Во дворе об этом говорили все, кому не лень, обсуждая произошедшее. За неделю какие только версии произошедшего не выдвигались. Кто-то говорил о неразделенной любви, кто-то требовал запретить все молодёжные сериалы по телевизору. Сосед дядя Коля громко и во всеуслышание каждый вечер рассказывал про пионерскую организацию, вспоминая как он ходил в походы в детстве и пел пионерские песни. Каждый день его воспоминания обрастали всё новыми и новыми подробностями.
В свою очередь, мои родители, тоже решили не оставаться безучастными и несколько дней подряд, видимо, начитавшись каких-то дешёвых брошюр, которые предлагали в каждом киоске, усаживали меня на кухне и с серьёзными хмурыми лицами рассказывали о вреде наркотиков, с ошибками говоря заученные фразы.
На похороны я не пошёл. Но вечером встретил у магазина наших одноклассников, которые были уже хорошо пьяными и пытались вскладчину купить в магазине что-нибудь спиртного. Они были весёлыми и, увидев меня, тут же рассказали, что были на похоронах Воробьихи.
– Дочирикалась, – сказал один из них и все разом расхохотались.
Они особо и не скрывали, что пошли только ради халявной выпивки, даже как-то по-особому бравируя этим.
Я спросил не знают ли они, случайно, от чего она наглоталась таблеток? Но в ответ получил только лишь разглагольствования о том, что она всегда была странной и с ней никто никогда не дружил. Похоже, что они считали это достаточным поводом, чтобы сводить счёты с жизнью.
Через несколько дней домой пришёл инспектор по делам несовершеннолетних со словами, что он опрашивает всех тех, кто знал и общался с Мариной Воробьёвой из 23-го дома. Я соврал, что не видел её после школы ни разу. Уходя он, достал из папки лист, на котором было что-то отпечатано и спросил с безнадёжными интонациями в голосе, не знаю ли я, случайно, что это может означать?
На стандартном белом листе была ксерокопия более маленького листка, с надписью, сделанной аккуратным и красивым почерком: «Я тоже не могу».
2024