– Всех их невозможно разместить в Твердыне. Мы пытаемся отправить хотя бы их часть под охраной в дальние провинции, но они сопротивляются и утверждают, что хотят под защиту стен столицы,– пояснил Тук,– уже сейчас у нас явные перебои с питанием, водой, проблемы с гигиеной. Медики утверждают, что в таких условиях может начаться эпидемия…

Герцог Берстранд перевел усталый взгляд на Отто, ожидая его оценки событий.

– Ситуация и правда сложная. Медлить нельзя. Если так пойдет и дальше, то восставшим и приступом город брать не придется. Мы просто подохнем здесь, как крысы от какой-нибудь чумы.

– Что ты предлагаешь, Отто?

– Их не так много…– пожал плечами граф.– По нашим сведениям около легиона.. Они находятся в долине. Расположение у них выгодное, но превосходство наше в живой силе может стать решающим фактором.

– То есть битва?

– Битва,– согласно кивнул Отто,– у нас есть еще неделя. На большее запасов не хватит.

– На их условиях?– вскинулся Тук.– Они расположились там где им выгодно. И заманивают нас в ловушку. Не забывайте, это профессиональные убийцы!

– Тук,– поморщился Берстранд,– прошу тебя, не горячись. Ты правильно заметил они убийцы, но не войны…

– Какая к черту разница!– вспылил старейшина.– На поле брани от вашей тактики не останется и следа, а на первый план выйдет умение убивать. А в этом среди гладиаторов, будьте уверены, равных нет!

– Решено!– обрадованно потер руки герцог. С его плеч сорвалась тяжкое бремя принятия решения.– Мы принимаем бой!. Битва состоится завтра. Пусть трубачи трубят общий сбор. Собрать всех от мало до велика! Всех на защиту Рура!Я сам поведу их на врага.

Герцог решительно взмахнул рукой и начал спускаться вниз. За ним, уныло повесив голову, шагал старейшина Тук. Лишь граф Отто остался на вершине стены, внимательно вглядываясь в нескончаемый поток беженцев, проходящий через главные ворота Твердыни. Вдруг среди них он увидел знакомую фигуру в плаще. Она была немного сгорблена, одета в длинный до пола плащ с капюшоном, но этого человека, граф мог узнать из тысячи. Фигура, как будто тоже почувстовала на себе чей-то взгляд. Подняла голову вверх, внимательным цепким взглядом, осматривая замковые стены. Через секунду их взгляды встретились. Граф Отто узнал своего хозяина, бывшего старейшину Твердыни и Рура Редгорда.

************************************************************************************************************************************************************

Виктория мерно баюкала на руках маленького Эдварда, который еле уснул, привыкая к новому месту. Она напевала ему коглыбельную песню, которую ей когда-то пел отец, и посматривала краем глаза на Ситху, сосредоточенно читавшего послание, пришедшее с прилетевшим голубем от неизвестных доброжелателей. Чары гипноза, которые в первый миг овладели королевой, постепенно начали спадать. Она вдруг удивилась, что двоерилась абсолютно незнакомому мужчине, позволила утянуть себя на болота. И теперь прячется вместе с ним, словно беглая преступница. Даже, если все что наговорил ей Ситха про Алкасара правда, то она как королева должна быть в замке, и сама обязана разобраться с мужем-чародеем. Прятаться, по ее мнению, было по крайней мере трусливо. Услышав, что дыхание Эдварда стало мерным и устойчивым, наступил крепкий сон. Виктория положила ребенка на кровать и подошла к Ситхе.

– И сколько же нам тут прятаться, дорогой Ситха?– спросила она его, положив руку на плечо гипнотезеру. От неожиданности тот вздрогнул, но вида не подал.

– Пока не будет пойман Алкасар, Ваше Величество, я же уже говорил вам,– его мысли были далеко отсюда, там, где развивались главные события, где были его верные соратники, где был его хозяин…Сейчас история творилась у стен Рура.

– А если он не будет вовсе пойман?– вскинулась Виктория.– Мне так и прикажете сидеть на этих вонючих болотах вместе с сыном?

Гипнотезер ощутил неладное в настроении королевы. Повернулся на стуле и попытался взять ее за руку, но Виктория резко уклонилась от прикосновения.

– Что с тобой происходит, дочь моя? Ты перестала мне верить? Или подозреваешь меня в чем-то? – обиженно воскликнул Ситха.– Я спас тебя, спас твоего ребенка от неминуемой гибели…Если бы не я, то неизвестно, чтобы с вами сделал Алкасар!

– Это все верно,– замялась королева,– но меня волнует не только моя жизнь…Меня волнует судьба царства! Я тут, а что творится в мире никто не знает…

– Не волнуйся, дорогая,– улыбнулся Ситха,– колдун уже почти пойман. На его след вышли Стражи Короны. Ведутся активные поиски. Скорее всего в течении двух дней он будет пойман!

– Это все время нам придется провести здесь?!– возмущенно фыркнула королева и притопнула ножкой.

– Да, Ваше Величество,– мягко проговорил Ситха,– для вас так будет лучше, но давайте договоримся так…Если через пару дней колдун не будет пойман, то вы в праве отправиться в Твердыне и возглавить самостоятельно поиски? Всего два дня…

Королева на минуту задумалась. Пара дней не решит ничего…

– Хорошо!– согласно кивнула она.– Но только пара дней!

– Не больше!– вскинул руки примирительно вверх Ситха. Больше ему и не надо было. По плану его хозяина, уже завтра Твердыня падет и хозяин воцарится на престоле Рура. И тогда, тогда Ситха может со спокойной душой перерезать горло малолетнему щенку и этой бабе.– А сейча может чайку, Ваше Величество?– глаза Ситхи вновь улыбались, словно и не было между ними сложного разговора.

************************************************************************************************************************************************************

Подверженные нескончаемому людскому потоку Редгорд, Олау и Флеминг попали на центральную площадь Твердыни. Здесь беженцы спали прямо на холодном промерзшем за ночь камне, зябко кутались в тоненькие плащи. Слышался нескончаемый гомон тысячи голосов. В такой толчее они были уверены, что будут неузнаны. Кроха, из-за отворота плаща некроманта злобно оглядывал толпу и еле слышно рычал,щеря маленькие острые зубки. Ему не нравилось в столице. В каждом из встрченых людей он видел врага и готов был разорвать его на мелкие кусочки.

– Нам надо подстраховаться…– еле слышно пробормотал старейшина Флемингу, шедшему рядом. Олау чуть отстал, вяло переругиваясь с какой-то необъятной женщиной, которую случайно задел плечом.

– То есть?– Маркус удивленно поднял глаза на своего хозяина, не понимая, что он имеет ввиду.

– Если план не сработает, и нашему человеку не удасться ликвидировать Тука, если гладиаторы Зубра вдруг подведут, нам надо иметь запасной вариант…

– Но мы то здесь,– беспечно пожал плечами Флеминг,– чем не запасной план?

– Так нам и дали пробраться в замок,– зло буркнул Редгорд,– его-то и будут охранять в первую очередь.

– Тогда что?

– Маркус, как ты думаешь, зачем мы тащим с собой этого психа?– бывший старейшина еле заметно кивнул назад на почти догнавшего их Олау, который любовно гладил своего Кроху, пытаясь успокоить.

– Ааа…– понятливо протянул Маркус.– Неужели в Твердыни есть погост?

– Именно!– Редгорд с видом победителя поглядел на своего спутника.– Именно, что погост! Только королевский…

– Неужели?

– Да,да, Маркус. У Южной стены Твердыни располагается древняя усыпальница рурских монархов. Около семисот лет их хоронят по древнему обычаю именно там, предварительно бальзамируя. Так что выглядят они почти так же, как и в момент своей смерти.

– И сколько их там лежит?

– Около ста, точно не помню,– пожал плечами Редгорд,– только представь, если у нас под рукой будет такая армия прямо в Твердыне.

– Которую никто не сможет уничтожить? Браво, Редгорд! Ты проявляешь чудеса изворотливости и смекалки,– Флеминг похлопал в ладоши,– значит мы идем к Южному форту?

– Да…А там работа предстоит уже нашему другу.

************************************************************************************************************************************************************

Верный лось донес их довольно-таки быстро к Большой реки, высадив прямо напротив острова, где располагался храм Кремь. Саша сначала скептически относившийся к данному транспортному средству к концу пути даже любовно погладил верное животное. Ни один пост, из множества разбросанных по дороге, их не засек. Казалось они передвигались какими-то звериными тропами. Ветки хлестали по лицу, но их так никто и не заметил. Одарив своего друга комком соли, колдун и Суворов залегли в зарослях камыша, рассматривая остров, который казалось бы жил мирной жизнью. Не было заметно какой-либо суеты. Жрицы стирали белье, где-то была слышна песня. Лодки у причала мерно покачивались в такт небольшой волне. Еще не убранный после праздника Кремь напоминал разноцветную елочную игрушку.

– Все не так плохо, как кажется…– тихо заметил Саша, не переставая наблюдать.

– Это все видимость,– коротко бросил Алкасар. По его сосредоточенному лицу сложно было понять, что он чувствует в данный момент, но крепко сжатые губы выдавали сильное волнение.

– Хорошо, Алкасар, пускай это видимость, но как ты собираешься пробраться в женский монастырь? Лодки-то только у них, на той стороне,– Суворов отвернулся от реки и перевернулся на спину. В отличии от колдуна настроение у него было вполне себе миролюбивое. Он впервые за долгое время почувстовал себя снова нужным. И, о Единый, у него был сын! Его маленькая копия… А Вика? С ней он объясниться, скажет, что иначе поступить не мог. Вот и все!

– Каждый день, часов в двенадцать, три жрицы отправляются на рынок за продуктами. И судя по солнцу,– колдун поднял голову вверх,– скоро настанет именно это время. Лодку они бросают в зарослях камыша, а дальше отправляются пешком…

– Отлично!– улыбнулся Суворов.– Ты предлагаешь ограбить монашек!

– Я предлагаю на время позаимствовать их лодку, – огрызнулся зло чародей,– нам же надо как-то добраться до Орлинки?!

– Хорошо, хорошо, если только бедных жриц не придется убивать, то я согласен. Только в каком месте у них причал?

– А это мы сейчас и увидим…

Саша, заинтересованный сказанным, резко перевернулся на бок и увидел, как к реке спускаются три жрицы. В руках у них были большие корзины. Лица и фигуры спрятаны под длинноплоые плащи коричневого цвета. Они прошли по причалу и выбрали самую большую лодку из всех пришвартованных. Погрузились в нее и аккуратно отплыли, загребая как раз туда, где спрятались двое товарищей.

– Неет…-покачал головой Суворов.– Так вести нам не может…

– Может, приготовься.

Лодка быстро преодолевала довольно приличное расстояние до берега. Видно было, что жрицам храма Кремь не впервой выполнять такую работу. Весла погружались в серые воды Великой реки без всплеска и шума, в уключинах не скрипели, а равномерно вздымались вверх, ловя волну.

Кажется, лежавший рядом колдун, даже перестал дышать. Лодка, больше похожая по своим размерам на баркас, причалила к берегу. Одна из жриц спрыгнула в воду и потянула ее в камыш.

– Глубоко не заводи!– громко крикнула видимо старшая из них, стоящая на носу.

– Хорошо, Моряна!– отозвалась вторая, привязывая швартовый конец к дереву.

Минут через пять, собрав свои нехитрые пожитки, жрицы скрылись где-то в лесу. На причале тоже оказалось не души. Все, повинуясь звуку колокола, двинулись в молельню на обеденную службу.

– Отлично,– пробормотал Алкасар, делая рывок вперед к лодке. Саша еле успевал за ним. Все-таки у бывшего полесского колдуна опыта бега по пересеченной местности было побольше, чем у аспиранта истфака МГУ.

Весла были на месте . Страна непуганных идиотов, мысленно изумился Суворов. Вот если бы у нас так кто-то оставил лодчонку на берегу, да не привязанную, да еще и с веслами…

Грести с непривычки было тяжело. Плечи почти сразу налились свинцом и с трудом двигались, но из извечного мужского соперничества, Суворов грести не бросал, а старался поддерживать темп заданный колдуном. Тот изредка оглядывался на своего напарника. В его взгляде читалось неприкрытое превосходство, от которого Саша лишь скрипел зубами, прекрасно все понимая. Дело было не в его способностях к морскому делу. Все поведение Алкасара говорило, что он задался целью доказать, что именно он достоин Виктории, а потому пыжился невероятно.

Благо Великая река была далеко не Волгой, а потому, они вскоре причаливали к берегу, уставшие, взмыленные и заморенные.

– А ты молодец,– саркастически улыбаясь проговорил чародей, смахивая пот со лба, крупными градинами текший по лицу.

– Ты тоже…-Суворов согнулся в три погибели, пытаясь восстановить сбитое дыхание.Закашлялся . Легкие будто сжало и отпускать не хотело.– Что дальше?

– Дальше нам надо пробраться к Орлинке. Она занимает западное крыло храма…– Алкасар огляделся по сторонам, нашел нужное и указал на него пальцем.– Вот там…

– Отлично! Хороший план,– усмехнулся Суворов,– то-то монашки будут рады нашему появлению…

– Предложи ты! Иначе зачем я тебя тогда вообще вызвал,– колдун злобно посмотрел на своего напарника. В его взгляде открыто читалась ревность. Сейчас им руководила именно она , а не твердый расчет.

– Посмотри туда,– Суворов указал на разросшийся куст шиповника, который умудрился вырасти прямо на берегу реки. На нем в полном беспорядке были развешены недавно постиранные рясы и предметы нижнего белья жриц.

Алкасар закашлялся, мгновенно поняв, что предлагает Суворов.

– Если они узнают нас, то обрадуются не меньше,– осторожно заметил он.

Суворов пожал плечами и начал натягивать на себя одну из ряс, которая вроде бы как выглядела подлиннее остальных. Через минуту на берегу Великой реки стояли две несуразные жрицы Единого. У одной из них длинные волосатые ноги сильно торчали из под сутаны, второй же ряса была мала в плечах, она натягивалась между лопаток, грозя вот-вот порваться.

– Выглядим, как два клоуна,– проворчал из-под низко надвинутого на глаза капюшона Алкасар.

– Не ной,– оборвал его Саша,– у тебя слишком лестное представление о жрицах храма Кремь. Они в твоем сознании все дюймовочки и с бритыми ногами.

На эти слова колдуну не нашлось, что ответить. Он просто промолчал, стараясь казаться ниже, чем он был на самом деле и чуть-чуть женственнее.

Они прошли во двор, никем не замеченные. Обедня еще не закончилась и все жрицы находились на службе. Войдя в храм через парадные ворота они оказались в длинном коридоре с анфиладами окон. Навстречу им неожиданно из-за неприметного поворота вырулила жрица. Напарники затихли под рясами, надеясь проскочить мимо нее быстро и незаметно, но не тут-то было. Она резко остановилась, уже пропустив их, будто что-то вспомнила.

– Сестры, а почему вы не на обедне?– спросила она, поставив двух друзей в тупик этим вопросом. А в самом деле? Чего это они не на службе?

– Понимаешь, сестра,– заблеял тонким голоском колдун, стараясь порвать дистанцию в два метра, чтобы приблизиться на длину руки,– мы пропустили звон колокола, потому что…эээ…потому что были на реке…

Саша даже не уловил момента, когда рука взметнулась из-под длинной полы плаща. Он просто сумел засечь резкое движение всем корпусом колдуна, а потом уже увидел как сестра заваливается на бок, аккуратно без шума и пыли сползая по стенке. Глаза ее закатились, и со стороны казалось, что она просто спит.

– Чего стоишь? Помогай!– закричал колдун на ошеломленного Суворова.– Ее надо куда-то спрятать.

Саша подхватил под руки монахиню и вместе с колдуном протащил ее в какую-то нишу, где пахло мышами и еще какой-то…древностью что ли?

– Вот теперь путь свободен!– Алкасар шутливо отряхнул руки и победительно посмотрел на Суворова.

– Ты ее убил что ли?

– Брось, просто оглушил. Через полчаса будет в сознании…А нам только б до Орлинки добраться.

По длинным узким коридорам, освещенным лишь только тусклым светом фонарей, они поднялись на второй этаж и вскоре остановились перед дверью, обитой жестью.

– Вот здесь и обитает наша девочка…– проговорил Алкасар, любовно поглаживая холодно-серый металл.

– Ты откуда знаешь?

– Мы с Викторией…– начал было колдун, но тут же осекся, заметив строгий и нахмуренный взгляд Суворова.

– Вообщем знаю.

Они толкнули дверь вперед, и перед их глазами открылась большая комната, обставленная с каким-то изощренным аскетизмом. В углу были сбиты нары из стругих, неотесанных досок, посреди комнаты стол и два колченогих табурета из потемневшего дерева, которое местами начало расщепляться. Окон в комнате не было, и только в дальнем углу висела слабогоревшая лампадка.

– В моем времени монахам так бы пожить,– улыбнулся Суворов, но тут же услышал позади какой-то неясный шорох, попытался обернуться, но раздался странный шелест, и буквально через секунду их двоих швырнуло далеко вперед, опалив спину чем-то горячем. Над головой мелькнул огненный шар один, за ним второй, потом еще один. Суворов только от третьего кое-как сумел шарахнуться в сторону, чувствуя что плащ на спине медленно тлеет.

– Ты чего?!– заорал Алкасар.

На пороге стояла главная жрица храма Кремь собственной персоной, девочка магичка, которая сама по себе является источником магии – Орлинка. Именно она, закусив увлеченно нижнюю губу, швыряла в них прямо с порога огонь, который материализовался у нее прямо в ладонях. Услышав отчаянный крик колдуна, она опустила руки, и пламя медленно стекло в каменный пол, мгновенно потухнув.

– Кто вы такие? Это вы напали на сестру Агату? Отвечать!

Саша с Алкасаром сбросили капюшоны и Орлинка ахнула. Перед ней стоял пришелец из другого мира Саша и Его Высочество князь Алкасар.

************************************************************************************************************************************************************

Добраться до усыпальницы королей Рура оказалось делом довольно простым. Народ постепенно разбрелся кто куда. Дороги были довольно пустынны. В центральной части города слышались крики ополчения. Медленно со скрипом разошлись главные ворота, оттуда нескончаемым потоком пошли войска, которые строились подле крепостной стены, занимая строго отведенное положение. Твердыня готовилась к битве.

– Настал великий час для Рура,– заметил Маркус, идущему рядом с ним Редгорду.

– Последний час Рура!– поправил его старейшина.

В ответ Флеминг только лишь усмехнулся, продолжая следовать за своим предводителем. Третьим сзади плелся Олау вместе со своим Крохой. Щенок успокоился. И теперь довольно скулил, предвкушая обряд некромагии. Каким-то образом силы у него от каждого воскрешего мертвеца удваивались. Почему было именно так, не знал даже сам Олау.

Огромный зал с сотнями гробниц прятался от взора проходящего мимо человека под землей. Триста квадратных метров помещений, зарыли в землю еще при Карле Ужасном – первом правителе Рура. Именно тогда пошла добрая традиция бальзомировать своих королей и королев, пряча их в этот гулкий, покрытый паутиной мрака зал. Скопилось их там около сотни.

Дверь приржавела и со скрипом и трудом открылась.Обдав трех людей запахом мертвого тела и прелостью помещения из-за постоянной сырости. Перед тремя спутниками открывался длинный коридор, освещенный факелами, упираясь в огромный полукруглый зал, заставленный хрустальными гробами. Он тоже был освещен, и потому все могли убедиться, что королевская династия сохранилась прекрасно, почти так же как и при жизни. Только у всех лица были неестественно бледными, да тело какого-то желтого оттенка.

Пока Маркус и Олау, пораженные, рассматривали склеп, Редгорд подошел к первому гробу. Его лицо исказилось и из краешка глаз по щеке потекла тонкая слезинка. Он смахнул ее и недоверчиво огляделся. Не увидел ли кто?

Маркус подошел поближе. В гробу лежала женщина средних лет, укрытая парчовым покрывалом почти по грудь, но даже оно не могло скрыть прекрасную точеную фигуру королевы. Губы еебыли приоткрыты, как будто только что испустили последний вздох. Длинные ресницы казалось подрагивали в блеске огня факелов. Она была настолько жива и естественна, что Флеминг даже зажмурился, чтобы стряхнуть с себя наваждение.

– Это Катрина…– проговорил тихо Редгорд. За годы совместных скитаний Маркус впервые видел старейшину таким. Представлялось, что он наполнен ненавистью до самых краев и не способен испытывать человеческие чувства, а сейчас оказалось, что…что Редгорд плакал над гробом бывшей королевы Рура.

– Она не бывшая,– словно прочитав мысли Флеминга твердо сказал старейшина,– она последняя и настоящая королева нашей страны!

– Но Виктория ее дочь…-заметил алхимик.

– Она дочь этого ублюдка Эдварда, который отнял у нас счастье,– зло бросил Редгорд,– Олау!

Некромант оторвавшись от своей псины подошел к ним. Его лицо было каким-то одухотворенным и счастливым. Мир мертвых не пугал его, а наоборот давал приток жизненной энергии.

– Да хозяин.

– Ты можешь провести обряд воскрешения…с ней?– через паузу добавил Редгорд, с трудом выдавливая из себя слова.

– Я могу воскресить любого. Только хозяин…она не будет той Катриной, которую вы когда-то знали. Она будет куклой в ваших руках, не испытавающей никаких эмоций, только слепо выполняющая вашу волю.

Старейшина на минуту задумался. Боль утраты требовала выхода, казалось, что обряд воскрешения поможет все восстановить и прожить заново. Он сам себя обманывал…Да! Он хотел быть рядом с Катрин, даже если это будет послушная бальзомированная кукла. Ему надо было только лишь слышать ее, ощущать и знать, что она наконец-то с ним рядом.

– Её,– хрипло выдавил он из себя,– её надо в первую очередь…

И побрел через длинную вереницу гробов, выискивая только ему знакомых правителей. Маркус, который испытавал щекочущий неприятный холодок страха, двинулся за ним следом. А Редгорд спешил вперед. Наклонялся над очередным саркофагом, рассматривал труп, а потом сдвигал крышку, если обладатель ее его устраивал. Так они прошли практически весь зал. Вышло около восьми мертвецов, не считая Катрину.

– Почему именно эти?– удивленно спросил Флеминг.

– Ты хорошо выучил химию, мой дорогой друг,– улыбнулся искалеченной улыбкой Редгорд,– но плохо знаешь историю Рура. Вот например номер восемь…Карл Кровавый прославился тем, что рубил головы провинившимся холопам лично прямо на главной площади Твердыни. А вот седьмой Ивар Грозный зарезал собственных старших братьев числом семь, чтобы занять первую очередь в череде престоланаследия. Эти короли были самыми беспринципными и кровавыми тварями при жизни, не уверен, что смерть изменила их.

– А Катрина?

Редгорд метнул в своего напарника, которого в какой-то момент начал считать единственным верным другом и соратником, уничтожающий взгляд.

– Катрина должна жить!– процедил он сквозь зубы.

– Я понял, понял…– поднял примирительно вверх руки Маркус. – Эй, Олай!

Позвал он некроманта, который выпустил на пол своего Кроху, который виляя хвостом весело носился по склепу.

– Давай уже, проводи свой обряд. Нам надо спешить,– Флеминг оперся на крышку саркофага и стал с интересом наблюдать за действиями некроманта.

Тот медленно подошел к лежавшей Катрине. Внимательно вгляделся в ее холодное бледное лицо, потом легким свистом подозвал к себе Кроху. Щенок в одно мгновение оказался рядом с хозяином и доверчиво прыгнул ему на руки. Заскулил радостно, предвкушая действо, которое ему так нравилось.

– Ушад Йаватсв, ушад Йаватств!– несколько раз прокричал Олау, продолжая гладить щенка, который подвывал в такт словам некроманта. Потом Олау провел сделал несколько пассов над лицом Катрины и выпустил на нее Кроху.Тот несколько расстерянно поводил носом, потом решительно лизнул покойницу в щеку. Еще влажная кожа матово поблескивала в темноте склепа, постепенно розовея.

Маркус Флеминг удивленно присвистнул, не в силах сдерживать свои эмоции.

– А Олау-то наш совсем не промах…– пробормотал он, наблюдая как в Катрину понемногу вливается жизнь.

Она входила в нее будто тоненький ручеек. Уходила прочь с лица блеклая синева, уступая место вполне здоровому цвету лица. Будто тоненькая струйка воды, ручеек жизни аккуратно спустился по шее в ложбинку на высоко из-за корсета поднятой груди. Ресницы правительницы Рура дрогнули. Рука непроизвольно шевельнулась под парчовым покрывалом.

Редгорд бросился к гробу и упал на колени.

– Катрина!– позвал он ее.

Мать Виктории вдруг вся задрожала всем телом, будто в припадке падучей, выгнулась дугой под напором насильно влитой в нее жизненной силы, а потом бессильно рухнула на свое ложе, захрипела и открыла свои черные глаза.

– Где я? – она огляделась по сторонам. Потом ее взгляд упал на ряды гробов и свое тело покрытое парчовой накидкой. Оглянулась на стоящих в сторонке двоих мужчин.

– Кто вы?– потом будто что-то рассмотрела и поняла.– Редгорд? Ты? Что ты тут делаешь? Где я? Почему на мне этот наряд? Где Эдвард?

Старейшина поднялся с колен. По его лицу текли слезы, а он и не думал их скрывать. Просто молчал и любовался сидящей перед ним Катриной. Бледной, в нелепом погребальном одеянии. Но живой! И все такой же прекрасной.

– Редгорд!

От этих слов он будто бы очнулся. Встряхнул головой, отгоняя наваждение. Вопрос про Эдварда больно ударил по его самолюбию, но усилием воли он сдержался.

– Катрина, ты долго спала…Чары…Злые чары…Не было раньше способа их преодолеть…– он конечно же не стал ей говорить всю правду, предпочитая выдумывать на ходу.– Только сейчас…

– Почему я в склепе?

– Чары,– пожал плечами Редгорд, видимо не зная чем все это объяснить.

– Так!– все в свои руки взял Флеминг.– Хорошо, что мы победили чары, только думаю, что вам необходимо поговорить в более спокойной обстановке, а не в мрачном подземелье.

Маркус решительно направился к выходу. Редгорд помог Катрине вылезти из гроба, а потом и поддержал ее за руку. Мышцы, отвыкшие от работы, поначалу отказывались повиноваться.

Уже на самом входе Катрина обернулась.

– А тот мрачный мужчина с собачкой? Как же он?

– Он все тут закроет и присоединится к нам,– старейшина мягко взял за локоток королеву и вывел из склепа на солнце.

************************************************************************************************************************************************************

Орлинка расстерянно переводила взгляд с одного мужчину на второго. В его голове никак не укладывалось, что перед ней стоят те самые люди, которые шесть лет назад спасли ее у берегов Великой реки, когда храм Кремь разграбили орки Роммеля.

– Как вы здесь оказались?– пораженно наконец-то вымолвила она.

– Пришлось немного постараться,– небрежно бросил Алкасар, освобождаясь от длинного балахона и присаживаясь на единственный в комнате стул.

– А…

– Это тот самый Саша Суворов – пришелец из прошлого, которого нам когда-то удалось вызвать, – пояснил колдун,– Рур снова в опасности, и нам нужна его помощь…

– Я слышала что-то, но, друзья, я живу неделю почти как в тумане. Что-то делаю, куда-то иду, но кажется пока не осознаю ничего…– Орлинка расстерянно присела на краешек кровати, а Суворов так и остался стоять, закинув руки за спину, будто арестант, он начал выписывать по комнате длинные круги.

– А вот с этого места поподробнее,– радостно воскликнул Саша, подняв вверх указательный палец.

– Все началось перед праздником весеннего равноденствия…К нам забрел старец из восточных провинций. Ситха кажется…– задумалась Орлинка.– Тогда я впервые почувстовала себя плохо. После целый день выпал у меня из памяти.

– А что стало с королевой?– вырвалось у колдуна, и в этот момент он поймал на себе злой взгляд Суворова. Что было делать? Он не мог заглушить , то чувство, которое горело у него в сердце к Виктории.

– Госпожа приехала на праздник, но неотложные дела государственной важности неожиданно оторвали ее от дел,– Орлинка вдруг изменилась, стала казаться выше и взрослее.

– Что за дела?– небрежно спросил Суворов, не замечая, как злым огнем загорелись черные глаза жрицы.

– Объявили о заговоре среди высшей знати Рура,– тихо пробормотала она. Алкасар, чувствуя недоброе, зашевелился, попытался сделать рывок, но было поздно. Огненный шар возник в руках жрицы храма Кремь, будто не из ниоткуда. Жирные языки пламени стекали с расскаленных ладоней. Она бросила шар прямо туда, где сидел колдун. Тот откинулся на спину и еле успел увернуться.

– За что?– заорал он.

– Предателем объявили колдуна Алкасара!– закричала Орлинка, отскакивая подальше, готовясь еще к одному удару.

– Чего?!– разом воскликнули Суворов и Алкасар.

– Умри!

Огонь соскользнул вниз и резко полетел в сторону колдуна. Если бы на его месте был обычный человек, то ему было не сдобровать. Удар пришелся бы точно в сердце. Но чародей неожиданно завертелся вихрем в воздухе, расстворяясь в нем .Небольшой смерч метался по комнате, пока Орлинка азартно жгла все вокруг, пытаясь попасть один единственный раз, но уже наверняка. Суворов, в это время, расстерянно переводил взгляд с Алкасара на разъяренную жрицу и обратно, но вмешиваться опасался. Мало ли, а вдруг и ему прилетит огненным шаром.

Наконец, девчонка выдохлась. Последний шар бледно оранжевого света сорвался у нее с кончиков пальцев и скатился вниз, безжизненно плюхнувшись об пол, расстекаясь по нему матовой лужицей.

Вихрь тоже замер, закрутился на одном месте, постепенно обретая контуры человеческого тела. Алкасар тяжело дышал, видно было, что ему трудно состязаться в магических способностях с Орлинкой.

– Теперь мне можно объясниться?– поднял глаза на жрицу храма Кремь колдун, опасаясь, как бы в него не полетел еще один шар.

– Можно…-великодушно разрешила Орлинка, однако в ее глазах еще прыгала молнии, а руки, то и дело, пытались испепелить бедного Алкасара.

– Меня подставили. Не знаю кто это мог быть, но кто-то приближенный к герцогу Берстранду. Сначала появилась ложная история про восстание на Тагаре. Я решил, что это все затеял Редгорд, и рванул туда, но провинциалы ничего проив короны не затевали, лишь сами стали заложниками чьей-то воли. Замаливая свои грехи, они подарили мне некий цветок смерти – артефакт, который обладает загадочными свойствами и разумом, который мне не в силах понять. На обратном пути на нас неожиданно напала колонна стражей короны. В моих рядах обнаружился предатель. Вообщем, я еле успел унести оттуда ноги вместе с цветком. На всех дорогах посты, на каждом углу мои розыскные листы. Я ни черта не понимаю…– колдун в сердцах выругался и, увидев, что пока Орлинка внимательно его слушает, не собираясь уничтожать, присел обессиленно на краешек стула. – Мне пришлось окольными путями и лесными тропами пробираться в Полесье. Я понимал, что там, в этой разбойничьей вольнице меня найти будет довольно непросто, да и помощник мне был нужен…Мысль о Суворове пришла почти сразу, а ингридиенты для приготовления зелья были только там, так, что путь мой лежал именно туда. Мне удалось произвести обряд и вытащить из прошлого именно того, кого мне было надо. И вот мы здесь, чтобы спасти Викторию и Рур. Меня почуме-то не оставляет ощущение, что наша королева находится в смертельной опасности.