Город горького шоколада

РЕКВИЕМ ПО КИНЕШЕМЦАМ

На нашем городском сайте www.ozersk74.ru среди посетителей порой развертываются нешуточные баталии. Особое место среди этих словесных перепалок занимает противостояние между, условно говоря, «городскими» и «заводскими».

Читаешь взаимные упреки и диву даешься: люди, о чем вы? Что вы делите? Чужой карман? Пресловутый «шоколад»? Как будто не в одном городе живем, не по одним улицам ходим, не одним воздухом дышим… Во многом это взаимное недопонимание происходит из-за исторически произошедшего разделения озерчан на два лагеря. И из-за нежелания узнать друг о друге побольше. Впрочем, если в годы «холодной войны» это еще было простительно, то сегодня уж – никак. Информации о том, как жили и работали создатели ядерного щита СССР (как рядовые, так и нерядовые), в наше время предостаточно. Есть откуда почерпнуть знания об Озёрске и «Маяке». А эти знания являются основой взаимного уважения…

Но такой информации слишком много не бывает.

В редакцию пришел Сергей Александрович СТЕПАНОВ, ветеран «Маяка». Приехал он в «Сороковку» с земляками-студентами в 1949 году из города Кинешма.

Всю трудовую жизнь Сергей Александрович посвятил комбинату.

А первые годы работы (1950—53) на заводе №25 запомнились далеко не только полученными 600 рентгенами…

Ветеран поделился с нами своими воспоминаниями.

* * *

29 августа 1949 года Советский Союз испытал атомную бомбу, продемонстрировав всему миру, что он тоже овладел ядерным оружием.

В тот же исторический день произошло событие масштаба районного. У здания Кинешемского химико-технологического техникума собрался студенческий отряд (в основном – комсомольцы) – 80 человек, отобранных по анкетным данным и по табелям успеваемости.

С.А.Степанов в 1949 году

Эти студенты должны были поехать продолжать учебу в открывающемся техникуме на Урале.

Студенты были первого, второго и третьего курсов.

Новый техникум должен был готовить кадры для секретного завода.

В Москву отряд прибыл 30 августа 1949 года на Казанский вокзал.

Сергей Александрович вспоминает:

– Ожидали несколько дней, когда поедем дальше. Предоставлены были сами себе, сопровождавшие нас товарищи хлопотали о билетах на поезд.

Я с другом, Леней Ушаковым, посетил выставку подарков Иосифу Виссарионовичу Сталину к его 70-летию, которая была размещена в Музее революции. Впечатление было сильное.

Позднее узнал, что многие из подарков – картины, ковры, фарфор, литье – Сталин передал Московскому государственному университету, который строился на Ленинских горах.

3 сентября погрузились в новейшие ГДР-овские цельнометаллические вагоны: комфортные и очень чистые.

8 сентября прибыли в Челябинск. С вокзала нас препроводили на улицу Торговую, 66, где размещалось что-то вроде перевалочной базы.

Оттуда привезли нас в Кыштым, а из Кыштыма всех кинешемцев на «коломбине» сразу же – в пионерский лагерь на озере Акакуль. Поселили нас в пионерских дачах. Место очень красивое. Погода хорошая. Золотая осень.

Через несколько дней в лагерь привезли студентов из Горького, Дзержинска, Пензы, Костромы и других городов. Обстановка стала веселой и шумной.

В лагере были спортивные площадки, хорошая библиотека, вечером – танцы. В озере ловили раков, жгли костры…

Первыми вывезли в город студентов-четверокурсников: химиков, механиков, киповцев.

Поселили в доме №14 по проспекту Сталина (ныне проспект Ленина – прим. авт.). На первом этаже – два зала. В этих залах уже стояли койки. По 80 человек в зале.

Начались организационные мероприятия.

Химикам в ЦЗЛ читали лекции, оформлялись пропуска на объект (хозяйство Громова). В начале ноября стали ездить на промплощадку.

Нам лекции читали работники завода. Технику безопасности читал начальник ТБ Черевань. Химоборудование и детали машин – главный механик Сопельняк. Химию радиоактивных элементов – начальник лаборатории (не помню его фамилию), контрольно-измерительные приборы – Юрий Александрович Михайлов, по режиму и секретности – работники из 1-го отдела.

Выдали нам талоны на спецпитание по 13 руб.

Обедали в 1-й столовой – двое на один талон. Стало легче жить.

В декабре переселили на третий этаж строившейся на Привокзальной площади гостиницы. По три человека в комнате. В каждой комнате был водопровод и раковина, электрическая розетка.

Жили – Зимин Ю., Соколов П. и я. Рядом – Соловьев Б., Шашков Б., Веселов Б.

Староста Герман Николаевич Веселов был старше всех, заботился и хлопотал за нас. Добивался материальной помощи, когда было лихо: учеба закончена, стипендии уже нет, а зарплаты еще нет, так как пока к работе не приступили… Он был для нас авторитетом и советчиком. Когда стали работать, он и тогда нас не забывал.

Когда читали лекции, записи делать было запрещено. Запрещено было рассказывать о своем рабочем месте и о технологическом режиме даже ребятам, с которыми жили.

В декабре 1949 года стали возить на завод. Всех распределили по разным службам и сменам. Началась преддипломная практика. На пультах управления, на своих будущих рабочих местах.

Изучали технологический процесс. По ходу практики готовили дипломные проекты.

Практику закончили в конце июля 1950 г.

Защита проекта проходила в кабинете Громова и в его присутствии.

Наверное, по ходу защиты он продумал, кого куда поставить. Защитились все 24 человека, причем на «4» и «5».

Защита состоялась 7 и 8 августа. А 16 сентября был подписан приказ, и с этого же числа пошел наш рабочий стаж.

Трудиться стали на знакомых нам рабочих местах.

Характер работы заключался в ведении технологического процесса: из рабочего раствора с растворенными облученными урановыми блочками должны были выделить нужное и ненужное.

В первую очередь отделяли так называемые осколки сильно активные, затем отделялась осажденная отфильтрованная соль урана.

Последняя часть процесса заключалась в уменьшении объема раствора, содержащего основной элемент.

Весь процесс был радиоактивен: продукты, аппаратура, трубопроводы, места отбора проб…

Кстати, Александр Иванович Громов работал в отделении получения и выдачи конечного продукта. Объем конечного продукта доводился до нескольких литров и заливался в бутыль. Эти бутыли переносили на руках, прижимая к груди… За время работы Громов получил около 800 рентген. Это огромная доза! Он назвал мне ее уже в конце своей жизни, будучи совсем больным…

Ребята приняли очень большие дозы. Их работу можно назвать подвигом и сравнить с подвигом бойцов-панфиловцев, которые пали в бою, но врага не пропустили. И работники «Маяка» так же приняли на себя удар – сильнейшее облучение, но выполнили свой долг.

Перефразируя слова Маяковского, можно сказать:

 
Нам наплевать на бронзы многопудье,
Нам наплевать на мраморную слизь!
Сочтемся славою, ведь мы свои же люди,
Пускай нам общим памятником будет
Заряд, который обеспечивает мир!
 

По велению сердца и по долгу памяти считаю необходимым говорить о кинешемцах операторах-техниках, работавших в хозяйстве Громова в труднейших условиях и принявших на себя очень большие дозы облучения. Они выполнили свой долг и обеспечили овладение атомной бомбой и создание ядерного щита. Жизнь многих из них была трудна, и далеко не все прожили столько, сколько могли бы…

Работая на химкомбинате многие из нас получили профзаболевание и инвалидность в связи с переоблучением. Хотя были и те, кто не имел официально зафиксированных диагнозов, связанных с производством.

В свою очередь все данные о профбольных и их лечении дали богатейший материал в виде историй болезни и причин смерти переоблученных и профбольных. Эти данные до сих пор являются материалом для изучения, для чьих-то кандидатских и докторских…

Вот имена тех, кто, не жалея себя, выполнял долг:

Валентин Бабошин, Евгений Бойков, Рафаил Веселов, Вениамин Зайцев, Александр Иванов, Павел Киселев, Гарик Маркин, Александр Сапогов, Нина Шашкова, Николай Яковлев, Борис Веселов, Герман Веселов, Александр Громов, Юрий Зимин, Алик Каликин, Лев Пепешин, Владимир Сизов, Борис Шашков, Виктор Шорохов, Леверий Кузнецов.

Я, Сергей Степанов, ветеран труда, ветеран атомной промышленности, инвалид II группы по профзаболеванию, буду их помнить, пока живу…

* * *

– Трудовая деятельность на химкомбинате «Маяк» для нас, выпускников IV курса ЮУПТ, началась 16 сентября 1950 года.

«На работу славную, на дела хорошие» на хозяйство Громова прибыл паренек…

И был назначен на должность техника химика-технолога.

Мое рабочее место – пульт управления в отделении №6.

Обстановка была мне знакома: я тут проходил преддипломную практику.

Рабочий персонал – в основном, незамужние, красивые молодые девушки.

Начальник смены – Зоя Макарова, потом был Володя Паков, кстати, выпускник Кинешемского химического техникума 1948 года.

Операторы Валя Мордвина (Чурова), Зина Комиссарова, Лида Мухина (фамилия мужа), Маша Николаева, Лида Иванова (фамилия мужа). Дежурные киповцы Вера Колоскова (Тихонова), Рита Лукашевич…

Девушки-операторы управляли технологическим процессом. На пульте была изображена условная аппаратная схема, где были ключи вентилей (ключами давали команды открыть вентиль или закрыть).

Принимали продукт (раствор) из соседнего отделения в аппарат (реактор). В мерном отделении на +20 (мерное хозяйство находилось на высоте 20 метров – прим. авт.) заказывали раствор-осадитель. Проводилась реакция осаждения, и далее – фильтрация. Полученные растворы передавали в следующее отделение – отделение №7. Раствор, содержащий уран, передавали в отстойники для снижения радиоактивности осколков.

Работа операторов была не из легких. Особенно тяжело было работать женщинам.

«Сороковская» медицина была не на высоте. Ничем нельзя объяснить то, что на таком производстве работали беременные женщины.

Например, будучи беременной, в отделении работала оператор Лида Мухина. В 1951 году получила декретный отпуск за неделю до родов и вышла на работу через два с половиной месяца после родов. И работала там же, оставаясь кормящей матерью…

О работе женщин на реакторе рассказал писатель – челябинец А.К.Белозерцев в статье, опубликованной в газете «Правда» 30 августа 2012 года.

Ехал он в поезде в Крым. Познакомился с женщиной из Озёрска. Она упомянула, что в пятидесятом году работала на реакторе. На вопрос писателя, видела ли она Курчатова или Берию, ответила, что видела обоих. Она была тогда в положении, и Берия, обратив на нее внимание, спросил у директора: «Вы бы оставили здесь работать свою жену в такой ситуации?» Директор ответил, что заменить некем. «Сегодня же найдите ей другую работу!» – распорядился Лаврентий Павлович. На следующий день она уже работала на вспомогательном участке. «Я стала легендой „Маяка“, так как сам Берия позаботился о моем ребенке», – вспоминала женщина. Это была Анна Николаевна Винокурова. Ей на момент рассказа было уже за 80 лет. Она в свое время поведала эту историю Владимиру Фокеевичу Коровину, ветерану «Маяка».

В период обкатки технологического оборудования, пуска и наладки в отделении №6 работала и практически руководила всем этим Екатерина Ивановна Сапрыкина, очень грамотная и ответственная как специалист. Длительное время работала в техотделе завода. В 1950 году руководила преддипломной практикой студентов Степанова, Ушакова, Шашкова. Водила нас по всей технологической цепочке, аппаратура тогда была в рабочем режиме.

Для нее это было нелегко, так как была она в предродовом состоянии. Диплом мы защитили успешно, за что были ей благодарны.

* * *

– С девушками отделения работать было легко. Девушки спокойные и доброжелательные. Они охотно помогали в случае необходимости.

Вот Валя Мордвина на хозяйстве Громова работала с 1949 года, после окончания Щелковского техникума, оператором в отделении №6. Очень ответственная девушка. Отлично вела технологический процесс, общительная, дружелюбная, всегда готовая прийти на помощь, когда надо, подстраховывала, очень спортивная девушка, хорошо каталась на коньках, лыжница. Про таких говорят на Руси «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».

В 1951 году вышла замуж, а в 1952 году родила дочь.

В декретном отпуске была месяц, через месяц после родов вышла на работу.

Лида Иванова окончила Щелковский техникум, работала в отделении №5 оператором, как и многие, работала немного, перевели в энергоцех.

Маша Николаева (по мужу Шорохова) закончила Щелковский техникум, проходила подготовку в Москве, на хозяйстве Громова работала с 1951 года.

Зина Косолапова, Тамара Смирнова, Люда Смирнова работали недолго, переводились в другие места, наверное, из-за полученной дозы переоблучения.

Лида Мухина – блокадница. Зимой 1941 года Лида стала сиротой, мать и младший брат умерли в дни блокады Ленинграда. Девочку эвакуировали в Костромскую область. Старшая сестра осталась в Ленинграде. Лиду определили в детдом. В 1949 году она окончила Костромской индустриальный техникум и в том же году прибыла работать на хозяйство Громова. Теперь живет одна, помогает дочери. Дочь больна – ее почки были поражены еще в утробе матери.

Киповцы Вера Колоскова и Рита Лукашевич добросовестно относились к своей работе. Тщательно следили за исправностью приборов. Самые большие хлопоты доставляли сигнализаторы наполнения.

Неисправность сигнализатора может создать аварийную ситуацию, особенно на фильтрах при сливании раствора в чашу фильтра. Перелив активного раствора через фильтр в каньон приводит к переоблучению тех, кто убирает разлив.

В моей практике был разлив раствора с высокой активностью из-за аварии на трубопроводе выдачи раствора в Карачай.

До конца дневной смены устранить разлив не удалось. Убирали аппаратчица, оператор (я) и даже начальник смены. Но заступающий начальник смены смену не принял. Мне пришлось остаться на вторую смену в ночь. Получил переоблучение 25 рентген (а доза в 10 рентген была уже наказуема: за нее уже понижали или вовсе снимали премию).

На опасных и вредных работах трудились женщины – бывшие заключенные, досрочно освобожденные или по соглашению.

Самые трудные условия труда были в период пуска. Было много неполадок, технология была совершенно неизвестна, так как все было впервые…

* * *

– В сороковые годы был восьмичасовой рабочий день. Без обеденного перерыва. Давали талоны спецпитания, на которые можно было пообедать и в заводской столовой, и в столовых города. Обедали перед сменой или после.

После ночной смены обедать не могли, так как в столовой работал только буфет, куда забегали, обменивали спецталоны на то, что было в наличии: печенье, конфеты, колбасу, шоколад… Отсюда и появилось прозвище «шоколадницы». Парни брали колбасу и консервы.

Шестичасовой рабочий день был введен в 1952 году. Работники получали большие дозы облучения. Выводились с завода в чистые условия с величиной в 300, 400 и даже 700 и более рентген. Моя доза была 625 рентген.

За те три года, когда я здесь работал, прошла большая смена персонала. Начальниками отделения побывали Трегубов, Пащенко, Чечетин, Евсиков. Начальниками смены были Володя Паков, Зоя Макарова, Розалия Переходина, Люба Ненартович, Миша Токмаков, Женя Микерин.

Тяжелой была работа спецаппаратчиков. Для смены фильтровального полотна работали здоровые и сильные мужчины: Володя Борсегов, Миша Пижов, Костя Каменев, Коля Егоров. Замена длилась несколько минут под контролем начальника смены и дозиметристов (это были Михаил Келиманович Сандрацкий и Александр Львович Лившиц).

Спецаппаратчиков одевали в прорезиненные комбинезоны, надевали фартук, шлем, рукавицы. Открывалась чугунная дверь, рабочий стальным крючком зацеплял толстый резиновый шланг – рывок! – шланг, как змея, летит к стене каньона. Полотно диаметром в три метра сворачивали вчетверо, как блин, потом с помощником заталкивали в крафтмешок, на плечо – и на кару.

Спецаппаратчики уходят в санпропускник, так как ими выполняется только одна замена в смену: больше работать нельзя.

* * *

– Трудовые будни. Обыкновенная работа. Рабочий ритм определялся строгим соблюдением технологической дисциплины. Всё отражалось в рабочей карте. Время приема продукта в реактор, проведение реакции, получение пульпы, фильтрация и выдача полученных растворов в следующее отделение или в отстойники. Всё это фиксировалось в рабочем листе.

Трудовая оценка работника: строгое соблюдение технологического режима, строгое соблюдение по времени, строгое соблюдение правил техники безопасности…

Оценка труда – обязанность начальника смены и начальника отделения. Порицание или доброе слово – за начальником смены.

Среди начальников смены выделялся Евгений Ильич Микерин. Период работы с ним запомнился спокойным климатом в смене.

Кстати, коллективные выходы на природу в выходные дни – его инициатива.

На лодочной станции около стадиона в парке брали лодки, переправлялись на Второй мыс. Брали с собой продукты, отдыхали… Фотографировались. Правда, без особого афиширования.

Надо заметить, что такие мероприятия стали возможны, когда в отделение пришли парни-инженеры – Михаил Токмаков и Владимир Константинов. Тогда же и девушкам стало работать лучше.

Характерная черта того времени: полгорода еще жили в деревянных общежитиях на ДОКе, но уже были построены и стадион с хорошими трибунами, и клуб им. Ленинского комсомола, и кинотеатр «30 лет Октября».

Было хорошее продовольственное снабжение. Деньги по атомному проекту были, их не жалели: стране нужна была бомба.

Забота о работниках завода 817 и жителях города была великая…

* * *

– Дома на проспекте Сталина тогда имели другую нумерацию: от столовой №1 в сторону озера. Напротив столовой, чуть вправо – автохозяйство, а далее – пожарное депо. По правилам градостроительства пожарные депо строили на окраине, так же, как автохозяйство. Тогда здесь и была та самая окраина города…

По стороне автохозяйства и депо было построено несколько двухэтажных кирпичных домов. Далее уже было трехэтажное здание гостиницы, которое замыкало площадь.

В конце ноября 1949 года третий этаж был уже готов, и туда переселили из дома №14 кинешемцев-химиков. Так здесь «обосновалось» студенческое общежитие политехникума и просуществовало до 1952 года, когда было построено отдельное общежитие для студентов, куда они и переехали. В освободившемся здании открылась центральная гостиница. А изначально нас здесь расселили по три человека в комнате. Пришло время продолжать учебу, изучать спецпредметы.

Стали ездить на завод. Автобусы отходили от здания вокзала.

Проспект Сталина выходил на площадь. От вокзала утром отправлялся поезд на промплощадку под контролем солдат охраны. Остановки у завода №156, далее – у завода №25 и – в депо. Обратно ездили на автобусах. Напротив дома №14 находилось первое здание заводоуправления. Это, кстати, отмечено мемориальной доской. (Сегодня это пр. Ленина, 40 — прим. авт.)

В 1949 году по обе стороны проспекта Сталина были общежития в домах №№16, 17, 18, 19, 20, 21, 29, а в доме №31 располагался «сороковский» КГБ.

В 1949 году было автобусное сообщение: от заводоуправления на промплощадку несколько маршрутов, по хозяйствам.

Было сообщение и с Татышем. На работу – бесплатно, по городу – платно. Первые городские автобусы – маршрут №1 (ходил по городу до ЦПКиО) и маршрут №2 от (вокзала до Татыша). На Татыше был хороший промтоварный магазин.

Городской универмаг был очень внушительный: два этажа, два крыла… Была одежда, в том числе верхняя, мужская, женская, обувь всякая, белье, ткани.

В подвальном помещении была почта, принимали посылки. Посылали одежду, обувь, тетради общие, школьные, конфеты, папиросы, махорку. Посылки приносили на почту открытыми, а после досмотра заколачивали и принимали.

Мы тоже получали посылки, что дома забыли взять.

В одну из прогулок дошли по проспекту Сталина до берега, а там такой прекрасный вид на озеро и на горы! Погода – ясная, видимость – прекрасная…

По берегу озера были установлены чугунные решетки (напоминало наш бульвар на набережной Волги). Площадка была тщательно разровнена, к воде вели мраморные ступеньки.

Справа от площадки было дугообразное обрамление берега со сходом к воде (сохранилось оно и до сих пор).

Когда в двухтысячных делали реконструкцию главной части площадки, один из руководителей работ рассказал, что во время пребывания Берии в городе, он и Музруков прогуливались до озера. Лаврентию Павловичу очень понравилась набережная. Музруков тогда спросил: «Что, красиво?». Берия согласился, что очень.

Хорошо запомнился день 7 ноября 1949 г. Погода была очень теплая. Юра Зимин, Павел Соколов и я после посещения столовой пошли гулять. Обстановка тихая, спокойная. Пьяных не было. Мы пошли по улице, которая тогда называлась Новая (ныне Блюхера – прим. авт.). Улица была застроена двухэтажными кирпичными и деревянными домами. На эту улицу выходили с двух сторон: проспект Берии (в районе домов №11 и №12) и начало улицы Пушкина.

Вышли мы к первому в городе кинотеатру – «30 лет Октября». Это одноэтажное деревянное здание с большим залом, человек на триста, а может и более, было открыто в 1947 году. В просторном фойе запомнилась большая картина «Мао посетил Сталина». Недалеко были крупные торговые точки.

Промтоварный строителей славился хорошим ассортиментом: здесь была верхняя летняя и зимняя мужская и женская одежда и многое другое.

Недалеко от строительного магазина был клуб офицеров. Он был закрытого типа. Мы туда не ходили.

В том районе был еще один магазин. Он назывался «смешанный». Там товары были всякие, от колбасы до рубашек. (На этом месте сейчас здание соцзащиты, Космонавтов, 20).

Были в той стороне и самые настоящие землянки. Говорили, что там жили немцы из Поволжья.

Улица Новая заканчивалась у озера. На берегу находился парткабинет строителей. Там проводили семинары, лекции для политинформаторов, но это было уже в шестидесятых. Посещали этот кабинет и любители бильярда.

Надо поподробнее написать об отличном парке того времени и о сооружениях, которые были построены к тому времени.

Самое главное – это стадион и футбольное поле. Само поле было сделано с высоким качеством, известные в городе игроки говорили, что на таком поле было приятно играть. Очень хорошие трибуны, многоярусные на западной стороне поля (заходящее солнце не мешало игрокам).

Поле опоясывала хорошая легкоатлетическая беговая дорожка. На противоположной стороне был построен трехэтажный спортивный комплекс для занятий различных секций: легкой и тяжелой атлетики, гимнастики и многих других видов спорта. Зимой поле заливали под каток.

Каток был популярен, была хорошая спортивная база, давали коньки и лыжи в прокат. На каток приходили всей сменой. Я катался от сугроба до сугроба или с кем-нибудь за руку. Самостоятельно катался так себе – последствия военного времени и бедноты.

На футбольном поле постоянно что-то происходило, шли тренировки футбольных команд или других секций. Занимались на поле и атлеты других видов спорта. Проводились матчи командного первенства. Один ветеран-футболист сказал, что бывал на стадионе и Игорь Васильевич Курчатов. Были в городе хорошие команды: «Авангард», «Буревестник», «Динамо», «Турист», «Торпедо», «Локомотив» и другие.

Немало было хороших игроков: Володя Плеханов, Алик Яковлев, Федор Кнутов, Юрий Брусков, Володя Синицын, Витя Измалков (по кличке «Арматура», хороший защитник был), Филипп Верхоломов. Много было. Всех не знал, да и не перечислишь.

Необходимо вспомнить большой праздник на стадионе по случаю приезда министра Средмаша М. Г. Первухина, приехала хорошая популярная певица, был прекрасный концерт, работали буфеты, шла торговля с лотков…

Хорошо работала лодочная станция, лодки предоставлялись без ограничения времени по предъявлении удостоверения личности. Лодки были большие, на несколько человек. Брали с собой кое-что из провианта, мячи, ракетки и переправлялись к другому берегу. Костров за ненадобностью не разводили.

Был еще один маршрут: от стадиона по берегу на полуостров. Там – поляна и большие деревья. Эти мероприятия проводили коллективом под руководством начальника смены.

В парке была хорошая танцплощадка. Желающих собиралось много. Работал летний ресторан, который был очень популярен. Кстати, скандалов и драк я там не припомню.

В пятидесятые годы был открыт летний кинотеатр.

Кстати, киносеть уже тогда была широкая: «30 лет Октября», клуб им. Ленинского комсомола, «Родина».

К концу 1950-х в Озёрске уже было несколько домов культуры и три кинотеатра: «Родина», им. Маяковского и «Летний». А в 1961 открылся первый в городе широкоэкранный кинотеатр «Мир».

В те годы заботились о высоком культурном уровне досуга жителей города…