– Ладно, пойду я домой. Я и так почти сорок минут здесь пробыл.
– Постой, а ты ещё придёшь? – взволновался парень.
Такого развития событий Соломон не предвидел.
– Ну, может завтра, – отведя взгляд, устало бросил он.
– А ты в нашем городе надолго? – с нескрываемой надеждой поинтересовался собеседник, подкатив кресло чуть ближе к нему.
– Ага, – выдохнул юный ведьмак, осознав, во что впутался.
Боливар хоть и сменил гнев на милость, всё ровно ведёт себя высокомерно, по отношению к нему.
– То есть, я тоже маг? – Боливар заплакал от счастья. Кажется, он наконец-то нашёл то, что искал – новый мир, который расширит границы этих стен и примет его, калеку.
– Да, ты маг, – ответил Соломон, проникнувшись его слезами. – Магия может не только огонь разводить. Она даёт невероятные возможности, которые и вообразить бывает сложно.
– А тебе, правда, нужно сейчас уходить? Может, останешься ещё ненадолго?
– Хм. А тебе ещё не надоело терпеть тупого меня?
– Нет, ты не тупой! – воскликнул счастливый Боливар. – Ни разу не тупой!
– Рад, что мы это выяснили, – усмехнулся юный ведьмак.
Светясь от восторга, Боливар нетерпеливо сжал подлокотник кресла.
– Да! Теперь мы знаем кто ты, а я знаю, кто я, – эти слова сказанные Боливаром со слезами на глазах, Соломон запомнил на всю оставшуюся жизнь, именно с этих слов началась их дружба. Он пришёл к нему на следующий день, пробыв с полудня до ужина. Пришёл на третий день, засидевшись допоздна. Боливар тянулся к нему, и это привлекало Соломона: тогда он страшно желал быть кому-нибудь нужен. С тех пор он каждодневно навещал Боливара и вскоре они стали неразлучны. Тот декабрь быстро пролетел, а он даже не заметил, ровно так же он не заметил и того как быстро они стали лучшими друзьями, да такими что с лёгкостью научились угадывать мысли друг друга. Больше никто из них не грустил.
Именно Соломон вытащил прикованного к инвалидному креслу друга на улицу. С первой же их вылазки Боливар полюбил прогулки за приделами дома. С другом ему было определённо интересней, чем одному. И даже если снаружи было холодно, даже если к ним приставали местные задиры, они всё ровно каждый день с раннего утра и до позднего вечера веселись в снегу. Благодаря друг другу они оба забыли, что такое одиночество. Опираясь на эту дружбу, они стали смелее. Вместе они тайком от родителей Боливара начали изучать магию. Боливар оказался настоящим гением, коим Соломон никогда не был. Боливар налету схватывал любой материал, а после надменно, но уже не зло, поучал его. Это соперничество сопровождало их и дальше по жизни, оно мотивировало, подталкивало к успехам.
Однако из них двоих только Соломон был ведьмаком, и он как мог, стремился скрыть эту разницу. Со временем к Боливару неизбежно пришло понимание иерархии чародейского мира, что больно ударило по нему. Раньше они были равными, двое детей, не знавших ничего о правилах этого мира, и уверенных что их мир всегда будет таким. Но взросление расставило всё по своим местам. Боливар не отчаялся, даже после этого он стремился превзойти Соломона, сохраняя своё превосходство, всегда и во всём стремясь быть на шаг впереди. Он первым завёл себе подружку, первым поцеловался, первым потерял невинность. Из них двоих девушки чаще всего выбирали Боливара, с его красивым лицом, очаровательной улыбкой и развитым красноречием. Он первым увеличил свой магический потенциал до высокого уровня, открыв себе огромный спектр возможностей.
Но общество смотрело на них по-разному: ведьмак и чародей – пропасть колоссальная. С каждым днём сила Соломона множилась, а после «пробуждения» эта разница в силе стала неодолимой. Соломон никогда этого не демонстрировал, скрывал когда ситуация это позволяла. Боливар понимал это и подыгрывал ему. Боливар всегда был невероятно силён и сам сделал себе громкой имя, возвысив себя, но лишь по меркам чародеев.
Они через много прошли вместе. Не раз оказывались на волосок от смерти, не раз терпели поражения, но всегда вместе выбирались из любых передряг. Эта дружба постоянно и во всём спасала их обоих. Даже порознь в трудную минуту им было на что опереться, оттого дышалось легче. Соломон всегда знал, что не справился бы без него, не стал бы тем, кем он является сейчас. Соломон был рядом с ним, когда Боливар долго лечился, а после учился ходить. Боливар был с ним, когда не стало Кэт, и когда не стало Корвина. Он сочувствовал ему, злился, горевал, словно у них было одно сердце на двоих. Как два брата-близнеца.
За годы их молодости, вокруг них образовать группа союзников, которую однажды Соломон превратил в ковенант Ворона.
– Я не стану твоим слугой, – заявил тогда Боливар. – Я твой друг, но как бы больно это не было я уйду, если ты осмелишься мне приказывать. Кольцо возьму, но только чтобы остальные знали, что я на твоей стороне.
Эти воспоминания приятные счастливые безоблачные, сейчас потрошат его душу принуждая грызться сомнениями. В ушах звенит их детский смех.
И вот сейчас уже взрослый Соломон стоит перед многоэтажным жилым домом, где скрывается его лучший друг и, не решаясь тронуться с места, смотрит в окно. Ночной небосвод обсыпает его снегом, словно стараясь то ли сочувственно, то ли игриво вырвать его из грёз о прошлом. На часах уже глубокая ночь, которая скоро может обратиться утром. Однако на улице довольно людно, обыватели снуют повсюду – простолюдины-европейцы, не ведающие кто он и даже не обращающие на него внимания, ибо одно из его колец скрывает его внешность за иллюзией.
Дверь в подъезд распахнулась, на заснеженную улицу выскочил энергичный мужчина в очках и шляпе. Увидев его, счастливый мужчина пальцем вопросительно указал на медленно-закрывающуюся дверь. Ведьмак кивнул в знак согласия и на мгновение, забыв о горестях, направился к входу. Поблагодарил незнакомца, придержавшего для него дверь, зашёл внутрь здания. Внутри так тихо, каждый шаг и каждый шорох оглушительным эхом отдаются в пустоте.
Поднялся на лифте на второй этаж, позвонил в дверной звонок. Этот неожиданно громкий звон едва не разорвал ему сердце. Дверь скрыта за сложнейшими иллюзорными чарами и сама квартира покрыта всевозможной защитой. Это одно из тайных убежищ ковенанта, о которых никто не знает.
– Соломон? – искренне удивился Боливар, открыв дверь.
– Надо поговорить, – мрачно проговорил ведьмак, удержавшись от желания с порога задать главный вопрос.
Друг встревожено посмотрел на него, затем неспешно отстранился и впустил в квартиру. Они прошли по длинному коридору в гостиную. Квартира пустовата, воистину берлога холостяка, со всеми вытекающими: голые полы, голые окна и ни намёка на уют. Самого Соломона к чистоте и порядку ещё в детстве приучила Мари, с Боливаром была иная история.
Гостиная, как и вся квартира темна и освещена исключительно ярким белым светом уличных фонарей, льющимся из окон. Хотя есть ещё тусклый свет от большого телевизора, но его слишком мало. Соломон заметил на журнальном столике одинокий стакан и почти уже пустую бутылку алкоголя.
Боливар выключил телевизор, повернулся к нему, скрестил руки на груди.
– Я слышал, что весь ковенант приведён в боевую готовность, – с вызовом в голосе начал за него Боливар. – Мне, как ты понимаешь, никто не удосужился доложить об этом. Долго ты ещё собираешься держать меня в резерве?
– Филиппа убили, – мрачно произнёс ведьмак, посмотрев в глаза друга.
– Твоего водителя? – удивился Боливар, резко опустив вниз руки.
– Он уже давно не мой водитель. Да и раньше в основном возил моего сына, когда мы жили в Пронде. Они даже подружились.
– Кто это сделал?
– Наёмники со стороны.
– Ты их уже нашёл? – командным тоном поинтересовался друг.
– Да, – Соломон устало бухнулся в кресло. – С ними сейчас работают.
– Почему меня не позвал? – в голосе друга вновь слышится вызов.
– Работа пустяковая. Белый Череп легко справился в одиночку.
Боливар ужимками выразил своё несогласие – он Абрахама не жалует.
– Что за наёмники и кто их нанял? – друг взял стул и сел напротив него.
– Они должны были быть в числе тех, кто напал на тебя, но не приняли в этом участия стараниями Маркуса.
– Опять Маркус, – мрачно произнёс друг, всматриваясь в его лицо.
– Улик он не оставил, – горько выдохнул Соломон, разглядывая обивку на подлокотнике кресла, – поэтому уличить его не получиться, но это точно он.
– Жаль твоего водителя, – бросил Боливар после короткой паузы, затем он встал со стула направился к бару, наполнил алкоголем пару стаканов.
– Жаль, – траурным голосом согласился Соломон, с печалью вспомнив лицо покойного юноши. – Совсем мальчишка, даже жить ещё толком не начал.
Друг протянул ему стакан с алкоголем и сам поспешил сделать глоток. Соломон не стал пить, поставил стакан на соседнюю покрытую видимым слоем пыли тумбочку, чем насторожил Боливара.
– Ещё до нападения на тебя я постарался защитить всех сотрудников, поэтому попросил Стрибора взять над ним шефство, так на всякий случай. И всё было хорошо, пока его не похитили. Они откуда-то знали, когда именно он останется один и схватили его. Сработали просто идеально, Стрибор и родители Филиппа даже спохватиться не успели. У них всё было готово: укромное защищённое чарами место для убийства, пути отхода, квартира, в которой они смогли спрятаться. Они пытали его два дня и только потом убили. Из головы не выходит его измученное напуганное лицо. Представляешь, что он чувствовал эти два дня, какой страх он испытал, какую боль ему причинили?
Лицо Боливара окаменело, он сделал хороший глоток алкоголя, отвернулся, затем встал со стула и отошёл в другую половину комнаты.
– Но зачем же так морочиться ради водителя? – вслух, с сомнением в голосе задумался Соломон. – Он же ничего не знал, не мог на что-то повлиять и не был крупной фигурой в ковенанте. Старый Ворон, Белый Череп, ты – масса вариантов. Но Маркус бросил все силы, чтобы вычислить местоположение простого водителя? И как он вообще узнал о его существовании? Его имя мало где фигурировало.
Друг, продолжая хранить молчание, поставил опустевший стакан на стол, сунул руки в карманы брюк. Соломон нетерпеливо наблюдает за его реакцией, а сам пытается справиться с нарастающей в душе бурей.
– Разве что кто-то специально назвал Маркусу его имя, – ведьмак продолжает ход своих мыслей. – Может… ты, как думаешь, может быть, что меня кто-то предал?
Чародей поднял на него свои глаза, прекратив игнорировать его намёки. Взгляд стеклянный, но с искорками гнева, лицо напряженно и бескровно. Этот взгляд явный сигнал о том, чтобы он перестал ходить вокруг да около.
– Ты же недавно покидал эту квартиру. Отдых в Японии, так? Синдзюку?
– Нет, не Синдзюку, – раздражено протянул друг.
Ведьмак закрыл глаза, поник головой. Злость внутри уже через край.
– Не надо, – тихо взмолился Соломон. – Я знаю, что это ты.
Боливар молчит, лицо его сделалось совсем недружелюбным.
– Почему, а? За что?!
– Не ори, – ядовито сквозь зубы процедил Боливар. – Нет у меня оправданий и самого желания оправдаться, тоже нет. Есть только злость и обида. А ты надеялся, что я сейчас начну всё отрицать? Но нет, я не буду. Да это я назвал Маркусу его имя, но я не знал, что он именно так поступит.
– Зачем?
– Чтобы поставить тебя на место, – с ненавистью ответил друг. – Спустить с небес на грешную землю. Я думал, что знаю тебя, думал, что мы равны, что мы друзья потому шёл вместе с тобой в огонь и воду. Но всё это было фарсом. Ты зазнался Соломон, ты обнаглел, – Боливар вскипел, сжал всю злость в кулаки, набрал в грудь воздуха.
«Маркус унизил его, раздавил» – быстро сообразил ведьмак.
– Маркус лишь хотел вразумить тебя, – выдохнув, воинственно отозвался друг, – вынудить решить всё переговорами, не прибегая к войне.
– Бред!
– Вот! Ты даже слушать об этом не хочешь!
– Ты продал меня Боливар.
– Э-э нет, я тебя не придавал. Ничего я ему про тебя не сказал, ничего. Лишь имя назвал. Ты всё это начал, – Боливар, дрожа от злости, ткнул в него пальцем. – Не я, а ты развязал эту глупую вражду на пустом месте. Вы многие годы друг другу вредили, но это сейчас уже всерьёз. Ты поставил меня и весь ковенант под удар, даже не спросив, а нужно ли нам это. И кто кого ещё продал?
– Так теперь ты за ковенант грудью стоишь? Меня предал, чтобы соратников уберечь? Боливар-благородный. Это твоё оправдание?
– Раньше мы советовались, вместе принимали решения, раньше тебя интересовало моё мнение. А теперь ты начинаешь войну с Маркусом и ждёшь, что я покорно пойду на это? Я не приносил тебе присягу, не клялся ни в чём. Я твой друг, а не слуга! И мы уже не безмозглые дети, что сходу лезут в драку! А ты… я даже не знаю, передо мной сейчас стоит мой друг или пленённый простолюдин под чарами.
– Так вот в чём дело? – вдруг понял Соломон, стиснув зубы.
– Дело в тебе, – презрительно бросил чародей.
– Во мне? Это я во всём виноват? А Маркус теперь хороший парень?
– Нет, он гнида, он мразь и я убью его, если выпадет такая возможность. Но дело не в нём, а в тебе. Он лишь предложил способ, как решить ваш конфликт.
– Убив невинного мальчишку? Вижу влияние Маркуса, слова его слышу. А тебе в голову не приходило, что он специально не убил тебя во время того нападения?! Что он всё это подстроил, чтобы ты отвернулся от меня, чтобы твоё предательство ударило по мне?! Вижу, ты и сам это понимаешь, но ты обижен и тебе плевать на логику, думать ты не хочешь. По глазам вижу, ты ни в чём не раскаиваешься. Как избалованное дитя: это не ты виноват, кто угодно, но не ты!
Боливар нагло усмехнулся.
– Ты и сам не можешь объяснить, почему предал меня. Импульсивный поступок, как раз в твоём стиле. Спасая твою жизнь, я имел неосторожность показать тебе, что стал сильнее, что научился чему-то новому за эти годы, и ты обозлился на меня за это. Переживаешь, что теперь уступаешь мне, да? Твоё самолюбие было задето этим фактом? Я догадываюсь, как всё было: ты снял квартиру для своей бывшей подружки, пришёл к ней отвлечься от жалости к себе, но неожиданно столкнулся там с Маркусом? Противопоставить ты ему ничего не мог, поэтому пришлось выслушать, что он скажет. А он многое о тебе знает, нашёл нужные слова, чтобы надавить на больное место, постигнуть твои комплексы и вытащить их наружу. Когда нужно он проворачивает подобные трюки весьма виртуозно, режет как по живому. Должно быть, сильно он тебя разозлил и унизил. Напомнил тебе о разнице между нами, о твоей зависти, о твоём месте в этом мире. А под конец предложил тебе «спустить меня с небес на землю» убив одного из моих подчинённых? Просто спросил у тебя имя, имя любого члена ковенанта. Тебя разрывали изнутри противоречия, но ты поддался соблазну. Действительно ты мог назвать ему полезное имя, список длинный. Но, похоже, полностью разум тебя не покинул, поэтому, как компромисс ты назвал имя моего водителя, бесполезного по твоим меркам парня, но связанного со мной. Этим ты себя оправдываешь? И таким образом ты «взял всё в свои руки», «спас ковенант», взял на себя роль лидера, раз глупый друг-ведьмак не понимает, что он делает, а ещё и твоего совета не спросил? Но на самом деле выслушав его, ты просто захотел, чтобы я потерпел неудачу, чтобы мне стало больно. Он легко перевёл твой гнев на меня, потому, что в глубине души ты страстно желал обвинить меня в этом. Ты винил меня в своих неудачах, хотел отомстить мне за это, проучить. И ты назвал ему имя. Вот только целью Маркуса был не Филипп, а ты. Он знает, как меня достать, как ударить побольнее.
Озлобленные глаза друга подтвердили его правоту. Злость вскипела внутри ведьмака, он рывком поднялся на ноги, сделал шаг в сторону, стараясь подавить в себе чувства, повернулся к Боливару спиной. За окном снежинки радостно выпрыгивают на свет уличного фонаря.
– Мы не равны Боливар, – спустя время с болью в голосе произнёс Соломон. – Твоя самооценка всегда держалась на чувстве превосходства надо мной, но мы уже давно выросли и положение дел изменилось. Я как мог, пытался сгладить это, надеялся, что ты повзрослеешь и сам всё поймёшь. Я наивно полагал, что тебе будет достаточно моей дружбы, что она всё окупит, поможет, но я жестоко ошибался. Я же никогда не приказывал тебе, всегда относился как равному и это мой просчёт, нужно было действовать иначе.
Повернул голову, искоса посмотрел назад в красные от злобы глаза Боливара.
– Всё сказал? Тогда вали вон отсюда, – прошипел чародей.
– Ха-ха, – горько засмеялся ведьмак, полностью обернувшись к другу. – Думаешь выйти сухим из воды?
– А что? Накажешь меня, твоего лучшего друга? Из-за малозначимого для тебя человека?
– Этот «малозначимый» человек пришёл ко мне устраиваться на работу и сразу признался, что не годиться для войн, признался в своей трусости. Я устроил его в место поспокойней. Он же ничего не знал, совсем ничего, и некому зла не причинил. Тебе это было прекрасно известно, но ты отдал его Маркусу на убой.
– Он был для тебя никем. Ты не привязываешься к своим подчиненным, мы оба это знаем. В прошлом ты с легким сердцем отправлял хороших людей на смерть ради своих интересов, так что не морочь мне голову.
Сердце ведьмака облилось кровью от жестокости друга.
– Они убили его Боливар, – измученно выдохнул он. – Пытали два дня, прежде чем отрезать ему голову, а он был не причём.
– Сейчас разрыдаюсь. И что с того? Он лишь малая жертва, безымянный солдат в твоей армии. Хочешь сказать, что ты отвернешься от лучшего друга? Лишишь наград и титула, отправишь меня в темницу? Или понизишь меня до ничтожной должности? Или быть может, убьёшь меня? Сколько раз я вытаскивал тебя из передряг, рискуя своей жизнью? Сколько раз я терпел невзгоды по твоей милости? Я пережил с тобой взлёты и падения. Я не отворачивался от тебя, когда ты во мне нуждался. И ты всё это перечеркнёшь и забудешь?
– Ты предал меня Боливар, – холодно произнёс Соломон. – Я доверял тебе как себе, а ты меня предал. Тебе удалось меня обмануть, выставить последним дураком.
– Я поступил правильно, – с угрозой фыркнул Боливар, испепеляя его взглядом. – Тебе давно нужно было преподать урок, напомнить, что врагам твоим под силу до тебя дотянуться. Ты сам это знаешь.
«Слова бессильны» – признал Соломон, стиснув зубы. На сердце невыносимая тяжесть, внутри сокрушительная боль от предательства, разочарование, да бурлящая злоба – ужасный коктейль. Напряжение между ними быстро усиливается, уже достигает крайней точки, один неверный шаг и черта будет пройдена.
– Ну, так в чём проблема Боливар? – сердито прорычал ведьмак, испытывая взглядом чародея. – Давай, действуй, преподай мне урок!
Повторять не пришлось. Яркий свет тут же ударил ему в глаза, он едва успел сомкнуть веки и отвернуть лицо. Не мешкая, друг сделал свой сход, переступил запретную черту: лучом разрядил ему в грудь заряд концентрированной магии. Соломон отлетел к стене, его грудная клетка взвыла от боли. Атака сокрушительная и болезненная.
Предвидя дальнейшие действия чародея, он прочёл контрзаклятье, отбил вторую атаку рукой, стрельнул зарядом в ответ.
Иллюзорный образ друга развеялся – из-за яркой вспышки устроенной ранее, глаза Соломона не сумели разглядеть этого подвоха. Удар ноги справа пришёлся ему в челюсть. Ведьмак с грохотом повалился на левый бок. Тумбочка и кресло слева сломались под его весом. Он немедля упёрся рукой в пол, стал подниматься. Тут же получил крепкий удар кулаком в челюсть и упал на спину.
Боливар озверел, запрыгнул на него, захлёбываясь гневом, пустил в ход кулаки. Бьёт друг быстро, остервенело, со всей силы, не щадя рук своих вдавливает кулаки в его стальную кожу. Опьяненье гневом прекратилось, и для Соломона наступил болезненный период похмелья. Несмотря на заряженные магией кулаки Боливара ведьмак не чувствует физической боли, но на душе невыносимо тошно. Каждый полученный от друга удар как ножом в сердце. В голове вновь сами собой пронеслись воспоминания из детства, моменты, когда они были счастливыми детьми. Всегда окруженный врагами, всегда выслушивая гнусную ложь он помнил, что у него есть настоящий друг, есть тот, кому можно доверять, кто никогда его не придаст, кто подставит плечо. Нечто настоящее в мире коварства и обмана, но этот мир поглотил Боливара, отнял у него, как и многое другое до этого.
Чувства внутри грозятся огнём прожечь дыру в его груди. Соломон собрал всю волю в кулак, взмахом левой руки легко впечатал Боливара в стену, затем встал на ноги, слабым ударом кулака в челюсть обезвредил чародея и сразу прижал ногой к полу. Этим он обнажил огромную разницу между ведьмаком и чародеем. Схватка окончена. На нём ни царапины, только лицо покраснело. Боливар же повержен, лежит на спине, затылком упираясь в стену, острым гневным взглядом буравит его, обхватив руками прижимающую его к полу обувь.
– Убьёшь меня? – прохрипел он, отчаянно не желая признавать поражение.
Соломон убрал ногу с груди чародея, под звуки кашля отошёл назад. Боливар с искажённым гневом лицом сел, прижался спиной к стене.
– Стоило бы… но нет, – сгорая от стыда, мрачно выдавил из себя Соломон. – Ты предал меня после стольких лет дружбы, а у меня рука не поднимается тебя удавить. Я, правда… Я действительно полный дурак.
Кольцо с резным вороном вспыхнуло на пальце Боливара и исчезло без следа. Бывший друг всполошился, посмотрел на него. Соломон уже не нашёл злости во взгляде чародея, только горе обиду и стыд. Разглядывая Боливара, он окончательно осознал, что это конец, хотя до этого момента отказывался в это верить, противился, как мог.
– Теперь мы оба знаем, кто ты – а я знаю, кто я, – сдавленным голосом произнёс ведьмак, поставив точку в истории их дружбы.
Глаза Боливара округлись, он оцепенел, в мгновение ока сменился в лице.
Ведьмак в последний раз бросил краткий взгляд на бывшего друга, развернулся и просто ушёл не оглядываясь.
– Стой! – громко с кашлем вскрикнул Боливар. – Стой! Соломон!!
Ведомый желанием поскорее убраться отсюда Соломон быстрым шагом устремился по коридору. Чувства неудержимой бурей берут над ним вверх. Всю его жизнь люди вокруг твердят за его спиной, что нет у него чувств. Если это так, то отчего же ему сейчас так плохо?
Даже в подъезде он слышит зов бывшего друга. На площадке первого этажа пожилая дама с опаской выглянула из-за двери силясь установить невидимый для неё источник неведомых криков.
Соломон покинул дом, вышел на безлюдную улицу, резко выдохнул пар из-за рта, поднял голову к небу.
Крупные снежинки с ласковым сочувствием коснулись его лица, растаяли, великодушно заменив, отсутствующие, но так необходимые ему слёзы.
Повернул голову налево, увидел зачатки величественного зимнего восхода, что напомнили ему о завершении этой мучительно ночи.
Он потерял ещё одного близкого его сердцу человека. В который раз за свою жизнь он ощутил, сколь одинок он в этом мире. Эта утрата обнажила болезненные чувства, словно оголённый воспалённый нерв, который ничем не вылечить и ничем не унять. Хоть волком вой, хоть с ума сходи.
«Твоя взяла Маркус. Ты победил» – мысленно признал своё поражение Соломон, вытаскивая монету из кармана.
Всё прочее даже эта ночь отступило назад, осталась лишь цель впереди. Иного у него в будущем больше нет.
Глава
XVI
. Выбор
Высокие двери перед ним отворились. Погруженный в апатичные раздумья, Соломон выждал пару секунд, а затем неторопливым шагом направился во мрак огромного зала. Ведьмаки, собравшиеся на экстренное заседание по его инициативе, уже сидят на своих местах. Все молчат, замерли, словно каменные изваяния и даже вздохом не выдают себя. Холодный луч света из-под потолка как всегда подобно прожектору освещает пустое округлое пространство посреди зала.
Впервые за многие годы он оказался в центре этого круга. Множество глаз смотрят на него. Впервые за многие годы из-за него атмосфера напряжения и страха крепко воцарилась в этих стенах. Одни смотрят на него с опасением, другие гневно сверлят его взглядом, иные равнодушны. Эмоций много, но общее одно: все ждут, что он скажет. Все эти наделённые властью лица, властно высятся на своих местах, с напускной надменностью взирают вниз, важничают, но боятся – ни сколько его или Маркуса, сколь ту лавину, которую они вдвоём могут ненароком опустить на весь магический мир. Даже представители великих семей пришли в этот раз.
Покопался в памяти надеясь припомнить, когда в последний раз Круг так быстро и почти в полном составе собирался по просьбе всего одного ведьмака.
«Неужели их страх действительно так велик?» – задумался он.
Но сейчас он и сам робеет как мальчишка под тяжестью укоризненно-сурового взгляда бывшего наставника. Рагнар знает его лучше любого и наперёд может предугадать его намеренья, отсюда эта скрытая в глазах старого ведьмака тревога за бывшего ученика. Он затеял всё это, даже не предупредив Рагнара – на это у него есть причины.
Заседание объявили открытым, ему дали слово.
– Моё имя, – начал Соломон и зал затаил дыхание, – вам и так известно и я думаю, вы догадывайтесь, зачем я здесь. Точнее вы знаете, по какой причине я сюда пришёл, ведь слухами земля полнится.
Волнения отразилось даже на лицах безучастных, пламя свечей же осталось спокойным: никто не спешит начать обсуждение. Вдруг высокие двери позади него с громким звуком распахнулись, впустили дуновение ветра и яркий свет.
Склонил голову, бросил через плечо косой взгляд на фигуру в дверях – Маркус, архитектор всех этих событий. Походка у него лёгкая, а выражение лица довольное. Маркус запахнул свою мантию, накинул на голову капюшон, зашагал по лестнице к своему месту. Он специально зашёл через те же двери что и Соломон, вместо того, чтобы незаметно воспользоваться верхними путями, как и положено.
Появление второго возмутителя спокойствия ещё больше насторожило всех, подтвердив и усилив общие опасения. Совладав с нахлынувшими чувствами, Соломон невозмутимым тоном продолжил:
– У меня есть основания считать ведьмака Маркуса Элетарского предателем, продавшим оборонные планы Круга ведьмаку Хальфдану, так же известному как Царь Зверей. Я полагаю, что это Маркус снабжает армию Хальфдана всем необходимым, и только поэтому Царь Зверей ударными темпами наращивает свою военную мощь. В связи с этим я прошу вас проголосовать за взятие ведьмака Маркуса под стражу и инициировать официальное расследование.
Реакция Круга оказалась ожидаема: зал разразился недовольными криками.
– И чего вы хотите добиться этим арестом? – громко спросил ведьмак справа.
– Времени! – громко ответит Соломон, разом заткнув все крики. – Арест Маркуса приостановит его активность, а официальное расследование позволит пролить свет на его засекреченную деятельность и доказать вину.
– У вас есть улики против него? – спросил нежный голос Рэндольфа.
– Нет. А то, что есть, вы, вряд ли примете за безоговорочное доказательство.
Гвалт возмущённых возгласов эхом пробежался по залу. Рэндольф заблестел довольной обворожительно-милой улыбкой.
– Тогда на каком основании вы просите наложить арест на одного из нас?! – своим певучем голоском воскликнул женственный ведьмак. – Это неправомерно. Как без доказательной базы мы должны его арестовать?
Соломон повернулся к давнему знакомому.
– На основании подобных прецедентов в прошлом – не столь далёком, стоит отметить. В критических ситуациях законы это позволяют и я тому живой свидетель. Бывали случаи, когда не было прямых доказательств вины предавшего Круг ведьмака, но были обоснованные подозрения, требующие безотлагательных мер. Тогда Круг брал ведьмака под арест, тем самым пресекая его преступную деятельность, а полное расследование позволяло обличить его преступления. Если вина обвиняемого по результатам расследования не была доказана, его отпускали из-под стражи с обязательной выплатой компенсации. Такая власть есть только у Круга, все вместе вы можете принять подобное решение, потому я обращаюсь к вам.
Зал грянул шквалом неодобрительных восклицаний.
– Вы сказали, что Маркус продал секреты нашей обороны, – молвил мудрый старый Уильям, заткнув этим остальных. – А можно нам услышать подробности?
«Многим из вас известно об этом, я это знаю, – выстроил Соломон фразу в своей голове. – Нет, лучше не так, лучше не напоминать им, что я знаю их секреты и слушаю их разговоры, это их разозлит, а вот немного лести лишней не будет».
– Я полагаю, многие из вас могут знать об этом даже больше моего. Хальфдан хочет начать войну против нас, сейчас он продолжает свою войну с Нифльхеймом, но однажды он придёт по наши души, это вопрос времени. Хальфдан невероятно быстро наращивает военную мощь, что в условиях постоянных войн весьма затруднительно, однако его люди без труда отыскивают ресурсы, обретая всё новые возможности. Его армия множится, становиться опасней благодаря возросшему числу новых талантливых подчинённых, которых он всё чаще и чаще привлекает под своё крыло – последние доклады магистрата это подтверждают. Алхимики, чародеи, ведьмаки – гениальные кадры иначе не скажешь. Самые известные из их числа разыскиваются Кругом за свои преступления, и запрещённые практики, иные менее известны, некоторые даже служили кому-то из нас, а о существовании других мы даже не подозревали. Но откуда Хальфдан о них узнал, как нашёл их? Отыскать подобных малоизвестных специалистов сложная задача, но ему это удаётся. Как он легко отыскивает преступников, коих мы сами поймать не можем? Он одаривает их новыми знаниями, а они взамен усиливают его войска. Но откуда он получает эти гримуары, а так же алхимическое и магическое оборудование? Как он тайно и без труда находит необходимые препараты, оружие, оборудование, людей для обращения и многое другое?! Без помощи крупнейших дельцов на чёрном рынке проворачивать подобные сделки, да к тому же незаметно для глаз Круга просто нереально! Да это началось не вчера, но не так давно произошли заметные изменения в его деятельности: она стала более целенаправленной и вполне очевидно, что подготовка его сил ориентирована на противостояние нашим силам.
– Круг может это подтвердить? – спросил Уильям и вместе с остальными посмотрел на архимагистра.
– Да, – признался Рагнар. – Мы уже давно заметили это и тайно начали расследование, однако пока не сумели доказать вину главного подозреваемого.
Все начали поглядывать в сторону Маркуса. Лица ведьмаков стали серьёзней, слова Рагнара повлияли на многих. Соломон воспользовался этим временем, чтобы обдумать дальнейшую стратегию: «О Царе Ночи не стоит говорить, подтверждений причастности Маркуса там и того меньше, а новые голословные обвинения могут отвратить их от меня».
Соломон выждал, когда ему вновь предоставят слово и продолжил: