Мы продолжали бить нашего вожака даже когда в этом не было необходимости. Мы просто не могли остановиться. Потом нашло оцепенение. Мы в первый и последний раз тогда посмотрели друг другу в глаза. Это был наш молчаливый союз о ненападении. Мы поняли друг друга. Я взял нож вожака.

Вы спросите меня каково это есть человеческое мясо? Какое оно на вкус? Я не знаю. Я не чувствовал вкуса. Я просто хотел есть, и я ел. И мой товарищ тоже.

Мы дошли до людей. Но это оказалось не так хорошо, как я думал раньше. Ваша страна меня многому научила. Я провел в ней больше лет чем хотелось бы. Я лишился семьи тут, будучи там. Через много лет, когда я вернулся домой, меня даже не сразу узнали. Мой сын умер, а жена не выдержала горя и отправилась вслед за ним.

Я уже очень стар и прожил долгую и трудную жизнь. У меня много детей, внуков. Они все время нас со старухой навещают. Но последнее время я постоянно думаю о своем первом сыне, первой жене Гузель. И еще я думаю о том человеке, который спас меня, который был нашим вожаком. Я бы очень хотел поблагодарить его, когда буду там на небе. Как думаете поймет он меня?

Возьмите этот нож. Я не расставался с ним никогда с тех самых пор, а сейчас чувствую, что мне придется вскоре расстаться со всем, что есть тут, на земле. Возьмите. У него есть душа, и она русская.

Старик ушел. Так же быстро и тихо, почти незаметно, как и появился. Я сидел совершенно один в чайхане. На столе передо мной лежал нож.

30.03.2011 г.