Строк вуду. Стих отворяющие

Весна

 
Мне надо тебя, если голос дрожит,
И руки повисли несмело,
И кровь в жилах бешеным током бежит,
А тело одеревенело?
 
 
Мне нужно тобою весенней мечтать,
Латая судьбы половинки,
И хоть на мгновение рыцарем стать,
Спасая надежды росинки?
 
 
Бередить былое, предчувствовать сны,
Предсказывать прежние беды,
И той же дежурной, но новой весны
Принять роковые победы,
 
 
Печалиться снова и счастьем играть
Безумно, беспечно, наотмашь,
Тревожному сердцу отважно соврать,
Что я ему больше не сторож.
 
 
Взлететь до сияющих вечных высот,
Светиться от ангельских песен,
И мир пережитых, но ложных красот
Оставить, он жалок и пресен…
 
 
…Красавица, спишь? Дымкой легкого сна
Запеленуты негой ресницы,
Ты и есть низошедшая с неба весна,
Что волнами дремотой струится,
Этот свет некасаемый теплой руки
Обнимает серебряный трепет,
И черты обнаженной телесной реки
Овевает божественный лепет.
Ты слетела с небес и твое божество
Несравнимо и необратимо,
Будет ныне и присно твое рождество
Без имен и без времени чтимо.
 

Рецензия

 
Я в вас немножечко влюблен. В слова.
Наверное, не удивлен. Права
Душа… она ведь яд. И йод,
Калечит-лечит. Вот.
Она и врач, и грач. Тьмы.
Забавно, все же… кто, мы?
Тонуть в душе… хлебать. Волн
Лазурных, чистых. Злых. Полн.
Я знаю цену слов. Ложь.
Как любят ими! И… нож.
Цветочки, почки… где миг,
Он будет зря, зря. Крик.
Смешно, хотелки. Дней. Сон.
Душою правишь ты? Он?
Любить, беречь… кто против. Но
Под райскими, под облаками. Дно.
Нажил и чувств, шагов. Мер.
И вдруг лишился всех. Вер.
Прощанье, встреча… что, обман,
Куда приперся, а куда зван.
Все тлен. И время. И дела. Что ж,
Подумалось, цена не всем. Грош.
 

Прогноз погодой

 
1.
На что похожи вёсны, зимы,
Собой суровы и ранимы,
Дождливы, долги, холодны,
А ночью точно голодны.
А лето, осень… ну вот спросим,
Зачем с утра многоголосим,
В обед меняем вдруг наряд,
А вечер новый звукоряд!
Метеоролог! Помолчи,
Твои понятны мне причины,
Мне радости или кручины
Природные нужны ключи.
Зачем душа, как побирушка,
Стоит на паперти погод,
И без конца из года в год
Слюнявится все та же кружка,
В которой вылитый восторг
Или подачек жалкий торг.
Философ, слово! Ведь не ново
Влиянье нажитого крова,
Вот и погоду бы к лицу
(Известно, все ведь подлецу),
Конечно, есть иные сферы,
И в дождь, и в снег (как примешь меры?),
Или высокая душа
Нам выдаст радуг антраша.
…Но если вдруг остановиться,
Когда, казалось бы, идешь,
Когда, казалось, что-то ждешь,
И время года мчится, мчится,
А посмотри ему в глаза
Оно и ластится и злится,
Как юноша или девица,
Но мертвы эти образа,
Одушевленные всечасно
Привычкой вечной и опасной,
В которых безыскусный свет
И сонм поклонов бит и спет.
 

Прощай, снежок

 
Опять ожил. Змеей белесой
Пополз, беззвучьем ледяным,
Сугробной и усталой мессой
С характером полудурным.
 
 
А был каков! Снегообразен,
Искрил снежинками рассвет,
Чудесен, мягок, непролазен,
Души покой и сердца плед.
 
 
Сезонов (с) нежная наука,
То холод в радость, то печаль,
Неуползающая злюка,
Пригрелась? Ну так тай, не жаль.
 

Тело и Душа

 
Сильна печаль, бывает хуже,
Бывает горе и беда,
Душа на дне отхожей лужи,
М-да.
 
 
Бывает, что ее забрали,
Когда бессилием слеза,
Насиловали и истязали,
За?
 
 
Кому-то тело на полдела,
Пропащий свет,
Порода чувства поимела,
Нет?
 
 
Двойник при встречах мил и страшен,
Зачем пришел,
Воспоминаниями крашен,
Пол.
 
 
Отбросить брошенное, мило,
Жевать живьем,
Любви обгрызенное рыло
Жрем.
 
 
Кровоточащее на лицах
Печенье лет,
Отсутствие на убийцах
Мет.
 
 
Какому утешенью…
Напрасным быть,
Каким богам молиться, а каким
Ныть.
 
 
Усталость, стылость, алость
Рук,
И человечинкою… хоть бы малость
Мук.
 

Тихий день

 
Мы все плывем в одном дерьме,
Кто по теченью, а кто против,
Блуждаем по свету во тьме
И во дворцах, и в жалкой соте.
 
 
Приобретенного угар
Судьбы тщеславит подаянье,
Кто молод вот уже и стар,
И время скажет: «До свиданья».
 
 
Какая мысль родится в час,
Когда останется немного,
И громоподобный глас
Поставит стойкой перед Богом.
 
 
Какие жалкие слова
Произнесем или помыслим,
Когда одна лишь жизнь права,
Которой мы годами висли.
 
 
Как «оправдаться перед Ним»,
Когда изжито покаянье,
Кого ославим, укорим,
Явив бессильное старанье.
 
 
А может… будет тихий день
Всенеизбежного ухода,
И Ангелов святая тень,
И Мир Заката и Восхода.
 

Спас

 
Нещадна человеческая пропасть,
В ней веры нет, но нет в ней и любви,
И в этом ни открытие ни новость,
Что Спаса нет без Спаса на Крови.
 
 
Что сердца нет, где бьется кулачками
Духовный тлен о вывешенный крест,
И совесть полумертвыми клочками
Цепляет неумолчный благовест.
 
 
Предательство немого поцелуя
Не осквернит открытого лица,
В нем подвиг мук… и рядом страх холуя,
Не разглядевшего тернового венца.
 

Между строк

 
Не всякий дорог для меня читатель
Под номером и рейтингом иным,
Я не его душевный почитатель,
И мы друг друга, в общем, не виним.
 
 
Но есть одна бесценная минута,
Когда ты знаешь, что не одинок,
Что слово твое дорого кому-то,
И сердце рядом… где-то между строк.
 

Живое оконце

 
Вашу душу
Сердцем слушать,
Голос… птицею вешнею,
Тайною слов и молитв… не порушить
Колос… хрупкость нездешнюю.
 
 
Качается… мается, кается,
Не в чем… открытая солнцу
Жизнь! Поднимись, колосок,
К свету… живое оконце,
Веры живительный сок.
 
 
Гнется… льется слезами
Дождик… зернышки чистые-чистые
Перед глазами,
Золота капли лучистые.
 

Черный квадрат

 
Абстрактной формы рудимент
Предмет иного круга,
Закономерный элемент
Природы и досуга,
Конечный взгляд, последний ряд,
Бесцветный яд, свят, свят, свят, свят,
Не друг и не подруга.
Тяжелой мощью боковин
Ломает мощи, исполин,
Застывшей черной лавой
Вливает образ, правый.
Необъясним, им, им,
Не оп! Я с ним, с ним, с ним!
Формальная страница
Искусственного блица,
Живое на доске
Заявлено явиться,
Заполнивший феномен
И зрелище, и nomen,
Отсутствующий прок
На непотребный срок.
 
 
Ты сдерни занавес, увидишь,
Рисунок тонкого шитья,
Арабском, русском, хинди, идиш
Любвеобильного витья,
Изящнейшего оборота
Кистей великих и немых,
Их высочайшего излета
Движений ангельски-простых,
Душа плакучей маской стынет,
Стекая ликами-формат,
Ненужное с картины вынет
Жизнь, исповедуя квадрат,
Подрубит угол счетом пятый,
Разгладит линии надежд
И вывесит квадрат распятый
На суд собравшихся невежд.
 

Журчат ручьи…

 
Что должно, то и будет,
Растопятся снега,
Весною не осудят
Пустые берега.
Серийная природа
В сеченье золотом,
У кесарева рода
Ее не первый том.
 
 
Как грека в ту же реку
Захочешь не войдешь,
Вопрос от века к веку,
Ты ждешь или живешь.
 
 
Не существует завтра
Забот календаря,
Весеннего театра
Чудачества не зря.
 
 
Ручей, опять сначала?
Я знаю голос твой,
Ведь трель твоя венчала
И песнь, и жалкий вой.
 
 
Нет прошлого у ночи,
Нет будущего дня,
И тени все короче
У сильного огня.
 
 
Кто светит, тот и греет,
Кто видит, тот не спит,
Пусть слово серебреет,
Но молча говорит.
 
 
Ни опытом, ни духом
Не избежать пути,
Так ведь душа, по слухам,
Как перышко… Лети!
 

Горе не беда

«Cause the words are dead…»

Agnes Obel

 
Не плачь по мне, не надо,
Не нужно никому,
Плодящегося стада
Достаточно в дому
 
 
Мильонном, человечьем…
Ошкуренный поток,
Привычней литься вечным,
А в малом есть ли прок?
 
 
Посмертные аборты
Оборванной души,
Проросшая в аорты
Отлюбленной тиши.
 
 
Не плачь по мне, не нужно,
Не нежность мертвых слов
Вливается натужно
В мой одинокий кров.
 
 
Не плач ночных мистерий,
Безумства и молитв,
Проклятий и безверий
И проигранных битв.
 
 
Не плачь над мертвой строчкой,
В ней прежней жизни нет,
За предпоследней точкой
Заледенелый след.
 
 
Слова мертвы, в них только
Безвременья вода,
Любви умершей долька,
Да горе не беда.
 

Соня

 
Все называть своими именами,
Пытаться, ошибаться, не таить,
Оракулов магическими снами
Запутанную явь переводить.
 
 
В пучину погружаться откровений,
Когда вокруг всезнаний пелена,
И исповедь душевных песнопений
Соблазном красит липкая слюна.
 
 
Быть снегом талым, не жалеть потери
Покрова зимнего, скрывавшим наготу
Продрогших дней, явившимися Пери,
Целующими солнце на лету.
 
 
Сердечный миг… как он сегодня труден
Метаниями «умного» ума,
Который и практичен и зануден,
Почти порой как зимушка-зима.
 
 
Как без тебя, Весна… ты без печали учишь
Уроком бесконечным и простым,
Гоняя в поднебесье злые тучи
И наводя бесснежные мосты
 
 
Своей любви… её бывает мало,
Как мало слов, чтобы сказать «люблю»,
Как мало глаз твоих, Весна, ты не устала
Так долго спать… скажи-ка: Я… Не… Сплю.
 

Речка

«…поле гармошкой»

 

Неля Семиречкина

 
Издалека река невелика,
Но в ней века облака,
В ней купола и Русь,
Она купала грусть,
В ней не ля, не си
Песни русских синь,
Она и звук и речь,
И берегами плеч
И никла и текла,
И за собой влекла,
Полна водой-бедой
Волнами; чередой
Ее печалей след,
Ее подлунный свет,
Река течет-парит,
Над ней звезда горит,
Как и у всех, одна,
И только ей видна.
 

Ловец

 
По краю слов, по кромочке понятий
Бреду я крадучись, боясь спугнуть ловца,
Которому я точно неприятен
И он мне шлет опасного гонца:
 
 
Сомненье-мненье червь самообмана,
Затем второго, злую падаль лжи,
И наконец, из бледного тумана
Я вижу опыта коварные ножи.
 
 
Я знаю их… предательство знакомо,
Как зев невыносимой темноты,
Но оселки былого бурелома
Пусть не числом богаты, но просты.
 
 
Они опора дней, как нитка Ариадны,
Надежда, Вера, Истина, Любовь,
Столпы Души, Велики и Наглядны,
К ним припадал и припадаю вновь.
 

Двое

 
От обыденности как бы день нести,
От омыленности будет лень в чести,
В части масть ложись,
В пасти лазь, кажись,
Головою лов голевое слов.
 
 
Говорение как варение,
Вар и прение пени трения,
Молча обжиг печь,
Волчьей кожей с плеч,
Речь.
 
 
Положа ножи руку на сердце,
Пола ржа межи мукой маслятся,
В уголок платок,
И садок мазок,
Перемелется душ земелица.
В пол-лица.
 

Сугроб

 
Был сугроб плечист и важен,
Хоть немножечко обгажен,
Все равно, казалось, он
Царь снегов, но без корон.
 
 
Но как только потеплело,
Их величество взопрело,
Завалилось, потекло,
Потому что припекло.
 
 
Рядом был, а стал вдруг прошлым,
Белым, грязным, чистым, пошлым,
Разным, разным был сугроб,
И король, и туз, и сноб,
В общем, он не сохранился,
Жару дали, он и слился.
 

Птица. Часть я

 
Мне не спится… это лица
Перемалываньем слов,
Мне дивиться? Это птица
Будет виться среди снов.
 
 
Птица мчится мной напиться,
Поклевать и вырывать,
Дробный посвист будет длиться,
Литься, биться, завывать.
 
 
Взмах крылами ближе, ближе,
Вот уже и птичий крик,
Вот уже кружится ниже
Страшный полуночный миг.
 
 
Мельк непрошенного гостя
Черным ангелом блеснул,
На невиданном погосте…
Впились когти… я уснул.
 

Рубиновое дно

Стих отворяющие

 
Откровенно… Венно, пульсар подушки,
дежурным часом кровать к себе,
не исповедно; лежа… и ходьбе-
судьбе; усталость мыслящей игрушки.
Накопишь жар, кроишь пожар
терзаний странных; головешки,
горящие немые пешки
ненужных таинств; лишний дар?
 
 
До челобитья… рок-уроки
с домашним за-… учителя…
сонм пишу-, ищущих не ля
зги видны иже стоки.
Груженье по-, дум лабиринты,
скольженьем лыбок у-, глазниц,
лиц, исповедующих блиц.
Стихотворяющего принты.
 
 
Не отпускающих… сумел (а)?
Грехи безгрешные… стороночкой бредут,
не райский сад, и яблоки крадут,
соблазн привычный, в общем-то, для дела.
Вот вторить?.. по уму или найдет
в телесной полутьме обетованье,
Скрижально. Просится. Священное преданье
приданьем опыта свершившегося чёт.
 
 
И нечет… торного разлада,
болтающихся на пустом кресте,
хвосте виляющем тщеславненько, листе
так и не созданного истинного града.
Ведь есть, я знаю, точно есть… тот голос,
(изыди!)
демонической строкой,
таинственной невидимой рукой
несуществующего прорастает колос.
 
 
Так цепи рвут… наружу дух
(приспособляемость толкового момента,
прекрасно выживаемого лента),
но слово классное… отверз! И прах, и слух.
Впотьмах… лишь грань рожденья
умершего (тянущаяся блажь,
у суеты, у времени бездарных краж
себя). Кому-то похожденья,
 
 
привычных подвигов… поверхностных побед
(ведь носится душа характером хмельным, не пресным,
утешена порой дыханием чудесным),
но вместо масла всё в кувшинах тех по сорок бед.
Юла-вертушка… танец твой обман?
томимая, живая… ты не ложь,
счета? Noli me tangere? Не трожь?
А из двоих кто избран, а кто зван.
 

Звон

 
Мне всегда это нравилось,
Истины влёт,
С кем-то жизнь позабавилась,
Врёт.
 
 
Мне всегда это нравилось,
Тихая речь,
Боль огнем, исцеляющим светом оплавилась
Свеч.
 
 
Мне всегда в это верилось,
Притчевый слог,
Много от-, но любовь же посеялась,
Бог.
 
 
Мне всегда не казалось, и так ведь,
Слово есть Он,
Не пустой, нет, не должен быть (заповедь)
Звон.
 

Рубиновое дно

 
Присяду вечером, налью бокал вина,
А пить не буду, вредно, ни к чему,
Но в глубине рубинового дна,
Я знаю, есть и что, и почему.
 
 
Я знаю, есть ответы на любовь,
На счастье, на предательство, печаль,
На чью-то не рубиновую кровь,
Век девятнадцатый… сказал бы про вуаль.
 
 
Вопрос вопросов… пить или не пить,
Хайям перевернулся бы в гробу…
Чем понапрасну измышлизмы лить,
Скорей бокал к губам, а лед ко лбу.
 
 
Или не пить… рубиновый настой,
Вкусишь соблазн, как в нем не утонуть,
Хмель только с виду вроде бы простой,
А чувства топит, трезвость не вернуть.
Зато на дне свободы аромат,
В падении полезного греха
И терпкий изумрудный виноград,
И горький вкус любовного стиха.
 
 
Любовь, любовь… порой и смех и грех,
Беда поэтов, горе простаков,
К ней бонусом рубиновых утех
Бокал без дна и дно без берегов.
 

Творящая Любовь

 
Разобранность дета-… мир-одиночка
лей не получится… прерывистость цепи
повествовательной… вопрос, кавычки, точка,
в них хочешь быт, а хочешь бытие топи.
 
 
Неверный сказ, но однопут-… дорога
на «я», на «ты» уже другим,
у ежедневного мгновенного порога
то мнишь, то мнишься… точно не благим.
 
 
Желания грешны? Но естества посулы
обманчиво-связующая нит-
ка тканная посуточ-… караулы,
но как истаскан их с годами вид.
 
 
Кирпичиками гор… ок, всё ведь нескладёха,
то ровно, линией, а то гори огнём,
за тык и вытяну! тост! и… снова «плёхо»
в себе, вокруг, в ней или, может, в нём.
Перекати-душа… не хочет ведь с опаской,
с запаской начерно… а с белого листа
размазать! расплеск-… неподдельной краской,
ать! Кем-то снова заняты места.
 
 
Устроенность покоя, «просьба» бури,
надутость одиноких парусов
сродни несчастной человечной дури
и проеданью человеческих часов.
 
 
Живая боль… а может быть иначе?
Творящая Любовь… в истрепетной тиши-
не повторяющая сонм молитв тем паче
и льющей свет во глубине души.
 

Черный палач

 
Есть что-то, что выше стихов, выше любви,
Яркий мир, который ты не проживешь,
Как угодно…
Судьбой, невезеньем года назови,
Будто выкрали жизнь и её никогда не вернешь.
 
 
Несвершённое… в мыслях, движеньях, мечтах,
Лёгшее где и когда на коварную плаху судьбы,
Чёрный палач с невозможной корой на устах
Милует жизнь для убогой и праздной гульбы.
 
 
Этот сон наяву, эта явь от и до,
Неживое в живущем бреду,
Недолю-, недоска-, недопето-… недо-
В недовстреченном… месте, ряду.
 
 
И такое же рядом…
Как много вокруг
Табунов, стай, колонн, косяков,
Мыльной пены, взрывающей взмыленный круг
Неприжившихся.
Homo off.
 
 
Неприкаянный свет догорающих свеч
Словно тихий молитвенный плач,
Дрожь поникших, опущенных, сгорбленных плеч,
За которыми – черный палач.
 

Бес

 
Свинцовые тучи
Колючи, тягучи,
Нависли клубами небес,
Конечно же, небо болезненно пучит,
Конечно же, бесится бес.
 
 
Облако чистое,
Небо пречистое
Смыло свинцовую грязь,
Льётся цветистое, нежно-лучистое,
Ангелы светят, светясь.
 
 
Не отпускают,
Не поминают
Злого беспутства небес,
Тихо витают и поверяют…
Ангелы рядом. И Бес.
 

Строка

 
Певучая строка… певунья-говорунья,
Из скольких выплываешь ты глубин,
Тайн непреложных мудрая вещунья,
Чувств неизведанных…
Невиданных марин.
 
 
Ты рассекаешь миражи и очертанья
Душевных волн, катя девятый вал,
Свидетельствуя донные стенанья
Или признанья…
Режущий нарвал.
 
 
Вы, словно ростры, остры и могучи,
Вздымаетесь на гребни тяжких строф,
Сметая прозаические тучи,
Сметая речи…
Жалких катастроф.
 
 
Вы остров бытия… немногосложны,
Когда зажаты истиной погод,
Лазурью счастья просто невозможны
Или несчастья…
Ненавистный свод.
 
 
Стрелой несущейся… временная вечность,
Стремящаяся удивить века,
Порой бесцельная, бездумная увечность
Обычных букв…
Бездарная строка.
 
 
Но чаще вы сердечной муки
Врачующая светлая печаль,
Преобразующая трепетные стуки
В небесно-поэтический Версаль.
 
 
Вы край души… её любовь и лица,
Кораблик посреди житейских волн,
Который в даль неведомую мчится,
Попутным и непутным ветром полн.
 

Человечинка

 
Сплетенье двух, на три не тянет
Сердечная… влеченье
Вянет
 
 
Годами тёртая труха
Понятностей…
Стиха,
 
 
Что ново, живо… почему
Необустроенность… извива,
Ни к чему
 
 
Не приводящим… ласке вод
Меж пальцев… чаще
Ход
 
 
Привычек, мыслей… бытово́к,
Совок нетребностей… и клей,
Поток
 
 
Цепляющего сусла… кофеен,
Покурить… подтускло,
Веян
 
 
Неимоверностью… хлебов ума
Несобранного… злачных
Тьма
 
 
Одна… терзает, гложет
Не прояснениями дна
Из кожи
 
 
Глаз, видений рук,
Проникновений… сглаз,
Из мук
 
 
Необретённость… та же пыль
Не звёздная… сметённость,
Быль…
 
 
Какая бледная поганка,
Не тронешь… к месту расцвела,
Путанка
 
 
Дней, событий, лет
Похожих… с ней
Билет
 
 
Односторонний… ошпаленного полотна
Обитость ног… не без ироний,
И пятна
 
 
В воспоминаниях недетских,
Потом достойно… и в ролях
Простецких,
 
 
Сильных, жалких, вредных,
Покрывших техникой слепых
И бедных
 
 
Знаньем, что навечно,
Конечно… и всебанальнейшим признаньем-трёпом
Бе-зу-преч-но
 
 
Потоком слышанных основ,
Тонов уверенным уроком,
Слов,
 
 
Которых много ль надо,
Приевшегося шоколада жмых
Из взгляда,
 
 
Взглядов… просьб, касаний
(Прегадких звуками) лица… отрядов
Маний,
 
 
Натужностей закланий тельных,
Телокотельных, часом нужных,
Неподдельных (и тем порою запредельных),
 
 
Витая близость… тела, душ
Кричащих после неумело,
Куш
 
 
Сорван… вопиющий глас
Пустынен… челюстью оборван
Враз
 
 
Жующей страсти и слова
Любви… дюймовочкой снующей
Ква-
 
 
– савица с чудовищем на лапках…
Всем хорош? Раз нравится
И в тапках
 
 
Мука… его не первый же полёт,
И правдой врёт… рутинового скука,
Счёт
 
 
Всекалендарного мучения извод
(Тойсть доходяга, сон-бродяга),
Мертвящих «ценностей» немых
Бодяга
 
 
Тошного нутра сосед
По трёпу, клёпу… сразу прошлого
Насед
 
 
Давиловки наркоза быта,
Конечно, бабкино корыто! …и уравниловки
Копыта
 
 
В подковах или, может, без,
Замес бездушного в оковах
Пресс…
 
 
Несимметричная душа… кина
Не будет? Вечна Я.
И на!
Я. Буду, будишь чувством,
Искусством, осенившим Будду,
Устном,
Глаголящем «виной» Христа,
Слова мучительно паролящим,
У животворного Креста,
Исторгнутых… там на попранье,
Но оживляющих сердца… у согнутых
Даянье
 
 
Внутреннего «Я» …движенье
Истин… не тая
В, казалось бы, дурном паденье
 
 
Отчаянья и пустоты,
Версты щемящего признанья,
Ты…
 
 
Живой и терпкой вкусноты
Мечты по ненадкошенной травой,
Ты…
 
 
Не встреченной, не реченной,
Да просто незамеченной,
Ты…
 
 
Сполох вечерний, отзвук, миг
Лесного эха… тихий вздох,
Ты…
 
 
Весь этот мир… рождающейся красоты,
Всех нощ и дней один кумир,
Ты.
 
 
Какой истоптанный порог… судебных корок,
Заскорузь… любимый ворог
Морок.
 
 
И хоч… и кол… неутомим
Мим неприятий… был сокол
Им,
 
 
Кажется. Оглубинись высь,
И скажешь, оглянись
Жизнь.
 
 
Не обессудь… я понимаю толк
Прок… и наносного суть,
Ок.
 
 
Конечно же, не надо ничего… лишь
(на три не тянет), двух
Тишь.
 

Прогулка

 
Скошу стихов я полосу
И рифм сниму поляну,
Под мыслей острую косу
Поглубже в чащи гляну
 
 
Душевных просек, где просвет
Ещё пускает солнце,
И забреду туда, где нет
Открытого оконца.
 
 
Опушки детства… вы легки
Беспечными шажками,
Их ловят прямо у реки
Удачными сачками.
 
 
Взбегает юность на простор
Бескрайнего разлива,
Надежд звенящий птичий хор
Младая слышит нива.
 
 
А вот тропою зрелых лет
Бежит полями змейка,
Тут чёткий, а здесь слабый след,
А там вон и семейка
 
 
Печатей стоптанного дня
С рожденья до кончины
Спелёнутого мохом пня
У высохшей лучины.
 

Фу кляр

 
Жизнь… продолжается помимо,
Ей малоинтересен экземпляр,
Под маской выживаемого грима…
Ну да, без разницы… разнообразен кляр.
 
 
Футляр… сказал писатель Чехов,
Актёр… сказал поэт Шекспир,
Коростами поверхностных успехов
Рождается материальный мир.
 
 
Безобразная тёртость расстроений
Трещит по всем невыеденным швам,
И корочки душевных наслоений
Взрываются ко всем чертям и рвам.
 
 
Крепить креплёное, наверное, себе дороже,
Привычка, блин… вот «мудрыя» змея,
Формализуешься… чего кричать «О боже»,
А сбросишь шкуру… с ядом от «Нея».
 
 
Похоже, лёд… он также давит воду,
Чернавку-девку держит взаперти,
Живую душеньку, сердечную природу
В эрзац-продукт, какое ассорти?
 
 
Чего-то ищет щуплое сердчишко,
Заученно-мяучно всё не роль,
Глядишь, и прав авантюрист-мальчишка,
И может, счастлива «безумная» Ассоль.
 

Подаянье

 
Ты сегодня просто улыбнулась,
Разве это мало для души
Той, которая согнулась
Подбирать последние гроши.
 
 
Для которой мира подаянье
Ранее казалось баловством
И естественные знаки невниманья
Горьколицемерным плутовством.
 
 
С человеческим и неисповедимым
Чувством ниспослания судьбы,
С сердцем, до иных времен хранимым
Для единственной и святой мольбы,
 
 
Да, проснётся спящий у порога,
Где рука дающего чиста,
Где от имени вознёсшегося Бога
Свет рекут с библейского листа,
 
 
Где улыбкой Пресвятой Мадонны
Тщится дух заветное принять,
Где благие кладези бездонны,
Где не грех и жалкий грошик взять.
 

Живучий

 
Мы с тобой не прошли сто дорог, сто морей,
А кому, кроме нас, это надо,
На кладбищах земных ни богов, ни царей,
Скорбный путь всекостлявого стада.
 
 
Позабытый приют позабытой души,
Омертвевшей и, в общем, ненужной,
В невозможной, какой-то тревожной тиши
Кормит небо в компании дружной.
 
 
Календарить лета, душегреить мечты
Позапрошлыми завтра… не в кассу,
Неужели себе еще нравишься ты,
Превращаясь в живучую массу.
 
 
Вот стаканишь печаль, вот тарелишь порог,
Что орюмишь, а что и очаешь,
Свой заросший корнями отшельник-домок,
Словно куклу больную, качаешь.
 
 
Втиснут в ходики гиблых докучных времён,
Разлагающихся неподтельно,
На урочища тлеющих дней унесён,
Чтобы сгинуть навек канительно.
 
 
Провести навсегда, не поняв ничего,
Ту черту, за которой познанье,
Почему сто дорог, сто морей отчего
Не пришедших грехов наказанье.