– А-а-а-а! А-а-а-а-а! – орал Владимир, катаясь по полу в луже собственной крови. – Меня подстрелили! С-с-суки! Фрицы поганые! А-а-а-а! А-а-а-а-а!
Гном с Сёмой в это время решили оказать ему первую медицинскую помощь. Но, не найдя ничего лучшего, кроме как придавить Кипяткова к полу, навалились на него сверху, подав знак Оле с Аней, чтобы те прижали к полу его ноги, которыми Владимир сучил, как бешенный, не понимая или не осознавая, что от этого с каждой секундой теряет всё больше и больше крови.
Владимир не видел, как вход в лабиринт закрылся и отсек его друзей от подступающих к лабиринту немцев. А потому, как только Кипятков почувствовал, как кто-то давит на него сверху, он тут же решил, что это немцы, которые хотят взять его в плен.
– Я вам живым не сдамся! – орал он, попытаясь скинуть с себя «фрицев поганых». Подергавшись, обмяк, получив от Сёмы удар кулаком по голове. В следующее мгновение пальцы эльфа погрузились в его шею.
Боль, разрывающая зад, мгновенно прошла. Кипятков стал засыпать, погружаясь на дно черной ямы с черными стенками, где совсем ничего нельзя видеть, слышать и чувствовать.
Тем временем Семён быстрым движением сорвал с него штаны, оголив ягодицы.
– Надеюсь, ты не убил его? – дрожащим от волнения голосом спросил гном.
– Нет, – человек-эльф отрицательно покачал головой. – Только отключил его боль и усыпил. – А что у него там?
– Сейчас скажу, – гном нажал несколько кнопок своего МФУ. Из него ударил пучок ярких сканирующих лучей, которые легко прошили ягодицы Владимира. Как только лучи погасли, над Колей повис экран, на котором были видны контуры пятой точки Владимира и темное инородное тело, которое по форме напомнило Сёме маслину, глубоко засевшую в плоти его отца.
– Это пуля, – ответил гном, печально вздохнув. – Пуля, выпущенная из примитивного огнестрельного оружия, которым гномы уже лет пятьсот не пользуются.
. Ты знаешь, как её достать? – с надеждой в голосе спросил Семён.
– Думаю, да. Но только твой отец может умереть от потери крови…
– Доставай, – решительно сказал эльф. – Остальное я беру на себя!
– Как скажешь… Дамы, может, вы отвернётесь? – Коля бросил взгляд на стоящих рядом Олю с Аней. В их глазах было всё: страх за Владимира, жалость к нему и боль, которая словно передалась им от Кипяткова.
– Нет, – ответила ему Ольга и добавила: – Ты думаешь, нас можно испугать видом крови? Да я как минимум раз в месяц имею с ней дело!
– Ну, как хотите… – Гном достал из верхнего кармана жилета небольшую металлическую пластину. При помощи точно таких же пластин механические лекари извлекали из тела Владимира пульки, которыми его в своё время нашпиговали эльфы. Только Сёма об этом ничего не знал, так как Владимир об этом никогда ему не рассказывал. Когда Коля провел по пластине острым ногтем, она вдруг изменила цвет: была темной, а стала голубой. Удовлетворенно кивнув головой, гном поднес пластину к кровоточащей ране Кипяткова, и пластина словно прилипла к ней. Тут же на экране, над головой гнома, пуля пришла в движение и стала – сначала медленно, а потом быстро, – продвигаться к входному отверстию. Как только она пропала с экрана, раздался металлический щелчок. Поток крови усилился. Гном протер салфеткой пластину и пулю, убрал их в нагрудный карман, потом с горечью в голосе произнес: – У меня есть клей, заживляющий раны, но он не поможет, так как рана слишком глубока. Боюсь, мы можем его потерять…
– Не ссы, Коля! Я же эльф! – Сёма вытянул вперед руку. – Есть что-нибудь острое? Колюще-режущее?
– Есть, – гном полез в другой нагрудный карман, извлек из него с виду обычный складной нож, но, когда он вдавил кнопку в корпус, из него вылезло лезвие, размерами не уступающее доброму тесаку.
– Сделай надрез!
– Ты что, с ума сошел? – гном оторопело вытаращил глаза.
– Режь! – с нажимом повторил Сёма.
Коля подчинился. Когда он делал надрез, женщины всё же отвернулись, прикрыв глаза руками. А когда из раны пошла кровь, гном побледнел и прошептал:
– Прости, я не думал, что будет так много крови.
– Ты всё сделал правильно, – Сёма попытался через боль улыбнуться, но улыбка получилась кривой и мученической. Поэтому он быстро отвернулся от Коли. Нагнувшись над ягодицами отца, он принялся поливать его кровоточащую рану своей кровью.
И гном, и женщины смотрели на него с выражением недоумения на лицах.
– Это ему поможет? – с сомнением в голосе спросил гном.
– Должно помочь, – ответил Семён. – Моя кровь способствует регенерации. Сейчас должна начать затягиваться рана отца, а потом и моя заживет.
– Хотелось бы в это верить, – пробормотал гном, вытирая салфеткой лезвие ножа, которое стало быстро уменьшаться в размерах, а потом и вовсе спряталось в рукоятку, которую Коля быстро убрал в карман. Подойдя к склоненному над отцом Сёме, он присел на корточки и стал наблюдать, склонив голову на бок, как собака. Женщины встали позади него и тоже смотрели на рану. Только Аня смотрела на зад Кипяткова с интересом, а Оля с жалостью.
Сёма согнул порезанную руку в локте, прижал к груди и стал качать её, как младенца. Кровотечение из раны Кипяткова сначала замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Хотя входное отверстие от пули было небольшим, все смогли увидеть, как восстанавливается кроваво-красная плоть, нарастая слой за слоем. Дыра в теле становилась всё меньше и меньше, а потом и вовсе исчезла. На её месте остался белый островок кожи, окруженный начавшей засыхать кровью, которую гном стер извлеченной из кармана салфеткой.
Семён демонстративно показал всем свою руку, на которой тоже не осталось и следа. И только засохшая, размазанная по коже кровь напоминала о порезе. Размахнувшись, Семён хлопнул этой рукой отца по правой, не травмированной ягодице. Хлопок получился громким, как выстрел. Услышав его, важно проходящая мимо группа гуманоидов с вытянутыми головами, длинными тонкими ногами и руками, перешла на бег.
– Что это было? – Кипятков зашевелился и приподнялся на локтях.
– Пуля. Я её извлёк из тебя, а Сёма пожертвовал немного своей крови, чтобы твоя рана затянулась. – Коля начал рыться в кармане. – Сейчас я тебе её отдам… Да где же она?
– Оставь её себе, – опираясь рукой на стенку, Владимир поднялся на ноги, осторожно ощупал свой зад, натянул штаны.
– Спасибо!
Дырка от пули на штанах Владимира исчезла. Корки засохшей крови отвалились от них, упали на пол и тут же растворились в нем.
Оторвав руку от стены, Кипятков сделал пару шагов. Ничего не болело. Тогда он подпрыгнул. Результат тот же: никаких болевых ощущений. И только неприятные воспоминания об этом инциденте скребли душу.
– Простите меня, друзья! – виновато произнес Кипятков, глядя себе под ноги. – Я такой лошара!
– Да ладно тебе! – гном по-дружески хлопнул его по руке. – Ты ж не каждый день на войне бываешь, правильно.
– Главное, что ты второй раз так не сделаешь! – уверенно сказал Сёма. – Уж я-то тебя знаю…
– Спасибо вам всем, – тихо произнес Владимир, все так же, не поднимая глаз.
Оля подошла к нему, подняла его голову за подбородок и тихим голосом сказала, глядя в грустные глаза:
– Ты жив, а это – самое главное. Но постарайся впредь быть более осторожным, ладно? А то мне придется приковать тебя к себе наручниками…
– И плеткой отстегать, – добавил Сёма и улыбнулся.
В тот момент Владимир задумался над тем, откуда его сын знает про садомазохистские штучки? Неужели он интересовался этим? А если он проявлял к этой теме интерес, то, наверняка, и книги в бункере читал и смотрел трехмерное видео.
– Нет, я сделаю по-другому, – продолжала Ольга. – Я тебя просто возьму за руку, как маленького ребенка, и не буду отпускать.
– И правильно! – сказал гном. – Такой большой, а ведет себя, как мальчишка.
– Не случайно ведь ты мне в пророческом сне снился с телом ребенка и головой взрослого человека. Я тогда долго не могла понять, что к чему, но теперь мне всё ясно. Где-то в глубине души ты всё еще, как сказал Коля, мальчишка. Впрочем, именно за это я тебя и люблю. – Она притянула Владимира к себе, поцеловала в губы.
– Может, пойдём уже? Не успеем ведь! Потом меня в этом и обвините… – Гном зашагал по коридору, глядя на карту.
Вся компания дружно двинулась за ним. Ольга, как и обещала, взяла Кипяткова за руку. В тот момент Владимир вновь стал маленьким мальчиком, мысленно перенесясь в своё детство, когда мама, куда бы они ни шли, всегда брала его за руку. И рука Ольги была очень похожа на мамину – теплая, нежная. Это не отцовская лапища – большая, грубая, временами – обветренная, из которой всегда хотелось выдернуть ладонь и просто идти рядом, так как стоило лишь на мгновение замедлить шаг, и отец запросто мог вырвать руку с корнем.
– Кажется, я догадываюсь, почему мы промахиваемся и попадаем не туда, куда нужно, – заговорил гном, обращаясь к своим спутникам. – Это МФУ работает по времени Зенли, а в лабиринте время течет по-другому… Скорее всего, мы просто идем с опережением, когда нужный нам портал ещё не открылся. Мы попробуем ещё раз, и, если снова не попадем в нужное место и в нужное время, придется у кого-нибудь из туристов скачать программу-синхронизатор времени. И тогда всё будет хорошо.
– Очень на это надеюсь! – проворчал себе под нос Кипятков. Справа открылся проход, из которого ударил яркий солнечный свет, с нос ударил запах морской воды, послышался шум волн, накатывающих на берег.
– Кажись, пришли! – Коля улыбнулся и вышел из лабиринта, щурясь от яркого солнца. Однако, стоило остальным выйти наружу, гном тут же закричал: – Ложись!
Все дружно упали на песок, но ничего, вроде бы, не происходило: никаких выстрелов взрывов, предсмертных криков и прочего. Выплюнув изо рта песчинки, Владимир посмотрел по сторонам, потом на Колю.
– Что-то я ничего не вижу, – прошептал он.
Вместо ответа гном большим пальцем левой руки указал куда-то вверх.
Подняв голову, Владимир увидел боевой дрон, зависший прямо над головами лежащих ничком путников. У дрона были четыре крупнокалиберных пушки – по две с каждой стороны. Его двигатель работал бесшумно, его зеркальный корпус практически сливался с голубым небом, поэтому оставалось только догадываться, как гному удалось его заметить?
Все лежали тихо, боясь дышать и шевелиться, а дрон покружил над головами, просветил всех желто-зелеными лучами и улетел.
– Можно вставать, – Коля поднялся на ноги и принялся отряхиваться.
– А вдруг дрон снова вернется? – опершись на одно колено, Сёма напряженно смотрел по сторонам. – Нам ведь тогда…
– Пердец? – подсказала ему Аня.
– Пусть возвращается. Если бы его целью были мы, от нас уже не осталось бы ни костей, ни зубов. У него какая-то другая задача. За мной! – Коля вынул из кобуры плазмоган и стал медленно продвигаться вперед, вертя головой, на которой уже стал отрастать ёжик седых волос, из стороны в сторону. Остальные тоже осматривались и, в отличие от гнома, все заметно нервничали.
В этот раз арка лабиринта стояла на песке, между двумя пальмами. За аркой была пальмовая роща. Метрах в семидесяти от арки раскинулось море, которое ослепляло своей синевой. Белый песочек удивлял своей чистотой – не было в нем ни чинариков, ни фантиков от конфет, ни прочего мусора, который после себя обычно оставляют люди Земли.
Лицом и ладонями – частями тела, не защищенными костюмом, – Владимир ощутил, что температура воздуха не меньше тридцати градусов в тени. Захотелось раздеться догола и искупаться. Эх, жаль, что нельзя и некогда!
– Как ты думаешь, сейчас-то мы на Земле? – гном вопросительно посмотрел на Кипяткова.
– Хрен знает. Если предположить, что это – Земля, то точно не Россия, – ответил Владимир, оглядывая местность. Заметив два человеческих силуэта у кромки берега, указал на них рукой. – Надо у тех ребят спросить. Вы согласны, друзья мои?
– Согласны, – хором ответили Сёма, Ольга и Анна.
– Как будто есть другие варианты, – пробурчал Коля. Утопая по щиколотки в песке, он направился в сторону парочки на берегу. Остальные шли за ним.
По мере приближения стало очевидно, что два человеческих силуэта – мужчина и женщина с голубоватыми длинными волосами. Оба – высокие, подтянутые, одетые в белорусские национальные костюмы, с плазмометами в руках. На шее мужчины болтался рожок. Над ними летал небольшой металлический шар с торчащим из него объективом. Этакая летающая кинокамера, которая снимала всё, что происходит, не забыв запечатлеть и команду Кипяткова.
Метрах в десяти от воды лежали две большие спортивные сумки, на которых большими буквами было написано: «Belarus». Когда Кипятков их увидел, его сердце учащенно забилось от радости. Наконец-то они встретили Землян. И не каких-то там немцев или америкосов, а представителей славной Белоруссии! Пусть даже немного, но в его жилах все-таки текла белорусская кровь, и он дважды в своей жизни был в Белоруссии: один раз – в Минске, второй раз – в Бобруйске. Значит, у него получится найти общий язык с белорусами. Обязательно получится!
Женщина вошла по колени в воду, подобрав подол длинной суконной юбки, и принялась бегать туда-сюда, смеясь и поднимая фонтаны брызг. Она была босой. Её сапожки, такие же, как у Владимира и Сёмы, лежали в метре от спортивных сумок.
Мужчина в белорусском костюме и не подходящих к нему серебристых сапогах прислонил к ноге плазмомет, снял с шеи рожок и заиграл на нем. Играл он бездарно, зато громко.
Кипятков так засмотрелся на белорусов, что совсем перестал смотреть себе под ноги. В какой-то момент ноги увязли в песке, и он упал бы, не держи его за руку Ольга. Тут же над ними завис металлический шар. С тихим жужжанием сняв Владимира и его компанию, он умчался к своим хозяевам. Зависнув над ними, он снимал то морскую гладь, то их.
Тем временем в небе появились темные точки, с каждой секундой увеличивающиеся в размерах. Они приближались очень быстро, поэтому Кипятков их сначала принял за самолеты. Но, приглядевшись, он обомлел, так как это были не самолеты, а самые настоящие драконы. Драконы, каких Владимир много раз видел в художественных фильмах, на страницах книг и журналов. У них были длинные шей, длинные хвосты, и большие кожистые крылья, каждое из которых размерами не уступало самолетному крылу. Передние лапы у них были короткими, а задние – длинными. Их тела были вытянутыми и плоскими, будто драконов пропустили через валики отжима стиральной машины. Драконы парили над белорусами, медленно опускаясь всё ниже и ниже.
Отряд Кипяткова остановился шагах в семи от белорусов. Члены отряда переглядывались, не зная, что делать. У всех на языке вертелось одно: «Нужно бежать срочно валить отсюда!», но никто и слова не вымолвил, боясь привлечь к себе внимание летающих ящеров.
Из кармана жилета Коли вылетел разведчик. Он взмыл ввысь, подобно жуку и скрылся из вида. В руке гнома тут же появилась блестящая трубочка с резьбой на конце, которую он вкрутил в ствол плазмомета и отжал пару кнопок на корпусе. Трубка начала расти на глазах, превращаясьь в толстый патрубок.
Вода в море тем временем забурлила, и множество темных теней устремилось к берегу, нагоняя волны. В какой-то момент над водой стали показываться страшные зубастые морды, которые тоже принадлежали драконам, изображения которых Кипятков видел только на иллюстрациях к детским книжкам. Эти драконы были покрыты чешуёй, вдоль их длинных тел проходили высокие гребни, заканчивающиеся шипами, и у них были короткие перепончатые лапы с длинными когтями.
Взвизгнув, белоруска выскочила из воды. Почему-то в тот момент Владимир уловил в её визге нотки неописуемого восторга, будто она купила модную вещь по дешевке на распродаже или встретила лучшую подругу после долгой разлуки.
Звуки рожка резко оборвались. Для драконов это словно послужило сигналом для атаки, этакой сигнальной ракетой. Те, что парили сверху, стали складывать крылья и устремились вниз. Те, что плавали в воде, ринулись на сушу, рыча и поднимая мириады брызг своими мощными хвостами.
Гном коснулся рукой своего МФУ. Прямо перед ним на экране появились изображения нападающих водных и воздушных ящеров, заключенные в красные прямоугольники. Ни секунды не медля, Коля нажал на красный символ в нижней части экрана. Тут же из патрубка плазмомета вылетел большой плазмоид, который разделился на множество маленьких, каждый из которых полетел к своему ящеру. Со стороны это напоминало салют.
Тела ящеров стало разрывать на части. Бурлящая вода обагрилась кровью. Рядом с плавающими бесформенными тушами тут же появились плавники акул, которые сразу же устроили кровавое пиршество.
Оставшиеся в живых крылатые ящеры, маячащие на горизонте, развернулись и разлетелись в разные стороны. Темные тени под водой стали быстро удаляться прочь от берега. Владимир, Семён и их подруги облегченно выдохнули.
Белорусы развернулись. Мужчина положил в спортивную сумку плазмомет и двинулся к гному, на ходу выкрикивая матерные ругательства. Если их убрать, то говорил он следующее:
– Это что за… Кто тебя… просил это делать? Какого… ты вообще сюда приперся?.. Вот ведь…
– Извините, но я опасался за ваши жизни и за жизни моих друзей, – Коля указал рукой на своих товарищей, стоящих у него за спиной.
Белорус опешил от удивления. Несколько секунд он стоял с приоткрытым ртом, потом заговорил, но уже без мата:
– Так вы говорите по-русски?
– Нет. Мы говорим по-росски. По-русски говорит он, – Коля кивнул в сторону Кипяткова.
– Ой, простите ради Бога, – белорус приложил руку к груди, наклонив голову. – Я-то привык, что никто вокруг русского языка не знает, а потому могу материться столько, сколько душе угодно. Кстати, я – Иван. А это – моя жена Олеся.
– Очень приятно, – Коля поцеловал руку белоруске и улыбнулся. – А я – Укртшин Майдергдис Сокштумысат третий. Я – гном. Вы можете называть меня просто Коля Соколов.
– Я – Владимир – Кипятков сделал шаг вперед, пожал руку Ивану. Рука у белоруса была изящной, с длинными тонкими пальцами, но очень крепкой.
– Я – Оля!
– Я – Аня!
Представляясь, дамы присели в реверансе.
– Я – Семён, – человек-эльф не стал жать руку белорусу, ограничившись приветственным кивком головы.
– Мы путешествуем через лабиринт по разным мирам, мочим всяких тварей, снимаем это на видео, а потом продаем за золото тем, кто таких тварей никогда не видел. – поведала Олеся. – Кстати, это выгодно и очень интересно.
– Мы специально не стреляли, чтобы драконы поближе к нам подошли, – добавил Иван. – Чем рискованнее видео – тем дороже оно стоит.
Гном и Владимир с Семёном понимающе закивали головами.
– Конечно, ваше вмешательство было не по сценарию, но мы на вас зла не держим, – Олеся улыбнулась обезоруживающей улыбкой. – А вы с какой целью на Торризу прибыли?
– Да не было у нас цели попасть на Торризу, – Коля вытер салфеткой пот со лба. – Мы здесь оказались случайно, пытаясь через лабиринт попасть на Землю, в осень две тысячи пятнадцатого года. Вроде идем строго по карте, а всё время промахиваемся. У вас есть многофункционалка?
– Да, – Олеся задрала рукав белой льняной рубашки, украшенной вышивкой. На её руке было такое же МФУ, как у гнома, только его корпус был розового цвета.
– А вы можете мне скинуть синхронизатор времени? – Коля поднял вверх левую руку, демонстрируя своё многофункциональное устройство.
– Конечно.
Они вплотную приблизили свои МФУ, одновременно нажали на какие-то кнопки. В воздухе сразу же повисли два экрана, слившиеся в один. На этом экране появились изображения многофункциональных устройств – черного и розового. От розового МФУ к черному лился поток синих стрелочек. Когда загрузка была завершена, в нижней части экрана загорелся зеленый иероглиф, и экран исчез.
– Преогромнейше вам благодарен, – гном поклонился. – А то я уже думал, что мы на долгие годы застряли в этом лабиринте.
– Только в две тысячи пятнадцатый через лабиринт вы на Землю вы не попадёте, – с сожалением в голове произнесла Олеся.
– Это почему? – Брови гнома поползли вверх, правая рука потянулась к затылку, поскребла его.
– Потому, что с две тысячи тринадцатого по две тысячи восемнадцатый годы на Землю никто не ходил, и маршруты попросту закрыли. Я сама об этом не так давно узнала, когда мы с Иваном хотели побывать на Евромайдане, поснимать массовые беспорядки в Египте и в Турции, повоевать в Сирии на стороне Ассада.
– И на кой хрен я синхронизатор времени скачивал? – выпалил ном с негодованием в голосе.
– Чтобы вернуться в отправную точку, – Олеся смотрела на гнома сверху вниз, как может смотреть первая учительница на первоклашку. В уголках её рта играла добрая улыбка, а в глазах читалось: «Какой же ты глупый!»
– Спасибо, что внесли ясность, – Коля ещё раз поклонился. – Ну, ладно, нам пора!
– Да и мы пойдем, – сказал Иван, подхватывая с земли спортивные сумки. – Всего вам хорошего!
– Надеюсь, ещё увидимся, – Олеся послала команде Кипяткова воздушный поцелуй, но, так как смотрела она в этот момент на Сёму, эльф подумал, что поцелуй адресован лично ему. Он раскраснелся и заулыбался. Когда Аня дернула его за руку, его улыбка быстро погасла.
Помахав друг другу руками на прощание, путешественники во времени и в пространстве разошлись в разные стороны. Желающие попасть на Землю пошли налево, а белорусы – направо. Пройдя несколько шагов, Кипятков вдруг остановился и оглянулся. Он не знал почему, но ему очень хотелось еще раз посмотреть на белорусов, чтобы запечатлеть их в памяти, ведь не исключено, что они больше никогда не встретятся.
Иван нес сумки, пыля песком, слегка ссутулившись под их тяжестью. Олеся шла рядом с ним, виляя ягодицами. Сняв с шеи мужа рожок, явно не для того, чтобы облегчить ему ношу, она начала играть. Мелодия показалась Владимиру знакомой. Это была песня «Грай» группы «Ляпис Трубецкой». Играла Олеся лучше мужа, но было довольно-таки странно слышать произведение белорусской панк-рок-группы на чужой планете, находящейся, быть может, в десятках или сотнях миллионов световых лет от Земли. Но это было, черт побери, потрясающе! Это просто выворачивало душу Кипяткова наизнанку и разрывало в клочья, ведь он был поклонником «Ляписов». У него всегда в бардачке автомобиля лежал диск, на который он «нарезал» свои самые любимые песни группы «Ляпис Трубецкой». Владимир слушал эти песни, чаще всего, когда ехал на работу или возвращался с работы. Он мог послушать «Ляписов» находясь дома, на даче, когда плохое настроение и когда – хорошее. В общем, всегда. Для него это была музыка на все случаи жизни и бальзам для сердца. Музыка, которая лечила душевные раны, песни, которые были написаны для него и некоторые – про него. И он очень переживал, когда 31 августа 2014 года на официальном сайте группы было заявлено о прекращении существования коллектива, который просуществовал 24 года. Но, как говорится, нет худа без добра. Вместо группы «Ляпис Трубецкой» появилось два новых проекта: проект «Trubetskoy» и «Brutto». Творчество этих групп Владимиру тоже нравилось, но Владимир сомневался, что эти коллективы смогут по популярности переплюнуть «Ляписа». А потому, слушая мелодию «Грай», разливающуюся над морем и над пляжем, Кипятков дал себе слово, что, если когда-нибудь ему представится возможность путешествовать во времени, пусть даже через тот же лабиринт, он непременно посетит концерт «Ляписов». Он даже определился с временным интервалом, в который хотел бы попасть. Это будут годы с 2007-го по 2014-й, когда вышли самые удачные альбомы группы «Ляпис Трубецкой»: «Капитал», « Manifest», «Культпросвет», «Весёлые картинки», «Рабкор» и, конечно же, «Матрёшка».
Разумеется, это были только мечты, но, как знать, вдруг они сбудутся? Ведь сама жизнь показала, что нет ничего невозможного.
«…Грай! Шукай! У снах юнацтва свае мары!
Грай! Гукай! Вясны зяленай цёплай чары!
Грай! Спявай! Дружна песні райскай волі!
Грай! Грай! Гані быкоў – вярнецца доля!..»
– Ты хотел бы здесь жить? – спросила Ольга, оторвав Владимира от мечтаний и вернув к действительности. Легким движением руки она откинула волосы со лба, отчего стала ещё прекраснее. Владимир какое-то время молчал, любуясь её красотой, потом выпалил:
– Нет, нет и нет!
– А со мной? – она капризно надула губки.
– На Земле нам обоим будет жить безопаснее. Вон, смотри! – он указал рукой на большую воронку в песке, из которой безуспешно пытался выбраться полуметровый жук. Он почти добирался до верха, но всегда скатывался вниз. В какой-то момент у него почти получилось выбраться, но со дна воронки вдруг поднялись две большие клешни, покрытые роговыми наростами. Схватив жука, они потянули его вниз. Раздался хруст ломаемого панциря, и жук скрылся из вида.
– Ничего страшного, – Оля пожала плечами. – В природе всегда так.
– А там видишь? – он сделал взмах рукой в сторону пальмовой рощи, через которую, лавируя между пальмовыми стволами, бежал раптор, покрытый перьями. Он был метра три в длину и весил, судя по внешнему виду, не более 70 килограммов. В памяти Кипяткова, откуда-то из школьной программы или из журналов, которые он просматривал, летя в самолетах или скучая в ожидании своей очереди в автосервисах, всплыло название этого ящера – дейноних. Дейноних издавал каркающие звуки, постоянно оглядываясь и нервно тряся своими передними конечностями, похожими на недоразвитые крылья. И ему было, отчего нервно каркать и трястись, ведь за ним бежала стая других рапторов – черных, без перьев, с красными гребнями на головах и желтыми полосами на боках. Хотя каждый из них был в полтора раза меньше дейнониха, их было очень много, и все они были очень голодными и злыми. Они буквально наступали на пятки дейнониху, щелкая челюстями.
Постоянно оглядываясь назад, дейноних не заметил двух цветастых рапторов, прячущихся за пальмами. Они были крупнее и явно умнее своих сородичей. Когда же, гонимый сворой мелких рапторов, дейноних пробегал мимо них, они кинулись ему наперерез. Один из них бросился дейнониху под ноги, сбив его, а второй вцепился в шею. Тут же подскочили остальные рапторы, и однородная масса их тел закрыла дейнониха от глаз Кипяткова. Его предсмертный каркающий хрип захлебнулся, едва вырвавшись из груди. Были слышны только звуки раздираемой плоти и громкое чавканье.
С верхушек пальм совалась стая крылатых созданий, похожих на ворон. Покружив над местом пиршества рапторов, стая разделилась на мелкие группы и разлетелась в разные стороны. Только вот не было слышно никакого тревожного карканья. Когда несколько существ, ошибочно принятых Кипятковым за ворон, пронеслось над его головой, он понял, что это и не вороны вовсе, и даже не птицы. Это были археоптериксы. Правда, выглядели они немного не так, как их изображали в школьных учебниках, но все равно Владимир узнал этих тварей, занимаюших промежуточное положение между пресмыкающимися и птицами.
А ведь Владимир с детства терпеть не мог представителей класса пресмыкающихся: черепах, крокодилов, ящериц, змей. И для него не было ничего хуже, чем видеть пресмыкающееся, у которого есть крылья, которое парит прямо над головой, и не знаешь, чего можно ожидать от этой твари с микроскопическим мозгом.
Как назло, один из археоптериксов – самый упитанный из стаи – то ли специально, то ли не рассчитал траекторию полета, пролетел так низко, что чуть не задел Кипяткова своей когтистой конечностью, внешне сильно напоминающей крыло. Владимир, конечно, успел пригнуться, но ощутил поток воздуха, пробежавший по бритой макушке. Глядя вслед улетающему археоптериксу, он не сдержался и от души выругался. Впрочем, археоптериксу, похоже, плевать было на его бранные слова. Он даже не оглянулся. Покружив немного, археоптерикс затерялся в листве пальм и гигантских папоротников.
– Ну, так как? – Оля сжала руку Владимира и хитро прищурилась, вглядываясь в его лицо.
Кипятков украдкой глянул на Сёму. Тот что-то шептал на ушко Ане, которая тихо хихикала.
– Мой ответ – нет! Терпеть не могу ящериц!
– Это потому, что земные женщины их просто готовить не умеют! – Ольга закатилась звонким смехом.
Владимир ничего на это не ответил, лишь болезненно сморщился, представив ящерицу вареную, ящерицу жареную, филе мяса ящерицы и фарш из ящерицы. Но перед готовкой её ещё нужно разделать, а это значит, что нужно прикасаться к ней руками, ворочая её на разделочной доске. А вдруг в момент разделки тушки у неё ещё подергиваются лапки или сокращаются мышцы хвоста? Ужас!
Погруженный в мысли о «противных ящерицах», Кипятков не заметил, как снова оказался в лабиринте, где его отряд чуть ли не лбами столкнулся с людьми-грибами. Их головы по форме напоминал шляпки шампиньонов, на их бесформенных телах совсем не было одежды, но на толстом запястье каждого из них красовалось МФУ. Они шли медленно, покачиваясь из стороны в сторону, как пьяные. Едва они вышли на солнце и ступили на теплый песок Торризы, вход в тоннель закрылся.
– Кажись, ящеры сегодня будут есть мясо с грибами, – с усмешкой сказал Кипятков, глядя на то место, где только что был проход.
– Ты не знаешь грибоподобных. – Над гномом повисла карта лабиринта. Путь назад почему-то был коротким, был только один поворот, а дальше – прямо. – Страшнее их только медузоподобные гуманоиды. Тех тоже трудно убить, но они способны высосать из тебя все внутренности.
Спорить с гномом Владимир не стал, так как совсем ничего не знал ни о тех, ни о других.
– Слушай, а нам… – Кипятков замолчал, увидев два силуэта, внезапно возникших перед гномом и перегородивших коридор. Это были двое мужчин: один лет тридцати, второй – лет пятидесяти. Глядя на них, Кипятков сразу вспомнил фильм про с людей в черном. Оба были высокие, в одинаковых черных костюмах, в одинаковых солнцезащитных очках. Даже волосы у них были одного цвета (цвет гудрона), и прически у них были одинаковые, зализанные то ли желе для укладки, то ли гелем. Они даже чертами лица были похожи.
«Ну, настоящие педики, – глядя на них, подумал Кипятков. – Всем педикам педики!»
Владимиру не только не понравилось то, что они походили на тех, кого он на Земле недолюбливал, но и то, что у старшего педика совсем не было седых волос, хотя на висках они должны были быть заметны. Дряблые подбородки «педиков без велосипедиков» были девственно гладкими, как у мальчиков, словно на них никогда не росли ни усы, ни борода.
Кто они такие? Роботы? Это предстояло выяснить. Владимир оглядел лица своих друзей, похоже, все были в состоянии замешательства и не знали, что делать.
Пятидесятилетний тип в костюме снял очки, убрал их в нагрудный карман пиджака. Посмотрев на него, тридцатилетний человек в черном сделал то же самое. Лица их растянулись в добродушных улыбках. Зубы – белые и ровные, словно они вставляли их у одного ортопеда.