Глянув в зеркало над умывальником и поняв, что более-менее привёл свой внешний вид в порядок, Иван закинул на плечо дробовик и направился к выходу из дома.
Стоя на крыльце, осмотрелся. Ожидал увидеть толпу соседей, толпу ментов или и то, и другое сразу, но никого не увидел. Путь к отступлению был свободен, и Корский по щебеночной дорожке направился к воротам.
Он уже почти дошёл до ворот, как услышал шаги за спиной. Оглянувшись, увидел бегущую ему наперерез бабку с совковой лопатой в руках. Бабка бежала довольно-таки быстро, несмотря на преклонный возраст. Подбежав к Ивану, она сделала взмах лопатой, целясь Корскому в голову. Ивану ничего не оставалось делать, кроме как отойти на шаг и выстрелить, тем самым превратить большой, отвисший живот старухи в кровавую кашу.
Бабку отшвырнуло назад, как тряпичную куклу. Перелетев через куст смородины, она упала на землю. Так и осталась лежать, раскинув в разные стороны руки и ноги, устремив остекленевшие глаза в небо.
Лопата осталась лежать на дорожке. Отшвырнув её ногой в сторону, Иван пошёл дальше.
Не забыв закрыть ворота на щеколду, он сел в машину и поехал к выезду из дачного посёлка.
Уже на полпути к автостраде понял, что кое-что забыл сделать. Остановившись, открутил регистрационные номера от бамперов и кинул их в багажник.
Захлопнув крышку багажника, выжал педаль газа до упора и уехал.
Это то, что он вспомнил. Но этого ему вполне хватило, чтобы сердце учащенно забилось, тело покрылось липким потом. Видя, что от нахлынувших воспоминаний Корский может лишиться чувств, Алекса поднялась с табуретки, достала из холодильника ещё одну банку пива, открыла её и поставила на стол перед Иваном.
– Выпей ещё…
– Ага, – Иван запрокинул банку, кадык его судорожно задергался.
Когда он поставил полупустую банку на стол, обхватил голову руками и выдавил из себя:
– Ещё три трупа. Охренеть! В рай уже точно не попаду!
– Три?! – Алекса поднялась с табурета, нависнув над Корским. – Ты помнишь только три? А девка, которую ты сбил, когда выезжал на шоссе? А твоя жена, её новый муж? Дочь нового мужа и её хахаль?.. Может, это восстановит твою память?
Перед Иваном вдруг возник включенный ноутбук. Его экран пестрел заголовками новостей: «Курганский маньяк убил семью в загородном посёлке», «Неизвестный расстрелял троих человек и задавил автомобилем девушку», «Новые жертвы маньяка», «Осторожно, в городе появился маньяк!». Были там и более громкие заголовки.
Корский начал пролистывать статьи. В некоторых уже имелись его описания, к некоторым было прикреплено одно и то же видео, на котором видны горящие машины, лежащие вокруг них трупы, и мужчина, палящий во все стороны из дробовика.
Несмотря на то, что видео было низкого качества, в мужчине, который расстреливал людей, Иван без труда узнал себя. Трудно было не узнать собственное лицо и ветровку.
– Я был даже без маски! – потрясенно произнес Корский. – Вот лошара!
И тут в его голове словно щёлкнул выключатель, который включил его память.
Корский вспомнил, как приехал домой, достал из холодильника водку и начал пить её прямо из горла. Его трясло от страха. Так страшно ему, пожалуй, ещё никогда не было. И страшно ему было, в первую очередь, за своё будущее. Он был на все сто процентов уверен, что в любой момент в квартиру ворвутся полицейские и наденут наручники на его белые рученьки. И будет он сидеть в заточении до конца своих дней и страдать от этого.
Водка начала действовать, и Корский вдруг осознал, что не хочет страдать один. Пусть ещё и жена пострадает, а вместе с ней и её новый муженёк. Ведь это они виноваты в том, что Иван оказался в таком положении. Только эти сволочи, которые сломали ему жизнь! А теперь он сломает их жизни. Двумя жертвами больше или двумя меньше, уже значения не имело. Всё равно посадят надолго.
Эти твари не будут радоваться жизни, пока он будет томиться за решеткой. Не будут – и всё тут!
Поэтому Корский без промедления засунул дробовик в спортивную сумку и поехал к бывшей жене и её новому мужу – Максиму Эдуардовичу.
Увы, дома их не оказалось. Но это была суббота, значит, они могли быть только в загородном доме Эдуардовича. Туда Иван и поехал.
Как в боевике, он машиной снёс ворота, открыл огонь по охране, убив всех охранников, которых было двое, не так уж и много. Потом Корский достал из багажника своей машины канистру с бензином, облил им все стоящие на парковке машины и поджег их.
Где-то в отдалении играла музыка, слышался смех, а языки пламени поднимались к небу. Никто из гостей Максима Эдуардовича не появился. Видать, все приняли звуки выстрелов и взрывов машин за салют. Это их и сгубило, так как Илья пошёл на звуки веселья.
За домом располагалось патио под навесом, огороженное с трех сторон зеленой изгородью из деревьев, названия которых Корский не знал.
Человек пять с видом опытных шашлычников крутились у мангала. Остальные, не меньше десяти, дергались под звуки какого-то попсового хита на небольшой площадке, которую Максим Эдуардович называл танцполом.
Там были все: бывшая жена Ивана, бывший босс, подчиненные Эдуардовича и партнеры по бизнесу. Была там и Лиза. В танце она сексуально вертела задницей перед каким-то мужиком, видимо, изображая похотливую шлюху.
Когда Корский вышел из темноты и вскинул дробовик, никто даже не обратил на него внимание. Зато когда раздались первые выстрелы, и первые жертвы начали падать на мраморный пол, заливая его кровью, все забегали и заорали так, что своими воплями перекрыли звуки музыки.
Несколько человек пытались убежать через зеленую изгородь, но застряли в ней. Они были тут же расстреляны Корским. Их тела так и остались стоять в нелепых позах, зажатые между экзотическими деревьями.
Расправиться с остальной кучкой людей для Ивана особого труда не составило.
Закончив своё тёмное дельце, он направился к воротам. Перед тем, как сесть в машину, он окинул взглядом место побоища: горящие машины, трупы, плавающие в лужах крови… И громкая, попсовая музыка, как реквием. В тот момент Корскому пришла в голову мысль: интересно, было ли что-нибудь похожее в фильмах Квентина Тарантино? Наверное, нет. А если и было, то, наверняка, эту сцену вырезали из фильма.
Иван посмотрел на дом. Если в той, другой, жизни он казался Корскому богатым и гостеприимным, сейчас дом выглядел мрачным и отталкивающим, несмотря на то, что был освещён пламенем машин. Захотелось поджечь его, как те машины, но где-то в отдалении послышался вой полицейской машины. И Корскому ничего не оставалось делать, кроме как прыгнуть в свою машину и быстро покинуть место преступления, место расправы над своим неудачным прошлым.
Разделавшись с прошлым, отплатив ему за всё сполна, он вдруг задумался о будущем. И понял он, что нормальное, безоблачное будущее вполне возможно. Возможно, если только хорошо спрятаться в надежном месте, где его, Ивана, никто не найдёт и не подумает искать. А что это за место? Да всё просто: это место находится по ту сторону портала. И всё равно, что там его ждёт. Главное, что он не будет сидеть за решёткой. Он будет свободен.
Сделав глоток водки из бутылки, которая лежала на пассажирском сидении, Корский закурил и направил машину в сторону СНТ "Дружба", где была его дача, которая уже навсегда останется его дачей и только его! И жена уже не сможет претендовать на неё никогда. Никогда!
Иван вспомнил, как выстрелил в спину своему бывшему боссу, когда тот пытался убежать через изгородь, вспомнил, как его бывшая жена – предательница – рухнула перед ним на колени, и губы её шевелились в мольбе о пощаде. Жаль, что из-за посторонних шумов невозможно было расслышать, что она говорит. Но её голова разлетелась, как разбитая ваза, а из неё во все стороны брызнули кровь, мозги, волосы и осколки черепа. Вспомнив это, Иван тогда улыбнулся. И он не сомневался, что всегда будет вспоминать это с улыбкой.
Приехав на дачу, он сразу же побежал к порталу, который манил его своим светом в темноте, как мотылька. Корский уже подбегал к калитке в заборе, но тут, откуда ни возьмись, на его пути возникла эта старушенция, эта Алекса.
Иван не мог вспомнить, о чем они говорили, но со дна памяти вдруг всплыли слова «этой старой ведьмы»: «Я здесь для того, чтобы помочь тебе, дурень! Ты тоже мне поможешь, но не сегодня, а позже, так как время у тебя ещё есть. Сегодня призрачный проход не для тебя, так как ты в жопу пьяный. Приведи себя в порядок и иди. Но не сегодня! Не сегодня!»
После они прошли в дом, выпили на кухне, и Корский впал в «кому». Из коматозного состояния он периодически выходил для того, чтобы сходить в туалет по нужде и снова выпить. При этом старуха, которая всегда была на кухне, бросала на него пренебрежительные взгляды и укоризненно качала головой…
Всё! Все пазлы сошлись, сложившись в одну картину. Многое стало понятным.
– Ничего себе – «Вспомнить всё»! – Иван сделал глоток пива, поперхнулся и кашлянул.
– Ага, – Алекса улыбнулась своей кривой улыбкой. – Пока ты был в отключке, я два фильма с таким названием посмотрела. С разными актерами, но одинаково хорошие.
Иван мельком глянул на окно, за которым стало ещё темнее, перевёл взгляд на Алексу.
– А сегодня у меня получится уйти?
– Сегодня – самое время! – Старуха захлопнула ноутбук, дрожащей рукой положила его на широкий подоконник. – Менты уже близко. Они уже в жопу тебе дышат…
– Может, в затылок? – Корский решил поправить Алексу, но та оставила его реплику без внимания.
– Какая разница? Если протормозишь, то сядешь. И твой большой друг тебе не сможет ничем помочь, ибо сейчас он о-о-очень далеко, и насрать ему на тебя, так как он думает только о прелестях своей царевнушки.
– Значит, я пошёл!– Иван поднялся из-за стола.
– Подожди! Ты что, даже не поешь на дорожку? А то я, пока ты дрых, из твоего ружья зубастого перга подстрелила. Разделала его тушу, часть мяса убрала в морозилку, часть засолила и спрятала в погреб. Кости и прочую требуху пришлось спрятать от глаз людских подальше.
Алекса достала из микроволновки тарелку с дымящимися кусками жареного мяса, поставила его перед Корским.
– Кто такой «перг»? – удивился Иван, принюхиваясь к мясу.
– Зверь, живущий в нашем мире. Если бы не я, Россия не досчиталась бы некоторых своих граждан. Может, многих.
– Ох, какой запах! – Корский нагнулся над тарелкой и принюхался. Действительно, запах был восхитительным. Хотя есть не хотелось, он положил в рот кусок мяса, прожевал. Мясо было очень вкусным, нежным. Казалось, что оно само так и просится в рот. Поэтому Иван за минуту расправился со всеми остальными кусками, уже хотел было попросить добавки, но вспомнил, что времени у него в обрез и пожалел, что вторую порцию съесть не получится. – Божественно!
– А как иначе? Это же был молодой и сильный перг! Кстати, глянь, какое я ожерелье из его костей сделала! – Алекса с гордостью расстегнула кофточку, продемонстрировав Ивану украшение из косточек и зубов животного из её мира. – Это для меня как батарейка, которая заряжает энергией. Я даже помолодела чуток. Ты разве не заметил?
– Заметил, – соврал Корский. Даже если Алекса и помолодела, для него она всё равно была «старой каргой», на которую даже смотреть не хотелось. – Выглядишь моложе. Ладно, пойдём.
Он поднялся из-за стола и направился в прихожую, ощущая мощный прилив сил каждой клеточкой своего тела. Что ни говори, а мясо перга, действительно, обладало мощной энергетикой.
Старушенция последовала за ним.
– И я с тобой. Провожу хоть тебя, дурня, дам пару советов на прощание… Ты, главное, оружие своё не забудь и ветровку надень. В карманах ветровки лежат патроны. Я их заговорила, поэтому они тебя не подведут ни в этом, ни в том мире. Ружьё своё не забудь.
– Не забуду, – Корский подхватил дробовик, который был прислонен к стене у входной двери.
Спустя какое-то время, когда Иван и Алекса стояли перед порталом, глядя на голубой потрескивающий круг, Корский вдруг ощутил необъяснимое чувство тревоги, от которого защемило сердце. И тут он услышал шум, доносящийся со стороны дома. Подойдя к забору, сквозь щель между досками он увидел, как вооруженные люди в форме через ворота забегают на его приусадебный участок, окружают дом, через окна и двери вламываются внутрь.
– Тебя брать пришли, – тихим произнесла старуха.
– Тогда мне бежать надо! – Иван метнулся к порталу.
– Подожди, дурень! – Алекса остановила его, схватив за руку.
– Что? – Корский с удивлением посмотрел на чародейку.
В покрытых пятнами руках старухи непонятно откуда вдруг появился мешок. Развязав горловину скрюченными пальцами, она извлекла из того мешка два шлема, сделанных из темного металла. Один она надела на себя, другой водрузила на голову Ивана.
– Это не только для защиты башки твоей дурной, и для связи со мной. Не вздумай снимать это, иначе сразу сдохнешь. Эти два шлема связаны между собой магическими нитями. И, пока шлем на тебе, я буду видеть всё, что видишь ты и подсказывать тебе, дураку, что нужно делать. Понял?
– Да! – Корский кивнул. Слово «дурак» резануло по уху, но он не обиделся, так как понимал, что старуха права. Был бы он умным, не оказался бы в подобной ситуации. В скверной ситуации с неприятным душком.
– А теперь ступай! – Алекса махнула рукой как раз в тот момент, когда за забором послышался приближающийся топот ног, обутых в берцы.
– Ага! – Иван шумно выдохнул и нырнул в голубизну портала.
Как и в прошлый раз, его с жадностью втянула в себя воронка, выплюнув на противоположной стороне портала.
В глаза ударил яркий солнечный свет, высокие деревья, каких не увидишь в России, поприветствовали Корского шорохом листвы. Где-то в отдалении приветственно закричали птицы. Их крики были чем-то средним между карканьем и кукареканьем.
Свечение за спиной погасло.
Оглянувшись, Иван увидел, что портал закрылся. С одной стороны, это было хорошо. Это означало, что полицейские из того мира сюда не пройдут и не схватят Корского, но с другой стороны, если портал больше не откроется, можно застрять здесь навсегда.
«Не ссы, дурень! – в голове Ивана прозвучал голос Алексы. Это было так, словно кто-то вживил в череп Корского динамик, и из него шёл старушечий скрипучий голос. – Призрачный проход открывается и закрывается. Это нормально. Если поспешишь, то успеешь вернуться к его открытию. Кстати, менты хотели устроить в твоем доме засаду, но я прогнала их, наведя на них морок. Так что, всё готово к твоему возвращению. Но это будет потом, а сейчас иди прямо, в сторону тех кустов, у которых листья в крапинку».
– Ага! – ответил Иван, сделал шаг и чуть не упал, запнувшись за останки какого-то животного, лежащие у него под ногами. Судя по останкам, при жизни животное было не меньше коровы, имело большую зубастую пасть, когтистые лапы и роговые наросты на голове. В общем, настоящий монстр. – Бл…
«Да не вслух, – тут же раздался знакомый голос в голове.– Говори про себя, я услышу. И смотри под ноги. Понял?»
«Понял», – Корский переступил через кости и направился в ту сторону, куда велела идти Алекса.
«А это и был перг».
«Теперь понятно, куда ты спрятала его кости, – губы Ивана тронула легкая улыбка. – Весьма остроумно!»
«Ты улыбочку-то свою спрячь. За тобой уже следят. Там, за кустами, тебя уже поджидают отсталые. Если их не убьёшь, они тебя забьют палками, а потом сожрут. Так что, приготовь своё ружьё и не забывай перезаряжать его».
«Хорошо, – Иван взял наизготовку дробовик и начал осторожно пробираться через кусты, у которых листья были в крапинку и напоминали больших божьих коровок… – Я зарядил его дома, в прихожке».
Как только Корский вышел из кустов, на него тут же со всех сторон набросились существа, покрытые густой шерстью, что придавало им сходство с шимпанзе. Только это были не обезьяны, нет. Всё – рост, телосложение, осанка – говорило о том, что это были люди. Такие же, как он, Корский, только страдающие излишней волосатостью. Поэтому одежды на них не было. Она им просто была не нужна.
Скалясь и издавая рычание, они потрясали над головами дубинами и бросались на Ивана. Только не знали они, что Корскому было не впервой убивать себе подобных. Поэтому он, не задумываясь, начал спалить во все стороны.
Стоит отдать должное заговоренным патронам: их убойная сила увеличилась. И каждый выстрел достигал своей цели, отбрасывая отсталых, оставляя на их телах страшные смертельные раны.
Иван без труда перестрелял с десяток обезьяноподобных людей, которые нападали на него на земле и прыгали с деревьев, остальные ретировались, растворившись в густой лесной растительности. Корский не стал их догонять, так как пришёл в этот мир не для того, чтобы убивать всё, что движется, а для того, чтобы украсть диадему.
Однако получалось, что всё, что в этом лесу двигалось, норовило убить: гадюки и черви, размером с анаконду, пауки и скорпионы, размером с автомобиль, птицы размером с дельтаплан, большие животные, которых будто нарисовал пьяный художник для иллюстрации какой-то страшной книжки. По сравнению с этими тварями человекоподобные волки и звероподобные люди казались каким-то детским лепетом.
Да, поначалу разлетающиеся в разные стороны ошметки плоти и фонтаны крови шокировали Корского. Его даже подташнивало от вида всего этого. Но потом он вошёл в раж и начал воспринимать всё происходящее, как какую-то компьютерную «стрелялку». Шутеры были его любимыми играми, когда он был офисным работником. Во всех этих играх правила одинаковые: нужно дойти до конечной точки, убив как можно больше врагов, не дав им убить себя. Здесь всё было так же. И требовалось от него то же самое.
Кража диадемы для Алексы превращала игру в квест, что делало её ещё интереснее.
И думать ни о чем не нужно было, так как думала за него старая чародейка, чей голос постоянно звучал в голове:
«…Молодец! Теперь иди прямо до того высокого дерева. Как дойдешь до него, увидишь тропу и иди по ней… Атака слева! Стреляй!.. Отлично!»
Однако в компьютерных играх, если ты не читер, рано или поздно заканчиваются боеприпасы и иссякает здоровье, что приводит к концу игры на самом интересном месте.
Увы, читером Иван никогда не был. Но, если патронов ещё оставалось предостаточно, то здоровье в какой-то момент начало таять. Началось всё с того, что отдача после выстрелов, которая поначалу казалась слабой, в какой-то момент стала настолько сильной, что Корский дважды чуть не выпустил из рук дробовик, что при тех обстоятельствах было бы для него равносильно смерти.
Начали болеть руки, особенно – пальцы в суставах. Сгибать и разгибать пальцы было больно. Корский мог бы списать это на усталость, но его руки выглядели высохшими и стали покрываться темными пятнами. Пальцы стали тонкими и узловатыми, как у старика.
Любой другой человек уже забил бы тревогу и обратился к врачу, но рядом с Иваном на тот момент не то чтобы врачей, нормальных людей не было, да и отвлекаться на подобные вещи не было ни времени, ни желания. Хотелось просто быстрее выйти из этого «сраного» леса и дойти до города, где располагался дворец царя Димитрия. Как назывался этот город, Корский спросить у Алексы не успел, но ему на название города было наплевать. Точно знал, что это не Славнопобедск, иначе Илья ему бы все уши прожужжал тем, что жил в столице Урсии.
Появилась боль в коленях. Резкая, противная боль. Чуть позже ноги отяжелели, стали практически неподъемными и начали болеть полностью. Болели даже ягодицы и тазобедренный сустав. Минут через пять произошёл «прострел» в пояснице, после которого Корский вскрикнул, согнулся пополам и остановился, оперевшись на ствол дерева.
«Ты что встал, дурень? – тут же послышался недовольный голос старухи в голове. – Шевелись! У тебя каждая секунда на счету!»
Да, легко сказать: «Шевелись!» А что делать, если каждое движение причиняет тебе невыносимую боль? Особенно, боль в спине. Иван никогда бы раньше не подумал, что боль в спине может быть такой адской. До того момента самой сильной болью он считал зубную.
Только вспомнил про зубную боль, на язык упало что-то твердое. Сплюнув себе под ноги, он понял, что это почерневшие от кариеса кусочки его зубов. Вслед за этим болели зубы. Почти все. Не ныли болью только клыки и резцы. Хоть это радовало, хотя Корский понимал, что это ненадолго. Значит, нужно торопиться. Иначе какая-нибудь новая боль может застать в самый неудачный момент.
Взвыв, как раненный зверь, Иван оттолкнулся от дерева и пошёл дальше, по узенькой, едва заметной в траве тропинке. Правда, ходьбой это назвать было трудно: постанывая от боли, он передвигался маленькими шажками, согнувшись в пояснице и опираясь на дробовик, как на палку.
«Я сейчас как конь, шахматная фигура. Больной, немощный конь, которого нужно пристрелить, чтобы он не мучился!»
Едва в голову пришла эта мысль, старуха тут же ответила:
«Терпи! Скоро привыкнешь и не будешь обращать на это внимание».
Корский вдруг ощутил прилив страха. Но это был страх не перед болью, с которой, действительно, при желании можно было свыкнуться, а страх перед беспомощностью: если кто-нибудь внезапно нападет на него, он даже не сможет ни вовремя заметить опасность, ни среагировать. А тогда он станет легкой добычей для всех местных бегающих, ползающих и летающих тварей.
Перед глазами тут же встали их зубы, рога, когти, шипы, и Корский грязно выругался.
«Потерпи! – тут же подбодрила его Алекса. – Немного осталось».
Тропинка, по которой шёл Иван, начала расширяться, обретая более четкие очертания. Густой лес вдруг сменился редколесьем. Мерзкие лесные твари куда-то попрятались и перестали встречаться на пути, но это Корского не радовало, так, мало того, что он чувствовал себя сплошным клубком боли, так к уже имеющимся болячкам добавилась резкая боль в груди. Она была такой сильной, что трудно было дышать. И хотя Иван постоянно останавливался, чтобы передохнуть, идти вперед становилось всё тяжелее. К тому же, холодный липкий пот застилал глаза, и Корский практически ничего не видел, из-за чего он дважды упал и долго после падений не мог подняться, после чего ко всему остальному добавились головокружение и головная боль.
«А ты терпи, – вещал знакомый голос в черепной коробке, который уже начал надоедать ему и казался невыносимо противным. – Терпи!»
– Да пошла ты на х… – вслух прохрипел Корский.
Это шло от души. Измученной, испуганной души, которая в теле держалась, что называется, на честном слове.
В ту же секунду в России, в загородном доме Ивана старая чародейка вскочила с кресла и забегала по комнате, колотя руками по шлему на голове и крича скрипучим голосом:
– Дурак! Дурак! Дурак! Ты зачем меня послал на три буквы? Ты же связь нарушил! Ты сейчас меня слышать не будешь! Что ты там делать без меня будешь? Ты же сдохнешь! Сдохнешь… Да и я – тоже дура, забыла тебе рассказать, что посыл сигнал прерывает. Вот ведь дура, дура-а-а! Я буду всё видеть и слышать, а что толку-то с этого?.. Ладно, досмотрим это представление до конца. Будем надеяться, что зрелище будет увлекательным и с лихвой окупит потерю шлема.
Она опустилась в кресло, скрипнув коленными суставами, откинулась на спинку и закрыла глаза.
Сделав остановку в очередной раз, Корский, тяжело дыша, смахнул рукавом ветровки пот с лица, скрюченными пальцами протер глаза. Лучше видеть не стал. С сожалением вынужден был констатировать тот факт, что дело не в поте, а в сильно ухудшившемся зрении.
«Вот дерьмо!» – подумал он, а в ответ – тишина. Эта тишина была очень даже кстати: мало того, что всё болит, да ещё эта «клюшка старая» постоянно зудит в голове. Пусть хоть немного помолчит, даст измученным мозгам хоть немного отдохнуть.
Отдышавшись, Иван, с трудом двигая ногами, продолжил свой путь, который про себя уже окрестил дорогой мазохиста.
Во рту пересохло. Шершавый язык распух и с трудом помещался во рту. Страшно хотелось пить, но воды, как назло, нигде не было.
Редкие деревца вдруг сменились кустарниками, покрытыми красными ягодами. Вокруг этих кустов ходили люди с плетеными корзинами и рвали эти ягоды, не обращая на Корского никакого внимания.
Увидев их Иван обрадовался. Хоть и одеты они были как выходцы из средневековья, но это были люди, а не ужасные лесные твари, многих из которых Корский отправил в мир иной.
«Люди это хорошо, – подумал Корский. – Это значит, что город где-то недалеко, и я на правильном пути».
Снова в ответ тишина. Иван решил, что он или абсолютно прав, или старухе просто нечего сказать. Может, она устала от собственной болтовни и решила помолчать.
Впрочем, от такой связи с чародейкой был один «плюс»: он смог проникнуть в её голову и выяснить, что всё, что она говорила ему – чистая правда. Но были моменты, о которых Алекса умолчала: бывшая и ныне покойная жена Корского сделала заказ чародейке на его убийство. Прикинувшись молодой служанкой, чародейка проникла на ту злосчастную вечеринку в загородном доме Максима Эдуардовича и подсыпала зелье в бокал Ивана, после которого он перестал понимать, что делает. И то, что ему потом говорила Виктория, было чистой правдой: «Это ты избил меня и обзывал шлюхой… После того, как ты трахнул… занимался любовью с Лизой, ты сказал мне, что больше не любишь меня, развелся со мной и уехал в какую-то деревню, где жил с какой-то… старухой! Ладно, хоть всё имущество переписал на меня, а то спустил бы на эту старую клячу…»
Примерно то же самое он слышал на собеседованиях, но не верил этому, так как искренне полагал, что на него наговаривают:
«Так это ты тот самый Корский, который на корпоративе оттрахал дочь Эдуардыча, развелся с женой и жил в деревне?»
Оказывается, всё правда! Это всё было о нём.
Понятное дело, в голове Корского возник вопросы: что могло связывать его «бывшую» и Максима Эдуардовича, и почему Виктория хотела, чтобы его «убрала» именно старая чародейка? Ответы на свои вопросы Иван нашел в голове всё той же Алексы.
Оказавшись в этом, не своем мире, она быстро поняла, что долго не протянет без денег. Поэтому она начала ходить по Кургану и выискивать «лохов», которые ей эти деньги могли отдать, принести на блюдечке с голубой каемочкой.
Разумеется, она в какой-то момент подошла к офису фирмы, в которой тогда работал Корский и увидела выходящего из машины Максима Эдуардовича.
Это не было случайностью. Алексу тянуло к этому офису, ноги её сами шли к нему, направляемые какими-то неведомыми силами.
Чародейке не составило особого труда подойти к Эдуардычу и как бы случайно прикоснуться к нему. Тут же ей стало ясно, что перед ней – человек при деньгах, занимающий важный пост. А ещё она узнала, что Эдуардыч давно спит с женой своего подчиненного – Ивана Корского, который как-то опрометчиво взял с собой жену на корпоратив, на котором Максим Эдуардович и Виктория обменялись многозначительными взглядами и телефонами. На том же корпоративе, в подсобке, они и занимались любовью, пока Корский, будучи в пьяном угаре, в курилке доказывал своим коллегам, что он самый лучший менеджер, что совсем не соответствовало действительности. Он был в глазах и Виктории, и Эдуардыча посредственностью. И своим дальнейшим продвижением по службе он был обязан Виктории, а точнее – её прелестям, которые он на тот момент не особо ценил, зато Максиму Эдуардовичу они очень даже понравились.
Тем же легким прикосновением, которого Максим Эдуардович даже не заметил, Алекса наслала на него импотенцию, что в той ситуации было для него неприемлемым.
Как бы случайно, Алекса тут же заговорила с Эдуардычем и протянула ему свою визитку, сказав при этом:
– Я знаю, что у вас есть болезнь, которую не вылечат никакие лекарства. Только я вам смогу помочь.
– Что за глупости? – нахмурив брови, бросил тогда ей Максим Эдуардович, но визитную карточку все-таки взял. Эту карточку Алекса сделала, используя свои магические способности, из обертки конфеты, но Эдуадыч этого не знал. Для него это была визитная карточка, сделанная из плотной бумаги, с высоким качеством полиграфии.
Через два дня, когда у него ничего не получилось с Викторией даже после приема сильных и дорогих возбудителей, он созвонился с Алексой. Чародейка, разумеется, вылечила его от «недуга», который сама же и наслала, и обогатилась на кругленькую сумму денег. В тот же день, выходя с полной сумкой денег из кабинета Эдуардыча, она увидела Ивана Корского, идущего по коридору в свой кабинет. И тогда она поняла, что он – прирожденный убийца. Она умела вычислять убийц по взгляду, по запаху и по свечению, исходящему от них. Он был ей нужен, точнее – его кровь, обладающая особыми свойствами. Так она считала. Она верила в это.
Вновь став молодым и бодрым, Максим Эдуардович решил больше не обращаться к врачам и уверовал в силу чародейки. Своими соображениями он поделился и с Викторией.
Понятное дело, когда та решила избавиться от Ивана, Алекса тут же предложила ей «взять это дело на себя». Опять же, «за скромную плату». Но она не убила Корского, а использовала его как лимон, из которого выжимала все соки. Точнее, его кровь, которую она пила для омоложения и продления жизни. Иван подпитывал старуху своей энергией. Его же кровь усиливала магические силы Алексы.
Обычно «подпитка» осуществлялась следующим образом: Корский лежал на своей дощатой кровати, свесив руку. Алекса втыкала в его вену иглу, к которой крепился катетер. Как только кровь начинала бежать по прозрачной трубке, чародейка подставляла под катетер пустую бутылку, а потом пила из этой бутылки кровь Корского, словно это был томатный сок. После этого «старая карга» чувствовала себя гораздо лучше и сильнее. Вот, откуда были следы уколов на руках.
В последний раз чародейка сосала кровь Ивана накануне, пока он был в очередной «отключке», переборщив с водкой.
Вот почему Алекса не стала убивать Корского, предпочтя спрятать его в деревне, накачав зельем, которое превратило Ивана в зомби. В таком состоянии он исполнял все желания «старой ведьмы», в том числе и сексуальные. Именно из-за состояния, в котором находился, Иван не мог вспомнить, что он делал целый год, который просто выпал из его жизни.
Он мог бы быть рабом Алексы до самой смерти, если бы не очнулся. Но этого не должно было быть. Чародейка думала, что Иван умрет. То, что он выжил, было для неё неожиданностью. Как это произошло, Алекса сама не знала, но предполагала, что что-то напутала с ингредиентами для зелья.
Когда пазлы в голове сошлись, Иван громко выругался. Лучше бы было ему не проникать так глубоко в мозг Алексы. Жить в неведение было для него предпочтительнее. Не зря же говорят: «Меньше знаешь – крепче спишь!»
Что скажет он чародейке, если вернется? Конечно, ничего хорошего. Может, даже ударит её по сморщенному лицу той же диадемой.