Прошедшие все круги ада. Посвящается моим землякам, погибшим в фашистских концлагерях

Сведения из военкомата

Фамилия: Валуйский

Имя: Аркадий

Отчество: Федорович

Дата рождения: 1903

Место рождения: Краснодарский край, г. Кропоткин

Место призыва: Кропоткинский РВК, Краснодарский край

Дата призыва: 1941

Воинское звание: красноармеец

Документ, уточняющий потери

Валуйский Аркадий Федорович

Дата рождения: __.__.1903

Место рождения: Краснодарский край

Наименование военкомата: Кропоткинский РВК, Краснодарский край, Кропоткинский р-н

Дата и место призыва: Кропоткинский РВК, Краснодарский край, Кропоткинский р-н

Дата призыва: __.__.1941

Воинское звание: красноармеец

Дата выбытия: __.12.1941

Причина выбытия: пропал без вести

Источник: ЦАМО

Фонд 58

Опись 18004

Дело 1429

Информация о военнопленном

Фамилия: Валуйский

Имя: Аркадий

Отчество: Федорович

Дата рождения/Возраст: 04.03.1903

Место рождения Краснодарский край

Дата пленения: 10.07.1942

Место пленения: Харьков

Лагерь: шталаг IV B

Лагерный номер: 194743

Судьба: Погиб в плену

Воинское звание: красноармеец, рядовой

Дата смерти: 07.12.1943

Место захоронения: Цайтхайн (кладбище III)

Могила участок 58, блок I, ряд 12, №19973

Источник: ЦАМО

Фонд: 58

Опись: 977520

Дело: 1787

Сведения о первичном захоронении

Фамилия: Валуйский

Имя: Аркадий

Отчество: Федорович

Дата рождения/Возраст: 04.03.1903

Место рождения: Краснодарский край

Воинское звание: красноармеец, рядовой

Причина выбытия: погиб в плену

Дата выбытия: 07.12.1943

Место выбытия: Цайтхайн (кладбище III)

Первичное место захоронения: Цайтхайн (кладбище III), участок 58, блок I, ряд 12, №19973

Доп. Информация: шталаг IV B

Название источника донесения: ЦАМО

ОБД «Мемориал» ID: 350164307

Информация из Книги Памяти

Фамилия: Валуйский

Имя: Аркадий

Отчество: Федорович

Дата рождения/Возраст: __.__.1903

Дата выбытия: __.12.1941

Название источника донесения: Книга памяти. Краснодарский край. Том 2

ОБД «Мемориал» ID: 410654122

Карта военнопленного Шталаг IV B Валуйского А. Ф. 1942 год.

Карта военнопленного Шталаг IV B Валуйского А. Ф. 1942 год.

Очередь советских военнопленных за едой в Шталаг IV B.

Так хоронили советских военнопленных в Шталаг IV B 1943 год.

Место последнего захоронения: Кладбище III Флюр Крайнитц (бывший полигон Цайтхайн) участок 58, блок I, ряд 12, №19973.

Могилы советских военнопленных Шталаг V-B и V-A в районе городка Цайтхайн, район Риза, округ Дрезден.

Торжественное открытие Мемориального советского военного кладбища в г. Цайтхайн. Округ Дрезден район Риза. 1985 г.

Гайдай Мефодий Афанасьевич

Гайдай Мефодий Афанасьевич родился четырнадцатого июня 1897 года в селе Крутенькое Вербовской волости Балтского уезда Подольской губернии. Сейчас это Голованевский район Кировоградской области на Украине.

В середине двадцатых годов прошлого столетия Мефодий Афанасьевич женился на односельчанке Цымбал Лукерье Марковне 1907 года рождения. В браке у них родились трое сыновей: Николай 1926, Дмитрий 1929, Степан 1931 и дочь Ганна 1935 года рождения. До 1940 года семья проживала селе Крутенькое.

Мефодий Афанасьевич участвовал в советско-финляндской войне 1939—1940 годов. После её окончания и возвращения его домой весной 1940 года он вместе с женой и четырьмя детьми переехал на Кубань на постоянное местожительство. В ноябре 1940 года в семье родилась ещё одна дочь – Мария.

Сразу после начала Великой Отечественной войны, двадцать четвёртого июня 1941 года, Мефодия Афанасьевича мобилизовали на фронт. Со сборного пункта его вместе с несколькими односельчанами направили в 136-й армейский запасной стрелковый полк Южного фронта. Полк в это время дислоцировался в Одесской области, в районе села Соше-Островское.

Здесь Мефодий Афанасьевич находился до конца июля и так же, как и другие мобилизованные бойцы, проходил военную подготовку. Затем он был распределен в 25-ю (Чапаевскую) дивизию. В это время дивизия, переправившись через Днестровский лиман, занимала оборону на левом берегу Днестра, на рубеже от Тирасполя на севере до берега Чёрного моря на юге.

Прибыв в дивизию в составе маршевой команды в начале августа, красноармеец Гайдай М. А. был назначен в 287-й стрелковый полк, находившийся в районе Овидиополя.

В середине августа 1941 года дивизия была включена в состав Приморской армии. 25-я Чапаевская стрелковая дивизия была полностью укомплектована по штату военного времени. Это было элитное соединение Красной Армии. Чего стоили только одни названия полков: 54-й стрелковый полк имени Степана Разина, 31-й стрелковый полк – имени Фурманова, 263-й стрелковый полк – имени Фрунзе. Только 287 стрелковый полк почетного наименования не имел.

До войны оборонительных сооружений перед Одессой с суши не было. К их возведению приступили лишь с началом отхода советских войск из Бессарабии за Днестр. Тем не менее в начале августа 1941 года врагу не удалось с ходу прорваться к Одессе. Но врагу удалось обойти город с востока и выйти к морю. Город оказался в окружении. На подступах к окруженной с суши Одессе начались ожесточённые бои. Для организации обороны в условиях окружения Одесский плацдарм был разделён на три сектора обороны. Основные силы «чапаевцев» оказались в Южном секторе обороны.

Сосредоточив силы не менее пехотной дивизии, усиленной несколькими десятками танков, противник яростно атаковал части 25-й стрелковой дивизии и сумел прорвать нашу оборону. Чтобы не оказаться в окружении, части Приморской армии организованно отошли на подготовленные позиции, нанося тяжёлые потери врагу.

Ставка Верховного Главнокомандования и Командующий фронтом требовали не сдавать Одессу ни при каких обстоятельствах, оборонять город до последней возможности.

Двадцать пятого августа противник, бросив в бой больше десяти дивизий, перешёл в наступление по всему фронту. Это было ещё одно его решительное наступление для прорыва к городу. С большим трудом нашим войскам удалось удержать позиции своих секторов, понеся при этом очень большие потери.

На следующий день началось новое наступление врага. Главный удар пришёлся на позиции 287-го стрелкового полка. В этот день полк выстоял, но в полку осталось очень мало бойцов. В случае возобновления вражеского наступления сдерживать его натиск было уже просто некому. Видя это, командир дивизии генерал-майор Петров И. Е. приказал вывести полк на отдых хотя бы ненадолго, на день или два и доукомплектовать его кем только можно.

Оставшихся бойцов полка быстро отправили в тыл, заменив другим подразделением. Но отдыхать 287-му полку удалось всего сутки, хотя он, получив пополнение, сумел восстановить свою боеспособность. Через сутки он снова был на передовой.

Ситуация была очень тяжёлой, и она с каждым днём становилась ещё тяжелее. В конце августа-начале сентября перед фронтом 25-й стрелковой дивизии враг сосредоточил до восьми полков пехоты и большое количество артиллерии. Удар фашистов, нанесенный шестью пехотными полками на трех километровом фронте, был сокрушительным. Подразделения дивизии начали отходить. Положение создалось угрожающее. Чапаевская дивизия пыталась с помощью соседей контратаковать вклинившегося врага. При численном превосходстве противника дерзкая ночная контратака «чапаевцев» застала врага врасплох. Было захвачено много оружия и боеприпасов, взято шестьсот фашистов пленными. Подразделения дивизии вернули позиции, которые вынуждены были оставить перед этим.

Но вражеские атаки не прекращались. Это были массированные ночные атаки. Главный удар враг наносил в стык между 31-м и 287-м стрелковыми полками дивизии. Противник глубоко вклинился в нашу оборону и захватил посёлок Ленинталь. Попытки восстановить положение и сомкнуть фланги полков на прежних позициях не удались. Противнику удалось закрепиться, используя наши и отрытые новые окопы полного профиля.

Почувствовав успех, противник бросил на прорыв нашей обороны на стыке стрелковых полков не менее двух полков пехоты. Причём его силы постоянно наращивались.

«Чапаевцы» оказывали упорное сопротивление, порой переходя в штыковые контратаки. Подразделения дивизии понесли огромные потери в людях и технике. В ротах осталось по двадцать пять-тридцать бойцов. Поэтому контратаки успеха не имели. Из-за сильного напора со стороны противника части 25-й стрелковой дивизии не смогли удержаться на занятом рубеже и были вынуждены отступить.

Тридцать первого августа 287-й стрелковый полк отступил в район посёлка Дальник. Часть его разрозненных подразделений отстала и оказалась оторванной от основных сил полка. Связи с ними не было.

В ночь на третье сентября румынские войска вновь перешли в наступление. Отставшие подразделения полка оказались в окружении врага. Вызволять их уже было некому, да и нечем, а для сопротивления у окружённых не осталось боеприпасов.

В одном из этих подразделений находился и красноармеец Гайдай Мефодий Афанасьевич. Четвёртого сентября 1941 года в результате окружения его подразделения он был захвачен в плен румынскими войсками.

Впервые Мефодий Афанасьевич задумался о своём новом статусе лишь тогда, когда оказался вместе со своими товарищами за колючей проволокой, под охраной надзирателей на вышках.

Некоторые его товарищи считали, что им повезло, ведь они остались живы. Однако, оказавшись в плену, наши бойцы ещё не представляли того ужаса, который ждал их впереди. Многие в дальнейшем пожалели о том, что выжили.

Захваченных в плен красноармейцев построили и погнали на сборный пункт. Он находился недалеко от района боев. Сборный пункт представлял собой пустырь, огороженный колючей проволокой. Охраняли его румынские солдаты. Здесь проводился первоначальный учёт и сортировка пленных. Никаких, даже самых элементарных условий для размещения людей не было.

Военнопленный Гайдай и его товарищи быстро поняли, что их ждёт впереди. От осознания этого у одних наступили полная апатия и депрессия, у других неприкрытое отчаяние, а третьи метались в бессильной злобе на всех и вся.

Все, что случилось с ними, для большинства солдат и командиров было полным крушением всех жизненных планов. Каждый из них хорошо помнил слова из Приказа Ставки Верховного Главнокомандования по поводу сдавшихся в плен и опасался, как бы дома, на Родине, не узнали о том, что он находится в немецком плену.

К сожалению, для таких опасений у бойцов были реальные основания. В одном из пунктов приказа были такие слова: «… и, если начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен, уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи».

Источник: Российский государственный военный архив Ф. 4. Оп. 12. Д. 105. Л. 122

—

128

Через несколько дней военнопленных, прошедших первоначальную сортировку, пешим порядком перегнали в полевой пересыльный лагерь на окраине Кишинева. Путь оказался долгим – около двухсот километров.

Лагерь представлял собой участок земли, огороженный колючей проволокой. По периметру стояли сторожевые вышки с пулеметами. Охрану несли солдаты вермахта. В пересыльном лагере военнопленные содержались под открытым небом в условиях чудовищной скученности. Смертность на этапах пересылки достигала пятидесяти процентов.

В лагере под Кишиневом пленных держали недолго, недели две. Здесь их разделили на рядовых и командный состав. Рядовых, в том числе и Мефодия Гайдай, отправили пешком дальше на север, в румынский лагерь Kgf. Lager 7, расположенный в городе Бельцы.

На громадной территории лагеря располагались полуподвальные большие бараки. Их было несколько десятков. Вся территория лагеря обнесена в несколько рядов колючей проволокой. По углам – вышки, на которых стоят, расставив ноги, автоматчики. Вдоль колючей проволоки снаружи – охранники-полицейские.

Внутри лагерь охранялся русскими и украинскими полицейскими. Полицаев легко было узнать по белой повязке на правом рукаве с надписью на немецком языке: «Polizei» и дубинке в руке. Дубинки были резиновые, с металлическим наконечником.

Для советских военнопленных, как оказалось потом, самым страшным в лагере были не румыны, не немцы, не комендант, а свои. Хуже голода и болезней в лагере донимали полицаи из военнопленных. Как правило, полиция формировалась из людей физически сильных, аморальных, не знавших ни жалости, ни сострадания к своим товарищам.

Первое время, около месяца, пленных держали в «карантине» в огромном высоком бараке без окон и дверей. Наступил ноябрь, а с ним пришли и холода. Барак насквозь продувался, ворот не было. Внутри барака сначала образовались ледяные сосульки, а затем и настоящие айсберги.

Холод стал вторым врагом пленных после голода. Согреться можно было только прыганьем, но на это не хватало сил. Узники постепенно превращались в дистрофиков. Рацион ухудшался и уменьшался с каждым днем. У многих появились желудочно-кишечные заболевания. Другим грозил конец от воспаления легких. Развились фурункулез, сыпь, различные флегмоны, кровавый понос, чахотка. С наступлением морозов начались обморожения конечностей. Как ни странно, но косившую всех смерть большинство военнопленных встретило спокойно, как должное: «Не надо было попадать сюда!»

В середине ноября, когда из-за наступивших морозов жить стало совсем невозможно, пленных перевели в основной лагерь, посчитав, что карантин своё дело сделал.

Бараки в основном лагере были деревянными, одноэтажными, небольшими. В них размещалось не более двухсот человек. С каждым днем живых становилось все меньше и меньше. На дощатом полу были насыпаны стружки и опилки, на которых пленные спали. На день полагалось эти стружки сгребать в угол, чтобы не ходить ногами «по постели».

Температура воздуха в бараках уличная. Люди погибали от холода. В лагере начался сыпной тиф. Уже метались люди в горячке, а пленные не понимали, что это за болезнь. Раньше они не встречались с ней.

Спали они на полу вповалку, рядами, тесно прижавшись друг к другу для тепла. Каждую ночь смерть забирала чьи-нибудь жизни. Утром тела умерших выносили и складывали в водосточной канаве, идущей вдоль барака. Там трупы копились в течение недели. Высота таких «могил» достигала окон барака. Трупы обычно раздевали. Одежда нужна была живым…

Раз в неделю накопившиеся вдоль бараков тела пленные относили метров за сто в сторону и укладывали рядами друг на друга в специально вырытые траншеи. Каждый ряд посыпался хлорной известью, а затем клали следующий ряд. И так продолжалось всю зиму.

Подавленные происходящим узники вначале пассивно существовали: болтались взад-вперед без дела, валялись на полу, прикрывшись от холода всем, чем только можно. Без конца делились воспоминаниями об утраченной жизни, грустили о приближающемся её бесславном завершении.

Сильно страдали те, кто не находил в себе силы воли отказаться от пагубной привычки к курению. Они вынуждены были менять пайку хлеба на табак.

Условия жизни в лагере ухудшались с каждым днем. Настроение фашистов резко упало, когда под Москвой не состоялся «блицкриг». Эти события прямо или косвенно повлияли на условия существования военнопленных в лагере и на ухудшение рациона их питания.

Смертность среди узников всё возрастала. Угроза подхватить неизлечимые болезни висела над каждым из тех, кто еще оставался в живых.

Каким-то чудом около трети узникам удалось преодолеть все тяготы и лишения фашистского плена.

Притом, что рациональные фашисты кормили только тех обитателей концлагерей, которых использовали на различных работах. Хлеб для пленных готовили из отрубей, целлюлозы и соломы, а похлебка и напиток представляли собой небольшие порции дурно пахнущей жидкости, часто вызывающей рвоту. Если учесть холод, эпидемии, непосильный труд, то стоит только поразиться редкостному умению выживать, выработавшемуся у советских военнопленных.

Долгих два с половиной года продолжался для Мефодия Афанасьевича лагерный кошмар. Пленных заставляли выполнять каторжную работу. Военнопленные из лагеря активно привлекались к принудительному труду в рабочих командах. Они работали в сельском хозяйстве, в строительстве и на железной дороге. За малейшую провинность заключенных подвергали пыткам, избиениям, издевательствам, часто приводившим к смертельному исходу. Заключенные умирали от непосильного труда, голода, болезней и других лишений.

Мефодий Афанасьевич выжил в плену чудом. Как он сумел сохранить жизнь в нечеловеческих условиях, чего это ему стоило, мы уже не узнаем.

Зимой 1944 года война приблизилась к границам Молдавии. Уже были освобождены Николаев, Одесса. В конце марта начались упорные, кровопролитные бои за Бельцы. Боясь окружения, в ночь на двадцать шестое марта 1944 года противник, спасаясь бегством, оставил город, лежавший в руинах. Утром того же дня в Бельцы вошли наши войска и освободили советских военнопленных из концлагеря No7.

После освобождения из лагеря Мефодий Афанасьевич для проверки органами военной контрразве