Книга Аркарка. Повесть

3. Два гонца

Его величество король Аксии Рочилд Х Осторожный сегодня проснулся очень поздно. Сквозь дубовые ставни окон давно светило весеннее солнце и слышалось пение птиц. День был в разгаре, а значит, следовало вставать и править на благо страны.

В опочивальне задрапированной элманскими зелёными тканями, среди паутины кружевного белья стояла, похожая на золочёную ладью, большая королевская кровать. Опираясь на шесть когтистых лап, она плыла среди бело-зелёной пены тончайших занских лент, купленных за очень высокие столбики серебряных монет. На кровати помимо Рочилда лежала голая фаворитка короля – младшая из фоонских графинь и тётка Аркарка, недавно приехавшая в Витархем из холодного Фоона. Женщина проехала верхом около семисот пятидесяти вёрст, чтобы попасть на аудиенцию, но, оказавшись в непосредственной близости к королю, так и не решила через него свой вопрос относительно имущества на спорной территории. Речь шла о такой малости как подлежащая вырубке берёзовая роща на самом краю графства. Соседский барон из Северного Тангира не постеснялся первым послать туда лесорубов, чем вызвал в Шваце праведный гнев. В столице молодая графиня потратила много денег и целый месяц добивалась того, чтобы король стал на её сторону, но Тангир значил для Рочилда куда больше и, рассуждал он, если древесный уголь понадобился барону для последующей передачи в Гигрид, то так тому и быть. Не заручившись поддержкой монарха, уязвлённая женщина пошла на крайние меры и сейчас спокойно сопела на мягких подушках. Ревности супруги Рочилд ни в коем разе не боялся. Королева давно спала в другой спальне. Последние года её величество вовсе не интересовало, как ненаглядный супруг проводит весенние ночи – она никогда не любила Рочилда, и даже появление наследника ничего не изменило в её чувствах.

Король потянулся и, распахнув прозрачный балдахин, с зеванием слез с ложа. Рочилд Х был доволен собой и королевством. Мир с Ксеброксом, прочный союз с даклами, долгая дружба с саргами и растущая добыча глисебра не оставляли в этом никаких сомнений. Страна богатела и королевский двор вместе с ней. Аксия успешно торговала, число подданных неуклонно росло, и последние года в королевстве собирали неплохой урожай пшеницы. Торговые и дипломатические связи с жёлтой страной укреплялись и развивались. Правда короля и придворных советников несколько беспокоила мощь и быстроходность занского флота, однако опасность вторжения представлялась настолько же маловероятной, как и рождение двухголового телёнка. Здесь больше нужно было опасаться ксебам. Огромные водные просторы Зелёного океана самим своим существованием препятствовали завоевательным мыслям тех занских полководцев, которые вознамерились бы укусить Аксию, а уж перебросить жёлтую армию по суше через Колючие горы и пустыни представлялось вообще безумством.

С Даклицией и Саргией прочные отношения длились давно и даже некоторые их вожди уже приняли беловерье, пока, правда, только номинально, но тем не менее. Ну и наконец, отвратительный Птичий Нос, кажется, признал Аксию в качестве богатого и могущественного соседа, хотя Кседд значительно укрепился за счёт прошлогоднего захвата Рокса и объединения с княжеством Гота. Немного неприятными факторами продолжали оставаться сваркитские пираты, грабящие купцов и рыбаков, да степные кочевники, но последние виделось Рочилду мелкими брызгами, не долетавшими даже до кончика хвоста королевской лошади.

Рочилд Х поднял с пушистого ковра колокольчик и несколько раз потряс им в воздухе. Прошёлся по спальне. Остановившись перед висевшей на стене огромной белой шкурой, он очередной раз удивился, каких сильных хищников добывают сваркиты где-то далеко на севере Ферры, на краю Ледяной земли. Шкура белого медведя занимала половину стены спальни и казалась сделанной из самого снега. Этот подарок он получил в 5612 году от ксеброкского посла князя Муунга Гутунского вместе с предложением заключить мирный договор. В нескольких местах шкуру успела поточить моль.

Единственная дубовая дверь отворилась, и в опочивальню забежали два пажа вместе с согнутым постельничим. Они коротко, но громко поприветствовали короля. Рочилд бросил старику колокольчик, а мальчики взяли короля за руки и вывели в соседнюю комнату. Там его на коленях дожидался стряпчий, удерживая на вытянутых руках отделанную золотом до пят шёлковую тунику. Пока короля водили в уборную, опускали в большую бочку с подогретой водой, а после долго и навязчиво одевали, он невнимательно слушал о городских событиях, мысленно спрашивая себя, мясо какой именно дичи ему подадут сегодня на завтрак. Здоровых зубов у тридцатисемилетнего короля оставалось мало, впрочем, как и волос на голове.

– А что же? Её величество не будет с нами вкушать? – спросил Рочилд, поднимая вверх руки в момент, когда оружейный паж пытался надеть на него глисебровую кольчугу из мелких двойных колец.

– Королева изволила сообщить, что ей болит голова, и она сегодня не покинет женскую половину замка.

– Как жаль, как жаль, – с улыбкой проговорил король и добавил: – Где принц Альд?

– Ваше величество, он ждёт вас в трапезной вместе со всеми, – ответил стряпчий. – Изволите выслушать, что происходит в королевстве и у соседей?

С неудовольствием король взмахнул рукой в воздухе, слегка уколовшись об украшение короткого плаща. Он присел на низкий сундучок, покрытый нежнейшим аксийским полотном, вытянул ноги для того, чтобы на них надели красные бархатные штаны и шитые с бисером мягкие башмаки.

Неопределённый взмах королевской руки советник принял за согласие и зачитал с пластины последние известия: о нападении галеры сваркитов на рыбачьи плоты у Каменного клюва в Тамае, о желании графа Лэ жениться на одной ксебской баронессе, о голодающих крестьянах Фоона и, наконец, о разбойниках Кинскгридского леса. Последняя новость заинтересовала Рочилда больше всего. После прошлогоднего указа повышающего вдвое налог на говядину и шкуры, кинские крестьяне словно превратились в безумцев: стали убегать в леса, резать скот и даже убивать сборщиков податей. Самым странным здесь являлось то, что королевской воле сопротивлялись только деревни расположенные вдоль границы по берегу Кона, сообщал кинский князь в письме королю. Бунтующих крестьян Рочилд сначала презирал и стриг налог с их хозяйств до тех пор, пока недавно они не разорвали надвое княжеского сборщика налогов, привязав за ноги к двум согнутым берёзам по дороге на Бирче. Узнав о происшедшем, король направил в Кинск конную группу под командованием опытного рыцаря. Случилось это вчера.

Выждав, когда его тело облачат в богатые и блестящие наряды, Рочилд Х принял на голову зубчатую корону и в сопровождении пажей вышел из одевальной в замковый коридор, охраняемый рослыми гвардейцами в кожаных доспехах и красно-синих плащах. Здесь монарха ожидали Первый и Тайный советник, оба в графском титуле. Они почтительно поклонились и заискивающе поинтересовались здравием короля. Рочилд поморщился. Советников, доставшихся ему от отца, он не любил. Старики-графы являлись компетентными каждый в своей области и часто отвлекали его государственными заботами от приятного времяпрепровождения в виде охоты и пиров. Вот и сейчас один из них настойчиво пытался убедить короля в целесообразности замены непопулярного в Кинске коровьего налога похожим охотничьим.

– Ваше величество, поймите, что тем самым мы попробуем приручить беглых холопов и заимеем от них больше выгоды, чем просто повесим их вдоль дорог. Позвольте мне рассчитать, сколько оленьих туш и медвежьих шкур Аксия получит за год в таком случае?

– Кстати, граф, сколько этих разбойников? – поинтересовался король, гордо шествуя по коридору в направлении трапезной.

– Князь Салмаре докладывал нам о десятке южных деревень. Около пятисот крестьянских душ, – сообщил Первый советник короля.

– Почему только южных? – задал король резонный вопрос. – И почему мы вчера послали только одного рыцаря?

– Ваше величество, поверите ли, но в ксебском Бо крестьяне вообще не отдают дворянам скот! – ответил Тайный советник. – А рыцарь с группой нужен Салмаре только для охраны дороги на Витархем. У князя самого достаточно солдат, чтобы самому разобраться с разбойниками.

– Не отдают скот?! А что отдают?

– Зерновую подать и каменные работы по возведению мостов и стен.

– Любопытно, но продолжим за трапезой! – провозгласил Рочилд и перед входом в зал постарался придать своему лицу гордое и самоуверенное выражение лица.

Король Аксии часто потчевал гостей в витархемском замке. За роскошной трапезой, продолжающейся порой до ночи, обсуждалось большинство государственных дел. В таких совещаниях всегда принимали участие, как тайные советники, так и многочисленные явные. Сегодняшний день обещал отсутствие срочных дел, судов и аудиенций и Рочилд предвкушал после завтрака весёлую охоту на лесных быков с последующей дегустацией новых сортов вина. Под высокопарные возгласы «Слава королю!», он торжественно прошёл в большой и полутёмный зал, увешенный оружием и рогами диких копытных. У каждой входной двери в трапезную стояло по два гвардейца-мечника и после церемонии приветствия они пропустили знать к накрытым столам. Король сел во главе сдвинутых столов на могучий резной стул, вытесанный из целого комля дуба. На спинке древнего стула виднелись, украшенные серебром гербовые изображения совы, якоря и пера, расположенные треугольником. По правую руку короля разместился пятилетний принц Альд, а по левую находилось место королевы. За столом монарха в обычные дни собиралось много придворных, а в праздники ещё больше, вплоть до полного заполнения зала. Лишь на одной стене трапезного зала имелся ряд узких окон, скорее похожих на бойницы, через которые можно было обозревать часть города, одно из предместий и возвышающийся над ним блестящий купол Белого монастыря. Иногда король давал пиры и в Золотом тронном зале, но там сейчас шли восстановительные работы после пожара, вспыхнувшего от занских праздничных свечей. Выложенный из сурового природного камня большой камин был растоплен так, что, казалось, в него заглянуло само лето. Сейчас с вертела капал жир лесного вепря и шипел на пушистой золе, сообщая запахом всем собравшимся, что пир вот-вот начнётся. Среди царившей тишины паж нараспев сообщил:

– Да здравствует Рочилд Десятый – солнце Аксийского королевства!

После этого все гости сели, а виночерпий, предварительно попробовав сам, налил королю в золотой кубок тёмно-рубиновый напиток. Помимо разного рода титулованных дворян за столом также находились: полководец Атирп – князь королевской крови, Первосвященник Визирдан, казначей, конюший, граф Викрес – господин столичной земли Хеммзем, а также архивариус Вальт Комр. Сейчас друг Аркарка уставился на рисунок скатерти и думал над своими ответами на возможные вопросы короля, которые тот может задать, если не опьянеет раньше времени и вспомнит о делах. Предпосылки для какого-либо беспокойства у архивариуса отсутствовали, ввиду аккуратного и честного ведения дел, в отличие от некоторых знатных особ, сидящих с ним рядом. Золото в казну Аксии, благодаря тангирским кузнецам, последние три года текло рекой, и Рочилд обычно не обращал внимания на ежегодно растущие расходы придворных на охоту, забавы, платья и дома терпимости.

После третьего кубка подряд Рочилд значительно развеселился. Он приказал подать жареного кабана на стол и первым вонзил в него кинжал. Тут же позвали музыкантов. Но как только они начали щипать струны, дудеть и стучать по барабанам командир дневной стражи сообщил, что из Фоона прибыл гонец со срочным посланием для короля. Крякнув от неудовольствия, король кивнул стольнику, чтобы тот занялся разделкой мяса и приказал впустить посланника. Через весь трапезный зал, наполненный музыкой, непринуждённой беседой и вкусными запахами, мимо всех придворных к королевскому столу приблизился молодой гонец и застыл перед Рочилдом, прижав к сердцу правую руку и преклонив колено. Растрёпанный и взъерошенный как воробей, в пыльном дорожном плаще гонец, судя по одежде оруженосец, попросил его величество позволения говорить. Придворная знать прервала беседы и с любопытством уставилась на юношу. Рочилд небрежно взмахнул рукавом туники, давая согласие выслушать.

– Бунт, ваше величество! Фоон в огне! Крестьяне сожгли Швац! – звонко проговорил гонец и замер, уставившись в пол.

– Кто сжёг? – не сразу разобрался король, но побледнел, услышав смех принца Альда.

– Холопы, ваше величество! Они подняли руку на одну из графинь и убили солдат из её свиты. А потом освободили рабов, разграбили рынок и подожгли Швац.

Далее сбежавший от народного гнева оруженосец сообщил королю и придворным как фоонские крестьяне, доведённые голодом и издёвками до отчаяния, прямо на рынке напали на кавалькаду графини. Оказалось, что бунт холопов, во главе которых стал какой-то силач Бун, развлекавший чернь на рынке поднятием брёвен и камней, вызвало наглое поведение охранника старшей графини. Дерзкий солдат, насмехаясь, предложил силачу есть на обед больше пшеничной каши, и швырнул в лицо горсть меди. В ответ Бун повалил лошадь обидчика на землю вместе с всадником, а помощник силача кинул в охрану нож. Разозлённые солдаты быстро поймали метавшего и вознамерились сразу отрубить ему голову, но силач, схватив два кузнечных молота, атаковал их и призвал крестьян к убийствам. Поскольку дело происходило на деревенском рынке, Буна поддержали голодные холопы и все вместе они подняли на вилы барона и солдат графини, сопровождающих её на прогулке. Ему – баронскому оруженосцу вместе с графиней удалось скрыться верхом. Со слезой молодой гонец поведал королю и придворным про погибшего хозяина и попросил короля силой подавить бунт.

– Почему ты не спас тело своего господина? – после некоторого молчания спросил Атирп.

– Я и барон не были вооружены, ваше высочество, так как ехали на прогулку. Мы хотели только один раз проехать с графиней на лошадях вокруг Шваца. Из всех нас только охрана графини имела мечи.

– Неслыханная дерзость! Какой вздор! Вы обязаны носить кинжалы! Что дальше?

– Дальше я помог старшей графине добраться до Шваца и предупредить слуг, но через некоторое время разъярённая толпа мужиков с топорами и факелами побежала на имение со стороны сада. Мне, графу Хенцу и двум сёстрам удалось вывести из конюшни несколько лошадей и повозку. Затем мы немедленно отправились в Северный Тангир, памятуя, что его милость держит там отряд метких лучников. После утомительной скачки с вершины холма мы видели над Швацем густой чёрный дым. Холопы наверняка убили оставшихся слуг и выпустили графских рабов, ваше величество.

Со стороны сидящих за столом дворян, послышался нарастающий ропот и возгласы возмущения, постепенно переходящие в громкие реплики. Они требовали неумолимого возмездия, говорили о необходимости немедленной поимки всех бунтовщиков и их скорейшей казни. Из галдящей придворной толпы молчали только Первый советник, Первосвященник и архивариус. Король в растерянности пытался сообразить, что ему делать в данной ситуации и озирался по сторонам, ища подсказки. Его разум, наполовину затуманенный гранатовым вином, с трудом подыскивал нужные слова, но всё-таки он коротко сообщил, что холопов следует немедля повесить. Знать подхватила эти слова, а великий князь Атирп предложил королю послать в Фоон несколько отрядов на усмирение бунтующих крестьян. Соглашаясь с предложением своего полководца, Рочилд капризно добавил:

– Голову холопа Буна я хочу видеть в Витархеме к празднику Превращения Грёнрика!

– Виват, королю Рочилду! Да здравствует солнце аксийского королевства! – подхватил паж.

После того как полководец и Первый советник увели гонца из трапезной, пиршество возобновилось с новой силой под оживлённые и горячие разговоры. Обслуживающие трапезу стольники вновь наполнили кубки. Крестьянские войны и раньше вспыхивали в Аксии, но такая вопиющая наглость как вооружённое нападение на дворян, прогуливающихся верхом среди бела дня, являлась неслыханной редкостью.

Вальт Комр – седовласый королевский архивариус помнил, что ему говорил мечник Аркарк о крестьянах: как лес состоит из деревьев, так и Аксия состоит из крестьян, и если не станет деревьев, то погибнут и птицы, живущие на их ветвях. Кстати, он должен сообщить книгочею о беде, в которую попали его дядька Хенц Фоонский с графинями. Этот Хенц имел в Аксии определённую известность своими размышлениями. Недавно он выпустил глисебровый трактат «О вертикальном устроении общественном», горячо одобренный многими аксийскими епископами. Ещё архивариус знал, что войны с крестьянами подобны борьбе с шершнями путём поджога пасеки, и всегда заканчивались плохо для всех участников и не приносили никому победы. Поданное к столу блюдо с жареными куропатками напомнило ему одну просьбу Аркарка, и он прервал разговор сидевшего рядом с ним графа Викреса и рассуждавшего с умным видом о способах казни.

– Я слышал, ваше сиятельство, что в Хеммземе появились новые ксебские книги?

– Да, Вальт, мои купцы привезли из Никса два алхимических тома на пергаменте.

– Весьма любопытно! Пробовали перевести? – аккуратно поинтересовался Вальт Комр.

– Честно говоря, нет! Ведь я ничего не понимаю в алхимии, и никто из моих слуг не знает ксебского языка, клянусь Бриёгом.

– Одолжите мне, граф, сии книги на месяц и я сообщу вам, о чём там говорят алхимики Никса. Потом вы сможете продать их кому-нибудь в Гигриде!

– Какая замечательная мысль, Вальт! А нужно ли показывать трактаты Визирдану на предмет отсутствия хулы на Духов? Нет? Не стоит? Я тоже так считаю, Вальт. Пришлите вечером слуг и подвиньте мне, пожалуйста, вот то блюдо. Так о чём это вы, советник? Ах да! О пытках…

Не успели король и приближённые полностью погрузиться в жирный и пьяный обед, как стража опять доложила о прибытии гонца. Теперь из Кинска. Король с досады швырнул свой кубок на пол и отправил принца вместе с одной из первых княгинь на женскую половину замка. Придворные опять притихли, а в трапезный зал незаметно вернулись советник и Атирп. Смолкли музыканты, и слуги застыли в ожидании новых приказов.

На сей раз гонцом оказалась особа княжеского рода. По гербу с изображением оленя над половинкой луны и молодому лицу все присутствующие узнали в посланнике единственного сына князя Салмаре и приготовились слушать. В тяжёлых сапогах со шпорами, затянутый по самое горло в хорошо выделанную кожу, белокурый юноша приблизился к Рочилду, стал на колено и молчал, положа к сердцу руку в перчатке. Другой рукой он удерживал шляпу с орлиным пером, а его длинный двуручный меч при этом касался ножнами каменного узорчатого пола трапезной. От Кинскгрида до столицы вела прямая и хорошая дорога, поэтому молодой князь, следуя в Витархем, загнал только двух лошадей. Конечно, вид у гонца оставлял желать лучшего. Плащ был весь в дорожной пыли, сапоги в глине и многие догадались, что в Кинске произошло что-то из ряда вон выходящее. Заплетающимся языком король велел говорить. Слегка ослабив драгоценный пояс, Рочилд испытывал неудобство в животе от вина и тягость от короны на голове. Выдержав лёгкую паузу, посланец из южного княжества сказал:

– Ваше величество, по настоянию моего отца князя Салмаре Кинского я прибыл в Витархем с весьма важным известием, которое имеет для всего королевства совершенно особое значение!

– Продолжайте, князь. Атирп, вы здесь? Первый советник? Мы слушаем вас, да.

– Ваше величество, новости настолько важные, что отец приказал мне сообщить их только вашему ближнему кругу.

– Прикажите удалиться придворным, – посоветовал Атирп, наклоняясь к уху короля.

– Все вон! – крикнул Рочилд и поднялся с дубового трона, чувствуя неладное.

– Остаются Атирп и советники, – прошептал старый граф в другое ухо и король это повторил.

Знать бросила разочарованные взгляды на богатый стол с полными кувшинами и изысканными блюдами и начала выходить из-за столов. Придворные покидали трапезный зал, шепотом переговариваясь о возможном конфликте Салмаре с торговцами Унтара или его очередной ссоре с графом Лэ. Вальт Комр немного замешкался и постарался выйти из зала последним, чтобы хоть краем уха услышать начало разговора, но ничего не услышал. Командир дневной стражи выгнал из зала гвардейцев, а сам, выйдя следом за архивариусом, плотно закрыл за собой тяжёлую дверь в трапезную и даже отошёл от неё на несколько шагов. В зале осталось пять человек.

– Война, государь! – опустив низко голову, коротко сообщил знатный гонец.

Рочилд опешил при этих словах и сел обратно на высокий стул, ничего не понимая. Атирп нахмурился. У него забегали глаза, а советники жестами попросили молодого князя продолжать.

– Ваше величество, отец приказал мне в точности сообщить вам, что произошло с ним на берегу Кона в пятый день прошлой десятницы. Выслушайте меня и, во имя Бриёга, готовьте войска!

В ходе рассказа молодой князь поведал королю и придворным, как началась война. Случилось это на берегу Кона, вдоль которого проходила дорога, связывающая Кинск и графство Элм. В тот день Салмаре-старший возвращался со свитой от графа Лэ в прекраснейшем расположении духа, так как ему удалось договориться с соседом о продаже тому одного охотничьего угодья с озером посередине. Но на полпути к Кинскгриду его небольшая группа напоролась на конных лучников под вымпелами Готы и Ксеброкса, переправляющихся через брод на аксийскую сторону. Между противниками находился большой луг, но численность ксебского авангарда Салмаре оценил приблизительно в три отряда.

Вместо того чтобы безрассудно завязывать бой против вторгшихся чужаков, князь направил к ним на переговоры одного из своих рыцарей с целью получить хоть какие-нибудь сведения относительно маршрута и действий ксебов, так как всем было известно о мирном договоре 5612-го года. Рыцарь дважды пересёк луг и рассказал по возвращении, что видел на том берегу тысячи солдат. Довелось ему перекинуться словами с одним бароном из Бо – ближайшего к реке ксебского города, который уведомил его о разрыве отношений между королевствами. Также барон сообщил, что Ксеброкс с сегодняшнего дня объявляет Аксии войну ввиду убийства Гдаха из Никса и в завершение посоветовал Салмаре стать вассалом Кседда или просить Бриёга о том, чтобы не попасть в плен. Рыцаря отпустили, и он в точности передал князю содержание разговора. И ещё добавил, что перед ним находился только авангард вражеского войска и за гутунскими конными лучниками с эмблемой красного волка на золоте, следует большая армия – он лично видел на противоположном берегу большую массу пехоты и метательные машины. Салмаре не решился тогда ввязываться в бой, имея под рукой всего десять человек, и в срочном порядке двинулся в Кинскгрид, где стал собирать ополчение, вооружать слуг и укреплять замок. Молодой гонец ещё добавил, что отец распорядился посадить княгиню и других женщин в повозки и отправить их в Витархем.

Король Рочилд невнимательно слушал гонца, однако спросил:

– Где ксебский посол?

– Посла целую десятницу не могут найти.

– Атирп, сколько у нас солдат? – поинтересовался король. – И почему этот Птичий Нос не соблюдает мирный договор? Он же сам его подписал!

Королевский полководец, известный на всю страну своими успешными походами против кочевников Восточной Тории и победой над сваркитским десантом, на мгновение задумался и тут же ответил:

– Ваше величество, договор подписывал Кседд – один из ксебских князей, но не глава объединённого королевства. Я уже обращал ваше внимание на это обстоятельство. Сейчас мы можем выставить против него не более трёх хоругвей: Витархемскую, Тангирскую и Элманскую.

– А что нам предоставят Тамай, Токин и Фоон? – поинтересовался у Атирпа Первый советник.

– Думаю, что все вместе они соберут нам ещё одну хоругвь, но это займёт очень много времени, особенно в графстве Фоон, – ответил полководец. – Ещё не помешает позвать саргов и попросить царя даклов Унрека выставить конницу.

Рочилд Десятый хрипло рассмеялся. Эффект гранатового вина ещё не улетучился, чтобы оценить опасность предстоящей войны по достоинству:

– Вы глупец, Атирп! Зачем нам варвары? У нас не хватит для них сена!

– Ваше величество, Кседд – опасный противник. Вспомните, с каким трудом нам удалось три года назад прижать его к Кону. Тогда погибло несколько тысяч наших людей.

– Ладно-ладно, пусть будут варвары! Только не кормите их перед сражением, ха-ха!

– Ваше высочество, а как же хоругвь самого Салмаре? – спросил Тайный советник. – У него сильная пехота.

– Боюсь, граф, она уже разбита, – холодно предположил полководец.

– Прекратите, Атирп! Я приказываю вам не паниковать! К паникёрам придут палачи, – самоуверенно крикнул Рочилд. – Готовьте войска, а чуть позже мы объявим народу.

– Правильное решение, ваше величество! – прокомментировал Тайный советник.

– Прежде всего, следует разослать гонцов, ваше величество. Я сейчас же начну сбор главной хоругви к походу, но мне потребуется много денег. Необходимо в кратчайший срок пополнить состав пеших отрядов, организовать крупный обоз и реквизировать коней. Через три дня мы выступаем на юг, однако для соединения всех войск вместе потребуется около месяца.

– Немедля приступайте, Атирп! – приказал король.

– Ваше величество, а что делать мне и моему отцу, который прямо сейчас готовится в родовом замке встретить врага? – спросил Салмаре-младший, внимательно выслушав весь разговор.

– Возвращайтесь в Кинскгрид! – ответил король. – Здесь вы не нужны.

– Каким войском располагает Кседд? Что говорят наши шпионы, ваше высочество? – спросил Первый советник у полководца, прикидывая, сколько дней Салмаре сможет держать осаду.

– У него несколько легионов по пять-шесть тысяч копий в каждом. Кроме того, после объединения с Готой, Птичий Нос через Муунга восстановил отношения с Унтаром. И теперь за мешок золота он может купить всех сваркитов, способных держать меч, – сообщил аксийский полководец собравшимся и добавил: – У ксебов больше солдат, чем у нас. Кроме того они, видимо, хорошо подготовились к войне.

– Каковы будут наши действия в Кинске, ваше высочество? – уточнил Салмаре.

– Боюсь, что Кинскгрид нам всё равно не удержать. Возвращайтесь к отцу и уговорите его отступить к Бирче! – Атирп взял всю ответственность за события на свои плечи. – У тамошнего барона отличный новый замок, построенный занским зодчим. Пусть ваш отец заберёт самое ценное, прежде всего, людей и лошадей, и присоединится к барону. Оставьте в родовом замке две группы лучников, чтобы они задержали Кседда на пару дней и ждите наши хоругви.

– Слышали, что сказал Атирп? Ступайте! – король отпустил гонца и продолжил совет.