Предателями не рождаются. Потерянному поколению молодежи СССР посвящается

Глава 5

Хорошо сидеть и вспоминать о прошедших днях. Тревожные события и старые раны почти не тревожат, лишь слегка волнуют и будоражат воображение. Ушибы и раны отболели, швы сняты, синяки прошли, кости срослись. Память сглаживала острые углы. Виктор Степанович еще раз мысленно поблагодарил небеса за прожитые счастливые годы, за супругу Валентину, за детей, за возможность дышать и наслаждаться теплым летним днем.

На площадку крадущимся шагом вышла знакомая старушка-бутылочница Лидия Ивановна. Она шла, как и прежде, заглядывала в урны для мусора, под лавочки и в песочницу. Местные старушки оживились, запшикали на нее. Виктор Степанович поднял руку и помахал, как старой знакомой.

– Кого я вижу? – расцвела старушка, – да ты меня, старый хрыч, преследуешь?

– Нисколечко. Я прогуливаюсь, у меня собственный маршрут.

– Признайся, крепко я запала тебе в душу? – Лидия Ивановна ударила в ладоши, – хотеть женщину – это нормально. Не стесняйся.

– Да. Пожалуй, – кивнул Виктор Степанович.

– Не думаешь ли ты, что это судьба? Извини, забыла, как тебя звать?

– Виктор.

– Вить, нравлюсь я тебе?

– Не знаю пока.

– Ты с этим не тяни. Нет у нас времени, милок. Чай не восемнадцать годков-то нам? Верно говорю?

– Верно, Лидия.

– Или хочешь познакомиться с Веркиной компанией? – Лидия Ивановна махнула в сторону перешептывающихся о чем-то старушек, – выбор побольше. И бабищи вроде как пофасонистее имеются. Вона у Нинки квартира трёхкомнатная, и живет одна. Она бы с удовольствием пустила тебя на постой. Отдавай ей только пенсию. И делов-то.

Лидия Ивановна выставила средний палец правой руки и отвесила конкуренткам неприличный жест.

– Ого! – заметил наметившийся конфликт Виктор Степанович.

– Не долюбливают они меня. А я их… Ха-ха-ха…

Лидия Ивановна громко рассмеялась.

– Почему, если не секрет? – поинтересовался Виктор Степанович.

– Завидуют моему оптимизьму.

– Это как?

– Да проще простого. Я никогда не унываю. Никогда! Сидеть с этими старыми кошелками и трепаться дни напролет мне противно и тошно. Жизнь течет и скоро ее финал. Се ля ви! Неужто я остатки единственной и драгоценно-неповторимой жизни проведу в обществе ущербных неудачников?

– Бутылки собирать лучше?

– Намного. Сравнивать нельзя. Это как небо и земля. Во-первых, целый день при деле. И мусор лишний собираю, для обчества польза, и копеечку лишнюю имею. Так?

– Согласен, – кивнул Виктор Степанович.

– Доход небольшой, если честно. Мне бы и пенсии хватило. Но не могу, я, хоть убей, сидеть сиднем с, прости господи, старыми склочницами. Оно ведь как получается? С кем общаешься, на того и похож становишься. Они кто? Сплетники и лентяи. Я так не же-ла-аю!

– Понятно.

– А склочные бабки мне завидуют. Думают, что я озолотилась на бутылках. Дело не в деньгах! Дело – в жизненной позиции. Понимаешь?

– Почему, Лидия, вы думаете, что эти милые старушки сплетники и склочники?

– Опять, двадцать пять. Да ты меня, Петенька, не слушаешь совсем.

– Витенька.

– Чего?

– Меня Витенька зовут.

– Ну, да. Извини. Вот гляди внимательно и запоминай. Вот та противная старушенция в сиреневой юбке – Верка-гадюка. Увела у меня третьего мужа.

– Вы были замужем три раза? – перебил Виктор Степанович.

– Вот еще! Четыре! Я никогда не сдаюсь, это мое кредо. Знай, Витенька. Если ты думаешь, после того как Верка увела у меня мужа, я остановилась и распустила сопли? Грош мне цена иль три копейки. Я не такая. Я долго не горевала. Отслужила панихиду, справила поминки и вышла замуж еще раз.

– Какую панихиду?

– По мужу, по третьему. Он как к ней ушел, так и помер через три месяца. Уходил, знаешь, нормальным был. Я ей можно сказать конфетку в красивом фантике передала: мужик выстиранный, ухоженный, брючки со стрелочкой, стрижечка – полубокс, одеколон – Шипр. Не мужчина, а загляденье. Она на него и позарилась. Что там произошло, точно не скажу. Не знаю. Верка молчит. Но помер быстро, не успел, значит, насладиться в постели с разлучницей. Она же замужем до того не была ни разу. А баба на вид симпатишная. Это было в 96-м году, тогда ей было сорок семь лет, грудь пышная. Задница упругая, прическа модельная и все такое. Вот он и позарился, кобелина поганая.

– Жаль его.

– Наверно, ты и прав, Вить. Человек все-таки. Не кошка.

– Долго вы с ним прожили?

– Пять лет. Познакомилась я с ним на тренинге в Гербалайфе.

– Ничего себе!

– Весело было. Я подрабатывала. Денег не хватало, началась галопирующая инфляция, на работе платили мало и часто задерживали. Было у тебя такое?

– Да, – согласился Виктор Степанович, – бывало.

– У меня два ребенка на попечении от второго брака. Второй муж у меня был афганец. Не вернулся с войны. В самом конце, в 87-м году, пропал без вести.

– Какая нелегкая судьба у вас, Лидия Ивановна.

– И не говори, Виктор. Но я никогда не отчаивалась, и многое получалось. Детей на ноги поставила, по институтам распределила. Сейчас большие люди, между нами говоря. Имеють большие деньги. Дома. Внуки ростут. Зовут к себе. А я не хочу. Что мне в ихних коттеджах делать? Скукота!

– Совершенно с вами согласен.

– Засиделась я что-то с тобой, Виктор. Приглашаю тебя со мной, ежели не хочешь пропасть в рутине и бесперспективности мещанского бытия.

– Я готов, Лидия Ивановна, – встрепенулся Виктор Степанович, жизнь совершала неожиданный поворот, – а это удобно?

– Неудобно спать на потолке, одеяло сваливается. А остальное допустимо. Пока нравишься ты мне. Если надоешь, не серчай, так и скажу. Терпеть обузу на шее не стану.

– Помочь вам?

– Держи, – Лидия Ивановна протянула Виктору Степановичу пакеты с позвякивающими бутылками.

Сердце волнительно застучало, глазки засверкали, ладошки вспотели. «Давление, – подумал Виктор Степанович, – пару таблеток Цитрамона не помешали бы». Но лекарство он с собой не взял. Махнул рукой. Будь что будет. Взволнованный пенсионер пошел сзади Лидии Ивановны. Новая знакомая шныряляа то влево, то вправо. Возвращалась из-под кустов с бутылкой в руках, кидала добычу в пакет к Виктору Степановичу, и вновь убегала вперед.

У Лидии Ивановны оказалась очень даже стройная фигура, отметил про себя Виктор Степанович. Под балахонистым ситцевым платьем проглядывалось соблазнительное и крепкое тело новой подружки. А что такого? Чему удивляться? А если дело дойдет до объятий и совместного возлежания в кровати? Или мужчина зайдет в ванну, а Лидия Ивановна там переодевается? Виктор Степанович задумался, сможет ли удивить новую спутницу необузданной страстью? Лидия Ивановна ему нравилась оптимизмом, опрятностью, прямотой. Хорошо с такими людьми.

Меж тем, ничего не подозревающая о смелых эротических фантазиях, пенсионерка Лидия Ивановна собирала бутылки и одновременно расспрашивала Виктора Степановича о жизни. Чего стесняться? Он рассказывал. Жизнь, как у большинства людей в нашей стране. Имелись горести, случались и радости. Раньше были молодыми, а теперь вот пожилые.

– Хочешь вернуться в молодость? – спросила вдруг Лидия Ивановна.

– Хочу. А кто ж не хочет?

– Грехи тянут? Что-то хочешь исправить? Али думаешь прожить жизнь по-другому?

Вот так вопрос, – отметил про себя Виктор Степанович, – чем привлекает молодость? Силой, красотой, энергией. Если представить себя помолодевшим, но с жизненным опытом, с навыками и умениями, интересно было бы жить заново?

– Как без грехов? Есть, конечно. Если что-то можно исправить, наверное, исправил бы.

– А ты понимаешь, что сегодняшняя жизнь изменится до неузнаваемости. Отдаешь себе отчет, что менять прошлое опасно?

Лидия Ивановна пристально поглядела на Виктора Степановича. Вынесет ли груз ответственности?

– Что, например? – нерешительно спросил он и поставил уже тяжелый пакет на землю.

– У тебя могут не родится дети, которые сейчас живут. Зато могут родится другие. Ты можешь жениться на другой женщине. Может начаться третья Мировая война, прилетят инопланетяне, тектоническая плита под Красногорском опустится, и город затопит водой.

– Да, ну! Неужели так серьёзно? – засомневался Виктор Степанович.

– А ты как думал? Представь, если бы сто лет назад Октябрьская революция не победила и страной правил Керенский? Мир стал бы другим. Если бы ты в молодости опоздал на первое свидание к своей жене, она встретила бы другого Васю. Что тогда? Никто не может в точности предугадать причинно-следственные связи.

– Тогда давайте, Лидия Ивановна, не будем ничего менять. Прожил я неплохо, ошибался порою, но не до такой же степени, чтобы рушить основы современного миропорядка.

– Не уходи от ответа. Я хочу знать! Требую. Имеется ли у тебя проступок, который желаешь изменить? Из-за которого просыпаешься ночью в холодном поту?

Виктор Степанович нерешительно замялся.

– Есть. Наверное. Но я не хочу об этом говорить.

– Почему?

– Я вас слишком мало знаю. И не хочу потерять.

– Сильно напортачил?

– Сильно, – кивнул Виктор Степанович.

– Хорошо, потом расскажешь, – новая знакомая внимательно посмотрела на Виктора Степановича бездонными карими глазами.

Из черных точек зрачков повеяло манящей тайной, вселенским знанием и уверенностью в собственной правоте.

– Как это у вас получается? – заикаясь спросил Виктор Степанович.

– Что? – вдруг расслабленно улыбнулась Лидия.

– Быть загадочной и привлекательной?

– Это большая женская тайна. Если мужчины узнают, то пропадет жизнь на Земле.

Лидия Ивановна кокетливо присела, легко взмахнула рукой, глазами описала полукруг поверх головы Виктора Степановича, показала язык и повернула направо.

– Бу-ты-лоч-ка, – пропал фальцетом пенсионерка.

Что за женщина? Виктор Степанович отметил про себя, что пропадает. И мало того, ему нравится подобное состояние. Последние пять лет он прожил в одиночестве. Почти привык, что в квартире никого нет. Валентина уютно не шуршит на кухне, не напевает тихий мотивчик из юности. Он научился закладывать белье в стиральную машину, научился печь блины и варить овсяную кашу. Получалось, конечно, не так вкусно, как у покойной жены, но жить можно.

Вдовец Виктор иногда посматривал в сторону проходящих женщин. Перебрасывался парой фраз в магазинных очередях или в маршрутке. Иногда любил оценивающе рассматривать встречных красоток разных возрастов, не обязательно ровесниц. Но и в мыслях не мог представить, что на старости лет появятся серьёзные отношения с женщиной. А сейчас? Сейчас он познакомился с этой шальной Лидией Ивановной всего около часа назад. И готов бежать за ней на край света? Как так получилось? Что с ним произошло? Виктор Степанович раскидывал вокруг себя килограммы вопросов.

Пока влюбчивый пенсионер предавался размышлениям, Лидия Иванова принесла и положила в пакет три пустые бутылки из-под пива.

– Чего задумался, кавалер? Идем дальше. У нас с тобой сегодня стахановская норма. Нас же теперь двое?

– Лидия, я не претендую на ваши доходы?

– Виктор! Прекрати мне выкать! Я тебе уже говорила, что нам некогда терять время на глупые предрассудки. Мы с тобой не молодые люди. Давай пропустим условности. Держи меня за руку, и шагай смело вперед.

– Признаться, у меня на сегодня другие планы, – робко попротивился Виктор Степанович.

– Не хочешь? – удивилась Лидия.

– Я так не сказал. Я делюсь своими ощущениями. Еще сегодня утром я был одиноким старым человеком. И вот теперь нас уже двое.

– Что тебя смущает? – Лидия Ивановна подперла руки в бока.

– Я как во сне. Так не бывает.

– Почему?

– Я не знаю. Жизненный опыт подсказывает, что с человеком следует долго сходиться. Знакомится, привыкать, прилаживаться, уступать независимые территории, а лишь потом уверенно утверждать, что они вдвоем.

– Тебя смущает, что мы мало знакомы?

– Да.

– Думаешь, я тебя обману?

– Нет. Признаться, не было такой мысли.

– Виктор, что ты надумал? Я не собираюсь с сегодняшнего дня жить с тобой в одной квартире, делить кровать и вести общий семейный бюджет. Мы просто погуляем. Сдадим бутылки и пойдем каждый в свою конурку. Спать и мечтать каждый о своём. Если тебе понравится со мной общаться, приглашаю завтра на совместную прогулку за бутылками. Все.

– А у меня фантазия не на шутку разыгралась. Ты извини, Лидия.

– Прощен. Пошли вперед. Конкуренты не дремлют. Знаешь сколько охотников до легких денег?

– Легких? Я бы не сказал, – разбухщие пакеты ощутимо оттягивали руки Виктора Степановича.

– Так многим кажется. Люди не желают видеть, что приходится делать, например, звездам шоу-бизнеса, чтобы оставаться на Олимпе и зарабатывать большие деньги. Обычный обыватель не вынесет и десятой доли того, что преодолевает Киркоров или Николай Расторгуев, бросившие вызов и сумевшие выделиться из толпы. Окружающие люди всеми силами пытаются уничтожить, как им кажется, подобных выскочек, понизить до общего среднего уровня. Не выделяйся, и у тебя все будет хорошо. Или почти все.

– И это тоже относится к бутылкам?

– Без сомнения. Деньги небольшие – труда много. Люди не понимают и завидуют.

– Лидия, вы хотите, чтобы все старушки встали и пошли собирать бутылки?

– Упаси боже, Виктор! Если они в один прекрасный день пойдут собирать бутылки. Я пойду сяду на скамейку у подъезда, лишь бы не очутиться в их компании. Не люблю стадо.

Лидия Ивановна подбежала к урне, из которой торчал набитый мусором пластиковый пакет. Виктор Степанович присел на лавочку, встряхнул затекшие руки. А он тоже человек из стада? Или шел наперекор судьбе? Ведь прожил достаточно стандартную и невыдающуюся жизнь, против общественного мнения не шел. В конце восьмидесятых было принято критиковать власть и государство, он возмущался и поливал грязью чиновников и казнокрадов. Сейчас не принято, он и помалкивает. Достоин ли он такой женщины, как Лидия Ивановна? За что ему на стрости лет подарок судьбы?

Пенсионерка, тем временем, порхала как бабочка от одной урны к другой, пританцовывала, напевала что-то типа «Ламбады». Радовалась жизни. Неужели так можно? – думал Виктор Степанович. Я же прожил жизнь неправильно. Вот, как надо жить – радуясь каждому мгновению, улыбаясь каждому встречному, мечтая о возможных и невозможных вещах.

– Устал? – Лидия Ивановна добыла на этот раз три бутылки.

– Есть немного, с непривычки.

– Ничего, втянешься, если захочешь. Движение – это жизнь!

– Сюда уже не вместится, – заметил Виктор Степанович.

– Не проблема, – легким движением руки, как фокусник, Лидия Ивановна достала из-за пазухи новый черный пакет, – не первый раз замужем. Я предусмотрела запасной вариант.

Лидия Ивановна по-хозяйски перераспределила тяжести, чтобы было удобнее нести. Сдав стеклотару, она настаивала на справедливом разделе денег. Пополам. Виктор Степанович отказывался, протестовал, но напрасно. Лидию мог остановить только железнодорожный состав. Если бравая старушка что-то решила, то так тому и быть!

Глава 6

Уставший, но переполненный впечатлениями и противоречивыми размышлениями о жизни, Виктор Степанович вернулся домой около трех часов дня. От приглашения Лидии Ивановны зайти к ней в гости на тарелку куриного супа, отказался. Сел за Валентинино трюмо, разложил перед собой заработанную мелочь. Внимательно посмотрел на свои руки, на лицо и возрастные морщины. В чем же твое предназначение, Виктор? Зачем пришел в этот мир? Что останется после тебя?

Случайная и радостная встреча с Лидией Ивановной всколыхнула волну вопросов и размышлений. Еще с утра Виктор Степанович собирался спокойно доживать старость и радоваться каждому прожитому дню, планомерно готовиться к уходу из жизни.

Предстояло завершить необходимые дела, разложить документы, написать завещание, напоследок навестить еще живых родственников. Он хотел заканчивать земной путь, и находил в этом осмысленное удовлетворение. Но начинать что-то новое и серьезное? Зачем? Не поздно ли? Ведь и силы не те, и времени остается не так много. У кого бы спросить, сколько осталось жить? Тогда бы отвечать на вопросы было намного легче.

Виктор Степанович натянул кожу на щеке, морщины под глазами расправились, открыв белки глаз. Не поздно ли тебе мечтать? С другой стороны, почему бы не пошалить напоследок? Сердечко выдержит душевные муки и страстные томления? Оно уже не молодое. Иногда прихватывает и ухает, замирая в темной глубине. А хочется же. Хочется ощутить себя молодым, когда многое возможно. Когда смело начинаешь новые дела.

Но стоит ли начинать новое, если нет уверенности, что доведешь до логического завершения. Страшно? Если помрёшь на взлете? Неужели важно, что подумают люди? Главное, чтобы последние минуты жизни был на высоте, чтобы глаза горели. Сердце учащенно билось. Да, именно такого финала хотел Виктор Степанович. Но о смерти еще рано думать. Еще поживем!

– Значит бабу себе нашел? – в правом зеркале сквозь полумрак отражения проступил лик незабвенной супруги Валентины.

– Здравствуй, милая, – ответил Виктор Степанович с поклоном.

– Признаться давно ждала от тебя чего-то подобного, – голосом полным сарказма и яда сообщила Валентина.

– Зачем ты так? Я ничего плохого не сделал. Ну, познакомился с милой старушкой. Почему я не могу беседовать и проводить время с Лидией Ивановной?

– А клятву при венчании ты помнишь?

– Помню. Но ты же умерла!

– Я думала, что ты меня любишь! А ты – негодяй!

Последние слова Валентина сказала как-то жеманно и игриво. Виктор Степанович чуть было не расстроился из-за начинающегося скандала, но…

– Что ты говоришь?

– Я шучу, дурила. Проверку прошел. Можешь гулять со своей бабищей.

– Она не бабища. Лидия – хорошая и добрая женщина.

– Ага. Какой же ты наивный, Витенька. Четырех мужей отправила в могилу. Ты пятым будешь.

– У нее сложная судьба. Все нет так, как кажется с первого взгляда.

– Витя, не вешай лапшу на уши. Дело, конечно, твое, но сведет она тебя в могилу. Помянешь мои слова в последний момент, но поздно будет. Пойми, тебе нельзя волноваться. Тебе нельзя напрягаться. Ты уже не молод, Виктор! Зачем тебе запоздалая любовь на старости лет?

– Я не знаю. Пока не уверен, что это любовь.

– Правда? – нахмурила брови Валентина.

– Вообще-то, мне она нравится, – улыбнулся Виктор, – это точно. Думаю, что с ней будет интересно.

– Бутылки собирать?

– Да. И бутылки тоже. С хорошим человеком хорошо и в королевском дворце устриц поедать, и в соседском саду яблоки воровать. С тобой, например, я готов лазить за грушами.

– Подхалим.

– Не правда…

Видение Валентины пропало на полуслове. Даже после смерти жена оставалась настоящей женщиной, непонятой и непредсказуемой. Если бы я умер раньше жены, как отнесся к новому избраннику Валентины? – спросил свое отражение Виктор Степанович. Он представил супругу с седым старичком, бодрящимся из последних сил, с шаркающей походкой, с седой нечесаной бородой. Нет. Не стал бы. Пускай развлекается. Старикам и так мало что можно, еще меньше доступно, и уж совсем мало реально интересного. Общение с пожилыми ровесниками – это немногое, что бесплатно и доступно.

Виктор Степанович так устал, что не стал обедать. Лег на диван, чтобы отдохнуть. Но сон не шел.

Глава 7

«Как-время-то летит. Когда-то я был молодым и полным энергии. О пенсии или времени дожития, как сейчас говорят, я и не думал», – думал растерянный пенсионер. Виктор Степанович вспомнил молодость. Лето 1978 года. После первого курса он проводил каникулы в строительном студенческом отряде. Подготовка к летнему сезону началась сразу после Нового года. На стенде у проходной появилось объявление, что идет набор в ССО, желающие должны собраться в актовом зале 06 февраля в 18—00. На встречу пришли жаждущие приключений и легких заработков студенты. Командиром отряда выбрали Димку Прокопенко, старосту из параллельного потока.

Ребята каждую субботу посещали лекции, слушали инструктаж по технике безопасности, обучались навыкам простейших строительных профессий – штукатурить, шпаклевать и красить. В какой руке держать молоток или топор. Уже тогда Виктор Степанович удивился, сколько в их отряде молодых девушек. Что же хлипкие девочки будут делать на тяжелой мужской работе? Как будут месить цемент и таскать кирпичи? Но советские девушки не боялись трудностей. В строительном отряде их была почти треть.

На занятиях по штукатурному делу, Виктор Степанович, в те времена еще просто Витька, оказался рядом с невысокой худощавой брюнеткой Ларисой. Девушка неловко и смешно держала мастерок в правой руке, облаченной в огромную холщовую рукавицу. Картина выглядела настолько нелепо, что не укладывалась в голове. Хрупкая девушка и тяжелый металлический мастерок со штукатурной смесью. В конце занятия предстояло сдать экзамен: за пятнадцать минут надо заштукатурить и затереть примерно один квадратный метр стены. У Ларисы получалось плохо, смесь не липла на кирпичи, комьями разлеталась в стороны, мастерок падал из рук. Но девушка не сдавалась. Смахивая слезы и прикусывая губу, девушка раз за разом черпала смесь из металлического ведра, и кидала… кидала… кидала…

Виктор Степанович понял, что девушка пропадает и экзамен не сдаст. Улучив момент, когда мастер скрылся из поля зрения на пару минут, он решительно отодвинул девушку, быстро накидал раствор на стену, и расгладил полутерком. Затем сунул в руки девушке терку:

– Дальше сама, затирай, но только аккуратно, – шепнул он ей на ухо.

Лариса открыла зареванные глаза, присела на коленки и продолжила работу. Вернулся мастер. Он медленно шел вдоль стены с контрольными работами студентов и оценивающе осматривал штукатурку:

– Откуда вас таких берут? – спрашивал он, не надеясь на ответ.

– Неплохо. Неплохо, – иногда говорил он способному студенту.

– Смочи водой, – дал подсказку другому, – только не сильно.

– Виноградова! – мастер остановился напротив Ларисы, – не ожидал. Если честно, надеялся, что после сегодняшнего дня ты навсегда покинешь нашу группу.

Лариса поправила челку грязной рукавицей, оставив на лбу смешную серую полоску.

– Я старалась.

– Вот скажи мне и всем нам: зачем тебе нужно в стройотряд? – спросил мастер.

– Мне важно.

– Зачем? Деньги нужны?

– Я должна пройти испытание, – твердо ответила комсомолка Лариса.

– Тебе кто-нибудь помогал? Юрьев, это ты?

Виктор Степанович замотал головой:

– Нет.

– Никто ничего не видел?

Мастер окинул взглядом замерших студентов. Тишина.

– Хорошо, я поставлю тебе троечку, Виноградова, но знай – ты занимаешь не свое место.

– Свое! – твердо стояла на своем Лариса.

Виктор Степанович старался не смотреть на Ларису и мастера, чтобы не выдать правду.

– Молодец, Юрьев! Вижу руку профессионала, – похвалил мастер Виктора Степановича, и прошел дальше вдоль стены.

Когда студенты возвращались домой на электричке, Лариса села рядом с Виктором Степановичем, пристально посмотрела ему в глаза.

– Спасибо, Вить. Я тебе очень благодарна. Я бы сама не смогла.

– Пожалуйста. Вообще-то мастер прав. Не для тебя эта работа.

– Почему ты так решил? – напряглась гордая комсомолка.

– Ты хрупкая милая девушка. На стройке нужны силы и мышцы.

– Разве Павка Корчагин отличался богатырским сложением? Отвечай!

– Нет, судя по фильму.

– Мышцы нарастут, если надо. Главное – не пасовать перед трудностями.

– Ха! Ты серьёзно? – хмыкнул Витька.

– Нет, конечно. Я не идейная комсомолка и не революционерка. Но хочу доказать себе, что что-то могу и чего-то стою. Была бы война, пошла бы на фронт медсестрой. Правда.

– Сейчас же не война. Мне всегда казалось, что лучше выбирать дело по душе, по способностям. Зачем лезть в заведомо не свое дело? Какой из тебя штукатур-маляр?

– И ты туда же? Извини, я ошиблась. Я думала, что ты другой.

Лариса схватила свою сумку и пересела на три ряда вперед. Электричка была почти свободна. Вечерний час пик давно прошел. Мест было много. У Виктора Степановича в то мгновение ничего не ёкнуло. Он не кинулся извиняться и вымаливать прощения у девушки. Ушла и ушла, чеканутая какая-то, – только и подумал он.

Витька продолжил читать свеженький роман «Гостья из будущего» Кира Булычева, отцу дали почитать распечатку коллеги по работе на пару дней. Надо было успеть. Роман нравился. Вот, хорошо бы снять фильм по книге, невзначай проскочила идея у студента Витьки. Лариса еще какое-то время нервно посматривала в сторону незадачливого кавалера, но тому было не девушек всей Вселенной. У него перед глазами мелькала красотка из будущего Алиса Селезнева, межгалактические пираты и загадочный Мелофон.

На следующих занятиях Лариса держалась подальше от Виктора. Тому же нравилась Верка Петрова – спортсменка-бегунья, крепенькая девушка, стройная, с красивой фигурой и волнительной грудью. Вновь обратил внимание на Ларису Витька уже в колхозе имени В. И. Ленина, куда стройотрядовцы приехали на два летних месяца.

Колхоз располагался во Владимирской области. Студенты в новеньких, песочного цвета, хэбэшках с наклейками ССО добрались до Владимира на электричке. Там их встретил лично председатель Николай Антонович Рябов. Ребята разместились в двух фургонах отечественных вездеходов ГАЗ-66.

– Это очень даже замечательно, что вы приехали! – председатель заметно нервничал, – город, так сказать, должен помогать деревне! И мы не останемся в долгу. Завалим родную пищевую промышленность молоком, мясом, картофелем и брюквой! Ха-ха-ха.

Всего полтора часа по шоссейной дороге и студенты приехали на центральную усадьбу. Дорога, кстати была вполне нормальная, асфальтовая с редкими ямками. С центральной усадьбы два раза в день ходили рейсовые автобусы до Владимира. В селе был магазин, клуб и библиотека. На краю села узнавались развалины дореволюционной церкви.

Стройотрядовцев разметили в свободной на летнее время школе. Девушки заняли кабинеты биологии и иностранного языка. Парни расположились в огромном спортзале. Виктор Степанович успел занять место в дальнем углу возле зарешеченного окна.

– Располагайтесь, дорогие мои, – председатель умилялся и размахивал руками, – как говорится, хоть вы и закончили школу, но она вас не забыла. Ха-ха-ха. Вспоминайте школьные годы чудесные!

Ребятам раздали матрасы и постельное белье. Кровати не предполагались. Студенты раскатывали ватные матрасы прямо на полу.

– Как говорится, в тесноте да не в обиде, – прокомментировал неудобство председатель Николай Антонович и добавил, – ха-ха-ха…

Туалет находился на улице. Хорошо, что для девушек и мальчиков раздельные кабинки. Питьевая вода в жестяном баке с привязанной кружкой.

– Мыться будем в общей бане. Банный день – вторник, – предугадав немые вопросы сообщил председатель, – ха-ха-ха…

– Поесть бы, Николай Антонович, – утвердительно спросил Дима Прокопенко.

– Так все готово, – председатель хлопнул себя по бокам широких штанин брюк-галифе, – проходите в столовую. Ха-ха-ха…

В пищеблоке ребятам понравилось. Широкие столы, удобные лавки вместо стульев. Дымящиеся щи, горячая картошка-пюре с котлетой и компот. А запахи? Какие-же тогда были запахи! Чесночок, поджаренный лучок, сливочное масло по ободку картошки… Мужская половина засуетилась, парни переглянулись и вытащили из-за пазух грелки с заготовленной водочкой. Председатель заметил суетные движения под столом.

– Ребята, – серьезно сказал председатель, – я понимаю, что все мы люди взрослые, так сказать, и с аттестатом зрелости. Вы, конечно, сознательные комсомольцы, научно-техническое будущее нашей страны, и все такое… Я и сам могу принять, но в меру! И по поводу. Повод, разумеется есть. Можете немного расслабиться. Прятаться не надо, я вижу, но не переусердствуйте. Завтра с утра на работу. Подъем в 7—00. На объекте над быть ровно в 8—00. С утра вас покормят, как полагается. Хороший работник должен хорошо питаться. Верно, ребята?

– Так точно! – почти хором ответили довольные студенты.

– Строить будем, не к столу будет сказано, коровник. Он позарез нужен колхозу еще вчера, но и к осени сойдет. Привозим новых племенных телок из Голландии. Будем поднимать надои и внедрять новые перспективные технологии. В век космических достижений нам негоже плестись в хвосте научно-технического прогресса.

Студенты далльше не слушали прогрессивного председателя. Наливали вторую, затем третью. Председатель, видя несознательное поведение работников, мудро решил не усугублять и без того неудобное положение, развел руками и покинул столовую. Утро вечера мудренее. Завтра посмотрим кто чего стоит.

– У меня дела. До завтра. Отдыхайте, ребята, – больше не смеясь, попрощался Николай Антонович.

Стройотрядовцы почувствовали свободу, многие до этого жили с родителями. Приезд в колхоз имени Ленина – первый опыт взрослой и самостоятельной жизни. Свобода пьянила, манила, лишала рассудка. Парни быстро осмелели, поставили бутылки со спиртным на стол.

Наметился первый конфликт. Девушки запшикали, пытаясь остановить разнузданное пьянство. Виктор Степанович не охотно участвовал в общем распитии спиртосодержащих жидкостей и был рад, когда свое веское слово сказал командир:

– Ребята, надо остановиться. Не теряйте человеческое лицо, – громко сказал Дима Прокопенко, – на сегодня пьянство закончено. Это приказ, и он не обсуждается.

– Дим, не надо.

– Мы по чуть-чуть, – зашумели с мест.

– Работа не волк…

– Деловой…

– А я за него еще голосовал…

– Я никого не держу, – продолжил командир, – но пьянствовать не дам. Если кто не согласен, вечерний автобус в 18—00. Вперед. Столица вас ждет.

– Дим, ну, ты что? Мы же понемножку, – отступили желающие выпить.

– Я не против умеренного веселья, по праздникам, по рюмочке. Можно. На сегодня – достаточно.

Провинившиеся поникли. Убрали бутылки со стола. Потихоньку разошлись. Виктор Степанович прогулялся по школьному саду. Скоро поспеют яблоки, – отметил будущий работник Водоканала. Потрогал свисающие гроздьями зелепухи. На школьных делянках цвели кабачки, бурьянилась запущенная редиска, забивала сорняки широколистная красная свекла.

Все здесь необычно, в деревне, для городского. Вдоволь надышавшись и насмотревшись деревенских пейзажей, Витька вернулся в школу. Спасть ложиться еще было рановато. Он решил почитать. На лето был намечен наполеоновский план по освоению отечественной и зарубежной прозы. Но жизнь берет свое. Даже в первый день почитать не удалось. От книги студента отвлек красивый девичий голосок. Звонкий голосок старательно выводил «солнышко мое», «рюкзак и ледоруб», «лыжи у печки» и «атланты, которые держат небо»…

Книжка сама захлопнулась на второй странице. Виктор Степанович встал и, как завороженный, пошел на переливы мелодии. Звуки обволакивали, пленяли и вели свозь лабиринт из раскиданных на полу матрасов, далее – по школьным коридорам, отдаваясь эхом в гулких пустующих кабинетах школы и отражаясь от высоких потолков.

Мелодия проникала в потаенные уголки души. Пораженный волшебством, студент Витька и не подозревал о существовании в себе самом подобных тайн. Он, хотя и не посещал музыкальную школу, но слушал популярную музыку с удовольствием. По праздникам любил, сидя у телевизора, смотреть «Голубой огонек». Мог отличить пару мелодий Вивальди от Баха. Он даже знал, что такое Битлз или кто такие Доорз.