Может, армейская закалка, может, боязнь показать свою слабость перед другими, а может, понимание того, что если не они, то больше некому и переигрывать поздно, сыграло свою роль. Все стояли молча, каждый напряженно думал о своем. Боясь. Или хладнокровно взвешивая свои шансы. Или разжигая в себе гнев. Но ни один не отказался и не показал внешне свою слабость.
– Вакса, хватит ныть. Мы – не маленькие дети в детсаде, а ты не воспитательница, – рыжеволосая девушка, сидевшая в кресле перед пультом, сердито нахмурила бровки, – здесь все взрослые люди и все отдают себе отчет в своих действиях. Я правильно говорю?
Она вопросительно осмотрела стоящих мужчин, в совсем недалеком прошлом летчиков-истребителей российского авианосца «Адмирал Кузнецов» (с соотечественниками все-таки легче общаться, зная язык). Те, как по команде, повернули головы к ней.
– Правильно говоришь, командир. Хватит разговоры разговаривать. Почему мы должны бояться? Эти уроды должны нас бояться, они еще не знают, что такое лучшие пилоты лучшего авианосца в мире. Кто со мной не согласен, тому я сейчас откушу правое ухо, – один из пилотов вызывающе оглядел товарищей, вызвав улыбки на некоторых лицах. Всего пара удачных слов, и напряжение в новой команде исчезло.
– Тогда тебе придется покусать за уши всех здесь присутствующих. Почему компьютерная сеть умудрилась выбрать такое неуклюжее чудовище, как ты, никто не может понять. Только один человек в мире мог, прыгнув с парашютом, пробить ногами крышу женской бани и приземлиться пятой точкой в тазик с водой.
Хохот сотряс боевую рубку. Только один человек, покрасневший, как рак, виновато смотрел на смеющуюся рыжеволосую девушку и молчал.
Боевой модуль, окутанный невидимым, неуязвимым коконом, прошивал плотную завесу облаков. На борту царило тягостное молчание, никто толком не мог объяснить причину провала экспедиции, даже командир только отмахивался от сыпавшихся на него вопросов. Почему они трусливо бегут, поджав хвост и бросив недоделанную работу, почему они выкинули за борт капсулы с некоторыми зондами, а выполнявшим в тот момент задание подписали приговор, послав им команду на самоуничтожение? На все один ответ: «Не знаю. Приказ Координатора». Или: «Вам что, нечем заняться? Я сейчас быстро найду работу», И самое главное: как могли исчезнуть три совершеннейших неуязвимых боевых модуля? Когда небольшие очаги сопротивления аборигенов можно погасить в тысячи раз меньшими силами. И тем не менее среди экипажа поползли слухи, что остальные дискоиды захвачены и теперь они на вооружении землян, а экипажи садистски уничтожены, погибнув в страшных муках. Откуда ползли слухи – неизвестно, но офицер, обрабатывавший пришедшую от зондов с поверхности планеты информацию, заперся в каюте. Говорят, его последний раз видели с безумным взглядом, он сидел и пускал слюни, а его голова оказалась совершенно седой.
Экипаж находился в растерянности, не зная, что делать: бояться или злиться, удирать или же искать врага. и эта неизвестность доставала еще больше. Командир, должность которого обязывала быть неплохим психологом, прекрасно понимал, что обстановку необходимо разрядить. Дать почувствовать подчиненным свою силу великой расы хортхов, чтобы пошатнувшаяся уверенность в себе вернулась, опять превратив команду в единый стальной кулак. А не в разбежавшихся по углам и боявшихся неизвестности трусов.
Дискоид вынырнул из завесы облаков и вошел в более разряженную стратосферу, увеличивая скорость. Перед капитаном на голографическом экране объемный прозрачный сектор глобуса планеты постепенно опускался вниз, увеличивая расстояние до удаляющейся маленькой черной копии боевого модуля. Вдруг что-то мелкое, светящееся появилось в просматриваемом секторе, оно стремительно нагоняло диск, игнорируя все законы физики. Светящаяся точка не являлась продуктом деятельности аборигенов. Капитан навел красную линию курсора, автоматически отслеживающую движение зрачка глаза, на приближающуюся точку и включил опознавание. Информация на экране, продублированная голосом из динамика, высветила:
– Боевой зонд класса «Берад». Вероятно, потеряв связь с модулем, не получил команду на самоликвидацию, сейчас пытается самостоятельно вернуться для уточнения обстановки.
Светящаяся точка зонда, невидимого простым невооруженным глазом, настигла диск и исчезла. Перестала существовать, рассеянная пространственно-временным щитом.
– Этот зонд заторпедировать бы во все щели Координатора, и не волнует, что он туда не лезет, – зло прошептал капитан и ударил по кнопке громкой связи:
– Боевая тревога. Цель – искусственные спутники аборигенов.
Голос разнесся по всем помещениям, возвращая экипаж из тяжелых раздумий к действительности. Модуль в состоянии в автоматическом режиме выполнить любую задачу, участие экипажа практически не требовалось, однако создавалась иллюзия причастности к происходящему, так необходимая сейчас всем.
Из крыши и днища, под легкое жужжание сервоприводов, одновременно выдвинулись две круглые орудийные башенки. Внутри них, под радиопрозрачным колпаком, стволы уже нащупали свои цели, безошибочно отслеживая их траекторию.
Капитан навел поочередно курсор на четыре искусственных спутника, находящихся в пределах дальности поражения излучателем, и включил автоматическое сопровождение целей. Откинул предохранительную скобу гашетки, отключив этим пространственно-временной щит (иначе луч просто не сможет проникнуть сквозь него), и с мстительной усмешкой нажал на кнопку красного цвета.
Из жерла анигиляционной пушки вырвался луч, давно ждавший появления беззащитной жертвы. Мгновенно пронзив пространство, он, как острая рапира воду, пронзил обшивку, не выжигая, а молниеносно превращая в ничто все материальное и даже убивая на более тонких уровнях, со скоростью светового потока разрезал цель на две половинки, тотчас же исчезнув, уснув на время в жерле орудия. Внешне похожего на параболическую впадину в огромном черном шаре.
Вакса давно выжидала момент, когда противник раскроется, убрав неприступную защиту. Чтобы одним точным ударом уничтожить последний боевой модуль хортхов, две половинки которого, набирая скорость, сейчас приближались к земле.
– Идиот!!! – страшный крик вырвался из боевой рубки рейдера. На Координатора сейчас страшно было смотреть, в нем не осталось ничего разумного. Сейчас посреди рубки стоял не хортх, а разъяренный, дикий хищник, готовый разорвать любого, подвернувшегося под руку.
Офицер, доложивший о причинах гибели последнего модуля, сейчас тихо пятился к двери, готовый в любой момент развернуться и побежать.
– Стоять! – вытянутый указательный палец уставился в пятившегося офицера, тот замер на месте.
Координатор, заложив руки за спину, отвернулся и, как загнанный зверь в клетке, стал мерить шагами рубку. Офицер, боясь пошевелиться, зная бешеный, взрывной характер командира, испуганно поворачивал за ним голову. Координатор остановился, посмотрев на подчиненного.
– Перестань трястись от страха! Ты же офицер, а не пресмыкающееся! Все, иди отсюда, смотреть противно, – подчиненный мгновенно испарился в глубине коридора.
Подойдя к пульту, хортх устало плюхнулся в кресло и обратился уже к дежурному офицеру:
– Во-первых, пусть связисты срочно отправят в штаб сообщение: «Командир «Боевого модуля-4» из-за некомпетентности и преступной халатности допустил гибель своего корабля вместе со всем экипажем. Прошу лишить его всех званий, наград, лишить семью посмертной пенсии и служебного жилья, а его имя внести в список позорного столба. Во-вторых, уничтожить все зонды, покидавшие борт кораблей и находящиеся на планете. На этой планете, кажется, от них нет никакого толку. В-третьих, поднять пространственно-временной щит. Пусть я ослепну и оглохну без зондов, будем действовать по радарам, но зато уже ни одна тварь меня исподтишка не достанет. В-четвертых, подготовить к пуску весь запас ракет с термоядерными боеголовками, мне не нужна планета с признаками жизни. Но кое-что мое мне забрать необходимо. То, что сейчас находится у аборигенов в так называемом месте «пустыня Сахара» – термоядерным ударом это место не задеть. И последнее, пусковые установки ракет не должны оказаться направленными прямо на планету. Во время залпа они будут смотреть в противоположную сторону от Земли. Нас всегда должен разделять непроницаемый щит. Береженого бог бережет. Перед пуском снять защиту только над установками и срочно вернуть ее обратно.
Координатор пристально посмотрел в глаза дежурного:
– Ошибетесь хоть в чем – нибудь – расстреляю лично. Вопросы есть?
Тот отрицательно замотал головой.
– Значит, действуйте, – капитан встал и зашагал к выходу, направляясь в свою каюту. Все коридоры, куда бы он ни поворачивал, мгновенно перед ним пустели.
Захаренко стоял с закрытыми глазами, мысленно листая страницы древнего манускрипта, пытаясь найти ключ к решению загадки. Выхватывая по мере необходимости только вершки заложенных знаний из своего мозга, отмеченные в книге, как самые общие, необходимые и наиболее часто используемые, он еще не вникал глубже в главы и заклинания, обозначенные порой странными метафорами. Даже после перевода Ваксы тайного знания на людской язык, оставшимися непонятыми. Слишком сильно отличалась раса предтечей в принципах самого мышления, в менталитете и во многом остальном от своих потомков. Смотришь на пространное, непонятное объяснение подобной формулы и не знаешь, что получится после ее активации. С такой, чтобы разобраться, необходимо сотворить заклинание и ждать, что получится дальше. Или долго и нудно логическим путем вычислять смысл и возможный результат.
Адепт древних знаний решил сделать проще: сосредоточиться на том, что как-то пересекается со словом «оружие». Память тут же выхватила встречавшееся заглавие в древнем манускрипте: «стреляющий смертельным огнем». Даже не вдаваясь в технические описания и технологию, он выдернул из главы одно заклинание, которое начиналось как точное трехмерное описание любого материального объекта, и потом в эту матрицу вложил формулу «стреляющего смертельным огнем».
– Хр-р, – Саша не сразу понял, что хрюкнул китаец, стоящий сзади. Он из-за плеча с удивлением рассматривал муляж огнестрельного пистолета с фитильным замком, образовавшегося перед ними в воздухе.
– Так что вы говорили насчет презрительного отношения лемуров к ремеслам?
Старик в ответ только удивленно развел руками. Отвернувшись от него, Захаренко опять закрыл глаза. Муляж исчез, в голове опять замелькали листы манускрипта. Сознание ассоциативно вновь выхватило страничку с названием: «Пепелящий выдох матери». Под которым оказался изображен тот же знак, что и на круглом огромном люке перед ними. Руки сами вытянулись вперед и верх, выше уровня головы, ложась ладонями с растопыренными пальцами в углубления, сделанные явно не по человеческим меркам. Открывшийся третий глаз нащупал под металлом двери немудреный замок, замкнутый на магическом камне. Ключ к замурованному камню оказался очень хитроумный. Без кода, указанного в трактате, его не подобрал бы ни один хакер магии. Что безуспешно, потратив не одно столетие, и пытались проделать махатмы. Если не прочесть его заранее на огромных страницах из неизвестного материала.
Специфическое сочетание звуков разной высоты, продолжительности, многократно усиленное льющейся из тела энергией и направленное руками, ударило в камень, нарушив его тысячелетний покой. Камень, сдвинувшись буквально на несколько миллиметров, освободил систему противовесов, примитивных, поэтому практически вечных из-за отсутствия механического напряжения, ведущего когда-нибудь к поломке. Опустившийся груз выдвинул четыре язычка архаичного замка из своих пазов, и дверь со скрипом приоткрылась. А вместе с приоткрывшейся дверью оказался заблокированным еще один хитрый механизм. Который запускал программу разрушения если не целой долины, то части скального монастыря уж точно, защищая древнее оружие от непрошеных гостей. Потянув дверь на себя, Саша открыл тоннель. Абсолютно круглый в поперечнике метра на два с половиной, он, не виляя, как будто проделанный одним огромным сверлом, шел вперед и под небольшим углом вниз. В трубе трудно определить, где начинается пол, где потолок, а где стены, но на месте пола и потолка тоннель светился, плавно переходя в темную поверхность на уровне стен.
– Пойдем? – Саша посмотрел на спутника. Тот жадно поедал глазами тоннель.
– Ну а для чего мы здесь? Конечно, но впереди пойду я. А ты отважно прикрывай мне спину.
Старик с серьезным лицом прошел вперед. Казалось, больше света идет из его по-детски восторженных глаз, чем из фонаря, неизвестно когда и как очутившегося в его руке. Второй такой же он протянул Саше. Осторожно перешагнув порожек, его нога опустилась на светящийся пол, подняв облачко мельчайшей, невесомой тысячелетней пыли. Глубоко втянув воздух, азиат кивнул, видимо, оставшись доволен: дышать можно. И, уже смело вздымая пыль, пошел вперед. Захаренко двинулся следом, сосредоточившись и пытаясь «увидеть» ловушки, но пока все было чисто. Тоннель из полупрозрачного монолитного материала, как прожженный лучом, шел не сворачивая, удивляя абсолютной, мертвой тишиной. Шел долго, пока идущий впереди старец не уперся в тупик из еще одной, похожей на предыдущую, двери.
Боясь нарушить тишину, Саша молча отодвинул пожилого монаха. Пройдя к преграде, положил руки в пыльные углубления в круглом люке и, дождавшись щелчка замка, толкнул дверь вперед.
В полумраке тусклого свечения перед ними угадывался огромный круглый зал. Не сказать, что он поражал размерами или формой – полусфера со светящимся полом и неравномерно мерцающим потолком, однако что-то мистическое ощутимо висело в затхлом воздухе, пахло тайной. В центре, на огромной круглой подставке, покоился шар. Прозрачный, метров десяти в диаметре, разделенный секторами, словно дольки апельсина. Он еле пропускал свет сквозь себя из-за лежащего толстого слоя пыли на нем.
Молодой человек деловито огляделся, словно сверяя: все ли осталось на месте в его отсутствие. Потом, как в с детства знакомом помещении, направился к полукруглому столу, напоминающему пульт. Тем более, что перед ним покоилось огромное поворачивающееся кресло. Подойдя к нему, он смахнул пыль, и рука вместе с пылью легко, не встречая сопротивления, снесла обивку, поломав спинку кресла. Мужчина толкнул его от себя, и все сиденье рассыпалось, превратившись в груду праха и подняв столб пыли. Отскочив подальше, Саша чихнул от защекотавшей ноздри пыли. Ждать, пока та не уляжется, пришлось довольно долго. Подойдя к пульту еще раз, аккуратно рукавом провел по нему, очищая от толстого налета, положил свой фонарь и почесал лоб. Непривычно для человеческого глаза выглядела панель, без кнопок, датчиков и мониторов. Вся расчерченная пиктограммами и магическими знаками, разноцветная, с углублениями для разного вида пальцевых фигур, она представляла собой монолит, только в одном месте с неким подобием костяных счет.
Человек положил руки на пульт, закрытые глаза устремились вверх, дыхание стало глубже, он напоминал музыканта на сцене перед выступлением. Потом его руки плавно задвигались, замирая на месте на какой-то момент и опять нежно скользя по панели, как руки органиста в замедленной съемке. Пальцы складывались в меняющиеся фигуры, губы негромко, резко меняя интонацию и высоту звука, произносили слова на умершем языке лемуров. Монаху, наблюдавшему сцену, показалось, что в зале стало светлее. Махатм взглянул вверх: в самом деле, свечение из потолка усиливалось, уже сопровождаемое далеким шумом. Шум становился все громче, напоминая гул недалеко падающей воды. Вот верх потолка совершенно изменил свой цвет, став из синеватого серым, почти черным. И этот круг с неровными, колеблющимися краями все увеличивался в диаметре, постепенно сползая по стенам вниз. Монах не сразу сообразил, что чернота над головой, усеянная светящимися точками – появившееся ночное звездное небо, которое он видел так редко в своей жизни. А синеватая, опускающаяся по прозрачным стенам вниз толщь оказалась озерной водой. Которая неожиданно уходила, обнажая странное сооружение на дне озера. Но куда же делись вечные облака над долиной, неужели Земля перевернулась? Махатм посмотрел на Захаренко, от которого в пульт вливалась мощная магическая энергия. Тот стоял, улыбаясь чему то, с закрытыми глазами – они и не нужны, чтобы «видеть».
Последовал особо мощный выброс энергии от человека за пультом, всплеск, и он замер. Превратился в каменную статую. Казалось, стихло даже его дыхание. И в то же время возникло ощущение, что в этом безмолвии что-то зарождалось. Сейчас, пробужденное ото сна, древнее, могучее зашевелилось в недрах Земли, давая о себе знать легкой, неуловимой пульсацией в воздухе. Постепенно пульсация нарастала. Вначале спящее, рассеянное везде и всюду, это, как по команде, вздрогнуло и зашевелилось, поползло, как магнитом, притягиваясь огромным прозрачным шаром посреди зала. Он втягивал в себя появившуюся силу, будто огромный аккумулятор, концентрировал в своем нутре, зарождая новую субстанцию. Взаимно притягиваясь внутри шара, мощь уплотнялась, разгоралась, из отдельных потоков превращаясь в одно целое, питая и разжигая сама себя. В центре шара небольшие завихрения превратились в мерцающий клубок, который светился все ярче, уплотняясь и увеличиваясь в размерах на глазах, пока небольшим солнцем не заполнил почти весь объем. Заполнил не глупой бездушной энергией. Когда шар насытил сам себя, отбросив уже лишние потоки, осталась одна нить, нерв, связывающий его с Землей, теперь уже информационно. По этой нити в шар заструилась медленная, доселе неведомая мысль, зарождая в пока пустом и бездумном сгустке энергии цель.
Человек за пультом открыл глаза, не замечая ничего и никого вокруг, он превратился в машину, работающую по вложенной программе. Переместился к подобию счетов, передвигая и крутя колесики. Бездушные жесткие глаза и автоматизм движений испугали махатма, старый китаец выудил из бесчисленных складок халата предмет, напоминающий сотовый телефон, но с неправдоподобной широкой в диаметре спутниковой антенной. Если что-то пойдет не так, может, братья помогут выровнять ситуацию? В такой момент нельзя упускать из виду ни одной мелочи. Нажав кнопку, вызывая из памяти аппарата телефонный номер, старик с надеждой посмотрел наверх и увидел звезды, без колпака! Воочию. Незаметно раскрывшийся лепестками купол впустил в вековечную затхлость свежую, ночную прохладу.
– Отец!
Монах быстро перевел взгляд на растерянное лицо Захаренко. Точно что-то пошло не так.
– Мы не сможем применить оружие, – маг стоял в растерянности, устало облокотился рукой о пульт. Его голос враз сел, опустился на еле слышимые нотки.
– Оружие надо сориентировать по звездам, то есть оно само сориентируется, получив точную дату и время. Но этот календарь, – рука показала на подобие счетов, – закончился задолго до нашей эры. За тысячи лет положение звезд сместилось. Сейчас заряд, который уже сидит и ждет в шаре, уйдет неизвестно куда. Оружие ослепло.
– То есть как неизвестно куда?
– Шар только что мной запрограммирован отыскать и уничтожить искусственный объект, находящийся на поверхности или вблизи Луны. Но он даже Луну не сможет отыскать, не имея ориентиров. А ориентиры давно сместились на звездной карте.
Телефон выпал из задрожавших старческих пальцев, подняв облачко пыли.
Огромный безжизненный шар единственного спутника Земли приближался, заполняя собой весь экран. Неровная, испещренная кратерами пустыня непривычно резала глаз черно-белыми, без переходов и полутеней, терминаторами10. Даже уменьшенное и смягченное для глаз изображение поражало безжизненной, мертвой мрачностью. Если бы пииты, романтично описывающие маленькую, далекую, красивую Селену, увидели Луну вблизи, воочию, то из лирики их стиль превратился бы в панихиду жизни.
На экране тем временем небольшой черный шарик «Базы» приближался к планетоиду, постепенно сбрасывая скорость. Вот он совсем остановился, зависнув над огромной впадиной кратера, и сразу сухой безжизненный голос из динамиков произнес:
– Внимание! Мы на исходной позиции. Выпускаю разведзонды. Ждем от них сообщений о месторасположении рейдера хортхов.
«База» замерла, затаясь в засаде. Бесхитростный план Сети базировался на принципе – опередить. Незаметно подойти к поверхности Луны, первыми обнаружить и первыми ударить. Надеясь на то, что рейдер, спрятавшийся за темной стороной спутника Земли, их не заметит. Второго удара по боевому крейсеру хортхов, даже по теории вероятности, «База» не сможет нанести. Слишком разные весовые категории. В открытом столкновении крейсер легко уничтожит десяток подобных экспедиционных планетолетов. Сеть просчитала действия рейдера верно. После стольких неудач он окутался пространственно – временным щитом, тем самым лишив себя возможности использовать зонды, почти ослеп и в таком положении вскоре должен вылететь из своего схрона, расположенного где-то на обратной стороне планетоида. Чтобы увидеть свою цель и нанести удар по планете.
Вот здесь и появлялся шанс землян уничтожить врага: либо, обнаружив «Базу», рейдер вынужден будет на какой-то миг снять непробиваемый щит для нанесения по ней удара, либо, не обнаружив «Базу», он снимет щит для удара по Земле. В обоих случаях этот миг и необходимо поймать и успеть использовать. Другого шанса не представится, и если они не успеют, тогда…
Света не хотела влезать в чужие мозги, подслушивать, кто о чем думает. Это и так было нарисовано на лицах всех, кто находился в рубке. С небольшой разницей, что кто-то пытался скрыть тревожное ожидание под маской равнодушного спокойствия, а кто-то явно нервничал, кусая губы или не находя покоя рукам. Девушке хватало своих проблем и страхов в голове. Воинственный пыл и вера в собственную неуязвимость исчезла, растаяв с удаляющейся Землей. Ей на смену пришел липкий страх смерти, залезший холодком под кожу и разжигаемый тягостным молчанием. Ведь если они не успеют, то их всех ждет смерть. Света исчезнет, перестанет существовать, как человек. Останется лишь душа, лишенная большинства ее чаяний, чувств и эмоций. Хоть и бессмертная, но это будет уже не рыжеволосая с зелеными глазами Света, иногда взбалмошная, бегущая вслед за своими эмоциями, но все-таки хорошая и добрая. Безумно захотелось увидеть Сашу, прижаться к нему, в такие моменты все проблемы улетучивались и становилось так хорошо, тепло. Вакса говорит, что он в безопасности на Земле, и категорически не разрешает связываться с ним. Ей виднее. Интересно, если она здесь погибнет, будет Саша по ней скучать и найдет себе новую девчонку сразу или нет? Нет, он не такой, Саша будет о ней помнить всегда. Иначе не смотрел бы на нее такими глазами. Улыбнувшись, девушка смахнула пальцами выступившие слезинки. Хорошо, что она не накрашенная. Сухой голос вернул ее к реальности:
– Внимание! Корабль хортхов обнаружен! Боевой разворот! Команда разведзондам вернуться и занять свое исходное место. Боевым зондам приготовиться к атаке.
На голограмме появился еще один объект, тоже круглой, шарообразной формы, тоже черного цвета, но больший по размерам, чем «База». Он огибал поверхность Луны, неумолимо приближаясь к красной прямой – будущей траектории выстрела из аннигиляционной пушки «Базы».
– Сеть ошиблась! – мужчина, сидящий перед пультом, резко крутанулся в кресле, оглядывая безумно радостными глазами всех в рубке:
– Поступил анализ данных с зондов: вокруг рейдера нет никакой защиты! Накрываем первым выстрелом на глухаря! Вот это повезло, – он опять развернулся, пожирая глазами картину, висящую перед ним в воздухе. Света, подбежав, тоже смотрела, как крейсер хортхов приближается к роковой красной линии, вот-вот собираясь войти в зону поражения.
– Огонь! – крик вырвался сразу из нескольких глоток, когда прямая коснулась шарика. В тот же миг линия налилась красным ярким светом, анигиляционная пушка выбросила луч, вычеркивающий все на своем пути из нашего реального мира и отправляя все встретившееся в ничто…
Крик радости, готовый вырваться из горла собравшихся, замер на губах. Луч, не встретив сопротивления, прочертил линию в пустоте и ушел дальше в космос. Не причинив никакого вреда фантому, искусственно вызванной галлюцинации крейсера хортхов, продолжавшей свой путь. А в то время совершенно с другой стороны выплывал истинный рейдер, готовый к удару по «Базе» – предательнице.
Пол под ногами дернулся, повалив людей, «База» стремительно разворачивалась, пытаясь успеть направить излучатель на крейсер. Дикий мат поднялся по всей рубке, в нем слышалось отчаяние. «База» явно не успевала довернуть, к тому же не имея мощной боевой защиты и подставившись, как мишень на стрельбище.
Света валялась на полу, еле успев перевернуться в воздухе для мягкого падения, и ошарашенно наблюдала за происходящим. А счетчик в голове отчаянно начал отсчитывать последние секунды жизни.
– Вакса! Алло! Как слышишь! – чей-то очень знакомый голос, раздавшийся в рубке, заглушил мат, прогремев в динамиках. Точно так же он сейчас гремел во всех включенных динамиках Земли. Звонок со спутникового сотового телефона, находящегося сейчас в затерянной долине Тибета. Пытавшийся связать в один работающий смертельный механизм Сеть и оружие предтечей.
– Александр Семенович?! Вас поняла! – Света готова была поклясться, что голос из динамиков сухим никак нельзя было назвать, в нем чувствовалась радость.
Белая светящаяся нить, пришедшая со стороны Земли. прочертила мрак космоса, окутав крейсер хортхов сиянием, вспышка покрыла всю поверхность черного шара, и в следующий миг крейсер исчез. Как будто испарился, исчезла и нить, протянувшаяся с самой Планеты, выныривая, изогнувшись, из гор Тибета, и появившееся сияние, и сам шар. На его месте не осталось ничего, кроме пустоты космоса.