– Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. За всё это тебе положена смертная казнь, Роман. Ты должен это понимать и без меня, – бесчувственно проговорил Кристофер, будто зачитывая приговор.

– Люк, – Роман посмотрел на него едва не плача.

– Мне пора, – заключил Кристофер, освободившись из хватки Романа.

Люк покинул помещение, даже не повернувшись. Роман, упав на колени, провожал его взглядом, руками убирая стекающие по щекам слёзы.

Глава 14

– А может, оно всё к лучшему? – без каких-либо эмоций спросил у пустоты Роман. – Ну, правда… Неужели мир никогда не исправит совершённые ошибки? Исправит… Исправит, когда придёт время.

Роман сидел на стопках книг, смотря на бесценные залежи предметов роскоши в мировой культуре. Вот, на него смотрит с полотна «Разбитый кувшин» девушка. И в её взгляде Роман читает… Укор? Но виновен ли он в чем-то? Разве совершил Роман то, за что сейчас испытывает этот пронзительный взгляд?

Вот, картина Шишкина «Осенний лес»… Такая прекрасная, изумительная, чистая природа. Совсем не та, что сейчас находилась на поверхности. Люди ещё заплатят за вред, нанесённый природе…

Вот оно… Полотно Серебряковой «Катя с куклами». Девочка, играющая в игрушки… Давно уже мир не видел подобного действа. Детям дают играть в практичные игры, развивающие моторику, ум, смекалку…

О, Боги! Как же прекрасен «Зимний пейзаж» Айвазовского! Насколько чисты его мысли, насколько невинно это полотно…

Всё хранилище переполнено легендарными предметами искусства, которые уже сорок лет позабыты человечеством.

Роман с многозначительным видом в последний раз обходит все помещения, убеждаясь, что газ заполнил абсолютно всё пространство. Слёзы проступают на его глазах, но он не может по-другому. Пример с Кристофером Люком дал многое понять Роману. Как тогда, в его молодости, Кристофер пробудил в нём всю палитру красок своей живостью и зажигающим пламенем, так и сейчас он, будучи пожилым мужчиной, Кристофом, просящим говорить с ним на «ты», сумел открыть Роману глаза. Открыть глаза на суровый и правдивый мир, благодаря своим мёртвым и бесчувственным глазам.

Роман понял, что искусство не способно развить человека. Лишь сам человек способен развить искусство. Когда-нибудь люди поймут, какую ошибку они совершили. Поймут, и будут плакать, убиваться по умершим произведениям искусства. Но это преподаст человечеству достойный урок. Роман же, спасая всё это богатство, лишал людей этого важнейшего в своей истории опыта.

Роман, утешая себя этими мыслями, убрал очередную солёную каплю, стекавшую по его лицу, и, подняв руку с зажигалкой, решительно нажал кнопку.