Проданный ветер

– Опять удача на твоей стороне, генерал, – проговорил Джон. Вытирая шляпой лицо. – А я уже думал, что заряд как надо не положим. Ей богу думал, что придется с гранатами драться, а они вишь, как к берегу рванули.

– Гранаты нам еще пригодятся, – отозвался поручик. Внимательно осматриваясь по сторонам.

– Может, добавим им еще вдогонку разок?

– Погоди маленько, неизвестно, сколько нам на этой посудине, придется оборону держать.

– Тоже верно! Как думаешь, доберутся до берега те, кто в воде оказался?

– Ну, кого подберут – тот у костра отойдет, а вплавь, кто решит двинуть…, не знаю, вода уж больно злая, да и волна не слабая, наверняка ко дну камнем пойдут.

– Хитер ты, Генерал, все ведь верно рассчитал! А как же получилось, что они вас в полон взяли?

– Все просто, Америка. Мы их с берега на носу ждали, а капитан с индейцами с кормы высадился. Со стороны океана они зашли, без единого огонька, вот мы их и не углядели. Если не вы бы, то и не знаю, чем бы все закончилось.

– А где же Тони? – встрепенулся Джон. – Он, что же внизу с капитаном?

– Погоди, Америка, дружек твой…, я ничего не смог сделать…, извини.

– Как это случилось? Где его тело? – стиснув зубы, выпалил американец вскакивая.

– Его повесили по приказу Бернса на рее, а тело сбросили в океан…, извини. Что у тебя с ногой? Ты ранен?

– Ерунда! Чиркнуло чуть ниже колена. Эх, лучше бы я взял его с собой на вылазку! Тебе вон самому в голову прилетело, вся щека в кровище. Кто там говоришь, оборону внизу держит? Капитан с кочегарами?

– И шкипер еще, которого ты допрашивал. Кочегары как мыши сидят и вряд ли окажут серьезное сопротивление, а вот капитану со шкипером, как понимаешь, есть, что терять. К тому же там может оказаться кто – то из индейцев, мы с инженером точно не скажем.

– Голосистый у тебя инженер, – кивнув, проговорил американец. – Кричит душевно…, аж, все в нутрии переворачивается. Ладно, давай в глаза этой свинье, капитану посмотрим.

– Погоди, Америка, – проговорил Орлов. Хватая союзника за руку. – Не забудь, что он нам живым нужен.

– Я ему пока лицо сломаю, а дело сделает – лично пристрелю гниду!

С этими словами, американец подошел к металлической двери и, поняв, что она закрыта изнутри, стал с яростью стучать кулаками по ней, выкрикивая одно проклятие страшнее другого.

– Вот ведь неудача, – прошептал урядник, крестясь при этом. – Двери изнутри заперты. Припасы съестные там опять – же…, там они долго оборону держать могут.

– Открывайте, крысы корабельные! – ревел американец, пиная двери. – С вас и так будет смеяться вся Англия!

– Мы же здесь околеем, – пробормотал, подходя инженер. Дрожжа при этом всем телом.

Орлов не спеша подошел к Джону и, закурив, проговорил с усталым видом:

– Погоди, Америка, дай я с ним поговорю. Ну чего ты конечности об металл ломаешь?

– Они убили моего друга! Да я сейчас взорву гранатами их к чертовой матери!

– Эй, капитан! – крикнул офицер. Глядя, как американец стал разматывать парусину, где хранились гранаты. – Ты меня слышишь?

– Кто это там еще верещит, как детеныш тюленя? – глухо отозвался тот, из-за двери. – Никак воевода пограничный?

– Да, это я! Давай договариваться, пока мой боевой товарищ не взорвал эту чертову дверь.

– Скажи ему, что для этого потребуется много взрывчатки! У нас тут много угля и провизии, я подожду, пока вы издохнете от холода. Нам останется лишь сбросить ваши трупы за борт, а взрывать эту дверь бесполезно. Эта шхуна сделана на совесть и способна выдержать даже прямое попадание из пушки!

– Отходи, генерал! Сейчас мы поджарим эту задницу!

– Послушай, Америка, дай мне договориться с ним, – с жаром, зашептал Орлов. – Ну, снесешь ты эту дверь, а дальше что? Без плотной двери, эта посудина начнет черпать забортную воду от волны, мы начнем терять ход и затонем, да и тепло внутри нам не удержать. Оно ведь будет выскакивать все через двери. Дай мне принудить его к сдаче!

– Хорошо, Генерал, пробуй…, а я посмотрю, как у тебя это получится, – покачав головой, проговорил Джон.

– Вот и ладно. Степанов! Наблюдать во все стороны, чтобы опять конфуза не приключилось! Чего так нахохлился, голубчик? Замерз что ли?

– Шапку в двух местах прострелили, да молохай ножом порезали поганцы, – отозвался тот подходя.

– Ну, эта беда поправимая, – усмехнувшись, воскликнул поручик. – Мы сейчас у капитана возьмем проценты, за нанесенный ущерб. Слышишь меня, капитан?

– Говори, воевода, чего хотел, – прогудел тот, за дверью.

– Капитан видимо не знает, что уже произошло и еще произойти должно, – с сочувствием, проговорил Орлов. Кутаясь в воротнике полушубка.

– И, чего же это я не знаю такого?

– А то, что на шхуне уже высадился мой десант, что твои дружки индейцы, уже кормят рыбу за бортом, а твоя судовая команда, испугавшись пушки, удрала на берег. Утром сюда прибудет наш военный пароход и отбуксирует твою посудину, в нашу столицу, а твоих матросов перебьют казачки. Которые без джигитовки, у меня засиделись и которые с удовольствием, разомнутся на берегу, изводя твоих матросиков под корень. Ну, а ты, капитан, как понимаешь уже никогда не увидишь своей Англии, потому как вздернут тебе без особого сожаления, а тело отдадут на потеху койотам и чайкам.

– Что ты предлагаешь, пограничник? – после не большой паузы, уже не уверенным голосом спросил Бернс.

– Вот это уже деловой разговор, – кивнув, проговорил Орлов. – Ты отворяешь двери, сдаешь оружие, а заодно и своего дружка, который сейчас томится на берегу.

– Какого еще дружка? – настороженно, уточнил капитан.

– Бандита Чарли! – рявкнул Джон, пиная двери.

– Никакой он мне не дружек! – выпалил пленник. – Забирать можете этого ирландца, хоть задаром! Только нет его уже на берегу, в ваш Ново – Архангельск он подался!

– Отчего же он передумал воспользоваться твоей "Марией"? – переглянувшись с американцем, уточнил поручик.

– Он со своими дружками, только с дилижансами почтовыми воевать может! А как в открытом бою интересы отстоять – так у них и желание пропадает! Ловите его на постоялом дворе, в своей столице, хотя дожидаясь своей оказии, они могут на постой у кого – то из местных встать.

– Вот видишь, как все ладненько складывается! Нам тоже до Ново – Архангельска добраться надобно. Доставишь нас туда, а после вернешься за своими дружками, и плывите куда хотите! Ну как тебе мое предложение?

– Это дерьмо плавает, а моряк ходит! – истерично, закричал Бернс.

– Так вот и я говорю, – засмеялся поручик, – ходи себе на здоровье.

– Какие у меня гарантии? – после некоторой паузы, проговорил пленник. – Откуда мне знать, выполните вы свои обещания или нет?

– Я тебе сейчас устрою гарантии! – выпалил Джон, пиная двери.

– Ну, погоди ты, Америка. Даю тебе слово русского офицера, что отпущу на все четыре стороны! Никого из вас трогать не будем, если все правильно сделаете, и вести себя будите прилично. Ну как тебе такие гарантии?

За дверью повисла напряженная тишина, лишь изредка нарушаемая перебранкой между пленниками. Наконец из-за двери донесся голос капитана:

– Хорошо, принимайте оружие! Мы сдаемся, но гляди воевода, слово офицера дал!

Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем за дверью хрустнули металлические запоры, и она со скрипом отворилась. В ту же секунду на палубу полетели револьверы с винтовками и кинжалами.

– Урядник, смотреть в оба глаза! И подберите оружие.

– Иди сюда жирная задница! – закричал американец. Хватая капитана за шиворот.

– Я обещал, что мы никого не тронем! – оборвал его поручик. – Отпусти его, я слово дал.

– И ты ему веришь? Да такие как он, в спину пальнут, или ножом ударят из-под тяжка!

– Вот если злодейство, какое учинят, тогда и поквитаешься с ними, – твердо, проговорил Орлов. – Не дури, отпусти его. Нам еще вместе, столько верст отмахать придется, да и не забывай, что тебя твой Чарли в гостинице дожидается.

– Убедил, Генерал, – кивнув, буркнул американец. С неохотой отпуская Бернса.

– Вот и хорошо, тогда идемте все в тепло.

Спустившись вниз, Орлов внимательно посмотрел на пленников и тихо спросил:

– Все слышали наши договоренности с капитаном Бернсом?

Пленники дружно закивали головами, с опаской поглядывая на американца.

– Ну, вот и замечательно! Кочегары идут и держат пары, чтобы при первой необходимости их можно было поднять без труда, капитан идет к себе в кубрик и отдыхает там до утра, думаю. Думаю, что мы прекрасно проведем время, на вашей шхуне и у нас найдется куча интересных историй, которые мы и обсудим во время нашего путишествия. Шкипер идет в ходовую рубку и прокладывает курс до Ново – Архангельска, чтобы утром мы могли выбрать якоря и лечь на этот курс. И запомните, ежели будите себя вести прилично, то все вернетесь к себе в Родину, а ежели саботаж какой учините, то я лично пристрелю любого за не подчинение. Все свободны!

– Я хотел кое-что уточнить, – пробормотал шкипер. Опасливо косясь на Джона.

– Что еще не так? – сквозь зубы, прорычал американец.

– Здесь очень скверные течения, к тому же приближается шторм. Сами посмотрите, как ведет себя барометр, стрелка запала на бурю.

– Ну и, что из этого? – уточнил поручик. – Значит надобно поторопиться, с прокладкой курса тем более.

– На наших картах, плохо прописаны песчаные мели и каменные банки, да мы и не ходили никогда до вашей столицы, – покачав головой, отозвался шкипер.

– Ты хочешь сказать, что мы не сможем, пройти до нашего заглавного форта? И это притом, что наши корабли ходят в этих водах, американские ходят, а ваша шхуна идти не может? – разозлившись, выпалил Орлов.

– Шкипер прав, – буркнул капитан. Дыхнув на присутствующих перегаром. – Мы сильно рискуем. Мы можем запросто распороть себе брюхо!

– Ты предлагаешь нам сбегать за картой? – взорвался американец, выхватывая револьвер.

– Я все понял! – выпалил шкипер. – Я все сделаю к утру!

– Значится всем по местам! А ты, Америка, лично за их поведением следи.

– Уж поверь, я этим займусь самым серьезным образом, потому как я не верю им! – буркнул американец, в след уходящим пленникам.

– Только ты не забывай, что они нам живые нужны и, что тебя у нас в форте человек с лошадками дожидается. А, чтобы встреча ваша состоялась, нам до Ново – Архангельска добраться надобно для начала.

– Да помню я все, Генерал! Просто эти твари убили моего друга, и я как подумаю, что мы их отпустить должны, то у меня внутри все переворачивается!

– Не суетись, Америка, – проговорил поручик. Похлопывая по плечу союзника. – Нам еще до столицы добраться надобно, для начало. Пообещай мне, что до нашего форта с тобой никаких трудностей не будет.

– Ну, обещаю, обещаю, – вымученно, выдавил американец.

– Вот и договорились, значит.

Поднявшись на палубу, Орлов лично проверил обстановку за бортами и только после этого подошел к стоящему у пушки казаку.

– Не зайдут они к нам сызнова с тылу, через корму?

– Да нет, ваше благородие, – отозвался тот. Уверенно покачав головой. – Ветер окреп, вон какую волну поднял. Тут не только на лодке не управишься, тут и паровая машина не сдюжит.

– С этой стрельбой и переговорами, все некогда спросить было, что в поиске, не сложилась охота?

– Там у них такой гомон стоял, такая суета была, что подобраться не было никакой возможности, – отозвался Степанов. – Да и не видели мы близко, не капитана ни этого Чарли, за которым американцы охотятся. Ежели еще бы времени было побольше осмотреться, а то вскоре и фонарь сигнальный на мачтах увидали, ну и смекнули, что беда у вас тут приключилась. Снялись и обратно двинули на корабль. Матросиков жалко конечно испанских, наверняка сгинут там, а ждать уже времени не было.

– Да, нам бы они здесь пригодились, посудиной этой управлять, – проговорил поручик. Глядя на костры, разгорающиеся с новой силой. – Кто тебя менять будет?

– Бен скоро подойдет.

– А шкипер смотрю, в ходовой рубке с картой меркует?

– Точно, там сидит, курс нам прокладывает.

– Пусть прокладывает, глаз с него не спускайте и Бена об этом предупреди. А я пойду капитана навещу, да поспрошаю через расспросную речь кое о чем.

Едва Орлов закрыл за собой двери и стал спускаться по трапу в низ, как до его слуха донеслось какое – то сопение и не понятная возня в коридоре. Вскоре его взору в свете керосиновой лампы, предстала удручающая картина. Плененный капитан лежал без движения на полу, а рядом с ним сопя и бормоча, что – то не внятное, боролись друг с другом Джон с Беном. Было видно, что Бен с трудом удерживал Джона, с перекошенным от злости лицом. И охотник за головами прикладывал для этого все свои силы.

– Может, хватит уже? – крикнул, с раздражением поручик. Вглядываясь в разбитое лицо капитана. – Ты, что убил его?

Товарищи как по команде прекратили борьбу, и, вскочив стали молча отряхиваться, отдуваясь при этом.

– Не, – буркнул, наконец Джон. Тяжело дыша при этом. – Притворяется сука! Он, Генерал, между прочим первый начал.

– Напал что ли? – не доверчиво, уточнил Орлов. Поднимая с пола свою фуражку, потерянную при своем внезапном пленении.

– Вижу, что он на камбуз подался, ну я ему и напомнил, что приказано в кубрике сидеть. А он рожа обнаглевшая заявил, что не намерен, подчинятся янки паршивому – за это и получил по морде.

– Давайте отнесем его в кубрик, мне его допросить надобно.

Когда тело стонущего капитана уложили на гамак в его кубрике, а американцы вышли в коридор, Орлов сел на стул и, сняв фуражку, стал внимательно осматривать апартаменты Бернса, с многочисленными полками. Которые были буквально забиты рулонами первоклассного сукна, перетянутые бечевкой, китайские ковры с циновками. Все это изобилие хранилось на фоне давно некрашеных стен с облупившейся местами краской, но, что больше всего угнетало и раздражало Орлова – это был спертый воздух. Он был настолько тяжел и влажен, что казалось в нем из-за его плотности, висят запахи табака и кофе, разбавленные запахами тканевых красителей и чеснока.

Внезапно капитан перестал стонать и довольно проворно поднявшись, сел напротив гостя, массируя и морщась от боли свой нос.

– Надо было вздернуть вас всех на рее, – уныло, пробормотал он. Не перестовая массировать свой нос. – Этот чертов янки, чуть нос мне не сломал!

– Не забывай, капитан, о нашем уговоре…, а еще о том, что ты приказал повесить его друга, тоже англичанина, между прочим, – с негодованием, отозвался Орлов. Рассматривая помятое лицо собеседника. – Не стоит, и забывать, Бернс, про твоего шкипера, которого уличили в убийстве товарища американца. Ему, что же тебя в маковку, за все эти злодейства целовать? Да и потом зачем заедаться? Мы же заключили соглашение! Может лучше нам познакомится надобно? Я, русский офицер, Орлов Константин Петрович.

– А я Александр Бернс, капитан на этой шхуне и английский подданный! Скажи, почему этот сумасшедший янки называет тебя генералом? Жидковатый ты для такого чина.

– Это тебе лучше у него самого спросить, – проговорил поручик, пожав плечами. – Я же хочу еще раз про нашу договоренность тебе напомнить.

– Да хватит тебе тараторить, одно и тоже! – с раздражением, отмахнулся Бернс. – Доставлю я вас к вашему Ново – Архангельску! Но шкипер прав, у нас нет точных данных о мелях и банках, поэтому придется идти на малых оборотах. Можно спросить?

– Слушаю тебя, капитан, – кивнув, буркнул Орлов.

– Я бы хотел отправить, не много провизии и водки моим парням на берег, – прохрипел, простуженным голосом Бернс. – А то они околеют от холода, или просто умрут без спиртного. Это возможно сделать, пока мы не выбрали якоря?

– Думаю, что вашу банду, напоят и накормят аборигены и о них не стоит волноваться! – категоричным тоном, отрезал поручик.

– Не называй, офицер, мою судовую команду бандой! – выкрикнул Бернс, вскакивая. – Нашел бандитов! Мы морские партизаны и точка! А теперь проводи меня на камбуз, я хочу выпить вашей водки! Это, пожалуй – то не многое, что есть в вашей империи, что греет хорошо душу в дали, от старушки Англии.

– Нас ждет сложный переход, – проворчал Орлов. – Может пьянствовать, будем потом?

– Разве же это пьянство? – дыхнув перегаром, возмутился Бернс. – Это мое нормальное состояние, да и потом, я по вашей милости промерз как сосулька! Ты хочешь, чтобы я простудился и слег? А кто поведет "Марию"? А так я буду как новенький уже к утру! Сон опять же будет крепким, да и шторм сюда идет, возможно, пережидать придется.

Пропустив капитана вперед, поручик двинулся следом, молча слушая монолог пленника.

– Вот ты, воевода, обзываешь моих парней бандитами! – хрипел, с возмущением Бернс. Погрозив указательным пальцем. – А, что ваши казаки, до жирной и легкой добычи не жадны? У меня, между прочим, есть каперское свидетельство, выданное самими лордами. Ты, наверное, думаешь, что я с ними одного поля ягода? А оно так и есть! Между нами есть лишь очень маленькая разница – за ними стоит мощный флот нашей империи, а я имею лишь одну шхуну и малое число людей. Тех самых бедолаг, которых я должен оставить на берегу без припасов, по вашей милости.

– Мне надобно расплакаться от умиления? – буркнул Орлов. Заходя следом на камбуз.

– Если бы я мог, то сам бы расплакался. И за тех, кого придется оставить на берегу, и за всех тобою убиенных.

С этими словами Бернс подошел к огромному сундуку, стоящему в углу не большого помещения, заставленного столами, стульями, шкафами с посудой и кастрюлями. Не спеша и явно смакуя сам процесс, достал из кармана своих полосатых штанов ключ и гордо проговорил, открывая замок:

– Это мой золотой запас.

Когда огромный замок был снят, а массивная крышка поднята, то взору Орлова предстали ряды литровых бутылок водки, заботливо переложенных стружкой.

– Ничего себе запасы! – вырвалось у него. – Капитан не боится, что судовая команда сопьется в пути?

– Без этого в океане, как впрочем и без чеснока – не выжить, – проговорил Бернс. Покачав головой и неторопливо сбил с горлышка сургучную пробку. – Если выдавать команде в меру, лишь тем, кто освобожден от вахты, то это только здоровье правит.

Поручик, молча, наблюдал за тем как капитан взял со стола огромную металлическую кружку, с безразличным видом, вылил под стол, недопитый кем – то чай и стал наливать себе водку.

– Э-э-э-э…, – начал, было, Орлов. Глядя, как стремительно наполняется кружка. – Мы еще до форта не добрались!

– Успокойся, воевода, я свою норму знаю, – буркнул капитан. – Я с малолетства брожу по морям.

Опустошив на одном дыхании содержимое кружки, Бернс долго морщился, закрыв глаза, затем взял со стола не доеденный кем-токусок вяленого мяса, бросил его в рот и стал с остервенением жевать.

– Столько водки при абордаже взяли, или закупали специально? – усмехнувшись, спросил Орлов. Раскуривая подаренную американцем сигару.

– Нет, – покачав головой, пробормотал пленник. – Это я у ваших заготовителей выменял, на соль и спички.

– Теперь я понимаю, как вы мену с первостепенными народами держите.

– Нашим лордам нужны воины в здешних землях, – пробормотал капитан, со вздохом – Это политика, воевода, а я со своей командой, здесь лишь маленькая пешка, в большой игре.

– Для нас важно то, что вы спаиваете и вооружаете здешние окраинные народы, – с металлом в голосе, проговорил поручик. – И делаете это специально, чтобы проще было натравливать их на наших поселенцев, чтобы они стреляли нам в спину.

– Что поделаешь, – буркнул Бернс. – Война как видишь, продолжается и не мы все это придумали.

– А не надоело воевать, да кровушку лить? Может уже пора успокоиться, да замириться? – выдохнув табачный дым, проговорил Орлов с укором.

– Поверь мне на слово, воевода…, наши лорды и пэры, делают все, чтобы столкнуть вас в океан! Делали и делать будут. И это совсем не важно, что закончилась Крымская компания. Всеравно все будет по их!

– А вот это твои пэры и лорды видели? – проговорил поручик. Показывая фигуру из трех пальцев, морщась при этом от табачного дыма. – Русская Америка уже сто двадцать лет, стоит под флагом моей империи и далее стоять будет! Можешь так и передать своим хозяевам. Наших колонистов не запугать вашими интригами и злодейством!

– Пустые это хлопоты, – буркнул капитан. Наливая очередную порцию водки. – Мои лорды и пэры, как впрочем и весь мой народ, всегда будут помнить, как самого Наполеона из Парижа поколотили московиты! Вы, воевода, всегда будите для нас опасны и мы всегда будем с вами воевать. Это неважно, где и как, но это будет именно так! Помини мои слова!

– За свою жемчужину волнуетесь? Все спите и видите, как бы мы туда не зашли?

– Все правильно и за нее, – проговорил капитан. – Если вас не остановить на окраине, то вы и туда залезете как слоны! Вам же все земли мало!

– Невероятно!

– Что именно? – насторожился пленник. Занюхивая выпитое сухарем.

– Никак не ожидал, услышать такие речи от флибустьера! Вам потому и свидетельства наверное выдают, чтобы вы как можно больше, здесь злодейства умышляли?

– Я же сказал, что это политика! – рявкнул Бернс. Грохнув ладонь по столу. – А, что касается флибустьерства…, так ты, офицер, зря меня обидеть пытаешься. У меня в роду все были мореходами, мои предки даже участвовали в создании братства Святого Стефана. А его, между прочим основал тосканский герцог! И все мои предки служили интересам старушки Англии.

– Так капитану, слава своих предков покоя не дает? Теперь понятно, почему капитан Бернс, с такой любовью рисует на карте свои победы. Только судя по грузу в трюме, от вас страдания принимали не только китайцы, но и ваши соотечественники. Не жалко своих – то было?

– Это всего лишь жалкие торгаши! И потом, самые удобные акватории для любого абордажа, на протяжении тысячелетий, остаются воды Желтого моря! Вот тебе мой ответ, воевода.

– Хватит пить! – рявкнул поручик. – А то я смекаю, что при такой скорости пития мы никуда завтра не двинемся.

– Этому может помешать не водка, а только погода и то, что у нас нет описания мелей и банок! – выкрикнул Бернс. Пряча бутылку под стол. – Это же только вы и ваши сумасшедшие друзья янки, ходите здесь, не имея точно прописанных карт с глубинами. Это только вы можете гордиться, что эти земли принадлежат вам более ста лет! И вас словно не касается, что за все это время, вы не поставили ни одного сигнального семафора, ни одного маяка, ни одного бакена.

– А ты принимай это, капитан, за военную хитрость русских, – усмехнувшись, отозвался поручик. – А ежели так переживаешь, что конфуз какой в пути может произойти – так идите по бурунам, с промерами в опасных местах.

Бернс с нескрываемым интересом посмотрел на собеседника и помолчав не много произнес:

– Можно конечно и по бурунам…, но для этого нужна видимость, хотя бы на пару кабельтовых. Только в этом случае, мы сможем своевременно заметить, где закипает вода у рифов, только тогда можно будет обойти препятствие на малых оборотах.

В этот момент в коридоре послышался, какой – то шум, а в дверях появился раскрасневшийся инженер, который с порога выпалил:

– Там Джон с урядником сцепились!

– Этого еще не хватало, – сплюнув, проговорил Орлов. – Ладно, идем, а ты, капитан, допивай свою водку и иди к себе спать, а ключ от твоего хранилища у меня пока побудет на хранении.

– Когда же ты его успел умыкнуть? – растерянно, пробормотал Бернс. Шаря в пустом кармане. – Не доверяешь, значит?

– Переживаю, что потерять можешь. Ты же его уже выронил и не заметил даже, идем инженер. Где они сейчас?

– В грузовом трюме! Сцепились не растащить никак.

– А чего не поделили?

– Так они в бочке пустой, какого – то китайца нашли, вот из-за него и заспорили.

– Погоди! Какого еще китайца?

– Ей богу, Константин Петрович, китайца самого настоящего! Он шельма, видать с самого начала в бочку дубовую спрятался и там затихорился.

– Ладно, я драчунов сейчас гляну, а ты присмотри за капитаном, чтобы по пьяному делу не натворил он чего. Схоронись в соседнем кубрике, за стеной камбуза, а как он водку свою допьет, то помоги ему до своего гомака дойти.

* * *

Спустившись в грузовой трюм, Орлов какое – то время смотрел на катающиеся по полу тела. Затем сел на один из ящиков рядом, устало разглядывая нового желтолицего пленника с длинной косой. Который лежал на мешках с зерном какао, в цветастом, стеганным халате и трясся всем телом, с ужасом наблюдая за всем происходящим.

– Я вам не сильно мешаю? – буркнул наконец поручик.

Боровшиеся замерли на мгновение, затем поспешно вскочили, отряхивая одежду.

– Ваше благородие, это не я начал, – пробормотал Степанов, тяжело дыша. – Это все американец затеял. Призываю в свидетели всех пророков, святителей, мучеников и проповедников! Мы энтого китайца, на палубе обнаружили в одной из бочек. Он, видать, туда со страху залез, а может и по пьяному делу.

– А задрались зачем? – сплюнув, спросил Орлов.

– Я, Америке, говорю, что, мол допросить его надобно, глядишь он что – то интересное поведает нам. А, Америка, знай кричит, что мол за борт его кидать надобно.

– Да эта чертова кукла, Генерал, даже разговаривать с нами не хочет! – взорвался Джон.

– Так я же и гутарю, что замлел он маненько от холода! Его в чувство привести надобно, для начало! А ты заладил, что за борт и все тут. Ох и здоровый же ты братец!

– Не велика потеря, – отмахнулся американец, буркнув с ожесточением. – Нам в южных штатах, эти сыны Небесной империи, уже и так в печенках сидят! И тут они опять! Ну как тараканы честное слово! Ну, ты казак зла на меня не держи, это я из-за товарища убиенного в себя никак не приду.

– Ладно, забыли уже, – отмахнувшись пробормотал тот. Сосредоточенно одевая шапку.

– Тащите его в один из кубриков, – покачав головой, проговорил поручик. Массируя себе виски. – Дайте ему водки, может и впрямь чего интересного поведает. А ты, Америка, держи себя в руках! Нам сейчас не раздоры промеж себя выстраивать надобно, а едиными и монолитными быть как никогда. Атаковать ведь в любую минуту могут! Вот ключ возьмите от сундука, что на камбузе стоит – запасы Бернс там хранит водочные. Думаю, он не будет возражать, что одну бутылку возьмем для дела. Но только одну и только для дела!

– Извиняй, Генерал, больше такого не повторится…, обида это все за товарищей убиенных, душу гложет. А за нападения голову не ломай, сейчас ветер вон как окреп, волну такую поднял, что даже каноэ туземцев, от берега далеко не отойдет. Бери, казак, этого сына желтолицего под руку с другой стороны, будем его вашей водкой отпаивать.

– Да и капитана там не трогайте! – крикнул им в след Орлов. Направляясь следом на палубу.

* * *

Ему была понятна не любовь американца к выходцам из Китая. Он со своими соотечественниками не понаслышке знал, что такое китайские иммигранты, которые съезжались в Соединенные Штаты, особенно в западную часть страны. Из-за чего не только эти самые западные штаты вроде Невады, Калифорнии, Юты или Орегоны были на тот момент озадачены массовым нашествием китайцев. Из-за этого нашествия бурлил даже Конгресс, которого всерьез беспокоила, эта обвальная миграция, ставившая серьезные проблемы перед американским обществом. Не только конгрессменов, но и простых граждан беспокоило то, что население Китая возросло на тот момент до трех сот миллионов человек, в то время как население самих Свободных Соединенных Штатов, составляло лишь тридцать миллионов человек.

Этот трудолюбивый народ, повсеместно отличался огромной работоспособностью, довольствуясь при этом и скудным питанием и не высокой зарплатой, что становилось для простых американцев серьезной проблемой. Именно из-за этих проблем, а также страха за то, что ураганное переселение в американские города, даст им возможность со временем получать голоса в Конгрессе, заставило американских конгрессменов пойти на не популярные меры. И они вопреки американской конституции, особым законом ввели искусственные ограничения на иммигрантов из Китая – им перестали повсеместно давать гражданство. Что впрочем, особенно не повлияло на желание сынов Небесной империи, умерить свои желания и, что законно вызывало раздражение не только у простых американцев. На бытовом уровне к ним относились как к индейцам или неграм, стараясь выдавить правдами и не правдами в своеобразные гетто.

Все эти тревоги американцев по понятным причинам, не касались поселенцев Русской Америки.

* * *

Поднявшись на палубу, Орлов обошел всю шхуну вдоль борта, внимательно всматриваясь в огромные волны, несущиеся с каким – то зловещим ревом к черному берегу. Он в очередной раз в полной мере, почувствовал всю свою беспомощность перед сложившимися обстоятельствами, которые по разным причинам, были выше его желаний и упорства. Орлов понимал, что усилившаяся волна, позволит хоть на какое – то время перевести дух и полноценно отдохнуть. Но, таже самая крепкая волна, усилившая боковую качку, могла заставить надолго отложить их от выхода на открытую воду, а значит заставить находиться в непосредственной близости от лагеря обозленного неприятеля.

Словно ржавчина металл, сознание Орлова разъедала мысль о том, что уходит драгоценное время, а он так и не смог до сих пор отправить помощь навстречу обоза. Все складывалось так, что ему возглавившему не большой отряд смельчаков, тоже требовалась помощь. Болела душа и за людей, оставленных в форте "Око империи", которые верили, что подмога уже скоро придет, что правитель Русской Америки незамедлительно поможет и провиантом, и пополнит их форт людьми. Поручик прекрасно понимал и делал все, что только можно было предпринять, но обстоятельства снова и снова были выше его возможностей. И если у стен форта, вновь появлялся очередной капитан Конели, с сотней озверевших от водки индейцев, то защитники форта были бы обречены.

Всем его надеждам на встречу, с кем – то из людей Самойлова на лесопилке, тоже не суждено было сбыться – все говорило о том, что работные люди в спешке покинули ее. Бросив и паровое оборудование, и заготовленное сырье, и сложенный штабелями готовый материал. Был брошен даже тонкомер, уже затесанный под пику с одной стороны и всегда считавшийся неприкосновенным запасом. Тот самый тонкомер, который колонисты использовали для частокола, который надежной стеной, ограждал поселенцев от любых неприятностей. Орлов никак не мог понять, почему люди Самойлова покинули лесопилку, в спешке, бросая даже личные вещи.

В цепи всех этих событий, каким – то зловещим образом, всплывали слова утонувшего Лиса, который хотел придать огню – его поручика Орлова с инженером, в печи опустевшего кирпичного завода.

– Куда смотрит правитель Максутов? – стиснув зубы, пробормотал Орлов. Глядя на костры неприятеля, горевшие на берегу. – Почему молчит Нева? Что за приказ пытался передать с нарочным Максутов, уже умершему есаулу Черемисову? Может прав был погибший под стенами форта, английский офицер Конели, и вокруг этих земель идет какая – то не понятная возня? Да нет! Этого просто не может быть! Не могут на берегах Невы предать усилия и старания наших великих предшественников Чирикова, Гвоздева и Беринга, которые наряду с другими в подвигах закрепляли эти земли за империей. Нет…, Петербург никогда не отдаст эти земли, и они всегда будут считаться "царевой "гордостью. Эх, Петербург, Петербург, как же ты далек от этих берегов. Как уже давно я не гулял по твоим улицам, любуясь красотами нашего русского зодчества и изобразительного искусства…