Глава 3. Не вполне честные способы отъёма денег у граждан
Судя потому, что луч солнца уже пересёк лежащий на полу ковёр и добрался до двери, было уже далеко за полдень. Словно маленькие комарики, в желтом свете кружились пылинки. Андрею вспомнилось раннее детство, когда он смотрел на играющие в лучах солнца пылинки и представлял, что это – малюсенькие феи. Он гонял их по комнате, разговаривал с ними, загадывал желания.
Светлов чувствовал себя, в общем-то, неплохо. Только необъяснимое чувство вины почему-то грызло душу. Подтачивало её, как яблочный червь.
Обычно подобное чувство вины у Андрея возникало только с бодуна. Но сегодня он чувствовал себя, как огурчик. Значит, он не пил накануне. Или пил?
И тут он вспомнил всё!
Вспомнил, как прикладывался к бутылке, пока ждал гостей, как опьянел после шампанского, как поссорился с Настей, и та попала в аварию. Вспомнил и кота, и мёртвую бабку. В памяти даже всплыло её имя – Одджит. Вспомнил он эффектное появление Джины, своё падение с восьмого этажа, которое, бесспорно, было сном. Сном, который был очень долгим и реалистичным, который можно увидеть только спьяну. Да, он накушался до беспамятства и в какой-то момент отключился. Всё остальное – сон. Сон!
Только почему-то события, которые Андрею казались явью, почему-то вспоминались с трудом, всё виделось, как сквозь пелену тумана. Зато каждая, даже мелкая, деталь сна запомнилась и намертво въелась в память.
Он отчетливо запомнил, как переливаются камушки на платье Джины, как блестят на её руках браслеты. Привкус табака из кальяна всё ещё чувствовался во рту. Этим же душистым табачком пахло тело.
Тело…
Светлов оглядел своё тело. Он был раздетым, если не считать трусов. Хотя точно помнил, что самостоятельно раздеться в силу понятных причин не мог. Значит, кто-то всё-таки его раздел. Этим «кем-то» не может быть сосед Рома, он никогда этого делать не стал бы. Этим «кем-то» не могут быть родители, так как они не планировали прилетать на Новый год в Челябинск. Более того, они хотели встретить 2016-й год в Финляндии. Значит, это могла быть только Анастасия! Да! Значит, они не ссорились, она не попадала в аварию, а осталась с ним. Здорово!
Оставалось только загладить чувство вины. Для этого Светлов планировал купить цветы в цветочном магазине, бутылку дорогого вина и конфет (может даже торт) в супермаркете, пролепетать с виноватым видом что-то вроде: «Ты у меня единственная, я люблю тебя, прости меня за вчерашнее», и прощение ему гарантировано. После чего у них будет жаркий перепихон, после которого Настька забудет про все обиды. Во всяком случае, так всегда было. И Светлов надеялся, что именно так всегда и будет. Поэтому он соскочил с постели, сладко потянулся так, что скрипнули позвонки и выскочил из спальни. Негромкий перестук посуды, слышимый из кухни, говорил ему о том, что его умозаключения верны: кто там может греметь посудой? Только Настя!
Разбуженный утренней эрекцией член торчал, как флюгер, указывающий, откуда ветер дует.
Сердце радостно билось в груди, когда Светлов в одних трусах ворвался в кухню и замер, едва переступив порожек.
Не по-зимнему яркое солнце ударило в глаза и ослепило его на одно мгновение, но прежде, чем он зажмурился, успел заметить стройный женский силуэт посредине кухни. Определённо, это была девушка. И платье на ней было точно такое же, как на Насте. Это было то самое платье, которое он, Светлов, залил шампанским, за что придётся извиняться дополнительно.
– Настя, – радостно выдохнул Андрей, делая шаг в сторону, в тень, прочь от слепящего солнечного света. Тут же открыл глаза, и… ноги его подогнулись. Он упал бы на пол, если бы под его задом не оказался непонятно откуда взявшийся табурет. Нижняя челюсть Светлова отвисла, а глаза округлились . Так он сидел с открытым ртом, не в силах произнести ни слова, так как в его квартире, в кухне была не Настя, а… Джина. Да-да, та самая Джина. Девушка из сна, которую Андрей минуту назад считал плодом своего пьяного воображения. Отголосок прошлого, который должен был исчезнуть при переходе из состояния сна к бодрствованию. Но почему-то она не исчезла. Она находилась в кухне, зависнув в воздухе между полом и потолком. Джина снова была невесомой и призрачной. Солнечные лучи, проходя сквозь неё, делали её золотистой, а платье, которое было, действительно, такого же фасона, как у Насти, блестело тысячами бриллиантов. Именно этот блеск и ослепил Светлова. Но всё это было соткано из дымки. Всё это нельзя было потрогать.
Джина, как дирижер, махала руками. В это время в кухне творились чудеса: нож нарезал на разделочной доске какие-то диковинные фрукты и овощи. Их кусочки тут же с доски высыпались в большую кастрюлю. И нож, и разделочная доска висели в воздухе.
Лежащий на кухонном столе пирог, похожий на очень толстую пиццу, по воздуху залетел в микроволновую печь. Дверца печи захлопнулась, сам по себе включился таймер. Микроволновка зашумела.
Приоткрыв дверцу, холодильник выплюнул очередную партию готовых для нарезки доселе невиданных Андреем овощей и фруктов, которые заняли на столе место пирога, под разделочной доской, по которой, как заведенный стучал нож.
Взгляд Светлова переместился на ноги Джины. На ногах этой души без тела, этого отголоска давно канувших в лету времён, были красные, но тоже призрачные туфли на шпильках, глядя на которые Андрей подумал: «А зачем ей нужна обувь?»
Тут же снова вспомнился сон. Особенно – тот момент, где они целовались. Призрачная не призрачная, но она всё-таки девушка. Нужно было одеться, чтобы выглядеть подобающим образом.
Светлов бросил взгляд на свои трусы, и краска стыда залила его лицо, так как его «хозяйство» предательски вывалилось из «семейников» и свисало с края табурета.
Андрей быстро закатил в трусы свои яйца, стыдливо сдвинул ноги. Но это не укрылось от глаз Джины, и она звонко засмеялась своим неповторимым смехом, напоминающим журчание ручья в лесу, тем самым, добавив ещё больше краски на лице Светлова.
– А вы, мужчины, удивительные люди, – сказала она, когда закончила смеяться. – Время идёт, а вы не меняетесь. И проблемы у вас те же, что сейчас, что и хренову тучу лет назад. Так у вас говорят, да?
– Джина, ты меня извини, но мне надо одеться, – смущенно пробормотал Андрей, поднимаясь с табурета. – Я сейчас…
Светлов поднялся с табурета, развернулся к выходу из кухни, сделал пару неуклюжих шагов на ватных ногах. Мысли в голове путались – он ещё не готов был принять то, что было очевидным: от Джины ему никуда не деться. Она – не сон, она – реальность. Его реальность.
– Постой!
Андрей остановился.
– Закрой глаза и вытяни руки вверх. Ничего не бойся, расслабься!
«Интересно, что сейчас будет? Надеюсь, никакой подлянки она мне не подкинет», – думал Светлов, поднимая руки вверх. Тут же почувствовал, как мягкая, лёгкая ткань приятно обволакивает его тело. Это длилось несколько секунд. Когда всё закончилось, Андрей открыл глаза, начал себя осматривать.
На нем был красный, расшитый золотыми нитками, украшенный бисером халат, такие же красные, просторные шаровары. На ногах красовались – тоже красные – тапочки с загнутыми вверх носами.
На стене тут же появилось зеркало в массивной золотой оправе, которого раньше там не было. Вертясь перед ним, Светлов подумал: «Ну, всё для удобства, блин! Как в магазине», а вслух пробормотал:
– Я себя чувствую султаном.
Зачем-то сделал несколько вращательных движений тазом, продолжая изучать своё отражение в зеркале.
– Из этих шароваров у тебя точно ничего не выпадет! – Джина снова засмеялась.
«Действительно, – думал Андрей, не выпадет. – В них и просторно, и ничего не потеет. Интересно, сколько такой наряд стоит? Такого, наверное, нет даже у Кипкорова!»
Единственное, что смог сказать тогда Светлов, было:
– Круто, блин!.. Вообще крутяк!
– В Тарингийском царстве все мужчины так одеваются, – сказала Джина, но тут же поправилась: – Одевались… Ну, что мы стоим? Пройдём в гостиную. Там уже и стол накрыт.
Действительно, стол там был накрыт. Он был завален всевозможными блюдами. Многое из того, что на нем было, Светлов не ел и не видел даже за границей. А из кухни прилетали всё новые и новые блюда и приземлялись свободные места на столе. Причем, места эти находились по мере появления блюд. Из чего Андрей сделал вывод, что стол удлиняется. А чему тут удивляться, если здесь рулит Джина?
Они уселись рядом, на диване, хотя у Джины в этом не было нужды. Он могла бы летать по комнате, не боясь снести что-нибудь, сломать или разбить. Она же была лёгкой и воздушной.
Глядя на тарелки с яствами, Светлов вдруг вспомнил про вчерашние салаты и выпивку.
– А куда всё вчерашнее делось? Я же столько наготовил…
– Ну, – чародейка сделала задумчивое лицо. – Я подумала, что ты не будешь есть несвежие продукты. Всё вчерашнее я упаковала в пластиковые контейнеры и в пакеты. Отдала всё это неимущим и обездоленным, которые рылись в помойке во дворе. Им – радость, мне – энергия. В общем, всем хорошо.
– А горилка с перцем? – напиваться Светлову не хотелось. Он боялся повторения вчерашнего вечера. Особенно его испугало выпадение из окна, но всё же, от пары «писяриков» он не отказался бы. Так, для поддержания праздничного настроения.
– Ту гадость я тоже им отдала. – В тот момент у Андрея внутри что-то отвалилось и упало. – Но у меня для тебя есть кое-что лучше…
В воздух тут же взлетели графин, наполненный темной жидкостью и бокал. Секунд пять они покружились, после чего горлышко графина оказалось над бокалом, который тут же наполнился той странной жидкостью.
– Это вино из сока лиганары, – пояснила Джина после того, как наполненный бокал занял место на столе рядом с правой рукой Светлова. – Попробуй, это лучше того дешевого пойла, которым ты свой организм травишь.
– Ну, за Новый год! – Андрей поднял бокал, с опаской глядя на чародейку, сделал глоток. Это оказалось не вино, а самый настоящий нектар богов. Какой вкус! Какой букет! Ничего подобного он в своей жизни ещё не пил. И пофиг, что цвет, как у воды, текущей из крана после продолжительного отключения подачи. Каждый глоток этого вина был бомбочкой, которая взрывалась внутри, но не разрушала организм, а наполняла его силой. И Андрей немного испугался этой силы. Ему казалось, что ещё глоток, и его разорвёт распирающая его тело изнутри энергия, какой бы живительной она ни была. Поэтому он отставил в сторону бокал, не осушив его и до половины.
– Класс, – сказал он промокая салфеткой уголки губ.
– Тебе понравилось? – Красивые брови чародейки взметнулись вверх.
– Да. Очень. – И это было правдой. В тот момент Светлов подумал, что раньше слишком часто врал. И чаще всего он врал женщинам. А Джина единственное существо, которому он не сможет соврать. Только хорошо это или плохо покажет время.
– По рецепту бабушки делала, – призрачная чародейка улыбнулась своей «коронной» лучезарной улыбкой, которая так нравилась Андрею во сне, и которую так приятно было видеть наяву.
Светлов вдруг вспомнил Настю. Раз чародейка здесь, значит, Анастасия действительно попала в неприятную историю. Им никогда не быть вместе. И, скорее всего, он лишится работы.
– Круто, – Андрей ложкой подчерпнул из салатницы горку диковинного салата, плюхнул в тарелку, попробовал. – М-м-м! Вкусно-то как!
Это было правдой. Салат был волшебным. Но мысли о бывшей подруге и о работе, похоже, отразились на его лице. И Джина это сразу заметила.
– Ты что приуныл, хранитель сосуда, а? О своей бывшей вспомнил да о работе?
– Ага, – с набитым ртом ответил Светлов.
– Да не переживай ты так! – Графин в очередной раз взлетел со стола, наполнил бокал нектаром богов, вернулся на своё место. – Как говорится, что Бог ни делает – всё к лучшему.
– Не уверен, – проглотив салат и, пригубив немного вина из сока ягоды, название которой уже вылетело из головы, сказал Андрей. Тут же отправил в рот очередную порцию салата.
– А я уверена. – Джина смотрела, как он ест, и Светлов вдруг вспомнил своё детство. Именно так на него смотрела мать, когда у неё получалось приготовить что-то новое. Она словно проверяла на Андрее, вкусно это или нет. Но это было вкусно. И призрачной леди нравилась смотреть, на то, с каким аппетитом Светлов поглощает произведение её поварского искусства. Выждав паузу, она продолжила. Видимо, специально ждала, когда Андрей всё прожуёт и проглотит, чтобы не поперхнулся: – Твоя Настя – самая настоящая блядь!
– Что-о-о! – от удивления Светлов вытаращил глаза. – Откуда…
– Блядь и наркоманка, – скрестив руки на груди, продолжала Джина. – Поверь мне, я знаю, что говорю. Я бы никогда не стала наговаривать на неё, так как в этом нет смысла. Всю её подноготную я увидела, едва освободившись из сосуда. Я просто прикоснулась к ней, и мне всё стало понятно. Для неё ты был… запасным аэродромом, поверь мне. Общалась она с тобой только потому, что ты нравился её отцу. Он видел в тебе перспективного продажника. Человека, который мог бы со временем заменить его и встать у руля фирмы. Она же… трахалась с москвичами, которых сейчас Станислав Игоревич считает своими лучшими друзьями.
– О, да, – Светлов кивнул головой. – Максимальный срок отсрочки платежа, низкие цены, доставка… А кто из москвичей её дрючил: Даниил, Ярослав или Кирилл?
– Бухая она прелюбодействовала только с Кириллом. Под кайфом – со всеми тремя. Они занимались сексом и в поезде, и в номере гостиницы, и на балконе гостиничного номера, и ночью на рессепшене, когда администраторы спали, и в машине, и в офисе…
– Да, – Андрей задумчиво поскрёб подбородок. – А я думал, почему она иногда такая неуравновешенная? И дерётся… Оказывается, всё просто: она – наркоманка. А наркоманы подвержены частым сменам настроений. И ведут они себя, зачастую, неадекватно. А вот насчет работы…
Негромко пискнул мобильник, как нельзя вовремя оказавшийся под рукой, хотя Светлов точно помнил, что не мог его положить на стол, так как не прикасался к нему со вчерашнего вечера.
Пришло сообщение от Станислава Игоревича:
«Урод ты @баный! Ты, какого х@я сломал жизнь моей дочери? Мудак, неудачник х@ев! Чтобы я тебя больше в своей фирме не видел! За трудовой книжкой придёшь после новогодних праздников.
P.S.: Пошёл ты на х@й, пид@р!»
Андрей отшвырнул от себя мобильник, едва не угодив им в тарелку с салатом, которого ещё не попробовал, словно телефон был заражен сибирской язвой.
– Похоже, Игоревич меня всё-таки уволил. – Андрей посмотрел на Джину. – Тебе прочитать, что он мне написал?
– Не надо, – чародейка отрицательно покачала головой. – Я способна читать СМС-сообщения, не глядя на экран. Я могу улавливать эти сигналы… Насчет работы ты тоже не переживай. До февраля москвичи отожмут бизнес у Станислава Игоревича, а его по миру пустят. Так что, ты уйдёшь очень даже вовремя. Единственное, что мне не понравилось, так это то, что он тебя хочет уволить с нарушением твоих трудовых прав. Во сколько бы ты оценил такой косяк? Сколько он должен тебе заплатить, чтобы ты простил его?
Трудовые права?
Светлова не удивило то, что Джина, несмотря на многовековое заточение, смогла выразиться столь грамотно и красиво. Она же пользовалась ЕГО знаниями. Знаниями, вытащенными из ЕГО головы. То, что Станислав Игоревич действительно ущемил Андрея в его трудовых правах, до Светлова, конечно же, дошло бы, но не так быстро, так как для того, чтобы собрать мозги в кучку, требуется время. Особенно, 1 января. Чтобы всё обмозговать и упорядочить хаотично мечущиеся мысли, может потребоваться час, а может, день. Чародейке на то, чтобы выдать правильный ответ, потребовалась секунда. Быстро же она нашла в куче всякого многолетнего хлама полезную вещь!
– Миллион! – с ходу выпалил Андрей. Он понимал, что миллион долларов или евро Станислав Игоревич удавится, но не заплатит, а вот миллион деревянных – запросто. Поэтому после непродолжительной паузы он добавил: – Рублей!
Особо не верилось в то, что у чародейки получится стрясти эту сумму со старого скряги, но сам факт существования Джины доказывал, что нет ничего невозможного.
– Ладно, – призрачная красотка махнула рукой. – Будет тебе миллион. Но не сразу.
– Ловлю тебя на слове, – Андрей прицелился в Джину указательным пальцем правой руки и изобразил выстрел. – Посмотрим, какая ты…
Включился телевизор. Пульт от него лежал на полке серванта, к нему никто не прикасался.
Чародейка пролетела сквозь стол и зависла перед экраном. Показывали новогодний концерт. Повтор, разумеется.
– Ух ты, – глаза Джины округлились. Телевизор, определённо, произвёл на неё впечатление. – Вот это да!.. Слушай, ты пока ешь, пей, а я посмотрю на шутов, хорошо?
– Это не шуты, а звёзды шоу-бизнеса, – поправил её Светлов. – Кстати, состоятельные люди…
– А ведут себя, как шуты, – через плечо бросила ему призрачная колдунья. – Ну, ты ешь, не обращай на меня внимания.
– Как скажешь, – Андрей пожал плечами. Он хотел наложить себе в тарелку закуски, которые ещё не попробовал, но закуски сами небольшими порциями по воздуху слетались в его тарелку. Ему оставалось только подцеплять их вилкой и отправлять в рот.
Графин исправно наполнял бокал вином.
Джина была полностью погружена в атмосферу праздника. Глаза её неотрывно следили за певцами, певицами и их подтанцовкой. В основном, она молчала. И только изредка с её губ срывалось: «Это гомосексуалист!.. Это лесбиянка!.. Этот извращенец любит маленьких мальчиков… Этому педику маленьких девочек подавай!»
В какой-то момент она обернулась к Андрею и спросила:
– Слушай, а зачем этот мужик переделал себя в женщину, вставил себе грудь и мужское достоинство удалил? – Рукой она при этом указывала на одну известную поп-диву. Да, черты лица у поп-дивы были грубоватыми, но голос и фигура у неё были, как любил говорить Светлов, зачетными. Многие из его коллег и знакомых мужского пола, наверняка, глядя на неё говорили: «Я б ей вдул», так же говорил и сам Андрей, но после таких слов колдуньи ему не только слушать эту певичку расхотелось, но и смотреть на неё.
– А ты что, можешь считывать информацию о людях даже с экрана телевизора? – поинтересовался Светлов, в тайне надеясь, что волшебница ошибается.
– С любого изображения, – не отрываясь от экрана телевизора, ответила Джина. – Когда-нибудь и ты этому научишься.
Нет, не ошибается. В российском шоу-бизнесе есть звёзды, которых Андрей мог бы заподозрить в транссексуализме. Но эту певицу – никогда! Узнав правду об этом существе (иначе это создание не назовешь), Светлов был в таком шоке, что из его памяти напрочь вылетело имя этой поп-звезды. Ну, и чёрт с ней! Всё равно он не был её поклонником. А после того, что услышал от Джины о других звёздах, вообще зарёкся слушать российскую попсу. И концерт смотреть почему-то расхотелось.
Похоже, колдунья разделяла его точку зрения, и переключила телевизор па другой канал. Там вовсю шла старая, добрая комедия, которую показывают в канун каждого Нового года.
Джина, посмотрев немного и презрительно фыркнула.
– А здесь тебе что не нравится? – спросил её Светлов.
– Алкоголики играют алкоголиков. Что в этом хорошего? Что смешного?
– Но это ведь классика нашего кинематографа!
Джина ничего не ответила на эту реплику, а каналы начали переключаться с бешеной скоростью, пока экран не погас.
– Ну, а теперь я хочу… – волшебница повернулась спиной к телевизору и указала пальцем на компьютер, который тут же включился. Сами по себе забряцали клавиши на клавиатуре. Ввёлся пароль, на экране появилась до боли знакомая Андрею заставка – полуголая девица на пляже, вывалившая свои сиськи на песок. Экран моргнул. Тут же появилась новая заставка – дворец Ахома, окруженный забором. Он был именно таким, каким Светлов его видел во сне. В лучах восходящего солнца стены дворца светились, и купола причудливо сверкали. Только как Джине удалось поместить его изображение на экран монитора, оставалось загадкой.
Пользуясь знаниями, скачанными из мозга Светлова, чародейка быстро вошла в интернет, не прикасаясь к компьютеру. В строке поиска начали мелькать слова, написанные кириллицей. Тут же выдавались ответы на запросы, которые тут же сменялись новыми. И Джина всё это моментально прочитывала. Похоже, в скорочтении на Земле с ней не смог бы соперничать никто. А она вводила всё новые и новые запросы, получая ответы на вопросы, которые, как пчелы, роились в её прозрачной голове.
Даже стоя рядом с Джиной, Андрей не мог прочитать ни одного запроса из-за постоянного мелькания. В какой-то момент устав стоять, он вернулся на диван, взял в руку бокал.
– Раз тебе телевидение не понравилось, я думал, что интернет тебе тем более придется не по вкусу, – тихо сказал Андрей, делая маленький глоток вина.
– Ошибался, – коротко ответила она, не отводя взгляда от монитора. – Классная вещь!.. О! Социальные сети! Пожалуй, я создам себе аккаунты. Буду с современными людьми общаться, подкачивать у них халявную энергию… Возьму себе псевдоним – Дина Тарингийская. По-моему, неплохо звучит, да?
Волшебница вопросительно посмотрела на Светлова, но он ей не ответил. Тарингийское вино, хотя он выпил его мало, ударило в голову, и он заснул прямо за столом, положив голову на сложенные на столе руки и негромко похрапывая. С его нижней губы свесилась тягучая струйка слюны. Повисела немного и упала на красный тапочек с загнутым вверх носком.
Когда Андрей проснулся, за окном уже темнело.
– Смотри, какую я аватарку себе сделала. – Экран монитора повернулся в сторону Светлова, и он увидел фотографию Джины, сидящей на троне. На голове у неё была диадема с большим бриллиантом, а белое платье было украшено изумрудами. Как она сделала эту фотографию, Светлов спрашивать не стал. Не стал он спрашивать и про трон, так как был уверен, что это трон царя Ахома. Других тронов Джина просто не видела.
Праздничный стол куда-то пропал, вместе с ним и сказочные закуски. Неужели опять бомжам отдала? Если так и дальше пойдёт, все окрестные бомжи станут неприлично толстыми, и им никто не будет давать милостыню. Возможен и такой вариант: все городские бомжи будут стекаться во двор и дежурить у помойки в ожидании дармовых деликатесов. Конечно, лучше первое.
– Прикольно, – Андрей сжал правую руку в кулак и оттопырил большой палец. – Я смотрю, ты делаешь успехи. Молодец.
Джина засияла от счастья, будто только и ждала этой похвалы. Но, если вдуматься, её никто не хвалил долгие тысячи лет. Может, миллионы.
– Андрей, я хотела бы прогуляться, на людей посмотреть. Заодно покажу тебе тысячу и один способ, как можно делать деньги из ничего…
Гулять Светлову не хотелось, но, услышав про деньги, он оживился.
– Деньги – это хорошо. Я сейчас по-быстрому оденусь…
Одеваться ему не пришлось. Свитер, джинсы с начесом, зимние ботинки и шапка в мгновение ока оказались на нём. Открылась входная дверь, как бы говоря: «Идите уже, не теряйте времени!»
Едва Светлов вышел за порог, и следом за ним вылетела Джина, одетая в призрачную шубу, дверь захлопнулась. Послышались щелчки закрывающегося замка.
Андрей покачал головой: чудеса, да и только.
Дверь лифта открылась. Когда Светлов зашел в кабинку, Джина сказала:
– А теперь закрой глаза и про себя считай до десяти.
Лифт начал опускаться. При счёте «десять» двери лифта открылись, и Светлов вышел из кабинки. Но оказался он не в своём подъезде, а в каком-то другом. Выйдя из подъезда, увидел, что находится где угодно, но не в своём дворе, в котором прожил много лет.
– Где мы? – он кинул взгляд на Джину.
– Я перенесла нас в Екатеринбург, так как считаю, что не стоит делать деньги из воздуха в том же городе, в котором живёшь. Не зря же говорят: «Не ешь, где срёшь…»
– Не сри, где живёшь! – закончил за неё Светлов. – Это правильно.
– Ага! – колдунья согласно кивнула головой.
– Народная му… – Андрей осекся на полуслове, увидев проходящего мимо старичка, опирающегося при ходьбе на палку, стучащего ею по утоптанному снегу.
– Ты почему замолчал, а? – спросила Джина, с любопытством глядя на Андрея.
– Слушай, мне тут в голову пришла мысль: если люди тебя не видят, они могут подумать, что я разговариваю сам с собой, что я – сумасшедший. Если же они тебя увидят, то сами сойдут с ума…
– Не переживай по этому поводу, – она по-дружески хлопнула Светлова по плечу. Он не почувствовал её прикосновения, но ощутил тепло в плече, словно намазал его бальзамом, известным в народе как «Звёздочка». – Я решила подстраховаться и сделала нас невидимыми…
– Дед, ты – старый козёл! – тут же крикнул Андрей вслед удаляющемуся старику, чтобы проверить слова чародейки. Он крикнул это, несмотря на то, что всегда уважительно относился к пожилым людям. Просто, во дворе, кроме старика, никого не было. Совсем никого. Двор словно вымер. Не было видно ни мамашек с колясками, ни прыщавых тинэйджеров, ни бухариков. И только электрический свет, пробивающийся из окон домов, говорил о том, что все живы, все сидят по своим квартирам и празднуют НГ 2016. И многочисленные машины, припаркованные у подъездов, подтверждали правоту Светлова.
Хотя старик по понятным причинам не успел далеко уйти, и должен был услышать слова Андрея, он даже не обернулся. Ну, и хорошо. Хоть за «козла» не будет стыдно!
– …и неслышимыми, – добавила Джина.
– Зашибись! – Светлов хлопнул в ладоши. – Ну, тогда вперёд!
И они пошли по дворам, петляя между домами, также не встречая никого на своём пути, пока не вышли на улицу Свердлова, которая, в отличие от дворовой территории, отказалась очень даже живой: по тротуару туда-сюда сновали люди, по проезжей части ездили машины, троллейбусы и автобусы. Над головами людей летала жирные голуби, в обглоданных ветром кронах тополей сидели вороны и, ёжась на ветру, с интересом рассматривали прохожих. Джина летела впереди, вертя головой по сторонам. Невооруженным глазом было видно, что ей нравилось смотреть на дома, фонари уличного освещения, на проносящиеся мимо машины и автобусы, на людей. Ей это было интересно, это привело её в неописуемый восторг, чего не скажешь про Андрея. Он уже был в Екатеринбурге, причем, много раз. И часто также ходил по улице Свердлова. И за эти годы ничего не изменилось. Менялись только вывески магазинов. Казалось, даже люди по улице ходят одни и те же, как и в те годы.
В отличие от чародейки, Светлов не разглядывал ни машины, ни людей. На них ему было наплевать. Он глядел вперёд, через полупрозрачное тело колдуньи, оглядывался по сторонам, не забывал смотреть себе под ноги, но не из праздного любопытства, не потому, что ему было интересно, а потому, что боялся, что какой-нибудь екатеринбуржец налетит на него и очень удивится, встретив на своем пути невидимую преграду. Да, где-то в глубине души Андрею хотелось, чтобы на него налетела сиськастая тёлочка с большими буферами, но по улице в тот момент, как назло, шатались преимущественно мужики. И все – здоровые и поддатые.
В какой-то момент Светлов остановился и оглянулся. Он увидел стройную цепочку своих следов на снегу. И тут ему пришла в голову мысль: а что будет, если какой-нибудь наблюдательный горожанин увидит следы, образующиеся сами по себе, услышит скрип снега под невидимыми ногами? Если этот горожанин решит снять эти самообразующиеся следы на видео, Андрей уже на следующий день сможет стать звездой какого-нибудь видеохостингового сайта, и его прогулка по улице Свердлова соберёт миллионы просмотров. Светлов даже знал, как может называться это видео – «Следы человека-невидимки. Смотреть всем!»
Увы, никто не обращал внимания на его следы, и никто не снимал их на видео. Видимо, все наблюдательные и бдительные граждане сидят дома и пьют. А могли бы собрать миллионы просмотров!
– Урок номер один! – Джина вдруг остановилась у банкомата и подняла руку вверх, привлекая внимание Андрея и отрывая от мыслей о следах, которые так предательски его выдавали. Светлов встал, как вкопанный, глядя на изящную ручку своей визави. – Смотри и учись!
Колдунья на мгновение прикрыла глаза, что-то шепча себе под нос, потом превратилась в маленькую звёздочку. Эта звёздочка залетела через считывающее устройство для пластиковых карт в банкомат. Экран банкомата несколько раз моргнул и начал светиться серым светом. Звёздочка тут же вылетела из него и превратилась в прежнюю Джину.
– Достань из правого кармана дублёнки мешок и подставь под диспенсер банкнот.
Диспенесер… Андрей уже и слово такое забыл, а колдунья каким-то образом из его головы это слово выцарапала. И откуда у него может быть мешок?
Светлов засунул руку в карман. Действительно, там лежал аккуратно сложенный пластиковый мешок. Едва Андрей расправил его и пристроил под диспенсером, банкомат принялся выплёвывать банкноты. Много банкнот. Увы, оценить достоинство этих купюр Светлов не успел, так как поток денег вдруг иссяк, а экране высветилось: «Пожалуйста, вставьте вашу карту!»
Андрей тут же почувствовал, как кто-то ткнулся ему в спину и дышит в затылок перегаром. Обернувшись, он увидел пьяного пролетария в драном пуховике, держащего в руке пластиковую карточку. Пролетарий снова и снова пытался подойти к банкомату, но каждый раз упирался в Светлова.
– Что за херня? – раздраженно бормотал забулдыга. – Как это так?.. Ни х..
– Он видит пакет с деньгами? – Андрей через плечо бросил взгляд на Джину.
– Нет, – ответила она. – Мешок для него такой же невидимый, как и мы.
– Всё равно, пусть валит отсюда. Что он мне в жопу тычется? Достал уже…
– Как скажешь… – Джина щёлкнула пальцами.
Пролетарий за спиной Светлова вдруг замер. Раздался треск, похожий на звук саксофона, после чего запахло пердёжным смрадом.
– …лядь, кажись, я обосрался! – Работяга согнулся пополам, как после удара в живот. Всё ещё держа карточку в руке, он засеменил в сторону железнодорожного вокзала. Снова раздался саксофонный гудок. Пролетарий согнулся ещё ниже и побежал.
– Это, конечно, здорово, – сказал Светлов, глядя вслед удаляющемуся работяге. – Но мне как-то не по себе от мысли, что мы, по сути, воруем деньги у людей. А ведь для многих это, наверняка, деньги, заработанные непосильным трудом.
– Не переживай, честный ты наш, – Джина махнула рукой, словно отмахиваясь от назойливого насекомого. – Я предвидела твою реакцию, а потому сняла деньги со счетов очень богатых людей, которые, вряд ли заметят пропажу какой-то там сотни рублей. К тому же, эти деньги они заработали не очень честным путём.
Андрей приоткрыл пакет. Действительно, в нём лежали только сторублёвые купюры. Похоже, чародейка не врала.
– Всё равно это кража.
– Ой, прости, – Джина театрально прикрыла лицо ладонями. – Откуда мне, дурочке, знать? Я же не юрист, я – всего лишь чародейка. А ты, я смотрю, порядочный. Такой порядочный и законопослушный, что я прям нимб над твоей головой вижу. Аж перекреститься хочется…