Работы по конопачению и покраске фрегата длились до 29 августа.
«В 29-й день августа… всю нижнюю палубу законопатили и смолою залили. Снаружи фрегат чернью выкрасили. При работе имелось конопатчиков 10, маляров 7, итого 17 человек».
Моряки успели привести в порядок свой корабль как раз ко Дню именин государя императора Александра I, которые происходили на следующий день.
«В 30-й день августа 1806 года… велено для Его Императорского Величества Государя Александра Павловича выпалить по 31-й пушке, разцветить флагами.
В 12 часов на вице-адмиральском корабле Селафаил при пушечном выстреле был поднят молитвенный флаг. У нас в начале 12-го часа проведена Божественная молитва… и по прошествии оной для Его Императорского Величества Государя Александра Павловича со всей эскадры выпалено из 31 пушки…»
«В 31-й день августа… для церемонии тезоименитства для Его Императорского Величества Государя Александра Павловича следуя вице-адмиральскому кораблю со всей эскадры выпалено из 24-х фунтового калибра 26, 6-ти фунтового калибра 5, итого 31 пушка.
…8 часов стали находить шквалы, были блистания молний и слышен гром…»
Я специально привожу столь подробные выписки из Шканечного (вахтенного) журнала, ибо только они дают фактическую картину жизни и службы моряков Средиземноморской эскадры российского флота за тысячи миль от родных берегов. Читая эти строки, словно переносишься на 200 лет назад…
В середине августа 1806 года на помощь нашему флоту в Средиземном море из Кронштадта вышла эскадра под командованием капитан-командора И.А. Игнатьева в составе пяти линейных кораблей «Рафаил», «Сильный», «Твердый», «Мощный», «Скорый», фрегата «Легкий», корвета «Флора» и трех малых судов. Забегая вперед, следует сказать, что эскадра Игнатьева за четыре месяца без потерь преодолела путь вокруг Европы и 21 декабря 1806 года прибыла в Корфу и вступила под начальство вице-адмирала Сенявина.
Парижский договор не был ратифицирован российским императором Александром I.
Александр отказался ратифицировать договор по ряду причин: во-первых, стало ясно, что Англия на мир с Наполеоном не пойдет, во-вторых, отношения двора Фридриха-Вильгельма с Наполеоном стали все более напряженными, говорящими о близкой войне. Как писал историк Е. Тарле: «В России и царские сановники, и аристократия, и широкие дворянские круги не только не сочувствовали Наполеону, но желали ему поражения и не прощали Аустерлиц. Все это вместе взятое заставило царя отказаться в августе от ратификации договора, подписанного 8 июля 1806 года.
26 августа на эскадру Сенявина прибыл русский фельдъегерь, привезший повеление Александра I от 31 июля, отменявшее все прежние распоряжения.
Так Дмитрий Николаевич Сенявин узнал о своем неожиданном и полном торжестве. Его дерзкое неповиновение царской воле было вполне оправдано, русские военные позиции не были уступлены французам. Широкие планы Наполеона по завоеванию Далмации и Черногории были сведены русскими в 1806 году к нулю».
В сентябре 1806 года, после того как вице-адмирал Д. Н. Сенявин получил повеление Александра I, военные действия России против французов возобновились.
По заключению мира, с середины августа 1806 года французы начали строить батарею при самом входе в Катарский залив на мысе Остра.
В начале сентября отряд кораблей под командой контр-адмирала А. А. Сорокина в составе фрегата «Венус», кораблей «Параскевия» и «Святой Петр» с целью разведки вышли в море…
«В 1-й день сентября… на флагманском корабле Селафаил наших компасов компасные стрелки артифицеональным магнитом намагничены, которые склонение имеют
17 градусов W-е. …В 5 часов по починке барказа привели с берегу ко фрегату.
…в 7 часов привезено с берегу баталером быков живых 3. …в половине 4-го часа после полуночи пошел дождь с градом, был гром, было блистание молний. …В половине 6-го часа подняли с воды на фрегат барказ, катер, 4-х и 2-х весельные ялы. …в 6 часов стали сниматься с фертоинга, подняли якорь. …в начале 10-го часа следуя контр-адмиральскому кораблю Параскевия, отдав марсели и у оных все рифы, натянув шкоты, формарсель и стали лавировать на выход в море…»
«Во 2-й день сентября… лавируя под парусами. Лавирующий с нами корабль под контр-адмиральским флагом Параскевия на оном начальник дивизии контр-адмирал и кавалер Александр Андреевич Сорокин, партикулярный Святой Петр, в ¼ 1 часа прошли мы мыс Острав расстоянии 1-го кабельтова на румбе N-N-W и на оном мысе подняты 2 флага французской армии до 100 человек».
Выполняя разведку, «Венус» обнаружил две французские батареи.
«…в ¼ 3-го часа от мыса Остра к N-W-ту … на высоте французами построена вновь батарея и от оной к N-W-ту по берегу в расстоянии 2-х верст построена другая вновь батарея на низменности. …приказано нашему фрегату следовать в Старую Рагузу».
7 сентября капитан-лейтенант Развозов получил приказание совместно с кораблем «Св. Петр» уничтожить французскую батарею на низменности мыса Остра.
Шканечный журнал «Венуса»:
«В 7-й день сентября … в 3 часа с контр-адмиральского корабля Параскевия сигналом велено нашему фрегату идти в повеленный путь…»
Капитан Развозов собрал офицеров.
– Господа, поставлена боевая задача: Уничтожить французские батареи на мысе Остра. Прошу проверить готовность комендоров и орудий к бою. Особое внимание командиров мачт к четкому и быстрому управлению парусами. В бою от этого зависит меткость стрельбы… С Богом, господа офицеры!
…Фрегат «Венус», маневрируя, вышел на дистанцию прямого залпа. Нервы у капитан-лейтенанта Развозова крепкие. Фрегат правым бортом изрыгнул огонь. Палуба при каждом залпе вздрагивала. Слышались команды: «Бань!», «Жай!»
Комендоры пробанивали стволы пушек, заряжали их, и снова и снова гремели выстрелы… Над палубой стоял плотный дым… Комендоры из ведер оплескивали стволы пушек уксусом, чтобы те не раскалялись. Удушающий запах пороховой гари с едким уксусом сбивал дыхание.
И снова звучали команды: «Бань!», «Жай!»
Французские батареи с берега огрызались ответным огнем.
Капитан-лейтенант Развозов, стоя на мостике фрегата, успевал следить за боем, определять силу и направление ветра. В грохоте боя капитан должен улавливать порывы ветра, который никак нельзя потерять. В это время ветер переменился сразу на два румба. Последовала команда, и парусная вахта привела паруса к ветру…
Строчки из Шканечного журнала фрегата «Венус» скупо повествуют о бое у мыса Остра:
«В 8-й день сентября 1806 года… В ¼ 3-го часа находящимся между городом Старой Рагузой и мыса Остро 2 батареи по которым по 1-й к W-ту с корабля Святой Петр выпалено из 4-х пушек, а по 2-й от первой к О-ту из 3-х пушек ядрами. Во время лежания в дрейфе фрегат восходил к ветру, в то время с корабля Святой Петр выпалено еще из пушек с ядрами.
С ¾ 4-го часа находящейся на мысе Остра на низменной батарее, на которой находилось 4 пушки по которой с корабля Святой Петр стали производить пальбу с ядрами, в исходе того же часа тоже и у нас начали производить пальбу с ядрами, тоже и с оной батареи производили по нам пальбу с ядрами и с оной. Продолжалось ¼ часа и выпалено в оное время 8 пушек, а после с оной батареи люди ушли. Во время оной стрельбы употреблено пороху 24-х фунтового калибра боевых в 1/3 ядра 21 картуз, то же число ядер».
Как писал участник событий мичман Броневский: «Корабли своими орудиями сбили 10-пушечную батарею… “Петр”, стоя на якоре у оконечности мыса, фрегат “Венус” под парусами беспрестанно беспокоили неприятеля ядрами и картечью, убив много людей».
Из Шканечного журнала «Венуса»:
«В 11-й день сентября… лавируя под парусами в виду мыса Остра. В 2/3 4-го часа на мысе Остра видно было французские части армии, по которым у нас производили пушечную пальбу. В 5-м часу окончили у нас пальбу в которой употребили пороху 24 фунтового калибра 46 картузов и то же число ядер…»
Фрегат «Венус» постоянно находился под парусами, даже ночью. Вахтенные – один впереди на баке, другой – возле грот-мачты, третий – на юте – зорко всматривались в ночь…
Именно ночью, 12 сентября «Венус» и «Святой Петр» не допустили два французских судна, шедшие с провизией к мысу Остро, и отогнали их в бухту Молонто.
Из Шканечного журнала «Венуса»:
«В 12-й день сентября… ветер брамсельный, малооблачно… В начале 10-го часа с лавирующего корсара Св. Петр по идущим вдоль берега 2 требакулам выпалено из 3 пушек. В ¾ 11-го часа вновь с вышеназванного корсара по тем трбакулам шедшим к французам еще из 5 пушек».
На следующий день русские войска при поддержке артиллерии своих кораблей произвели нападение на французские укрепления у мыса Остро при входе в Каттарский залив. Французы не выдержали и отступили, оставив свои укрепления, на которых после их отступления было захвачено 38 орудий. В бухте Молонто взято 10 французских транспортов с провиантом и взята пятиорудийная батарея.
Шканечный журнал «Венуса»:
«В 13-й день сентября 1806 года лавируя в виду мыса Остра. В 2 часа… приехал к нам на фрегат на 6-ти весельной шлюпке с переговорным флагом с полуострова Молонты французский офицер, привез командующему от генерала Лазестона с письмом. В письме писано, чтобы …не брать ихние требакуля стоящие у полуострова Молонты в заливе, и оное письмо послано с вышеписанным командиром к его превосходительству господину вице-адмиралу и кавалеру Дмитрию Николаевичу Сенявину…»
15 сентября французская флотилия из десяти канонерских лодок и брига, стоявшая в порту Старой Рагузы, выслав вперед требаку под переговорным флагом, вознамерилась прорваться в Новую Рагузу. Но когда фрегат «Венус», по сигналу капитана I ранга Белли, с корабля «Азия», вступил под паруса, французская флотилия отступила, возвратилась назад, а с одной требаки была взята пушка. Как это произошло, описывает Шканечный журнал:
«В 15-й день сентября… усмотрено от нас в бухте Молонто французских требакул 6, в то время от нас дано знать контр-адмиральскому кораблю Параскевья сигналом, что видим неприятельские суда… В 3-м часу приехали к нам из Молонты на 2-х лодках черногорцы, которые донесли командующему, что крепости заняты ими, а стоящие требакулы затоплены. В половине того же часа для осмотра оных требакул послан от нас барказ с лейтенантом Мельниковым. В половине 7-го часа вышеписанный лейтенант Мельников из бухты Молонта возвратился и привез на барказе медную 12-ти фунтовую пушку… и на фрегат оную подняли».
На следующий день французы вновь пытались прорваться в гавань Новой Рагузы, но фрегат «Венус» подошел к входу в Старую Рагузу и огнем своих орудий воспрепятствовал этому, перестреливаясь с канонерскими лодками и батареями укреплений. При перестрелке фрегат «Венус» получил повреждения в рангоуте и две пробоины, одна из которых была подводная. Подводная пробоина – всегда тяжелое повреждение корпуса. Старший офицер фрегата послал в трюм аварийную партию во главе с корабельным плотником. Матросы тащили деревянные брусья, доски, паклю и смолу. Пробоина была заделана и течь уменьшилась. Воду из трюма продолжали откачивать ручными помпами.
Все эти дни капитан-лейтенант Развозов был на мостике. Матросы и офицеры слышали его уверенный голос, и эта уверенность передавалась им.
Лишь 25 сентября фрегат «Венус» оставил свой пост у Старой Рагузы и на следующий день прибыл в Кастель-Нуово.
Шканечный журнал «Венуса»:
«В 26-й день сентября … в 5 часов в оной бухте убрав все паруса и на глубине 24 сажени, грунт ил положили якорь».
В последний день сентября капитан-лейтенант Е. Ф. Развозов получил повеление вице-адмирала Д. Н. Сенявина отправиться на Сицилию, Мальту и Сардинию для доставления пороха в Каттаро, а перед этим доставить в Корфу надворного советника Карла Сиверса и мичмана Драевнича.
«В 30-й день сентября… в ¾ 5-го часа наш командующий с вице-адмиральского корабля возвратился с ним приехал для ходу в Корфу надворный советник Карл Сиверс и мичман Драевнич. В 5 часов снялись с якоря. На фрегате наполнили грот-марсель, осадили фок и грот… и стали иметь курс S-O».
Фрегат «Венус» распустил паруса и при свежем ветре полетел между множества тесно стоявших на рейде судов. Наклонившись на бок, прошел весьма близко под кормою флагманского «Селафаила», проявив флотскую удаль, отдал честь адмиралу и салютовал девятью залпами. Едва эхо последних выстрелов затихло в горах, фрегат был уже в море.
Ветер свистел в снастях, шумели волны, разбивающиеся о прибрежные скалы. Скоро город, порт и залив скрылись за скалистыми выступами острова. Волна так сильно качала фрегат, что вода хлестала в шпигаты.
Фрегат миновал крепость Будуа, над которой развивался Российский флаг. «Венус» держался близь берега. Множество селений, заливов, диких скал и покрытых зеленью долин проплывали вдоль борта фрегата, сменяя друг друга…
Крепкий попутный ветер стих. «Венус» вошел в полосу тихого ветра, достиг северного пролива, где попал в полосу полнейшего штиля. Из-за штиля на месте провели и ночь, а на утро, через тридцать часов после выхода из Каттаро подошли к Корфу. В зыбком утреннем тумане, словно на размытой старинной акварели, постепенно проступали очертания скал острова.
2 октября фрегат «Венус» бросил якорь в Корфу. Через двое суток, получив провиант и залившись водою, мачты «Венуса» оделись белым и, вступив под паруса, фрегат оставил Корфу. Небо было пасмурным. Дул крепкий встречный ветер. К ночи началась гроза, дождь лил как из ведра, сплошным потоком по палубе, по спинам людей, по реям и парусам, по крышкам люков и пушечных портов. Волнение было сильным. Ураганным ветром беспрестанно рвало то паруса, то снасти. Течение вместе с ветром удалило фрегат от берегов Италии. Штурман не знал скорости течения, что делало выполненное им счисление сомнительным. Проверить его с помощью астрономических наблюдений не представлялось возможным; постоянная облачность скрывала солнце днем и звезды ночью. Капитан-лейтенант Развозов нервничал и постоянно находился на мостике. Участник событий офицер фрегата мичман Броневский писал об этих днях: «…Постоянная мрачность скрывала от нас солнце и звезды. И так уже насколько дней блуждали мы подобно страннику, потерявшему дорогу в темных бесконечных лесах. Капитан был сим сильно озабочен».
От качки усилилась течь в трюме, из-за полученной в бою и временно заделанной пробоины. Постоянно работали помпы – «брандспойты» для откачки воды. По приказанию Развозова офицеры все время находились на палубе, руководя людьми. Не было времени переменить мокрую одежду. Буря длилась двое суток, и все это время «Венус» носило по волнам, а люди не знали ни сна, ни отдыха – кто работал с парусами, кто крепил бочки с водой в трюме, кто дополнительно крепил пушки, ибо пушки на орудийной палубе могли сорваться с места, подавить людей и проломить обшивку; всякий незакрепленный предмет тяжелый и острый становился в бурю смертельно опасным. Но главное, что внушало, особенно молодым матросам, страх – это беспомощность перед стихией, перед грозной яростью ветра и волн. Матросы целовали нательные крестики и истово молились Николе Морскому.
Наконец, шторм стал стихать. Фрегат вышел из него. Впереди показался клочок чистого неба. Затем небо прочистилось, а ветер несколько стих. Лавируя близ берега, фрегат все ближе подходил к Мессинскому проливу. К ночи ветер опять усилился. «Венус» двигался вперед по проливу, но на следующий день разыгрался настоящий шторм. Капитан-лейтенант Развозов принял решение спуститься к ветру и идти в открытое море. Без парусов, в одни снасти, по течению и ветру, фрегат летел, как выпущенная из лука стрела. Вдали от берегов волнение увеличилось, боковая качка была так велика, что матросы не могли стоять на ногах, не держась за протянутые леера. Волны со всех сторон раскачивали судно, и фрегат, как малый челнок, нырял, валясь с борта на борт и зарываясь в волнах. Корпус его дрожал и сотрясался. Вахтенный лейтенант внимательно наблюдал за вантами и штагами. В шторм стоячий такелаж, ванты, штаги, крепившие мачты, испытывали слишком большое напряжение. Если они ослабнут, фрегат может потерять мачты.
Небо, покрытое тучами, совсем потемнело, солнце скрылось. Сильный ветер перерос в бурю. Жестокая буря от норд-веста заставила спустить даже нижние реи на мачтах. Течь в трюме «Венуса» увеличилась, оставаться в море стало опасно. Капитан-лейтенант Развозов пригласил офицеров на совет.
Офицеры расположились за столом в каюте командира. Качка бортовая, качка килевая, качка всякая, будь она неладна… Свет раскачивающейся лампы бликами метался по переборкам, выхватывая то одни, то другие лица. Справа – лейтенантов Матвея Насекина, Алексея Мельникова, Александра Витофтова, Петра Началова. Слева – мичманов Ильи Вердеревского, Николая Семынина, Василия Еминского и Владимира Броневского. На каждого из этих офицеров Развозов мог положиться не задумываясь.
Вот как вспоминал об этом совете мичман Броневский: «Капитан, пригласив офицеров на совет, положил идти в Сиракузы, ибо при северном ветре в Мальту по причине великого в порту волнения входить невозможно».
Офицерский совет принял решение – «Идти в Сиракузы».
Броневский продолжает: «Проходя Катаньо, мы были свидетелями несчастного случая. Купеческий бриг, шедший из Мессины, может, по тем же причинам, как и мы, желал войти в порт; но лишь привел в полветра, поставил стаксели, как обе мачты упали, судно легло на бок, в минуту все было залито, поглощено волнами и ни одного обломка не осталось на поверхности».
Да, море не прощает ошибок, ни тогда, ни сегодня! Шторм не причинил фрегату особых бед и разрушений – «Венус» был крепким, надежным судном.
На подходе к Сиракузам 15 октября на «Венусе» имея фок и два рифленых марселя, приготовились приводить фрегат в полветра.
«В 15-й день октября 1806 года идучи под парусами на Сиракузский рейд. Паруса имели марсели зарифленные 2 рифами, фок, фор-стеньги стаксель…»
Капитан-лейтенант Развозов, находясь на мостике с рупором в руках, опытным глазомером рассчитал расстояние, на котором необходимо было приводить в полветра, и отдал приказание ставить паруса:
– Отдавай! Тяни шкоты! Лево руля!
У всех, кто был на палубе в этот момент, дрогнуло сердце. Фрегат лег на бок, черпнул воду подветренным бортом, фок изорвало, мачты нагнулись, затрещали…
Наступила опаснейшая минута. Вход в гавань Сиракузы и так неширокий, вдобавок стесненный с обеих сторон каменными грядами, бурлящими белыми бурунами, представлял узкую щель, и малейшая нерасторопность, ошибка в управлении парусами могли бросить фрегат на эти камни.
Находящиеся на мостике радостно выдохнули и перекрестились, когда фрегат, миновав рифы, вошел в порт, где корабли стояли спокойно и безопасно, как на реке.
Вахтенный лейтенант подал команду убрать паруса и бросить якорь. Но тут случилось то, чего все меньше всего ожидали. Ураганный ветер, пронесшийся вверху между мачт и снастей, потащил фрегат к южной стороне залива, усеянной камнями. Два поставленных якоря не держали грунт. Развозов приказал спускать стеньги и реи, отдать третий якорь и приготовить последний – четвертый. Ситуация стала критической. Очевидец писал: «…Два якоря не могли держать, фрегат тащило с них к южной стороне залива… и пока успели спустить стеньги и реи на низ, бросить третий якорь… фрегат был уже от берега не более ста сажень. Чтобы облегчить верх его, должно было срубить мачты; но в сию бедственную минуту якори, скользя по дну в гору, задержались, фрегат остановился, и волнение, отражаясь от берега, отталкивало его… так, что посреди ужасного буруна, возле камней в крайней опасности нашли свое спасение».
И снова Шканечный журнал:
«…убрав все паруса на глубине 9 ½ сажень положили якорь плехт. …В половине 1-го часа по крепости ветра положили якорь дагликс. …По крепости ветра спустили нижние реи… ветер крепкий временами со шквалами… На глубине 9 сажень положили 3-й якорь бухт, канату отдано 20 сажень…»
Всю ночь буря продолжала свирепствовать.
Если бы не успели засветло войти в Сиракузы, понимал Егор Федорович, то в открытом море эту ночь его корабль с сильной течью в корпусе и повреждениями в снастях мог бы и не пережить.
На пятые сутки, в полночь с 19 на 20 октября, при тихом ветре «Венус» покинул Сиракузы. 21 октября миновали Фаро и с умеренными переменными ветрами 24 октября под небольшим дождем вошли в Палермскую гавань.
«В 24-й день октября 1806 года… стоя на якоре на Палермском рейде…»
Команде требовался отдых, а кораблю ремонт. На фрегате начали исправлять повреждения, причиненные ураганом, о чем записано в Шканечном журнале:
«Сего числа при фрегате работа… привезено на фрегат с берегу новый грот, грота путен-ванты натянули… грота и фок штаги натянули… привезено с берегу в пищу служителям мяса 6 пуд 25 фунтов, зелени 410 пучков».
«В 28-й день октября … сегодня работ проходило для починки 2-х пробоин в подводной части, фрегат на правую сторону накренили… помянутые пробоины заделали, обшив медью».
С восходом 6 ноября фрегат «Венус» подняв все паруса, при утреннем бризе вышел из гавани, покинув гостеприимный Палермо, и взял курс на остров Мальту. Тихий переменный ветер способствовал плаванию, но 9 ноября крепкий юго-восточный ветер принудил фрегат лавировать – идти переменными галсами в бейдевинд. С каждым часом ветер усиливался, в море развело крупную зыбь. Фрегат это сразу почувствовал – порывы ветра срывали с гребней волн пену и забрасывали ее на палубу.
11 ноября западный горизонт покрылся тучами. Капитан-лейтенант Развозов и вахтенный лейтенант с тревогой наблюдали за западной частью горизонта. Там, вдали, вода потемнела, от горизонта наплывало огромное темно-серое, почти черное облако. Барометр стремительно падал. Ветер еще усилился. Низкие лохматые облака проносились над мачтами фрегата. Началась гроза с громом, молниями… Сплошной стеной хлынул и дождь. Он сек парусину, которая сразу потемнела и набухла от воды. Затем дождь перешел в град и палуба побелела.
Приказав поднять вторую парусную вахту, вахтенный лейтенант сумел быстро уменьшить паруса. И вовремя. Разыгрался сильнейший шторм. Вблизи Мальты фрегату пришлось лечь в дрейф из-за настоящей бури. На рассвете следующих суток шторм прекратился. Ветер от запада утих, сменившись слабым северо-восточным, и «Венус» под всеми парусами прибыл на Мальту.
Шканечный журнал фрегата:
«В 12-й день ноября… лавируя под парусами по NО-ю сторону острова Мальты. Ветер марсельный, облачно. Паруса имеем марсели, фок, грот, фор-стеньгистаксель… Вошли мы в Мальтийскую гавань… положили якорь в расстоянии от берега 40 сажень, канату отдано 30 сажень… опустили на воду все гребные суда…»
Капитан-лейтенант Развозов внимательно оглядывал Мальтийский порт. Во время перехода на фрегате «Кильдюин» в Корфу они миновали Мальту, и теперь представился случай с ней познакомиться.
Мальтийский порт состоит из двух заливов: первый на восток от города Валетты с глубинами от шести до двенадцати сажень. Корабли стоят в безопасности от всех ветров. Другой залив, на западе от города, имеет посреди крепость Мануэль. Крепость Мальта, являющаяся в свое время одной из сильнейших крепостей на свете, состоит из девяти фортов, окружающих залив: первый – Валлетта; второй – Сант-Эльмо; третий – Флориана; четвертый – Виториозо; пятый – цитадель Сан-Анжело; шестой – Сан-Маргарет; седьмой – Синглеа; восьмой —Котонера; девятый форт – Рикасоли.
При входе в гавань вид такого множества крепостей несколько удивил Развозова. Но выгодное расположение острова в руках англичан, владеющих Мальтой, сделало ее средоточием средиземноморской торговли.
Удивительно, но то, что видел капитан-лейтенант Егор Федорович Развозов в 1806 году, практически видел и я, побывав на Мальте в 2006 году. Те же отвесные плоскости гигантских каменных цитаделей, те же защищающие город трехъярусные батареи, те же башни и крепостные стены. Как будто не было этих двухсот лет в истории Мальты.
В 1565 году, после безуспешной осады Мальты османским султаном Сулейманом Великолепным, рыцари Ордена Святого Иоанна начали строительство города с уникальными укреплениями. Город был назван Валеттой в честь Жана Парпизо де ла Валетта, который был великим магистром ордена во время осады Мальты турками. Сегодня эти укрепления остаются одними из наиболее сохранившихся фортификационных сооружений XVI века.
Когда смотришь на них, поражаешься размаху крепостного строительства рыцарей на этом клочке чужой им суши. Хотя, с другой стороны, у правителей ордена не было другой «родины» за пределами острова, поэтому после того как в 1530 году Мальта была пожертвована Ордену Святого Иоанна императором Карлом V, остров стал домом рыцарей, и они, сколотив огромные состояния на Востоке, обустраивали окружающие территории, создав великолепные архитектурные и художественные памятники. И когда ступаешь по мраморным надгробным плитам с именами знатных рыцарей ионитов, вмурованных в пол величественного собора, понимаешь, что у тебя под ногами не могилы, а живая история Мальты.