот, строился на специальной верфи в Англии, по специальному проекту. Так, что шхуна эта, должна применяться исключительно в очень важных делах.
– А, что это за проект такой особый? Кок не сказывал?
– Ну, детали – то он не знает по понятным причинам, сказал, что эта шхуна имеет повышенную остойчивость.
– Вот черт! – чертыхнувшись, выпалил Орлов. – Но за счет чего она может хорошо держаться на воде?
– Ты не поверишь, Генерал! Но если эта посудина попадает в шторм, то ее остойчивость увеличивается за счет забортной воды.
– Как это? – с ужасом, прошептал казак. – Ее, что же закачивают специально внутрь? Почему же она не тонет?
– Потому что забортная вода, поступает в потайные водобалластные отсеки! – крикнул американец.
– Мать честная, – прошептал Орлов. Ошарашенный услышанной новостью. – Я так смекаю, что при надобности они могут опустить судно ниже ватерлинии.
– Да хоть до самой палубы! А оно будет держаться на плаву как поплавок!
– Выходит так, что они не простые партизаны, а выполняют, судя по всему, какие – то очень важные задачи, – прищурившись, пробормотал поручик.
– Да тут и думать нечего! – с жаром, выпалил американец. – Ну, а заодно и разбойничают конечно, ведь на таком кораблике мародерствовать – это же одно удовольствие.
– Проклятье, какое – то! Мы никак не можем добраться до столицы, словно черти выстроились вокруг нас и водят свои хороводы. Даже природа против нас, вон барометры все о шторме предупреждают. Никогда не мог понять этих моряков, их страсть и жажду странствий, от которой у меня уже лишь при мысли об этом, кишки начинают болеть. Что же удумали эти англичане?
– Кто же их знает, – отозвался Джон, глядя на костры. Горяшие на далеком берегу. – Одно понятно, что не на чай с блинами они к вашим берегам двигают. Чего вы с ними никак не замиритесь?
– Они стали для нас противниками, еще задолго до того как пересеклись наши интересы, – отмахнувшись, буркнул Орлов. – Идем в тепло, а я заодно и с китайцем потолкую.
– Пустое это – спит он. Я его в гамак уложил. А насчет англичан, мне кажется, что они просто бояться вас и ваших завоеваний. Да и президенты у вас вон какие были! Один Иван Грозный с вашим Петром чего стоили!
– Только не забывай, что соперничать мы с ними стали со времен Петра, а теперь вон даже капитан Бернс боится, что мы в их Индию придем, и где нас поддержат местные жители с превеликой радостью. Да и про грустную историю с Наполеоном, англичане конечно помнят и выводы сделали правильные. У нас у русских одна беда – не можем мы выгоду иметь став победителями. Любую войну переживем и победим, не мытьем так катанием, а вот использовать преимущество победителей после войны не можем.
– Это почему же? – не понял американец. Спускаясь следом за офицером.
– Во время войны мы становимся смекалистыми, деремся, объединив все сословия до самой крайности, а вот между войнами мы начинаем растекаться как студень по столу. Отдыхай, урядник, только про караул не забывай! Не смотри, что непогода волну подняла, индейцы воины добрые и коварные, хотя – это ты и без меня знаешь.
– Ваше превосходительство, а можно нам тоже трошки водочки принять, исключительно для сугреву и поднятию так сказать духа?
– Нельзя, братец…, пока нельзя, а то дело загубим, а значит и людей наших в обозе. Отъедайтесь лучше на харчах английских, ну а дело сделаем – тогда и гулять будем. Упрошу Максутова, чтобы трактир отдал нам на сутки, а там и Давид Маркович, со своими людьми на балалайках да мандолинах в удовольствии не откажет. И ты иди, Америка, отдохни, уж больно испытаний на нас много выпало, а я пока с капитаном потолкую.
– Так спит он на камбузе.
– Ничего, я его разбужу! У меня к нему теперь много вопросов появилось, а ты отдыхай, пока есть возможность. Сдается мне, что все наши хлопоты, только начинаются.
* * *
Сняв фуражку, поручик прошел по коридору к камбузу и, толкнув плечом двери, шагнул за порог. Бернс спал на стуле, уткнувшись лицом в столешницу, сотрясая мощным храпом небольшое помещение. Окинув камбуз с нехитрой обстановкой, гость сел напротив и взяв пустую кружку, постучал ей по столу. Вздрогнув, Бернс медленно поднял качающуюся голову с красным лицом, всклоченной шевелюрой и посмотрел на визитера ничего не понимающим взглядом. По мере того, как он тряся головой всматривался в лицо гостя, его лицо стало приобретать осмысленное выражение и он наконец пьяно проговорил:
– Воевода? Где ключи от сундука? Не было у нас с тобой уговору, что ты ключи от моего амбара заберешь!
– Разговор у меня к тебе есть, очень серьезный, – проговорил Орлов. Играя перед капитаном ключом от заветного сундука. – После разговора капитану будет выдана, еще одна бутылка водки. Идет?
– А не соврешь, воевода? – прохрипел тот. Глядя на ключ в руках поручика.
– Слово тебе даю офицера! Достаточно?
– Ну, гляди, воевода…, слово дал. А, о чем ты говорить хочешь…, с пиратом? – криво усмехнувшись, уточнил Бернс. Сунув в рот мундштук трубки. – Я, между прочим, многих знавал лордов и военных, которые считали разговор со мной ниже своего достоинства – они все были глупцами. Потому что я знаком, со многими интересными и очень влиятельными людьми, многих знаю великих каперов между прочем.
– Представляю, что это за колоритные персонажи.
– А ты зря смеешься! Я и московитов знавал, и турок, и татар, одним словом, людей разного языка. На вашу империю, между прочим, тоже служили известные разбойники.
– Не имел чести знавать этих господ, – рассеяно, отозвался Орлов. Думая о том, как бы лучше перевести разговор в нужную сторону.
– Да хотя бы датчанина Корстена возьми! – выпалил Бернс. Подавшись вперед, всем своим грузным телом. – А у кого, он свое каперское свидетельство получал?
– Понятие не имею.
– А получал он его из рук, самого Ивана Грозного, – погрозив кому – то указательным пальцем, проговорил Бернс. С многозначительным видом. – Ваш Грозный был не глупым человеком и делал, между прочим, много для людей нашего ремесла. Он дальновидно рассуждал о том, что лучше чужими руками…, руками людей отчаянных и вольных, корабли врагов разорять согласно грамоте, да еще и прибыль получать для державы.
– Тебя послушать капитан, так можно подумать, что во многих державах морских, только так и сколачивается капитал державный.
– Зря ты, воевода, недооцениваешь доходность нашего ремесла. Да в нашей Ост – Индийской компании, более половины капиталов, получается, от разбоя! – выпалил Бернс. – И лишь остальная часть, приходится на торговлю. Все, выдавай водку!
Орлов встал и, подойдя к сундуку, выдал очередную бутылку со словами:
– Пей, капитан, покуда шторм дозволяет. А вообще – то я первый раз слышу, что в вашей компании разбой в таком почитании.
– Благодарю, сэр, – расплылся в улыбке Бернс, принимая бутылку, – да дело это почтенное. Может и тебе, воевода, налить вашего вина казенного? Не побрезгуешь выпить, со старым морским волком?
– В другой раз, капитан, в другой раз непременно…, а сейчас извиняй, – проговорил поручик. Садясь на свое место. – Боюсь, как бы твои дружки вновь, не удумали корабль атаковать.
– Это ты правильно опасаешься, – хмыкнул Бернс, открывая бутылку. – Мои парни отчаянные и в покое вас не оставят, потому как у них эта шхуна и есть последняя надежа в этой жизни. Она кормит их и их семьи, на ней они могут повидать мир и вернуться к туманным берегам Англии.
– Отчего же старушка – Англия, не предложит им более почтенного занятия? Разве у судовой команды нет другого выбора, кроме как мародерствовать вдали от своих семей?
– Много ты в этом понимаешь, – отозвался Бернс. Кривясь от выпитого. – У нас фабриканты постоянно понижают заработную плату! Беспардонно ставя рабочих на колени, делая из них безликую массу, а попросту рабов!
– Они же могут идти в торговый флот или к рыбакам.
– У нас на флоте рыболовном, дела обстоят не лучше, – отозвался капитан. Махнув с остервенением рукой. – Ничего не изменилось с той поры, как я мальчишкой пришел на рыбачий баркас. До самых своих последних дней буду помнить, как я, стол по пояс в холодной камбале, которую мы все с яростью швыряли в бадью, опущенную краном с берега.
– Отчего же с яростью? – спросил Орлов. Раскуривая окурок сигары.
– Да потому что на рейде, стояли другие баркасы в ожидании своей очереди! Все наши рыбаки получают за свой труд ничтожно мало…, как впрочеми и девятилетние мальчишки, которые работают в угольных шахтах. А знаешь, кем они там работают? Они там работают вместо осликов, впряженные в угольные тележки! У нас, воевода, дети стали дешевле осликов! Так что уж лучше я, со своими парнями, буду дышать свежим морским воздухом! И играть в "орлянку "в дали от дома. Да и потом, должен же кто – то делать эту грязную работу!
– Проливая кровь невинных людей?
– Не мы придумали этот мир! И я не собираюсь извиняться за то, что льется, чья – то кровь.
– Можно узнать, что кроме наживы, привело к нашим берегам капитана Бернса? Я так смекаю, что вы уже не первый раз бросаете здесь якоря. А еще я думаю, что шхуна "Мария "преследует своими стоянками, какие – то еще цели, помимо коммерческих. Разве я не прав? Возможно вы делаете скрытые промеры глубин.
– Мы никогда не смеримся с тем, что вы стоите на этой земле! Это просто недоразумение, что Аляска еще до сих пор ваша.
– Это отчего же? – с деланным безразличием, уточнил поручик. Наблюдая за Бернсом через облако табачного дыма.
– За нами мощный флот! Причем самый лучший в мире! Все в Англии, от политиков и промышленников до таких простых моряков как я, считают, что эти земли должны принадлежать нам по праву. И помяни мое слово, воевода, мы добьемся того, чтобы эти земли стали нашей колонией, ключи от которой будут храниться в Лондоне.
– Ну, что – то до сих пор, у вас не очень – то это получалось, – нахмурившись, отозвался Орлов. Сквозь стиснутые зубы.
– Надо было вздернуть тебя на рее! – выпалил, вскакивая Бернс. С перекошенным от злости лицом.
– Сядь и успокойся! – рявкнул поручик. – А то ведь не посмотрю, что ты капитан. Эти земли никогда не будут вашими! И знаешь почему?
– Почему? – выдавил Бернс. Грузно садясь на место.
– Потому что вы забываете слова Наполеона, о непрочности ваших владений, со всем своим могучим флотом. Вы забыли, что достаточно только коснуться шпагой Ганга и вся ваша Британская империя рухнет? Именно поэтому вы и боитесь нас! Именно поэтому и конфузы разные творить пытаетесь, на землях наших. Подстрекаете первостепенные племена индейцев супротив нас выступать.
– Это ты, воевода, забыл видимо, что все ваши форты, вся ваша колония зависит от поставок провианта, – тихо, прохрипел Бернс. Сквозь стиснутые зубы. – Флот у вас здесь маломерный лишь, все форты кроме заглавного, укреплены крайне плохо, да и с туземцами вы не со всеми сдружились. Не-е-ет, воевода, очень скоро, мы столкнем вас в океан Великий.
– Уж не с помощью ли того каравана, что идет сюда на всех порах? И который вы должны провести, через мели к берегу?
Задав эти вопросы с невозмутимым видом, Орлов видел, как мгновенно вытянулось лицо англичанина, как на нем выступили капли пота, как напряглось его тело и сжались кулаки. По всему было видно, что Бернс не ожидал такого поворота в разговоре и был явно не готов к нему. Поручик понял, что своими вопросами угодил в самое яблочко и, что все, о чем он спросил, было известно капитану.
– Кто рассказал об этом? – прошипел капитан, сквозь зубы. С каким – то невероятным надрывом.
– Разве это важно, Бернс? Предлагаю открыть карты, если капитан любит конечно, играть в покер.
– Мне надо подумать, – скрипя зубами, прорычал Бернс, – нам больше не о чем говорить.
– Ну, нет, так нет, – проговорил Орлов, вставая. – Думай, капитан, только не долго. Если не захочешь говорить по душам, то я найду способ как сообщить в Лондон, что про караван нам поведал капитан Бернс.
– Это бесчестно! – взорвался тот, вскакивая.
– Ничего, на войне и подлость, может запросто сойти за удачный маневр. Разве это не так? Я так смекаю, что за захват английской шхуны, над вами просто будут смеяться во всех портах Англии, а вот за подсказку насчет каравана, тебя просто вздернут в первом же порту. Соображай, капитан, пока мы тут одни и нет твоей судовой команды.
Орлов видел, что все сказанное им, просто раздавило Бернса. Не смотря на то, что им было выпито приличное количество водки, затуманенный мозг лихорадочно искал выход.
– Я тебя ненавижу, – выдавил он, наконец. Вцепившись руками в стол.
– Ну, капитан, нужно уметь проигрывать! Да и потом, умные люди всегда могут договориться. Пей, капитан, покуда шторм дозволяет и думай.
– О чем это ты говоришь? – прохрипел тот. Уставившись в одну точку.
– Ну, договорились же мы, что "Мария "доставит нас в нашу столицу, а судовая команда вновь увидит берега Темзы. Если никто из вас, никакого кренделя не выкинет, конечно.
– Ну, договорились.
– Вот видишь! Я и далее предлагаю договариваться.
– О чем?
– Капитан рассказывает мне, зачем это так поспешает сюда ваш караван, а я обязуюсь забыть, обо всем услышанном. И тогда никто не узнает, что детали мне поведал Бернс. Ну как предложение?
– И это ты, воевода, предлагаешь мне? – прохрипел Бернс. Рванув ворот черного бушлата. – Ты предлагаешь это мне? Старому морскому волку, который избороздил все океаны и моря! Который побывал, под всеми широтами! Моряку, привыкшему к штормам и торнадо! Да я сорок лет отдал навигации, и служению Англии! Мне легче лечь в дрейф посреди шторма, чем согласиться на такое!
– Это означает, нет?
– Это означает, что мне надо подумать! – выкрикнул Бернс.
– Я не тороплю, шторм пока дозволяет. Об одном прошу капитана – не пить без закуски.
– Да я ведро могу выпить без закуски! Это только вы считаете, что русские лишь могут много выпить! – истерично выкрикнул Бернс. В след выходящему из каюты офицеру.
* * *
Выйдя в тускло освещенный, качающийся коридор, Орлов достал сигару и, прикурив ее от керосиновой лампы, уединился в одном из кубриков. Ему нужно было подумать, осмыслить все происходящее. Он как человек военный, прекрасно понимал, что такое внезапная высадка хорошо вооруженного десанта. Который высаживают для проведения подрывных работ, или стремительных наступательных операций. Он в полной мере отдавал себе отчет в том, что малочисленные и слабо вооруженные колонисты, мало, что могут противопоставить дерзости англичан. Которые весьма успешно, проделывали такие дерзкие атаки не единожды, в том числе и на территории союзников – американцев. Тогда к началу семилетней войны, большая часть территории являлась французской колонией, значительная часть переселенцев была французами, которые разговаривали по-французски. В ходе той войны англичане, благодаря, в том числе и удачными рейдами своего десанта, присоединили к своей империи значительные владения. Тогда для Англии и Франции – это была борьба за их морские колонии в Северной Америке и Индии, сейчас же интересы англичан, проходили по землям которые в империи считались "царевой гордостью".
Не прошло и получаса, как дверь в кубрик со скрипом открылась, а на пороге появился Джон с керосиновой лампой в руках.
– Не спишь, Генерал? – спросил он. Поднимая лампу над головой. – А чего в потемках сидишь?
– Заходи, Америка, подумать надобно было.
– Ну и, что же там, этот проходимец наговорил?
– Я его насчет каравана спросил, предложил карты раскрыть.
– А он, что ответил?
– Пока водку пьет, да с мыслями собирается, – отозвался Орлов, пожав плечами.
– Не верь ему, Генерал, – проговорил американец, садясь напротив. – Я знаю эту подлую породу всем своим нутром, можно сказать за милю чую ее. Он из тех, кто обязательно обманет, а при возможности и нож воткнет в спину. Мне за шкуру таких подонков, как этот Бернс, платили в полиции по три доллара за арест, а задерживал я их десятками, так что опыт у меня большой. Им никогда нельзя верить и с ними никогда не договоришься, их подлую натуру я хорошо изучил в самых мрачных кварталах Нью – Йорка.
– И, что?
– А то, что во всех этих районах, в этих рассадниках пороков и притонов, где нашли себе приют воры, грабители и убийцы, верховодят такие же типы. Которые превратили мой город, после гражданской войны, в современную Гоморру. Для которых обмануть, или забрать жизнь другого человека ради наживы, дело их "поганой чести".
– Я знаю. А, что там у нас поделывает шкипер?
– Сидит, над картой колдует, я был у него.
– Не пьет?
– Да нет вроде, трезвым был.
– А кочегары?
– Тоже проверял, в котельном отсеке они, пары держат.
– Китаец тоже спит?
– Как убитый! – воскликнул американец.
– Ну и пусть пока спит…, проснется, тогда я с ним потолкую. Пойду, все отсеки проверю, да шкипера навещу, как бы он нам, какое злодейство не учинил. А ты отдыхай, Америка, пока время есть.
Орлов не спеша обошел все палубные постройки, проверил грузовой трюм и лишь после этого поднялся на мостик. Шкипер стоял у лобового стекла, в дрожащем свете керосиновой лампы и с тоской глядел в темноту.
– Погода скверная, – проговорил поручик, садясь к столу. – Ты не находишь, Ричард?
– Да, килевая качка усиливается вместе с ветром, – отозвался тот, – и снег смотрю, срывается. Совсем рядом с нами свирепствует шторм.
– Нам надобно поговорить, – проговорил Орловю Прикуривая окурок сигары.
– Если о курсе, до вашего заглавного форта, то он еще полностью не проложен, – отозвался тот. Продолжая смотреть в темноту. Я сейчас, как раз думаю об этом.
– Надеюсь, эта головоломка будет решена?
Шкипер повернулся к офицеру, потрогал рукой опухшее от побоев лицо и, пожав плечами проговорил:
– Дождемся ясной погоды и двинем на самых малых оборотах, с промерами опасных мест.
– Ну что же, звучит обнадеживающе, а что – то можно сделать для того, что бы двигаться побыстрее?
– Это же не дилижанс, – усмехнувшись, отозвался англичанин. Скрестив руки на груди. – Здесь лишних гнедых не запряжешь. Мы же не хотим налететь на каменную банку?
– Да уж, этого не хотелось бы допустить. И как вам морякам, может нравиться такая жизнь?
– О чем это говорит, офицер?
– Вы с капитаном Бернсом уже не молоды, вам наверняка за пятьдесят. Не надоело рисковать жизнью, подставляя лоб под пули, жить в тесных кубриках, терпеть эту проклятую качку, из – за которой выворачивает все внутренности?
Шкипер внимательно посмотрел на собеседника, и, покачав головой, сказал:
– Мы действительно частенько рискуем…, особенно когда преследуем свою жертву. Нет ведь никакой гарантии, что тебя не подстрелят при абордаже, или рядом окажется военный корабль, который расстреляет шхуну, из своего артиллерийского парка. Но это все равно лучше, чем рвать свои жилы в каком-нибудь порту грузчиком. Или гнуть спину на торговом судне, который могут взять на абордаж в любых водах… Нет, лучше уж быть охотниками, чем жертвами, да и свыклись мы уже с этой вольной жизнью, которая полна опасностей и приключений, а кому она становится в тягость, тот остается на берегу. Быть морским партизаном – это дело добровольное.
– Красиво говоришь, шкипер, – кивнув, пробормотал поручик. Морщась от дыма сигары. – Получать прибыль от разбоя, да еще и за оказание тайных услуг старушке Англии, дело наверное, крайне выгодное? Кстати это не ее берега, шкипер пытался разглядеть во тьме?
– Я смотрел в сторону океана, потому что заметил огни на мачтах, какой – то корабль прятался от шторма и совсем близко. А, что касается платных услуг за тайные дела…, то я не знаю, о чем идет речь. Мы исправно платим за каперское свидетельство, а если мы и оказываем еще какие – то услуги, то об этом знает лишь капитан.
– Да брось ты, Ричард! Не надо быть прожженным моряком, чтобы увидеть, что "Мария "отличается от любой шхуны торгового флота. Я даже не удивлюсь, ежели окажется, что ваш корабль применяется в основном, в специальных операциях или употребляется в шпионских делах.
– Я не понимаю, к чему клонит офицер, – пробормотал шкипер. Сосредоточенно раскуривая трубку.
– Вы с капитаном, пытаетесь убедить меня, что вы обычные морские партизаны, платящие за свой промысел, ведь так?
– Это так и есть, – пожав плечами, буркнул Ричард. Настороженно глядя, на позднего гостя.
– Да, построить такую быстроходную шхуну, можно только по специальному державному заказу! Стало быть, и миссию ваша шхуна несет особенную, потому как не все шхуны ее Величества, строятся по такому проекту. Разве я не прав?
– О чем это офицер говорит? Видит Бог, я не понимаю!
– Да, все ты знаешь и пони маешь, шкипер! Как и про специальный проэкт, по которому построена эта шхуна. Так и про те корабли к слову, что идут сюда на всех парах караваном и которые именно вам доверено провести к нашим берегам. Такое можно доверить, лишь хорошо проверенным людям. Не так ли? Что скажешь, Ричард?
– Господин офицер льстит мне? – Если кто и знает все тайны, так это наш капитан, а мы всего лишь исполнители, которые если и принимают участие в тайных операциях то, не ведая об этом.
– Значит, шкипер ничего не знает, как и кочегары? – проговорил Орлов, играя желваками. – И я должен в это поверить?
– Помилосердствуйте, офицер, нам не за это платят. Да и потом, чем меньше знаешь – тем крепче спишь! Я уверен, что и сам капитан не знает всех подробностей, ему наверняка, бывает, известна лишь точка встречи. Кроме широты и долготы, я уверен Бернс ничего не знает, а я уж и тем более. Мы знаем о многих кораблях, которые идут с дорогим грузом из портов Индии, к примеру – это наш хлеб и не более. А все остальное…, конечно, мы всегда рады помочь флоту ее Величества.
– Ну что же, можно только порадоваться, за подданных вашей королевы. Одно только не могу понять, чего вы все лезете за нашу межу?
– Видимо из чувства самосохранения, – отозвался шкипер, раскуривая трубку. – Мы с молоком матери впитываем, что от вашей империи исходит опасность. Опасность нашим заморским колониям.
– Неужели, появление сильного Русского государства, так напугало ваших предков, что вы теперь пугаете нами своих детей?