Сбившись со счета после сотни отжиманий, Корский пошёл в дом завтракать. После завтрака устроился перед телевизором, как всегда, переключая каналы в поисках чего-нибудь интересного. Рекламы сразу пропускал, передачи про политику тоже. Достали!
И тут в комнату вошёл Илья. По пояс голый, он удовлетворенно фыркал и вытирал пот полотенцем.
– Ваня, ты даже не понимаешь, какое это счастье – просто пробежаться утром! Я думаю, тебе нужно бросать курить и бу… – И тут взгляд его упал на телевизор. Великан приоткрыл рот от удивления, впившись в него глазами. – А это что за такое?
– Телевизор, – не прекращая переключать каналы, ответил Корский.
– А как туда поместились люди?
– Никак. Это как отражение в зеркале, но передаваемое на большое расстояние…
И Корскому пришлось долго рассказывать и показывать, как работает телевизор, почему туда всё влазит, и для чего нужна антенна на крыше дома.
– Дай-ка сюда! – Илья вырвал из руки Ивана пульт, плюхнулся в кресло, уставился в экран телевизора и впал в кому, из которой вышел только во время показа блока рекламных роликов. Видать, не только россиянам они неинтересны. – Прости меня, что не дал тебе посмотреть телевизор. Просто у нас такого никогда никто не видел. Вообще, если я тебя как-то стесняю, ты скажи, я уйду…
– Не вздумай! – оборвал его Корский.
– Что «не вздумай»? – не понял великан.
– Не вздумай такое больше говорить! Я побомжевал немного и знаю, как это ужасно. Я ты – мой друг, и я не допущу, чтобы ты оказался на улице, как я когда-то.
– А если твоя бывшая жена решит нас выгнать отсюда?
– Пошлём её на х… – Иван прошёл в дальний конец комнаты, сел за стол и включил компьютер.
– А это что такое? – удивленно спросил Илья.
– Комп. Но о нем я тебе расскажу завтра, – сказал Корский, где-то в глубине души надеясь, что великан, как ребенок, увлечется телевидением, и о компьютере забудет.
Но не тут-то было! На следующий день ребенок-переросток из средневековья поднял его с кровати ни свет ни заря и начал требовать, чтобы Иван показал ему, как работает компьютер и рассказал, для чего он нужен.
И снова Корский включил показывал и подробно рассказывал, включив дремавшего в нем педагога. Думал, что Илья с первого раза не всё поймет или не сможет всё запомнить, но, как показала жизнь, недооценил своего товарища.
Тот схватывал всё на лету, впитывая в себя информацию, как губка впитывает воду. Через час Илья уже сидел за компьютером, с уверенным видом дёргал мышью и колотил толстыми пальцами по клавиатуре.
Он бы мог так сидеть и весь день и всю ночь, прерываясь только на приемы пищи и на пробежки по Дружбе, но после обеда Корский выдернул его из пучины интернета и предложил:
– Поехали в город?
– А что там делать?
– Мне нужно заехать в театр, а тебе нужно посмотреть на Курган, прогуляться. А посидеть за компом ты ещё успеешь. Мозоль на жопе натрёшь!
– Ладно, поехали, – Илья с готовностью соскочил с кресла на колёсиках. Кресло протяжно скрипнуло, одно колёсико сломалось. – Ой, какой я неуклюжий!
– Не заморачивайся! Это мелочи! – Корский хлопнул друга по плечу. И полез в карман за телефоном, чтобы вызвать такси. Однако Илья перехватил его руку, вцепившись в запястье. – Ты что делаешь?
– Не надо вызывать так-си!
Корский расслабил руку, великан убрал свою ладонь с его запястья, на котором остались красные пятна.
– Откуда ты узнал про такси? – спросил Иван, разминая запястье.
– Понимаешь, Ваня, в твоем мире я не только научился ходить. Я начал чувствовать то, чего не чувствовал раньше, когда жил в доме родителей, в Славнопобедске… Ты только потянулся за этой коробочкой для связи, а я уже знал, что ты хочешь вызвать так-си, которое должно довезти нас до Театра Ужасов. Но нам не нужно ехать на так-си, так как за него платить нужно. А мы можем доехать бесплатно. Ты мне не веришь?
– Верю, – честно ответил Корский. После вчерашнего вечера чем-либо удивить его было трудно.
– Ну, тогда пошли?
– Пошли! – Иван кивнул, и мужчины вышли из дома.
Едва Корский захлопнул створку ворот, остановилась белая иномарка, за рулем которой сидел мужчина средних лет, которого раньше Иван никогда в Дружбе не видел. Выскочив из машины, он подбежал к Ивану, вцепился ему в руку и начал её энергично трясти.
– Я вас знаю! – скороговоркой говорил мужчина. – Вы – Игорь Кокорский. Я был на спектакле в Театре Ужасов на прошлой неделе со своей женой. И знаете, вы произвели на нас такое впечатление! У вас просто дар, талант! А грим – вообще супер! Вы были страшно великолепны! Ха-ха-ха!.. Куда вам нужно? Позвольте, я подвезу вас абсолютно бесплатно.
– Мне нужно в цирк уро… В Театр Ужасов! – ответил Иван, с трудом впихнув Илью в салон автомобиля, на заднее сиденье. Сам сел на переднее пассажирское.
– И не отвлекайте нас разговорами, – добавил великан из Урсии, видимо, почувствовав возбужденное состояние мужчины.
Доехали быстро, минут за десять. Не потому, что Театр Ужасов находится близко, а потому, что поклонник творчества Корского гнал, как угорелый, нарушая все правила дорожного движения, словно они напрочь вылетели у него из головы.
Выбравшись из машины у здания театра, Иван перекрестился и глянул через стекло на водителя. Глаза того были остекленевшими. Когда Илья хлопнул дверцей, водитель вздрогнул и принялся озираться по сторонам, словно не понимал, где он и как здесь оказался.
– Я же тебе говорил, что у меня есть дар! – Великан подмигнул Корскому.
– Ты только на меня его не распространяй! – попросил Корский, но Илья его не слышал, увлеченно разглядывая дома и прохожих.
Директор театра, Дмитрий Матвеев, которому актёры в своё время дали кличку Карабас Барабас, стоял у служебного входа и курил, жадно затягиваясь.
«Это хорошо, – подумал Корский. – Хоть не нужно по театру бегать и искать его».
– Ты какого хрена пластику сделал и не предупредил меня? – вместо приветствия спросил Дмитрий.
– Это не пластика, – Иван подергал себя за щеку. – У меня была какая-то болезнь, которая прошла.
– Ну, и зачем ты мне такой нужен?
– Я думал… – начал оправдываться Корский.
– Нет, не нужен, – оборвал его Карабас Барабас, стряхивая пепел со своей рыжей бороды, доходящей ему чуть ли не до пояса. – Неужели ты думаешь, что я ради тебя одного гримера нанимать буду? Вот товарища твоего с удовольствием взял бы в театр, а тебя – нет.
– Мне родители не разрешали людей пугать! – глядя на директора театра сверху вниз, пробасил Илья. – Да я и сам не хочу в театре работать.
– Ну, вот и прекрасно, – подвел итог Матвеев, доставая из внутреннего кармана пиджака белый конверт. – Вот тебе расчет и досвидос.
– Досвидос, – растерянно кладя конверт в карман куртки, ответил Иван, развернулся и зашагал прочь.
Из здания театра вышли горбун с карликом, помахали Ивану руками, но тот, погруженный в свои мысли, даже не обратил на них внимания.
– Ты чем-то удивлен? – спросил его Илья, выведя из состояния ступора.
– Не ожидал, что Карабас Барабас мне сегодня деньги выплатит.
Машина, на которой Корский с Ильёй приехали в Театр Ужасов, стояла на том же месте, только с открытым капотом. Водитель с озадаченным видом колдовал над двигателем, который, судя по всему, никак не хотел заводиться.
– Сейчас заведется, – нагнувшись к уху водителя, сказал великан. – Вези нас домой.
– Да, – послушно ответил водитель. Глаза его снова стали стеклянными. Закрыв капот, он сел в салон.
Едва ключ от машины оказался в замке зажигания, двигатель заработал, мерно урча.
Уже дома, устраиваясь перед телевизором, Корский спросил Илью:
– А этот мужик всегда нас возить будет?
– Как повезёт, – уклончиво ответил гигант, включая компьютер.
С экрана телевизора ведущая местного телеканала новостей с пухлыми губами и большой грудью вещала:
«Сегодня начался суд над охранником одной из автозаправочных станций. Он обвиняется в зверском убийстве двух человек. Выйти на след преступника помог кошелёк, который он выронил, когда прятал трупы… »
Тут же показали того самого охранника с заправки, который избил Ивана и потерял кошелёк и зажигалку. Корский даже вспомнил его имя – Степан. Хотя Стёпа был так же лыс, и на нем был тот же самый спортивный костюм, вид у него был уже не такой боевой. Скорее, испуганный. Глазки из стороны в сторону бегают. Казалось, ещё чуть-чуть, и он расплачется. Но не расплакался. Видать, держался до последнего.
Тут же показали кассира с автозаправки – даму с добрыми, как у коровы, глазами. Она ревела навзрыд, размазывая тушь по лицу.
– Я даже не знаю, как такое могло случиться. Стёпа такой добрый, такой хороший…
И снова голос ведущей новостей: «Обвиняемый свою вину полностью отрицал. Подробности смотрите в вечернем выпуске новостей!»
– Охренеть, – пробормотал Корский. – Застрелиться и не встать.
– Что там? – подал голос Илья из компьютерного угла.
– Помнишь, я тебе про бомжей рассказывал?
– Ну! – великан кивнул своей большой головой.
– Сегодня за их убийство судят охранника, который меня избил.
– Ну, и поделом ему! – Илья махнул рукой. – Незачем было на людей кидаться. А ты чего скис? Расстроился, что ли?
– Похоже, совесть проснулась, – вздохнув, ответил Корский.
– Как-то она не вовремя. А я как раз хотел тебя попросить в кино меня свозить. В интернете пишут, что это нечто потрясающее.
– Поехали!
В этот раз их везла блондинка на «Порше». Она довезла их до торгового центра с дурацким названием «КУРага», в котором был кинотеатр.
Вход в кинозал был бесплатный, так как Илья с билетерами «договорился», в очередной раз продемонстрировав внезапно открывшийся в нём дар.
Должно быть, показывали очень интересный фильм с очень известными голливудскими актерами, так как зал был набит битком, и великан охал вздыхал через каждую минуту. Только Иван не смотрел на экран, будучи погруженным в свои мысли, которые были отнюдь не весёлыми. Он всё думал о том, как подставил Стёпу. Слишком уж дорогую цену охранник заплатит за свою оплошность. «Подстава» лет на двадцать потянет. Зато в следующий раз Степан сотню раз подумает перед тем, как людей бить. Разумеется, если выйдет живым из колонии.
Домой их везла другая блондинка на «Тойоте». Илья «уговорил» её прибраться в доме, приготовить ужин и потащил на второй этаж, где они до утра занимались любовью, и стоны блондинки не давали Корскому заснуть.
Погружаясь в сон, он подумал, что будет спать часов до двух дня, но друг из Урсии разбудил его в десять.
– Ты чего в такую рань? – потирая глаза, с раздражением в голосе спросил спросил Корский. – Я спать хочу!
– Всю жизнь проспишь. Завтракай и одевайся!
– А где блондинка?
– Не знаю, – Илья пожал плечами. – Я отпустил её домой.
– Понятно, – приняв сидячее положение и засовывая ноги в тапки, произнес Иван. – А у тебя-то что такого срочного?
– Я тут списался с одним человеком в интернете. Он устраивает бои без правил… Точнее, правила там есть и называется это смешанными единоборствами. Тот человек пригласил меня на встречу. Если я ему понравлюсь, буду биться за очень хорошие деньги. Неужели ты думал, что я у тебя на шее сидеть буду? Я должен зарабатывать! К тому же, я пересмотрел много боёв и уверен, что в боях без правил нет ничего сложного.
– Ты с ума сошёл? – Корский покрутил пальцем у виска. – Ты же только вчера ходить научился! Какие тебе единоборства? Смешанные?! Ты же ни одним единоборством вообще не владеешь!.. А если тебя убьют или покалечат?
– Верь мне, всё будет хорошо! – Великан похлопал Корского по плечу. – Тебе полчаса на сборы и вперёд!.. Кстати, время по часам определять меня Наташа научила.
– И когда только успела?
Вопрос не требовал ответа, но Илья, не задумываясь, ответил:
– Когда курила.
А ровно в полдень во дворе, недалеко от «КУРаги» их ждал высокий мужчина с кавказскими чертами лица, который представился Вадимом.
Окинув взглядом Илью, он тут же предложил ему показать, на что тот способен.
– Прямо здесь? – сжав кулаки, спросил великан.
– Да нет же! – Вадим улыбнулся, продемонстрировав ровный ряд золотых зубов. – В зале.
И он провел Ивана с Ильёй в полуподвальное помещение, где были и тренажерный зал, и бойцовский зал, и сауна. В бойцовском зале был самый настоящий ринг, на котором боксировали два амбала.
– На, переодевайся! – Вадим достал из металлического шкафчика спортивную форму и перчатки, протянул всё это гостю из Урсии. Потом окликнул одного из амбалов на ринге, самого крупного. – Серёга, займись им!
– Хорошо! – Серёга прекратил мутузить своего спарринг-партнера и встал, положив мускулистые руки на канаты. Когда Илья поднимался на ринг, тот даже услужливо приподнял канат. А улыбка на его лице говорила о том, что он уже отчетливо видел великана лежащим на ринге в глубоком нокауте.
– Бокс! – крикнул Вадим, и соперники начали сходиться.
После того, как они приветственно хлопнулись перчатками, Серёга принялся кружить вокруг Ильи, прицеливаясь для удара. Скорее всего, он и планировал нанести только один удар, который сбил бы Илью с ног. Внешний вид великана, скорее всего, усыпил бдительность Сергея, ведь Илья не выглядел таким же накаченным, как его соперник. Он был слегка жирноватым, рыхловатым, хотя и большим.
Побродив немного вокруг великана, Сергей, видать, всё-таки решил, что пора бой заканчивать, сократил дистанцию и попытался ударить. Но, едва его рука пришла в движение, Илья нанёс быстрый, мощный опережающий удар. И Серёга упал, раскинув руки и ноги в разные стороны.
– Охренеть! – вырвалось у Вадима.
– Я же говорил, что это просто! – достав изо рта каппу, прокричал великан. – Так ты берешь меня к себе в команду?
– Да, мать твою! – ответил Вадим. – Да!
С того дня жизнь урсианина и Корского круто изменилась. Илья начал активно заниматься смешанными единоборствами, восполняя свой недостаток знаний о единоборствах видеороликами из интернета. Поначалу некоторые броски и удары он отрабатывал на Иване, но после многочисленных вывихов, растяжений и ушибов Корский от роли живой груши отказался. Тогда Илья начал ездить в Курган, где в кабаках нарочно провоцировал на агрессию местных маргиналов и отрабатывал на них все броски и удары, которые только мог видеть в интернете. Причем, в те моменты Корскому было страшно не столько за себя и своего товарища, сколько за тех пьяниц, которые, сами того не подозревая, становились спарринг-партнерами громадного урсианина, который ломал их, как только мог, а сам не получал ни синячка, ни царапинки.
После месяца таких «тренировок» начались настоящие бои в клетках, которые организовывал Вадим. Сначала это были поединки с начинающими курганскими бойцами, потом начались поездки в Екатеринбург, в Челябинск, в Тюмень, в Киров, в Казань, в Уфу, в Оренбург и в прочие города России, из которых Илья всегда возвращался в Курган победителем, обладателем очередного чемпионского пояса.
В то же время урсианин каким-то образом оформил гражданство России, получил паспорт. И звали его, согласно паспорту, Илья Доброславович Славнопобедский. Иван, конечно, намекал урсианину, что отчество и фамилию нужно взять попроще, но тот даже слушать его не стал.
– Всё правильно! – говорил тогда Корскому Илья. – Я из Славнопобедска, отец мой, хоть меня и предал, носит имя Доброслав. Поэтому я – Илья Доброславович Славнопобедский. И звучит, и придумывать ничего не надо. Верно?
– Верно, – вздохнув, ответил ему Иван.
А что он ещё мог сказать?
Что скажешь человеку, который из умственно отсталого инвалида превратился в сильную личность? Человеку, который мог стать обузой, а стал основным добытчиком денег в их дуэте?
Конечно, ничего такому человеку не скажешь. Хотя бы потому, что знаешь, что перед тобой – отнюдь не дурак, а человек, который каждый день чему-то учится и прогрессирует в умственном и в физическом развитии.
К тому же, благодаря силе урсианина, Корский с Ильей купили себе роскошную четырехкомнатную квартиру и перебрались из пригорода в Курган. И каждый из них катался на новеньком внедорожнике.
Квартира, машина, деньги и развлечения были очень даже неплохим вознаграждением Корскому только за то, что он везде сопровождал Илью и носил его большие сумки и чемоданы.
К Ивану начало возвращаться всё то, что он, как ему в своё время казалось, потерял раз и навсегда. Он снова воспрял духом, чувствовал себя Человеком и улыбался, когда от кого-нибудь слышал в свой адрес: «Привет, Красавчик Джон!» Теперь это звучало необидно, а гордо!
Он уже всерьёз задумывался о покупке недвижимости за границей, но тут вдруг случилось то, что в его планы не входило: урсианин вдруг решил уйти из смешанных единоборств.
– Как? Почему? – Корский вопросительно изогнул бровь и капризно скривил рот, как когда-то в далеком детстве.
Разговор происходил в пропахшей потом раздевалке. Запах стоял, как в конюшне. На скамейке сидел Вадим и разглядывал фото полуголых красоток, напечатанные в дешевом эротическом журнале.
– Ну-у… – Илья шумно выдохнул, глядя себе под ноги. Он явно не знал, что ответить.
– Ты что, охренел? – Иван подошёл вплотную к великану, пытаясь заглянуть тому в глаза. Но урсианин упрямо отводил взгляд в сторону.
– Стоп, стоп, стоп! – Вадим отбросил в сторону журнал, вклинился между друзьями, слегка оттолкнув Корского. – Ты не кипятись, Ваня! Со всеми бойцами такое бывает. Это абсолютно нормально. Только одни уходят на отдых в зените славы, а другие уползают с канваса с позором. Раз уж Илюха решил уйти, пусть уходит. Только пусть уйдёт красиво, а не поджав хвост, как паршивая собачонка, получившая пинка под зад.
– Это как? – урсианин наконец-то оторвал взгляд от своих огромных кроссовок и посмотрел на Вадима.
Тот смущенно отвернулся, кашлянул в кулак, потом выдавил из себя:
– В последнем бою ты должен лечь!
– Что? Договорной бой? – великан схватил своего менеджера за грудки, приподнял так, что ноги «великого организатора» болтались над полом.
– За очень большие деньги, – прохрипел задыхающийся Вадим. – За очень…
– Отпусти его! Отпусти! – Корский повис на руке Ильи. – Он дело говорит. Лишние деньги нам не помешают.
– Ладно, я подумаю, – урсианин опустил на пол перепуганного менеджера и вышел из раздевалки.
И он подумал. Подумал и согласился на предложение Вадима.
Последний бой Ильи Доброславовича Славнопобедского состоялся в Екатеринбурге, во Дворце игровых видов спорта. Народу было, как никогда, много. Все трибуны были до отказа забиты теми, кто жаждал увидеть, как Илья Курганец наваляет трендюлей Андрею Лавашову по кличке Бобер. Только не многие знали, что Курганец ляжет на лопатки и больше выступать не будет.
Урсианин, как всегда, был спокоен и сосредоточен. А вот Иван почему-то нервничал, словно с Бобром будет драться он, а не хорошо натренированный гигант.
Виляя задом, по клетке прошла ринг-гёрл, неся над головой табличку с цифрой «1», перевернутую вверх тормашками.
«Плохая примета», – подумал тогда Корский. Такого ещё никогда не было, чтобы с самого начала что-то пошло не по плану. Послышался звук гонга, после которого у Корского внутри что-то оторвалось и упало.
Предчувствие чего-то плохого леденило душу, но начало боя было весьма неплохим: спортсмены сошлись, после небольшой разведки боем Славнопобедский, как и обещал, дал Андрею Лавашову себя несколько раз ударить, а вот дальше произошло то, что было явно не по сценарию: Курганец, вместо того, чтобы лечь, начал избивать его.
Казалось, что робкие и слабые удары, пропущенные от Бобра, лишили Илью памяти. Он всё забыл и, похоже, ложиться на канвас не торопился. Прошёл первый раунд, начался второй. Но урсианин и сам не ложился, и Андрею Лавашову не давал упасть, периодически остужая интенсивность атак, словно играя с ним, как кошка с мышкой. Быть может, он просто хотел насладиться каждым мгновением боя, последнего боя, когда он всё ещё звезда смешанных единоборств, а не инвалид, прикованный к деревянному креслу-каталке.
Неважно, чем хотел насладиться великан, Ивану с Вадимом было от этого не легче.
Не легче было и Бобру: тот еле стоял на ногах, кровь, льющаяся из рассеченного лба, заливала глаза, превратив Андрея Лавашова из претендента на пояс чемпиона в слепого котенка.
– Твою мать, – глядя на урсианина, вслух сказал Корский.
Стоящий рядом Вадим, покачав головой, произнес:
– Мне пиз…ц!
И тут загнанный в угол Бобер вслепую выкинул вперед руку. Да, это был жест отчаяния, слабая попытка загнанного в западню зверя спастись.
Славнопобедский словно ждал этого и услужливо подставил под удар свою челюсть.
Далее всё произошло, как в театрализованном шоу: урсианин закружился в пьяном танце, потом расставил руки в стороны и рухнул на канвас, не забыв в полёте выплюнуть каппу.
Андрей Лавашов, вытерев кровь с лица, с удивлением смотрел то на поверженного противника, то на свою правую руку. Даже, когда судья поднял его руку вверх, тем самым показав, кто новый чемпион, Бобер удивленно хлопал глазами. Наверняка, он думал, что в любую секунду на канвас выйдут люди с камерами, которые будут смеяться и скажут, что это был розыгрыш, а на самом деле он проиграл. Но никто не ворвался в клетку, и Андрей уходил с озадаченным видом. Он не верил, что победил.
Через несколько часов после жирной точке в бойцовской карьере Ильи два верных друга ехали в электричке, держа курс на Курган. Вадим остался в Екатеринбурге, решив «уйти в отрыв» в гордом одиночестве.
Урсианин достал из своей спортивной сумки бутылку водки, палку колбасы.
– Выпей и закуси, – он протянул Ивану кусочек колбасы и рюмку, наполненную водкой. Сам же принялся хлебать жадными глотками из горлышка бутылки и вгрызаться в палку колбасы, размерами не уступающей полицейской дубинке.
Но на него это было так не похоже! Он же вёл здоровый образ жизни с того самого момента, когда занялся смешанными единоборствами!
– Переживаешь? – выпив и закусив, Корский убрал рюмку в карман ветровки.
– Нет, – рыгнув, ответил урсианин. – Пытаюсь избавиться от голоса.
– Какого ещё голоса?! – подавшись вперед, спросил Илья.
– Вот этого, – Илья постучал себя указательным пальцем по виску, допил водку и убрал пустую бутылку в сумку.
– И как, помогло?
– Нет, – урсианин мотнул головой. – Голос стал громче.
– Да тебе к психиатру надо, – вздохнув, произнес Корский, отвернувшись к пыльному окну, за которым зеленые поля сменялись густыми кронами деревьев. – И давно это у тебя?
– Да нет, – громила пожал плечами. – Около шести месяцев. Сначала голос был тихим, потом громче. Это этот голос заставил меня уйти из спорта…
– Тоже мне спорт!.. Слушай, может тебе к психиатру обратиться, а? Он тебе мозги-то вправит…
– Нет! – Урсианин крутанул головой так, что шейные позвонки хрустнули. – Не нужен мне никакой сикиатер. Мне нужно спасти даму из каменного плена, и всё закончится. Это её голос я слышу каждый день. Она ждет меня. Она – моя суженая.
– И как ты собираешься её спасать? – Иван закинул ногу на ногу и сложил руки на груди. Были бы очки, он бы поправил их, как сделал бы психиатр, к которому он вряд ли затащит своего товарища. И психиатр обязательно упек бы Илюху в психушку. А как не отправить на лечение умственно заторможенного мужика с горящими глазами, который слышит голоса в голове? Эх, повезло бугаю, что напротив него сидит Корский, а не врач, специализирующийся на душевных хворях! Ведь только он, Корский, знает, откуда пришел этот детинушка и никому об этом не расскажет, иначе рискует оказаться с урсианином в одной больнице. В одной палате, если повезет. Но Корский понимал, что его чудаковатый товарищ говорит правду, каким бы бредом сумасшедшего она ни казалась.
– На следующей станции выходим. Там будет лес. Мы должны найти скалу, отмеченную каким-то знаком… В скале и томится моя красавица.
– А если…– Иван вдруг вспомнил сказку Пушкина о мёртвой царевне, но отогнал от себя эту мысль. Слишком уж абсурдной она была: царевна в хрустальном гробу, с которой у великана установилась телепатическая связь. Даже, если предположить нечто подобное, только за полгода от царевны должны остаться лишь кости. Может, мумифицированные останки, если повезёт. Ну, хочет её найти, пусть ищет. Флаг ему в руки! – А вдруг она окажется… не красавицей? Что ты будешь делать с ней?
– Ну… – Славнопобедский в задумчивости сморщил лоб. – Пошлю её на х… Главное – спасти её, как она просит. А дальше – вон из моей головы! Вон!
– Понятно, – Корский поднялся, подхватил сумку гиганта. – Скоро наша остановка. Пошли на выход!
Пройдя по перрону мимо одноэтажного здания, которое вокзалом можно было назвать с большой натяжкой, друзья по узкой дорожке стали углубляться в лес.
Илья шёл первым, Иван плелся позади него, озираясь по сторонам, пытаясь запомнить хоть какой-то ориентир на случай, если они заблудятся. Но тщетно: все деревья, пни и коряги на земле казались ему абсолютно одинаковыми.
Славнопобедский то уверенно шел вперёд, то останавливался, то резко поворачивал налево или направо, то снова останавливался. Со стороны казалось, что он идёт по запаху, как охотничья собака, которая то чует запах дичи, то теряет след. Внезапно он вдруг заговорил:
– Та девка, которую я ищу, из моего мира, то есть из Урсии. Она – дочь царя Димитрия…
– Его же прозвали Жопой за чрезмерную жадность, да? – с усмешкой уточнил Иван.
– Точно. Была у него жена – Мила Прекрасная, которая родила ему дочь Лану. Лану в народе прозвали Дылдой. Наверное, потому, что она была высока, как я…
– А тебя как прозвали? Ты ведь тоже не маленький?
– Да, я не маленький. Только я сидел всё время в каталке, а потому народ просто не догадывался о моих истинных размерах… Ты будешь меня слушать или предпочитаешь слушать звуки собственного дыхания и шум леса?
– Всё, молчу! – Корский изобразил, что застегивает рот на молнию.
– Однажды Мила слегла с какой-то хворью. Ни лекари, ни царская чародейка ей не помогли, а потому она умерла. После её похорон царь наш Димитрий пятый начал скучать и, чтобы не спиться от тоски, женился во второй раз на дочери царя Скинии – Митане. А Митана та – стерва страшная, Лану невзлюбила и в какой-то момент опоила её зельем, которое украла у царской чародейки. Только зелье то не убило Лану, а усыпило. Посовещавшись с чародейкой, Димитрий перетащил дочь в твой мир и припрятал её где-то недалеко от входа в портал…
– Это тебе девка из твоей головы рассказала? – вырвалось у Ивана. Увлеченный рассказом товарища, он забыл, что обещал молчать.
– Нет, – Илья вздохнул. – Это мне люди в Урсии рассказывали. У нас, знаешь ли, новости о царской семье кому попало не рассказывают. От Ланы я просто узнал её имя, и то, что она – дочь Димитрия Жадного. Остальное вспомнил… Димитрий наш, Жопошник, думал, что Лана в твоём мире обязательно проснется, но она пролежала лесу, спрятанная в землянке и не проснулась ни через пять, ни через десять дней и не проснулась. Но выглядела живой. И падалью от неё не пахло. Тогда Димитрий, опять же, по совету своей чародейки, решил заточить дочь в скалу. И, раз я слышу голос Ланы, она или уже не спит, или я должен как-то её пробудить ото сна. Но для начала нужно найти эту скалу, будь она неладна.
– До темноты найдём? – Корский вопросительно посмотрел на своего большого друга.
– Не ссы… в трусы, – не оборачиваясь, ответил Илья. – Почти пришли.
Миновав бурелом и заросли колючего кустарника, они наконец-то вышли к скале, утыканной молодыми сосенками.
В поисках «какого-то знака» Славнопобедский начал осматривать и ощупывать каждую неровность на скале, даже стучал по ней своими пудовыми кулаками, но ничего похожего на знак так и не увидел.
– Может, нужно подняться выше? – предположил Иван.– Может, зря мы у подножия ходим?
– Нет, – твердо сказал великан. – Вход внизу.
– А вдруг… – Корский хотел сказать, что нужно поискать другую скалу, но замолчал, услышав странный шум, словно кто-то кряхтел от натуги. На этот звуки пошёл Славнопобедский.
Обогнув выступ, похожий на огромный клык, друзья увидели пожилую женщину, усердно пытающуюся сдвинуть валун, по форме напоминающий панцирь черепахи. В качестве упора она использовала клюку.
Услышав звуки шагов за спиной, старушка оглянулась, погрозила мужчинам клюкой и поковыляла прочь.
Глядя на удаляющуюся сутулую спину, Иван вспомнил, что раньше уже видел эту женщину. И была их встреча в тот самый вечер, когда из портала вышел Илья, когда Корскому и самому посчастливилось побывать по ту сторону портала, о которой мало кто знает.
Черт побери, но кто эта старуха и почему появляется именно там, где происходит нечто необъяснимое, какая-то чертовщина?
– Женщина, постойте! –крикнул Иван. – Не бойтесь нас, я просто хочу спро…
– Иди ты на х… – как и в тот раз, ответила бабка и скрылась за кустами.
Мужчины подошли к валуну, над которым корпела старушенция. На камне был высечен кельтский крест.
– Вот этот знак, – уверенно заявил Славнопобедский, указывая рукой на камень. – Что-то мне подсказывает, что бабка искала то, что ищем мы. И наше появление в её планы не входило. Ей это не понравилось.
Корский пожал плечами.
– Похоже, это я ей не нравлюсь. Она меня уже дважды посылала на х…
– Как я понял, вы раньше встречались, да? – Илья пристально посмотрел на Корского.
– Она рыскала у портала незадолго до того, как оттуда выполз ты. Лицо её мне ещё тогда показалось таким знакомым! Только ума не приложу, откуда я эту старую каргу знаю?
– Не бери в голову, – Славнопобедский махнул рукой. – Лучше… Помоги мне этот камень сдвинуть!
Но помощь Ивана великану не понадобилась. Илья поднатужился и сам сдвинул валун в сторону. Послышалось шипение, и две большие каменные плиты у основания скалы разошлись в разные стороны, как двери электрички, на которой друзья сюда приехали.
Из чрева скалы ударил желтый свет, и мужчины увидели небольшой коридор.
Ни слова не говоря, Славнопобедский пошёл навстречу этому свету, уверенно вошёл в коридор, вертя головой из стороны в сторону.
Хотя Корскому не очень-то хотелось заходить внутрь скалы, и он бы многое отдал за то, чтобы остаться снаружи и постоять на шухере, но и отпускать друга туда одного тоже не хотелось: комплекс вины замучает, если с этим добродушным увальнем там случится что-то нехорошее. Что-то, о чем и подумать было страшно. Поэтому Иван поспешил следом за Ильёй.
Небольшой коридор был освещён кристаллами, каждый из которых был помещён в отверстия, сделанные в стене. Кристаллы светились изнутри, распространяя вокруг себя мягкий свет.
– Знаю, о чем ты думаешь, – не поворачивая головы, произнес Славнопобедский. – Ты предполагал, что по ту сторону портала мы живем в каменном веке и лопухами подтираемся, а на самом деле мы изобрели беспроводное освещение и давно забыли, что такое свечи и факелы.