– Если предположить, что это была не виртуальная реальность, а мы оставили дорогостоящую, секретную технику на поле боя, то это нормально – увести её в безопасное место, – подхватил идею Олег.
– Тогда получается, что под гусеницы кидались настоящие дети??? – снова зарыдала Дина, закрыв ладонями лицо. Максим обнял её успокаивая.
– Ты же сразу остановилась, никто ведь не пострадал! – слова утешения слабо действовали на Дину.
– Да! Но я ведь стреляла в живых людей!!! – чуть ли не кричала девушка, – Ты понимаешь? В живых людей!!!
– Понимаю, – тихо ответил Максим, – Не кричи, нас могут услышать! Если это и были люди, то с оружием в руках и стреляли в нас, если бы мы были в танках – это были террористы.
– Откуда ты знаешь, кто это был? – плакала Дина, – Нам никто ничего не объяснял, не говорил…
– Максим прав, – раздался знакомый голос, и все обернулись на входящего, – Это были террористы.
Ребята были ошеломлены неожиданным появлением полковника и тупо уставились на него.
– Угостите босса коктейлем – разговор предстоит долгим.
Олег пододвинул свой второй бокал пива:
– Могу предложить только это. Здесь не делают коктейлей.
– Пойдёт.
– Как вы могли? – закричала Дина, – Как вы могли заставить нас стрелять в живых людей?
– Если вы помните, на первой нашей встрече с каждым из вас я обещал вам, что буду использовать вас в тёмную, – спокойно начал полковник, – Такая специфика нашей работы. Не всегда я могу ставить вас в известность и разглашать детали операции. В данном случае, операция была вдвойне секретной. Никто не ожидал, что вы будете такими наблюдательными и подозрительными. Впрочем, легенда с искусственным интеллектом оказалась не очень состоятельной. Да и разведка сплоховала – не доложила, что Аль-Каида так быстро поменяет тактику против нашего нового оружия и выпустит мирных жителей в виде щита.
– Я видел, как наши союзники уничтожали цели без разбора, – заявил Максим, – Кстати, кто это был? Наш спецназ?
– Нет. Это был спецназ дружественной страны. Их методы борьбы мы не разделяем, но приходится мириться – они на своей земле. Все наши попытки убедить их не воевать с безоружными людьми оказались тщетными. Они считают, что уговорами ничего не решить, что террористы коварны и хитры, включая детей и женщин. Восток – дело тонкое.
– Так зачем тогда мы там? – спросил Олег, – Пусть бы и воевали друг с другом.
– Так в начале и было. Но местные регулярные войска оказались слабо подготовленными, и ИГИЛ захватило семьдесят процентов территории страны. Террористы залезли в соседние страны, и никто не мог их остановить. Пришлось вмешаться. Но наших войск там нет. Ни одного человека. Даже инструкторов. Там присутствуют только наши соседи.
– А мы? Что мы с ребятами там делаем? Как попали туда наши танки? – спросил Стас.
– Нам нужно было испытать «Добрыню» в боевых условиях. Наши союзники и соседи согласились обеспечить техническую помощь и секретность операции. Местные даже не догадываются, что в танках нет людей. Там разыгрывают целые спектакли перед боем – экипажи забираются в танки демонстративно, затем свидетелей удаляют под каким-нибудь предлогом, и ребятки выбираются через нижний люк.
– Ну, а почему нам не сказали? – всхлипывала Дина.
– А вы бы согласились?
– Нет!
– Ну, вот то-то же. А кроме вас я никому не доверяю.
– Как вы узнали, что мы здесь и о чем будем говорить? – спросил Максим, глядя в свой стакан с соком.
– А ты просунь руку под столешницу, – сказал полковник, доставая из кармана какую-то коробочку. Максим пошарил под столом и отлепил небольшую таблетку на липучке с усиками – антенной размером с пятикопеечную монету. Полковник протянул открытую коробочку и Максим положил туда «жучок».
– Ладно! Пусть будут террористы. Но причём тут мы? – не унимался Максим, отойдя от шока, – Мы программисты! Мы не солдаты!
– В современной войне вы самые лучшие солдаты! Потому, что вы самые опытные в войне машин. Вы провели больше всех реальных боев с участием роботов-танков. Причём, все они были победными!
– Ага! – скептически воскликнул Стас, – Один бой и тот против пехоты.
– Да, – согласился полковник, – Но другие и этого опыта не имеют.
– Но почему мы? – не мог, так просто, согласится Макс.
– Да! Почему вы не обучили других? – добавила Дина.
– Взять хотя бы тех курсантов, с которыми мы на тренажёрах воевали? – предположил Олег, – Они бы с этим быстро справились. Мы бы их поднатаскали.
– О «Добрыне» никто, кроме вас и инженеров ГРУ, которые на Ближнем Востоке играют роль танкистов (чистят танки, заправляют и снаряжают и залазят в них под «аплодисменты» местных зрителей), никто не знает и пока не должны знать по политическим соображениям. Мы нейтральная страна!
– А почему вы всё это рассказываете нам?
– Чтобы не допустить измены Родине с вашей стороны.
Ребята удивлённо переглянулись, и уже хотели было возмущаться, но полковник их остановил жестом и пояснил. Что стоило им о своих догадках кому-то рассказать, их бы сразу изолировали, а потом, скорее всего, обвинили бы в шпионаже и разглашении государственной тайны. Ребята понурили головы. Олег большими глотками выпил своё пиво и откинулся на спинку кресла. Было, о чем подумать. Полковник им не мешал, молча потягивая своё пиво.
– Ну, хорошо, – первым очнулся Макс, – А что дальше?
Полковник отхлебнул ещё пива, сделал многозначительную паузу и сказал:
– Смотрели «Бриллиантовую руку»? Там есть интересная фраза: «Как сказал, мой хороший друг (покойник), я слишком много знал», – пошутил полковник, – Надеюсь, вы ничего такого не подумали.
– А что нам думать? – шутка Максиму не понравилась.
– Прошу прощения за глупую шутку… А если серьёзно, то есть два варианта. Первый: я вас отстраняю от проекта. У каждого из вас подписанный контракт на три года. И просто так уйти из конторы вам не дадут. Вы должны быть на виду. Естественно, за границу вас не выпустят, а за город только с согласования конторы.
– И чем мы будем заниматься? – спросил Олег.
– Вы же программисты. Вот и будете программировать. Мало ли работы в бухгалтерии, в кадрах, да и склад у нас древний, все руки не доходят. Будете модернизировать внутрихозяйственную деятельность, пока ваши знания о «Добрыне» не устареют или проект перестать быть секретным. В наш сверхтехнологичный век все технологии быстро устаревают. А потом контракт закончится. Или продлиться…
– А второй вариант? – спросил Олег.
– Продолжить работу над «Добрыней». Честно скажу: у меня нет новых идей, как развивать проект. Я надеюсь только на ваш креатив, на ваши идеи, которые возникнут по ходу испытаний. А чтобы они возникли, нужно использовать «Добрыню» по назначению и в боевых условиях. В общем, без вас проект заглохнет и придётся всё начинать сначала, а это потеря времени. Но я все понимаю, и уговаривать никого не буду. Однако и много времени думать, у вас нет. Завтра утром я жду вас в офисе. И мне нужна вся команда или никто, – полковник отодвинул бокал, встал и направился к выходу.
И снова повисла пауза. Стас молча заглянул под стол, прощупал и осмотрел кресла, лампы и все предметы интерьера. Ничего не обнаружив, он успокоился.
Подошла официантка, спросила, будут ли они ещё что-то заказывать. Олег ответил за всех, чтобы принесли счёт. После того, как ребята расплатились, Стас предложил прогуляться по парку.
Тёплый осенний вечер на набережной в парке был тих и спокоен. Эта часть парка всегда была малолюдной, а осенью, да ещё вечером в будний день, она была пустынной. Всю дорогу из кафе в парк ребята шли молча, каждый думал о своём, каждому нужно было принять внутреннее решение. Это было трудно сделать.
С одной стороны, они уже сроднились с «Добрыней» – это было их общее детище, в которое было вложено столько времени, сил, а главное – души. И вот так вот, в один день расстаться с ним было трудно, если, вообще, возможно.
С другой стороны – никто из них не хотел воевать, убивать, даже на расстоянии. Трудно абстрагироваться и думать, что это всего лишь игра.
– Я не могу, – первой начала Дина, – Понимаю, всех подставляю, но я не могу стрелять в людей.
– Мне родители всегда говорили, что сильный всегда должен защищать слабых. И, если нам будут давать полную информацию и доказательства, что это террористы, я готов применить свои знания и умения для защиты слабых, – высказал своё мнение Олег.
– Надо поставить условие «Визарду» что, если он будет с нами открыт и честен, мы будем на него работать, – предложил Стас, – Хотя мне это и не нравится.
– Не хочется бросать «Добрыню». Столько труда вложено, – задумчиво сказал Макс и тут же предложил выход, – Дина может не участвовать в боях, будет координатором и разведкой, если стрелять не хочет.
– Не хочу! – ещё раз подтвердила Дина, – И не могу! – И чуть подумав, добавила, – Но полевым командиром могу попробовать – жалко оставлять «Добрыню».
– Да, и вообще, если не мы, то кто-то другой будет его использовать и ещё неизвестно как! – заметил Максим.
– Уж лучше мы, чем те курсанты! – согласился Стас.
Остаток вечера ребята провели в обсуждении новых идей по модернизации «Добрыни». Дина предложила сделать программный предохранитель от стрельбы по своим и безоружным, а также распознавание возраста и пола, чтобы предохранять от случайного выстрела в женщин и детей. Настроение улучшилось и с осознанием общего решения ребята разошлись по домам.
Завтра начинается новая глава их жизни!
Глава 4. Заложники
Полковник стоял у окна, скрестив руки на груди, и смотрел на мокрый проспект, на людей, шедших под зонтами, на проезжающие машины, поднимающие фонтаны брызг. За окном шёл дождь. «За окном шёл дождь и рота красноармейцев», – вспомнил полковник одну и «реприновых» книг своей студенческой жизни. Это была книга – пародия на знаменитый сериал «17 мгновений весны», нетрадиционный юмор, который уже был не советский классический, но ещё и не современный пошловато-чёрной юмор «comedy club».
«В наше время», – размышлял полковник, которому дождь за окном напомнил его студенческую молодость, – «хороших книг было не найти. И такие вот книги передавались на дискетах 5’25, долго и нудно печатались на матричных принтерах, потом вручную сшивались, из двух картонок делался перелёт и на титульной обложке клеился лист с названием книги. Такие книги печатались энтузиастами, передавались из рук в руки и зачитывались до дыр».
Да! То поколение постсоветской молодёжи, которое ещё было пионерами, но так и не стало комсомольцами, вытаскивало страну из разрухи девяностых. Не то, что нынешняя молодёжь, разъезжающая на лимузинах! В голодные девяностые студенты отдавали последние деньги на книги и дискеты, экономя на обедах и зарабатывая язву желудка. Это они создавали первые и самые лучшие IT-компании, которые прославили нашу страну на весь Мир. Не то, что нынешнее «племя», которое не отрывается от смартфонов и планшетов, и ничем кроме развлечений не интересуется.
Полковник обернулся через плечо и взглянул на ребят, которые молча уткнулись в свои мониторы и щелкали клавиатурой – шла повседневная работа программистов.
«Впрочем, что это я?», – подумал полковник, вглядываясь в сосредоточенные лица ребят, – «Вот она современная молодёжь! Так же, как и мы, тридцать лет назад, с упоением отдавались своему увлечению, которое стало работой, бизнесом и смыслом жизни. Им нравится то, что они делают, нравится процесс, нравится результат – это их Жизнь!».
Полковник вспомнил свой первый компьютер, который подарил ему отец за победу на олимпиаде по информатике – БК-0010-01 «Бытовой компьютер». Подключался он к телевизору, а программы хранились на аудио кассетах, записывались и считывались с простого кассетного магнитофона. Если проиграть такую кассету как обычную, то слышен был характерный звук, который помнят все, кто знает, что такое модем.
Интернета не было. Вернее – той глобальной сети, которая дала начало размытию границ между странами и народами, ещё не существовало. За то все программы были лицензионные – покупались в магазинах. Правда, компьютерами занимались радиолюбители, у которых было своё сообщество, как сейчас говорят – society. И они стали обмениваться кассетами, чтобы «оптимизировать» свои расходы на программы, но проблема была не в деньгах. Программы были дефицитным товаром! За ними нужно было охотиться. Поэтому кассеты переходили из рук в руки.
Первые программисты, как и полагается настоящим программистам, были ленивые. Только ленивые программисты делают работу быстро, чтобы от неё отделаться поскорее, и качественно, чтобы больше к ней не возвращаться. Эта шутка так понравилась полковнику, что он вспоминал её по поводу и без. Так что со временем даже обмениваться кассетами стало лень.
Каждому школьнику, который слышал хоть раз писк программы на кассетном магнитофоне, приходила в голову мысль, что этот звук можно передать по телефону. Каждый попробовал со своим другом передать таким способом игру. Созванивались, один прикладывал динамик к телефонной трубке и включал воспроизведение записи программы, второй прикладывал микрофон и записывал писк.
Друзья не знали, что цифровой сигнал сначала превращался в звуковой, а потом в телефоне – в аналоговый. И этот аналоговый сигнал на другом конце телефонного кабеля в обратную сторону (в цифровой сигнал) уже не превращался – простой микрофон этого делать не умел. Поэтому переданная таким способом программа не воспринималась компьютером как программа. И если школьники этого не понимали, то взрослые радиолюбители об этом знали, так и изобрели модем. А потом появился Интернет и Мир изменился.
Полковник отвернулся от дождя, присел на подоконник и стал наблюдать за работой молодых людей. Он все ещё чувствовал свою вину перед ними – использовать людей «в темную» – это было не в его натуре. Хоть он и работал в такой организации, где моральные нормы очень занижены в пользу достижения результата, полковник был воспитан в интеллигентной семье, получил техническое образование первым и только потом – военное. Как не вбивали ему в голову идеологи военного училища и Комитета, как бы не старался он эти нормы понять, но воспитание на советских книжках с моральным обликом «Настоящего Человека» не позволяло ему стать настоящим циником.
Два последних месяца, после того как ребята приняли его предложение, он не решался привлекать их к военным операциям, всячески отстаивая перед руководством необходимость подождать, обосновывая это то психологическим состоянием ребят, то неготовностью программного обеспечения. Но основная причина была в нем самом. Это он давал задания для программирования, которые позже «мешали» выпустить «Добрыню» на поле боя.
Сначала по настоятельной просьбе Дины ребята сделали «предохранитель» от стрельбы по «своим» и безоружным. Потом писали программу «патрулирования» для дронов, чтобы они в автоматическом режиме патрулировали район, передавая картинку на пульт управления. При этом они должны следить за собственной безопасностью – уходить от огня с земли и воздуха, когда их замечал противник и открывал по ним огонь.
Уже прошло несколько дней, как программа была готова, и полковник придумывал различные тесты на виртуальных картах, построенных по видеосъёмкам снятых ещё летом, чтобы как можно дальше отодвинуть выход на поле боя ребят. Он заставлял всех придумывать способы сбить дрон с помощью различного вооружения, начиная с автоматов и пулемётов, заканчивая скорострельными зенитными комплексами. Кое-какого вооружения не было в библиотеке моделей и ребятам тут же приходилось их программировать.
Но какой бы богатой фантазия полковника не была, она всё же иссякла. Без новой информации с поля боя придумать что-то ещё для модернизации и улучшения было невозможно. А тут ещё и приказ руководства, от которого уже невозможно отказаться.
***
– У меня кончились патроны! – заявил Стас.
– У «Шилки» перегрелись стволы. И патроны тоже скоро закончатся, – доложил Олег.
– В общем, тест пройден, – подытожил удовлетворительно Максим, – Все дроны остались в воздухе и выполняют свои задачи в автоматическом режиме!
– Ок, ребята! Молодцы! С этим закончили, – похвалил полковник, выходя в центр комнаты и привлекая к себе внимание, – У меня для вас новое задание.
– Павел Леонидович, – перебил его Олег, – мы уже много изменений внесли в «Добрыню», нужно проводить испытания в полевых условиях. Дальше программировать уже будет неэффективно – будет много ошибок, которые будут влиять на выполнение задач. Нужно выпускать «Добрыню» на поле.
– Вот и я об этом, – полковник терпеливо выслушал молодого человека, – Сегодня поставлена боевая задача.
Он обвёл взглядом каждого, изучая лица молодых людей, чтобы понять, готовы они к боевой работе или нет. Ребята сосредоточились, их лица сразу стали серьёзными и внимательными.
В провинции города боевики ИГИЛ захватили военспецов из дружественной нам страны. Через час спецназ будет проводить силовую операцию по их освобождению. Наша задача помочь им быстро прорваться к зданию школы, где держат заложников, и прикрыть отход спецназа.
– Извините, что перебиваю вас, но не будет ли эффективнее прикрывать их с воздуха? – спросил Стас.
– Не будет! Да и нет возможности прикрытия с воздуха. Вся авиационная группа задействована сейчас в другом месте. Боевики это знают и действуют на этом участке очень нагло.
– Так может подождать, когда там операция закончится? – не унимался Стас.
– Подождать можно, только никто не даёт гарантии, что заложники останутся в живых или их не перевезут в другое место. В любом случае, прикрытие с воздуха мало эффективно – может быть много случайных жертв среди местного населения, – полковник сделал паузу и продолжил, – решение принято, операция спланирована. Поэтому, загружаем последние обновления, проверяем все системы и вперед. Танки уже перевезены в район сосредоточения и технически готовы. Каналы связи установлены, защищены и проверены. Сейчас ваша задача подготовиться к выходу.
– А связь со спецназом?
– Связь будет только у капитана спецназа. Объяснять ему, что и как, времени не было. Да это и к лучшему, что он не знает кто в танках. У него есть тактический планшет, так что карта у нас будет общая, – полковник посмотрел на часы и добавил, – Готовьтесь, начало операции в 19.00.
В 18.30 вся команда была на местах. Все надели наушники с микрофонами и проверили связь. Каждый запустил программу, и на экранах появилось картинка со встроенных видеокамер на броне танков. Генератор виртуальной реальности тут же построил карту, нанёс на неё все распознанные объекты и подписал объекты, которые определил. Три танка на открытой площадке военного лагеря, техников, которые обслуживали танки, боевое охранение, которое появлялось в объективах камер, различные постройки, палатки – всё это вмиг превратилось из видеоизображения настоящих и живых объектов в мультяшные, нарисованные.
На одном единственном экране, который полковник оставил с видеоизображением, были видны танки, окрашенные в пустынный жёлтый цвет, на каждом был номер 1, 2, и 3. «Добрыня» по номерам присвоил позывные, которые появились над каждым танком на карте: «Коробочка 1» досталась Олегу, «Коробочка 2» – Максиму и третья «Коробочка 3» – Стасу. Дина выполняла роль командира взвода. Ей «Добрыня» присвоил позывной «Орёл», который она тут же сменила, набрав на клавиатуре «Валькирия».
Полковник надел беспроводную гарнитуру. Он не любил долго сидеть за столом, поэтому всегда был на ногах, прохаживался по комнате, заглядывал в мониторы ребят, хотя все картинки выводились проектором на большой экран. Полковник был связующим звеном и с высшим руководством контингента и главным штабом.
Ровно в 19.00 выходим из лагеря и движемся по этой дороге, – полковник вывел на экран маршрут, который был введён в навигационную систему заранее, – На соединение со спецназом в этой точке.
«Нужно пять минут для постройки карты в радиусе три километра вдоль маршрута», – сказала Дина и выпустила все шесть дронов, которые разлетелись в разные стороны.
Вдоль маршрута стала строиться виртуальная карта, на которой появился весь военный лагерь со всей техникой: танками, вертолётами, машинами, все люди превратились в «зелёных человечков», снующих по своим делам. Вдоль дороги на расстоянии три километра с каждой стороны стали прорисовываться поля, холмы, горы, ручьи. Местные жители, проезжающие на машинах, повозках или идущие пешком рисовались жёлтым цветом и пронумеровывались.
Не дожидаясь возвращения дронов, ровно в 18.58 танки взревели двигателями, две минуты прогревали и проверяли всю механику, после чего один за другим, аккуратной колонной вышли из ворот лагеря под внимательными взглядами военспецов и десантников, которые охраняли лагерь.
Наблюдая за показаниями приборов, двигателей и различных механизмов, ребята вели танки на приличной скорости. Поднимая клубы пыли, три танка скрылись за поворотом. Дроны синхронно и слаженно патрулировали маршрут, не оставляя ни одного «белого пятна» на карте и уже нашли группу спецназа, которая ждала их в «зелёнке», недалеко от посёлка, который уже контролировали боевики. Этот посёлок и был целью операции.
Последний блокпост союзников танки прошли, не сбавляя скорости – все шлагбаумы были подняты. Никто не обратил на колонну внимания – за пять минут до появления техники офицер штаба принёс соответствующий приказ.
В «зелёнке» танки остановились, из кустов вышли три спецназовца и закрепили на танках чёрные флаги. Потом из кустов выехали три открытых джипа, в кузове каждого стоял станковый ДШК с пулемётчиком. Рядом были два автоматчика с гранатомётами за спиной. Ещё четыре, включая водителя, сидели в кабинах. Итого двадцать одного человека насчитал полковник – огромная сила под прикрытием трёх танков.
Спецназовцы были одеты как местные жители – кто-то в национальные халаты, кто-то в джинсах, но все закрывали лицо платками, чтобы сразу не распознали в них европейцев. Но благодаря RFS меткам, «Добрыня» распознавал их как «свои» и наносил на карту зелёным цветом. Кто-то внёс в базу позывные и связал их с метками, потому, что над каждым бойцом появился свой позывной.
Капитан спецназа вышел на связь и приказал двигаться за джипами с дистанцией десять метров. Посоветовавшись с капитаном, Дина подняла дронов на пятьсот метров, чтобы их не обнаружили с земли, и просканировала посёлок. На карте появились дома, хозяйственные постройки, узкие улочки, на которых прорисовались красные и жёлтые метки.
Много красных меток было на блокпостах. На каждой из двух дорог в посёлок были сложены из железобетонных блоков что-то типа дотов. Блоки на проезжей части формировали извилину для того, чтобы техника сбавляла скорость при подъезде. На другой стороне от «дота» из мешков соорудили огневую точку для пулемётчика.
«Добрыня» нашёл ещё четыре секрета со всех сторон посёлка. Боевики грамотно организовали оборону на случай внезапного проникновения противника. Секреты были хорошо замаскированы, и любой наблюдатель был бы замечен раньше, чем был бы обнаружен сам секрет. Но для «зоркого глаза» дрона такие элементы маскировки как кусты, трава и даже специальная ткань были «прозрачны». Даже с высоты в километр дроны хорошо видят и распознают объекты со стопроцентной точностью.
Быстро подойти к школе, которая была в центре посёлка, можно было только хитростью. Поэтому и был такой маскарад. На джипах тоже развевались чёрные флаги – это должно заставить боевиков задуматься и не стрелять сразу.
Четыре джипа и три танка, поднимая пыль, уверенно ехали по дороге к блокпосту. С высоты пятьсот метров, благодаря хорошей оптике и тепловизору вся команда видела, как засуетились боевики, готовясь к бою. Колонна, приближаясь, замедлила ход, почти останавливаясь. Из передней машины кто-то из спецназовцев на хорошем арабском языке стал что-то кричать, и боевики на блокпосте расслабились, хотя и не опустили оружие.
Из кабины вышел второй спецназовец и пошёл к боевикам, что-то крича и махая руками, указывая на шлагбаум. Похоже, что он был достаточно убедительным, потому как шлагбаум стал медленно подыматься, и наш боец бегом вернулся в джип, запрыгнул на подножку. Колонна двинулась дальше.
К школе, через весь посёлок вели четыре дороги. На каждом перекрёстке из блоков и мешков с песком были оборудованы огневые точки с пулемётами. На крышах двухэтажных домов «Добрыня» отметил цели с гранатомётами и множество автоматчиков. Счётчик целей стал трёхзначным, а к школе ещё не добрались.
В наушниках послышался голос капитана.
– Занимайте позиции перед школой: здесь, здесь и здесь, – капитан отметил на тактическом планшете места для танков, – Мы перекроем вот эту улицу.
– Принято, – ответила за всех Дина.
– Без команды ничего не предпринимать, даже если начнётся стрельба.
– Так точно, – подтвердили ребята.
Колонна, подъехав к школе, развернулась так, чтобы все четыре улицы были перегорожены и простреливались. Из джипа вышел тот же спецназовец, который разговаривал на блокпосте. Его встретила группа вооружённых до зубов боевиков, обступила, и начался эмоциональный разговор. Спецназовец что-то властным голосом говорил одному из боевиков, который выглядел как самый главный: в камуфляже, в бронежилете и с профессиональной разгрузкой. Калашников на плече, зеркальные солнечные очки и сигара в зубах выдавали его статус. Ошибиться было сложно.
Тыкая в грудь спецназовца пальцами руки, в которой была зажата сигара, главарь что-то дерзко выговаривал. Наш боец не стушевался и доказывал своё, время от времени вытаскивая рацию или спутниковый телефон.
Страсти начали накаляться. Видимо, главарю не хотелось расставаться с заложниками, и он требовал подтверждения приказа, пытался кому-то дозвониться и связаться по своей рации.
Разговор по рации слышали все. И по тому, как боевики расступились и задёргали затворами автоматов, направляя их на джипы, было понятно, что приказ отдать заложников никто не подтвердил. Боевики насторожились, но открывать огонь не торопились. Суетливо озираясь то на джипы, то на танки, которые стояли к ним кормой и стволами водили по целям вдоль улиц. Боевики не решались применить силу. Спецназовцы навели на них три крупнокалиберных пулемёта и спокойно ждали приказа.
Наш переговорщик поднял руку и что-то спокойно сказал по-арабски. Главарь мгновение подумал, поднял спутниковый телефон, стал было набирать номер, но потом передумал и отступил в сторону. Спецназовец помахал своим, двое выскочили из кузова и вместе с ним вошли в школу.
Через минуту они вывели четырёх мужчин в потрёпанной военной одежде с руками на затылке. Распределили всех четырёх по одному в кузов каждого джипа и стали выстраиваться в колонну на выезд из посёлка.
– «Коробочка 1», – послышался в наушниках голос капитана, – выдвигаешься первым, за тобой мы. Замыкают колонну «Коробочка 2» и «Коробочка 3».
– Принято, – ответил Олег и его танк стал продвигаться по улице, которую он контролировал.
Дина внимательно следила за главарём даже тогда, когда вся колонна выехала со двора школы и, набирая скорость, выезжала из посёлка. Она заметила, как тот поднёс рацию ко рту и что-то в неё говорил. Потом резко встрепенулся и закричал, махая руками в сторону колонны. К нему тут же подъехал джип с автоматической пушкой, с четырьмя боевиками в кузове. Все боевики заторопились в сторону уходящей колонны.
– Похоже, они поняли, что их обвели вокруг пальца, – сказала Дина в микрофон, в надежде, что её слышали все, включая капитана спецназа.
– Ок. Не останавливаемся! – крикнул капитан, – Огонь на поражение при малейшей опасности. «Коробочки», убираете пулемёты и гранатомёты в первую очередь.
– Принято.
Полковник наблюдал за происходящим на большом экране, разделённым на четыре части: верхние две и левая нижняя отражали то, что видел каждый из ребят. Четвёртый квадрат занимала карта с красными, зелёными и жёлтыми точками.
На экране Олега в прицеле орудия находилась огневая точка – пулемётное гнездо, обложенное мешками с песком. Замыкал колонну Стас, который развернул башню на 180 градусов и выискивал цели на крышах двухэтажных зданий. Максим шёл за джипами, держал ствол чуть влево, и тоже выискивал самые опасные для колонны цели.
Дина, с помощью интеллекта «Добрыни» следила за всеми целями, которые находились в выгодных позициях и имели возможность нанести существенный урон колонне. Определив такие цели, она помечала их для Макса и Стаса. Приоритетная цель для Олега была одна – последний укреплённый перекрёсток перед выездом из посёлка.
Перекрёсток был крестообразный. Улицы слева и справа расходились под прямыми углами от главной улицы. Пулемётчик приготовился к стрельбе. Он понимал, что по танку стрелять бесполезно и ждал, когда тот проедет мимо и откроется возможность открыть огонь по джипам.
Дина видела, как суетятся красные человечки на соседних улицах, крышах и в закоулках. Противник спешно готовил засаду на перекрёстке. На примыкающих улицах слева и справа уже двигались джипы с гранатомётчиками и крупнокалиберными пулемётами. Колонна двигалась стремительно. Времени на подготовку и принятия решения было мало. Ширина улицы не позволяла обгонять или перестраиваться, поэтому Дина быстро изложила план и капитан, увидев его на планшете одобрил.
Боевики не открывали огонь, ожидая, когда первый танк появится на перекрёстке, чтобы гарантированно остановить его и закрыть путь к выезду всей колонне. Но Олег, выстелив на ходу осколочно-фугасным снарядом в сложенную стену из мешков. Взрыв разметал их, подняв клубы пыли и песка. Танк остановился перед самым перекрёстком так, чтобы его не доставали слева, а он видел заднее колесо притаившегося в засаде джипа справа. Боевики не предполагали, что танкисты всё видят и ещё один осколочно-фугасный снаряд для них оказался большим сюрпризом. Второй взрыв перевернул джип и разметал всю команду гранатомётчиков.
В это время Максим повернул танк влево в том месте, где были хлипкие хозяйственные постройки и, надавив на газ, ломая и круша все на своём пути, прорвался на параллельную улицу. Если бы в танке был реальный экипаж, то ему бы даже в голову не пришла бы такая идея – ломиться через постройки. Ведь танкисты в танке мало что видят и тем более не могут предугадать сможет ли танк пройти через препятствие и насколько оно большое. А Максим всё видел с помощью интеллекта «Добрыни». Поэтому его манёвр был оправданным и для противника – неожиданным.
Быстро преодолев расстояние до того места, где вторая команда боевиков, шокированная увиденным, что случилось с их приятелями, суетилась не понимая, что им делать, Максим уверенно развернул башню в их сторону. Рёв танкового двигателя сзади заставил террористов обернуться, но было поздно – очередной взрыв разнёс джип, а гусеницы превратили остатки в груду покорёженного металла.