Дима вдруг замолчал. Юля сделала глоток пива, с улыбкой спросила:
– Ты думаешь, Рита что-то знала о кессонной болезни?
– Не знаю. Только всплывали мы именно так. Из воды мы практически выпрыгнули. Я сделал вдох, шлёпнулся в воду. Успел увидеть, как Рита сделала сальто в воздухе и опять нырнула. В этот момент я почувствовал резкую боль в правой икре, от которой я закричал, а потом меня опять стало затягивать под воду… Стоит отдать должное плавательным очкам, которые были на мне. Мне их привёз из Испании брат Ленки. Эти очки не сползли с моей головы ни тогда, когда русал тянул меня на дно, ни тогда, когда мы быстро всплывали с Ритой. Под них даже вода не затекла… Смотрю я вниз и вижу: русал вцепился ногтями в мою ногу и снова тащит вниз. Мне больно, я ору, брыкаюсь, кровь хлещет из раны, окрашивая воду в красный цвет… И тут опять появилась Рита. Она вцепилась зубами в хвост русала. Из его хвоста пошла кровь, он опять отпустил меня. Запищав, он попытался ударить Риту, но та быстро отплыла в сторону. Я всплыл, сделал вдох и из последних сил поплыл к берегу. Но проплыл я всего метров десять. Сзади опять послышался всплеск. Я оглянулся и увидел, как русал, точно так же, как Рита, выпрыгивает из воды и падает на меня сверху. Его когти тут же впились мне в плечи, и он опять начал топить меня… Потом я погрузился в темноту, которая стала светлеть, превращаясь в туман. Из белого тумана стало выплывать лицо русала с оскаленными зубами, которое плавно трансформировалось в улыбающуюся физиономию Энвера, врача из отеля «Баттерфляй». Он был одним из немногих турков из обслуживающего персонала отеля, кто хорошо говорил по-русски, хотя с небольшим акцентом. Я лежал на твёрдой койке, напротив меня, на стуле, сидел Энвер, положив ногу на ногу. Он хитро щурился, глядя на меня. Во рту у меня было сухо, голова гудела. Когда я попросил воды, Энвер спросил меня, как я себя чувствую. Я ответил, что нормально, хотя, если честно, плечо и нога немного побаливали. Приподняв голову, я увидел повязки…
– Бедненький, тебе накладывали швы? – Юля покачала головой.
– Да! Их сняли где-то через неделю…
– Так сколько же ты там тусовался? – удивился я.
– Месяц! – Дима многозначительно поднял указательный палец, указав им куда-то в потолок. – Просто мы хотели отдохнуть так, чтоб на всю жизнь запомнилось. Действительно, блин, запомнилось… Энвер принёс мне стакан апельсинового сока. Наверное, они туда что-то подмешали – с каждым глотком я себя чувствовал лучше и лучше, а когда я опорожнил стакан, мне даже стало весело. Я стал вспоминать, что со мной произошло, понял, что каких-то звеньев в цепочке памяти не хватает. Я помнил, как уплывал от русала, а потом – пробел. Энвер, будто прочитав мои мысли, сказал, что утром я пошёл купаться, где-то полчаса плавал далеко за буйками, а потом я вышел из воды весь в крови. Я шёл по пляжу, пугая гостей отеля своим видом, оставляя позади себя кровавые следы, дошёл до лазарета и потерял сознание. Это Энвер меня нашёл лежащим под дверью… Ещё он рассказал мне, что я твердил, что на меня напала русалка и звал какую-то Риту. «Но вашу жену зовут Елена, верно?» – спросил меня Энвер. Я кивнул головой. Судя по хитрым глазёнкам врача, он тоже знал о русалках, поэтому отпираться не было смысла. Удовлетворенно тряхнув головой, Энвер открыл дверь. В палату вошёл высокий турок в белом костюме и в солнцезащитных очках. На его лице и на шее я увидел четыре змеящихся шрама, будто его сильно поцарапал Фредди Крюгер. Разумеется, не было никакого Фредди. Кто мог так разукрасить этого типа, как не русалки? Длинный турок вёл под руку Лену. Увидев меня, она вырвалась, подбежала ко мне, стала целовать, смеяться, плакать… Оказывается, она была уверена, что на меня напали акулы, что я утонул, что я умер… Увидев меня живым, она готова была всё мне простить. До сих пор не забуду её мокрые, соленые поцелуи. Такой я её никогда раньше не видел. Когда она спросила, что со мной, Энвер за меня ответил, что я пьяный свалился с пирса и поранился о прибрежные камни. Чушь полная, да?
Дмитрий обвёл нас цепким взглядом.
– Не знаю, – ответил я. Юля пожала плечами.
– Но Ленка поверила. Энвер посоветовал ей не отпускать меня никуда одного, а потом попросил её выйти из палаты. Когда Ленка всё-таки вышла – она не хотела меня оставлять наедине с турками, – заговорил человек в белом костюме. Он говорил на турецком, а Энвер переводил мне на русский. Оказалось, высокого господина в костюме зовут Демир, он хозяин отеля «Баттерфляй». Проведя пальцем по шраму на лице, Демир сказал, что знает о существовании русалок и в курсе, что они на меня напали. «Я знал это, – ответил я. – Лично видел, как ваши повара подкармливали их». Демир с Энвером переглянулись. Лицо Демира растянулось в улыбке. Продолжая улыбаться, он сказал, что я не должен никому рассказывать о том, что со мной произошло в отеле «Баттерфляй», иначе мы с Леной не вернёмся в Екатеринбург… живыми. Он поклялся мне, что сначала его люди на моих глазах убьют Лену, а потом убьют меня. Причём, я буду умирать долгой и мучительной смертью. Я не стал уточнять у Демира, как он собирается убить меня, но пообещал ему, что буду молчать, как рыба. Энвер перевёл мои слова, Демир кивнул головой. Подойдя к тумбочке у кровати, он стал выкладывать из карманов пачки долларов и сложил из них небольшую башню. Ещё он сказал мне, что это – компенсация за подпорченный отдых и плата за молчание. Когда я стал благодарить его, он мне сказал, что скоро он на русалках заработает миллионы долларов и евро.
– И много там денег было? – с горящими глазами спросила Юля.
– Я бы не сказал. Они были мелкими купюрами. Поэтому казалось, что их много. Единственное, что я вам могу сказать: благодаря этим деньгам остаток отпуска прошёл шикарно. Мы с Ленкой устроили себе такой шопинг, что вам и не снился. Мы купили жене норковую шубу, мне – дублёнку, кучу всякого тряпья, накупили золота… Вот, смотрите… – Дима продемонстрировал нам золотой перстень с красным камнем и толстый браслет на запястье тоже из золота.
– Круто! – вырвалось у Юли.
– Ничего крутого, – Дима закатал штанину. Его правая нога была изборождена короткими, но глубокими шрамами. – Такие же шрамы у меня на плече… Золото здесь ни в одном ломбарде не примут, оно низкой пробы. Барахло сносится, а шрамы-то на всю жизнь останутся, понимаете? Я сейчас всю жизнь женщинам врать буду, что на меня медведь на охоте напал…
– Зачем тебе им врать?– не поняла Юля. – А как же Лена?
– Развелись мы с ней… В прошлом году. Я ещё не всё вам рассказал. Демир приставил к нам двух громил-охранников, которые везде сопровождали нас и следили за каждым моим шагом. Когда Лена спросила меня, зачем это, я ей соврал, что Демир боится, что я кому-нибудь проболтаюсь, что покалечился в его отеле. Он репутацией дорожит. А чтобы я ещё где-нибудь не поскользнулся, он приставил к нам охрану. Лену мой ответ вполне удовлетворил… Эти же молчаливые охранники нас отвезли на машине в аэропорт Анталию в день вылета и проводили до самого самолёта… Возвращение на Родину далось мне тяжело. Я ещё сильнее тосковал по Рите. Я каждый день открывал коробок, смотрел на её чешуйки… И не мог сосредоточиться на работе! Из-за этого меня уволили с прежней работы… Если кто не знает, я работал в банке… И мне пришлось пойти работать на стройку. До чего же я снова хотел услышать голос русалки в своей голове! Но голос Риты в моей тыковке больше не звучал. Я топил свою печаль в водке и тихо спивался. Именно в то время Лена ушла от меня. Я не знаю, что со мной было бы… Я медленно скатывался вниз, но как-то раз я зашёл в продуктовый магазин в центре города. Мы как раз строили дом на улице Сакко-и-Ванцетти… Я тогда купил лаваш, кефир и бутылку водки. Стою я в очереди у кассы, смотрю: на кассе сидит… Рита! Меня будто дубиной по башке шарахнули. Я стою, смотрю на неё, а она даже взглядом меня не удостоила. Машинально отбила чек, дала сдачу и сказала: «Следующий!» Конечно, это была не Рита. Просто это была женщина, как две капли воды похожая на мою русалочку. У неё были такие же длинные русые волосы, такие же глаза, такие же плечи… Только кожа у той продавщицы была гладкая, на глазах не было мутной плёнки. Не было у неё складок у рта, да и рот был не такой большой. Зубы тоже у неё были обычными, ровными, а не длинными и острыми. На её красивой шее отсутствовали жабры. И звали её Татьяной. Руки у Тани были без перепонок, с ухоженными ногтями. Но она была сильно похожа на Риту. Я заходил каждый день в тот магазин, и сердце моё учащенно билось, когда я проходил через кассу. В какой-то момент я заговорил с ней… Вы не поверите, но голос её очень напоминал голос Риты. Когда в моей жизни появилась Таня, я стал следить за собой, бросил пить и курить, стал прилично одеваться. Я постоянно говорил Тане комплименты, дарил цветы. Мы каждый день с ней общались. Я даже узнал, во сколько заканчивается её рабочий день. И вот, в один прекрасный вечер я ждал её у магазина с большим букетом роз. Я предложил ей прогуляться по центру города, и она согласилась. Мы долго гуляли по вечернему Екатеринбургу, непринужденно болтали, как старые друзья, зашли в кафе на Плотинке. Мне удалось выяснить, что Таня замужем, есть ребенок, сын. В молодости она занималась плаваньем. Я думаю, поэтому у неё были такие развитые плечи и руки. Да она вся была просто супер! Ещё я узнал, что Таня никогда не была в Турции и моря не видела… На следующий день я опять пришёл в тот магазин, но Тани я не увидел. Очень расстроился. Девушка, сидящая на месте Тани, сказала мне, что Татьяна уволилась. А у меня не было ни её телефона, ни адреса. Заведующая магазином категорически отказалась поделиться со мной такой информацией. Я думаю, муж у Тани всё-таки ревнивый, хотя она меня уверяла в обратном. Скорее всего, это её муж настоял на том, чтобы она уволилась из магазина…
– И ты опять впал в депрессию? – спросила Юля, с сожалением глядя на Диму.
– Да! И ещё в какую! Моя жизнь потеряла смысл. От самоубийства меня спасли… сны! Мне начало сниться море, мне стали сниться русалки. Сначала я не понимал значение этих снов, но потом до меня дошло, что во сне я становлюсь… Ритой. Я живу её жизнью: ловлю рыбу, дерусь с другими русалками за территорию. Я вижу, как самцы-русалки заигрывают со мной, слышу их приглушенные голоса, которые под водой напоминают писк. Хотя, чаще всего, они общаются, жестикулируя руками. Пару раз я слышал, как поют русалки. Это странная, завораживающая песня, состоящая из звуков «у», «а», «и», а также можно услышать шипение и пощелкивание…
– Ничего себе, – тихо пробормотал я, глядя на бокал с пивом. Я всё ещё сомневался в правдивости слов Димы, но какая-то часть меня говорила, что с ходу такое не придумать. Даже Стивен Кинг до такого бы не додумался.
– О-о-о-а-а-а-и-и-и! – Дима попытался напеть песню русалок, но замолчал, заметив, как другие посетители кафе бросают на него косые взгляды. Прокашлявшись в кулак, он продолжил: – Как-то раз, опять-таки во сне, я увидел мёртвую молодую русалку, запутавшуюся в рыболовных сетях. Посмотрев вверх, я увидел дно небольшого судна. Наверное, это было рыболовецкое судно… Русалки – там были и мужчины, и женщины, – плавали вокруг тела их соплеменницы и издавали какие-то странные звуки. Это было и рычание, и шипение. Несколько русалок, в том числе и я, стали рвать зубами сети и вытаскивать из них мёртвую русалочку. Другие устремились вверх. Я так понял, что они выпрыгнули из воды и забрались на борт судна. Через минуту в воде оказались три рыбака. Мужчины-русалки душили их своими сильными, жилистыми руками. Рыбаки какое-то время сопротивлялись, пытаясь вырваться, но потом обмякли, раскинув руки. И в этот момент все русалки накинулись на них и принялись поедать, откусывая куски от их тел. Вода покраснела от крови. В кровавом облаке плавали кусочки плоти и одежды рыбаков. Когда от рыбаков остались одни скелеты, русалки стали поедать тело своей мёртвой соплеменницы…
– Фу-у-у! – Юля брезгливо сморщилась, будто увидела дохлую жабу в своей тарелке.
– Ты права. Зрелище не из приятных. И хорошо, что Рита наблюдала это со стороны и не принимала участия в трапезе. Меня бы стошнило прямо во сне… Они обглодали мертвую русалку до костей. Потом долго плыли и бросили скелеты в глубокую впадину. Я видел, как эти скелеты опускаются на дно, а вокруг них плавали мелкие разноцветные рыбки, отщипывая остатки плоти от костей… Я понял, зачем они это делают. Они прячут останки русалок для того, чтобы люди их не нашли. Пока люди о них ничего не знают, русалки живут и размножаются. Вы представляете, что будет, если о них узнают? Что их ждёт? Цирки, зоопарки и бесконечные опыты над ними в лабораториях. Тогда они точно вымрут и превратятся в легенду. Кстати, скелет русалки очень похож на скелет человека. Только кости таза у них гораздо уже и ног нет. Хвост русалки – это продолжение позвоночника… Я долго размышлял, зачем мне всё это снится? Постепенно я пришёл к выводу, что между мной и Ритой установилась телепатическая связь. Она посылает мне телепатические сигналы. Зачем? Да потому, что всё ещё помнит меня! Может, даже любит. Вот я и решил ещё раз съездить в Турцию. Поеду в Аланью…
– В тот же отель? – удивилась Юля.
– Конечно, нет. В том отеле меня знают, а потому мне там не рады. Меня и к морю-то не подпустят. Я поеду в «Рейнбоу». Тоже красивое название, да? Переводится с английского как «радуга»…
– И когда ты поедешь? – задал вопрос я.
– Этим летом, в августе… Я нисколько не сомневаюсь, что опять увижу свою Ритку. А потом – будь, что будет…
– Дим, – Юля кашлянула. – А ведь ты говорил, что хозяин отеля пообещал, что убьёт тебя, если ты про русалок проболтаешься. Нам же ты рассказал… Ты не боишься?
– Если он не убил меня тогда, то уже не убьёт. К тому же, я сомневаюсь, что кто-то мне поверит. Вы же мне не поверили
– Да нет, поверили, – похоже, Юлия говорила это искренне. Во всяком случае, мне так показалось.
– Конечно, поверили, – поддакнул я, хотя поймал себя на том, что сказал я это неубедительно. В отличие от Юлии, в моем голосе сквозили нотки неуверенности, не было твёрдости.
– Не поверили… Я и сам поначалу не верил. В любом случае, мне нужно было с кем-то поделиться этим. Знаете, я совсем один. Мне некому излить душу. А таскать этот груз в себе очень тяжело… Вас с Пашей я знаю давно. Мы учились с вами в одном классе, дружили. Я уважаю вас и доверяю вам. Как вы думаете, почему я зашёл сюда именно в тот момент, когда вы здесь были?
– Не знаю, – я пожал плечами. – Может, совпадение?
– Нет! – Дмитрий допил пиво, хлопнул бокалом по столу. – В моих снах мне снится не только Рита. В одном из снов, дня два назад, я увидел вас, сидящих в этом кафе и за этим столиком. Часы на стене показывали пять! Юля сказала тебе, Пашка: «Давай выпьем за десять лет семейного счастья!» Вы чокнулись, выпили и поцеловались…
Мы с Юлей переглянулись. На щеках моей жены появился румянец. Действительно, всё было так, как рассказывал Дима. И это происходило за час до его появления в кафе.
– Вы думаете, я не помню, когда у вас была свадьба? Мне тогда двадцать один год был. Я был на вашей свадьбе. В тот же день я познакомился с Леной…
– А часы? Ты говорил про часы… – Юля нервно комкала салфетки.
– А вот они, на стене!
Мы оглянулись. На стене, за нашим столиком, висели большие настенные часы.
– Ого!– только и смог сказать я.
– А ещё я видел разбитые чашки, тарелки и шашлыки на полу. Не знаю, к чему это…
В этот момент мимо нашего столика пронеслась официантка Жанна с подносом в руках. Пробегая мимо нас, она запнулась об ножку стула, на котором сидела Юля, и упала. Послышался стук, звон битой посуды. Мы с Димой помогли Жанне подняться с пола.
– Ой, какая я неловкая! Извините! Простите… – Жанна стала подбирать осколки посуды. Подняв шампуры с шашлыками, она печально вздохнула.
– Вы не ушиблись? – поинтересовался у неё Дмитрий.
– Нет… Вы не обращайте на меня внимание. – Жанна собрала всё с пола, сложила на поднос. Прихрамывая, она скрылась в подсобном помещении.
– Вот это да! – произнёс я, глядя, как закрывается дверь в подсобку.