– Я уверен, что Хальфдан имеет детальное представление о нашей обороной системе и на этой основе готовит меры по её полному уничтожению. Именно с этой целью кто-то вкладывается в его военную мощь. Кто-то со знанием дела помогает ему, кто-то могущественный. Кто-то, кого не грешно назвать королём подпольного мира. Вы не будете отрицать, что только Маркусу под силу провернуть подобное втайне от всех. Раньше можно было списать действия Маркуса на элементарную жадность, хотя он всегда был выше этого, но теперь у меня нет сомнений в его целях: он хочет навредить нам руками Царя Зверей.
Соломон повернул голову вправо, взглянул во мрак, отыскал конкретную пару глаз и разглядел на лице Маркуса самодовольную ухмылку.
– Судя по нынешним действиям Царя Зверей, – продолжил Соломон, отводя взгляд, – он формирует свои дивизии с учётом наших оборонных особенностей, зная о её слабостях, о протоколах защиты, силах и резервах. И ввиду развернувшихся масштабов подобной подготовки скрывать подобное, ему становиться всё сложнее. Маркус продал Круг, у меня нет в этом сомнений, как и у большинства из вас. Нетрудно догадаться, что речь идёт о наших секретах, доступ к которым он имеет. Не к чему кричать господа, я знаю, он не член магистрата, не стоит мне об этом напоминать! Но он знает всё о нашей обороне. К чему я клоню, рассказывая всё это? К тому, что даже с третью своих сил, но зная все уязвимости нашей обороны, Хальфдан сможет нанести нам фатальный удар. Возможно, мы победим его – всё может быть. Но поможет ли это нам, если после этого всё вокруг окажется в руинах? Последняя война с Царём Ночи многих из здесь присутствующих привела к упадку. Кто-то сумел выкарабкаться, но получиться ли это у нас и в этот раз? Так же есть и те, кто не сумел свести концы с концами. И не стоит забывать про тех, кто лёг костьми – скорее нас всех ждёт именно такой финал, если Хальфдан придёт за нами.
Крайняя обеспокоенность отразилась на лицах ведьмаков и в их редких движениях. Они прислушались к его словам. Каждый из них думал об этом раньше, но сейчас они могут повлиять на эту ситуацию, что даёт им пищу для размышлений.
И в этот момент его давние недоброжелатели напомнили о себе:
– Весьма убедительный монолог. Факты общеизвестные и хорошо выстроены, попробуй, отдели правду ото лжи, – выпалил ведьмак Велунд. – Но всем известна твоя неприязнь к Маркусу, а значит в наличие в твоих словах вранья, а в мотивах злого умысла можно не сомневаться.
Часть зала с недоверием покосилась на Соломона.
– Это не сведение личных счётов, – бесстрастно ответил Соломон.
– Почему же нет? Может ты, просто сфабриковал все улики? – подхватил тему ведьмак Нельс. – Тогда получается, что в результате расследования «найти» и «доказать» его вину тебе труда не доставит.
– Если расследование случится, – неожиданно подал голос Уильям, – его будут проводить исключительно силами Круга. Соломона туда не допустят.
Велунд и Нельс – два кровных брата, сыновья покойного чародея Алрика. Их отец был абсолютно бесчеловечным созданием. После рождения сыновей он вдруг начал позволять себе недопустимые вещи, а после их становления полноценными ведьмаками Круга совсем обнаглел от своей безнаказанности. Сначала он колдовал над чародеями, что служили его сыновьям, однако скоро он взялся за простолюдинов. Сыновья больше года покрывали его преступления, пока однажды ведьмак по имени Вит не узнал об этом и не сообщил Соломону.
Соломон собрал доказательства и, заручившись поддержкой клириков, обличил чародея. Тот уже окончательно потерял рассудок. Когда они пришли за ним он, не замечая никого, безумно бубнил себе под нос, пытаясь при этом расчленить кухонным ножом труп юноши. Но самое страшное было потом: они обнаружили по всему особняку клетки с уродливыми существами. С помощью магии Алрик объединял воедино живых людей и животных, птиц или рептилий, создавая некое подобие сиамских близнецов. Он мечтал создать своих антропоморфных существ, но не имел никакого представления, о том, как это сделать. Он приделал пожилому мужчине голову петуха, красивой девушке отрастил перья по всему телу, другой девушке отрастил крылья, что торчали из её поясницы, при этом из живота у неё свисала голова мёртвого лебедя. Их было больше тридцати, при этом большинство уже умерло к тому моменту не пережив подобной метаморфозы.
Выживших нельзя было исцелить. Соломону собственноручно пришлось убить каждого. Страшно представить, сколько боли и страданий они пережили в этих клетках. Тем, кого не успели подвергнуть мутациям, Соломон стёр память и даровал новую жизнь. Но они соприкоснулись с магией, а это не проходит, без последствий. Они будут чувствовать магию, всякий раз проходя на улице мимо рядового чародея, и всякий раз в своих сердцах они будут чувствовать боль и страх. Они не вспомнят причин этого, но эти болезненные рефлексы уже засели в них глубоко и навсегда.
Сыновья же были о своём отце и его деяниях иного мнения. К тому моменту уверовав в своё превосходство над всеми, кто не ведьмак, они заявили о неправомерности действий в отношения их отца. Его арест они назвали незаконным и потребовали изгнать из Круга Соломона и Вита, а от Константина потребовали покарать клириков, что осмелились на этот арест. Но Круг был настроен иначе. Братья попытались переманить на свою сторону других ведьмаков, но их слова не возымели желанного эффекта, а наоборот лишь возмутили всех.
Их отца приговорили к смертной казни. Велунд и Нельс пришли в бешенство. Вряд ли они любили своего отца, их попусту разозлил сам факт того, что кто-то посмел арестовать человека, находящегося под их защитой, ибо себя и своё слово они до сих пор ставят выше любых законов. С тех пор эти двое при каждой возможности стараются любым способом испортить жизнь Соломону и Виту.
– Ты сам когда-то плавал на корабле Царя Морей, – припомнил Нельс, – и хочу напомнить остальным ведьмакам, что в отличие от Маркуса ты входишь в магистрат Круга и обладаешь доступом к секретной информации. В последнее время Оливер тоже набрал в силе, так, где же гарантия, что не твоими стараниями? Может, ты специально отвлекаешь наше внимание от себя?
– Хватит бессмысленных обвинений, – раскатисто подвёл черту Рагнар.
Велунд и Нельс закрыли свои рты, но не стёрли со своих лиц наглых ухмылок. Множество других его ненавистников, безмолвно выразили своё разочарование тем, что упустили момент усложнить ему жизнь. Соломон закрыл глаза, выдохнул.
– Многие из вас обвиняют меня в симпатии к Царю Морей и это справедливое суждение. Я действительно многим ему обязан, но даже я понимаю, что если Круг встанет его на пути, то он сотрёт нас всех в порошок. Я наблюдаю за ним и боюсь, что однажды это случится. Тогда даже мне придётся пойти против него…
– Довольно. Это не касается темы, – прервал его канцлер. – У членов Круга есть о чём спросить Соломона?
Один за другим на него посыпались вопросы, на которые ему пришлось отвечать, каждый раз, тщательно подбирая слова. Вопросов оказалось много. Минуты тянутся утомительно долго, терпение его постепенно заканчивается.
По приказу Рагнара были представлены и озвучены последние доклады развертки Круга, что помогло Соломону ещё больше склонить маятник в свою сторону. Оглядев зал и разглядев лица собравших ведьмаков, Соломон вдруг почувствовал, как в его сердце затеплилась настоящая надежда – невероятное для него чувство, в существовании которого он уже давно разуверился.
– А что об этом всём может сказать сам Маркус? – спросил ведьмак со второго ряда. – Маркус?! Не молчите! Вам есть, что сказать в ответ на эти обвинения?
Рагнар сурово нахмурил брови, стрельнул взглядом сквозь мрак.
– Маркус?! – громом окликнул он.
Слегка улыбаясь, Маркус встал со своего места, демонстративно спустился вниз, пересёк половину зала, встал справа от Соломона.
– Это всё наглая ложь, – произнёс Маркус, глядя на Рагнара. – Здесь уже был озвучен мотив Соломона. Да мы с ним не ладим, не раз выступали друг против друга, однако для меня удивительно, что он опустится до бездоказательных обвинений. Если я в чём-то виновен, то ведьмаку, который обладает самой эффективной в мире разведкой, не составило бы труда выложить доказательства моей вины. Соломон уже давно суёт свой нос в секреты моего ковенанта. Его люди шпионят за мной, за моими людьми и даже за моими друзьями. Теперь никто не может заговорить со мной, чтобы после этого за ним не устроили слежку, а руководство Круга покрывает Соломона и даже помогает ему в этом.
Воцарилось тревожное молчание. Соломон едва не взбесился.
– У меня нет прямых доказательств вины Маркуса, – подавив гнев, Соломон обратился прямо к залу, – как и нет желания кидаться сейчас голословными обвинениями. Но вы все понимаете, что я не лгу, а обвинения реальны.
– Он спас твою жизнь в прошлом, а теперь ты хочешь лишить жизни его? – громко и с осуждением в голосе бросил Нерон.
– Я не прошу его казни, – Соломон оглянулся на Маркуса, – а лишь возможности остановить его. Если он раскается и Кругу будет угодно, я не буду возражать против его помилования.
Взгляд Маркуса изменился, посветлел, мышцы лица расслабились.
– Соломон? – сурово в приказном порядке окликнул Рагнар. – Вам есть, что добить к ранее сказанному?
– Нет, – спустя пару секунд ответил Соломон. – Я сказал всё что хотел и более мне добавить нечего. Судьба Круга сейчас в руках ведьмаков здесь собравшихся.
Среди множества лиц окутанных мраком есть и те, кто с коварной радостью в глазах смотрит на него. Некоторые не получили занятое им место в магистрате, кто-то в прошлом пострадал из-за него, от кого-то он и сам пострадал. Столкновений было несчётное множество, обид и взаимных претензий накопилось и того больше. Особенно заметно выделяется хорошо знакомая ему пара глаз. Этот ведьмак давно ждал такой возможности и вот наконец-то дождался.
«Да Нерон, настала твоя очередь злобно поглядывать. Наслаждайся неоткуда-свалившейся на тебя властью. Как и вы все, господа».
Рагнар угрюмо оглядел лица членов Круга, а затем обратился к Соломону:
– Мы подробно изучим полную версию вашего заявления, обсудим, а затем проголосуем, – сухо объявил он. – Обвинитель и обвиняемый прошу покинуть зал.
Соломон с тяжёлым сердцем развернулся на каблуках и направился обратно к высоким вратам. Услышал шаги рядом, но оглядываться не стал. Однако игнорировать шаги Маркуса трудно – ярость вскипает, когда он рядом. Вдвоём они покинули темный зал из грубого камня, вышли в залитый солнцем беломраморный холл. Контраст ударил по глазам, постигнул раздирающее волнение внутри.
«Хоть бы получилось» – мысленно взмолился Соломон.
Время идёт. Десять минут, двадцать. Нервирующее ожидание растягивает минуты. Атмосфера напряжённая, тишина режет уши, трепет нервы. Соломон не может успокоиться, сгорая от нетерпения, он без интереса разглядывает развешанные повсюду гербы ведьмаков Круга, а это ещё сильнее разжигает его ненависть к Маркусу. Маркус же всем своим видом и громкими вздохами выражает свою усталость. Вскоре недруг уселся на скамейку, безучастно уставился в пол.
Впервые в жизни Соломон вверил всё в руки ведьмаков Круга, положившись на тех, кому не доверяет. Он всегда был о них невысокого мнения, но иногда они удивляли его, демонстрируя благоразумие. Если они примут правильное решение, то всё ещё может закончиться хорошо.
– Прекрасная речь Соломон, – зазвучал раздражающий голос Маркуса, – ты можешь быть убедительным, когда захочешь.
– А ты, как я вижу, совсем не волнуешься? – на удивление спокойным даже для самого себя голосом откликнулся Соломон.
– А смысл? Мы оба пошли ва-банк. Ставки сделаны, больше от нас ничего не зависит, так что остаётся только ждать. Какой смысл тратить время на бесполезные переживания? Мы оба хорошо их знаем. Если они встанут на твою сторону… то я вновь обрету веру в человечество, – Маркус устало покачал головой. – Я же не хочу всего этого Соломон, я устал от нашей вражды, просто устал. Да и у тебя остался только один козырь в рукаве.
Спустя полчаса двери наконец-то распахнулись, секретарь позвал их обратно. Соломон вдохнул, ощутив возрастающее напряжение по телу. Каждый шаг даётся ему нелегко, нервы уже на приделе, неприятное покалывание бегает по всему телу.
Лицо неподвижно-сидящего на своём троне Рагнара не отображает эмоций, но глаза говорят о многом. Соломон встал вместе с Маркусом на свет, затаил дыхание.
– Соломон, – без эмоций в голосе начал канцлер, но его лицо на мгновение исказилось болью. – Подавляющим большинством голосов Круг проголосовал за отказ в аресте ведьмака Маркуса. Ваше заявление отклонено.
Слова его наставника эхом прозвучали в голове. Надежда потухла, остался только шок, миг спустя на смену ему пришло негодование.
«Неужели вы готовы мир разрушить из-за своей жадности? – глядя на ведьмаков Круга, подумал Соломон. – Готовы всё погубить, лишь бы свои кошельки потуже наполнить? Как же меня от вас тошнит! Думаете, что я сейчас покорно уйду, поджав хвост, и этим всё закончится? Правда надеетесь, что этим всё завершится?».
Озлобленный Соломон посмотрел на заклятого врага и к своему удивлению увидел в глазах Маркуса настоящее призрение к этим лицам. На том Соломон унял свою злость, закрыл глаза, собираясь с чувствами, опустил голову. Маркус вновь победил его, и он прав: у Соломона остался только один выход из этой ситуации. Он боялся этого, Рагнар боится этого, но Круг иного выбора им не оставил.
Организатор заседания прокашлялся и громко произнёс:
– Виду того, что прочих заявлений нет, это заседание…
– В соответствии со старым законом! – крикнул Соломон, расправив плечи. – На правах ведьмака Круга, я Соломон правитель Эардоросы, глава ковенанта Ворона, объявляю войну ведьмаку Круга Маркусу, правителю Элетары, главе ковенанта Сокола!
Зал взорвался криками, все ведьмаки вскочили на ноги. Организатор широко раскрыл рот. Рагнар, в ужасе встав со своего трона, едва не бросился к Соломону.
«Я знаю, что ты скажешь Рагнар, – про себя подумал Соломон. – Ты был прав, загнанный в ловушку зверь вдвойне опасен, но драгоценное время уходит. Сначала я загнал его в угол, а теперь он прижал меня. Я знаю, что он добивался этой войны, чтобы покончить со мной, поскольку иначе он не может от меня избавиться. А я же не могу доказать его вину и для меня это единственный способ его остановить».
Зал гудит от криков и возгласов:
– Если сейчас оба ваших ковенанта начнут войну это ослабит Круг, не только один из вас, но и мы все окажемся в проигрыше!
– Ты же магистр! Мы дали тебе эту власть! Ты не имеешь никакого права ставить нас под удар!
Соломон не слушает их, он молчит и лишь виновато смотрит на Рагнара. Точка поставлена, мосты сожжены, больше некуда отступать.
– ДОВОЛЬНО!! – голос Рагнара оглушил зал, стены дворца задрожали до самого основания.
«Прости меня Рагнар, – вновь про себя повинился он. – Прости».
– Господа! – бодрым голосом призвал Маркус. – Правитель Эардоросы воззвал к вам на основе старого закона, написанного задолго до появления ковенантов и касающегося лишь двух враждующих ведьмаков и никого больше! А потому, наши подчинённые в этом участия принимать не будут!
Это ведьмаков не успокоило. Они встревожены, взбешены, но молчат.
– Соломон! – прозвучал сверху ледяной голос Константина, – хочу напомнить, что тебе запрещено использовать Наследие Корвинуса и Кольцо Призрака.
– Я об этом помню, – сухо ответил Соломон.
«Простите меня Павел Кира Мари Рагнар и все остальные. Я люблю вас, но сейчас по-другому поступить не могу».
***
Кира выглядит словно безумная, слёзы без конца капают из её глаз. Рагнар угрюмо молчит. Лишь хозяйка дома сокрушается от боли и гнева:
– Как ты мог это допустить Рагнар?! Ты же был там, почему не наложил запрет?! Не смей говорить, что не мог! Надо было за шиворот его оттуда вытащить! – Мари не выдержала, рухнула в кресло и заплакала, закрыв лицо руками.
– И что теперь будет? – сдавленным голосом спросила Кира. – Они сейчас будут сражаться?
– Нет, – мрачно ответил Рагнар. – Согласно старому закону ведьмаков, если два ведьмака решили убить друг друга они должны пройти через Fratres Occurrens.
– Что это? – дрожа всем телом, спросила Кира.
– Один из древних законов гласит: «оба ведьмака, что вознамерились отнять жизнь друг у друга, должны на один вечер отринуть неприязнь, встретиться как старые друзья, разделить хлеб, поведать о своём прошлом и открыть друг другу, что у каждого на сердце лежит. Им запрещено враждовать до рассвета, если к назначенному часу они не откажутся от вражды, то тогда они должны всем сердцем ощутить тяжесть предстоящего греха. Злоба и обиды не должны затуманить их рассудок, им должно помнить, что они отнимут жизнь».
– Это означает, что они ещё могут договориться?
– Будем молиться об этом, – понадеялся ведьмак.
«Львёнок… почему ты терзаешь моё сердце?» – дрожа от страха, со слезами на глазах подумала Мари.
***
Особняк Маркуса построен в угоду современным тенденциям: квадратные формы, многочисленные панорамные окна из которых льётся свет. Нет в Маркусе склонности к классической архитектуре, которую ведьмакам с детства прививают. Наверно в этом и кроется причина его поступков: не любит он быть как все.
Ясная ночь, чёрное небо усыпанное россыпью ярких звёзд и ни менее яркий месяц. Погода по-весеннему тёплая, но травы ещё нет, лишь вечнозелёные деревья и кусты, усеянные по двору. Взволнованный Соломон пересёк двор по каменной дорожке, позвонил в дверной звонок, встал как истукан. Чувства настойчиво противятся его контролю, напрасно стремятся им завладеть.
Маркус открыл дверь. Высокий темноволосый хозяин облачён в тёмно-синюю шёлковую рубашку и чёрные брюки; на лице его блистает миролюбивая улыбка. Он поприветствовал Соломона, заключил в дружеские объятья. Натянуто улыбнувшись, Соломон ответил тем же, а затем протянул хозяину бутылку дорого вина.
– Пойдём сразу на кухню, – улыбчиво молвил Маркус. – К моему сожалению, я не рассчитал время и не успел закончить приготовление ужина. Ты же мне поможешь? Кстати свою шубу можешь здесь оставить.
– Помогу, – Соломон снял свою шубу и повесил её на вешалку у двери.
Он проследовал за хозяином мимо огромной гостиной, попутно оценил современный интерьер дома и любопытные дизайнерские решения. Ему даже нравится, как тут всё обставлено: нетривиально, практично, интересно. Он поймал себя на мысли, что до сего момента даже не задумывался о том, каким окажется жилище его заклятого врага. Это место светлое комфортное и многое может рассказать о своём хозяине – в первую очередь о его замкнутости и одиночестве. Трудно представить Маркуса в этой гостиной мирно отдыхающим с друзьями от своих тёмных делишек. Глаза Соломона мигом запечатлели все детали интерьера, и даже корешки книг на полке.
Оба ведьмака прошли под высоким стеклянным потолком к лестнице, миновали любопытные элементы декора в виде дизайнерского освещения и скульптур из стекла и металла. Поднялись на второй этаж, зашли в кухню.
– Хорошее вино, – подойдя к кухонному столу, заметил темноволосый ведьмак, глянув на бутылку. – Ты не поскупился.
– Повод обязывает, – сухо ответил гость, закатывая рукава рубашки и внимательно рассматривая просторную кухню. Кухня, совмещённая со столовой, воистину огромна. Высокие потолки, декорированные белые стены. Вдоль непрерывных панорамных окон, за веревочными ограждениями выстроились в ряд редкие раритетные автомобили, один прекрасней другого. Выездов здесь нет, значит, автомобили здесь за место скульптур. Хотя насколько Соломону известно Маркус большой поклонник мотоциклов, а не автомобилей.
– Но я тоже не скряга, так что наш ужин будет только из особо дорогих продуктов. Обычно я так не суечусь ради гостей, да и гостей я редко приглашаю. Я знаю, что ты любишь свинину и говядину, а вот любишь ли ты морепродукты?
– Да, – светловолосый ведьмак осмотрел кухонный стол, чувствуя себя чрезвычайно неуютно во вражеском логове.
– Приятно слышать, – Маркус вернулся к приготовлению ужина. – Ночь предстоит долгая, нужно будет чем-то себя занять. Я очень люблю вкусно покушать, но признаюсь, что сам процесс приготовления еды нравиться мне куда больше. Я обожаю готовить, это меня успокаивает – ты же понимаешь о чём я? Ты как я слышал, предпочитаешь материализовать еду. Сразу скажу, что я ничего против этого не имею, но я не люблю когда еда, на вкус всегда одинакова.
– За то не нужно убивать животных птиц и рыб, жизнь которых и так коротка и радостями не изобилует.
– Так ты у нас защитник природы? Вот бы не подумал. Людей не щадишь, но рыб бережёшь. Интересный ты человек Соломон, в тебе столько сюрпризов. Займись, пожалуйста, соусом для креветок. А чем мы будем кальмаров запивать?
Маркус блистая обаянием, начал мило болтать, он расслаблен и неподдельно весел. Быть может, он уже давно ждал и готовился к этой встрече, режиссировал её в своей голове? Отсюда эта лёгкость и безмятежность? Сам же Соломон весь на нервах: слишком многое на кону, одно неверное слово и карточный домик, что он хочет возвести, с легкостью рухнет. Потому он предпочитает молчать, лишь изредка выдавливая из себя короткие фразы. Они враждуют многие годы, но бывали случаи, когда они находили взаимопонимание, например: голосуя на заседаниях Круга или входе последней войны. Соломон решил, что не стоит забывать об этом.
– Не стесняйся, осмотрись здесь, – поставив в духовку мясное блюдо, хозяин весело помахал ему ладонью. – Этот дом дорого мне обошёлся.
Чтобы справиться с противоречивыми чувствами Соломон так и поступил. Полюбовался огромным растянувшимся во всю стену аквариумом с диковинными рыбками, прошёл мимо портретов развешенных на белой стене, а затем вышел на просторный открытый балкон. Вдохнул прохладный воздух, окинул взглядом горизонт. Вид потряс его воображение. Особняк и вид с балкона успешно внушили гостю приятное впечатление безграничного простора, подкинув ему в голову, мысль о том, что Маркус, возможно, не любит замкнутых пространств.
Первые блюда готовы. Они вдвоём уселись за небольшим столом у панорамного окна, друг напротив друга. Соломон мельком глянул на кусты и деревья за окном подсвечиваемые уличным освещением. Маркус предложил включить музыку, на что он согласился. Музыка оказалась приятной слуху – очень тихая красивая мелодия. Это немного успокоило Соломона, а первый выпитый бокал вина ещё больше смягчил атмосферу между ними.
– Давай выпьем за то, чтобы этот вечер, нас освободил?! – торжественно предложил Маркус.
Бокалы со звоном встретились, они оба сделали по паре глотков.
– Значит так, – хозяин поставил бокал на стол, с предельно серьезным выражением лица посмотрел на него. – Я серьёзно отношусь к старым законам, для меня они непререкаемы. И согласно им мы обязаны на этот вечер забыть о том, что мы враги и попробовать помириться. Так же мы обязаны быть искренними друг с другом, поэтому, какой бы вопрос ты мне не задал, как бы трудно это не было для меня, лгать или увиливать я не стану.
– И я тоже, – немедля пообещал Соломон.
– Хорошо, – живо кивнул Маркус. – Я умею заводить полезные знакомства, очаровывать, обольщать, располагать к себе незнакомцев – пришлось научиться, иначе бы мой бизнес давно пошёл на дно. Но в этом нет правды – я не умею открываться другому человеку, тем паче, что мне предстоит быть откровенным с тем, кого я не выношу. Но позволю себе озвучить очевидный факт: мы уважаем друг друга, ненавидим, но уважаем. Твоя развитая до невероятного уровня интуиция это то, что всегда меня в тебе восхищало. Да представь есть в тебе привлекающие меня черты. Давай используем это как базис. Противостояние с тобой было весьма интересным, но утомительным. Я давно искал возможность положить этому конец, и многое сделал ради этого.
Они притронулись к тарелкам, застучали сверкающим серебром.
«Маркус определённо живёт здесь, это не подставной дом. И он не солгал – он действительно нечасто приглашает сюда людей. Это место существует лишь для одного человека и всё вокруг кричит об этом. Это место его крепость, в которой он прячется от остального мира» – подумал Соломон, сознавая, что не сумел бы пригласить Маркуса в свой дом.
Мало-помалу они попробовали завязать разговор, переступая через противоречия и скопившиеся претензии, что кипящей лавой проистекают в их сердцах и которые им каким-то невиданным чудом сегодня должно решить.
– Мы слишком трезвые и слишком злые, – задумчиво пробормотал хозяин, перечёркивая очередную возникшую в разговоре паузу.
Разговор начался неловко, вымученно, но радостный Маркус проявил упорство. Соломону, который не столь охотно идёт на диалог, пришлось взять себя в руки и подыграть ему, иначе кто-то из них двоих утром погибнет. Постепенно слово за слово, осторожно обходя острые темы, они начали учиться терпеть друг друга, выстраивая диалог без неприязни. Ключом к взаимопониманию стала удивительная откровенность Маркуса. Эта открытость всё больше и больше очаровывает Соломона, побуждает к ответным действиям.
Весь последующий час они активно обсуждали абсолютно всё. Интересных друг другу тем накопилось очень много – бесчисленное множество. В процессе Светловолосый ведьмак оценил изысканное чувство юмора Маркуса. Между ними даже зародились зачатки симпатии. Наконец диалог установился. И стоило им найти общий язык, как общение неожиданно стало нравиться им обоим. К своему безграничному удивлению Соломон каким-то чудом сумел на время забыть про всё, что произошло недавно. Редко когда он испытывал такую лёгкость в общении. Маркус и вовсе счастлив, он словно встретил старого друга и оттого не замолкает. Соломон с изумлением обнаружил, что и сам испытывает схожие опасные чувства. Куда девалась та агрессия? Почему сейчас глядя в лицо Маркуса, он не испытывает злобы? Почему посмеивается вместе с ним? На одно мгновение он даже подумал что возможно, им не стоило раньше избегать подобной встречи, а просто сесть вот так и поговорить. Без вражды и без претензий, а вот так просто о чём угодно. Просто наслаждаться беседой за ужином, обсуждая общие темы. Изменило бы это хоть что-то? У них общее прошлое, не раз их судьбы переплетались, и очень многое за эти годы они узнали друг о друге. Случись эта встреча раньше, до всей этой пролитой крови, то быть может, всё бы сложилось по-другому.
– Меня никогда не влекло к мужчинам, – в ходе беседы признался Маркус. – Хотя, был один парень, который ухлёстывал за мной. Я с ним в Чили познакомился. Представь себе, иду я по тротуару в Сантьяго мимо автобусной остановки, а какое-то миловидное существо в наушниках стоит спиной к проезжей части, рядом с большой лужей. А тут машина едет прямо к этой луже, норовя ненароком окотить пешехода. Я же по глупости своей проявил заботу, схватил прохожего и притянул к себе. Машина проехала, но благодаря мне нас брызгами не задело.
– И что? – с интересом поинтересовался Соломон.
– Я смотрю на милое существо, прижавшееся ко мне и мило улыбающееся, но ни как не могу понять какого оно пола.
– Не додумался посмотреть на адамово яблоко?
– Додумался, только у него его не было невидно. Да-да, неярко выражено. И как же понять мальчик это или девочка?
– И каким образом тайна была раскрыта? – ухмыльнулся Соломон.
– Он заговорил. Такого низкого, хриплого голоса я в своей ещё жизни не слышал. Я натянуто улыбнулся, похлопал его по плечу и пошёл дальше.
– А он следом?
– Ага, – протянул Маркус. – Догнал меня, остановил и стал расспрашивать, кто я и откуда. Познакомиться захотел. Я пытался отвязаться, но он был настойчив. Всё пытался мне понравиться, даже рассмешил разок. Он добивался встречи со мной, хотел город показать. Я тогда подумал, ну, мне здесь ещё долго торчать, знакомых нет, может и правда подружиться с ним?
– Но дружбы он не хотел?
– Нет, он хотел меня, и потом он чётко проявил свои желания. Я ещё был молод, немного глуповат. В женщинах ещё хоть что-то понимал, а вот в парнях нет.
– И когда ты опознал его желания?
– Когда он предложил сделать мне приятно.
– Он хотел тебя…
– Нет, он хотел сделать приятно мне. Я отказался, – с возмущением заверил Маркус. – Но его это не остановило. Так начались наши «отношения». Он преследовал меня, звонил, подарки делал, закатывал мне истерики, ругался с моими подружками, вёл себя как обманутая жена. А однажды вечером я напился в баре, так напился, что на ногах едва стоял. Пошёл в туалет, а там всё занято. Я прислонился спиной к стене и так стоя задремал. И вдруг просыпаюсь от ощущения, что меня целуют в шею, открываю глаза, а он уже рубашку на мне расстегивает.
Соломон задрожал от беззвучного смеха.
– Он добился своего?
– Нет! Я его оттолкнул, а он давай психовать, – Маркус наклонил голову, приложил ладонь ко лбу. – Долго же я от него отвязаться не мог.
– Был у меня такой знакомый очень похожий на твоего и так же меня донимал. Женское лицо, худой, ростом невысок, – Соломон задумался. – Подожди… а твоего «друга» случаем не Тобио звали? И не было ли у него татуировки дельфина на шее?
– Да… и да, – хозяин замер с бокалом у рта. – Только не говори мне что?..
– Да Маркус, этот Тобио потом и ко мне точно так же приставал, правда, у нас с ним даже до поцелуев в шею не дошло.
– Вот же кабель похотливый! – Маркус с возмущенным видом громко поставил бокал на стол. – А говорил, что любит меня! Не надо так злорадно улыбаться, я не ревную. Но он сума по мне сходил и бегал за мной… Выходит он мне всё время врал? И как после этого верить людям?
– Ну, мужская душа потёмки, – съязвил Соломон.
Маркус не сдержал улыбку и громко засмеялся. Разговор плавно перетёк к вопросу о женщинах:
– Потом была… – перечисляет темноволосый ведьмак, – нет, не помню, как её звали, короче ездили мы вместе кататься на лыжах. Всё на первый взгляд было хорошо, но радости не было, а ещё мы постоянно сорились.
– А что бывает без ссор?
– Ясно дело нет. Просто с ней я мириться не хотел. Обычно после ссоры с любимой ты знаешь, что всё наладиться. Ты успокаиваешься, идёшь на мировую, а после ваши отношения разгораются сильней, поскольку у тебя наступает эйфория, оттого что вы больше не сердитесь друг на друга. А к этой девушке… не знаю, душа не лежала. Просто не хотел я быть с ней. И эти ссоры меня не расстраивали, а злили.
– Расстались мирно?
– М-м-м… – замялся Маркус, – она после пыталась меня на машине сбить.
– Ясно. Тебя папа в юношестве ничему не научил?
– Отца своего я не знал, – признался Маркус, отводя взгляд. – Меня воспитывали мать и бабушка. Отец ушёл от нас ещё до моего рождения.